Аннотация: В осенний месяц тишрей 3897 года (136 г. н.э.) римский наместник Иудеи Секст Юлий Север жестоко подавил многолетнее ожесточенное сопротивление повстанцев своей провинции, названное позже 2-й Иудейской войной.
Четыре тяжелогруженные длинновесельные либурны устало плелись по неспокойным водам реки, которую варвары именовали Ренус (будущий Рейн). Пряча туман в заводях и ледяной холод в глубинах, гремучей змеей извивалась она между крутыми холмами, покрытыми непролазными дремучими лесами. Берега, где не было ни домов, ни дорог, ни храмов, таили дикую глухую безмолвность. Только крики птиц, рычание зверей и вечно серое небо. Казалось, более пустынного и мрачного места невозможно было найти ни на одной другой окраинной територии римской империи тогдашнего ее властителя Адриана.
После многодневной изнурительной борьбы больших буковых весел с упрямым речным течением лодкам было, наконец, дозволено причалить к высокому левому берегу. Здесь пустела небольшая узкая поляна, прижатая к воде густым черным лесом, нехотя тянувшемся к голым вершинам скалистых холмов. Сюда, как мешки с мусором, без пищи, теплой одежды, без каких-нибудь предметов быта были сброшены рабы - пленники подавленного римлянами восстания в Иудеее, которым руководил знаменитый военачальник Шимон Бар-Кохба. Одежда их была рваная, в глазах - усталость и страх. Позади был Иерусалим, впереди -дикая пустынная земля.
Предводителем оставленных на съедение диким зверям евреев был сорокалетний воин Ханания бен Шауль. Он не участвовал в последних боях за крепость Бейтар, а защищал мирных жителей от выжигавших дома римских легионеров, пряча их в подземных катакомбах Вифлеема. Его схватили, когда он вытаскивал из-под каменных развалин молодую девушку с глазами цвета воды Мёртвого моря и с багровыми ожогами на бледных щеках.
Это она, Девора, вместе с еще тремя смелыми женщинами отправилась на край света вслед за иудейскими пленниками. И в первый же час прибытия на чужую землю, они направилась к лесу собирать хворост для костра. А мужчины из двух кремней и пучка сухой травы смастерили огниво, чтобы зажечь пламя. Скоро выяснилось, что тот костер был очень кстати, так как небосклон быстро полинял, с холмов рванул резкий холодный ветер, и где-то в недалекой глубине леса послышался зловещий вой волков.
После тяжелой ночи, проведенной на ельниках и мхах, люди изготовили из сосновых жердей острые пики и в ближайшем подлеске подбили несколько тетеревов и глухарей. Вслед за этим те же умельцы смастерили из ивовых прутьев луки, а из птичьх клювов сделали к ним наконечники для стрел. Благодаря такому нехитрому оружию стала возможной охота и на белок, зайцев, мышей. Тогда же женщины научились вязать из гибких прутьев корзины и неводы, которыми рыбакам удалось ловить в реке щук и карасей. А в лесу были найдены и съедобные коренья, ягоды, травы. Изгнанники поняли - можно выжить и в тких, на первый взгляд, совершенно напригодных для жизни условиях.
Наиболее важным событием второй недели пребывания евреев на Рейне было приключение, случившееся с Хананием. Однажды утром он спустился к реке умыться, как вдруг заметил плывущий неподалеку от берега небольшой плот, на котором в низких лучах солнца сверкнули два ярко серебристых предмета. Вглядевшись, Ханания узнал в одном из них воткнутый в бревно короткий римский меч-гладиус, в другом - метательный боевой топор германских франков. Не долго думая, Ханания прямо в одежде прыгнул в воду и поплыл к плоту.
Но схватившись за его край, он вдруг почувствовал, как его отяжелевшие от намокания ботинки сильным боковым течением затянулись под плот, а следом он весь с головой уже был в полной темноте под наглухо стянутыми веревкой бревнами. Рот, горло заполнились водой, Ханания стал задыхаться и чуть было не потерял сознание, как перед ним появился конец двурогой палки. Это был спасительный шест, который, как оказалось, ему бросила Девора, вышедшая на берег с бельем для стирки. Крепко держа одной рукой плот с добычей, а другой гребя, Ханания благополучно выбрался на землю.
Насколько жизненно важным для поселенцев стало обретение стального оружия показало событие следующего вечера, когда усталые за день люди мирно подремывали у постепенно угосавшего костра. Неожиданно кто-то из них протер глаза и с ужасом уставился на скопление небольших огоньков, зажегшихся в кустарнике на опушке леса.
- Волки! - закричал он. Но проснувшийся тоже бывалый Ханания пригляделся внимательнее и объяснил:
- Нет, хуже. Это кабаны, очень свирепые зверюги.
Он схватил свое новое оужие и пошел им навстречу. Увидев приближавшегося человека, от стаи отделился и выскочил вперед огромный клыкастый вепрь. Пасть его широко открылась, он заревел, резким рывком бросился на Ханания и чуть было не сбил с ног. Но тот вовремя успел увернуться, сильно ударил зверя топором по большой малошерстной голове и вонзил клинок ему в правый глаз. А левый тут же был поражен стрелой из лука одного из поселенцев. Кабан упал бездыханным. Лишившись вожака, хищники повернулись и быстро скрылись в кустарнике.
Своевременность обретения поселенцами топора и меча была еще раз подтверждена в их очередном противостоянии с диким населением леса. Охотниками были вырублены и заточены деревянные совки и лопаты, благодаря которым на лесных тропах появились замаскированные сверху глубокие ловчие ямы с заострёнными кольями на дне. Скоро в них угодили шедшие на водопой к реке олени и лоси, а это дало возможность запастись впрок копченым и вяленым мясом и обзавестись теплой одеждой из шкур.
А это поселенцам стало совершенно ясным, когда они явственно услышали шаги стремительно приближавшейся суровой зимней стужи. К концу четвертой недели их пребывания на чужой земле с неба посыпались непривычные для иудеев холодные белые хлопья, сменившиеся твердыми льдышками града. Следом за этим каждую ночь начали мести снежные метели, и быстро догоравшие костры уже перестали защищать плохо одетых людей от холода.
Стало очевидным, что без укрытия уже не обойтись. Тогда и пригодился опыт рытья ловчих ям. Разбившись на небольшие группы, поселенцы в три смены, по четыре часа каждая, приступили к копанию землянок для жилья. Стены выкладывали камнями, прутьями, пол - тем же камнем и валежником, крыши покрывали ветками деревьев и плитами дерна с невысокой густой травой. Так появилась неплохая защита от свирепых морозов и нападения лесных хищников.
...Прошло 5 трудных недель жизни иудейских изгнанников на неприветливом берегу германцев. Потом набежало еще не менее 5 десятилетий, пока их низкие пахнущие дымом и сыростью землянки заместились каменными домами поселка Спайра ("извилистый поток"), известного ныне, как город Шпейер. Уже в I-м веке н.э. там процветала еврейская община, центр учености, культуры и богословия. Она оставила для показа сегодня туристам ритуальную микву, случайно сохранившуюся под руинами взорванной нацистами древней синагоги.
Среди историков, этнографов, генетиков распространено устойчивое научно обоснованное мнение, что происхождение почти половины сегодняшних евреев-ашкенази Европы связано с именно теми четырьмя женщинами из Иудеи, высланными когда-то на пустынный берег среднего Рейна.