Ушла из жизни ты мгновенно, но боль, оставив навсегда
Поздний вечер. Моя квартира. Кухня. Свет от вытяжки. На столе бутылка пива. Сидим. Я, моя подруга - Юля и ее молодой человек Саша. Болтаем.
Раздается звонок в дверь. Мы замираем и я, улыбаясь, оглядываю своих гостей взглядом.
- Кто это? - спрашивает Юля. - Твои предки же вроде на даче. Они могли приехать?
- Вообще - то, нет. Папа на даче, а мама вообще у бабушки. Интересно кто это? - мы слышим, как ключ в замке поворачивается. - Так, давайте ко мне в комнату. Только без шума и пиво захватите с собой.
Они вдвоем, крадучись проходят в мою комнату.
Я подхожу к двери. Смотрю в глазок. Стоит папа.
"Что - то случилось" - быстро реагирую я и снимаю предохранитель с замка. Быстрым движением открываю дверь.
Папа заходит и включает свет в прихожей.
- Что случилось? - испуганно спрашиваю я. В голове сразу тысячи предположений, что могло произойти.
- Бабушка умерла, - говорит он.
- Какая бабушка? - я начинаю тормозить.
- Какая - какая, наша бабушка, - резко отвечает он и, скидывая ботинки, проходит в комнату.
- Кккак? - я почему - то заикаюсь, ошарашенная произошедшим. - Когда? А там же мама?
- Вот мама и позвонила тете Наташе, а она пришла мне сказала.
- А мы поедем сейчас к ней?
- Нет.
- А как же? Она ведь там одна.
- Туда поехала теть Валя (поясняю - это мамина сестра).
- А как мама?
- Оль, я ничего не знаю, - говорит он из комнаты. - Я сейчас в душ и спать. Мы завтра туда поедем.
Я все также в шоке захожу в комнату.
- Юль, у меня, кажется, бабушка умерла.
Она начинает мне что - то втирать, но я совершенно не понимаю, что она говорит.
- Слушайте, сейчас папа в душ пойдет, вы тогда идите, ладно...
Спровадив их, я начинаю звонить своей сестре - Вере. Никто не берет трубку. Я тут вообще себе места не могу найти. Нетерпеливо жду, когда папа выйдет из душа.
- Пап, может, мы сейчас поедем?
- Куда мы поедем? Они сейчас все в больнице. Вера, мама и теть Валя, - говорит он.
- А то есть мама там не одна?
- Нет, конечно.
Я, чуть успокаиваясь, захожу к себе в комнату и сажусь на кресло перед компом. Пытаюсь переварить полученную информацию. Это почему - то невероятно сложно. В голове бьется: "бабушка умерла".
Я одеваю наушники и стараюсь успокоится.
"А как же там мама? - мысль, которая меня не отпускает. - Что же там с ней?"
На компе играет песня Би - 2 "Зажигать".
"...милый друг твой не вернется в этот город никогда..." - я чувствую, как по щеке побежала слеза.
"... только им печаль такую в своем сердце не унять..." я понимаю, что слезы не просто текут, они летят. Я начинаю их вытирать. Но воспоминания, связанные с бабушкой навевают новый соленый поток.
Перед глазами всплывает картинка.
... мы с мамой стоим на остановке и ждем автобус. Чуть поодаль нас стоит бабушка, щурясь от солнца и приложив руку в виде козырька.
- Галь, - громко говорит она. - Может, вы останетесь?
- Да не, мам, - отвечает мама и улыбается. - Мне надо еще огурцы сегодня вечером закрывать. И к Витьке в деревню надо съездить.
- Ох, все дела у вас, - добродушно ругается бабушка. - Лучше б остались, да завтра, с утречка поехали бы.
- Не, мамуль, надо все сегодня закрыть, а завтра с Витькой в нашу деревню поедем, там еще надо кой - чего переделать, - мама обнимает бабушку.
- А если автобус не придет?
- Не придет, пешочком дойдем до Малого, а там, на электричке, - говорит мама.
так мы и уехали... Это был последний раз, когда мы видели бабушку. Я помню, как она нам махала, махала...
Песня закончилась. Я поставила ее еще раз. Слеза, которые вначале только капали, теперь лились... я зарыдала... а они все текли... было жаль бабушку и больно за маму, потому что бабушка для мамы была САМЫМ близким и дорогим человечком на всем этом свете. И еще было больно за мамину сестру. Было даже страшно представить, КАК они перенесут ТАКУЮ боль...
Я до пяти часов слушала одну и ту же песню и плакала и плакала... в начале шестого я отключилась. А хотела дождаться маму, но сил уже не хватило...
Проснулась от того, как кто - то разбирал что - то в холодильнике.
Я глянула на часы. Двадцать минут восьмого.
Прислушалась, пытаясь определить, кто же там в прихожке...
Мама.
Я вся сжалась. Всплыли воспоминания вчерашней ночи... сначала казалось, что все это было сном... но это только поначалу... я тихо встала с кровати и, подойдя к двери, замерла. Боялась видеть маму, боялась смотреть ей в глаза. Перед дверью я стояла больше минуты. Но потом все же решилась.
Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Подошла мама с чем - то в руках и вновь открыла морозилку. Заметив меня, она сказала...
- Ты представляешь, Оль, бабушка умерла, - произнесла она, и слезы потекли у нее из глаз.
- Я знаю. Папа вчера сказал, - я стояла в нерешительности. Потом я подошла и обняла маму.
- Представляешь, приезжаем с Викой (моя племяшка. Ей на тот момент было полтора годика), а дверь во двор закрыта. Я крикнула: "Мам, мам". А потом смотрю, окошко открыто. Я подошла, заглянула, никого нет. Я подсадила Викусю и сама залезла. Думаю, сейчас пройду через дом и дверь во двор открою. И мамке сюрприз сделаю, она, наверное, на огороде. А прохожу на кухню... смотрю, она лежит прислонившись к батарее... - тут моя мама всхлипнула и голос ее заметно задрожал. - Я скорей подбегаю к ней. А она еле дышит. Я выглядываю в открытое окно и кричу соседке: "Зой, Зойка, мамке плохо". Пришла Зойка, мы вдвоем подняли мамку и положили на кровать. Зойка побежала "скорую" вызывать. А я села и смотрю на нее. А у самой слезы текут. И помочь - то нечем не могу.
А она губами шевелит, будто хочет что - то сказать.
Я сходила за святой водичкой и, намочив ваточку, смочила ей губы. А она руку - то поднимает, наверное, чтоб покреститься...
Приехала "скорая"... сказали, что ничего уже не поделать.
я им говорю, ну сделайте хоть что - нибудь, ну, пожалуйста, хоть что - нибудь.
- А что мы можем сделать? Бесполезно.
- Ну, может укол, какой или что - нибудь...
- Мы в больницу ее заберем... но ничем уже не помочь, к сожалению...
Мы позвонили Вальке, я сказала ей, чтоб быстрее приезжала в больницу, мамке умирает...
В больнице врачи положили ее на кровать. Я села рядом. Минут через пятнадцать приехали теть Валя с Верой с тетей Любой и дядей Толей на машине.
Мы сели втроем: тетя Валя, дядя Толя и я на колени перед мамкиной кроватью.
И ничего сделать не можем...
Я смотрю на мамку... она как - то так напряглась... потом сделал два таким выдоха, - мама изобразила их мне, - и все...
Валька мне говорит, - Галь, мамка, по - моему не дышит...
Мы позвали медсестру...
- Умерла.
- Оль, собирайся, мы через полчаса поедем. Только покушай хорошо и собери с собой какие - нибудь вещи.
В начале десятого мы выехали. Почти все дорогу до Малоярославца молчали. Потом кое - как начались вялые дежурные разговоры. Мама говорила, что нам нужно сделать, куда заехать, что оформить.
- Так, Оль, Вера дала мне мобильник, будем звонить тете Вале и теть Любе.
- Галь, куда мы сначала? - спросил папа, немного повернувшись на заднее сиденье.
- Сначала к мамке в дом, надо забрать все бумаги.
"Ой, блин, что там будет?" - про себя подумала я. Я представляла, как маме будет тяжело заходить в дом. Да и мне, если честно, тоже было немного жутковато. Я боюсь мест, где кто - то умер. Пусть даже и моя бабушка, все равно страшно.
Подъезжая к дому, у меня все внутри сжалось и я одним глазом, чтоб мама не заметила, посмотрела на нее. Мама сжала губы и смотрела в одну точку. Не плакала. Держалась.
Мы вышли из машины. Перед домом стояла вишневая "пятнашка" - значит теть Люба и дядя Толя уже здесь. Мы пошли к дому. Я только сейчас заметила, что у мамы на голове черная лента. Папа закрыл машину и, щелкая семечками, пошел за нами с мамой.
Я прошла в сени. На плите что - то готовилось. Почувствовал одурманивающий запах еды, я поняла, что толком - то ничего и не поела. Уже подходя к двери, ведущий непосредственно в дом, эта дверь открылась и показалась тетя Люба с хваталками в руках.
- Олюшка, наконец - то вы приехали. Я уже все приготовила.
- Здрастьте, теть Люб, - сказала я, затушевавшись в сенях вместе с мамой и крестной. В дом было страшновато заходить.
- А где Толя? - спросила мама.
- Пошел пару огурчиков сорвать. Сейчас покушаем, и он поедет на счет машины договариваться. А вы будете кушать?
- Ой, Люб, не знаю. Что - то не хочу. Может, Витька и Оля покушают, - сказала мама, и женщины вошли в дом. Я за ними.
- Оль, садись, где тебе удобно, я сейчас все принесу. Чай поставить?
- Да, если можно.
Моя крестная пошла в сени и столкнулась в дверях с папой.
- Вить, проходи за стол, я сейчас все принесу.
Папа сел на краюшек кровати и стал гладить бабушкиного кота.
- Васька, - произнес он, теребя кота за ухо. - Василий... один ты теперь остался... без хозяйки...
Я глянула на маму. Она хозяйничала и накрывала на стол, поэтому эту фразу, наверное, не услышала.
Вскоре появилась крестная со сковородой в руках, за ней крестный с огурцами.
Мы поздоровались и расселись за стол. Говорили о том, кто, чем сейчас займется.
- Так, Люба, ты здесь будешь?
- Галь, я останусь, буду готовить, а к вечеру ребята приедут, надо же их будет кормить, да и посуду к завтрому надо протереть.
- Ну да, вечером же еще Анька и мамкины сестры приедут из Балабанова, - согласилась мама. - А мы тогда с Витькой тогда сейчас поедем в больницу, морг. Все - таки будет мамку брать на ночь, попросим, что ее забальзамировали...
- Конечно... где мы ее поставим? в зале?
- Я думаю, да. Пойдем там все уберем.
- Галь, вы езжайте, я все сама сделаю. Сейчас еще Вера должна приехать, поможет. Ты только скажи, на что мы будем ставить гроб.
- Ой, не знаю... может на беленький столик, который стоит у мамки в комнате?
- Пойдем тогда его вынесем, - сказала тетя Люба, заглядывая в бабушкину комнату, примеривая стол взглядом.
- Любаш, мы сама, - из - за стола встал мой папа и дядя Толя. Быстро мужчины перенесли стол из одной комнаты в другую. А мы пошли смотреть, как все это будет расположено.
- Оль, а ты остаешься? или с нами поедешь? - повернулась ко мне мама.
- Поеду.
- Тогда иди скорей доешь, попей чаю, а то мы скоро уже едем. Нам надо многое успеть.
Я, послушав ее, вернулась к столу, взяла кружку и вновь подошла к народу.
Мама с тетей Любой что - то обсуждали. Дядя Толя пошлее за стол, а папа пошел в машину.
- Оль, покушала? - обратилась ко мне мама
- Сейчас, чай допью.
- Может, ты останешься теть Любе поможешь?
- Галь, да я сама справлюсь. Олюшка, езжай.
- Люб, а что мне в морг брать? - спросила мама.
- Так, бери мыло, полотенце и перчатки.
- Сейчас брать или мы потом еще, скорее всего, заедем.
- А вы потом собираетесь заезжать?
- Если успеем, то да. Ладно, Люб, если успеем - заедем, а если что звони на Верин номер. Пойдем, Оль. Папа нас, наверное, уже заждался.
Мы вышли и пошли к машине. Сели.
- Галюш, мы сейчас куда? - спросил папа, как всегда безмятежно.
- В больницу. Мне выпишут все бумаги, а потом в ритуальные услуги, а потом в морг. А потом посмотрим.
Мы долго петляли в поисках местной больницы. Пришлось даже спрашивать у встречных людей. Но когда, в конце концов, мы отыскали ее, мы долго блуждали в поисках входа в нужный нам отдел.
Потом поднялись на третий второй этаж и долго ожидали врача.
Малоярославецкая больница убивала своей обшарпанностью. Мы заглянули в первую палату. Кровати больных стояли впритык друг к другу. По стенам палаты и даже по середины больничной комнаты. В коридоре также стояли каталки с больными. Я подняла голову вверх - потолок, казалось с минуты на минуту может обвалится. Мы прошли вперед.
- В этой палате лежала бабушка, - коротко произнесла мама, указав на дверь с цифрой "2".
"Слава Богу, что она лежала не в коридоре" - про себя проговорила я, продолжая осматривать больницу.
- А вам кого? - к нам подошел старичок в белом халате.
- Нам нужен главврач. У нас тут бабушка вчера вечером умерла...
- Ах, вот оно что. Конюхова Вера Николаевна?
- Да.
- Тогда подождите еще пару минут, - мужчина отошел.
- Присаживайтесь, - предложила она и устроилась за столом. Мамам присела на стул, я осталась стоять и смотреть в окно.
- Мне очень жаль, - искренне произнесла доктор. - Ваша мама была очень добрым человеком. Теперь некому будет за нас молиться. И в церкви все очень соболезнуют. Ее там знали как родную, - произнесла женщина.
- А какой диагноз? - робко спросила мама.
- Инсульт и инфаркт одновременно. Она умерла безболезненно. И не мучалась.
- А вот, когда я ее нашла на плечах у нее были как пролежни... отчего?
- Это возможно от того, что она долгое время, часа 4 - 6 находилась в одном положении, - пояснила докторша. - А как вы ее нашли? - уже неофициальным тоном поинтересовалась она.
Мама пустилась в объяснения...
- Я все виню себя, может быть, если б приехала я раньше, то может, могли бы ее спасти, - закончила мама.
- Нет, вы бы уже ничего не смогли сделать. Единственное, чем вы себя можете утешать, что она не чувствовала боли. Наверное, потому что она была действительно добрым человеком. И смерть ей такая досталась - спокойная.
- да, вы знаете, мамка всегда хотела, чтоб она умерла тихо, - со слезами на глазах подытожила моя мама.
- Вы все знаете, куда вам идти и какие бумаги брать? - перед тем, как нас проводить спросила врач.
- Ой, объясните еще раз.
Врач пояснила нам все детали и мы, попрощавшись, вышли. Пошли в морг.
Там мы попали на самый обед.
- Пойдем пока полотенчик и мыло купим, а то я не взяла.
Мы пошли в близлежащие магазины. Купили, сходили, предупредили папу, чтоб он подождал нас еще какое - то время.
Потом вновь пошли к моргу.
- Здравствуйте, - в проеме показался полный мужчина в синем халате. На халате были какие - то подозрительные брызги... Мне стало не по себе, и я отвернулась.
- Я вот по поводу бабушки, - начала мама.
- Так, я вас слушаю, - вежливо произнес мужчина.
- Я хотела бы вас попросить, могли бы вы ее не вскрывать?
- Ну, хорошо.
- Причина смерти ясна. И бабушка у нас была верующая... - продолжала мама.
- Хорошо, без вопросов.
- И еще, мы бы хотели бы, чтоб она ночку постояла дома...
- Ночку дома... - задумчиво повторил мужчина, вытирая руки о халат и всматриваясь в небо. - Ну, хорошо. Тогда я сделаю масочку и все такое. Чтоб в такую жару с бабушкой ничего не произошло.
- Спасибо вам большое! - проговорила мама. - Что мне вам нужно отдать? Мыло и полотенце?
- И перчатки. Но можно не сейчас, а потом.
- Мыло и полотенце я вам сейчас отдам, а то перчатки забыла.
- Ну и ладно. Найдем мы перчатки. А вы сами подъедите на машине за бабушкой или вам наша машина нужна будет.
- Так... - мама задумалась. - А вы до скольки работаете?
- Вообще до семи. Ну, если что, то я могу немного подождать.
- Тогда запишите мой номер. Когда все будет готово, позвоните мне. И, наверное, машину вы лучше предоставьте нам, - они обменялись телефонами. - А где тут я могу найти ритуальные услуги поблизости.
- А вот прям, выходите и налево, - объяснил мужчина.
- Спасибо. Когда все будет готово, звоните, и мы подъедем, - мы с мамой вышли. - Так, с этим мы уладили. Теперь надо разобраться с гробом и венками.
Мы открыли дверь и окунулись в прохладу мрачного помещения. Из глубины показались две молоденькие девушки. У одной в руке были блокнот и ручка.
- Добрый день. Чем вам помочь, - по - моему, чересчур весело и приветливо произнесла одна из них, та, что с блокнотом. На мой взгляд, в такое место не приходят в радостном расположении духа... хотя кто знает...
- Я бы хотела заказать гроб для бабушки, венки...
- Начнем с гроба..., - девушка приготовилась писать, а другая демонстрировать. - Вам какую расцветку хотелось бы видеть? - другая девушка достала откуда - то несколько видом расцветок для обивки.
- Давайте фиолетовую, - проговорила мама и что - то забормотала себе под нос...
- Размер? - сказала девушка так, будто речь шла не о покойнике, а о размере обуви.
Мама что - то объяснила ей. Я не вслушивалась.
- А сколько вам надо венков? И какие?
Мама тоже назвала какую - то цифру: от детей, от внуков, от племянников и т.д.
Мы с мамой выбрали несколько веночков.
- А кресты у вас есть?
- Вот, - девушка указала на небольшой ассортимент.
- Нам бы надо что - нибудь поменьше. Бабушка не хотела себе большой крест...
- Только вот это...
- Понятно...- мама потерла рукой подбородок. - Еще, знаете, у меня просьба...
- Так. Я вас слушаю.
- Во - первых, мне необходимо, чтоб все было готово к шести часам, а потом доставлено в морг. И во - вторых, вы можете, не набивать подушечку и не зашивать ее...
- Можем, - изумленно произнесла девушка. - Но зачем?
- Понимаете, наша бабушка была верующим человеком и с детства собирала свои волосы и просила, потом, когда умрет, набить подушку ее волосами...
- А... - протянула девушка и оглядела мою маму своеобразным взглядом. Кровь во мне вскипела, я еле удержала себя в руках. Хотелось треснуть этой девушке, чтоб не косилась так. Могла бы, и проявить уважение - человек маму потерял. - Хорошо, мы сделаем, как вы скажете.
Мама продолжила разговаривать с девушкой. А я вышла на улицу - невыносимо было дышать в этом помещении. Дул ветер, но было жарко. Я попробовала представить, если маска, которую сделает патологоанатом, не подействует... что тогда произойдет? Вперемешку в голову лезли какие - то посторонние мысли... я удивлялась, как мама еще держится на ногах. Восхищалась ее силе.
В последствии следующих трех - четырех часов мы куда - то ездили, с кем - то говорили, кого - то ждали, брали какие - то бумаги, отвозили - относили их в другое место... все слилось в какую - то серую точку.
Домой в бабушкину деревню мы приехали часов в пять - шесть. Там уже была тетя Валя и Вера. Дядя Вася и дядя Толя на машинах поехали встречать с электричек кое - каких родственников. А папа пока прилег в машине, чтобы вздремнуть, в ожидании, когда надо будет опять ехать в Малый за бабушкой.
Мы с мамой пошли в дом.
- Галь, - на плече маме бросилась тетя Валя. Она выглядела измотанной и бледной. Мама старалась не плакать. Она гораздо сильнее своей сестры и поэтому знала, что если еще расплачется и она, то тогда вообще кричи "пропало". Она должна была успокоить свою сестру.
- Валюш, ну успокойся, - пробормотала мама.
Я не смогла на это спокойно смотреть и прошла в дом. У самой в глазах стояли слезы.
- Привет, - меня улыбкой встретила Вера - моя сестра. Она что - то резала на доске. Колбасу. В салат.
- Дай мне кусочек, - попросила я, плюхнувшись на диван.
- Проголодалась? - она протянула мне бутерброд.
- Да. Я почти ничего не кушала.
- Скажи теть Любе, пусть она тебе суп погреет.
- Да у меня сил нету, - сказала я, поднявшись с дивана. Двинулась в сени.
Крестная стояла перед умывальником на улице и что - то мыла. Я не стала ее отвлекать, и сама поставила кастрюлю на газ. Вернулась в комнату.
- Как тут теть Валя? - спросила я у Веры.
- Ой, Оль, кошмар... лучше не спрашивай... сама видишь... - сказала Вера. - Тебе еще бутер сделать?
- Да.
Спустя некоторое время в комнату вошла мама и занесла кастрюлю с супом.
- Кто ее ставил? Согрелся.
- Я ставила.
- Сколько тебе налить половников?
В половину седьмого позвонили. Мама с папой поехали в морг. Я осталась дома. В семь подъехали дядя Вася и Дядя Толя с бабульками на задних сиденьях - видимо бабушкины сестры.
В начале восьмого к нашему дому подъехала машина - "газель". Все мужчины дома пошли помогать выгружать гроб.
Мы с Верой выглянули в окно. Спустя секунду, в дом влетела мама и помчалась в зал, чтобы удостовериться, что все для приема гроба готово.
Я зашла за Верину спину, чтоб не видеть, как несут гроб. Единственное, что я видела - это волнующиеся мамины глаза с огромными зрачками. До этого самого момента я думала, что мамы нельзя ничем вывести из равновесия или испугать, настолько она казалась веселой и непробиваемой горестями. Но в тот миг ее мир пошатнулся.
Я обратила внимание на то, с каким напряжением несли его несколько взрослых мужчин. Казалось, что гроб представлял для них неподъемную ношу. А при жизни бабушка была очень худенькой старушкой. Но говорят, что со смертью прибавляется вес.
Мама пошла в комнату. Я за ней. Она поставила стул перед бабушкой и присела, сложив руки на край гроба. Я не решилась подходить близко.
- Мамочка моя... любименькая... прости, что не уберегли тебя... прости, родненькая... прости, что так редко приезжали к тебе... все дела - дела... а на тебя, любимую мою, время я не оставляла... - моя мама наконец - то за весь день дала волю чувствам. - И в тот раз мы уехали от тебя... и кто знал, что это будто последняя наша с тобой встреча... прости, родненькая моя... прости...
Я шмыгала носом. Сколько было боли в ее словах! Сколько страдания! тут в комнату тихо зашла бабуля в черном. Она положила руку маме на плечо. Мама вздрогнула и обернулась. Вытерла слезы и поздоровалась.
- Галь, - начала она. Я вышла из комнаты.
Весь вечер кто- то приходил. И все родня, родня...
Начало темнеть... тетя Валя вышла из зала. Мы сидели в кухне. Кто за столом, кто на диване. А кого - то вообще не было в доме - находились на улице. Мамина сестра села рядом с крестной на диван и, склонив голову, положила руки на колени.
- Будто это какой - то сон... И я никак не могу проснуться, - тетя Валя подняла голову. - Все делаю на автомате... Галь, я не верю... не верю... не верю... - она уже обращалась к моей маме.
- Дааа, Валь... никто не думал, что так случиться... - произнесла мама. Все стихли.
- Давайте, потихоньку стелить постель... - проговорила мама. - А то завтра надо очень рано встать.
- Галь, я думаю, что просижу ночь у мамки в комнате.
- Ну, давай. Я тоже собиралась. Только одеяла теплые возьмем, а то там окна открыты.
- Мам, только ложись со мной, ладно? - проговорила я.
- Ладно.
Часам к двенадцати все кое - как улеглись. Кто на кроватях, кто пошел в машину спать. А для кого - то заняли соседский дом!..
В шесть утра у кого - то зазвонил мобильный телефон. Проснулись все. Я сходила умылась, мне сделали чай и я вышла на улицу, потому что в доме было честно говоря жутковато находиться.
- Как спалось? - спросил дядя Толя.
- Хорошо, - еле отозвалась я.
- Вон иди, если хочешь, в машине отдохни.
Мы двинулись к машине. Он открыл мне дверь и поправил сиденье, изменив ее положение близкое к шезлонгу. Я прилегла и тут же заснула.
проснулась от того, что солнце светило в глаза. Я вышла из машины. Глянула на часы - Гед - то около половины девятого. Через полчаса должны будут начаться похороны.
Я зашла к нам во двор и присела под навес рядом с дядей Васей. Мы молчали.
- Пойдем, чаю хоть попьем, - предложил он.
- Пойдемте.
До девяти мы: я, папа, дядя Вася и вера сидели под тем же навесом на улице, и пили чай с печенками. Постепенно подтягивался народ.
В начале десятого приехала машина. Мужчины пошли помогать выносить гроб, женщины захватили с собой кое - какие вещи, которые могли бы пригодиться в церкви и на кладбище.