Один человек мне сказал, что на японском он , видимо , уже говорить научился. - Что такое "ебАно" ему понятно.
- Закрой рот, - ответил я и подумал - Без языка сегодня, ну,никуда, япона мать...
Мы, вдвоем, толпились у телефона маленькой гостиницы Киото с поэтическим чеховским названием "Три сестры". Мы - это оператор Сеня Кацив, согласившийся сорваться со мной в страну восходящего солнца, чтобы посмотреть на местных иудеев. Которых я ему пообещал найти.
Даже если их там и нет.
А я звонил в город ЕбАно незнакомой женщине, дочери великого каллиографа по имени Харада, который любил всех.
И особенно евреев. Потому что мало с ними встречался.
Вот мы и приехали.
Идея с Японией, как и все хорошее, возникла случайно. К тому времени уже два года я делал еженедельную программу, которая стала популярной в Израиле и, как это обычно бывает, но не у всех, захотелось чего-то новенького.
Когда все хорошо - это плохо.
И я подумал о цикле фильмов о еврейских общинах мира, а через них , разумеется, и о странах, в которых эти общины живут.Москва сказала - Эфир дадим, а денег под проект не будет. Хочешь копай- хочешь не копай. Вольному воля.
И я почувствовал себя как в раю.
Всего- ничего, надо было только придумать на какие деньги снимать и где найти время для этих съемок в режиме моего еженедельного журнала с обязующий названием " Сегодня в Израиле". Понятно, что более, чем на несколько дней выехать из страны, чтобы снять фильм, было невозможно. Наперед для постоянной программы актуальные материалы не сделаешь.
Вот и получалась, что, поработав вдвойне на то, за что тебе платят, для такой поездки выкраивалась только неделя, включая перелеты.
Не больше.
А это уже немало.
- Немного, но лучше, чем ничего , - сказал я , подсмотрев как-то за собой в душе. И вздохнул.
Вопрос с перелетом решился быстро. Первая же авиакомпания, к которой я обратился, в обмен на " большое спасибо" в конце программы, видя мой эфир, без разговоров выделила два билета туда- обратно.
- А куда? И я сказал - в Японию. Чего мелочиться...
Но был еще и вопрос денег - расходы и себестоимость самой работы. Себя я не считал. Мне было интересно. А это самое дорогое.
Ночевки... что поехал бы сам, что вдвоем, все равно платить. Бензин, прокат машины - не обеднею. Но еще выкладывать из своей зарплаты оператору за шесть дней по израильским расценкам? Это было уже "много". И я почувствовал, что могу перегореть и отложить проект до лучших времен.
Тех самых, которыми называют "черный день" светлой будущности. А почему- то хотелось жить и делать. И не бояться этого сегодня.
- Чего тянуть? Лучше поздно, чем никогда, - многозначительно сказал мне как-то украинец Петр, он же Шем Тов, принявший в Израиле сионизм, новое имя и еврейство. Чтобы " стать таким же жидом, как и другие". Он уговаривал меня сделать обрезание под предлогом, что больно не будет.
- Чик, и ты уже настоящий еврей, как я - говорил он с идиотским энтузиазмом неофита, выставив наконец главный аргумент. Но не свой, уже еврейский, а посерьезней - Это единственное, что в Израиле делают бесплатно.
- Бесплатно? - Я взглянул на испуганные глаза жены и решил, что для меня это слишком дорого.
Себе дороже было тянуть с проектом и ждать на него откуда-то денег. Догонят и дадут. Однако и текущая работа стала, хоть и по- прежнему,напряженная, но налаженная. И потому рутинная, как стоящий и крутящийся флюгер..
- Ребята, - обратился я к двум парням, которых приглашал для съемок сюжетов программы в Израиле - Вы более десяти лет мотаетесь по стране. Снимаете свадьбы по четвергам или по субботам вечером, если есть заказы. Работаете у меня и еще, где подвернется. Никуда из страны не выезжали, кроме, может быть, трехдневных поездок на Кипр или европейский город. Чтоб отметиться. - жизнь удалась. Вам нЕкогда больше, да и накладно. А я прокачу, с ветерком, на почти полном обеспечении на неделю в Японию. По ходу и поснимаем, чтобы веселее было.
Оба оператора,в разнобой, ответили как в актерской байке " про новогодние елки', из -за которых актер, Дед Мороз, отказался от съемок в Голливуде
- А что мне Япония. У меня свадьба на будущей неделе. Заплати за свадьбу, тогда поеду.
И они были правы, но по- своему. Обреченные на кусок конкретного, как конверт с деньгами, пирога. На чужом, однодневном, празднике жизни.
Между текущими съемками я срочно засел в интернете и накопал информацию, имена, места, связанные с евреями и Японией. Работа, особенно внеурочная, похожа на секс. Если очень хочешь, всегда найдешь где, что и как.
В центре религиозной общины движения Хабад, чьи подвижники- посланцы, " шалиахи", работают почти во всем мире, подсказали их человека в Токио.
С украинской фамилией, но не антисемита.
Нашел я в Израиле и поселок на окраине страны, близ иорданской границы, где учились десантники японских последователей " макуя", что означает " Шатер Бога" - тамошнего христианского движения в поддержку евреев. А раз услышал, надо самому увидеть, расспросить, узнать, снять и рассказать. Проще некуда.
Снимать их было легко, хотя японцы сначала не согласились. Но я быстро понял, что они не любят серьезных отношений по телефону без личных встреч и просто приехал, под шабат. Шалом!
" Макуя" не стали портить себе праздник субботы.
Еще в 1948 году профессору философии Тошима, японскому христианину, приснился сон, в котором к нему явился Господь и повелел помогать вновь созданному еврейскому государству. Почему? Потому что евреи - народ Книги, народ Библии. Профессор стал проповедовать свои идеи и сегодня в Японии их придерживаются более семидесяти тысяч его последователей.
Будучи, видимо, человеком не бедным, Тошима собрал деньги и купил в Изриале, у горы Гильбоа, участок земли, куда ежегодно на время приезжают молодые макуевцы. Они учат иврит, соблюдают субботу и принимают еврейские имена. Их вера - синтез христианства и иудаизма. Чужих, в своем Токио, они к себе не подпускают.
Мало того, в той же Японии есть еще одна такая же община " Бейт Шалом" ( Дом мира). Но у нее около десяти тысяч последователей, штаб-квартира в Киото и найти их можно только там. Тем более, есть зачем ехать самому.
Я связался с англоязычным раввином- хабадником в Японии, объяснил что к чему и попросил встретить нас в Токио. Из опыта кругосветки с рюкзаком я знал, что самое трудное и психологически, и физически - это первые часы в новой стране. Когда ты выходишь из аэропорта и на все четыре стороны.
Свобода - это страшно. Поначалу. Хотя и не удобна - всегда.
Зато с оператором была просто катастрофа. Я уже смирился, что первый фильм задуманного цикла, о евреях Японии, встанет мне приличным минусом в личном кармане. Но уж очень не хотелось обламываться из-за каких-то там внешних обстоятельств.
И тут в дверях появился Сеня.
Смуглый и шустрый " молдаванин", оператор от Бога, но с еврейским счастьем. Засел он с семьей в отдаленном кибуце далеко-далеко на севере страны и много лет, как один день, урывками снимал, где понадобится, про всё на свете. Значит, про Израиль.
- Заплачу, как получиться и если....- честно сказал я ему, уже зная по жизни, сколько людей подавились добротой, которую им скарливают другие - Но Японию на пять - шесть дней обещаю.
- А мне главное поработать с тобой - ответил он. Это был аргумент.
И мы поехали.
С моей стороны самокомандировка была полной авантюрой, поскольку как снимает это парень, я толком не знал. И как он будет реагировать на мои требования, да еще " в поле" - тоже.
Привыкший считать каждый грамм веса при поездках, чтобы не стеснять передвижение, я чуть не упал в обморок, когда увидел его в аэропорту перед отлетом под грузом двух чемоданов и еще с маленькой тележкой. Над всем этим похабством нагло возлежал штатив. И сумка с вещами, среди которых меня больше всего умилил большой ( и тяжелый) флакон туалетной воды и махровое, как функционер, банное полотенце.
Я готов, - сказал Сеня и сердце мое забилось многоголосием невысказанного отчаяния в воротах Расемон.
При пересадке в Москве на российской таможне в тот раз попались удивительной доброты люди. Обыска и вымогательств не было, и я подумал, что это хорошее предзнаменование.
Уже в Токио мы начали снимать встречу с раввином сразу , на выходе к встречающим, вживую. Как, впрочем, и все остальное.
В принципе, это нельзя здесь делать без предварительного разрешения и согласования со службой безопасности. Но тратить на месте драгоценное время я не хотел.
Израильтянам в Японию виза не нужна. Приезжай без проблем. Но я поехал в посольство, засветился и там вдруг пришлось оформлять специальную визу для журналиста. Как аккредитацию. А раз так, то для японцев в аэропорту мы уже должны были быть выделены и как-то отмечены. Этим я и решил воспользоваться. Хотя бы, чтоб не чувствовать себя болваном, просто потратившим время на какие-то бюрократические письма и анкеты. Когда можно было и без них.
Раввина мы узнали сразу. Других таких вокруг не было. Было жарко.
- Шалом , - сказал я и наклонился. И ему ничего не оставалось, как меня обнять, защищаясь.
Первый еврей, ступивший на эту землю в девятнадцатом веке, был купец по фамилии Маркс. Но японцы в этом не разбирались. Да и звали его Александр. Он был для них просто европейцем. Вскоре здесь осели пятьдесят еврейских семей купцов из Польши и США. Возникла община в городе Кобе, а в Нагасаки и первые 'русские'. Но сегодня в Японии живут порядка трех тысяч евреев и почти все они приезжие бизнесмены или работники западных фирм. Несколько сотен израильтян. Коренных не было и нет. Это не Китай и не Индия.
Рабби жил в Японии уже несколько лет. И был для местных необъяснимой загадкой. Японцы не представляют, кто такие евреи. Израильтянин - это понятно. Русский, значит из России - тоже. Но уже русский израильтянин становился для них чем-то логически запредельным. Так все-таки, русский или израильтянин?
А тем более еврей. Такой как рабби, в своей черно-белой униформе, широкой шляпе и с какими-то постоянными 'нельзя".
Сначала мы зашли в душевное аэропортное кафе. Надо было познакомиться, а точнее, принюхаться друг к другу. Это только антисемиты считают, минусуя одного к другому, что все евреи думают и пахнут одинаково. Мы-то знали, что это не так. У рабби был простор отвалить, извинившись. А мне - время рассказать что надо, вообще. И от него. А это значит - для.
Для начала, рабби понравился. Он сэкономил мне первые потраченные здесь деньги, отказавшись пить кофе по причине его черной некошерности.
И вот, нас уже несло в сторону Токио по скоростной дороге, переходящей в бетонные пейсы трехъярусных развязок и лежбище домов, домов, домов.
И раввин, у руля до пупа окольцованный микрофоном, вселял в нас оптимизм библейской героики прошлого и тоску будущей вечной жизни.
Хотелось есть. И даже выпить. Какой же еврей не любит российской водки?
- Японский городовой, - сказал я в ответ, показав на полицейского, и невольно вспомнил великое -Во глубине сибирских руд давайте соблюдать кашрут...
И оранжевое солнце, похожее на желток еще не испитого яйца, зыбкого, как радость матери- одиночки, зависло вечной еврейской грустью в ветвях индустриальной икебаны супермиллионного большого Токио.
- Сегодня же снимем еврейский центр в Японии, кладбище в Иокагаме, посмотрим шабат и утром возьмем машину напрокат - сказал я - И поедем в Киото, древнюю столицу.
- А что нам.... - ответил Сеня, словно мы сутки не были в полетах. И я понял, что с этим парнем можно далеко зайти. Что бывает только с близкими.
Один человек мне сказал, что Христос приземлился в Японии, и есть даже почитаемое место. А японцы, возможно, одно из утерянных колен Израиля.
- А они знают ? - спросил я.
И, представив себе еврейского самурая, подумал - Только этого им не хватало...