Книга "Васильевский Остров Спб"

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ

СПБ

0x01 graphic

No 2016 - Владимир Жуков

All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.

Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com

В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.

Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.

Об авторе. Жуков Владимир Александрович. Публиковался в журналах: "Аврора", "Костёр", "Нева" и других многочисленных альманахах. Автор семи сборников поэзии. Представлен на сервере "Заграница".

О книге. "ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ, СПб".

Эта книга концентрирует в себе всё - и самые "свежие" стихи, и стихи самых разных периодов творчества автора: от восьмидесятых и девяностых годов до стихов ХХ1 в., в коем мы уже так активно "разбегались" и "наследили".

ОДА "ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ"

Аптека.

"Товарищество

Профессора Пеля

И его сыновей".

В этом доме, в парадной,

Что чуть левей,

Я прожил 23 года

В коммунальной келье.

Напротив

Андреевский рынок

С бесконечным

Чередованьем арок.

Я бродил здесь,

Как настоящий инок,

Для которого

Просто жизнь - подарок!

"Мало избранных

И много званых", -

Потому без крестов

На куполах

Наискось церковь

Андрея Первозванного,

Закрытая, выпотрошенная

Возвышалась, но не жила.

Все было тогда

Загадочно и странно:

Красивое и величественное

Люди превращали в прах.

Памятник архитектуры

Рынок Стеклянный

Был разрушен

На моих глазах.

Среди великолепия,

Среди множеств

Музеев и зданий,

Театров и церквей

На первом месте:

Академия художеств,

Горный институт

И Военно-Морской музей.

Мы там бродяжили,

Как у себя дома,

По коридорам и залам,

Смакуя, мечтая и резвясь.

Я исподволь испытывал

Сладкую истому,

Ощущая с Прошлым

Связь.

Соловьёвский садик -

Румянцевский сквер

С оградой, фонтанами,

С обелиском.

И пусть журчанья

Не слышно теперь,

Я благодарен

Тем радужным брызгам.

Сфинксы живые

Из древних Фив,

Сколоты ноздри

На северный запах...

Гордо сидел я,

Руки скрестив,

В их полированных

Пыльных лапах.

Красные свечи

Ростральных колонн.

В пору, когда был

Совсем ещё молод -

С их верхотуры

Со всех сторон

Мне довелось

Посмотреть на город.

Город и остров,

Где было почётно

Жить и родиться

Спокон веков.

Остров, где связана

Линий нечётность

С чётностью

Всех нумераций домов.

Остров, причастный

К мифу и сказке...

Помню, отец

Погружаясь в такси,

И так привычно роняя:

"На Васькин..."

Не унижал его,

А возносил.

ИЗ ВПЕЧАТЛЕНИЙ ОТ ПУТЕШЕСТВИЯ

ПО ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ

или

НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ

(избранные фрагменты)

Здесь белый камень

Весь расколот

И щедро брошен

Вдоль дорог.

Мы устремились

В этот город,

Как пилигримы

Со всех ног.

И вот

Волнительно-тревожно

И как-то сразу

Зримо

Всем

Летит навстречу

Знак дорожный:

JerusaLeм.

На тротуаре

Брошены зонты -

Как хлам,

Поверженный стихией...

От впечатлений полноты

Ушёл в стихи я.

Откуда

В солнечной стране

И чья причуда -

Зернисто-крупный

Влажный снег

Немалой грудой??

Живой пример -

Как мы близки:

На этих долах

Идёт вовсю

Игра в снежки

Детей весёлых.

Ты встретил нас,

Иерусалим,

Гримасой странной.

Снег - это да!

Вот чтобы с ним

Да с неба манна!?

* * *

Мёртвое море,

"МИНУС ЧЕТЫРЕСТА" -

Сколько ещё

По спиралевой ниши

Автомобилю кружиться

До выезда? -

Всё погружаемся

Ниже

И ниже.

Жутко взирать

На пространства громадину:

Вот Иордании горный хребет...

Мёртвое море на дне

Этой впадины,

Где санатория силуэт.

Выйдет ли случай,

А, может, оказия

Снова когда-нибудь

Здесь побывать? -

Вам доводилось

Лечебные грязи

В море

Февральским рассолом

Смывать?

Или лежать на поверхности

Этого

Моря и с вялостью

Вспомнить о том...

О наказании

Ветхозаветного

Города, звавшегося

Содом?

Здесь вот, сейчас

В эпицентре истории

Или религии -

В Божьем краю -

В вязкой воде

На спине

В этом море я,

Руки раскинув,

Лежу,

Как в раю.

* * *

И вот средь дымчатых предгорий

Возник мираж:

Предстал Эйлат!

Впервые я на Красном море

Увидел солнечный закат.

Он был малиново-багровым.

Раскочегаривая жар,

Скользя за горы,

С нимбом новым

Торжественно гасился шар.

И всё вдруг погружалось в бездну

Невыразимой черноты,

Где потеряться и исчезнуть,

Казалось, проще простоты.

От первозданной панорамы -

В ночь, в глушь, в слепую кутерьму.

Лишь фонари да свет рекламы

Контрастно расчищали тьму.

* * *

Февраль, + 23, погода! -

Такой у нас, конечно, нет.

Схожу по галечнику в воду:

"Ну, море Чермное, привет!"

Поверхность в зыби, в блеске, в блике,

Запрели в дымке даль, края...

Лишь в глубине Священной Книги

Нашёл твоё названье я.

Так фаталист, восторга полный,

Благодарит свою судьбу.

Плыву...меня швыряют волны

Куда-то в сторону, за буй.

ШУТКИ,

завёрнутые в фантик

рифмованного четверостишия и восьмистишия

УГОЛ ЗНАМЕНСКОЙ

И КОВЕНСКОГО В СПб

Идёшь иль едешь -

Видишь неизменно:

"Сей дом построил

Архитектор Хренов".

А дом красив

И крепок - точно новый.

Я так скажу:

Он строил не хреново!

* * *

Слышал тост-присловье,

Внятный даже глупым:

"Выпьем за здоровье,

Остальное - купим".

С пафосом чуть большим

Как же тут не рыкнуть:

"Остальное - бог с ним,

Вот на что бы выпить!"

* * *

И сразу стало веселей,

Когда к моей прибились свите

Герои Франсуа Рабле:

Панург и Жан Зубодробитель.

"Ха-ха! Панург, я не могу,

Молчи, не то от смеха лягу".

Вот так пустился я в загул

С Пантагрюэлевой ватагой.

С ФИЛОСОФСКИМ УКЛОНОМ

На липучке,

Как на виселице -

Вот судьба

Отдельных мух.

А других -

В сортирах числиться,

Где материя и дух.

* * *

Тоска, тоска...

А жизнь проходит

Чужой какой-то стороной:

Сосед-художник

Женщин водит,

А тут живёшь с одной женой.

Недели тянутся

Так нудно,

Разнообразия не жди.

Сосед-художник

Пьяный в будни,

А тут на службу, знай, ходи.

* * *

Да, юмором мы многих превзошли,

Испытывая кайфа привкус странный.

И если "глобус - чучело Земли",

То афоризм - есть чучело романа.

* * *

Замечательные идеи

Выдают времена крутые:

"Гении и злодеи",

"Голые и смешные"".

Средь тусклых буден

Для вас, лентяев,

Поёт Погудин,

Поёт Митяев.

РАЗГОВОР ПО МОБИЛЬНОМУ ТЕЛЕФОНУ

Всё просто и складно,

Смотри и внимай:

"Да-да,

О,

Да ладно,

Ага,

Ну, давай..."

ЭРМИТАЖНЫЙ ЦИКЛ

Сегодня

Просто для куражу

Шатался я по Эрмитажу.

И сильно взволновал меня

Нарсис Диаз де ла Пенья.

Раздувая (так сказать)

В эрмитажных залах жабры,

Мы учились отличать

Жирандоль от канделябра.

Выставлять пладеменаж

Может только Эрмитаж.

* * *

В тире стырили ружьё -

Перестройка грянула.

Наше общее ничьё

Вдруг куда-то кануло.

А ничьё-то стало чьё!?

Отчего не рады мы?

Совмещать теперь ружьё

Надо с баррикадами.

* * *

За поздравление - спасибо,

А за внимание - особо!

Стихами высшего пошиба

Стреляю я по VIP-особам.

* * *

На четвёртом пути

Указатель-табло:

"Чуть проехать-пройти

И уткнёшься в бабло".

Вот спасибо - ну, что ж,

Рассказать надо всем:

"Чуть проедешь-пройдёшь

И не будет проблем".

ДИКУ (СОБАКЕ)

Тускло и не гулко:

Мартовский витраж -

Выйдем на прогулку,

Выжелтим пейзаж.

* * *

Всё отдай! Положь,

Всё нам!

Нам и не иначе!

Правой -

Кепка скомкана,

Левой -

Лацкан схвачен.

ЛЕТНИЕ РАДОСТИ

НАЧАЛО ИЮНЯ

Под лиственной сенью

Так пахнет сиренью!

Вдоль берега, словно

Зажёгся,

Шиповник.

В феерии

Запаха, света и цвета

Я вижу,

Я слышу,

Я чувствую

ЛЕТО!

* * *

Всё было пыльно, душно, затхло...

И вдруг, немного погодя,

Арбузной мякотью запахло

После июньского дождя.

Излился влагой он не скупо:

Ныряли смело в зеркала

Блестящих луж деревьев купы,

И свежесть в воздухе плыла.

Ёе вдыхать хотелось часто,

Вдыхать хотелось глубоко.

В полнеба - синь. А для контраста

Полнеба - в клубах облаков.

* * *

Заброшен,

Заключён,

Закинут,

Заперт,

Забран

В цветущую сирень

Среди цветущих яблонь.

Не скрыть,

Не затаить

Восторга

И смятенья:

Цветущая сирень

И яблони в цветенье.

* * *

Чтобы вы почувствовали лето,

Я насыплю на бумагу

(Вместо слов)

Жёлтого песку

И листьев с веток,

И шиповника охапку лепестков.

Чтобы вы почувствовали лето,

Этот лист я в озеро макну,

Где вода от солнечного света

Зримо обнажает глубину.

Чтобы вы почувствовали лето,

(Воздух тот - цветов и трав настой)

Я листок простой бумажный этот

Брошу в воздух, в летний свет и зной.

* * *

Я помню, как

Волей весенних законов

Повсюду

Вовсю бушевала сирень.

Теперь

Вместо пышных душистых бутонов

Ржавеет на ветках

Сиреневый тлен.

Я помню, как

В эркер стареющей дачи

Тянулась цветущая

Яблони ветвь.

Теперь отцвело всё.

И на год утрачен

Неистово-белый

Волнующий цвет.

* * *

Влезу в джинсовые шорты,

Сяду на велосипед...

Город там...отправлен к чёрту,

Оселькам - большой привет.

По затерянной дороге,

Там, где корни, шишки, пни -

О, красавец мой двуногий,

Мчись скорей, скачи, гони!

Воедино слились спицы,

Блеск крыла и блеск руля,

И деревьев вереницей

Быстро пятится земля.

Проскочило, промелькнуло,

Отбежало - взоры кинь.

В зыби листьев вдруг блеснула

Ожидаемая синь.

Здесь, на озере, в мгновенье

Отлучившись от колёс,

Смою с потом раздраженье

И усталость, что привёз.

Сладкий запах иван-чая

По обочинам дорог.

Я на даче, не скучая,

Отдыхать бы долго мог.

ГЕЛЕНДЖИК

А ведь море

Не синее

И не голубое.

Берег

(Ломаной линией)

Встал

Скалистой стеною.

Впечатление новое:

Вольной шири и дали.

Море здесь

Бирюзовое,

В ярком блеске эмали.

Волны

На берег просятся,

Волны

Галькой журчат.

Так и хочется

Броситься

В шумный вал,

В пенный град.

Грянуть брызгами алыми

И в кругах разойтись.

Солнце лижет загарами,

Блещет синяя высь.

* * *

Нас автобус стремительно вёз.

В окна рвался,

Клубясь по салону

Запах елей, рябины, берёз,

Запах сосен, шиповника, клёна.

Солнце, ярко дробясь на ветру,

Исчезало и снова врывалось.

За стеклом

На июньском пиру

Всё цвело, улыбалось, смеялось.

Я захлёбывался, дыша

Этим воздухом

С запахом лета,

И казалось: не только душа,

Но и тело как будто воздето.

И казалось: пребудет восторг

Бесконечно. В распахнутом взоре

Так легко размещался простор

Неба,

Слитого с блещущим морем.

* * *

По углам в домах,

Как мыши,

Все забились

От дождей.

Дождь стучит, стучит

По крыше,

Тыщи

Капелек-гвоздей.

Не испортит

Настроенье,

Барабанит пусть

И льёт:

Путешественник

Арсеньев

Радость жизни нам

Вернёт.

В этом сумраке

Стеснённом

Лишь раскрою

Книгу я:

Удивлённым,

Изумлённым

Заблужусь

В чужих краях.

* * *

Барашки волн,

Барашки облаков...

Искрятся в море

Мириады блёсток.

Лазурь заполнила

Пространство далеко.

А солнце - солнце

Раскалилось просто.

Зелёный берег

Словно в немоте.

Цветы и травы

Замерли от зноя.

В такой блестящей

Жаркой красоте

Заканчивалось

Лето золотое.

* * *

Отзвучал июля голос,

Усладил широкий вкус.

Август - словно гладиолус,

Как надтреснутый арбуз.

Руки в стороны раскинув,

Обнимаю я его.

Август - это георгинов

Запах, цвет и волшебство.

Всё как будто очень просто:

Мне минуло тридцать шесть.

Август - это небо в звёздах,

Стольких, что не перечесть.

МИКС ФАЙТ

Бой без правил.

Смешанный стиль.

Панкратиона

Натянуты сети.

Знаю. Уверен:

Мне хватит сил

Биться до крови

И даже до смерти.

Жизнь так устроена:

Всяк за себя.

И я не из тех -

Богатых, довольных...

Что ж, на сегодня

Моя судьба -

Этот кровавый

Восьмиугольник.

Я гладиатора

Пра... пра... пра... пра...

Мне, чем больнее,

Тем веселее.

Главная доблесть

Богатыря:

Ссадины, швы, синяки

На теле.

Капа не выпадет

Изо рта,

Для паха - раковину

Поставил.

И я не качнусь,

Если б даже предстал

Напротив Боб Шрайбер

Иль Гилберт Айвел.

Я вижу -

Часто приняв удар,

Такой, что по полу

Скользит затылок -

Многотиражье

Холёных харь

За частоколом

Стоящих бутылок.

Аплодисменты, аншлаги -

Слова.

Я равнодушен к ним,

Веришь - не веришь.

Слышал,

Что быдлу

Всегда подавай:

Хлеба и зрелищ.

Жизнь так устроена:

Взмоет нога,

Чтобы по челюсти

Или по носу...

Собственным потом

И кровью врага

Вымажу

Нравственные вопросы.

Знаю, все жертвы -

И я, и вы.

Все мы по жизни

Калеки.

А этот

Не вскинет уже головы

И, тем более,

Веки.

Я бы и вас

Смолотил в труху...

Ладно. Живите.

Жестом

Этих двух рук

Скомбинирую:

.......

В ваше известное место.

2004 г.

АХ, ПЕТЕРБУРГ!

Как много огней

В высоких домах новостроек.

Такое сверканье,

Как будто бы праздник огня!

Как будто салют -

Разноцветье сияний такое!

И всё это

В честь

Твоего

Счастливого

Дня.

Горят на мосту

Фонари затылок в затылок,

Над Марсовым полем

Повисли шары огня!

И празднично от

Их матовых тёплых улыбок.

И всё это

В честь

Твоего

Счастливого

Дня.

А как возбуждён

Объятый пламенем Невский.

Аутодафе,

Апофеоз огня!

И хочется жмурить

Глаза от рекламного блеска.

И всё это

В честь

Твоего

Счастливого

Дня.

Красиво и ярко

Зардели площади города,

А с набережных

Живой частокол огня

Свечами бенгальскими

Брезжит в воде перевёрнуто.

И всё это

В честь

Твоего

Счастливого

Дня.

ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ

БИБЛИЯ. ВЕТХИЙ ЗАВЕТ. ВТОРОЗАКОНИЕ, гл. 5.

Гора горела. Огнь и дым

Касался облаков:

"Да не будет других богов

У тебя пред лицем Моим".

И громогласно продолжал:

"Не сотвори кумира..."

Синай внимал. Синай предстал

Особым местом мира.

Пусть будут взвешены слова

И с чувствами согласны.

"Ты имя Бога не взывай

И всуе, и напрасно".

И в этой жизни, смерд простой,

Трудись всегда и много.

"Шесть дней работай... А седьмой

Отдай всецело Богу".

Сложна судьба или проста -

Не стоит разбирать.

Будь благодарен: "ПоЧитай

Своих отца и мать".

А в страшных кризисах вражды

Житейской, где права

И чувства смешиваешь ты -

Смотри: "Не убивай".

Семья - основа бытия.

К любви упрямо шествуй.

Но если создана семья,

То - "Не прелюбодействуй".

Соблазнов тьма, они везде,

Но сдержанность блюди.

Всё достигай в борьбе, в труде,

И только: "Не кради".

Гражданский долг, правдивость, честь -

Как нравственности буй.

В сопровожденье грома весть:

"Не лжесвидетельствуй".

И зависть станет незнакома,

Коль "не желаешь ничего,

Что у соседа твоего:

Ни поля, ни жены, ни дома..."

Я ЖИВУ

На планете Земля,

В Европейской части,

В Петербурге,

В мансарде дома большого

В бывшей Кирочной,

А при Советской власти

Именованной в улицу Щ-Салтыкова.

Каждым утром,

Вставая лениво с дивана,

Я любуюсь железом

Высохших крыш.

За окном простираются

Сказочно-странно

Народившийся свет

И надкрышная тишь.

Я гляжу на людей

Свысока поневоле:

Верхотура мансард

В социальном низу.

Как чиновник, я мал,

Как художник, я волен

И пишу,

Обнаружив земную красу.

Красота же бывает

Простой, неприметной.

Красота - не в красивых

Картинах Моне.

Красота,

Большей частью,

Скромна и бесцветна,

Или, может, так кажется только мне.

Вот из комнаты в комнату

Скачет ребёнок.

(Кое-что на земле я оставил уже).

Эта девочка милая -

Сущий чертёнок -

Настоящая радость

Моей душе.

А в загруженной памяти

Чаще всплывают

Сумасшедшие призраки

Жизни былой.

Они снова реальны

И вновь ужасают,

Будто гром разражается

Над головой.

Как года человечьи

Всё ж быстротечны.

Растянулся состав

Стольких прожитых лет.

Я когда-то мечтал

Жить счастливо и вечно,

И ещё я мечтал

Про величия след.

Но оставим мечты...

Глупость свойственна юным

Вместе с розовым дымом

В глазах молодых.

Я жалею лишь тех,

Кто был в юности умным,

А в мужалых годах

Не носил бороды.

Новый будничный день

Тихо высветит крыши

И тотчас снизойдёт

К тротуарной пыли.

А потом человек,

Пробуждаясь, услышит

Шумы, гулы и звуки

Великой Земли.

ПЕТЕРБУРГ ОСЕНЬЮ

Память подобна почтовым конвертам:

Влёт устремляется всё рассказать.

Город приветствует осень с мольбертом -

Тонкого мастера живописать.

Кажется просто: привычною кистью

Так или этак мазок положи.

В лужи аллей чудно вклеились листья -

Вот и подножные вам витражи.

Снизу посмотришь: зажжённые кроны,

Синего неба манящее дно.

В рамах рельефных живых золочёных -

Вот мозаичное вам полотно.

Золото смерклось. И ветви нагие...

Лист унесённый запрятался в щель.

С тихой знакомой такой ностальгией -

Вот и прощальная вам акварель.

* * *

Чудный день!

Сентябрьская прохлада.

Свет проник под арки,

Во дворы.

Не печалит

Скорая утрата

Летней

Необузданной жары.

* * *

Глядя в Мойку, размечтался...

Гладь гранита горяча.

Катер только что промчался,

Стаю уток раскачал.

Наступил конец сезона,

Осень празднует права.

Разгоревшись, обречённо

Гаснет на воде листва.

* * *

Под ногами -

Листьев шёпот

Или шорох, шелест-шорох.

Наверху -

Протяжный клёкот:

Небо - в трепетных узорах.

Улетают дружно птицы,

В ритме машут

Крылья-длани.

Важно вовремя

Проститься:

"До свиданья, до свиданья..."

* * *

В луже у обочины:

Неба лоскут серый,

Листьев ворох смоченный -

Намело из сквера.

Смотрит в лужу улица:

Линия карниза,

Тёмный столб сутулиться

С проводами снизу.

Вижу: обозначены

Отраженья, тени -

Много всякой всячины

В луже той осенней.

* * *

Тополей

Поблекшие шеренги,

Сиротливый вид

Немых стволов,

У подножий -

Золотые деньги,

Откуп от дождей и от ветров.

В солнечные дни

И в дни туманов,

В бесконечно-моросящей

Мгле,

В небеса вонзившись,

Стрелы кранов,

Как ориентиры на земле.

Терпко растеклось

Живое тленье

Осени

По улицам сырым,

Замешав

Печаль и наслажденье

Чахлостью и блеском золотым.

* * *

Уж октябрь... Неужели?

А как тихо, светло!

Тополя порыжели...

Быстро лето прошло.

Озлатилися стогны,

Воздух - трепет слюды.

Как мозаика - в окнах

Зрелых яблок плоды.

Сонму золота, свету

Изумляются все.

Осень к бабьему лету

Прибралась и в красе!

* * *

Фу, надоело!

В муторной спешке

Чистим горькушки

И сыроежки.

Молвит старушка

(Мудр её рот):

"Зима-побирушка

Всё подберёт".

* * *

Как в гнилую яблок мякоть,

Как в замутненное русло,

Погрузился город в слякоть

Дней осенних серых тусклых.

Погрузился город в тину

Сонных сумерек осенних.

В дождевую паутину

Вязнут, впутываясь, тени.

Нет надежды на спасенье

От промозглости унылой.

Словно сон, поры осенне -

Золотистой след размыло.

* * *

В сентябре Зеленогорск -

Желтогорск,

В октябре Зеленогорск -

Златогорск,

В ноябре Зеленогорск -

...горск,...горск.

ИЗ "БИБЛЕЙСКОГО ЦИКЛА"

Отверзи слух, раскрой глаза,

Вместить стараясь всё.

"Отче наш на небесах,

Да святится имя Твоё..."

Любовь... В душевных пустырях

Забыли про неё.

Мы ждём, Тебя благодаря.

"Да придёт царство Твоё..."

И оптимизма не тая,

Мы верим в лучший жребий.

"Да будет воля Твоя

И на земле, как на небе".

* * *

Шёл долго через миражи,

Сквозь сумерки и тьму -

"Я - путь, и истина, и жизнь.

...Через меня к Нему".

Теперь в земном остатке лет,

Наверное, недолгом

Иду уверенно

На свет

С надеждой, с верой,

С Богом.

* * *

И пусть их души

Выстужены СПИДом

Наживы алчной,

Пусть живут обманом.

"Мы ходим верой,

А не тем, что видим" -

(Апостол Павел

Коринфянам).

* * *

Аввакум. Армагеддон:

"Дню сему не опоздать".

Негодяев страшный стон

Будет камни пробуждать.

* * *

Вам говорю,

Кто бы /не/ был:

"Я творю

Новое небо".

Вам говорю:

"Всё не приемля,

Я творю

Новую землю".

Станет другой

Новая лира.

Принцип простой:

"Быть не от мира..."

АЛЕКСАНДРУ СЕРГЕЕВИЧУ

ПУШКИНУ

Уверен я,

Что в каждом веке

Есть свой

Дантес

И грязный Геккерн.

Что золотой талант

В России

Всегда,

Убив,

Превозносили.

Но что ещё

В такой же мере

Родится

Гений -

Не уверен.

* * *

Давно

Один чудесный бард

Писал в письме пииту:

"Возьми его за бакенбард

И поцелуй в ланиту".

Наверно, быстро

Сверху вниз

Небрежной давней вязью

Письмо Давыдов то, Денис,

Писал поэту-князю.

О сколько сладкого труда

Теперь вложить пришлось бы,

Чтоб знать:

Как Вяземский тогда,

Исполнил ли ту просьбу?

И где: в пиру ли, среди карт,

Под вдохновенья чары -

Был Пушкин взят

За бакенбард

Польщённостью гусара?

* * *

С неистовым чувством святой правоты

Отрину я ложь и наветы.

Да вечно пребудет

Среди чистоты

Бессмертное имя

Поэта.

Какая цена этим низким словам

Про нравственность - шёпот и крики.

Не путайте похоть,

Доступную вам,

Со страстью,

Уделом великих.

Не надо тянуть за рукав, за полы,

Пытаясь стащить с пьедестала,

Стараясь чуть выпачкать

Чернью золы,

Принизить

Величье металла.

Он прост был. Но вам простоты не понять.

"Он прост и доходчив - так значит:

И он нам, и мы ему

Где-то под стать..."

И счёт принижения

Начат.

Но Пушкин настолько высок и велик,

Настолько доступен и близок -

Что гений

Надеждой коварной проник

И в тех,

Кто завистлив и низок.

Не надо, не надо. Он вам не чета.

Там жизнь шла под степенью страсти

В гонениях, в жертвах, в тоске

Неспроста -

Чтоб вылиться в творчества

Счастье!

Чтоб именем гордым приход возвестить

Навеки, как громом из пушки.

А имя способно

И греть, и светить!

Прислушайтесь только -

ПУШКИН.

ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ

МУЗЕЯ-КВАРТИРЫ ПУШКИНА

НА МОЙКЕ В ДЕТСКИЕ ГОДЫ

Я сей музей впервые посетил

И нечто вроде ничего не видел.

Я Пушкина сильнее полюбил,

Его врагов сильней возненавидел.

* * *

С мостового скатился

Взгорья.

Рядом - гидом -

Сама история.

...Мимо окон

Лицея царского,

Мимо дома

Эмира бухарского,

Там, за верхом

Помпезной всячины -

Петроградская азиатчина.

Камнем стиснута,

Зело сорная

Там течёт в тоске

Речка Чёрная.

И не быть тоске той

Заглушенной -

До сих пор гремит

Выстрел в

ПУШКИНА.

АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ

БЛОКУ

Коридор

Офицерской улицы,

Зимней Пряжки

Плавный изгиб,

Дальше

Жмутся и желчно хмурятся

Лики

Каменных зданий-глыб.

Банный мост

Замер кованой бляхой,

Ровный строй тополей

Пробежал,

За мостом - большой черепахой

Расстелился чумазый квартал.

За спиной -

Ощущенье востока,

В окнах -

Запада спущенный флаг.

Это всё я увидел у Блока,

Побывав у него в гостях.

* * *

"Бродил по улицам

В восторге и тревоге...

Не как всегда -

С тоской".

Мне захотелось

Написать о Блоке

Его строкой.

От записных

Исповедальных книжек,

От дневников

Блок для меня

Как бы ещё стал ближе.

...И высоко.

Всё та же тишь на Лахтинской,

Лицейской.

Большой проспект шумнее

И не тот.

Вдруг вижу: из проулка

В нимбе-блеске

В вечерних сумерках

Неспешно Блок идёт.

Я так хотел... Я так мечтал

О встрече!

Вот подойду и рядом с ним

Пройду.

Слова - ничто.

Здесь всё испортят речи.

Слова

Вдвойне ничтожны на ходу.

Мы незаметно подойдём

К Пушкарской.

И вот поэт,

Очнувшись и поняв,

Подарит взгляд мне

Благодарно-царский...

Итак, я брежу...

Или это явь?

Меня встревожит

Гон автомобилей,

Спешащий бег по краю

Бытия.

С ума, наверно, люди посходили.

...А может,

Сумасшедший - я.

* * *

Над Выборгской -

Заводов трубы

Чернят усердно небосвод.

На тусклой Невке

Грязной шубой

Лежит недвижный рыхлый лёд.

А Гренадерские казармы -

И не похожи на казармы,

Похожи больше на дворец.

Их строил архитектор Руска,

И хоть он вроде был не русский,

Но в зодчестве был молодец.

Теперь таких казарм не строят...

В задумчивости молча стоя,

Гляжу с вниманьем на фасад.

Квадрат доски мемориальной -

Здесь жил когда-то Блок печальный -

Не отпускает долго взгляд.

Свидетель Бог,

Тебя носило

По петербургским уголкам,

Где всё невзрачно и уныло,

Где грязь и загородный хлам.

Но где поэзии граница?

Где ширь, поверхность,

Даль и глубь?

И вот в рабочих жёлтых лицах

Она предстала,

В дыме труб.

МУЗЕЙ-КВАРТИРА А. А. БЛОКА

Смотрел я и не верил...

Было странно:

Где тополь вековой,

Что в три обхвата?

Пигмеи завалили

Великана,

Срубили, распилили то,

Что свято.

Был памятник живой

С цветущей кроной,

Он помнил Многих

И ещё был в силе...

Ему б стоять

В ограде золочёной,

А он повален,

Расчленён, распилен.

У Пня стоял я

И просил прощенья.

Что за дела

Творятся здесь на Пряжке:

Язычники?

Другое поколенье?

Безумцы

Без смирительной рубашки?

ОСОБЕННОСТИ

ПИТЕРСКОЙ ВЕСНЫ

Запах корюшки в апреле -

Праздник питерской весны.

Первомайской канителью

Все дела освящены.

Скоро Пасху, день Победы

Будем праздновать и чтить!

А сегодня вот к обеду

Надо корюшки купить.

И стоит народ дотошно

У киосков близ метро,

Где реально взвесить можно

Наше рыбье серебро.

А когда неспешно к водке

Вдруг родится тост большой,

На журчащей сковородке

Рыбка станет золотой.

Запах корюшки в апреле -

Праздник питерской весны.

Первомайской канителью

Все дела освящены.

* * *

Крикну я что есть мочи:

"В этой светлой поре

Меня,

Белые Ночи,

Растворите скорей.

Чтоб не чувствовать

Тела,

Чтобы зренье и слух

Выносил за пределы

Замирающий дух".

Нежно-Белые ночи,

Вы - как взлёт голубей.

В эти странные Ночи

Не уснуть, хоть убей.

От бессонницы - просто

Онемелость плечей.

И измятая простынь

Цвета Белых Ночей.

Пролечу над красивой

Величавой рекой:

Подо мной

Молчаливый,

Возбуждённый покой.

Ах, как светел мой город!

Снизошёл...

Снизошло:

И черёмухи холод,

И сирени тепло.

ЕЩЁ О ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ

Усмотрел случайно ныне

(Загуляв беспечно):

На Васильевском

Меж линий

Затаилась вечность.

Как-то чутко лишь сегодня

Примечаю, слышу...

Ею дышат подворотни,

Купола и крыши.

Этот остров -

В скромно-гулком -

Весь в своём названье.

Я бродил по переулкам,

Затаив дыханье.

И почти как в сновиденье,

В сумраке громады,

Очень быстро,

На мгновенье

Слились наши взгляды.

Цвет веков багряно-синий

Пыхнул скоротечно...

На Васильевском

Меж линий

Затаилась вечность.

* * *

Я детство припомню...

На Линии длинной

Всех выше вздымается

Купол старинный

Андреевской церкви.

Блестят небеса.

И купол, и блеск

Ослепили глаза.

Я юность припомню...

И памяти взору

Предстанет Васильевский

В зимнюю пору.

Нетвёрдо ступая,

Идёт человек...

Большой -

Бесконечно

Знакомый проспект.

Я взрослость припомнил...

И стало вдруг страшно:

В ненастье сцепились

Дома в рукопашной...

Качается жутко -

Вот рухнет - фасад...

Вперёд ли бежать,

Возвращаться ль назад?

Спокойно

Упершись локтями в колени,

Склонив в удивленьи покорном

Главу,

Люблю вызывать

Тени тех треволнений -

И вижу Васильевский,

Как наяву.

В. О.

Седьмая наша линия...

И всё-то до балды:

В кино билеты синие,

На них места, ряды.

Там бантики и фантики,

Мороженое на вес -

Кинотеатр "Балтика",

Он был здесь. И исчез.

Есть в жизни - высь, есть в жизни - низ:

Ни там, ни там ведь не был -

И первый кайф, мужалость, риск

От "Шипки", "Солнца", "Джебл".

А эта школа, дом - доколь

Преснятины и скуки?!

Пускай покажет алкоголь

Свои смешные трюки.

И вот опять: места, ряды,

Контроль - билеты синие.

И всё - ништяк, всё - до балды,

Зигзагом едет Линия.

Ах, юности романтика!

А кто-то в омут влез...

Кинотеатр "Балтика",

Он был здесь. И исчез.

* * *

И снова памяти прожектор

Вдруг сумрак толщи лет вспорол...

Седьмая линия -

Мой вектор

К Неве,

К Большому и к метро.

Седьмая линия, шестая...

Всего же больше двадцати.

И, как страницы,

Их листая

Назад, -

К началу не придти.

* * *

Как пахнут дворы

Петербургские летом,

Чуланным застойным

Зноем согреты:

Навеки осушенным

Старым колодцем,

Подвалом сухим,

Не впускающим солнце,

Асфальтовой пылью

И банною тенью,

Остовом забытого

Вдруг сновиденья,

Сонливым покоем

И прошлого следом...

Как пахнут дворы

Петербургские летом!

ЛЮБЛЮ...

Люблю, как пахнут шпалы,

Апрельский ветер шалый.

Люблю безумно книги -

Мир яркий разноликий.

Люблю собак и кошек,

Люблю людей хороших.

* * *

Мы с тобой готовы

К рангу "старой клячи" -

Друг мой, седобровый,

Морда собачачья.

Беспородной масти

(Соревнуйся с вами!)

Добрый мой, ушастый,

С карими глазами.

Мы врагов облаем

И оближем ближних.

Согласись: мы знаем

Кое-что о жизни.

Вновь пойдём сегодня

По маршрутам старым:

Арки, подворотни,

Улицы, бульвары...

* * *

Жизнь - как поезд

Пассажирский,

Скорый поезд

Пассажирский

Мимо станций

"20", "30", "40", "50"

Оглушительно несётся

В старость, в бездну -

В даль,

Оставляя впечатленья

От блистающего мира,

Оставляя скорбь и травмы,

И потери, невозвратно

Отбежавшие во тьму.

* * *

Отмирает на пятках кожа:

Беготня, беготня,

Беготня...

И в щетине лицо -

Морда, рожа -

Отраженьем находит меня.

Не зевнуть

И не улыбнуться:

Обнажаешь руины зубов.

Вечер жизни.

Пришлось столкнуться

Вдруг с проблемами стариков.

О, как я был смущён когда-то,

Что на мне уже есть

Тавро:

Молодые совсем ребята

Уступили

Место в метро.

И как я неожиданно замер,

Оказавшись зеркал

Промеж:

Обожгла, удивила,

Как пламя,

Полыхнувшая сзади плешь.

Робко в прошлое снова

Сунусь

Через времени вал большой:

Вот моя

Раскорявая юность

С беспокойной больной душой.

Годы выжжены

Глупо и жутко,

Взрезав в памяти борозду,

В вихре

Мнительных предрассудков

И в любовном первом бреду.

Но под радугой

Схлынет ливень,

И раскаты грозы замрут.

Был я чист,

Был доверчив, наивен...

Жизнь, как дальше? Мне страшно. - Тпру...

А потом

Я искал опоры.

И уж как-то случилось так:

Разгонял

На ковыльных просторах

Череду неудач и страх.

Зубы выпали, волос выпал,

Вид расхристан,

Порой небрит...

Деньги? Денег-то

Не надыбал

И уже заедает быт.

* * *

В проёме дверном

Мельтешенье дождя -

Он с листьями, с крышей

Заладил одно

С утра. День пропал:

Не забил ни гвоздя,

Песок не разнёс,

Не отшкурил бревно.

Вот только вчерне

Сочинились стихи,

Но толк-то от этого -

Так, небольшой.

...И пусть все дела

Безнадёжно плохи,

Но: "Жизнь хороша

И жить хорошо".

АХ, ДЕТСТВО!

Новым годом

Пахнут мандарины,

(Когда чистишь -

Сладость и тоска -

Память обнажает

Сердцевину:

Детство, ёлка, мамина щека,

Яркий блеск

Бенгальских свеч

Под сводом,

Сладкий стол

И праздничный наряд) -

Мандарины пахнут

Новым годом,

Детством,

Счастьем,

Прошлым -

Всем подряд.

* * *

Зимой мне пригрезилась

Яркая осень

И яблок созревших

Пронзительный запах,

Поляна с янтарными

Вспышками сосен,

И сад в красно-жёлтых

Цветистых накрапах.

Зимой мне пригрезилось

Детство и Луга,

И дом наш, освеченный

Клёном багровым.

...От запаха, шелеста,

Шороха, стука

Я детством ушедшим

Пронизан был снова.

В ПРАЗДНИК НА АТТРАКЦИОНАХ

Длинный

Детский

"Весёлый поезд",

Загремев, принял бурный старт.

Дети топчутся,

Беспокоясь.

Снег и солнце - счастливый март!

Рядом

Сломаны карусели.

Но и там

Детвора повзрослей

(Что повисли, прилипли, расселись)

Раскрутила их силой своей.

Детства праздничная площадка!

Всякий был в неё страстно влюблён,

Где под музыку

И без оглядки

Кружит славный аттракцион.

Синий снег влажноват,

Как глетчер.

Проступила земля кой-где.

Гаснет солнце.

Нисходит вечер,

Грустно-радостный для людей.

ИЗ БУКВ Я СКЛАДЫВАЛ...

Из букв я складывал

Слова,

Из слов -

Столбцы стихотворений.

Была презрительна

Молва.

Сей труд - как разновидность

Лени.

Упорно я искал

Кругом

Симметрий

Мыслям, чувствам, взглядам...

Искал духовности

Во всём -

И, ужас,

Что стояло рядом!

Как ни ступи,

Как ни крутись:

Вперёд, назад,

Направо, влево,

Подпрыгни, если хочешь,

Ввысь -

Повсюду

Роковая плева.

Повсюду этот затхлый

Слой -

Вся взвесь

Чиновничьего хамства

И равнодушия,

И чванства

С косноязычной

Простотой.

И только города

Душа

Со мной металась

В душном хламе:

Ростральных

Распаляя пламя,

Исакия

Вращая шар.

Но в этом золотом

Огне,

В горниле чванного

Застоя

Мы закалились вместе

С ней:

Она и я -

Нас было двое.

* * *

Глаза я взял у матери,

Сутулость у отца.

Но от кого в характере

Гордыня без конца?

Откуда эта мнительность

И жажда высоты,

К начальству непочтительность

И культ одной мечты?

Уколов самолюбия

Откуда боль взялась?

И пылко в грудь себя бия,

Не нахожу я связь.

Хочу я быть таким, как все:

Беспечным и простым.

Хочу развеять насовсем

Мечты чадящий дым.

Не задирая головы,

Смотреть на то, что есть.

И, как достойный раб молвы,

Свой крест достойно несть.

Хочу... Но видно не судьба,

Удел же мой иной.

Какая странная борьба

Идёт с самим собой!

К Л. В. Л-МУ

Быть иль не быть -

Не всё едино!

Пора использовать

Печать.

От Вас, как раб

От господина,

Завишу

И хочу сказать:

Мне наплевать

На щебет мнений,

Пусть даже хвалят -

Я не рад.

Ведь в каждом из

Стихотворений

Я добровольно был

Распят.

Поносом жалким

Пустословья

Ни разу лист

Не окропил.

Писал то нервами,

То кровью

Посредством

Пасты и чернил.

Пишу давно -

Не вдруг "с размаху" -

Стихами только лишь

И жив.

На символическую

Плаху

Покорно

Голову склонив.

И к предначертанному

Сроку

Не изменюсь,

Не излечусь.

Ради поэзии

Высокой

До Вас

Униженно стучусь.

* * *

Жизнь требует настойчивой отваги.

Как в бой ввязавшись -

не ропщи, держись!

Живым уйти из этой передряги

Не выйдет. Точно выстрел -

слово: жизнь.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ...

...Из мерседесов

Лоснятся затылки,

Пенсионер

Собирает бутылки.

Возле метро:

Спекулянт, постовой,

Бабка с протянутой

Ветхой рукой.

Вкусов достаточно

Разных и всяких:

Люди, как кошки,

Копаются в баках.

А из двора,

Где зловонен воздух,

Как замечательно

Смотрятся звёзды.

Ночью луна

Беспокоит и будит.

БЫЛО ВСЕГДА НА РУСИ ТАК

И БУДЕТ.

* * *

Да здравствует

Блошиный рынок,

Длиною с остановку электрички!

Под солнцем высох,

Под дождями вымок -

И закалился, обретя привычки.

Здесь каждый день -

Зима ли, осень, лето -

Развешен хлам,

Разложен в три ряда.

И весело размахивает ветошь

Всем тем, кто проезжает в поездах.

Да здравствуют

Бродячие собаки

И голуби на урне городской,

Дворовых кошек беготня и драки -

Голодный и бездомный

Мир большой!

Да здравствуют

Бомжей немые тени!

Действительности нашей круговерть,

Как в бездну устремлённые ступени,

Напутствие им выдала

На смерть.

Да здравствуют

Несчастные изгои -

Осадок социальных грозных бурь!

Они сквозь равнодушие людское

Несут свой крест,

Влачат свою судьбу.

* * *

Чтоб увидеть жизни драму

Многопланово, пестро -

Погружайтесь чаще в яму

Под названием метро.

На ногах и на коленях,

На колясках и ползком

Просят мани, просят пени,

Просят русским языком.

Но у нас в подземном царстве

Много лучше, чем в аду:

"Помогите - на лекарство",

"Помогите - на еду".

* * *

Трагедия людей,

Трагедия собак,

Бездомных, брошенных...

"И что теперь, и как...?" -

Читаешь в их глазах

В жестокое предзимье.

"Как звать тебя, скажи,

Напомни кличку, имя?"

Молчат, потупив взгляд,

Взгляд уведя в себя:

"Что тут поделаешь?

Такая вот судьба".

Мне жаль людей,

Но больше жаль собак -

Им не понять

Творящийся бардак.

Какая вдруг черта

Их жизнь пересекла? -

Им не понять

Предательства и зла.

ТАКИЕ ДЕЛА

Публикаций

Бешеный размах

Равен был

Коллекционной страсти.

Думал я,

Что козыри в руках,

Оказались

Слабенькие масти.

Время девальваций

И потерь:

Не с чего ходить -

Я скомкал карты.

Что-то вроде

Люмпенов теперь

Стихотворцы жалкие

И барды.

Вечная российская

Судьба:

В старых формах,

Будто бы обмякших,

Люди в штатском

Важно правят бал,

Всех деля

На "наших и не наших".

* * *

"Площадь Восстания",

Третье марта:

Море милиции,

Техники горы.

И раздаётся

Средь общего гвалта:

"Это наш город..."

Рвутся под натиском мощным

Кордоны.

Всюду - куда устремляется

Глаз:

В чёрном, в зелёном -

Отряды ОМОНА,

Тут же милиция и СПеЦНАЗ.

Вот за забором

Площадки пустые:

С Невского вышибли

Пару домов.

"Нам нужна

Другая Россия!" -

Вторят тысячи голосов.

Марш Несогласных

Парит, как цунами,

Вдоль удивлённых реклам

И витрин.

"Кто недоволен сегодня,

Тот с нами",

"Раз, два, три..."

ПОДНЕВОЛЬНЫЙ РОМАНС

Когда станут реальностью

Нары, зона, барак -

Вспомнишь вдруг с благодарностью

Социальный бардак.

Вездесущих товарищей,

Всё ларьки да ларьки,

И милиции, шарящей,

Очумелой, клыки.

От сумы

И от тюрьмы

Никогда не зарекайся,

В закидонах неземных

С очевидностью покайся.

Жизнь -

Монета с двух сторон.

Проповедуя и квася,

К счастью, не изобличён

В деловых и нужных связях.

Где никто ещё не был,

Каждый вечер в разбег,

Прямо в звёздное небо

Совершаешь побег.

Ни собачьего воя

В этой синей тиши,

Ни "зека", ни конвоя -

Только рай для души.

* * *

Я - волк.

Непонятны мне ваши вольеры

В живом безграничье лесов и равнин.

Всегда же быть должен

Один для примера

Другого уклада...

Других величин...

Я - волк.

Беспрестанно следами и воем

Ночным на висящую в небе луну

Лишу я вас сна

И лишу вас покоя,

Я вас по-звериному

Обману.

Я - волк.

Мне - чутьё. Мне - глаза. И мне - уши.

Стремительность ног и жестокость зубов.

Двуногие жопы,

Стволы своих ружей

Направьте-ка лучше

В спины рабов.

Я - волк.

Даже если жужжащая пуля,

Догнав, нанесёт мне смертельный укус,

Я лапы не вскину,

Я, спину ссутуля,

В последнем прыжке

В ваши горла вгрызусь.

О СЕБЕ

Лысеет голова,

Роняя волос слабый,

Хоть борода в прекрасной густоте.

И нервы стали, как у бабы

В мещанской простоте.

Сознанием

Дошёл до скрытой сути.

Но чувств стихию

Мне не побороть.

И властвует она,

Пронизывая плоть,

Как столб неудержимой ртути.

Над сладкою мечтой

Уже не ворожу,

Не замираю в странной летаргии.

В душе непроизвольно ворошу

Тоски сладчайший пепел - ностальгию.

Я уплываю памятью в поля

И в небеса, в листву и в травы...

Мне с детства представлялась та земля

Простой и величавой.

Глаза ребёнка пили красоту

С дрожанья воздуха,

С небесной сини,

С озёрной зыби, с зыби по листу

Берёз под ветром, с горизонта линий.

Мне всё казалось,

Будто я живу

Под радугами - сводами их арок.

Мир был во сне и наяву

Великолепен, чист, красив, возвышен, ярок.

Мир был...Мир предо мной сиял

Волшебным цветом, блеском перламутра.

Я, засыпая, предвкушал

Открыть глаза в очарованье утра,

В очарованье дня. Вскочив, стремглав

С крыльца - в теплынь, пронизанную светом.

...На золоте песков, на изумруде трав

Я вырастал здесь каждым летом.

Как много лет с тех пор прошло.

Болезнен переход из отрочества в юность:

Сиянье солнца привлекло

Уныло-мертвенную лунность.

Потом и вовсе свет потух.

Бесшумно я топтал

Золу своих мечтаний.

Каких страданий и душевных мук

Не пережил я в молодости ранней!

День гаснет в ночь,

Из ночи брызжет день...

Живу,

Как не играл в жестокой этой драме.

И если долго

Нас пугает тень,

То в этом всё ж

Мы виноваты сами.

* * *

Себе я не прощу,

Мне тоже

Не простят -

Запущен, позабыт

Дом дедовский

И сад.

Всё брошено давно...

Под божий всё

Надзор.

Мрачнеет старый дом,

Вконец загнил

Забор.

Состарившись, стоят

И яблони

В саду -

Их дед ещё сажал

В сороковом

Году.

Совсем протёк сарай,

Прогнила дранка

Вся.

А в детстве, помню,

Здесь

Таились чудеса.

А вот тропинки хвост

Заметен

Лишь едва.

Везде крапива в рост

И до колен

Трава.

Священен

Детских лет

Трухлявый реквизит.

Как в те года,

Фронтон

Окошечком сквозит.

Веранда, как тогда...

В жару

От солнца сень.

Всё, всё, как в те года:

Черёмуха,

Сирень...

В торжественности

Всё стареет

И гниёт.

Без боли, но с тоской,

Как детство,

Отомрёт.

* * *

Как поэт,

Я родился давно

В Соловьёвском осеннем саду.

Помню,

Красной листвы надо мной

Мимолётную красоту.

Чувства так и рвались

На простор,

В яркой сини

Звенели слова,

В жилах

С кровью бесился восторг,

И кружилась вовсю голова.

Как поэт,

Я родился давно

На Васильевском, во дворе.

Взор сроднился с кирпичной стеной,

Слух - со стуком парадных дверей.

Как в столбце стихотворном

Слова

Крепко связаны между собой,

Точно так громоздились дрова

В том дворе той далёкой порой.

Как поэт,

Я родился давно

У моста возле устья Невы.

Здесь на спуске

Играл я с волной,

Грозно бьющей поверх головы.

И от брызг

Часто мокрый насквозь,

Был восторжен

И счастлив до слёз.

* * *

То было прежде,

Не теперь.

Сказал вельможе

Ювелир:

"Таких, как ты -

По десять в дверь,

Такой, как я -

Один на мир".

Какая гордость!

Дерзко эти

Слова звучат везде

И ныне.

И через толщу

Всех столетий

Моя рука

Тебе,

Челлини.

* * *

Вспоминается занятно

Детских мигов кутерьма:

Был я весь в родимых пятнах

И с макушками двумя.

Удивлялись, глядя, люди

(Всё соседи да родня).

"Вовка ваш счастливым будет" -

Повторялася фигня.

Про себя приятно было:

Вдруг и вправду повезёт.

В основном текла уныло

В коммуналке жизнь вперёд.

Всё мечтал - мечтать не вредно.

Муза в странствия звала.

И преследовала бедность,

И из города гнала.

От любви чуть было "крыша

Не поехала". С трудом

Устоял. В тираж не вышел,

Выгреб в чувстве штормовом.

Сочинял стихи. Но втуне.

Напечататься не мог.

Как тут гимны петь фортуне,

Подбирая пышный слог?

Средь людей медведь медведем,

Пеший всё - не на коне.

Как тут верить тем соседям,

Встречным всяким и родне?

До сих пор в родимых пятнах.

Из макушек стала плешь.

Где тут счастье - не понятно,

Не врубился - хоть зарежь.

* * *

Полил цветы, вымел пол,

Погладил кота -

Я неожиданно пришёл

К тому, что жизнь проста.

Всё от лукавого забыл,

Оставил в стороне -

Вынес мусор, вытер пыль,

Улыбнулся жене.

О, СВЯТЫЕ ГОДА...

Ах, эти женские коленки

У Таньки, Ирки, Нинки, Ленки...

Как из романа, как из сказки -

Запястья, шея, губы, глазки...

От дуновения и вздоха

Пошла волна живого ветра.

Я счастлив тайно и глубоко -

Меня раскачивает ретро.

Память,

Как много на твоём экране

Повторов разных.

Давай ещё с тобой растянем

Мы этот праздник.

Память,

Здесь всё так ярко и контрастно,

И те же чувства.

И это больше, чем прекрасно -

ПРЕКРАСНО - ГРУСТНО.

Я даже вижу, как поодаль

Совсем без шума

Проходят невозвратно годы

Немалой суммы.

Они уходят вдаль и в пропасть -

Двойные числа.

Считаешь и никак не сбросить

"Весёлых" мыслей:

Ну что ж,

Прошла составом длинным

Жизнь сумасшедше.

Вот различаешь чётко спины

Друзей ушедших.

Ах, эти женские коленки

У Галки, Аньки, Сашки, Ленки...

Как из романа, как из сказки -

Запястья, шея, губы, глазки...

* * *

Синяя

Вселенной бесконечность,

Звёзд парад, сияние луны...

Я всегда

Прицеливался в вечность,

Я себя

Не чувствовал земным.

Странный быт

И даже это тело

Я совсем не ощущал порой.

Дух перемещался обалдело

Средь людей

С всегдашнею тоской.

Раннему

Изгою и бродяге

Важен только чувственный багаж.

Мне хватало стула и бумаги

Да корявый был бы карандаш.

Помню,

Как презрительно звучало:

"А, постой, да ты - идеалист".

Драгоценней золота-металла

Золотой в лесу осеннем лист.

* * *

О, святые года,

В пестроте бесшабашных скитаний -

То ли счастья искал,

То ли сам от себя убегал -

Вы живёте во мне

Только вехами разных названий:

Степи и города,

И сердитых морей берега.

Но порою, когда

Вспомню море, шумящее в брызгах,

В тёплых брызгах над пирсом

Той свежею ночью, когда,

Как тягучий дурман,

Сладкий запах плывёт тамариска -

Я готов разрыдаться

О канувших в вечность годах.

И, прозрев наконец

На заброшенной пристани жизни,

Возвратившись в места,

Где родился когда-то давно,

Я себе говорю:

"Знаешь, счастье ведь -

В счастие ближних

И в здоровье детей,

И сие, брат, совсем не смешно".

* * *

Утром проснулся: "Вроде живой" -

Здравствуйте, крыши и тротуары!

Здравствуй, небесный свод дождевой,

Здравствуй, мой дом петербургский, дом старый.

Голой ступнёй ощущаю паркет,

Комнатный свет глаз пожаром не режет.

Что за восторг эти сумерки - свет,

Что зарождаясь, едва только брезжит!

Тень сновидений, свод неба и дом,

Сонным песком отягчённые веки...

О, погодите немного с огнём,

Дайте посумерничать человеку.

В БАБОЛОВСКОМ ПАРКЕ

Как нереальность...

Словно миф,

Давно утраченный народом -

Аллея

Серебристых ив

С высоким

Величавым сводом.

Как будто я

Не наяву

Кругом блуждаю странным взором.

А ивы медленно плывут

Дугообразным коридором.

Плывут...

Черты иных времён

В какой-то щедрости забвенья

Глазам являются,

Как сон,

Как сказочное сновиденье.

* * *

Отрешённо-странный

Взор

В глубину лазури

Вперив,

Я подслушал

Разговор

Ветра

С купами деревьев.

Как классический

Урок

Многоопытного

С юным -

Я услышал

Диалог

Моря

С берегом валунным.

Неумолчный щебет

Птиц

Мне доступен был

И ясен...

Внял я,

Выйдя из границ:

Мир -

Разумен и прекрасен.

ВЕСНА. ПРОБУЖДЕНИЕ

И будет день:

Из яркой смальты

Предстанет всё,

Что есть вокруг.

Сухие островки

Асфальта

Отрадой взору

Станут вдруг.

...Уж не мрачны

Подъезды, арки...

Вот свет полощется

В окне,

Вот тёплый луч

Полоской яркой

На штукатурке,

На стене.

От сна и хлада

Повседневья

Не будет тотчас

И следа.

Воспрянет всё:

Дома, деревья -

Воспрянут раз

И навсегда.

И там, где прежде было

Пусто,

Как будто пусто,

Там сейчас -

Пестреют

Праздничные русты

Весенним символом

Для глаз.

* * *

Голубой

И ноздреватый снег,

Карканье вороны,

Птичий гомон.

Птичий гомон,

Как весенний смех.

Смех, голубизна -

Весна у дома.

То ль мечта

С оправой в янтаре

Засверкала ярко

В нетерпенье -

Я не помню больше

Январей,

Чтоб весны услышать

Приближенье.

* * *

Выше солнце,

Теплее и ярче лучи,

Город взмок,

Как в неприбранном стойле.

Говорят,

Что уже появились грачи,

Кто-то видел их в Колпино,

Что ли.

И воспряла душа,

Стало вдруг хоть бы хны:

Тьфу на зиму

В истаявшем сраме.

Этот, словно

Нечаянный сполох весны,

Полыхнул,

Как весеннее пламя.

* * *

Весны

Карамельная свежесть

Неждана всегда

И нова:

Как будто вдыхается

Нежность,

Прозрачность,

И синева.

Как будто ты тоже

Причастен

К движеньям

Невидимых сил,

Кто труб

Водосточные части

Отторгнул, поверг

И разбил.

И веришь:

Мы тоже такие,

И властны

Задор и чутьё,

Пока нам вдыхает

Стихия

Живое

Дыханье своё.

* * *

Снег сошёл...Земля... -

Всё внове:

Запах,

Прелая листва...

По глубинности,

По крови -

Сколько

Скрытого родства.

Мир вчерашний, старый,

Ветхий...

Но уже

Не нагишом:

Вербы

Стрельчатые ветки

С нежно-дымчатым

Пушком.

Прибавляться будут

Краски

С каждым мигом, часом,

Днём.

Скоро, скоро

Праздник Пасхи!

Всё пойдёт

Своим путём.

* * *

Солнце красит

Подоконник

Светло-тёплыми мазками.

Я тяну на свет

Ладони,

Я вовсю слежу глазами.

Солнце красит вдохновенно,

Не натужась и не силясь.

Краски

Пятнами на стенах,

Краски

По полу разлились.

* * *

Птичий концерт

На карнизе окна,

Солнце слепящее

Шквальным потоком...

Жмурясь, заслушавшись,

С тихим восторгом

Осознаю:

Наступила весна.

О ЛЮБВИ...

О...

Девственность моря,

Природы

И ТВОЯ.

Я бы остался

На годы

В этих краях.

Я б замирал

От вкуса

Губ и нежности рук.

Ты мне верь, не волнуйся...

Нет, не верь мне - я вру.

* * *

Встреча взглядов,

Глаз, зрачков...

Погруженье в глубину...

Жутко, точно как

В волну.

...Нет, я не из смельчаков.

Что там может быть на дне -

Непроглядной тайны

Тьма.

А соблазн большой. Нет, нет!

...Можно так сойти с ума.

Грудь волненьем стеснена,

Страх, соблазн

И стыд, и стыд -

Вдруг почувствует она,

Что её секрет раскрыт.

Не хочу глубин ничьих,

Это тяжесть -

Чей-то клад.

Потому

Случайный взгляд

Увожу из глаз чужих.

* * *

Эти влажные губы

Цветом тёмно-брусничным...

С ней нельзя быть не грубым,

Не развратно-циничным.

А под медленным взглядом

С этой радужкой тёмной

Как отравлен весь ядом

Страсти тайно-нескромной.

* * *

Мильарды живущих на этой земле

Достойны ли быть тебе свитой?

Как дальние звёзды в индиговой мгле,

Твоя красота открыта.

В оазисе звуков - шепчут уста -

Я слышу соцветья слов,

Таких же простых, как сама простота,

И нежных таких, как любовь.

Твой образ такой для меня дорогой,

Что в вихре каком-то безумном

Готов я служить у любви слугой,

Лакеем, пажом или грумом.

Как это прекрасно и как смешно!

Судьба или просто сдуру

Из мифов, забытых давным-давно,

Решилось шутить Амуру.

Век всё разграничил, все знают раздел:

Это разумно, то глупо.

Поэтому мало амуровых стрел

И много ходячих трупов.

Поэтому я тебя люблю!

И как уйти от желанья,

Как не украсить строфу свою

Прекрасным именем: Аня.

* * *

Она меня любит, а я её нет.

Но письма её читая,

Я почему-то пишу в ответ:

Любимая, дорогая.

Жаль мне её: совсем молода,

Любит открыто и нежно.

Жаль потому, что в её года

Страшно любить безнадежно.

Кто сильно любит, не должен страдать.

И я взаимностью сладкой

Буду и дальше, как прежде, лгать,

Зная, что это гадко.

* * *

Вы мне дороги, Ольга.

Мне был мало кто-либо так дорог.

Это чувство - надолго,

Это чувство -

Не чувств прочих ворох...

ИЗ КНИГИ

"ПРИЧУДЫ И СТРАННОСТИ"

СОН

Я ощутил в ладони

Её грудь.

(Как детский мячик -

Маленький упругий).

- Зачем бежишь?

Куда ты держишь путь?

И не услышал:

- Уберите руки.

И руку вниз мою не отвела.

...По площади,

Где суетились люди,

Она совсем естественно

Прошла

В простой одежде

С обнажённой грудью.

Я ничего ей больше

Не сказал.

Вокруг на нас прохожие

Глазели,

И видел я:

Её лицо, глаза

Почти с презреньем

На меня глядели.

Я пропустить её

Теперь был рад

И даже развернулся

Как-то боком.

Но страсти

Электрический заряд

Сковал мне руку

Настоящим током.

И так стоял

Недвижно - (о, Творец!)

В плен схваченный

Кошмарным привиденьем,

Измученный,

Униженный вконец

Своею страстью

И её презреньем.

* * *

Она сказала:

"Я, наверно, рыба..."

А я спросил:

- Как? В смысле, холодна?

"Да, да. Но может

Ледяную глыбу,

Когда захочет,

Растопить она".

И я представил айсберг

В дальнем море

И рыбку

В золотистой чешуе,

Искрящуюся жаром...

Айсберг вскоре

Исчез, пропал,

Растаявший над ней.

Ай, ай. И это

Маленькое тело

Способно бушевать

Таким огнём!

И намотав на ус

Такое дело,

Я про себя подумал:

Подождём.

СНЕГ В СУМЕРКАХ

Чёрной ночью - не во сне -

Белый выпал снег.

Не вспугнув ночную тишь,

Он коснулся крыш.

Как желанный добрый дар,

Лёг на тротуар.

В тёмной заспанной поре

Фосфором горел.

* * *

Деревья в инее...

Мороза жгучий пар...

Осеребрился,

Выбелился

Парк.

И вот уж в сумерках

Далёко за версту

С катальной горки

Гулко

Скачет

Стук.

Зима в Петербурге

Глянцевито-серой коркой

Затвердели воды Мойки.

Лёд в Фонтанке, как металл,

Жёстко влагу заковал.

В Грибоедова канале

Всплески волн поотплескали.

Захозяйничал мороз,

Началась зима всерьёз.

Под серебряным нарядом

Летний сад стал зимним садом.

Целый день и целый вечер

В нём разгуливает ветер.

А прозрачные аллеи,

Как сквозные параллели,

Стали кладбища пустее,

Стали мёртвого немее.

Лишь порфировая ваза

Радость прежняя для глаза

В тонком иней-припорохе

Восхищенья ловит вздохи.

Вечер чёрен, будто ночь.

Холод прогоняет прочь.

* * *

Снег игольчатый метёт

По стеклу оранжереи.

За стеклом, как в царстве феи,

Изумрудный сад цветёт.

В дымке снежного налёта

Как чудесно наблюдать

Крон причудливые взлёты,

Пальм роскошестую стать.

Света огненные блики

Равномерно разлеглись.

Непривычно облеклись

Пёстро-красные гвоздики.

В лепестках декабрьских роз

Фиолетовая алость.

Цикламенов ярких гроздь

У подножья распласталась.

Хризантемы так пышны

И белы, как комья снега.

И как будто нимбом неги

Все цветы окружены.

По морозной седине

Под нарядом впечатлений

Покидаю, как во сне,

Разноликий мир растений.

* * *

Двор глазастый - окон ряд.

И сторонний гул.

Розовый света квадрат

Тихо улёгся в снегу.

Сумрак синий. Тишина.

Только дальний гул.

Розовый свет от окна

Тихо зарылся в снегу.

Крыша. Экран чердака.

Тыльные зданий черты.

Мы на прогулке. "Дикарь"

Нюхает снег и кусты.

Загородом

Красноватый свет

За занавесками,

В белом вся

Разлапистая ель.

Нитями, иголками и лесками

Снег висел

И вот теперь

Осел.

День затих, стемнел -

Ну, точно умер как.

Явствен только этот

Снежный грим.

Снега свет, как фосфор,

В синих сумерках

Светит светом

Внутренним своим.

Зима

Деревни все

В морозном светлом сне

Средь наслоений снежных

И охапок.

На каждой крыше

Нахлобучен снег -

И сколько их,

Боярских белых шапок!

* * *

Вид луны - креслокачальный,

Блеск луны - стальной.

В Дибунах я - не случайно

Поутру зимой.

Мрак ещё перед рассветом,

И прохожих нет.

Лишь фонарь маячит светом,

В окнах редкий свет.

Чтобы можно на колёсах,

Чтобы проще так -

Сумка серая, как посох,

Точно горб, рюкзак.

С километр по дороге -

Быстрый марафон.

Где кирпичные чертоги,

Там направо склон.

Через речку, где часовня,

Где стоит народ -

Неумолчно, полнокровно

Там родник течёт.

До отточенности быстро,

Даром у земли

Набираются канистры,

Бочки, бутыли.

Наподобие верблюда,

Вновь назад - пешком.

Этот груз подобен чуду

В городе большом.

Не с трубы водопроводной

Выкрутит рука -

Будет в праздник Новогодний

Чай из родника.

* * *

Кто поверит,

Как ты мучился, как жил.

Закружил тебя февраль,

Закружил.

Искры снега проносились,

Взметены.

Остро чувствовалось

Веянье весны!

До неё уж оставался

Только шаг.

Но в кружении

Замаялась душа.

Всё смешалось, завертелось...

Близь и даль...

Не случайно

Взбунтовалась Русь в февраль.

Вот и снова не дождался ты

Весны.

Снова тесно

От стены и до стены.

ОН БЫЛ...

Он был, как святость,

Долгие лета.

(Как памятник, икона,

Крест иль посох).

И в этот дом

Прокралась суета -

(Дом тридцати

Мемориальных досок).

В нём таинство дышало

До сих пор,

Я шёл к нему с почтеньем,

Точно к храму.

И вдруг узрел

Квадратный старый двор

И магазинов

Свежую рекламу.

Всё, как везде -

Загадки больше нет,

И таинство навеки

Растворилось.

Я думать буду:

Это мне во сне,

В кошмарном сне

Привиделось, приснилось.

На выставке посмертных масок

(Пушкинский дом)

Как заканчивали поэты у нас

Запечатлелось на этой паре:

С левой -

Есенину между глаз,

С правой -

Маяковскому по носяре.

НАШЕ ЖИТИЕ

Пёс бездомный, пёс бродячий,

Хвост приподнят, точно флаг.

Без тоски в очах собачьих

Дерзко рыщет во дворах.

Так держать!

Чтоб без унынья,

Даже если пропадать,

Даже если нету сил - но

Так держать!

* * *

...У меня всё в порядке:

Я теперь по утрам,

Как бомжи и собаки,

Пробегу по дворам.

Там, где баки и урны -

Подворотен амбре -

Вечно пьяные дурни

В грязно-сизом каре,

Перегнувшись по пояс,

В баках шарят рукой -

Замечательный образ

Нищеты городской.

Где высокие арки,

Подворотен кишки,

Громко плющатся банки

И кладутся в мешки.

Кто бы, что бы ни вынес -

Унесут, проходя.

Это нашенский бизнес,

Перестройки дитя.

* * *

Всё решают мани-мани...

Позакрыли, суки, бани.

От такого, падла, блица

Не попариться-помыться.

Вот реклама новых профи:

"Здесь сдают... Аренда... Офис..."

И при новой силе ветра

Нас теснят, теснят из центра.

"Бля... Ну, бля..!" - Пока так блеют,

Город скоро завшивеет.

И уже, как бомжи-скифы,

Вымрем запросто от тифа.

И от тифа, и от СПИДа -

Город предал нас и выдал.

Лишь видна рекламы пропись

(Бани нет): "Аренда - Офис".

НАШЕ ЖИТИЕ - 2

Там, где "Вторсырьё",

"Приём посуды",

Где ломбард

И грязные кафе -

Неустанно тлеют

Искры смуты,

Превращаясь

В аутодафе.

Кто же здесь,

Заносчивый и пришлый,

Держит их почти

За обезьян?

Люди пьют,

Не видя в жизни смысла,

Люди пьют,

Почувствовав обман.

Сноп огня! -

Стекутся отовсюду

Те снопы в один какой-то

Пункт.

Чудится мне:

Скоро эта смута

Выльется в кромешно-

Страшный бунт.

* * *

Гонят, гонят древесину -

Всё поехало вразнос.

"Скоро сгину, скоро сгину..." -

Стук бесчисленный колёс.

Эшелон за эшелоном,

И гудка протяжный стон.

И под этим долгим стоном

Весь дрожит перрон.

* * *

Пёс беспризорный

При бане

Жёлтым клубком в углу -

Сторож был

Пьян и гуманен:

Браться не стал за метлу.

Тихо задрыхла собака.

Выпала спячка

В тепле.

Жутко и страшно,

Однако,

Брошенным быть на Земле.

РОССИЯ

Россия!

Опять разруха,

Опять балаган по стране.

Достало бы, право, духа

Воспрять

И Тебе

И мне.

Достало бы сил

И упрямства

Возвыситься до куполов

Церквей уцелевших -

От хамства,

От грязи

И блуда слов.

МАЕТА ДУШИ

В ночь окно

Отворено,

В черноту,

В густые тени.

Ночь врывается

В окно

Свежим запахом

Весенним.

В этой зреющей

Ночи,

Там, где самый сгусток

Мрака,

Лишь одно окно

Кричит

Одиноким светом

Страха.

А моё -

Ему в ответ

Вторит

Дрожью и тревогой,

Ослепляющей,

Как свет,

И такой же

Одинокой.

* * *

Весенние мокрые крыши.

Влажный ветер колеблет штору.

На душе в эту пору

Тише,

И грустно

На душе в эту пору.

Что-то хочется, тянет куда-то...

Тени чувств, желаний миражи

Не облечь в слова.

Какая-то крылатость

С леностью в союзе...

Маета души.

СМОТРИ

Смотри:

Заметно тает мгла,

Синь в небе сказочно светла.

Цветок,

Почувствовав весну,

Разросся стеблями в длину.

В душе

Восторженный подъём!

Весна, мы ждём тебя. Мы ждём!

* * *

Застоялась верховодка.

Снега позднего следы...

От движений утки кроткой

Заиграла рябь воды.

Всюду лиственная ветошь -

Прошлогодней жизни тлен.

Только почки с бурых веток -

Символ ярких перемен.

Март в парке

Весною пусто здесь и гулко.

На заскорузлой бахроме

Стоит прощальная снегурка,

Как снежный памятник зиме.

Костры и дым от чёрных веток,

По снегу в кучах - чернозём.

А птицы громко сверху где-то

Исходят в счастии своём.

* * *

Я нынче весной

Зарифмую

В поэзию

Прекрасный цветок -

Молодую

Фреезию.

Чтоб стих этот стал

Тем цветком

Непредвзятым -

И цветом его

И его

Ароматом.

Весенний ветер

Этот ветр преображённый

Дерзкий хладный первозданный!

Этот ветер, как взбешённый,

Этот ветер, словно пьяный.

С ним пасуется устало

Круговерть секунд и метров.

Он - свободный свежий шалый...

Замирает дух от ветра.

Ожидание весны

Как не чувствовать -

Раз за разом

Отступает уже

Зима.

Скоро выкатят

Бочку с квасом,

Это значит:

Считай, что - май.

Лишь из мертвенных

Сухожилий

Зелень первую выдаст

Парк -

Это значит, что

Пережили

Зимний вязкий

Колючий мрак.

Только в ноздри

Знакомо-резкий

Вдруг ударит

Выдох земли -

Это признак

Простой и веский:

Наступила она...

Пришли...

...ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЖИЗНЬ!

На утреннем пологе неба блестит

Турецкая сабля луны.

Звезда засверкала, другая горит,

Их блеск и лучи холодны.

Душа заполняется синим простором,

И чудно глядеть проникающим взором.

Едва пробуждается грешная хлябь:

И в тающих сумерках, словно химеры,

Леса ощерились щетиною серой,

И дальних заборов колышется рябь.

В предчувствии утра душа затаилась,

Грудь сжало восторгом, и сердце забилось.

Вот бледно-лимонный неяркий рассвет,

Как будто на крае полощется вспышка.

И хоть далеко он - всё, кажется, близко,

И манит к себе - языческий свет.

Сейчас, вот сейчас поспешу я на встречу,

Ведь он невысоко, мне только по плечи.

Красиво зарделись края облаков.

Вокруг бирюзовость, лиловость и алость.

И множество всяких тонов и цветов

Невдруг появилось, легло и смешалось.

"Да здравствует утро, да здравствует жизнь!" -

Но только ты шёпотом это скажи.

МНЕ ПОКОЯ НЕ СТАЛО...

Вот старый дом...

Ещё после войны

Здесь были зеркала

И витражи, и лепка.

Прекрасные реликты старины -

О, как держались

В лихолетье цепко!

И выстояли, перейдя черту...

Гордясь

Великим жизненным упрямством.

Кто восстановит эту красоту,

Поверженную

ВСЕМОГУЩИМ

Хамством?!

* * *

Мне покоя не стало:

Обижают весталок,

Беззащитных весталок.

В многолюдных домах

На парадных стенах

Слышен ропот и страх.

Рядом гибнут безвинно

(В смерти горды и чинны)

Витражи и камины.

Антикварная свалка.

...Я разгневан. Мне жалко...

Кто поможет весталкам?!

БЕЛАЯ НОЧЬ

Ночь светла, как тусклый день.

Синева разлита поздно.

Осыпается сирень,

Стелясь пылью микрозвёздной.

Распростёрся зыбкий сон,

Воды мертвенно-зеркальны.

И давно не слышен звон

О гранит колец причальных.

* * *

О, речной буксир, ты,

Как бульдог:

Косолап, напорист, невысок.

Как изгой,

Приплюснутый к воде -

Всё в движенье, всё в немом труде.

Волны косо к берегу

Бегут...

Для тебя мосты не разведут.

Но тебе

Как будто нипочём

Поднырнуть и выплыть под мостом.

Разыгралась частой рябью

Ширь,

Уплывает маленький буксир.

* * *

Марсово поле

В июньской сирени,

Дымчатой, свежей,

Куст,

Словно букет.

В летнюю

Нежную

Пору цветений

Здесь торжествует

Сиреневый цвет.

ГИМН ПИТЕРСКОМУ ФУТБОЛУ

Футбол,

Удар ногой -

Мяч на вершине мира.

Ты любишь бить

Всегда "щекой",

А я - как в детстве - пырой.

Футбол,

Упорным быть и жёстким быть,

Подобно танку.

Уметь финтить

И обводить,

И бить под штангу.

Футбол,

Победы жар

Ещё на миг продлите!

Вперёд - наверх:

Небесный шар

Теперь у нас в зените.

Давай, "Зенит",

Игру найди,

Пробей по нервам.

Ты - молодец,

Ты - победишь,

Ты - будешь первым!

А Я ЯЗЫЧНИК ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ...

Малиновый пылающий

Закат,

Как веер перьев

Небывалой птицы.

Природа,

Совершая

Свой обряд,

Торопится

Торжественно

Проститься.

Так гаснет день.

За занавесом красным

Таится ночь,

Безмолвной ночи тьма.

Зажглись дома

Оконным светом частым,

Горят огнями

Новые дома.

Великий путь

Усталым солнцем пройден.

Роптать,

Что вечер -

Может лишь

Ропщун.

А я язычник

По своей природе

И пред закатом

Тайно трепещу.

* * *

Язычество -

Это яркое пятно солнца

В зимнем небе,

И взор,

Следящий за ним.

Это лунный

Оранжевый круг,

Повисший над городом

В холодный

Ясный вечер,

И взор,

Следящий за ним.

Это звёздное небо

В запрокинутых восторженных

Очах

Средь хоровода глаз,

Поблекших в суете.

Это вечное стремление

Соизмерять и сравнивать

Свои чувства

С космическим огнём.

ЗА СУТУЛОЙ СПИНОЙ

ДОСТОЕВСКОГО...

На Владимирской возле Невского

Бьёт ключом петербуржская жизнь:

За сутулой спиной Достоевского

Люди бедные собрались.

На судьбу свою вдрызг разобиженные

И на мир разобижены весь -

Идиоты, подростки, униженные,

Оскорблённые - сколько их здесь?

Растянулась почти на столетие

Ледяная эпоха-тоска.

Карамазовых братьев не встретил я,

Как старательно ни искал.

Смердяковщина, тем не менее,

Правит бал и всегда наплаву.

В наказаниях и преступлениях,

Как положено, люди живут.

Из подполья записками разными

Расшатаем и эту мы хлябь,

Чтоб не мог больше праздники праздновать

Ни лукавый хозяин, ни раб.

КТО НЕБЫВАЛОЙ ЯРКОСТИ

ВЗАЛКАЛ...

Огонь костра сжигает

Мотылька,

Доверчиво спешащего

На пламя.

Кто небывалой яркости

Взалкал,

Тот гибнет

С обожжёнными крылами.

Но эта страсть -

Божественный инстинкт:

Всегда спешить к мерцающему

Свету.

Миг просветленья,

Утвержденья миг,

Восторга миг,

И вот

Тебя уж нету.

* * *

В восторге буйном,

В страстной вере:

Всё захвачу, всё сокрушу -

Отряды волн

Штурмуют берег,

Не затихает рьяный шум.

О, я союзник твой, стихия!

Громи

Бесчувственную твердь,

Бей

Валуны береговые,

Хлещи безжалостно

На смерть.

В экстазе пьяном чайка кружит...

Наддай ещё, сильнее, ну же!!

НА ВЫСТАВКЕ ЦВЕТОВ

Запах - дух цветов.

Ароматный цветковый дух.

Цвет - от плоти.

Цвета цветов!

Здесь не встретить похожих двух.

Красно-красный

Тюльпанный "Парад" -

Вот чуть-чуть -

И взметнётся пожар.

Розы

Кремо-сладки на взгляд:

"Супер Стар",

"Баккара",

"Роз Гожар".

Длинный стебель, бутоны-лики...

Как заносчивы

Видом своим

Ремонтантные гвоздики:

"Лена" просто

И "Lady Sim".

В вазах пусть - не в земле

Корнями -

Грациозна,

Изящно-проста

Нежно стелется

Под ногами

Неподножная красота.

ЖИЗНЬ ВСЯК ПРИМЕРИВАЕТ...

Жизнь всяк примеривает

Впору

Сам по себе.

Дано сгореть

Тому -

Подобно метеору,

Тому -

Пристроиться и тлеть.

Но вспыхнет -

Станет вдруг светлее

От тех, кто сам себя

Сожжёт.

Моё презренье к тем,

Кто тлея -

Считает важно,

Что живёт.

УТРО НА ДАЧЕ

На простыне -

Песчинок полгорсти,

Лепёшкой смята

Серая подушка...

Как глубоко

Способна унести

В пространства сна

Простая раскладушка.

В окне над занавеской

Наверху

Синеет неба

Девственное лоно.

И разрешили только

Петуху

Кричать вовсю

Над аурою сонной.

Ночь,

Накануне хаос учиня,

Из комнаты сконфуженно

Бежала...

И тёплый свет

Родившегося дня

Сказал: "Вставай", -

Взбежав на одеяло.

* * *

Брызжет солнце -

Даже слепнешь:

Темень, пятна и круги.

На озёрах

Жалят слепни,

Слепни - злейшие враги.

После шторма-заварухи

На заливе,

Посмотри:

Блеск, теплынь...

Вот только мухи,

Мухи - чёрт их побери.

Лес черникой и грибами,

Земляникой до поры

Соблазняет,

И цветами...

Хорошо!

Но комары.

Если б нечисть эту

Следом

Чья-то сила прибрала -

Вот бы лето

Стало летом!

Вот бы радость-то была!

* * *

Море шумит,

На волны

Привстав,

Словно

Железно-

Дорожный

Состав.

Этим летом

Узнал я,

Как выглядит

Грусть:

Розоватый валун

И шиповника

Куст.

И везде -

Каменистость

Полян

И лугов -

И гранита

Развалы

От финских домов.

Море шумит,

На волны

Привстав,

Словно

Железно-

Дорожный

Состав.

* * *

...Крепких бурых долгожданных

Понесли из леса белых.

Земляники на полянах

Много ягод переспелых.

Сено доверху в сараях -

Значит сделана работа!

Значит с плеч долой большая

Многотрудная забота.

Дым густой стоит над баней

(Над дворами он нередок):

Будут париться славяне

И напьются напоследок.

Август

Летних дней

Немного жалко -

Разбежались налегке.

Паутина,

Как скакалка,

Извелась

На ветерке.

Листья в купах

В ярком глянце.

В ожиданье рубежа

Некончающимся

Танцем -

Дрожью августа

Дрожат.

* * *

Когда сушу грибы,

Печь пламя не вмещает.

Труба моей избы

Дым к звездам обращает.

Когда сушу грибы

На зиму, на потребу,

Дым из моей трубы -

Как благодарность небу.

ПРО КОШКУ И СОБАКУ

Подоконник

И окошко

Очень любит

Наша кошка.

Ищет там,

Где потеплее -

Прыгнет в шкаф,

Под батарею.

Промурлыкает:

"Спасибо", -

Если только

Дашь ей рыбу.

Страшно любит

Баловаться:

Чуть царапать,

Чуть кусаться.

Не отступит

Перед дракой -

Так случается

С собакой.

Дыбом встанет

Сразу шерсть,

Цап-царапок

Здесь не счесть.

Наша кошка

(Случай вышел)

Сорвалась однажды

С крыши.

Этот опыт

Много стоит -

Больше птиц

Не беспокоит.

Пёс зализывал

Ей раны.

Пудель - добрый зверь,

Гуманный.

КОРОЛЕВСТВО ДЕТСТВА

Одной рукой - за бабушку,

В другой руке - юла,

Маленькая девочка

Идёт вокруг стола.

Семенят и шаркают

Ножки по паркету.

В ползунки и в платьице

Девочка одета.

"Заведите кто-нибудь

Красивую юлу,

Чтоб она кружилась

Долго на полу".

(Девочке лишь годик).

Мимика ясна,

Но сказать не может

Ничего она.

Завертелась гулко,

Разошлась юла,

Девочка от радости

Стихла, замерла.

А вокруг игрушки:

Кольца пирамид,

Погремушки, куклы -

Ярко-пёстрый вид!

Королевство детства -

Мозаичный мир,

Поцелуев ласка,

Комнатная ширь -

Всё так интересно...

Вот уже юла,

Навертевшись вволю,

На бочок легла.

Девочка в восторге

Наклонилась к ней,

Чтоб ещё раз, снова

Завели скорей.

Милая, смешная,

Нежная пора!

Не кончайся долго

Детство и игра.

ДЕВУШКА ЧИТАЛА...

Я в метро увидел:

(Даже странно - где!)

Девушка читала

Жёлтый том Доде.

Феномен культуры,

Вкуса - и в метро?!

От макулатуры

Здесь всегда пестро.

Я в восторге тихом

Просто обалдел -

Девушка читала

Жёлтый том Доде!

Не журнал, не книгу

К случаю. Нет, нет.

Я Доде воспринял

На знакомый цвет.

Старый серо-жёлтый

Томик - как топаз!

Нет, культура, к чёрту,

Ещё дышит в нас.

В капелле

С потолка глядят кессоны,

Брызжут ярким светом бра,

У органа позлащённый

Вид с отливом серебра.

Сверху сдвоенные окна.

И блуждает долго взор,

Где решётки, как волокна,

Тонкий выткали узор.

Детский хор поёт на сцене:

Рты раскрыты и глаза.

Растеклось повсюду пенье,

Тих балкон, не дышит зал.

* * *

Из окна вагона вдруг возник

Голубой мираж, пугая взоры.

...Город наступает, как ледник,

Поглощая вольные просторы.

Вот трава живым ковром цветёт,

Вот массив с зелёным мелким лесом...

Неужель и это пропадёт

Под могучим движущимся прессом?

На Кирочной

Прихожая.

Высокое трюмо.

В беспорядок шапок и перчаток

Брошены листья,

Собранные на прогулке.

Зеркало раскрасилось

Цветами осени.

Утро.

Бойкая метла

Выметает

Из-под столов и диванов

Детские игрушки.

Ребёнок счастлив.

В пепельном сумраке

Парадной лестницы

Сказочно светятся

Остатки витражей.

Безобразно выщерблен

Мрамор подоконников...

Сколько чувств в мозаике

Выходного дня!

СТИХИ РОЖДАЮТСЯ СТИХИЙНО

Стихи рождаются стихийно.

Я - про хорошие стихи.

Сознанье вяжет воедино

Порывы, образы, штрихи...

Слова не прячутся, сравненья

Приходят тут же без труда.

Грудь бередит, теснит томленье,

И странно так, как никогда.

Одна строка, вторая, третья -

Клей ритма склеивает их.

Слова, предлоги, междометья

Приостанавливают миг.

И милой грезится земля,

Свой край и чей-то чужедальний.

Со слов сползает чешуя,

Являя смысл первоначальный.

Стихи рождаются стихийно.

Я - про хорошие стихи.

* * *

Чёрт бы с ним...

Да, знаю:

В жизни этой

Ничего я так и не достиг.

Помню,

Ослепительной ракетой

В мою жизнь

Ворвался первый стих.

Равнодушье, лень,

Тоска, презренье

К благам, деньгам -

Сколько мишуры!

И никак не сбросить

Наважденья

Тех мгновений ярких

Той поры.

Вот стоят деревья

Просветлённо.

Только в дождь

Почудится вдруг всхлип.

Моя осень -

Это осень клёна.

...И осины красной той,

И лип.

Брату

Странно появились

Мы на свет.

Так различно-близки

С саблей ножны.

Кто из нас художник,

Кто поэт?

Кто из нас поэт,

А кто художник?

В перекрестье

Творческих начал

Стоит ли искать

Истоков сложных?

С кровью

Возвращается кинжал,

Как единства символ,

Снова в ножны.

* * *

От ушибов, от объятий,

Поцелуев и пощёчин

Плоть износится, как платье,

Изотрётся быстро очень.

От восторгов и страданий,

От немых переживаний

Что-то станет и с душою,

Уж не будет ей покою.

* * *

Ритм шагов -

Как отдалённый марш.

Души в такт - святее:

Соучастье.

Дружный марш

Ввести способен в раж,

Соучастье же -

Основа счастья.

Вот сердца стучат

Не в унисон.

Их уже не вышколить,

Как ноги.

Ритму душ

Подвластен небосклон,

Ритму ног

Подвластны лишь дороги.

Современнику

Испив до дна

Надежды и сомненья,

Вкусив сполна

От самоутвержденья,

Войдём с тобой,

Скорбя и балагуря,

В культурный слой

Эпохи бескультурья.

ЧИСТЫМ ЗОЛОТОМ БЛЕСТЯ...

Задрапируют лето:

Бархат георгинов,

И темень августа,

И жалюзи дождей.

И тихо потечёт,

Свой летний рай покинув,

С обжитых дач

Немой поток людей.

* * *

Свежая прелость осени.

Радость смешана с грустью.

Первые листья сброшены

К жёлтому осени устью.

Утрами небо тусклое,

Днями - слепит синева.

Лета ослабшие мускулы

Распеленала листва.

Здравствуй, пора акварельная!

Скучное лето, прощай.

Осенью

Обнаружить жёлудь

любо

На тропе ли,

средь травы...

Дети возятся

под дубом,

Разгребая ржавь

листвы.

Жёлтых, красных

и румяных

Листьев в парке,

как в лесу.

В отвисающих

карманах

Дети жёлуди

несут.

* * *

Чистым золотом блестя,

Листья жёлтые летят.

В бабье лето

Столько цвета!

Столько света

В бабье лето!

Ярок,

Праздничен

Для глаз

Из листвы

Подножный наст.

Мягкий

Пёстрый

Шелестящий

Ослепительно блестящий!

Снизошедший

Опальный,

Беспечальный

Прощальный.

Дней осенних апогей

В красоте предстал своей!

Осень

Раскраснелся клён,

Разжелтелся ясень,

Поржавел дуб.

Расхрабрился ветр,

Вздыбилась вода,

Взбились облака.

Участился дождь,

Посбивал листву,

Вычернил стволы.

Листья, листья сплошь

Застелили путь -

Некуда ступить.

Душу веселит

Терпкий аромат

В воздухе дневном.

Осень в Летнем саду

Статуям Летнего сада

Вот и настала пора

С летом прощаться. Прохладу

Понагоняли ветра,

С ожесточеньем рвут листья,

Скопом метут средь аллей.

Ветви - деревьев кисти

Стали слабей.

В водах канавки Лебяжьей

Волны в движенье пришли,

Как суетливые стражи

Обетованной земли.

* * *

Клёны жёлтой осенью

С безрассудной щедростью

Устилают землю

Ворохом листвы.

Только день разъяснится,

Только распогодится -

Праздничной мозаикой

Заблестят сады.

Чуткие прохожие,

Большей частью женщины,

Поднимают бережно

Листья-лоскутки.

Кто с изящным веером,

Кто в гирляндах лиственных!

Очень привлекательны

Осени дары.

* * *

Так неожиданно

Отрадна

Бывает красота.

На подоконнике,

В парадной

Валялись три листа,

Как три монеты

Золотые,

На этаже

Меж рам.

Курятся сумерки густые

Здесь по утрам.

Я торопился на работу,

Бежал стремглав.

И вот почувствовал

Вдруг что-то,

Их увидав.

Не чувство, нет...

Я был освечен

Сияньем их,

И явью осени,

И встречей

Меж рам сквозных.

Дань осени,

Деревьев,

Неба -

Откуда здесь?

Я никогда светло так

Не был

Пронизан весь.

За волшебство

Таких мгновений

И стоит жить.

У этих мраморных

Ступеней

Большая прыть.

В Таврическом саду

День октябрьский

Тих и ясен,

День какой-то

Золотой.

Облетают клён и ясень,

Насорив вокруг листвой.

Ветви лиственниц

Поймали

Листья клёна на лету,

И прохожему

Являли

Красоту.

Пруд

Как будто остудили.

В водах с отблеском

Свинца

Лишь яснее проступили

Очертания дворца.

* * *

Только ветер подует - и листья летят,

Обнажая деревья. Чернеют скелеты.

Не вернуться ли снова скорее назад,

Где осталось цветущее тёплое лето.

Всё куда-то спешил я и осень забрёл.

Здесь природа не та и здесь всё по-другому.

Лес стоит вдалеке, сиротлив, полугол,

В чудном блеске - подобие золотому.

Как приятно идти, погружаясь в листву,

И мечтать, и желать, чтобы вечно так длилось.

А вдали на пути, как во сне, наяву

С белизною и стужей зима притаилась.

* * *

Обнялись две осины

На долгую осень:

В побеждающей стыни

Путь и труден, и грозен.

Слились груди и спины

Крепко, женственно, зримо.

Обнялись две осины

На долгую зиму.

СТИХИ, СНИЗОШЕДШИЕ ДО БЫТА

Полушутя

"Без бани да без Петербурга -

как телу без души".

Пётр I

Взяв два рубля

Свободных денег,

Бельё, мочалку,

Свежий веник -

Люблю субботами

Чертовски

Помыться в бане

На Чайковской.

В сравненье с баней

Древних гуннов

Здесь чистота

Почти стерильна.

Пожалте -

Финская сауна,

Пожалте -

Русская парильня.

А тем, кто не был здесь,

Тем надо

Дать деликатнейший

Совет:

Сюда не лезьте

С голым задом

Без простыни

И без штиблет.

В кабине финской

Жар ужасный,

Температура

Больше ста,

Сидеть без простыни

Опасно -

Сиречь

Поджаришься спроста.

Зайдёшь,

Как самоистязатель,

И таешь,

Свечкой в алтаре,

А рядом

Мучится приятель,

А дальше -

Целое каре.

А веник в моечной

Замочен,

Распарен

В жарком кипятке.

В парильне русской

Славно очень

Прогреться

С веником в руке.

И чтобы заново

Родиться

И рай почувствовать

Земной,

Нам нужно

Сразу же облиться

Дождём

Обычной душевой.

И спеленав

Простынкой тело,

В весёлом баре

Пиво пить.

Ах,

Замечательное дело

На этом свете

Просто жить.

Утро

"Снова проспал!" -

Всполошённый,

Чувствую это

Нутром.

Зеркало -

Стёкла вагона

В чёрном тоннеле

Метро.

Как собирался -

Не помню,

Пулею

Выскочил вон:

Дождик

Умоет лицо мне,

Высушит -

Душный салон.

Встретиться взглядами

Не с кем,

Тесно стоим,

Полуспим.

Вот

Пролетели под Невским

И к "Техноложке"

Летим.

Чувствую явственно:

В поте

Лоб, воротник

И спина.

Пусть -

Отдышусь на работе,

Вон уж

Работа видна!

Воспоминание

о подвале на Греческом...

Судьба пытала так

На крепость:

Лаборатория, подвал,

Весы, халаты -

"Вот нелепость!

Где я?

За что?

Куда попал?"

Весенний запах

Туалета,

Трамвайный скрежет,

Пыль в окне.

"Так низко пал,

О, ужас! Это -

Я ниже дна,

А не на дне".

Но утешенье

Всё же было:

Привыкшим к вольности

Глазам

Не зреть

Начальственные рыла

Всегда как на душу

Бальзам.

Да вот, Новелла Алексевна.

Сих качеств

Соберёшь ли в ком:

Мягка, порядочна,

Душевна,

С терпеньем,

Тактом

И теплом.

Такое встретите

Едва ли.

И память

Нежностью полна

О той поре,

О том подвале,

Что был, казалось,

Ниже дна.

ПИТЕР ИСТОРИЧЕСКИЙ

И СОВРЕМЕННЫЙ

Расставались на Расстанной...

Город таял за спиной

Под тоскливо-неустанный:

"Но... Пошёл...Скорее...Но...".

У окна привычно горбясь,

Тем же следую путём.

Скачет с лихостью автобус

Под шофёром-ямщиком.

На широкой магистрали

Средь домов и серых толп

Вдруг мелькнёт, (Вы не видали?)

Верстовой дорожный столб.

Сердце дрогнет... Это ж надо!

Сохранился, устоял

От жестокого распада

И, как памятник, предстал.

Вот вы, стиснутые храмы

Серой грузностью домов,

Вы величественны, прямы,

Хоть давно без куполов.

Что здесь было? Кто здесь шастал?

Душу вытряхнув, исчез.

Город в будущем не часто ль

Навещать сей будет бес?

Как бы так устроить, чтобы

Не случилось это впредь...

...Мчись вперёд скорей, автобус,

Тяжело вокруг смотреть.

* * *

Там, где Мойка из Фонтанки...

Там, на улице Садовой

С величавою осанкой

Замок высится багровый.

Исторический чрезмерно

Старый замок Инженерный.

У него один фасад

(Тот, что с лестницей парадной)

Архистройностью изрядной

Устремлён на Летний сад.

Наш Баженов или Бренна

Сей создатель вдохновенный?

С южной главной стороны,

Стук копыт в пространстве сея,

Скачет всадник к пропилеям,

И врата отворены.

Не слыхали, не видали? -

На высоком пьедестале.

Правнук прадеду поставил

Монумент в лихую старь.

Прадед Пётр, правнук Павел -

Странный русский государь.

Он же быстро и упрямо

Основал и этот замок.

Во дворце его убили

Беспощадно, второпях.

Кровью замок обагрили,

Проступившей на стенах.

Роковой урок тиранам,

Самовластным, мрачным, странным.

Замок вскоре превратился

В школу инженерных сил.

Достоевский здесь учился,

Позже Мусоргский служил.

И от дома на Шпалерной

Он пешком ходил, наверно.

А теперь здесь институты

(Три НИИ - не просто так),

Выгул в сумерки собак,

Автотранспортные смуты...

Но на всё через века

Замок смотрит свысока.

* * *

Петропавловская крепость -

Стен гранитные изломы,

Шпиль блестящий и знакомый -

Где она - твоя свирепость?

В равелинах, в бастионах,

В бесконечных казематах?

Любопытно и влюблёно

Разгулялись экскурсанты.

Здесь томились декабристы

В заключенье, Чернышевский...

Устаёшь от пёстрых шествий

Разодетых интуристов.

В храме царские гробницы,

Саркофаги, позолота.

И внимательные лица,

И иконная дремота.

Вот направо - Пётр Первый.

И цветы у изголовья

Расплескались алой кровью -

Дань признательности нервной.

Николай здесь, учинивший

С декабристами расправу.

Александр, отменивший

Иго крепостного права.

Дщерь Петра, Елизавета.

Рядом прах Екатерины.

Распикантные былины

Будут жить о них бессмертно.

По булыжинам неровным

От толпы - к воротам Невским.

Неумолчно, тихо, ровно

Тут река выводит всплески.

То Нева течёт державно:

Зимний, Мраморный, сад Летний.

Притечём же к дате славной

Юбилейной, трёхсотлетней!

Исаакиевская площадь

Высоко взметнув копыта,

Замерла в порыве лошадь.

Перед всадником

Открыто,

Широко

Предстала площадь.

Исаакиевский собор

Впечатляющ и параден.

Так плечист

И так громаден,

Что припугивает взор.

Всадник холодно и гордо

Смотрит.

Каменеет храм.

Пляшет конь, мотая мордой

По обеим сторонам.

А дворца фасад холёный

В лошадиный хвост глядит,

Как какой-то льстец влюблённый,

Выделиться норовит.

Тут же Мойка,

Как вельможа -

Безучастно, сановито -

Задремала в барском ложе,

В крепком ложе из гранита.

Закат солнца в городе

Солнца медаль золотая,

Сверкающая, большая -

Прекрасна в небе вечернем

Над городом в облачной черни.

А в бездне Невы отраженье -

Прекрасного повторенье.

Такой красивой медали

Ещё никому не вручали,

Подвесив немного правей

И выше Ростральных свечей,

Над крышами, над куполами

И Малой Невы мостами.

Блестя, Петропавловский шпиль

Торжественно небо пронзил.

ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ В ГОРОДЕ

В двадцатых числах октября

Листья в кучи сгребли.

Погодя, их, наверно, сожгут.

И наверх от земли

Дымом осени дух разнесут.

И захлещут ветра

В обнажённых деревьев верхах.

Предвещает пора

Лишь унылость да лиственный прах.

Очутиться боюсь

Среди чёрных холодных стволов.

Подавляет, как груз,

Тяжесть серых клочков облаков.

Погодите...Я ждал...

Я, по старой привычке, съёжусь.

Пусть теперь холода

Прогрызают одежду и кожу.

* * *

Когда листва,

Пожухнув на земле,

Уже блестит тускнеющею медью,

Октябрь срывает

Листья с тополей

Холодным ветром,

Точно хлёсткой плетью.

Как грустно это зрелище

Для глаз:

Порывный ветер,

Мёрзлое ненастье,

Листва спадает скопом,

Покорясь,

Проигрывая позлащённой мастью.

Поздняя осень в городе

Как брызги искр,

Как бисер брызг -

Рябины кисть

Разбилась вдрызг.

С сырым дождём

Смешался сок.

Асфальт совсем

От влаги мокр.

И сумрак, хаос,

Тени сплошь:

Пунктир дождя,

Промельк подошв...

Вот, вот погасят,

Разнесут

Упавший бисер,

Искр красу.

* * *

Это что там за стая?

Это падает снег!

Вот упал и растаял...

Как в бреду, как во сне.

Не успеешь проститься

В череде перемен:

Мне ещё дорог листьев

Воскурявшийся тлен.

В полудрёме у Бога

Невзначай расспроси:

По ущербным дорогам

Сколь ещё колесить?

Это что там за стая?

Это падает снег...

КОГДА У СУДЬБЫ Я ИСКАЛ САТИСФАКЦИИ

Грустная шутка

Я пытался ворваться в поэзию

С улицы,

Распахнув на Литейном

Редакции дверь.

Если б знал я тогда,

Может быть, и не сунулся -

С головой на года

Здесь увязнув теперь.

"Что: тугими дверьми

Здесь скрипят только гении?" -

Мне б хотелось съязвить,

Разозлясь, не сдержась, -

"На Литейном бродив,

Я встречал только тени их...

Может быть, у редакции

С ними есть связь?"

Ах, простите, простите меня,

Бога ради,

Я совсем не хотел...

Я ещё подожду.

Извините, что с улицы...

Нет знакомств, чтобы сзади...

Ах, не гневайтесь только -

Опять я сказал ерунду.

* * *

Когда у судьбы

Я искал сатисфакции,

Какой-то волной

Вдруг прибило к редакции.

Кольнуло

Отказа суровое лезвие

Лишь прозу мою,

Но пробилась поэзия.

Все верят: кто в чёрта,

Кто в Бога неблизкого.

А я - горячо, безраздельно

В Левинского!

* * *

Бился в нетерпенье,

Жёг себя дотла...

Тихое забвенье

Предвещала мгла.

Из немого хора

Руку мне простёр

Лишь журнал "Аврора",

А потом "Костёр".

* * *

На целый мир

Не крикнешь

(В надежде, что услышат).

И даже горлопанов,

Пройдох циничных,

Не перекричишь.

Да и зачем кричать?

Вести себя достойно

И делом заниматься,

Видя в нём смысл жизни

И источник наслаждений.

А будущее скажет,

Кто что стоит.

НАСТУПИТ СРОК

Летят над крышами домов

И окон мимо

Обрывки серых облаков,

Как клочья дыма.

Летят, летят, как в жутком сне -

Смотреть тоскливо -

В холодной мёрзлой вышине,

В ночи дождливой.

И лишь порой, лишь иногда

И одиноко

Проглянет яркая звезда

Из тьмы глубокой.

И вновь безудержный полёт.

...Обрывки, клочья.

Куда-то ринулись в поход

Осенней ночью.

Туда, наверно, чтоб лазурь,

Тепло и лето

Сменить на мглу, ненастье, хмурь,

Тоски тенета.

Чтоб утром люди, пробудясь,

В краю далёком

Узрели мрак, узрели грязь

Нежданным сроком.

Но, если этих туч стада -

Лишь сновиденье,

Пусть и тогда сверкнёт

Звезда,

Как утешенье.

* * *

Наступит срок, забудет отчество

Иван, не помнящий родства.

Поэзия, культура, зодчество -

К чему ненужные слова?!

И не спасутся от насилия -

О, Господи, благослови -

Ни храм Блаженного Василия,

Ни церковь Спаса на Крови.

СУМАСШЕДШАЯ ЛУНА

Думать - значит возмущаться.

Тихо, в полузабытьи

Отрешённо улыбаться

И бесцельно вдаль брести.

Вечер славный тёмно-серый,

Склизко вымокли дома.

Старый верный призрак веры

Стаял снегом, как зима.

Эйфорически качаться...

Там сознанье - выше крыш.

А в сознанье - звёзды лишь.

Думать - значит унижаться.

* * *

Сумасшедшая луна,

Прочь от моего окна.

Что за глупость, что за небыль

По вискам стучит,

Стучит?

И луна

С ночного неба

Светит,

Как кровоточит.

Дотянуть бы до утра.

Видно, пить бросать пора.

* * *

Мне нравятся кривоствольные сосны

С тёмно-зелёными космами

Размашистых веток,

С небрежно-лохматым зачёсом,

С призывно-распахнутым видом.

Раздвоены, изогнуты, сутулы

И часто незначительного роста

Они, как горбуны среди людей,

Приметны сразу и фатально одиноки.

Изгоями из рощ -

Приюта стройных сосен -

Встречаются они. В их облике -

Протест и торжество.

Протест против безликости, похожести

И чванства оравы

Над теми, кто стоит особняком.

И торжество

Своеобразия.

* * *

Так всякий раз:

Внезапно отключаясь,

Сознание гася в самом себе -

Боюсь,

Что пропаду,

Исчезну,

Затеряюсь

Среди людей

В метущейся толпе.

Сутулясь

И всадив в карманы руки,

Я незаметно

Утону в бреду...

В каком теперь

Безлюдном переулке

Вдруг пробужусь

И вновь себя найду?

* * *

Я видел в церкви

Старух на коленях,

Я видел

Свеч огоньки.

Есть что-то скорбное в знаменьях -

В движеньях правой руки.

Я смутно видел во мраке

Лики

Икон святых.

Чуть трепетали свечные блики

На ликах их.

Всё было странно.

Стоял я глупо

И слушал хор.

Высокий тёмный холодный купол,

Как чей-то взор.

Потом я вышел в большие двери,

Как и вошёл.

Нехорошо ни во что не верить,

Нехорошо.

* * *

Одолел вселенский грех

Жадности и лени -

"Дядька" крестится за всех

В метрополитене.

Так неистов - каждый день

(Видно, что в охоту)

Среди толп немых и стен

Делает работу.

ЗАЖЖЁННЫЕ ОКНА МАНСАРД

Печаль печальным,

Веселье весёлым.

И только немного веселья печальным,

И только немного печали весёлым.

* * *

Жизнь моя - незримая дорога.

А повсюду вдоль и поперёк

Протянулось бесконечно много

Незнакомых и чужих дорог.

* * *

Как много людей, погубивших себя -

Цинизм, равнодушье, слеза...

Как много людей, не нашедших себя,

С тоской в молодых глазах.

* * *

Выверить жизнью своей -

Не умозреть на диване:

Мир не без добрых людей,

Но предостаточно дряни.

* * *

Зажжённые окна

Мансард,

Радушные,

Как глаза.

* * *

И пусть прожить,

Хотя бы с кратким эхом,

Не каждому дано -

Прекрасно пить

С прекрасным человеком

Прекрасное вино.

У ДЕРЕВЬЕВ НЕТ НИ ПРОФИЛЯ,

НИ ФАСА

За окнами белым-бело,

Порывы ветра, искры снега.

А в светлой комнате тепло

И, кажется, дурманит нега.

* * *

У деревьев нет

Ни профиля, ни фаса -

С какой бы стороны ни подошёл.

Вот сосна

Тёмно-зелёной рясой

Прикрывает от мороза ствол.

Ствол как будто дымно-розоватый.

А ещё подальше,

Где холмы,

Где белеет снег комкастой ватой,

Ёжатся берёзки

От зимы.

В облике -

Униженность и горе:

Надругались,

Обнажив,

Раздев

И оставив мёрзнуть на просторе,

Под студёный

Ветряной

Распев.

Милые берёзки,

Мне Вас жалко.

Вон ольха

Сгрудилась вместе вся

Там внизу

И в дружественной свалке

Без тоски удел перенося.

(Ёлки-палки, скоро Новый год).

Ели загрустили по-другому:

Что за участь ждёт их впереди -

Срубят люди,

Сволокут до дому

Иль подарят жизнь,

Дадут расти?

Каждая обречена, по сути.

Смерти ждать - страшнее нету жути.

И чем ты

Стройнее

И нежнее,

Тем тебя

И рубанут

Скорее.

* * *

Пропах рюкзак (презрен уходом)

Чуланом, дачей, прошлым годом.

Престарый, в виде преплохом

Пропах грибами, лесом, мхом.

И вот, спокойно пыль мусоля,

Задрых зимой на антресолях.

Декабрьский эскиз

Ветви деревьев до жил

Смёрзлись, до седины.

Съёжилась, замерла жизнь

До предстоящей весны.

Дальних домов этажи

Жиденьким светом бледны.

Съёжилась, замерла жизнь

До предстоящей весны.

ТРИАДА

Драйв

В интерактивной

Перспективе

Файлов и сайтов

Давайте поговорим

Про наше

Айкью

Вне галереи

Генетически-

Модифицированных

"Пепси",

"Фант"

И "Спрайтов"

Для пересохших

И глупых языков -

Меню.

Мне бы хотелось

Узнать ваш

Никнейм

В виртуально-

Замороченном

Нашем мире.

Я,

Как при Советах,

Громогласно брошу:

ВСЕМ,

ВСЕМ -

Здесь у нас

Дважды два

Давно уже

Не четыре.

* * *

Сомнамбулизм

И трепет от волненья,

Когда рождались первые стихи...

И чётко создавалось впечатленье,

Что это действо -

Нечто от стихий.

Поэзии таинственная сила,

Безжалостно сметая все

Табу,

Давным-давно сама

Определила

Твою судьбу.

* * *

Я тот, кто кормит

Голубей,

Кто никогда не скажет:

"Бей..."

Кто смотрит в небо,

А не вниз,

Кто, глядя вдаль,

Не видит близь.

Я тот, кто верит

В жребий свой.

...Наивный, грешный -

Я - такой!

ПУТЕШЕСТВИЕ В КАНАДУ

NIAGARA FALLS

Я из ума пока не выжил,

Но поручиться не смогу:

Дома, стоящие на крыше,

Валяющиеся на боку...

От водной пыли с Ниагары

Усиливается колорит.

Рычат рекламные кошмары,

И громко музыка звучит.

И вот для пущего веселья,

Чтобы прочувствовали всё,

Швыряет вниз нас, как в ущелье,

Крутящееся колесо.

А там Америка в полшаге,

Там Штаты - не "кленовый лист".

И в водном шуме, в светлом мраке

Другой страны мираж повис.

ОТТАВА

И слева, и справа

Спортивный эскорт -

Да, любят в Оттаве

Пробежки и спорт.

Да, помнят в Канаде

Известных персон.

Дворец ими, кстати,

Кругом обнесён.

Всё зримо... И видно,

Как люди живут:

Работать не стыдно,

Почтителен труд.

МОНРЕАЛЬ

На улице Святой Екатерины,

Над храмом -

Позолоченный Иисус,

Мы как-то дружно

Вышли из машины -

Всё пробовать

На ощупь и на вкус.

А небо, небо -

Сплошь шары цветные,

Такой ярчайший

И прозрачный наст -

Похожее на клавиши живые,

Приподнимая,

Вдохновляло нас.

China town. Арка.

Всё здесь в ритме новом

От медитаций и до суеты.

Печаль с достоинством

Как истолкуешь словом?

Как гордости

Уйти от немоты?

Ажурность ферм моста,

Летящего в пространстве

Над самыми вершинами дерев.

На нём как раз

Мы завершали

Странствие,

От страха и восторга замерев.

ТОРОНТО

Сербская церковь,

Торонто.

Под сводами скромного храма

В неведомом

Новом Свете

Звучали мои стихи.

Не видел я здесь

Бомонда -

Народ эмигрантский самый,

Влюблённый в стихи,

Как дети.

И вкусы у них неплохи.

* * *

Княгиня Ольга -

Петербург,

Княгиня Ольга -

Штат Онтарио.

Осветит сразу всё вокруг

Одной эпохи страшной

Зарево.

Торонто, кладбище и крест,

Державный крест,

Как символ родины -

Пожалуй, лучшее из мест,

Что было здесь недавно

Пройдено.

СОДЕРЖАНИЕ

Вариант: пыром (удар с носка).

_________________________________________________________________

104

103

Оставить комментарий © Copyright Жуков Владимир Александрович (labsei@mail.ru) Обновлено: 03/11/2016. 191k. Статистика. Стих: Россия Иллюстрации: 1 штук. Скачать FB2		Ваша оценка:

Жуков Владимир Александрович: другие произведения.

Книга "Васильевский Остров Спб"