Аннотация: Особенности национальных отношений с потусторонним миром.
Особенности национальных отношений с потусторонним миром.
Предисловие.
В котором умные люди не нуждаются.
Последнее время я увлекся написанием разных ругательных слов типа "Мудаки" и "Жопа" с нейтральными прилагательными "русские" и "полная" в различных сочетаниях. Про первое словосочетание, которое больше не буду употреблять всуе, разъяснил. Дал чёткое определение. Претензий ко мне не было. Все с ними сталкивались, и в быту и в телевизоре. Поэтому молча сочувствовали мне, эстонцам, и себе. Родимым.
Термин "полная жопа" оказалась без определения. Отдался на откуп читателям, без должной трактовки. Что вызвало гнев и возмущение. Поскольку был неправильно понят.
Обиделись тетеньки. Русские женщины, останавливающие на ходу коней и поджигающие избы Зои Космодемьянские. Мужики промолчали, довольные приятными ассоциациями. А сидящие на диете тётки взъерепенились. Буквально поняли. Дословно, а не иносказательно, как подразумевалось автором ругательных по отношению Стерхдержавы опусов.
Автор под словосочетанием "Полная жопа" подразумевал крах моральных устоев, внешней и внутренней политики и лично Национального Лидера страны. Позволившего себе выкинуть жену, ради какой-то Эсмеральды. Заявившего, что супруга вахту уже отстояла и надо дать дорогу молодёжи. Для полноты жизни и обострения чувств. И рисующего для этого детям на уроке Жопу. Дядя Вова подает мальчикам плохой пример. Учит, что любому можно нарисовать жопу, даже некогда любимой супруге. А это не правильно. Русские женщины не заслужили такого отношения в стране, где и мужика им толкового не найти - либо алкаши, либо наркоманы, либо зэки. Либо вообще педики, игнорирующие свободные выборы своих начальников. За редким исключением военных, КГБ и милиционеров, вступивших в ряды полиции. Ну и ещё буквально двух-трёх человек, из олигархов. Эти - Каста Неприкасаемых, Элита Нации.
Поэтому термин "Полная Жопа" никак не относится к продвинутыми в Интернете дамам с очень симпатичными частями тела, упомянутыми в рассказе. Не принося пустых извинений, разъясняю ещё раз. Для тех, кто пропустил предыдущие мои слова мимо ушей. Увлекшись дискуссией о полноте жизни.
Термин "Полная Жопа" имеет студенческое происхождение и употреблялся студентами Ленинградских ВУЗов, завалившими сессию и готовившимися к освободительному походу в Красную Советскую Армию. Или во Флот. Существовал также термин "Полный отсос", описывавший аналогичную ситуацию. Но нынешние, развращенные телевизором, времена внесли коренные коррективы. Теперь этот термин трактуют совершенно иначе, чем в Ленинградских ВУЗах 70-80х годов прошлого столетия. Я не буду спорить с прогрессивными трактовками и злить женский персонал неприятными ассоциациями. Или приятными. Излишне.
Постараюсь все эти термины больше не употреблять.
Ибо терпение советского народа не безгранично.
Займусь более приятным делом, чем писать о "Полной Жопе", "Русских Мудаках" и не опубликованном "Полном Отсосе". Буду писать себе о более приятных и милых вещицах.
Об особенностях эстонских национальных похорон, разных знакомых покойниках, которым уже на всё наплевать. И об отношениях между ними и ещё живыми местными жителями. Про милые эстонские причуды, от которых наши ... дорогие соотечественники и соотечественницы...приходят в УЖАС. А мне - нравятся.
ПОД ЭСТОНСКИМ ФЛАГОМ.
Собачья жизнь с Привидениями.
Жили мы у Урмаса. Ну, Вы с ним, чудаком знакомы. Он алкоголик и не лечится. Позорит семью, Славный Род и маленькую Симпатичную Республику. А в остальном - кристальной души человек, а не какой-нибудь... скажем, дорогой соотечественник. Чтоб мудаков, прости Господи, не обидеть. Господи - это у наших Дорогих, Милых Сердцу Соотечественников - Шеф Третьего Отделения, дослужившийся от простого подполковника до звания Царя Всего, Всея. Ну и Бог с ним.
А здесь, в Нанореспублике, под боком у Стерхдержавы - пока ещё демократия, местное Новгородское вече, и прочие прибамбасы народовластия. Только в Народ надо попасть. Зачислится. Полных... скажем так, дорогих соотечественников, туда не берут. Ставят жесткие условия. Чтобы без русского мата могли сказать несколько фраз, приятных аборигенам. На языке тех же туземцев. И черт с ним... мягко говоря, акцентом.
Но наши ... дорогие соотечественники хранят верность Великому Языку Пушкина и Достоевского. Матерятся, охульники. А по-эстонски - даже "Тере" не знают. Ну и Господь с ними.
Продолжаю про Урмаса, выходца из семьи бело-профессоров, фашистского охвостья и эстонских сепаратистов.
Жили мы у него в его Родовом Гнезде в Нымме. Благодаря стараниям Урмаса, алкоголика, Дом порядком запустел и там стали собираться местные алкаши и разные, подозрительные для Кайтселиита личности - российские шпионы. Замаскированные под эмигрантов. Урмас нас приметил, и, уходя в очередной запой, благословил. Взял к себе жить, бывший эстонский мент. Чтобы держать под неусыпным наблюдением Русского Резидента. И получать от него маленькую денежку на опохмел и поддержание рухнувшего хозяйства. И для тепла - чтобы отапливал первый этаж, промороженный дядей. Родной дядя Урмаса умер, и поэтому целую зиму не топил свою фатеру. Не было у покойника такой возможности.
Урмас, хоть и алкаш, но тоже тепло любит. А топить - не любит: дрова жалко и драгоценного времени, которое он тратит на беседы с умными людьми - такими же местными философами. Включая двоюродного брата Айна. Тот ещё до конца не спился и работал тогда контролёром в общественном транспорте. Чуждался взяток и штрафы с красивых девушек брал исключительно натурой. О чём громкогласно заявлял по местному телеку: "Эстонские контролёры взяток не берут". А девушкам он просто нравился, видный такой мужчина. Свою любовь они дарили ему бескорыстно. Штраф в 600 крон - повод, лучший способ познакомиться с красавчиком поближе. В его Родовом Гнезде.
Порядком ухайдаканном алкоголиком Урмасом, заселенным русскими шпионами, но всё равно сохранявшим былое великолепие и утраченное величие. Для простой русской девушке из панельного Ласнамяе, в совершенстве владеющей отборным матом великорусских предков.
Мы жили у Урмаса, топили ему первый этаж, чтоб он не мерз на втором. И не умер сдуру. Запалив спьяну свою двухэтажную лачугу. Как уже бывало. Урмас сделал попытку суицида, запалив под собою диван. Родственники ночью выкинули горящий диван в окно со второго этажа. Попытались отобрать спички у Урмаса. Но так и не смогли отучить его курить. Урмас всегда после пива закуривал. А о том, чтобы бросить пить, не могло быть и речи.
Поэтому, для снижения рисков, взяли постояльцев - нас. Мы не курили, и первыми смогли бы унюхать запах жареного Урмаса и спасти остальных. Даром, что русские.
Платили мы маленькую денежку Айну, бескорыстному транспортному контролёру. Привычную тому таксу - 600 крон. Но не за безбилетный проезд, а за жизнь в роскошном особняке начала двадцатых годов двадцатого века, с печным отоплением. Порядком уделанным его родным двоюродным братом Урмасом. Тем ещё... даже слов нет эстонских подходящих, для этого мудака. Кристальной души человека. Подозревавшего меня в шпионаже в пользу одной, неназванной, Великой в прошлом и будущем, Стерхдержавы.
У Урмаса, кроме шпионажа и геополитики в голове, была приличная семья и продвинутые дети, о которых он не заботился. Поскольку те выросли и не нуждались в мелочной опеке. А ещё были две собаки - черная как уголь умница Молли, хорошо знавшая эстонский язык, и дура Вики, им ещё не овладевшая. И кот Господин Атсь, ими вскормленный и воспитанный. Атсь, насосавшийся собачьего молока, воображаал себя собакой, держал хвост крючком, и разве что не лаял на прохожих. Собаки его по очереди вылизывали, отчего пушистый Господин Атсь превращался в страшного монстра. Не один жулик в здравом уме не полез бы во двор, увидев это чучело. А тут ещё две бармалеевские собаки, одна из которых - колли Вики с кривыми зубами. Ласковая. Но жулики то этого не знают. И Молли подстраховывает, эту дуру. Поэтому Урмас жил без запоров на заборе, с душой и калиткой нараспашку.
Дура-Вики нас сразу признала и полюбила, чувствовала родственные души. Молли отнеслась настороженно - не слышала знакомых эстонских речей, как от Урмаса. Но мы, специально для неё, а вовсе не для эстонцев, поголовно знающих русский язык, выучили несколько эстонских фраз. Молли, морщась от акцента, нас признала, смирилась и полюбила. А куда ей деваться - поскольку Урмас нас тоже полюбил. Особенно маленькую Муську. Муська, ещё раз повторяю - это не кошка. Это русская девочка, в те далекие и счастливые времена - девяти лет отроду. Наша дочка. Которая, вопреки родителям - ... выучила вражеское варварское эстонское наречие без акцента. И этим сразила Урмаса и жену его Еве в самое сердце. Тем более, что Муська - по-эстонски - Поцелуйчик. Ну а собаки приняли её в свою стаю и назначили вожаком. За знание человеческого языка. К этой троице присоединялись и другие члены - женихи и просто приятели Молли и Вики. И они всей гоп-компанией носились по улицам Нымме, пугая одних прохожих, и умиляя - других. В том числе и Муськину учительницу. Которая в облаках пыли и несущейся сломя голову собачьей стаи - обнаружила собственную ученицу. Руководительницу стаи.
Всё было чудненько, но вот собачий выкормыш, Господин Атсь - пропал. Мы привезли с собой пожилую 10-летнюю кошку Кузю, из Петрозаводска. Из Карелии, для тех, кто не помнит географии. А вовсе не с Камчатки. Урожденную в глухой Заонежской деревне Толвуя. И поэтому страшно дикую и не привыкшую к высшему собачьему обществу. Её тоже пытались вылизывать и она ходила с широко раскрытыми от ужаса глазами по этому собачьему Содому. И наверное, устыдила Господина Атся - тот, не выдержав Кузиных упрёков и своего собачьего происхождения - сбежал. Вернее - пропал. Урмас подозревал во вредительстве соседа-банкира. Посягнувшего, по привычке, на чужую собственность. На чужого ему кота, пушистого Господина Атся. Но доказательств не было. Как не старался бывший мент Урмас подогнать дело под обвинительное заключение.
Надеюсь все-таки, что его судьба сложилась удачно. Это я про кота, а не про банкира, на которого мне начхать. Пусть даже и не украл нашего с Урмасом кота. У него, наверное, и без Господина Атся, много чего за душой. Жадного банкира, кровососа трудового народа. Похитителя и убийцы Господина Атся. Пушистого Урмасого кота. Сделал гад из него теплые тапочки на меху. Я так думаю, вслед за Урмасом. Но доказать не могу. Не пускает банкир- сосед к себе в гости. Проверить его тапочки. А шапку мы видели - это не Атсь.
Так и жили мы в этом тесном собаче-кошаче-эстонско-русском коллективе. Как кошки с собаками. То есть очень дружно. Жена мне только не разрешала с Урмасом пить. Чтоб тот совсем не спился и окончательно не обрусел. Что сказалось бы негативно на эстонской демографии. У них так и тут 30% русских, а тут ещё и мы понаехали и Урмаса соблазняем.
Поэтому Урмас стал считать меня Русским Шпионом. Хитрым. А поскольку у Урмаса мания величия, кроме алкоголизма, - то он зачислил меня прямо в Резиденты. А я действительно ещё был русским резидентом, поскольку не выписался из Петрозаводска. Не сдал свой военный билет, где чернилами было написано воинское звание - капитан. До которого Урмас, старлей, так и не дотянул. Поэтому он меня очень уважал, низкопоклонник. Унтер. Милитарист.
Эта чудная идея, о просочившемся к нему в Дом смелом Русском Разведчике, пришла Урмасу в голову после совещания с такими же ... авторитетами в области сыска. Вовкой Стрелковым, крупногабаритным эстонцем, работающим ныне таксистом. И не менее колоритным Аристократом, бывшим секретарём чего-то партийно-советского. Не утратившего былого величия даже после крушения СССР в Эстонии. Только примкнувшего к кружку Философов -Геополитиков, возглавляемому Урмасом. То, что я работал монтажником-высотником, а не пил, как они, - укрепило их подозрения: "Сверху должно быть много чего интересного видно! Для специалиста - русского шпиона. Героического разведчика-нелегала."
Урмас поэтому проявлял деликатность и не приглашал вместе пить. Чтобы я не разболтал ему спьяну государственную тайну и не нарушил верности Присяге. "Урмас тоже был военным, фельдфебелем, только эстонским . Знает что к чему. Уважает вероятного противника. Надеется, что "когда придут НАШИ", Резидент проявит благородство. Не стукнет на него в комендатуру."
Еве, жена Урмаса, самая здравомыслящая в нашем общем сумасшедшем доме, к фантазиям
Урмаса относилась скептически. Но вероятности мелкого шпионажа не исключала.
Единственным, кому это было по-фигу - был Айн. У того было горячее время контроля безбилетников на транспорте. И всё новые девушки, под покровом ночи, посещали наш вертеп. Замаливали вместе с Айном свои грехи, оцененые Эстонским государством в 600 крон. Бесплатно отпускаемых Айном в ночной тиши Нымме. Иногда даже слишком страстно и эмоционально.
К причудам Айна все относились спокойно. Мужчина он был видный и красивый. Эрудит. С чувсвом юмора. Начитан. Манеры прекрасные, не то, что у мента Урмаса. Хотя тот тоже ничего. Но до Айна - не дотягивал, алкоголик. Тётки на Айна сами бросались и вешались. Специально, наверное, без билета ездили, чтобы познакомиться. И он к сожительству никого не принуждал, без веской причины - неуплаченного штрафа в 600 эстонских крон.
Что было совсем недорого.
Но вот, ОДНАЖДЫ ночью в доме раздался КРИК. Истошный женский вопль, от которого все попросыпались. Кроме, естественно извечнопьяного Урмаса. Который и без этих душераздирающих воплей спит себе спокойно, поскольку позор семьи и алкоголик. Каковым, например не является Айн. У которого и кричали. Мы сначала решили - крик страсти. Но потом вопль сменился отборным матом по-русски, красивым женским голосом. Вспомнив трёхэтажно всё на свете, юная дева выскочила из комнаты Айна. Громко хлопая различными дверями. И не взирая на кошек, собак и прочую шушеру, в виде меня, выскочила из дому. Продолжая вопить исключительно матом, чего не позволял себе даже Урмас, которому всё было можно. Почему - вы знаете.
После того, как её крик затих в Нымменской ночи, и не глушил больше человеческого голоса, супруга спросила у меня: " Что это было?"
А я оказался в курсе, поскольку пошел ночью в сортир, и оказался немым свидетелем всей этой безобразной сцены. Потому что звукоизоляция в доме отсутствовала, а сортир примыкал к комнатам Айна. Не надо было ничего видеть, поскольку слышно было всё.
- А что это у тебя, милый, в этой красивой коробочке с крестиком под веночком? Вон там, на книжной полочке? - раздался нежный, журчащий по-русски, голосок нарушительницы закона.
- Это прах моего любимого дядюшки, красавица, он тут всю жизнь прожил, год назад окочурился. Теперь вот, после кремации, украшает интерьер нашего Родового Замка. Смотри, какие милые цветочки.
А дальше раздалось то, что вы уже слышали.
Мы про дядюшку, например, знали. Заходя к Айну в комнаты, первым делом здоровались с дядюшкой, который украшал интерьер в виде праха в красивой деревянной коробочке с крестиком. И веночком цветов - сверху. А потом уже с самим живым Айном.
Айну это нравилось. Дядюшке, думаю, тоже было приятно. А мы предохранялись своей вежливостью от Непрошенных Ночных Привидений. Мало ли что где ещё по коробочкам лежит. Народу здесь жило много. Некоторые совсем умерли. Часть - недавно. Как Эстонские Покойники относятся к Русским Шпионам - я не знал. Поэтому сохранял несвойственную мне вежливость. И хладнокровие. Особенно по ночам, когда шёл в сортир в этом Доме, наполненном Приведениями Великих Предков Урмаса. Скрипевших половицами, шуршащих по стенам. Завывающих в трубе. Играющих на каннели и рояле.
Девушка - не знала. Её и так чуть Кондратий не хватил от Полуночной Жути в этом Доме с Привидениями. А тут ещё этот прах дядюшки в коробочке. Поэтому и развопилась.
Как будто в Мавзолее никогда не бывала и живых покойников не видела.
Расстроила Айна, не сберегла своих кровных 600 крон.