Вечер. Суббота. В Москве в это время, наверное, кто-то идет в театр или на концерт.
А я в Корее. Я иду в магазин. Вот он, Carrefoure, пять этажей еды и роскоши. Очень современная проза. Был такой рассказ "Немного музыки и танцев". Танцевать мне не с кем. А музыка... Надоело слышать хорошее старое в новом исполнении. И эти продавцы надоели. Чему они так радуются? Эстраду перекричать стараются. Размечтались. Встречаю подругу в аналогичном настроении. Будет с кем возвращаться домой. Разворачиваем тележки к выходу.
Но тут нам наперерез бросается очередной продавец: "О, мадам! О, беф, стейк!" Похоже, он сбежал с баскетбольной площадки - два метра под белым халатом с колпаком. Только вместо мяча у него большой пинцет и ножницы, орудия корейских поваров. Благодарим его на трех языках сразу и пытаемся увильнуть. Не тут-то было, он явно моложе и проворней: "О, мадам, Вы откуда приехали?" Мне становится грустно и смешно. В ответ надо назвать свою родную страну, но я с равным правом могу назвать сразу три. Поэтому я называю домашний корейский адрес - KAIST.
"О! - срывает продавец с головы колпак - О, каисты (так произносят корейцы название их крупнейшего научного центра) - это клуб гениев!"
"Значит - решила я - последняя новость, что Президентом KAIST будет лауреат Нобелевской премии, уже докатилась до прилавков магазинов".
"О! - не унимается продавец - О, наука, великие люди. А я..."
Тут он зачем-то хватается за голову. "Не хватало только, чтобы он начал на себе волосы рвать. Все равно не куплю его мясо. И даже пробовать не буду. Не дождется" - остаюсь я при своем мнении.
Но продавец не рвет на себе волосы, а стучит по голове и заявляет, что он "empty head". Зная, что "пустая голова" в Южной Корее - это страшное ругательство, мы пытаемся его утешить. Но безуспешно. Отшвырнув колпак, пинцет и ножницы, парень объясняет на хорошем английском, что он с отличием закончил школу, музыкальную школу, (спорт-школа не в счет), но он "пустая голова", т.к. не поступил в университет. "И вот теперь я мясник, пустая голова" - снова надевает он колпак.
Глядя в его черные глаза, я не знаю, что сказать, разве: "А по какому классу Вы учились?"
- Фортепиано...
- А я проехала из России...
"О, Россия!" - корейцы не могут жить без восклицаний. "О, Чайковский, Рахманинов, Сыкы...Сыкыры..." - корейцы не могут без гласных и без "ы".
- Скрябин?
- О, Скрябин(ы)! Отец светомузыки, Прометей.
"Не каждый мясник знает, кто написал симфонию "Прометей" и ввел партию света в оркестр " - подумала я. А парень продолжал: "Чайковский номер один." Я согласилась, т.к. "number one" - это высшая похвала на языке современной корейской молодежи. Молодой человек, видимо, прочел мои мысли и покраснел.
"Я! - ударил он себя в грудь - Я исполнял Первый концерт Чайковского".
И, резким движением головы стряхнув поварской колпак, он поднял пинцет как дирижерскую палочку.
"Та-та-та, там!" - молодой голос перекрыл эстрадную запись.
"Та-та-та, там!" - все обернулись.
"Та-та-та, та-та-та-та-та-там, там, там, там ..." - хлынула и раскатилась по залу мелодия тожества и радости. Продавец пел великое Allegro non troppo e molto maestoso, начало Первого концерта Чайковского.
Молодой человек отдернул рукава и поднял сильные руки. Теперь это был пианист. Он пел, уверенно, сильно и мягко срывая аккорды с воображаемой клавиатуры. Под его музыкальными пальцами я уже видела не ряды кровавых бефштексов, а клавиши рояля. И еще мне казалось, что под белым халатом продавца скрывается черная бабочка и фрак. И тут моя подруга не выдержала и, зажмурившись от удовольствия, запела вместо оркестра всеми струнами души. Мы почувствовали себя не в Carrefoure, а в Большом зале Московской Консерватории с овальными портретами композиторов вдоль стен. В конце зала появился менеджер.
Но, пока менджер катился на роликовых коньках, пианист успел опять надеть свой поварской колпак. Затем он галантно поклонился и с высоты своего роста преподнес нам палочки с горячими кусочками бефштекса. Так обычно дарят женщинам цветы. И так обычно кланяется после концерта дирижер.
"Сугохэссымнида - Вы хорошо сделали свою работу" - сказали мы подъехавшему менеджеру.
"Сугохасейо - вы хорошо работаете" - попрощались мы с остальными продавцами.
"Я приду на ваш концерт" - пообещала я по-английски нашему (рука не поднимается написать) "мяснику".
"Я люблю мужчин, у которых есть будущее" - мысленно процитировала я слова Оскара Уальда. "И женщин, у которых есть прошлое" - завершила я цитату, польстив самой себе. И покатила тележку к выходу.
Эскалатор уносил меня вниз, казалось, что он плывет под музыку. Она искрилась, переливалась, разгоняла мысли, наполняла душу. Теперь это была вторая часть Первого концерта, нежное и прозрачное Andantino simplice. Для меня это музыка летнего дня, высокого неба, легких облаков и лесной прохлады. Музыка волн, бегущих по травам заливных лугов. И все это как мираж поднималось над блеском и суетой магазина Carrefoure, находящегося в далекой Южной Корее.
"Все смешалось в этом мире" - решила я, разгружая тележку. Первый русский фортепианный концерт оказался посвященным немецкому пианисту Г. фон Брюллову, который был учеником венгерского композитора Ф. Листа. А Г.фон Брюллов впервые исполнил Первый концерт в Бостоне. А Чайковский дирижировал им в Нью-Йорке при открытии зала "Карнеги - холл". А в той части Первого концерта, которую пел нам кореец, Чайковский использовал лирные напевы украинских слепых певцов. А в основе моей любимой второй части оказалась французская песенка. Ну а в третьей части звучит, растет и переливается мелодия украинской песни "Выйди, выйди, Иваньку". Значит, одиночество мне не грозит, особенно с такой музыкой.
А на улице была уже ночь. Сплошной поток автомобилей. Carrefoure это "Перекресток", он стоит на перекрестках больших дорог, на берегах больших рек... Я поднялась на мост. Вдали сиял KAIST, внизу неслась широкая река, в темной воде дробились и смешивались отражения институтов, ярких фонарей, красных иероглифов. А сверху текли другие реки: поток красных фар в одну строну, и слепяще-белый ему навстречу. И в эти потоки огней, воды и автомобилей уверенно вливалось и нарастая ширилось Allegro con fuoco третьей части Первого концерта. Его нельзя выразить словами. Это жизнь. В детстве Allegro казалось мне огромным букетом ярких цветов, который рассыпается, падая на землю. Так начинается весна. Весна яркая, жаркая, дружная. Так начинается молодость.
И вот, когда, казалось бы, уже все сказано, все чувства выплеснуты, и уже нельзя дальше, уже невозможно подняться выше, наступает финал. Финал Первого русского фортепьянного концерта. Каждый понимает финал по-своему. Для меня финал Первого концерта - это торжество, торжество всего того хорошего, что было.
"Я люблю жизнь, у которой есть прошлое" - перефразировала я Уальда, подставляя лицо свежему ветру.
г. Дайджон, октябрь 2004 г.
P.S. Другие сцены из корейской жизни Вы можете посмотреть здесь: