Душным сентябрьским вечером Ольга вышла на балкон позвать к ужину девочек, играющих во дворе.
- Ну, мам, мы еще немножечко поиграем, так тепло на улице, ну пожалуйста, - заныли девчонки.
- Ну, хорошо, поиграйте еще, - смилостивилась Ольга, подумав что уже совсем скоро, не за горами промозглая осень, с холодными дождями, порывистыми ветрами и серыми туманами, а пока еще стоит ласковое московское бабье лето пусть дети порезвятся. Деревья только начали сбрасывать свое одеяние, и разноцветные яркие листья плавно покачиваясь в воздухе, бесшумно падали на еще теплую землю.
Она села на балконе в шезлонг и поглаживая устроившуюся в ногах Соньку, с улыбкой стала наблюдать за дочерьми, которые с девчонками и мальчишками носились по дворовой площадке, играя в мяч. Девочки не доставляли Ольге никаких хлопот, были послушны, хорошо учились, уже сносно говорили по-английски, Аня ходила в художественный кружок, а Маша на плавание. Вот только с отцом у них были странные отношения. Они никогда не критиковали его, не обсуждали его недостатки, и невнимание к ним, но и не любили его так беззаветно, как другие дети в приличных семьях любили своих отцов, они как будто вовсе не замечали его. Ее же и бабушку они постоянно обсуждали, собираясь вместе по вечерам, и иногда не без критики, как своих близких подруг.
"Какой прекрасный вечер", - подумала она, - "сходить бы куда-нибудь. Я уже так давно нигде не была. Только если с девочками в кино или на аттракционы в парк иногда сходим. Вот и мама что-то сегодня с работы задерживается, наверно по такой погоде погулять решила. Ну и правильно".
Размышления Ольги прервал телефонный звонок. С балкона уходить совсем не хотелось и она, с сожалением вздохнув, поплелась в комнату. Выслушав сообщение у Ольги подкосились ноги, и она уселась прямо на пол, держа в руках уже пикающую трубку. Потом дрожащими руками набрала номер офиса Аскольда.
- Аскольд, - всхлипывая, чуть слышно прошептала она, - это я. С мамой беда. Ее сбила машина, она сейчас в больнице в очень тяжелом состоянии. Я должна к ней поехать, приезжай, пожалуйста, домой.
- А что тебе сказали, что с ней?
- Я не знаю, ее сейчас оперируют.
- Так чем ты ей сейчас поможешь? Я приеду часа через три, тогда и съездишь.
- Нет, я поеду сейчас. А ты детей у соседки снизу забери и, пожалуйста, не задерживайся сегодня.
Одевшись, она на минутку забежала к соседке, сказав что с матерью случилось несчастье, попросила ее присмотреть за детьми и оставив ей ключи от квартиры выбежала со двора. Такси удалось поймать с первого раза.
- В "Склиф", - только и сказала она.
Таксист понимающе кивнул и за всю дорогу не промолвил и слова, понимая состояние нервничающей клиентки.
В больнице Ольге сказали, что женщину привезли на "скорой" без сознания, в настоящий момент ее уже прооперировали, но состояние пострадавшей до сих пор критическое, и пока она ждала врача среди белых стен больницы, запаха дезинфекции и чувства безнадежности она чуть с ума не сошла. Врач, оперирующий ее мать, объяснил ей, что кроме многочисленных переломов, ушибов, порезов, сотрясения мозга, разрыва внутренних органов есть еще и травма спинного мозга, а это очень серьезно и сейчас сказать что-либо трудно, впереди еще предстоит ряд операций. И еще то, что сейчас ей здесь делать нечего, ее все равно к матери не пустят, а вот в милицию, где опрашивают свидетелей аварии, ей может и стоит съездить.
Взяв адрес отделения милиции, Ольга поехала туда. Но в милиции опрос свидетелей автокатастрофы уже давно был закончен. На Ольгин вопрос об аварии ей ответили, что несколько человек действительно запомнили номер, марку и цвет машины сбившей гражданку Ненашеву Викторию Семеновну и даже описали внешность человека, скрывшегося с места происшествия. Идет следствие, о чем родственникам сообщат в ближайшее время. Записав ее данные по паспорту, место работы, домашний адрес и номер телефона, ей вернули сумочку и паспорт матери.
В течение следующих двух с половиной месяцев Ольга разрывалась между домом, работой и больницей. Маме сделали еще несколько операций, сейчас она уже выглядела получше, и даже пыталась шутить, чтоб успокоить дочь. Но из разговора с врачом Ольга поняла, что мама скорей всего уже никогда не встанет на ноги. Врач долго рассказывал ей о спинальной травме на уровне С3 - С6 позвонков, показывая рентгенологические снимки, объяснял что у ее матери нарушена чувствительность с С5 сегмента, а это привело к нарушению функции всех тазовых органов. Но это еще не худший вариант, он и надеяться не мог, что после такой травмы у нее окажутся парализованными только ноги, и не будут нарушены функции рук и речи.
- Вы голубушка, не плакать должны, а молиться на нашего профессора, если бы не он, лежала бы ваша матушка овощ овощем. Такую операцию сделал, не человек, а Бог, - тараторила Ольге санитарка, которой она платила, чтобы та как следует ухаживала за матерью. Платить приходилось всем, за уколы, капельницы, лекарства, памперсы для взрослых, чтоб проветривали палату, почаще меняли белье и давали обезболивающие.
Человека, который сбил маму так и не нашли, вернее нашли и владельца, и машину с наличием на ней следов происшествия, и даже будто бы один из очевидцев аварии сначала опознал в нем того самого водителя, скрывшегося с места происшествия, но впоследствии почему-то отказался от своих слов. А владельцем машины оказался сын одного из влиятельных людей города, который в этот же день подал заявление об угоне своего транспортного средства. Он подходил к Ольге и выразил ей свое сожаление, посетовав что какая-то сволочь изуродовала не только женщину, но и его новую дорогую машину. На этом все и закончилось.
* * *
Перед самыми новогодними праздниками, когда закончилась четверть, Ольга решила забрать маму домой и хотя бы первое время самой ухаживать за ней, бросив работу. В школе зарплата была мизерной, и платить сиделке было бы глупо. Тамара помогала ей все время, пока мама была в больнице, во-первых, она выделила для Вероники Семеновны на работе материальную помощь, сказав что она была классным работником, во-вторых, оставалась с детьми, когда после операций Ольга дежурила возле матери, в-третьих, во всю эксплуатировала своего мужа то свозить Ольгу в какую-нибудь отдаленную аптеку, где было в наличии лекарство нужное для мамы, то на рынок за продуктами, экономя Ольгино время.
Ольге снова как раньше пришлось брать переводы на дом, чтоб хоть чуть-чуть подзаработать. Деньги таяли как снег, то детям нужно было что-то купить, то Аскольд разбил машину, и на ремонт понадобилась довольно большая сумма, да и лекарства стоили не дешево. Ольга и так уже истратила все деньги, которые откладывала на покупку новой кухни, но инвалидная коляска для мамы была острой необходимостью. Скоро лето, в комнате будет душно и целыми днями находиться в кровати было бы ужасно. Тамара пообещала пошуровать среди своих знакомых, которых у нее было превеликое множество, чтобы достать хорошую и по мере возможности не очень дорогую.
Дети жалели бабушку и часто сидели возле нее, забавляя веселыми рассказами о школе, друзьях и своих увлечениях. А собака Сонька теперь спала только рядом с кроватью мамы, переселившись туда насовсем. Она прислушиваясь к ее тихому дыханию и как только чувствовала, что ее хозяйка проснулась, сразу тыкалась своим прохладным носом в ее руку и тихо потявкивала, зовя Ольгу. Частенько навещали маму и Тамара с Виктором. Виктор оказался даже очень добрым, приятным и отзывчивым парнем, а не отъявленным бандитом, как о нем отзывался Аскольд. Когда маму забирали из больницы домой, Виктор на своей машине привез ее, на руках занес в квартиру и аккуратно положил на кровать. А перед этим помог Ольге в квартире сделать глобальную перестановку, чтобы она могла поменяться с мамой комнатами, взяв себе проходную. И только Аскольд, приходя с работы домой никогда не заходил к маме в комнату и не разговаривал с ней. Да и пока она лежала в больнице, только один раз был у нее, да и то под натиском Ольги. Ей было стыдно за него, стыдно что чужие люди принимают участие в жизненной ситуации ее семьи, а не собственный муж, который ни разу даже не предложил свою помощь, а если Ольга просила его о чем-то, у него обязательно находились срочные и неотложные дела.
- Ну, и о чем я буду с ней говорить? - спрашивал он Ольгу, когда та стыдила его, что он никогда не заглядывает в комнату к ее матери.
- Да хотя бы просто зайди поздороваться.
- И кому это нужно?
- Мне, мне это нужно.
- Ну, хорошо, - процедил Аскольд сквозь зубы и, постучав зашел в комнату, где лежала Ольгина мать.
- Здравствуйте, Вероника Семеновна, как себя чувствуете?
- Здравствуй, Аскольд. Спасибо, нормально. А как у тебя дела на работе?
- Устаю как собака, работаю по двенадцать часов в сутки. А вот вам красота, лежи целый день книжки читай.
- Да уж, красота, - хмыкнула Вероника Семеновна.
- Ну ладно, я пойду, Ольгу позвать?
- Нет, мне ничего не нужно, спасибо.
Ольга на кухне занималась переводом, когда Аскольд сел рядом на табуретку и с претензией сказал,
- Ты целый день сидишь дома, почему же у матери в комнате стоит такой запах?
- Аскольд, я постоянно мою ее и меняю белье, но это же лежачий с параличом человек, ты разве этого не понимаешь? К тому же там пахнет лекарствами.
- А зачем там еще эта псина? Надо ее деть куда-нибудь, и так запахов в квартире хватает.
- Как это деть? Она с нами почти девять лет живет, она уже пожилая.
- Вот именно. Телефон звонит, кто это в такой час?
- Наверно Тамара, - и Ольга бросилась к телефону.
Это действительно была Тамара.
- Я нашла то, что нужно, слушай. Инвалидная коляска, предназначена для самостоятельного передвижения людей с нарушением или частичной утратой функций опорно-двигательного аппарата в помещении и на улицах с твердым покрытием. Имеют ручной привод, регулируемые по высоте подножки, съемные боковины, надувные колеса. Ну, как, я молодец?
- Молодец, а сколько стоит?
- Стоит триста долларов. Но это очень хороший вариант, я проверила она входит в лифт, и можно будет выезжать на улицу. Обратной дороги нет, я уже заказала, с деньгами не дергайся, я помогу.
- Том, я и так у тебя в долгу.
- А вот это вот прекрати. Есть возможность, помогаю. Не последнее отдаю, поняла?
- Поняла. Спасибо, Тамара, чтобы я без тебя делала?
- Да, ладно, тебе. Спокойной ночи. Маме с девчонками привет.
- Спасибо, и твоим тоже привет. Спокойной ночи.
- Что там еще тебе Тамара сосватала? - недовольно спросил Аскольд.
- Почему сосватала, я ее просила найти инвалидную коляску для мамы.
- Ну и что, нашла?
- Нашла.
- И сколько она стоит?
- Триста.
- Триста, чего?
- Долларов.
- Не коляска, а машина прям. И зачем нам это коляска, куда на ней ездить?
- Да хотя бы по дому передвигаться, на балконе можно сидеть.
- Ну-ну. Я спать, - недовольно сказал, потянувшись Аскольд и пошел в комнату про себя подумав, - "живем в тесноте, как селедки в бочке, приткнуться негде. Эта паршивая собака по дому шастает, теперь еще и коляска будет. Ушел бы к матери, да за это время что прожил здесь, отвык от ее причуд. Теперь у нее квартирка маленькая, комнаты смежные, будет меня доставать своими выходками. Уж лучше здесь терпеть это сумашествие".
Осенью дети пошли в школу, и Ольга снова устроилась там преподавать английский на десять часов в неделю. Мама уже могла самостоятельно передвигаться по квартире на инвалидной коляске, Ольга многое переоборудовала так, чтобы она могла дотянуться до книжной полки, свободно открыть шкаф или тумбочку, включить или выключить свет, вскипятить и заварить себе чай или кофе и многое другое. Вероника Семеновна много читала, всерьез увлеклась вязанием и вышивкой, и у нее это прекрасно выходило. У внучек уже появились модные вязанные свитерочки и шапочки с шарфиками к зиме, а на столе красовалась вышитая льняная скатерть.
Аскольд последнее время часто не ночевал дома, говоря что серьезно больна Любомила Сергеевна и приходится оставаться у нее. Ольга понимала его, она сама была в таком положении, переживая за мать, когда дольше обычного задерживалась на работе или уходила по делам. Но через некоторое время она узнала, что напрасно доверяла ему. Как-то возвращаясь с работы домой в почтовом ящике она обнаружила письмо для Аскольда, написанное красивым аккуратным почерком, скорее всего женским. Она не привыкла читать чужие письма и положила его на стол, но оно не давало ей покоя, она несколько раз подходила к нему, внимательно рассматривала и даже нюхала. И когда в этот день Аскольд не пришел ночевать, на следующий день она позвонила ему в офис. Игорь сказал, что он ушел на встречу с клиентом, а потом поедет в архив, и уже может сегодня не вернуться. Вечером Ольга снова позвонила в офис, но там никого не оказалось. И тогда набравшись смелости, она позвонила свекрови, что не делала уже много лет. Но когда вдруг услышала ее голос, почему-то испугалась своего звонка и сказала,
- Здравствуйте, могу я услышать Аскольда Эммануиловича?
- А кто его спрашивает? - не узнала ее свекровь.
- Это по работе, его клиентка, - сама не зная зачем, соврала Ольга.
- Так вы в офис к нему звоните.
- Я звонила, но там уже никого нет, а мне он нужен срочно.
- А откуда у вас мой номер? - вдруг спросила бдительная свекровь.
- Он мне сам давал, когда вы болели, и он у вас ночевал.
- А, так это когда было, милочка? Он же здесь не живет, я его уже давно не видела, только звонит иногда. Я сейчас вам дам его домашний телефон или вы знаете?
- Спасибо, знаю, - положив трубку, Ольга заплакала. Обида и ревность с новой силой закипали в ее душе. Но она стала замечать, что с каждым разом вместо ревности в ней все больше росли злость и жажда мести. Она подбежала к столу и распечатала письмо. Так и есть, письмо было от обманутой женщины, которая гневно обвиняла Аскольда в подлости, хамстве и безразличии. Она ничего не требовала от него, просто констатировала факты и, кстати, выражала соболезнование ей, Ольге называя ее несчастной марионеткой, оказавшейся в руках равнодушной сволочи.
Чтобы слез не заметили домашние, Ольга долго стояла под душем, уговаривая себя не переживать, плюнуть на Аскольда, ведь у нее есть родные любящие ее дети и мама, а он никогда не любил ее, никогда. Это он был для нее Бог, недосягаемый принц, а она бедная Золушка, на которую он однажды обратил внимание. И она так пыталась быть ему за это благодарной, так любила и превозносила его, а оказалось, что она всегда для него была ничто, пустое место. Просто он испугался общественного порицания и женился на ней. Ну, неужели он никогда никого не любил в своей жизни?
Было уже за полночь, и она безуспешно пыталась заснуть, но все время прислушивалась то к звонящему за стеной у соседей телефону, то к посторонним шумам, изредка доносящимся из чужих квартир, то к монотонному движению лифта. Вот он остановился на их этаже. Оля вскочила с теплой постели и с часто колотящимся сердцем подбежала к двери, но оказалось что это вернулся сосед напротив, занимающийся частным извозом. Аскольд появился лишь на следующий день поздно вечером.
- Где ты был? - прямо с порога строго спросила Ольга.
- У мамы.
- А еще? - усмехнулась она.
- У меня были дела, ты же знаешь у меня бизнес.
- Вот только не нужно смешивать личную жизнь и бизнес, вот, - и она бросила ему в лицо письмо.
- Да как ты смеешь читать мои письма? - взглянув на надорванный конверт, заорал Аскольд.
- А как ты смеешь меня обманывать, да еще и играть на здоровье своей же матери? - не удержав себя в руках, Ольга тоже закричала на мужа.
- Мама, что случилось? - проснувшись от шума, спросила сонная Маша, услышав громкие голоса.
- Спи, малышка, ничего не случилось, - Ольга подошла к дочери и заботливо прикрыла одеялом хрупкие плечики.
Когда она вошла в кухню, Аскольд читал письмо.
- Идиотка, - сказал он, ткнув в письмо пальцем.
- Вокруг тебя все идиоты, один ты умный и идеальный.
- Конечно. Окружают одни плебеи. Вот ты, например, как можно было читать письмо, адресованное мне?
- Это я со злости. Но мне совсем не нравится, что ты так меня оскорбляешь.
- Ты этого заслужила.
- Я заслужила? Да чем же?
- А всем, своим подозрением, недоверием, постоянными претензиями.
- Какими претензиями? Ты дома появляешься только ночью, да и то не каждой.
- А что мне здесь делать, ты подумала?
- Да хотя бы с детьми заняться.
- Был бы пацан, я бы с ним занимался.
- Чем девочки хуже?
- Что ты сравниваешь?
Понимая, что ссора может зайти слишком далеко, и чтобы в сердцах не наговорить лишнего она промолчала, а ночью когда Аскольд уже спал, долго
лила слезы.
С тех пор она на многое закрывала глаза и перестала, как утопающий хвататься за соломинку. Конечно, трудно было спокойно переносить его бесконечные измены, но ей надоело вечно быть несчастной и зареванной, и задавать себе один и тот же вопрос "что делать дальше?".
- Зачем нервничать и изводить себя по пустякам? Его уже не переделать, - говорила она сама себе, - у меня уже были в жизни унижения и оскорбления свекрови, безразличие и невнимание Аскольда, ревность, безденежье, страх за здоровье мамы, бессонные ночи за переводами, бесконечные ожидания, я устала, устала жить для человека, которому безразлична.
* * *
А жизнь становилась все тяжелее и тяжелее. Теперь везде за все нужно было платить, и зарплаты едва хватало чтобы свести концы с концами. Совсем не хотелось, чтобы дочери бросили свои увлечения, а за кружки все поднимали и поднимали цены месяц от месяца. Анне часто нужно было покупать новые краски и кисти, Маше понадобился новый фирменный купальник для соревнований, маме нужны были лекарства, Аскольду подняли аренду за офис, клиенты поубавились, и он теперь приносил домой сущие копейки.
Они уже давно, хоть и жили под одной крышей и время от времени имели интимные отношения, но оба смирились с неминуемым разрывом, и уже давно выплеснув друг на друга порцию ядовитых высказываний, жили каждый своей собственной жизнью. Жизнью Ольги были дети и больная мама. Ей надоела его неутомимость в погоне за женскими юбками. Он всегда был по отношению к ней эгоистичен, с огромными амбициями и требованиями и кроме своих любовных побед ничего не замечал вокруг. Она поняла, что уже совсем не любит Аскольда, она в нем разочаровалась. И как ни странно безразличие породило мирное сосуществование.
В жизни Тамары две недели назад произошло страшное несчастье, Виктора расстреляли в упор двое мужчин в масках рядом с их домом, когда он выходил из машины. Тамара все это видела из окна. Она в халате и босиком выбежала из дома, вопя на весь подъезд, чтоб вызвали "скорую" и, подбежав к мужу, под которым на белом снегу расплылась кровавая лужа, упала рядом с ним на колени. Он умер через минуту, успев лишь прошептать, что очень любит ее. А Тамара так и просидела, держа его голову на своих коленях, пока не приехала "скорая", и ее еле оттащили от уже мертвого тела. После похорон Тамара свалилась с нервным срывом и воспалением легких. Она корила себя, что мало уделяла внимания мужу, была с ним недостаточно нежна, а он был таким хорошим, добрым и ласковым мужем и отцом, хотя и был настоящим бандитом.
В больнице ее сначала долго донимали следователи, выясняя чем же занимался ее муж, в какой группировке состоял, какая у него была кличка, кто его друзья и еще много всего разного, на что напуганная Тамара упорно отвечала что ничего не знает, муж ее в свои дела не посвящал и врала что они вообще находились на грани развода. Во-первых, его же друзья-братаны сразу после смерти Виктора, а кличка его о, ужас, оказывается была "кастет", ясно дали ей понять, чтобы ни в коем случае не впутывала сюда ментов и ни дай Бог, ни о чем им не проболталась, для своей же безопасности, а то пацаны-конкуренты и ее и ее сына из-под земли достанут. А если она будет держать рот на замке, тогда сказали так: "не ссы подруга, мы им "кастета" не простим, чё то эти козлы оборзели совсем, уроем гадов. А тебя и сына нашего братана мы в обиду не дадим, не боись, поможем". А во-вторых, как выяснилось на самом деле, Тамаре и рассказывать-то было особенно нечего, она толком ничего не знала, хотя конечно надо уж быть совсем тупой, чтобы не понимать, что при его мускулах и пистолетом под мышкой он занимался явно не благотворительностью. К тому же жили они, прямо скажем не бедно, она часто слышала его обрывочные разговоры по телефону о каких-то стрелках, разборках и базаре, и видела как, часто наспех одевшись, он убегал из постели прямо посреди ночи, и знала, что рано или поздно этим все и закончится. Поэтому больше всего сейчас она хотела, чтоб ее все оставили в покое, и абсолютно всем говорила, что ничего-ничего не знает. Но следователи приходили с постоянной регулярностью, пока с ними как-то, скорее в денежном эквиваленте не решили этот вопрос ребята из команды Виктора, которые теперь взяли на свои плечи заботу о жене своего погибшего дружбана. Они завалили Тамару едой из ресторана, фруктами и соками, притащили телевизор и заставили трепетать перед ней весь медперсонал больницы, включая главврача, а товарок по палате ходить на цыпочках и молчать, набрав в рот воды, если Тамара спит.
Ольга приходила к Тамаре в больницу каждый день, но не узнавала подругу. Из веселой, жизнерадостной и уверенной в себе, она стала угрюмой и поникшей, сильно осунулась и побледнела. Соседки по палате говорили, что она целый день пластом лежит на кровати ни на что не реагируя, телевизор не смотрит, от еды отказывается, а еды полно, им и всей палатой не съесть, ее приносят эти страшные бритоголовые парни, которые хоть и говорят вроде по-русски, но понять их сложно.
Ольге было так жаль Тамару, но как ее растормошить она не знала. В палате говорить о чем-то личном было как-то не с руки, а на улице стояли страшные морозы. Она принесла ей кипу журналов и книг, но на следующий день увидела, что они ее так и не заинтересовали. И тогда она догадалась съездить к Тамариным родителям, и отснять всю пленку, фотографируя Кирилла дома и на улице с мальчишками, играющими в снежки. Его на время на всякий случай в целях безопасности, забрали к себе родители Тамары, освободив от занятий в школе. Кирилл, хоть и был только первоклассником, уже понимал, что такое смерть и что он больше никогда не увидит отца, которого очень любил. Но дети есть дети, и их страдания проходят заметно быстрее и менее выражены, поэтому на фотографиях он был веселым и счастливым.
Отсчитав последние деньги, Ольга махнула рукой и отдала пленку на быструю проявку и печать и отвезла фотографии Тамаре. Та долго рассматривала фотографии и наконец улыбнувшись сказала,
- А правда ведь Кирилл похож на Виктора?
- Похож, - подтвердила Ольга.
- Нужно мне из больницы выписываться, мальчику в школу пора.
- Правильно, поправляйся и домой.
- Ты знаешь, я оттуда уеду, не смогу я там жить. Как выйду так на обмен объявление подам.
- Смотри сама, Тамара. Квартира у вас хорошая, - брякнула Ольга, вспомнив что раньше Тамара жила с родителями в ужасной коммуналке в старом московском дворике с аркой на Моросейке, а теперь живет в многоэтажном красавце улучшенной планировки.
- У нас? - заплакала Тамара.
- Я имела в виду тебя и Кирюшку.
- Мне там страшно, да и не нужна мне такая большая квартира. Ладно, что я все про себя, да про себя. Как там твои? - вытирая слезы, спросила она.
- Да нормально, вот только свекровь плохо. Рак легких у нее, уже только на морфии живет, боли сильные.
- Так курит-то как.
- Уже не курит, Аскольд очень переживает. Сиделку ей хорошую нанял.
- А у тебя-то с ним как?
- Никак. У нас уже давно никак.
- А ты знаешь, может я была и не права, и семья это святое, а?
- Святое, Тамара, только ни в моем случае.
- Кто знает, - задумчиво произнесла Тамара, но Ольга уже полностью была уверенно в своей правоте.
Через несколько дней на них свалилось новое горе, умерла Любомила Сергеевна. Хотя ее смерть и не была внезапной, все знали, что она неизлечимо больна, и ее дни сочтены, но все же смерть, есть смерть.
"Так и не успели девочки с бабушкой познакомиться", - подумала Ольга, собираясь на похороны, но взять с собой дочерей все же не осмелилась.
На похороны и поминки пришлось занять деньги дней на десять у знакомых и соседей. Готовить, убирать, мыть посуду, стирать скатерти и приводить в порядок квартиру пришлось ей. А через неделю после похорон Аскольд молча собрал свои вещи и переехал туда, оставив Ольге записку - "Так будет лучше для всех нас. Прощай. Аскольд"
Ольга долго вертела записку в руках, никак не представляя себе такое расставание. Разве нельзя было все это сделать по-другому, как-то по-человечески, а не тайком, пока она была на работе.
- Мама, Аскольд ушел, насовсем ушел, - тихо сказала Ольга, войдя в комнату матери, которая дремала в инвалидном кресле.
- Знаю, Оленька. Я просила его дождаться тебя, но он не захотел. Не переживай ты так, у тебя еще все может быть хорошо. Вот только я помеха.
- Мам, да ты что, какая же ты помеха? И я совсем не переживаю, только немного неожиданно. Мы даже и не обсуждали это. И что я скажу девочкам?
- Правду. Они уже большие поймут. У Аннушки уже ухажер появился.
- Как? Ей только тринадцать лет.
- Вспомни себя.
- Дура была, признаю.
- Только ты меня не выдавай, она мне по-секрету сказала.
- Хорошо, не выдам.
К Ольгиному удивлению уход из семьи отца не произвел на дочерей ровным счетом никакого впечатления. Они молча выслушали речь Ольги, которая долго ее готовила, чтобы как-то помягче рассказать им, почему отец их оставил, и даже не соизволил попрощаться с детьми. Маша пожала плечами, а Аня махнула рукой и спокойно спросила,
- Можно я займу его полку? Я туда кассеты от магнитофона сложу.
- Конечно можно.
- Здорово.
Теперь Ольге признавшей, что замужество было ошибкой, и если бы не дети, то и вспомнить-то особенно нечего, нужно было забыть все плохое, освободиться от прошлого и начать новую жизнь. Но не тут то было. Соседи и знакомые стали просить, а потом и требовать отдать деньги, которые она занимали на похороны матери Аскольда. У Ольги денег не было, еще совсем недавно она практически полностью была зависима от Аскольда, а теперь и вовсе выкручивалась, как могла. Позвонив теперь уже бывшему мужу, она услышала ответ,
- У меня сейчас денег нет, пусть подождут.
- Аскольд, я каждый день хожу мимо них, они уже волком на меня смотрят. Мы же обещали им вернуть через десять дней, а уже прошло три недели, что мне делать? Придумай что-нибудь, перезайми.
- Мне не у кого перезанять, возьми у своей подруги Тамары.
- Тамаре сейчас не до меня, у нее мужа убили.
- А у меня мать умерла. Подругу она жалеет, а меня нет.
- Но ведь я для тебя и занимала деньги.
- Спасибо, что занимала, но пока денег нет. Появятся, я перезвоню, - и он отключился.
Не дождавшись звонка от Аскольда еще неделю, Ольга позвонила ему снова, и услышала тот же ответ. А на следующий день соседка резонно закатила ей скандал, сказав что вошла в их положение пожалев, а теперь кто ее пожалеет, ей детей кормить нужно, а мужу как всегда зарплату задерживают.
- Я завтра же все отдам, - пообещала Ольга.
- Я надеюсь, - фыркнула соседка, зло хлопнув дверью.
- Я ее понимаю, - ответила Оля, смотря на мать, которая молчала во время ее разговора с рассерженной соседкой.
- А откуда деньги возьмешь, дочка?
- Продам кольца и цепочку, фотоаппарат, еще что-нибудь, отдам все, что у нас осталось, у меня зарплата скоро. А что делать? Для Марины Ивановны как-нибудь наскребу, а остальным уж пусть Аскольд отдает.
Но беда не ходит одна. На работе ей сказали, что увольняют, так как у них теперь появился постоянный педагог английского языка, и теперь вместо двух часовиков останется только один. Кого выбрать они не знали, поэтому кинули жребий, который выпал, увы не в ее сторону.
Получив расчет, она возвращалась домой, не зная как жить дальше. Утром она продала свои нехитрые украшения, фотоаппарат и новую кофеварку, но оказалось что продать все это было куда тяжелее, чем купить. Золото скупали охотно, и она продала все, что у нее было, оставив только маленькое золотое колечко, которое мама подарила ей на шестнадцатилетие, за него много не выручишь, пусть лучше будет память, да и вырученных денег все равно не хватало, чтобы покрыть долг. Теперь придется вложить почти еще и весь расчет, а самим остаться без денег. Но чем кормить детей? Конечно, она наберет переводов, но деньги сразу не выплатят, а кушать нужно каждый день. Но отдать долг она не могла.
Она без устали сидела на телефоне и обзванивала те номера, которые отметила в рекламных газетах, но ничего подходящего так найти и не смогла. Полный рабочий день ее не устраивал, командировки ей тоже не подходили, компьютером она не владела, а ее блестящий английский и диплом теперь никому не были нужны.
Чтобы выжить с двумя детьми и мамой-инвалидом, нужно было что-то придумать, но что? День ото дня Ольга теряла надежду, она уже была готова на любую работу, даже тяжелую, но не могла найти никакую. Она все ночи напролет сидела над переводами, лишь перед рассветом немного подремав, будила детей, кормила, провожала их в школу, гуляла с Сонькой, уже еле передвигающей ноги от старости, кормила ее и сама позавтракав с мамой убегала на поиски работы. Она оббегивала кучу офисов, предприятий и контор, которые наметила, или где в рекламе отсутствовали телефоны, но пока все было впустую. Безденежье и скверное настроение порождали ненависть ко всем, казалось что вокруг только черствые и злые люди. Ей совсем не нравилась эта новорусская Москва, с ее ночными клубами, казино, проституцией, бандитизмом, взятками и вымогательством.
* * *
После ухода из семьи Аскольда, прошло уже больше года. Этот год для Ольги был самым тяжелым в ее жизни, и морально и материально, но рана постепенно затянулась, и вот вроде все стало налаживаться. Занимаясь репетиторством и переводами, она содержала семью, и даже смогла девочкам на Новый год купить компьютер.
Как-то в подземном переходе к Ольге подошла девушка и протянула листовку с приглашением на высокооплачиваемую работу. Дома Оля внимательно изучила это предложение, которое показалось ей очень заманчивым, и она тут же решила позвонить по указанному телефону. Ей ответили, что она позвонила как раз вовремя, завтра состоится презентация и если она желает все узнать о работе компании, то пусть приходит. Она подумала и решилась.
Когда же Ольга пришла по указанному в листовке адресу, то увидела что в большом и уютном зале собралось несколько десятков человек, готовые получить эту самую высокооплачиваемую работу. Оля несколько приуныла, она не ожидала увидеть столько желающих, но решила не уходить, а все прояснить до конца.
Сотрудница фирмы, очень солидная, хорошо и дорого одетая, с модной прической уже немолодая женщина объясняла, что их компания занимается сетевым маркетингом и что она одна из крупнейших фирм в России. Оля уже что-то слышала о сетевом маркетинге, но никак не могла вспомнить, что и где.
Тем временем женщина продолжала рассказывать о том, что это прогрессивный и очень распространенный вид бизнеса во всем мире, в США, Европе и Японии, о потрясающих перспективах и об огромных заработках. Затем выступали и сами клиенты, которые за несколько месяцев успели заработать немалые деньги с помощью этой фирмы, причем за короткий срок и очень легко, а некоторым даже уже удалось на эти деньги приобрести себе недвижимость. И самое главное для этого ничего не требуется, только записаться, сдать по пятьсот долларов и привести с собой еще несколько клиентов.
Затем все та же сотрудница еще долго рассказывала о сетевом маркетинге, а Оля сидела и думала, что если бы у нее были лишние пятьсот долларов, она бы и так смогла выкрутиться. Дома лежали несколько пока еще незаконченных переводов, за которые должны хорошо заплатить, аванс она уже правда почти весь израсходовала, но скоро еще мама получит пенсию по инвалидности, потом она заканчивает вязать платье на заказ, за который тоже неплохо заплатят. Может все же посоветоваться с Тамаркой?
Когда же Ольга все это вечером рассказала Тамаре, та долго смеялась, а потом сказала,
- Ты что дура? Да это же очередная подстава, как эти "МММ", "Хопер-инвест" и им подобные. Нет, ну конечно кому-то может и повезет, отвалится, но большинство попадет точно. У тебя, что лишние пятьсот долларов, мать? Отдай мне на недельку, с процентами отдам. Я уж тебя не нагрею.
- Ну и лексикон у тебя, Тамара.
- Привычка. Мы институтов не кончали. Зато на своей тачке езжу, холодильник полный, месяц назад любовника молодого завела, хата что надо.
Когда ушла Тамара, Оля вспомнила, как у компании "МММ" однажды курс акций упал в сто раз, и они прекратили расчет со своими вкладчиками, люди потеряли все свои сбережения, а "МММ" объявили банкротом. Пострадала тогда и Олина свекровь, попавшись на рекламных роликах с Леней Голубковым и известной звездой латиноамериканского сериала "Просто Мария" Викторией Руффо, которые целыми днями крутили по телевизору. Компания предлагала купить ее акции, цена которых возрастала день ото дня. И свекровь решилась. Она отнесла почти все свои деньги и купила акции компании "МММ", а через некоторое время обменяла их и выручила неплохие деньги. Дома несколько раз пересчитав полученные деньги и все взвесив, решила снова вложить, только уже все вырученные деньги. Но в тот же вечер Аскольд уговорил ее почти всю сумму отдать ему для покупки новой машины, которую ему пригнали из Германии. Поэтому в "МММ" она отнесла совсем небольшую сумму, повезло.
- Мама, смотри мы бабушке в интернете нашли такие схемы по вязанию, теперь совсем не нужно дорогие журналы покупать, - прокричала Маша, вбегая в кухню, где Ольга сидела над очередным переводом.
- Вот и молодцы, найдите что вам понравится, а пряжу я куплю.
- Нам все девчонки завидуют, что бабушка такие классные вещи вяжет.
- А вы у бабушки учитесь, чтоб потом своим детям вязать.
- Мам, мы там посмотрели твой альбом. Там так много фотографий тебя и одного мальчика, и бабушка сказала нам, что вы дружили.
- Да, дружили.
- А он был твоим парнем?
- Ну, вроде того.
- Мам, а почему ты тогда папу выбрала?
- Потому что влюбилась.
- В кого, в папу? - недоуменно произнесла Маша.
- Да, в папу.
- А где теперь этот парень?
- Я не знаю, Машенька.
- А разве тебе не интересно?
- Наверно интересно было бы, но я ничего о нем не знаю.
- Мам, а давай его поищем, а?
- Зачем?
- Бабушка сказала, что он тебя очень любил.
- Ох, уж эта бабушка. Нет, Машенька никого не нужно искать.
- Почему? Мам, ты боишься?
- Чего?
- Встретиться с ним.
- Нет, не боюсь. Только никого не надо искать.
- Боишься, боишься, мамочка.
- Маш, ты мне мешаешь работать. Вы уроки сделали?
- Да сделали, сделали.
- Тогда почитайте или музыку послушайте, а мне нужно поработать.
- Ладно, вот всегда так, как я о серьезном, тебе работать надо.
Но работать дальше у Ольги не получилось, мысли витали вокруг воспоминаний о Юре. Она и вправду боялась с ним встретиться, боялась уже давно, еще когда жила с Аскольдом. Ну что она могла рассказать ему при встрече? Что она несчастна с мужем, что он ее не любит и изменяет ей, но ведь Юра еще тогда предупреждал ее, а она ему не поверила. Почему же сейчас, когда она стала свободной женщиной, ей было страшно с ним встретиться? Да просто ей не хотелось узнать, что у него все хорошо, семья, дети, а у Юрки она была уверенна, все так и было, просто не могло быть иначе. Какая же она была дура, что отказалась от его любви. Она поняла это уже через пару лет жизни с Аскольдом, когда она из кожи вон лезла, чтобы только угодить ему и выглядеть в его глазах той женщиной, которую он искал всю жизнь. Но все ее старания не приносили абсолютно никакой пользы, он просто не замечал этого, как и всех вокруг себя. Незадолго до его ухода из семьи у них зашел разговор о женщинах. Аскольд признался, что у него было очень много любовниц, и даже рассказывал о них, но ни об одной он не вспоминал с нежностью.
Никогда нельзя загадывать наперед свою жизнь, вот когда-то они с Юркой сидели на набережной на гранитных ступенях Москвы-реки у самой кромки воды и говорили о будущем. Мечтали после окончания института пожениться, мечтали о детях, о том что им будут помогать их воспитывать обе их матери. Юрка называл ее самой красивой девчонкой на свете. Конечно же она знала, что это совсем не так, но для него она была такой. И он был для нее лучшим, пока она не встретила Аскольда, который обаял ее своей взрослостью, своим напором, и она потеряла голову, ведь она была совсем девочкой. Может, если бы она не забеременела так быстро и успела разобраться в своих чувствах, или в первый раз узнав об изменах мужа, ушла от него, все и сложилось бы иначе. Кто знает, что могло бы быть, остается только признать, что долгая погоня за семейным счастьем была напрасной. А сейчас менять уже что-то поздно. У нее две уже почти взрослые дочери, больная мама и куча домашних забот. Теперь только нужно следить, чтобы девочки не повторили ее ошибок.
* * *
Прошло еще около года, и Тамара, оптимист по жизни, с ее природными организаторскими способности и связями нашла подруге престижную работу. Девочки уже стали взрослыми, учились в разные смены и вполне могли справляться с бабушкой сами. А Ольга вышла на полный рабочий день и иногда имела короткие командировки на два-три дня. Она теперь работала в группе профессиональных переводчиков, они встречали зарубежные делегации, присутствовали на международных приемах, конференциях, при заключении интернациональных договоров, на показах мод и фестивалях. Ольга стала хорошо зарабатывать, оделась сама, одела девчонок, купила всем сотовые телефоны, постоянно баловала маму, покупая ее любимые детективы и конфеты "Белочка", сделала в квартире ремонт, где стены были настолько обшарпаны, а обои еще были разрисованы детскими рисунками Анны, когда она только училась рисовать, что в нее было просто стыдно зайти. Теперь нужно было кое-что нового приобрести из мебели и подкопить денег, чтоб отправить девчонок куда-нибудь отдохнуть, когда у Ольги будет отпуск. Недавно умерла собака Сонька, которая прожила у них пятнадцать с лишним лет, и девочки сильно тоскуя по ней, уговаривали Ольгу завести щенка. Но она убедила их, что лучше будет взять котенка, с ним гулять не нужно. И вот уже месяц как в их отремонтированной квартире появилась рыжая бестия Ева, качающаяся на занавесках, молнией носящаяся из комнаты в комнату, устраивающая засады на тапочки и поцарапавшая новые обои своими острыми коготками.
Ольга теперь работала в центре города и только теперь как следует увидела Москву, так быстро и безвозвратно изменившую свой облик. За все эти годы она практически не была в центре, крутясь в своем районе по уши погруженная в свои заботы, а если и была, то бежала без оглядки по делам, думая о своем и не обращая внимания по сторонам. Конечно же Москва здорово похорошела за это время, но среди этой роскоши особенно серым и унылым выглядели убогие старые здания и нищие и бомжи на вокзалах. Ольга часто думала что было бы с ней, если бы не верная подруга Тамара, ни раз выручавшая ее из беды, ведь только благодаря Тамаре она может сейчас не спеша пройтись по Москве, посидеть в уличном кафе, зайти в магазин, а не просто постоять перед зеркальной, пестрящей украшениями витриной дорогого магазина, где разнообразие первоклассных товаров и приветливые и улыбчивые хорошенькие девушки-продавцы. Благодаря Тамаре она уже не считает каждую копейку, и может побаловать девчонок модной одеждой и молодежными украшениями и аксессуарами.
Проходя мимо многочисленных шикарных офисов, банков, магазинов, кафе и ресторанов, мимо сверкающих реклам она вспоминала Москву, по которой гуляла с Юркой, и ей становилось немного грустно. Она вообще иногда тосковала по Советскому Союзу, разумом понимая, что иначе наверно и быть не могло, но подчас ей становилось так обидно, что сегодня Россия уже не имеет тот статус государства, каким был СССР. Большой, великий, могущественный и многонациональный, который уважали, любили, ненавидели, боялись, но с которым приходилось считаться всему миру.