Море Кукулкана

Синопсис: Майк Робертс, преуспевающий консультант по автоматизации процессов в общепите, получает задание провести презентацию у потенциального клиента, сети отелей в Мексике. Новый продукт его компании может привести к массовой потери рабочих мест в курортном городке на берегу Карибского моря. Странное событие, произошедшее с ним на пляже, заставляет его взглянуть на бизнес под другим углом и немаловажную роль в этом играет старая чеканка, висящая на тусклом зеркале у Рауля, виртуозного бармена, который, как кажется, знает куда больше, чем представляется на первый взгляд.

Майк снял наушники и внимательно посмотрел на сына. Питер держал в руках коробку из-под конструктора Лего. На боку коробки был красочно нарисован собранный из крошечных деталей самолет. Тут же было написано, что эта модель состояла ровно из сотни таких деталей. Он скользнул глазами по коробке и опять вопросительно уставился на Питера.

- Все рассыпалось по всей комнате, - с наворачивающимися слезами начал Питер, - Барсик прыгнул на стул и перевернул его...

Барсиком звали их кота, полосатого мелкого хищника, который в холодное время года предпочитал проводить вечера в комнате Питера. Этот декабрь выдался на удивление снежным и поэтому Барсика дома можно было увидеть куда чаще, чем пока снега не было. Будучи довольно крупным котом он вполне себе мог что-нибудь уронить или опрокинуть, хотя обычно передвигался он по пространству дома довольно аккуратно. Видя надвигающееся расстройство у ребенка, Майк отложил в сторону лаптоп и потрепал сына по голове.

- Не беда. Пойдем посмотрим.

Он сразу оценил масштаб бедствия как только вошел в комнату: детали конструктора были хаотично, но компактно разбросаны по небольшому коврику на полу. Тут же, как будто небрежно брошенными, лежала пара книжек, которые Барсик вероятно задел во время прыжка, и опрокинутый стул.

- Давай собирать!

Майк взял коробку и принялся сбрасывать в нее все эти мелкие, угловатые и разноцветные фигурки из пластика. 'Вот она энтропия!', подумалось ему в этот момент и он невольно усмехнулся. Сын помогал как мог, изо всех сил сдерживая слезы. Быстрый взгляд под кровать позволил обнаружить несколько фигурок и там и, пока Питер ставил книжки на полку, Майк залез под нее, стараясь дотянуться до крошечного серенького кирпичика с выпуклыми цилиндриками с одной стороны. Почти дотянувшись до детали, он услышал жужжание своего сотового телефона, торчащего из кармана джинсов. Пытаясь достать его, он неловко повернул шею и больно стукнулся головой о дно кровати. Судя по номеру, звонили из корпоративной штаб-квартиры. 'И чего они народ беспокоят по воскресеньям?', удивленно подумал он и ткнул пальцем в зеленый кружок айфона.

- Майк Робертс слушает.

Звонили действительно из штаб-квартиры и Майк был не особо рад услышать, что завтра первым рейсом он должен был вылететь в Кливленд.

***

Рейс был без задержек и спустя двадцать минут после приземления, он уже ехал в офис. Майк не любил Кливленд. Славное индустриальное прошлое, серость на улицах и пронизывающий ветер с озера Эри совсем не придавали шарма этому несуразному мегаполису на Среднем Западе. Прилетая сюда, он старался как можно быстрее завершить все дела в офисе и улететь обратно в Сиэттл в тот же день, максимум - на следующий. Майк надеялся, что и в этот раз это у него получится, тем более, что весь рабочий день был впереди. Он вышел из такси перед входом в корпоративную штаб-квартиру его почтенного работодателя и почти тут же продрог до костей от ледяного дуновения. Подняв воротник, посмотрел на свои новые часы на запястье левой руки. Было всего шесть утра. Отвел взгляд, но тут же посмотрел еще раз. Его новенькие Apple Watch 2 буквально слились с ним в одно целое, сверкая массой цифровых параметров на небольшом черном квадрате пластика. Майк с удовольствием подумал о том, как удобно будет с ними готовиться к марафону, который он планировал осилить ближайшим летом.

В предрассветном сумраке вывеска 'Gruber Automation Incorporated' все еще сверкала невыключенным неоном, хотя внутри, за стеклянным фасадом, было уже довольно оживленно. Он отметился на фронт-деске и, как всегда, отправился на третий этаж, в департамент автоматизации процессов общепита в котором и работал консультантом по Западному региону. Его отдел уже гудел как муравейник, и обрывки телефонных разговоров окутывали словно туман над Эри пока он шел по пространству между офисными разделителями. Для визитеров типа него из других городов несколько рабочих столов располагались в самом конце помещения. Майк дошел до свободного стола, вытащил лаптоп и уже было подключился к сети, как вдруг заметил, что к другого конца офиса ему энергично махала рукой Анджела, ассистентка босса. Он встал и направился к ней.

- Не за рулем? - осведомилась она после дежурных приветствий.

'Какая разница?', удивленно подумал Майк и отрицательно покачал головой. Телефон на ее столе нервно засверкал красными квадратными глазами и противно заурчал допотопным офисным рингтоном.

- Босс ждет прямо сейчас, - сказала она и взяла трубку.

Майк кивнул и отправился в самый угол помещения, где за стеклянными стенами находился офис начальника всего подразделения. Легонько постучав по прозрачной двери, он показал ему, что готов войти. Стив Арлингтон, генеральный менеджер этого подразделения, как и всегда по утрам, был прикован к телефону. Взмахом руки он показал ему, чтобы тот вошел и тут же указал ему на стул перед его столом, не переставая говорить с кем-то важным через Bluetooth, немного зловеще торчащий из левого уха. 'Как в фильме ужасов', подумал Майк, терпеливо сидя в кресле, наблюдая за боссом и его левым ухом, устройство в котором время от времени начинало сверкать жутковатым голубым огоньком.

- Да-да, в третьем квартале рост будет, и это отразится на капитализации... Всего доброго! - сказал Стив и легонько стукнул себя по уху, отключив телефон.

- Доброе утро, - сказал Майк.

- Майкл, как я рад, что ты прилетел! Ты не за рулем?

'И чего они все это?', уже с тенью подозрительности подумал Майк, и опять отрицательно покачал головой.

Стив довольно потер руки и с неуместно хитрой улыбкой сказал:

- Ну так что же тебе нравится больше, водка с тоником или мохито?

Телефон на столе Стива зазвонил, но тот решительно нажал клавишу с надписью 'не беспокоить', продолжая хитро поглядывать на озадаченного подчиненного. Майк вдруг вспомнил как в одном интервью с Ким Кардашьян, которое он видел краем глаза по телевизору пару лет назад, ведущий употребил выражение 'сверхсовременный суперколлайдер' в диалоге со этой звездой реалити-шоу; сейчас он был абсолютно уверен в том, что выражение его лица было абсолютно таким же как у Кардашьян в тот момент.

- Мохито, - почти прошептал он, силясь понять что же все-таки происходит.

Стив нажал на клавишу интеркома и, не переставая улыбаться, сказал в черный, похожий на летающую тарелку, агрегат в центре стола (который разработали в этой же компании, этажом ниже):

- Анджела, нам два мохито пожалуйста.

После этого он немного вальяжно развалился в кресле, лукаво посматривая на Майка. Любой, кто когда-нибудь работал в корпоративной атмосфере, знает как это, бывает, делают начальники в присутствии подчиненных, в то время как последние сидят на обычных офисных стульях ровно, вытянув спинку, как прилежные первоклассники.

- Давно ли ты бывал в Мексике? - вдруг спросил он Майка.

- Три года назад ездил в отпуск с семьей в Пуэрто Вальярту, - ответил он, силясь понять как могут быть связаны Мексика и коктейль мохито, который, вообще говоря, считался кубинским изобретением.

Через пару минут Анджела, будучи совершенно не похожей на официантку в своем строгом деловом костюме от Труссарди, принесла им два высоких бокала с искристым напитком. Плавающая долька лайма в полупрозрачной жидкости молочного цвета удивительно неплохо создавала ощущение свежести и Майк вспомнил как тогда, в Мексике, он потягивал такой вот коктейль, со спокойной радостью глядя на сына, резвящегося в прибое. Листик мяты сверху элегантно украшал бокал с мохито, делая его произведением чьего-то барменского искусства. Анджела поставила поднос с напитками на деск босса и молча удалилась.

- Ну давай попробуем, - сказал Стив и пригубил свой бокал.

Майк попробовал. Коктейль был практически идеален в пропорциях. Ром чувствовался именно так, как было надо - ни больше, ни меньше. Свежевыжатый сок лайма был восхитителен. Лед и содовая прекрасно дополняли друг друга, создавая нужную температуру. Бармен, поработавший над этим мохито, знал свое ремесло совсем неплохо. Непонятным оставалось только одно - какое отношение этот отличный коктейль имел к Майку в это промозглое раннее утро в Кливленде?

- Отличный мохито. Просто замечательный, - сказал Стив, не переставая смаковать напиток, - тебе понравилось? Давай допивай и пойдем к Дженнингсу. Через полчаса ты поймешь, что такой шикарный коктейль скоро сможет делать любая из сестер Кардашьян.

'Кардашьян...', эхом отдалось в мозгу у Майка. Он допил свой мохито и отправился вслед за боссом к лифту. Стив, став вдруг очень серьезным, провел картой доступа по панели и нажал клавишу с цифрой семь. На седьмом этаже находилась - святая святых - исследовательская лаборатория 'Gruber Automation', доступ в которую был крайне ограничен и меры безопасности соблюдались не хуже, чем в Пентагоне. Стив был единственным на весь департамент, кто мог зайти туда без предварительного согласования со службой безопасности компании. Тут разрабатывались и изготавливались прототипы устройств для автоматизации процессов в самых разных индустриях - от военной до общепита. Майк бывал тут всего несколько раз. Они молча проехали несколько этажей и, пройдя через двойной кордон охраны и частокол видеокамер на стенах и потолке, зашли в просторное помещение, где люди в белых халатах колдовали с электроникой и програмным обеспечением.

Дэн Дженнингс, завлаб автоматизации процессов общепита, приветливо встретил их у дверей. И с улыбкой поинтересовался не за рулем ли Майк.

- Мы уже тестировали произведения из твоего прототипа К15, Дэн, - сказал Стив.

Дэн кивнул и что-то быстро записал в свою планшетку.

- Майк тут, чтобы посмотреть на К16. Ну а потом можно еще раз протестировать - добавил он с ухмылкой.

Дэн провел их мимо громоздящихся друг на друга агрегатов с торчащими из них разноцветными проводами и подвел к аппарату, напоминающий диспенсер для торговли Пепси Колой в банках. Аппарат был высокий и объемный, угрюмого серого цвета. Задняя панель его была открыта и Майк заметил как множество разнообразных огней и неясных ему индикаторов хаотично переливались яркими огоньками. От аппарата несло холодом и алкоголем. На фронтальной стороне была большая выемка и три черные кнопки.

- Это вот и есть наш К16. Внешне выглядит неважно, но ребята из дизайнерского отдела обещали сделать его неотразимым. В выемку ставим стакан. Нажимаем одну из кнопок после этого. На данный момент К16 в состоянии делать три коктейля - мохито, джин с тоником и водку с тоником. Ждем около тридцати секунд и коктейль готов. Что будете пить?

Дэн был серьезен.

Стив не менее серьезно посмотрел на Майка и сказал:

- Водку с тоником на этот раз.

Через пару минут все трое сосредоточенно смаковали водку с тоником. 'Отлично намешано', подумал Майк, понимая, что начинает слегка косеть от выпитого - емкости для тестирования в этой лаборатории были чуть больше стандартных. Он вспомнил, что много лет назад при приеме на работу подписывал бумагу о том, что обязуется быть трезвым в рабочие часы. 'Что поделать, работа теперь такая...' со слабой надеждой на оправдание подумал он и с удовольствием сделал еще один глоток. К16 был просто чудо-барменом.

- Ну вот, теперь ты знаешь все, - сказал Стив, поставив допитый стакан на ближайший к нему монитор, - следующие три дня Дэн будет вводить тебя в курс дела. Технические детали и гастрономические тонкости. В пятницу лети домой. А в понедельник в Канкун [1] . Вице-президент по питанию сети отелей СолИберия ждет тебя с презентацией в полдень по юкатанскому времени. Я на тебя сильно надеюсь; если контракт с СолИберия выгорит, мы будем обеспечены работой на три года вперед. Это понятно?

Майк утвердительно кивнул, изобразив уверенность на лице.

Стив взял свой пустой стакан и отправил в рот последние капли водки с тоником. После этого он развернулся и направился к выходу. Дойдя до дверей он неожиданно остановился и, обернувшись к ним, строго поднял вверх указательный палец и не менее строго сказал:

- И смотрите тут. Без меня больше не тестировать.

***

За бортом мощно заревели двигатели самолета. Майк устало посмотрел на свои часы - черный пластиковый квадрат приветливо сиял флоуресцентно-желтыми цифрами; ночной рейс в Сиэттл вылетал вовремя. Во время взлета слегка заложило уши. Он вытащил из кармана леденцы 'Холлс' и сунул в рот сразу две штуки. Из иллюминатора золотым одеялом сверкал ночными огнями нелюбимый им Кливленд. Старый индустриальный центр, он на брюхе вползал в век новых экономических реалий, когда автоматизация выкидывала на улицу работяг с фабрик и заводов, а политики всех мастей неустанно винили в этом Китай и корпоративную жадность американских капиталистов. Такое положение дел вполне устраивало акционеров и финансистов компании 'Gruber Automation', щедрая поддержка которых давала работу массе инженеров и программистов, а также и консультантам по автоматизации типа Майка.

Майк включил на собой свет и открыл довольно пухлую папку с материалами о сети отелей СолИберия и Канкуне, этом курортном городке на берегу Карибского моря. На одной из карт, приложенных к этому досье, длинный узкий полуостров чуть к югу от Канкуна, так пестрел отелями, что глаза разбегались как от взгляда на картинку с фракталами, которую он видел на обложке какого то журнала в аэропорту перед вылетом. Майк долго смотрел на плотно теснящиеся мелкими квадратиками значки этих отелей, понимая, что если начать внедрять К16 в каждом из них, то работы у компании будет не на три, а на все десять лет. Это, конечно же, будет означать, что изрядная часть барменов, в буквальном смысле в поте лица трудящихся при этих отелях, будут вынуждены искать альтернативное трудоустройство. Особенно, если Дженнингс и его ребята пополнят линейку предлагаемых коктейлей еще на дюжину-другую, что, в принципе, было всего лишь вопросом времени.

'Ну вот, теперь и Петр Иванович будет пилить, если заикнусь', подумал он о тесте, рассматривая фотографии маняще-изумрудных вод Карибского моря на пляже у отеля СолИберия. Светлана, жена Майка, была родом из казахского Экибастуза. Он встретил ее в середине девяностых, когда часто летал в Актау с бесчисленными проектами 'Gruber Automation' по автоматизации массы процессов в набирающей мощь нефтяной индустрии Казахстана. После того как Тенгиз дал первую нефть и доллары потекли мощным селевым потоком, в Астане некоторое время не скупились на смелые эксперименты с передовыми технологиями в этой области. Светлана, скромная худая девушка с волосами пшеничного цвета и жестким русским акцентом, была его переводчицей во время его частых визитов в Актау и Астану. Ее мать была казашкой и поэтому она неплохо понимала (хотя слабо говорила) и на казахском. За год до нефтяного бума в этой далекой от Сиэттла стране Майк развелся. Спустя несколько месяцев после того как он впервые встретился со Светланой, Майк стал очень хорошо ориентироватся в странных хитросплетениях казахской власти и большого бизнеса, что почти всегда было одним и тем же. Он понимал когда нельзя отказаться пить водку, а когда можно; что такое резко осуждаемое на Западе явление как коррупция, не было чем-то особо предосудительным на пространстве от Каспия до Тянь-Шаня ; или когда надо было проявлять энтузиазм во время трапезы, хотя он терпеть не мог традиционный казахский бесмармак из-за часто чрезмерной жирности и из-за того, что есть его надо было руками. Но самое главное, он стал понимать, что без Светланы его дальнейшая биография могла потерять смысл. Тогда он смог убедить начальство дать добро на ее трехнедельный тренинг в Кливленде по продуктам компании нефтегазового сектора. Спустя неделю, он, под видом бизнес-ланча, взял ее в местную забегаловку 'Панера Брэд' и сразу же после супа из брокколли предложил ей руку и сердце. Светлана, к его некоторому удивлению, достаточно резко отказала. Майк несколько дней думал, что ему делать по этому поводу и спустя неделю опять взял ее под видом бизнес-ланча в ту же самую забегаловку и сделал еще одну попытку. В этот раз они не брали суп из брокколли; минут через пятнадцать напряженных разговоров, Светлана согласилась, но с одним условием - если она выйдет за него замуж и переедет к нему в Америку, он выпишет туда же ее родителей из богом забытого Экибастуза.

Прямо из Кливленда они полетели в Экибастуз. Изматывающая дорога с двумя пересадками была ерундой по сравнению с впечатлениями от этого шахтерского селения; первые же часы пребывания в ее родном городе сделали понятным почему она так твердо настаивала на переезде родителей. Майк не любил Кливленд, но сам город не вызывал у него вопросов как тут можно жить. Экибастуз же был совершенно другим случаем и вопрос как тут в принципе можно было жить вдруг возник сам по себе и не переставал терзать Майка все три дня, что он провел в этом уголке казахской степи. Все в этом городе казалось жестко подчиненным культу угля, ресурса, быстро теряющего актуальность в текущих реалиях, и жутковатый смог застилавший его кварталы практически круглые сутки служил прекрасным напоминанием об этом. Отец Светланы, Петр Иванович, всю жизнь проработал в забое шахты, угробив здоровье угольной пылью и отбойным молотком. Был он веселым мужиком с узловатыми пальцами и частым надрывным кашлем, любящий выпить и побалагурить.

Мать Светланы, миниатюрная застенчивая женщина с трудным для английского уха именем Гульбаршын, была на редкость молчаливой. Ее крупные, разбитые работой, руки резко контрастировали с этой миниатюрностью. Этими руками она отлично готовила совершенно неизвестные Майку блюда с такими экзотически звучащими названиями как ашлямфу, фунчоза и куырдак. Готовка будущей тещи, впрочем, пришлась Майку по душе, равно как и ее спокойный характер. Петр Иванович, бывало, позволял себе резкость в суждениях, но Майк быстро сориентировался, что после двух бутылок пива становился он вполне себе миролюбивым. После их со Светланой женитьбы и двух лет бумажной волокиты в консулате, он смог оформить на них спонсорство и с тех самых пор жили они вместе с ними, на первом этаже его дома в пригороде Сиэттла.

Осоловевший от недосыпа, к шести утра он уже был дома. Разбуженная Светлана, после поцелуев и приветствий, ушла на кухню делать кофе. Субботнее утро было теплым и дождливым. Майк умылся и вышел на кухню, где кроме жены уже сидел за столом Петр Иванович, давно уже из-за возраста переставший толком спать по ночам. Светлана подала мужу чашку со свежим кофе и аккуратно выложила на блюдо посреди кухонного стола испеченные ею накануне плюшки.

Майк кивнул тестю и сказал жене, что в воскресенье ночью опять улетает.

- Куда? Надолго? - с легкой тревогой спросила жена, зная, что компания могла отправить Майка в командировку почти куда угодно, от Центральной Америки до неспокойного Ирака.

Он покачал головой, обнял жену и успокаивающе ответил:

- Не волнуйся. В Мексику. Дней на десять, не больше.

Светлана перевела на русский отцу сказанное мужем. Петр Иванович с интересом посмотрел на него. Общение Майка с родителями жены было сложным процессом по нескольким причинам. Ну во первых, с такой родней всегда непросто. Кроме этого, имел место языковой барьер постепенно сглаживающийся в связи с тем, что Майк понемногу учил русский и старался на нем говорить - ему очень хотелось, чтобы Питер, их сын, был по настоящему двуязычным ребенком. Язык давался не без проблем и общение Майка с тестем обычно проходило на суржике из русского и английского, что, впрочем, в большинстве случаев, устраивало как Майка, так и Петра Ивановича.

- А что в Мексике делать будешь? - спросил тесть в присущей ему прямолинейной манере.

- Новое оборудование будем устанавливать в отеле, - ответил он не будучи уверенным правильно ли он перевел на русский английское ' equipment'.

- Так, понятно! Опять трудового человека лишать работы будешь стало быть? - голос Петра Ивановича стал жестче и неприветливей. Он вдруг резко и скрипуче закашлял.

Майк усмехнулся - эту песню он слышал так много раз, что реагировать на нее иначе, чем улыбкой уже не мог. Петр Иванович был ярким представителем пролетариата в самом его буквальном смысле. Да и как могло быть иначе после десятилетий, проведенных глубоко под казахстанской землей с отбойным молотком в руках? Он перешел на английский и спокойно сказал жене:

- Скажи своему отцу-луддиту [2] , что лишение трудового человека работы это наши хлеб с маслом. И его пиво, между прочим тоже.

Светлана, давно привыкшая к иногда склочному характеру папаши, махнула рукой и что-то быстро сказал отцу на русском. Тот продолжал бурчать себе под нос, метая недобрые взгляды в сторону Майка.

Майк усмехнулся еще раз и, поставив чашку с кофе на кухонный стол, подошел к холодильнику и вытащил оттуда бутылку 'Курса' [3] . Открыв ее, он вернулся к тестю, поставил ее перед ним и продолжил говорить на английском как можно доброжелательнее; несмотря ни на что, Майк старался как можно бережнее относиться к Петру Ивановичу, понимая, что трудовая жизнь его не была сахаром и что его собственный отец тоже всю жизнь был пролетарием, проработав практически до самой смерти на заводе по производству бетона в штате Вашингтон, но сделавший все возможное для того, чтобы Майк смог поступить в колледж.

- Ну вот смотрите Петр Иванович, - сказал он, - раньше вот, помните, были часы, а были секундомеры и это были два разных механизма, правильно? Тренер в спортивной секции носил часы на запястье, а секундомер в руке и смотрел на два циферблата во время тренировки. Правильно, так было? А что потом произошло? Часы и секундомер объединили в одно устройство и теперь можно носить лишь часы на запястье и использовать их в том числе и как секундомер. Это удобнее и дешевле. И никто теперь не захочет возвращаться обратно к часам и секундомеру как к двум отдельным механизмам.

Майк с удовольствием бросил взгляд на свои часы, поднеся руку ближе к глазам. Черный квадрат моментально вспыхнул яркими огоньками цифр, букв и иконок, показав кроме времени массу параметров, включая частоту его пульса и температуру воздуха в Сиэттле. Кроме секундомера, корпорация Apple смогла вместить в этот крошечный кусочек пластика огромное количество других функций и у Майка не было сомнений, что этим самым она лишила работы приличное количество трудящихся по всему миру.

- Ну а что же делать теперь тем, кто секундомеры мастерил? Когда их выкинули за ворота фабрики? Чем им семьи кормить, кроме как картошкой с огорода? - пробурчал Петр Иванович и нервно сделал несколько глотков из бутылки с пивом.

Тесть часто упоминал про картошку с огорода и на заре их знакомства Майк никак не мог о чем речь, пока Светлана не объяснила ему эту странную особенность жизни в небольших городках на пост-советском пространстве. Ведение мелкого натурального хозяйства, в котором едва ли не главной аграрной культурой являлся картофель, было пережитком трудных лет советской экономики, и занимались этим в Экибастузе почти все.

В воздухе повисла нервная тишина. Светлана копошилась в кухоных шкафах, шебурша контейнерами и пластиковыми пакетами. Петр Иванович с тяжелым выражением лица задумчиво пил пиво, поглаживая свою седую щетину. Майк еще раз взглянул на свои любимые часы и увидел, что показатель пройденной им за сегодня дистанции был совсем невелик. 'Пойду пробегусь', подумал он и, схватив в охапку жену, громко чмокнул ее в щеку.

- Ну я пойду побегаю немного, а вы тут с отцом без меня обсудите кривую безработицы.

Светлана, с плохо скрываемой улыбкой, укоризненно посмотрела на него. А Петр Иванович, помрачнев еще больше, по прежнему угрюмо пил пиво.

***

Тропическая духота канкунского аэропорта резко контрастировала с влажной свежестью зимы в Сиэттле, но стоило Майку выйти на пляж у отеля СолИберия, как понимание того, почему этот длинный и узкий полуостров так плотно застроен курортными объектами, стало невероятно ясным. От духоты не оставалось и следа; бодрящая свежесть Карибского моря приятно окутывала с ног до головы. Убаюкивающий рев прибоя, морская пена и изредка кричащие чайки заставляли забыть о повседневной суете. Изумрудные воды переливались массой разных оттенков. 'Пятьдесят оттенков зеленого', подумал про себя Майк с удовольствием зайдя в теплую воду по пояс. Он посмотрел на линию горизонта, туда где темная морская полоса встречалась с небом в белых облаках-барашках и представил себе как пять столетий назад на этом горизонте маячили паруса испанских галеонов Кортеса или Веласкеса. Он с теплотой взглянул на свои часы; чуть забрызганные морскими каплями, они показывали уже юкатанское время, переведясь на этот часовой пояс автоматически. 'Вот она, автоматизация', подумал он и смахнул капли с пластиковой поверхности, вспомнив, что корпорация Apple гарантировала на эту модель водонепроницаемость до глубины в двадцать пять метров.

Встреча с руководством СолИберии была назначена на завтра на десять утра. Лаборатория Дженнингса отправила образец К16 в Канкун на три дня раньше и он уже видел его в собранном состоянии, гордо стоящим в фойе одного из ресторанов. Дженнингс успел таки с дизайном - вместо мрачного черного параллелепипеда за стеклом фойе Майк увидел приятную глазу почти что эллиптическую форму, окрашенную в яркие тропические цвета с изображениями туканов и дельфинов. Три крупные клавиши на фасаде. Большая выемка для стакана с немного потусторонней голубой подсветкой. Майк почувствовал прилив уверенности и тут же захотел водки с тоником.

Бар на пляже был расположен в тени кокосовых пальм с которых немного угрожающе свешивались довольно крупные кокосовые орехи. 'Рождество по юкатански стало быть', усмехнулся про себя Майк, мысленно прикинув возможную траекторию падения такого ореха в случае, если он вдруг отвалится. Одетый, несмотря на жару, в строгую рубашку и черные брюки, бармен расторопно хлопотал по ту сторону стойки, колдуя над коктейлями и разливая пиво в пластиковые стаканчики. Несколько отдыхающих стояли у бара в ожидании своих напитков, завороженно глядя на бармена. На пластиковом бэджике, аккуратно прикрепленном к рубашке, читалось обычное для Мексики имя - Рауль.

Рауль был нетипично невысоким даже для мексиканцев из этой части страны (всякий раз будучи в Мексике, Майк не переставал чувствовать себя гигантом, не так, наверное, как Гулливер в Лилипутии, но все же). Кроме этого, он был куда смуглее большинства остального персонала; густой загар цвета кофе с минимальным количеством сливок, казалось, въелся в его смуглую кожу словно татуировка. Резко выдающийся, почти римский, нос странно контрастировал с аккуратно выбритым черепом и черными, как смола, глазами. Редкие вороные усы скорее напоминали неухоженную щетину, чем что либо еще. Рауль внимательно посмотрел на Майка, когда подошла его очередь, вопрошая взглядом что же тот все таки предпочтет.

- Водка и тоник, порфавор [4] , - сказал Майк улыбнувшись.

Бармен кивнул и подкинул бутылку с 'Выборовой' [5] в воздух словно заправский жонглер, поймал ее и стал отмерять прозрачную жидкость в пластиковый станканчик со льдом, взяв при этом другой рукой бутылку с тоником 'Швеппс' и начав наливать его в этот же стаканчик. Все действо заняло не более десяти секунд. Сразу после этого, он схватил контейнер с нарезанными дольками лайма и удивительно точно метнул одну из них в стаканчик. Взяв длинную ложку он слегка помял дольку лайма в напиток, размешал его, стуча кубиками льда, и поставил коктейль перед Майком. 'Вот так кудесник!' с восхищением подумал Майк и положил долларовую бумажку в графин для чаевых, стоящий тут же.

Суровый металлический голос с женской стилизацией вдруг громко поведал 'Пройдено три мили за последние два часа!'; люди у бара, все как один, повернули глаза в его сторону, а Рауль, с плохо скрываемой тревогой и сильным испанским акцентом, сказал Майку:

- Сэр, с вами разговаривают ваши часы?

Майк, бормоча извинения, выключил аудио режим замера пройденного расстояния на своих часах, и ответил:

- Пердон порфавор [6] , забыл отключить звук.

Взяв свой коктейль он вновь отправился на пляж. Сев в свободный шезлонг, он пригубил водку с тоником. Напиток был отличным. 'Не хуже, чем К16', подумал он о бармене Рауле. Часы на запястье зажужжали. Майк посмотрел на дисплей и с радостью обратил внимание на разноцветные окружности, показывавшие пройденное расстояние, сожженые калории и потраченное время. До цели оставалось еще две мили, но он понимал, что после водки с тоником их ему уже не покрыть. 'Отличные часы', в который уже раз он мысленно отметил про себя, предвкушая как после этой командировки он начнет готовиться к марафону у себя в Сиэттле и как точно он сможет следить с помощью этого чуда автоматизации за всеми нужными в этой подготовке параметрами.

Он сделал еще глоток и закрыл глаза. Монотонный шум прибоя карибских волн и редкие крики чаек успокаивали нервы не хуже валерианки, которую во времена стресса ему иногда давала его молчаливая теща. 'Надо будет привезти сюда в отпуск Светлану с Питером', лениво подумал он, понимая, что начинает дремать.

***

- Это не просто аппарат для удобства клиентов вашего отеля. Мы рассматриваем это как потенциальную революцию в гостиничном и ресторанном бизнесе, примерно такую же какой в свое время была революция гибридных машин на наших дорогах. К16 не просто сэкономит деньги - он радикально улучшит стандартизацию, что отразится на гораздо более точном планировании в снабжении ваших отелей и баров и, как следствие, на общем бюджете и прибыли. Дамы и господа, автоматизация процессов в индустрии питания до неузнаваемости меняет картину на всем континенте! СолИберия и его клиентов ждет новый мир идеально приготовленных алкогольных коктейлей...

Ораторский образ Фиделя Кастро с черно-белых хроник начала семидесятых, не выходил из головы Майка во время презентационной речи и возможно потому, что Куба была ближайшим крупным островом, расположенным в трехстах километрах к востоку от Канкуна. Топ-менеджеры, все как один одетые в костюмы с отливом, с набриолиненными волосами и тщательно выбритые, с интересом переводили взгляд с Майка на сияющий неоном К16 и обратно. Две миловидные девушки, судя по всему персональные ассистенты кого-то из этих боссов, с невероятно серьезным видом что-то стучали в свои лаптопы. Майк вдохнул поглубже и закончил речь мощным крещендо, сопоставляющим К16 с изобретением парового двигателя и электрической лампочки и, все еще будучи с образом мятежного команданте барбудо в сознании, едва не рявкнул 'Viva Cuba Libre !' [7] в конце.

Презентация удалась. Менеджеры даже немного похлопали ему в конце, одобрительно кивая и оживленно переговариваясь на испанском в пол-голоса между собой. После некоторого количества вопросов по чисто технической части, народ плавно переместился ближе к агрегату, с любопытством его разглядывая. Майк понял, что наступил самый ответственный момент в его выступлении.

- Как насчет дегустации? - ненавязчиво спросил он, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

Менеджеры помоложе предсказуемо, хотя и неуверенно, с отрицанием и вразнобой покачали головами. Кто-то показал на часы, давая понять, что деловой день в самом разгаре. Самый пожилой босс, седовласый и сурово выглядящий, подошел к сияющей голубым выемке для стаканчиков и пристально посмотрел на клавиши аппарата. В воздухе повисла напряженная тишина, если не считать легкого треска клавиатуры, издаваемого одной из девушек все еще продолжающей печатать на лаптопе. Майк решил брать быка за рога.

- Вот пожалуйста, сеньор Лопес, оцените насколько быстро и хорошо К16 может приготовить мохито!

Подойдя к агрегату Майк решительно вставил пластиковый стаканчик в выемку и нажал среднюю из клавиш, которая тут же зажглась яркой белой подсветкой. К16 загудел и застонал как умирающий хард-драйв в старом компьютере и с грохотом накидал в стаканчик кубики льда. Потом зашипел словно шкварки на сковороде и, спустя двадцать секунд, наполнил емкость коктейлем, закинув туда же кусочек лайма и листики мяты. Клавиша сменила подсветку с белой на зеленую.

- Готово! - сказал Майк и уважительно предложил жестом руки сеньору Мигелю Лопесу, генеральному директору по питанию сети отелей СолИберия по Мексике и Центральной Америке, отведать аппетитно пузырящееся творение К16. Лопес серьезно посмотрел на него, потом неожиданно улыбнулся и взял стакан с напитком. Поднеся его к носу, он сосредоточенно понюхал, затем сделал первый глоток. Посмаковав его несколько мгновений, он сделал второй и почти сразу же третий. Подняв вверх большой палец свободной руки босс вынес вердикт низким густым баском:

- Perfecto ! [8]

Вслед за Лопесом мохито сделал себе Хуан Казама, второй по старшинству в составе присутствующих, после чего он и Лопес стали что то оживленно обсуждать почти шепотом. Спустя минуту Казама кивнул всем остальным и К16 стал работать без перерыва, колдуя над коктейлями для оставшихся менеджеров. И только девушки-ассистентки не рискнули даже подойти к агрегату, наблюдая за происходящим издалека, временами изображая занятость. Майк не переставая улыбался к месту и ни к месту вставляя испанское 'Bueno'; несколько напряженных дней в Кливленде с парнями Дженнингса приносили свои плоды и он уже прикидывал сколько агрегатов СолИберия захочет заказать в первой партии.

Лопес, заметно повеселевший после двух коктейлей, сказал Майку, что хотел бы с ним встретиться еще раз после обеда, обсудить технические параметры и кое-какие логистические нюансы. Встречу назначили тут же на пять часов вечера. Майк посмотрел на свои часы и быстро поставил в них автоматический напоминатель, хотя был уверен, что забыть про эту встречу в пять он вряд ли сможет. Он собрал со стола свои презентационные файлы и бумаги и, сложив их в портфель, уже было направился к выходу как вдруг к нему приблизилась одна из девушек-ассистенток. 'Вероника' читалось на бэджике, аккуратно закрепленном на лацкане ее делового пиджака. Майк с улыбкой вопросительно посмотрел на нее.

- Сеньор Робертс, можно кое-что у вас спросить, - тихо сказала она, сильно коверкая неродной ей английский и непрерывно теребя от волнения густой черный локон, ниспадавший на плечи.

- Да, конечно!

- Понимаете, мой отец работает барменом в соседнем отеле. У нас в Канкуне почти все так или иначе работают в отелях на побережье и уж точно все в туристической индустрии. Я вот хочу спросить...

Вероника вдруг покраснела и засмущалась. Майк продолжал смотреть на нее, пытаясь понять в чем же все таки дело. Вдруг она замолчала. Потом глубоко вздохнула и спросила с набухшими от слез глазами.

- Сеньор Робертс, скажите, ему уже сейчас надо искать новую работу?

'Ну вот, опять!', с раздражением подумал Майк, вспомнив полный гневной укоризны взгляд Петра Ивановича. Почему столь многие думают о нем, как об инструменте сил зла, старающихся лишить куска хлеба честных работяг? Неужели они не понимаются, что технологический прогресс в экономике не остановить? Неужели лучше всем отказаться от машин, компьютеров и вакцинации и жить как пенсильванские амиши? Не лучше ли адаптироваться к изменениям и попробовать перековаться на кого-нибудь, чей труд будет востребован в рамках новой экономики? Что за луддитское мышление? Не переставая улыбаться, чертыхаясь при этом про себя, он ответил, двигаясь к выходу из помещения:

- Я уверен, что ваш отец сможет трудоустроится.

Он быстро вышел за стеклянные двери и направился к лифту. Идя по коридору он вновь услышал сначала гудеж и потом шипение, исходящие из офиса. К16 не переставал выдавать на-гора мохито для разбодрившихся менеджеров СолИберии.

***

Майк сидел в кафе недалеко от пляжа, когда вдруг начался дождь. В течении десяти минут этот тропический ливень лил как из под крана. Он был рад, что оказался в этот момент под крышей кафешки. Тут можно было неторопясь выпить довольно средненький кофе и отведать свежих фруктов. Майк никак не мог понять, почему в стране, в которой выращивается кофе, конечный продукт в виде напитка так сильно отличается от того, что можно купить в 'Старбакcе' в Сиэттле или Кливленде. Он с удовольствием занес в своей ментальный роллодекс это наблюдение, уже видя в нем потенциал для бизнеса. Кроме этого, почему-то тут совсем не было яблок. Это, в принципе, могло объясняться тем, что в тропиках эта культура росла хуже, чем, скажем, ананасы и папайя, которые тут были просто замечательные.

Его любимые часы Apple Watch 2, звонко загудели в без четверти пять, и он, с обожанием посмотрев на них, встал и направился к лифту. Он не стал допивать эту бурую жидкость без привычного аромата, выдаваемую за кофе. С моря дул приятный теплый бриз и где-то далеко от берега маячили разноцветные воздушные шары для парасэйлинга. Майк понимал, что расслабляться рано, но мысли о том, что теплое море и идеальный пляж так близко, отвлекали его от дум о все еще незаконченных переговорах как песни сирен от опасностей античной навигации. Взяв себя в руки, он ускорил шаг к лифту.

В офисе он был чуть раньше пяти, но Лопес с Казамой его уже ждали. Это было довольно необычно; латиноамериканская ma ñana [9] как стиль жизни, с постоянными откладываниями и частыми опозданиями, частенько просачивалась и в корпоративную среду большого бизнеса. Похоже, что управление СолИберии было чуть другим, что, в принципе, не могло не радовать - 'Gruber Automation Incorporated' была типичной американской компанией и предпочитала все делать быстро и конкретно.

- Майк, я рад вновь тебя видеть, - сказал ему Лопес с легкой улыбкой и указал на кресло.

Казама молча кивнул, не переставая остервенело жевать; казалось, что его выбритые скулы постанывали от напряжения. На столе лежала початая пачка 'Никорета'. 'Мучается без курева, бедолага', подумал Майк и сел за длинный стол прямо напротив них. К16 по прежнему голубел неоновыми огнями в дальнем конце офиса.

Лопес неторопливо начал говорить своим баском.

- Я сразу скажу, что в принципе машиной мы довольны. Выглядит неплохо, в управлении простая. Мы прикинули, что в нашем отеле один человек может обслуживать пять-шесть машин в сутки. Качество неплохое у мохито и у водки с тоником. Но есть одно но. Нам нужны твердые гарантии того, что программный код по напиткам будет кастомизироваться так, как мы этого хотим в зависимости от времени года, погоды и нескольких других факторов. Мы хотим, чтобы кастомизация происходила очень быстро. В идеале - вечером мы отправляем требования по такой кастомизации, а утром К16 уже выдает напитки по новому. Более того, в будущем мы хотим, чтобы такая кастомизация была настолько гибкой, чтобы все менялось в течении одного-двух часов по нашему запросу.

Майк внимательно слушал Лопеса, делая записи в блокноте. Казама продолжал играть желваками, перемалывая зубами 'Никорет'.

- А зачем, позвольте спросить, может понадобиться такая частая кастомизация? - спросил Майк, когда Лопес сделал паузу.

- Мы хотим, чтобы все наши пьющие клиенты, а таких большинство, были как можно более довольны в любое время суток. Анализ данных по всем отелям нашей сети в Мексике показал интересные результаты. Ну, например, когда у нас большой наплыв американцев с детьми до тринадцати лет (такое бывает на весенних каникулах), процентное содержание алкоголя в коктейлях должно быть на шесть процентов выше для того, чтобы родители чувствовали себя достаточно расслабленными. Это вечером. Ближе к полуночи эти шесть процентов могут сократиться до четырех в половиной. Понимаешь?

Майк кивнул. Он уже видел следующий этап в улучшении К16; если кастомизация должна происходить и по гендерному признаку, у парней из другой лаборатории уже были наработки, которые Дженнингс и его парни теоретически могли внедрить в агрегат.

Он быстро записывал обрывки своих соображений, слушая Лопеса. Еще через десять минут стало очевидным, что если вопрос с кастомизацией содержания алкоголя будет решен, СолИберия сможет резко улучшить финансовые показатели через год-другой, избавившись от примерно двух третей всех барменов, работающих на эту сеть в Мексике. К16 будет работать круглосуточно и один сотрудник без какой либо квалификации бармена (штука довольно высоко котирующаяся в туристической Мексике) сможет следить за бесперебойной работой нескольких машин, получая в два раза меньше, чем обычный бармен.

Встреча прошла неплохо. Майк был уверен, что программисты из Кливленда вполне в состоянии создать код, кастомизирующий процент алкоголя в зависимости от входных данных. Ему надо было лишь уточнить парочку чисто технических нюансов, что он собирался сделать сегодня вечером через Скайп либо по электронной почте.

Он пожали друг другу руки, договорившись встретиться еще раз на следующий день, после того, как Майк переговорит с Кливлендом. За всю встречу Казама так и не проронил не слова. Его скулы порозовели от напряжения к концу переговоров и Майк был готов поставить сто к одному, что если бы сейчас он предложил ему сигарету в обмен на подписание контракта на поставку К16, то сделка была бы закрыта уже сегодня вечером.

***

Майк глубоко вдохнул свежий воздух с легком запахом морской соли. Он вышел на пляж будучи одетым как типичный отдыхающий - в плавательные шорты с нелепой расцветкой тропического заката на фоне гнущихся к морю пальм и гавайский рубашке с похожим мотивом. Карибское море по прежнему переливалось изумрудными оттенками. Прибой все так же пенился у самой кромки берега. Он мечтательно посмотрел на линию горизонта, туда, где находилась Куба, чей недавно ушедший из жизни лидер столь навязчиво вставал в его воображении на сегодняшней презентации. Майк был доволен. Боссы СолИберии были близки к подписанию контракта. Оставалось лишь получить подтверждение из штаб-квартиры насчет нескольких технических нюансов.

Он включил беговой режим на своих часах и с упоением посмотрел как ярко-флоурисцентный индикатор отсчитал пять секунд перед стартом. После чего посеменил трусцой по пляжу, прямо вдоль берега, с удовольствием ощущая как его стопы вязнут в податливом мокром песке. Поглядывая как меняются цифры на часах покрытого им расстояния, Майк как ребенок радовался когда волна выше обычной окатывала его теплой мягкой влагой по самые колени. Юкатанское солнце начинало клониться к закату.

Пробежав пару километров, он увидел крупного пеликана, летящего прямо вдоль поверхности моря. Последний раз он видел пеликана изображенного на воротах одной крупной винодельни в Британской Колумбии, куда он как-то раз ездил в командировку. Здесь же пеликан был самый настоящий. Майк остановился и отметил, что сквозь шум прибоя можно было различить нечастое хлопанье его крыльев. Он провожал его взглядом, когда вдруг тот резко развернулся и, слегка поднявшись в воздухе, камнем упал в воду со сложенными крыльями. Через мгновение пеликан вынырнул и снова взлетел. В его клюве ярко серебрилась пойманная рыба.

'Вау!', воскликнул про себя Майк. Мощная, невесть откуда взявшаяся, волна окатила его по самый пояс. Он взглянул на часы и вспомнил, что корпорация Apple гарантировала водонепроницаемость до двадцати пяти метров на эту модель. Купальные шорты все равно уже были мокрые; он скинул гавайскую рубашку на песок подальше от берега и, еще раз взглянув на часы, вошел в воду. Нырнув, с пеной шлепнул по поверхности воды стопами, словно кит хвостом. Плыть в прибое было непросто из-за волн, но Майку нравилось справляться с ними, рассекая и выныривая, чтобы заглотнуть воздуха. В глазах почувствовалась легкая резь - соленость воды давала о себе знать.

В очередной раз вынырнув, он опять увидел пеликана. Тот, казалось, кружил вокруг него, словно стервятник над испускающей дух зеброй из документальной хроники о суровой жизни в африканской саванне. Майку стало не по себе и он поплыл к берегу. Он вышел из воды и сел на песок. Пеликан вдруг перестал описывать круги и полетел в сторону открытого моря. Майк долго провожал его взглядом, пока тот не превратился в крошечную точку на горизонте. Странное чувство тревоги вдруг охватило его. Он решил взглянуть на часы и узнать какая дистанция была им пройдена и проплыта к текущему моменту. Он поднял к глазам левую руку. Запястье было пустым. Часы пропали.

Понимание того, что произошло нахлынуло на него как снежная лавина, сходящая с горы Бэйкер [10] . Первые мгновения он отказывался в это верить, но понимание это было столь же четким, сколь и безжалостным. Его любимые часы, страшно дорогие и столь многофункциональные, его надежда в подготовке к марафону в Сиэттле, пропали. Воды Карибского моря поглотили их с такой же легкостью как и испанские галеоны с золотом ацтеков, которые время от времени находят у побережий Антильских островов и Флориды. В отчаянии Майк вновь бросился в море и течении десяти минут тщетно нырял вдоль берега, в надежде увидеть черный пластик своих часов сквозь соленую толщу изумрудной воды. Постепенно отчаяние сменилось угнетенным смирением. Он вылез на берег и, закусив губу, долго смотрел на накатывающие волны, чувствуя себя идиотом и жертвой одновременно. Море было таким же как и прежде. На горизонте вновь показался силуэт пеликана. Майк недобро посмотрел на него, пыхтя от негодования и чертыхаясь. Пеликан же, не долетая метров тридцати до него, сменил курс и полетел на север вдоль пляжа.

Он посидел в песке еще несколько минут, не переставая думать, что чудо компьютерной автоматизации теперь бесмыссленно прозябает на дне моря, создавая, разве что, разнообразие в антураже жилищ крабов и донных рыб. Глупость потери тяжелым камнем лежала на душе - он, взрослый мужик с университетским образованием, с огромным опытом правильного обращения с массой механизмов, поддался на рекламную уловку и стал плавать в этих часах, наивно веря в водонипроницаемость - 'до двадцати пяти метров'.

Майк медленно встал и сунул скомканную рубашку в подмышку. Почесав подбородок с уже пробивающейся щетиной, он медленно побрел вдоль берега в сторону отеля. Он никогда не расставался с этими часами с тех самых пор, как корпорация Apple прислала ему их в симпатичной коробке через Federal Express [11] . Даже во время сна они были на его запястье, фиксируя как долго он спал, каков был его пульс во время сна и прочие данные. Он с тревогой вспомнил как теща Гульбаршын рассказывала ему как-то, что мужчины-казахи в старые времена никогда не расставались с ножом и что потерять его или забыть где-нибудь считалось очень плохой приметой. Ронял ли кто-нибудь из этих гордых кочевников по глупости свой нож в море, скажем, Каспийское? Если да, то его текущие эмоции вряд ли были уникальны. 'Суеверия', нервно подумал он, шагая по песку.

Он добрел до отеля и надел свою слегка влажную рубашку. Пляжный бар был все еще открыт и Майк отметил про себя, что окружавшие его пальмы один к одному напоминали сюжет на его гавайской рубашке. Издали бар казался пустым, но бармен внутри по прежнему расторопно шустрил - работы по ту сторону барной стойки всегда было предостаточно, даже без клиентов. Подойдя ближе, Майк увидел, что этот был тот самый смуглый малый по имени Рауль, которого он видел накануне.

За барной стойкой был всего один посетитель. Майк бегло взглянул на него и, не желая ни с кем разговаривать, сел с другого конца. Посетитель выглядел как американец. Аккуратно причесанный и выбритый, даже в майке и купальных трусах он производил впечатление командировочного, а не отдыхающего. СолИберия был крупной компанией и удивляться разного рода корпоративным представителям тут не приходилось.

- Hola [12] , - негромко сказал Майк бармену, усаживаясь на стул.

Рауль кивнул и практически сразу поставил перед Майком высокий стакан с искрящейся жидкостью и долькой лайма.

- Водка с тоником для вас, сеньор, - сказал Рауль так, будто бы они были знакомы не первый год.

Майк подивился расторопности бармена. С благодарностью кивнув ему, он жадно отпил из стакана. Коктейль был отличный и даже водки в нем было чуть больше, именно так как и хотелось Майку сейчас после приключений на пляже. Он вспомнил про исследование о котором упоминали Лопес и Казама. 'Попал, видимо, в целевую группу', угрюмо подумал он. Проглоченные морской пучиной часы не выходили из головы. Рауль продолжил суетиться, гремя бутылками и стаканами.

Налетел неожиданно сильный порыв ветра, разметав салфетки с символикой СолИберии по барной стойке. Бармен неуклюже бросился их ловить. И в этот момент прямо рядом с Майком послышался громкий треск от падения чего-то тяжелого. Повернувшись, он увидел как крупный кокосовый орех с ближайшей пальмы, тот самый что так тяжело свешивался с верхушки дерева, едва не попал в него! Отвалившись от связки собратьев из-за мощного дуновения вечернего бриза, он раскололся от удара в буквальных сантиметрах от стула на котором сидел Майк.

- Вот это да! Да ты, братец, в рубашке родился!

Посетитель с другого конца стойки присвистнул и помахал Майку.

- Там рядом с тобой не занято? - спросил Майк, косясь на мохнатую скорлупу и влажную белую сердцевину ореха.

- Конечно нет, присаживайся.

Майк взял свой напиток и пересел ближе к американцу. Рауль, недовольно бормоча себе под нос, стал сибирать осколки скорпулы в большое ведро.

- Джефф Кухарски, - представился американец, - я из 'Дельты'. Будем поставлять сантехнику посовременнее на этот курорт.

- Майкл Робертс, я тоже тут по бизнесу - ответил ему Майк, все еще косясь на лужицу, оставшуюся от падения кокоса.

Они разговорились. Майк был рад отвлечься от своих неприятным дум. Джефф был легок в общении, как и всякий опытный сэйлзмэн. Рауль непостижимым образом четко понимал, когда надо было менять почти пустые стаканы на новые дринки. Майку начинало казаться, что один и тот же стакан, стоящий перед ним, как по волшебству, никогда не опустошался полностью. 'Сможет ли такое К16?', скользнула по уставшим от переживаний мозгам шальная мысль. После третьего коктейля, он немного расслабился. Острота ощущения себя идиотом снизилась и он с интересом слушал Джеффа, у которого тоже развязался язык.

- ... Ну так вот, смесители в половине номеров староваты, да и унитазы, чего греха таить, тоже. Я тут третий раз уже, и сегодня Казама, ну ты то его знаешь наверное, подписал таки контракт. Будем поставлять самое современное, с учетом того, что очистительные сооружения тут, в тропиках, работают в полную силы и все равно не всегда справляются. Через две недели придет первый груз из Мичигана. Работы местным сантехникам будет на три месяца вперед, что тоже отлично.

- Я что-то не заметил, чтобы Казама сильно пекся о работе местным, - заметил Майк.

- Ну он, конечно же, бизнесмен в первую очередь, а уж потом все остальное. Но у СолИберии какие то договоренности с местным муниципалитетом и штатом Кинтана-Роо о количестве трудоустраиваемых местных. Местные они в основном индейцы. Майя, если не ошибаюсь. Тут в Мексике другая система, не как у нас. Резерваций со своими законами у них нет. И налоговых послаблений тоже, казино не поставишь как мохоки у нас в Мичигане. Штат да и Канкун старается их трудоустраивать в туристической индустрии. Весь менеджемент, понятно дело, не местный, в основном из Веракруса.

- Да, Лопес сегодня говорил, что и он и Казама оба из Веракруса.

- Ну вот. А все кто не менеджемент это местные, и многие из них индейцы. Сегодня с бригадиром сантехников разговаривал. Тот сказал мне, что ходят слухи, что некий американский концерн лишит в скором времени работы местных барменов. Смешной малый. Просто балдеет оттого, что будет работать с 'Дельтой'. Сказал мне, что глядя на этот отель, он думает не о трех с половиной тысячах туристов, а о трех с половиной тысячах анусов.

- О чем? - переспросил Майк, округлив глаза. Он понимал о ком уже ходят слухи.

- Ну, он по установке унитазов специалист.

Майк усмехнулся и отхлебнул из своего стакана. Джефф продолжал говорить.

- Сказал, что молился долго и пожертововал как следует на церковь в прошлое воскресенье, чтобы бог прислал им работы. Уверен, что я прислан богом, в отличии от того другого американского концерна. Они тут почти все убежденные католики. Мел Гибсон мог бы тут тропический вариант 'Храброго Сердца' снимать.

- Почти все? Я думал вообще все...

Майк чувствовал, что изрядно захмелел. Мысль о том, что ему еще надо было звонить в Кливленд не вселяла в него никакой радости.

- Индейцы не все католики, - сказал Джефф и слегка покосился на Рауля, - Я вернусь через пару минут.

Очевидно, выпитое просилось наружу. Он немного неуклюже встал с барного стула и отправился к двери туалета.

Майк посмотрел на бармена, продолжающего деловито греметь бутылками. Тот невозмутимо делал свою работу, не обращая внимания на праздную трескотню подвыпивших гринго, но Майк был уверен, что тот все слышит и, скорее всего, почти все понимает. Он оглядел своим, уже не вполне трезвым, взглядом антураж бара и обратил внимание, что нигде не видит распятия, атрибута абсолютно необходимого для любого места работы типичного мексиканского католика. В комнате для презентаций сегодня утром и после обеда, во время встречи с Лопесом и Казамой, большое позолоченное распятие бросалось в глаза каждому, кто входил в этот офис. Распятие поменьше он видел на входе в гостиницу и на стойке ресепшена. Бар внутри отеля тоже был декорирован распятием, и Майк хорошо помнил, что образ распятого Христа на нем был по особенному печальным.

За аккуратно расставленными бутылками с алкоголем неброско мерцало зеркало. В нем отражались сидящий за барной стойкой Майк, пляж и море. Самый верхний ряд бутылок пестрел почти что тропическими красками початых 'Алазэ', 'Бомбейского Сапфира' и 'Голубого Кюрасао'. Чуть выше, там, где по логике вещей, могло находится распятие, висела странная тусклая чеканка. Слегка покосившись, она казалась лишней и даже абсурдной среди этой разнокалиберной батареи водок, ромов и ликеров. Майк прищурился, стараясь разглядеть получше изображение на ней. Это был весьма типичный индейский орнамент: витиеватый полу-абстрактный узор с фигурой у которой пышный плюмаж на голове выглядел настолько же тяжело, насколько и излишне. Фигура как бы утопала в этом узоре и Майк вспомнил, что нечто подобное он видел на туристических проспектах Тулума и Чичен-Ицы, разложенных на столиках в фойе гостиницы.

Бармен ловко сменил его уже почти пустой стакан на новый коктейль. 'Не пора ли остановиться?', подумал Майк, пригубив напиток.

- В том баре, что внутри отеля, Иисус слишком уж печальный, - начал он издалека, глядя на Рауля.

Бармен невозмутимо протирал поверхность стойки и аккуратно раскладывал картонные подставки для стаканов и кружек. Все подставки были либо с символикой СолИберии или пива 'Корона Экстра'. Тишина создавала напряжение. 'Еще десять секунд молчания и будет выглядеть грубовато с его стороны', подумал Майк, продолжая глядеть на него. Со стороны туалета послышался глухой звук сливаемой воды.

- Спаситель там грустный, это правда, - вдруг сказал Рауль, - ваш новый знакомый прав, сеньор. Я действительно из местных.

Майк оживился и отхлебнул коктейля.

- Ты отличный бармен, честно тебе скажу. Excellente! А распятия, это политика компании или каждый на свое усмотрение решает?

Рауль вновь взял паузу. Казалось, он взвешивал каждое слово, прежде чем ответить, со скрипучим звуком протирая при этом стаканы изнутри. Джефф вернулся и взгромоздился на свой стул.

- Кто-то верит в важность распятия. И таких большинство у нас. У кого то другие взгляды. Но мы все относимся к Спасителю с благоговейным почтением, - было очевидно, что бармен осторожничал.

- А во что же верят местные?

- У местных нет Спасителя, у них много своих богов.

Рауль любопытным образом отгородил себя в своей речи от аборигенов, одновременно при этом им оставаясь. 'Так комфортнее ему, начальство все же католики', подумал Майк. Джефф стал осоловело пялится в зеркальную витрину бара, его глаза начинали слипаться. Очевидно, сказывалось выпитое. Рауль демонстративно посмотрел на часы, давая понять, что скоро будет закрывать. Майк вспомнил о своих Apple Watch и едва не поморщился от мысли о том, как они теперь, должно быть, болтаются на морском дне, увязая в песке и ракушках.

- Что же это за боги?

- Боги... Разные боги. У каких-то мощи больше, у каких-то нет. Есть самый главный бог тоже.

- Как Иисус?

- Нет, не как Спаситель. Главный бог у индейцев он на него совсем не похож. 'Выборова' кончилась. Я могу сделать тоник с мескалем. Хотите попробовать, сеньор?

Майк посмотрел на свой стакан, который опять был практически пустым. Оплакивать мексиканским мескалем проглоченные Карибским морем часы вдруг показалось ему вполне логичным. Отражение в зеркале барной витрины стало намного более тусклым. Наступали тропические сумерки. Джефф стал тихонько похрапывать, свесив голову набок.

- Давай.

Рауль, как всегда виртуозно, смешал дринк и поставил его перед Майком. Майк осторожно попробовал. Коктейль с мескалем на вкус был совершенно другим, но довольно любопытным.

- Gracias amigo [13] . Интересный вкус.

Рауль кивнул и неожиданно продолжил.

- Главный бог майя, он с совершенно другой историей. Однажды одна простая женщина родила мальчика, похожего на змея. Чем старше он становился, тем более он терял очертания человека, становясь все больше похожим на змея с перьями на голове. В конце концов, мать отправила его жить в пещеру вдали от деревни и его сестра заботилась о нем как могла. Он вырос настолько большим, что еды, что приносила сестра, перестало хватать. Тогда он решил покинуть пещеру и людей и улетел в море, вызвав своим уходом небольшое землетрясение. С тех он живет в море.

Майк с неподдельным удивлением слушал Рауля, совсем не ожидая такого откровения от бармена. Джефф протяжно засопел и свесил голову в другую сторону.

- Так чем же он похож на Иисуса? Ты ведь сказал он самый главный бог у индейцев?

Рауль перешел почти на шепот и перестал протирать стаканы.

- Он, как и Спаситель, заботится о своих людях. И самое главное, как Спаситель, он всегда дает шанс исправиться, тому кто совершил ошибку.

Рауль пристально и серьезно посмотрел на Майка. Аккуратно свернув квадратиком тряпочку для протирания стойки, он добавил.

- Сеньор, вы меня извините, но мне пора закрываться. Приходите завтра после десяти. 'Выборову' должны подвезти, я сделаю вам водку с тоником.

Майк кивнул. Растолкав Джеффа, он взял его под руку и повел к лифту гостиницы. Через несколько шагов тот пришел в себя и сказал Майку, что дойдет до номера сам. Майк посмотрел ему во след, убедившись, что тот дошел до лестницы в главный корпус и стал, слегка покачиваясь, подниматься. 'Три с половиной тысячи анусов', вспомнил он. Было вполне вероятным, что унитаз в номере Джеффа будет использоваться сегодня вечером совсем по другому.

Это было странно, но самого его совершенно не подташнивало, хотя выпил он совсем немало. С моря дул приличный бриз, но без тех резких порывов, что сбросил с пальмы кокос в баре. Он повернулся в сторону пляжа и обомлел от вида огромной Луны, светящейся над морем гигантским диском. Дойдя до берега, скинул сланцы у неубранных шезлонгов и неторопливо пошел к воде. Было пустынно. Стоящие на побережье отели сияли ночными огнями словно Манхэттен на открытках. Где-то далеко были слышны звуки дискотеки. Майк дошел до линии прибоя. Набежавшая волна лизнула его лодыжки теплой пеной.

Он посмотрел в сторону моря. Луна, огромная, темно-желтого цвета, как старое обручальное кольцо, вселяла легкий трепет своим величием. 'Полнолуние что ли...', растеряно подумал он. Иногда на нее наползали черные, как чернильные кляксы, облака, ненадолго закрывая часть диска. 'Пора звонить в Кливленд', вспомнил он без особого энтузиазма и уже было развернулся, чтобы топать к отелю, как вдруг почувствовал, что бриз с моря практически полностью прекратился.

Майк с недоумением вновь посмотрел в море. Волны стали мелкими и неторопливыми. Странный силуэт четко вырисовывался на фоне желтого диска Луны. 'Пеликан? С чего бы это он летал по ночам? Не надо было мескаль пробовать', мелькнуло в голове. Лунный свет довольно ярко освещал полосу пляжа на которой он стоял. Кое-где на почти идеальной поверхности песка можно было разглядеть ракушки. Майк сделал несколько шагов. Голова начала слегка кружится, чего не было, пока с моря дул свежий ветер. Он сел на песок и вытянул ноги, погрузив их в воду. Ракушки на песке продолжали поблескивать в лунном свете.

Прибой практически полностью сменился едва заметными шлепками воды о прибрежный песок. Майк понял, что еще немного и он уснет прямо на пляже. Он потряс головой, чтобы взбодриться и встал на ноги. Голова начинала побаливать от выпитого. 'Что же все-таки он добавляет в коктейли?', вспомнил он про Рауля и свой странный диалог с ним, глядя на торчащие из песка очертания ракушек.

Он уже было пошел в сторону отеля, как вдруг его внимание привлекло странное несоответствие. Казалось, что у одной из ракушек, довольно большой по размеру, была чересчур замысловатая форма. Он еще раз посмотрел на нее. Нет, не ракушка. Сделав несколько шагов по песку он приблизился к ней. В лунном свете тускло мерцал черный пластик наручных часов.

'Потерял кто-то', сонно подумал он. Внезапно сознание обожгла совсем другая мысль. Он почувствовал учащенное сердцебиение. Ладони взмокли. Метнувшись к торчащему из песка пластику, он лихорадочно схватил его. Трясущимися от волнения пальцами нажал боковую клавишу. Часы ожили. В центре черного квадрата узнаваемо засветилось надкушенное яблоко логотипа корпорации Apple.

Майк, затаив дыхание, ждал когда яблоко сменится экраном ввода пароля. Когда это произошло, он, все еще нервно дрожа, ввел свою комбинацию цифр: 1212. Именно двенадцатого декабря он впервые познакомился со Светланой и поэтому дату эту помнил всегда. Через мгновение дисплей на часах сменился легко узнаваемыми настройками с массой параметров, которые он так тщательно, с любовью, кастомизировал на прошлой неделе. Головную боль сняло как рукой. Захотелось пить. Но еще больше захотелось водки с тоником.

Он надел часы на левое запястье, дважды проверив, что ремешок надежно закреплен. Поглядев на них еще немного, он направился к шезлонгам, где лежали его брошенные сланцы. На полпути к ним, он почувствовал мощное дуновение с моря. Он обернулся. Казалось, спокойного штиля у берега и не было вовсе - мощный прибой с пеной накатывал на берег, шум волн смешивался с порывами ветра в одну какофонию, а Луна цвета потасканного золота по прежнему пряталась за кляксами гонимых по небу облаков.

***

Часы разбудили его переливистой трелью, которую он поставил как мелодию будильника, ровно в семь утра. Немного болела голова; аспирин, заботливо положенный в сумку Светланой, оказался кстати. Майк быстро привел себя в порядок и собрал своё немногочисленное барахло в чемодан. Проведя двадцать минут на телефоне, он смог поменять свой билет в Сиэттл на сегодняшний рейс. Одел часы и подергал за ремешок. Убедившись, что они прочно сидят, он подумал что мог бы служить сейчас неплохой иллюстрацией к такому понятию как паранойя. Взяв сумку, он еще раз окинул взглядом комнату. Вроде ничего не забыл. На кофейном столике лежали несколько туристических буклетов о Юкатане. Он сгреб их в охапку и сунул в боковой карман сумки. 'Покажу Светлане, пусть выбирает', подумал он. Жене и ребенку на этом побережье должно было понравиться, тем более, что они еще никогда не бывали на Карибском море.

Он спустился в вестибюль отеля и попросил одного из швейцаров заказать ему такси до аэропорта через пятнадцать минут. Сунув ему доллар, он едва успел на заполненный лифт. Выйдя на том этаже, где вчера он проводил презентацию и встречался с Лопесом и Казамой, Майк увидел еще издали, сквозь стеклянные двери, как две горничные в скучной серо-голубой униформе протирали К16. Изгибы и яркие тропические цвета агрегата выглядели особенно привлекательно в лучах утреннего солнца, хотя и не располагали к мыслям об алкоголе. 'С утра он мог бы делать соки', подумал Майк и закусил губу.

В офисе, кроме горничных, была лишь ассистенка кого-то из боссов, с которой Майк столь отрывисто и не особо приветливо общался вчера. 'Вероника', вспомнил он ее имя; сегодня бэджика на лацкане не было. Она сидела за столом и сосредоточенно печатала что-то на лаптопе. Горничные едва слышно переговаривались на испанском, стараясь быть настолько незаметными насколько возможно. Майк приблизился к Веронике.

- Buenos Dias ! [14] - начал он, как можно более приветливее, улыбнувшись.

Она с удивлением подняла на него свои черные, как крепко заваренный кофе, глаза и почти рефлекторно поправила такие же черные локоны.

- Сеньор Робертс!.. Вы пришли раньше, чем мы думали. Сеньор Лопес и сеньор Казама будут только к девяти, - коверкая от волнения английский сказала она.

- Это ничего, Вероника. Я, наверное, не смогу с ними встретиться сегодня. Мне довольно срочно нужно вылететь обратно, в Штаты.

Она удивленно заморгала. Он кивнул ей и двинулся к двери. Дойдя до нее, он обернулся и спросил.

- Как ваш папа, Вероника? Он ведь бармен тут, на побережье?

- Да, сеньор Робертс. На Исла Мухерес.

- Мне очень по душе мастерство местных барменов, Вероника. Думаю, что К16 пока еще не готов их заменить. Удачи вам и вашему папе.

Он опять кивнул ей и вышел за стеклянную дверь офиса. Дойдя до лифта еще раз обернулся и заметил, что Вероника говорила с кем-то по сотовому, эмоционально жестикулируя ладонями. Горничные по прежнему надраивали лоснящийся и готовый к работе К16.

***

Глядя из иллюминатора на зеленые воды Карибского моря на взлете, он отчего то вспомнил старый фильм Джима Джармуша 'Мертвец'. В нем некий бухгалтер из Кливленда по имени Вильям Блэйк отправляется на Дикий Запад и оказывается в компании странствующего индейца, который, в конце концов, приводит его на берег Тихого Океана. Там умирающего бухгалтера погружают в каноэ и собираются отправить в открытое море. 'Пришло время вернуться туда, откуда ты пришел Вильям Блэйк', говорит ему его спутник-индеец, пока некие шаманы совершают загадочные ритуальные обряды. 'Ты имеешь ввиду Кливленд?', - в полубреду спрашивает его бухгалтер. 'Туда, откуда выходят все духи и куда все они потом возвращаются', невозмутимо добавляет индеец.

Он увидел тот самый полуостров, вдоль которого располагались бесчисленные канкунские отели и полосу пляжа вдоль изумрудной кромки моря. Стая крупных птиц летела вдоль пляжа. 'Опять пеликаны', подумал Майк и погрузился в сон.

Ему снилось, что это он должен был оказаться в этом каноэ и что путь его лежал совсем не в Кливленд, а в такое место, даже думать о котором было жутковато. И что спутник-индеец выглядел странно, с перьями на голове, но совсем не такими как у каких-нибудь команчей или арапахо с черно-белых дагерротипов времен освоения Дикого Запада. Также необычно выглядели и колдующие вокруг шаманы. Перед тем как оттолкнуть каноэ в воду, индеец протянул ему стакан с жидкостью и Майк в ужасе заметил, что рука его покрыта чешуей как у рептилии. 'Ваша водка с тоником, сеньор', сказал он, пристально и серьезно глядя на него.

- Что будете пить, мистер?

Майк вздрогнул и проснулся. Прямо у его кресла в проходе стояла миловидная стюардесса с пластиковым стаканом в руках и тележкой с напитками.

- Просто воду, пожалуйста.

Он с жадностью сделал несколько глотков и посмотрел на часы. Прошло всего около часа. Лететь было еще часа четыре. Он порылся в сумке, стоящей под креслом и вытащил свой лаптоп. Пока он его вытаскивал, из сумки на пол выпали туристические буклеты, которые он захватил в отеле. Майк поднял их и сложил ворохом поверх лаптопа.

Стерев испарину со лба он еще раз пригубил стакан с водой и посмотрел на буклеты. Тот, что был на самом верху, пестрел тропическими красками и зазывал в Тулум и Чечен-Ицу. Он раскрыл его. Легко узнаваемые фотографии пирамид майя. Геометрически безупречная Эль Кастильо. Подземное озеро с формой почти что идеальной окружности и проёмом наверху, сквозь который на голубые воды изящно падали солнечные лучи. Репродукции фресок майя и их загадочные иероглифы. Он вспомнил, что их письменность была расшифрована неким русским лингвистом когда-то давно, в пятидесятых. Вдруг взгляд упал на кажущуюся знакомой небольшую вставку в углу страницы. Он внимательно рассмотрел ее, силясь вспомнить где он мог видеть что-либо подобное. Майк допил воду и потер виски. Сомнений не оставалось - изображение именно этого существа было выбито на той тусклой чеканке в баре у Рауля. 'Кукулкан или Пернатый Змей, верховное божество коренного населения Юкатана' , мелким шрифтом читался поясняющий текст.

***

Он зашел в 'Старбакс' в аэропорту. Запах жареной арабики приятно щекотал ноздри. На черной доске поверх сверкающих кофейных аппаратов были выведены мелом от руки сорта кофе, предлагаемые сегодня. Помимо известных ему 'Пайк Плэйс' и 'Вероны', эта кофейня предлагала также 'Мехико Чиапас'. 'Яркий вкус с ореховым оттенком из знаменитого кофейного региона', гласило описание, каллиграфически выведенное тут же чьей-то умелой рукой. Майк вспомнил неважный вкус того кофе, что он пробовал в канкунском отеле. Вспомнились также и слова Рауля о важности шанса на исправление и он решил дать 'знаменитому кофейному региону' шанс.

Он стоял в очереди, глядя на расторопных баррист в зеленых фартуках и с наслаждением вдыхая кофейный аромат. Факт того, что самая известная в мире сеть кофеен появилась в Сиэттле, городе максимально удаленном от любых регионов, где растет кофе, иногда казался ему просто невероятным. 'Ну а что, я жену нашел в Казахстане, это тоже невероятно', подумал он и улыбнулся. Впереди, в очереди, спиной к нему, стояла женщина в деловом костюме с модным кожаным портфелем в руках. Корпоративная Америка в очереди за американо - штука типичная для крупных городов типа Сиэттла. Он обратил внимание, что шнурки на не менее модных полусапожках этой дамы были развязаны. 'Торопилась наверное. Бывает.', подумал он.

Одновременно зажжужали часы на руках и телефон в кармане. Он быстро взглянул на запястье, отметив, что часовой пояс автоматически переключился на Стандартный Тихоокеанский. Звонила Светлана. Он ткнул в зеленый кружок айфона указательным пальцем и приложил телефон к уху. Жена волновалась все ли в порядке. Они ждали его только через три дня. Майк усмехнулся.

- Все в порядке. Я минут через сорок уже буду дома. Как там Питер?

- Все ждет тебя. Хочет, чтобы вы начали собирать новый лего вместе.

- Ну давай тогда, скоро увидимся... Погоди! Как там Петр Иванович? Вы с ним обсудили кривую безработицы?

- Папа ничего. Пошел сейчас в лес, на прогулку.

- Ты скажи ему... Скажи ему, что наверное больше я его не буду расстраивать...

Светлана взяла паузу. Потом с недоумением спросила.

- Что ты имеешь ввиду?

- Да ладно... Не бери в голову. Скоро буду.

- Ну давай! Я тогда бегу печь плюшки!

Майк положил телефон в карман. Женщина, стоящая впереди повернулась к кассе и стала заказывать свой кофе. Скользнув по ней взглядом, он понял причину развязанных шнурков. Судя по фигуре, она была не менее, чем на седьмом месяце беременности. Развязанные шнурки резко контрастировали с ее почти что идеальными макияжем и прической. Заказав американо, она немного неуклюже переместилась к витрине, где были выставлены на продажу старбаксовские чашки и кружки. Было очевидно, что двигаться ей совсем не просто. Майк еще раз посмотрел на нее, стараясь делать это как можно незаметнее, и вспомнил, что теща Гульбаршын сказала ему как-то раз, что по казахским поверьям случайно увидеть беременную женщину это к радости.

- Сэр, что будете брать?

Барриста на кассе была смуглой невысокой девушкой со строгими чертами лица словно срисованными с фресок майя. В ее речи чувствовался легкий испанский акцент.

Вновь одновременно зажжужали часы и телефон. Майк вытащил айфон из кармана и несколько секунд смотрел на дисплей. Сзади в очереди кто-то нетерпеливо закашлял. Звонили из Кливленда. Посмотрев еще пару секунд, он нажал на красный кружок, выключил клавишу звука и сунул телефон в карман.

- Мне пожалуйста Мехико Чиапас, - уверенно сказал он и вытащил кредитку из бумажника.

Примечания и Disclaimer :

Данная история является чистым вымыслом, любое совпадение имен и фамилий - абсолютная случайность. В Канкуне нет отеля СолИберия, равно как и в Кливленде компании 'Gruber Automation Incorporated'.

На иллюстрации: часы Apple Watch 2 корпорации Apple.