Давным-давно на Питерском вокзале
Цыганка глянула в мои глаза.
Большие серьги радугой блистали,
И я услышал чьи-то голоса.
Чертовка только головой качала,
И, улыбаясь, взгляд не отвела.
А разговора странного начало
Меня пленило, словно кабала.
"Дай руку, барин. Счастье нагадаю."
Издалека звучало в голове...
"О-о...Встретится сегодня крепостная,
Когда идёшь раскланяться вдове..."
Глаза её меня не отпускали,
И спеленали крепко, как дитя.
А голоса в открывшемся портале
Наперебой бубнили, не щадя.
"Ах, барин! Нынче жизни перекрёсток.
Пойдешь с приданым или по любви.
Что выберешь? Колечко иль напёрсток!
Подумай...Но одно лишь назови"...
Года неслись, как тройка сквозь метели,
Её забрали... Лишь дневник со мной.
В нём запись, как глаза в меня смотрели
Шальной цыганки питерской весной.
Снял медальон на тоненькой цепочке,
Там на портрете мной любимый лик.
Красавица с напёрстком и в платочке...
Как глянула... И всё свершилось вмиг.