Из соседней комнаты доносился голос диктора. Отец был глуховат и включал телевизор на полную громкость. Передавали сообщение о гибели двух альпинистов в горах. Света не могла понять увлечение горами, еще как-то оправдывала каскадеров, зарабатывающих деньги на жизнь; ныряльщиков - ведь, сколько интересного под водой; людей, спускающихся в пещеры. Но альпинистов?.. Неужели на вершине они видят такую красоту, ради которой стоит жертвовать жизнью? Нет, скорее всего, всех этих людей объединяет риск, а риск - это тоже ожидание смерти. Кто-то ей сказал, что смерти не существует и ее не надо бояться: "Пока ты жив - смерти еще нет, когда ты умер - смерти уже нет". Она и не боялась смерти, но это изречение подходило тогда, когда человек умирал неожиданно, без мучений. Самое страшное - не смерть, а физические и моральные страдания, которые ты испытываешь, когда ожидаешь ее.
В промежутках между наркотиками Света могла думать. Дозы были еще небольшие, и после сна боли не было. Последнее время, до того, как она решила принимать наркотики, боль стала невыносимой. Особенно тяжело было по ночам. Боль была всегда, но на фоне терпимой привычной боли, откуда-то из глубины тела, с нижней части живота, поднималась колючая резкая волна, она захватывала все тело, сжимая дыхание, заволакивала мозг. В эти часы Света ни о чем думать не могла, она вертелась в постели, принимая невероятные позы, временами теряла сознание или засыпала, и боль вновь пробуждала ее. Утром, после укола анальгетика, ей становилось немного легче ,и она засыпала на смятой постели.
Сколько боли она перенесла за семь лет болезни? Когда, после двух операций, ее выписывали из больницы со стомой в боку, врач обещал ей год жизни. Но Света не могла умирать. Вся семья держалась на ней. Двое престарелых родителей. Мать очень больна. Сын еще не поставлен на ноги. Света вышла на работу. Утром, подложив несколько памперсов и замотав бок потуже, она ехала в троллейбусе, боясь пошевелиться, чтобы не пошел дурной запах из трубки. В магазине она стояла за прилавком далеко от покупателей. Помещение универмага было большим, гуляли сквозняки, и она думала, что никто ничего не замечал. Каждые два часа она бегала в туалет и меняла памперсы.
Через год ей снова сделали операцию. Трубку вытащили, и она снова почувствовала себя человеком. Правда, боль была всегда, но ее можно было терпеть. Она сильно похудела, но работу не бросила и взялась подрабатывать в выходные - торговать серебряными украшениями на рынке, приятельница привозила их из-за границы.
Два года назад, во время переоформления инвалидности, у нее обнаружили метастаз в легком. Света и сама чувствовала, что слабеет, и беспокоил ее постоянный сухой кашель, но она списывала это на переохлаждение на рынке зимой. В больницу Света не легла, а ездила из дома на лучевую и "химию". После процедур отлеживалась два часа в больничной палате на койке, ни с кем не разговаривала, набираясь сил, потом ехала домой.
Мама была совсем плоха. У нее, вероятно, была та же болячка, что у Светы, но мама никак не хотела идти к врачу, да и ноги у нее уже несколько лет почти не ходили. Света решила, что не допустит, чтобы больная мама хоронила ее. Они уже говорили с ней на эту тему, и Света приобрела все необходимое на похороны для себя и мамы.
Сын выучился, нашел работу, но платили мало, и он все деньги тратил на себя и девочку, с которой познакомился. Прибегал домой, наспех ел, и снова исчезал куда-то. Света была рада, что у сына появилась девушка, она очень хотела погулять на его свадьбе.
После курса лечения Света снова вышла на работу, и подработку не бросила. Нужно было самой зарабатывать себе на лекарства. "Химия" вытянула у нее последние сбережения.
Но боль становилась сильнее. Утром, просыпаясь перед работой, она говорила себе: "Болит, - значит, живу". Перешла на полставки. Но и это время выстаивала с трудом. Иногда, по дороге домой, в безлюдном месте, боль сгибала ее пополам. Полгода назад пришлось оставить работу. Было неудобно перед заведующей, которая постоянно шла ей навстречу: часто заменяла ее, а иногда вообще отпускала на час раньше.
Все-таки мама умерла первой, и она похоронила ее. Две недели назад отгуляли свадьбу сына, хотя еще не прошел траур, но Света очень хотела женить его. После похорон матери Света уже не вставала. К ним домой почти никто не приходил, Света очень уставала от разговоров и боли. Она предпочитала общаться по телефону. Внешне она очень сильно изменилась, но голос по телефону, как говорили, оставался прежним. Она старалась, чтобы голос был бодрым, чтобы не выказать свое состояние.
На свадьбу Света поднялась, и отсидела два дня, как положено. Свадьба была в кафе рядом с домом, и сын с товарищами помог ей дойти. От запаха пищи Свету мутило, особенно неприятен ей был запах мясного. Но она даже немножко поела салатиков и фруктов. Девочка сына была очень хорошая, скромная и симпатичная. Правда, после свадьбы сын вообще перестал ходить домой. Молодые стали жить у родителей невесты. Но Света понимала, что молодым тяжело в их квартире, она сама чувствовала, что воздух в комнатах становится все более густым. За ней ухаживал сейчас отец, и она боялась лишний раз позвать старика, да и глухой он был - не дозовешься.
В глубине тела тоненьким комариком зазвенела боль - заканчивалось действие наркотика. Света подумала, как хорошо, что она обо всем позаботилась заранее. Полгода назад оформила инвалидность первой группы и выписала наркотики и хорошо, что колоть их стали только несколько дней назад. "Теперь можно" - подумала она.
Света уже примирилась со всем. Она была рада, что в душе все годы болезни не возникли ожесточение и злоба. Света вспомнила молодую красивую женщину в больнице, еще полную сил, которая, глядя в окно, зло говорила: "Ненавижу их всех, здоровеньких!" Была у Светы обида на мать невесты, когда она не отдала обещанные за свадьбу деньги, но сейчас эта обида прошла - пусть дети разбираются сами.
Света надеялась на Вечную жизнь и уже покаялась и причастилась. Душа ее была спокойна, она сделала все, что хотела, и Господь подарил ей семь лет жизни.
Боль снова дала о себе знать. В комнату, как будто почувствовав, что он нужен, вошел отец. Света показала ему глазами на шприц. После укола Света облегченно закрыла глаза.
Она медленно погружалась в блаженное состояние, в котором нет боли. Потом она ощутила себя в светящемся коридоре, по спирали уходящем вверх. Вокруг зазвучала приглушенная необычная музыка. Стены и потолок переливались разноцветными красками. Она лежала на каталке, покрытой белоснежными простынями, и два веселых молодых человека невесомо катили ее вверх по коридору. Она хотела сойти и пойти сама, но ступни опущенных вниз ног были далеко-далеко и такие маленькие, а земли не было совсем, только туман. И Света смирилась. Было легко, спокойно и красиво. "Это новая больница", - подумала Света. Движение каталки все убыстрялось и последнее, что успела подумать Света, восхищаясь: "До чего дошла наша медицина!"