В свое время Альбер Камю выделил у современного человека две маленькие слабости - чтение газет и занятие сексом. С тех пор много воды утекло, но мало что изменилось. Разве что место любителей лениво полистать газеты, заняли интернет-маньяки, жадно заглатывающие заголовки прямо с новостной ленты. И главное, что навострился выхватывать профессиональный глаз в бесконечном информационном потоке - рейтинги, социологические опросы и премии.
Весь мир, пропущенный сквозь сито таких сравнений, представляется им ареной, где яростно сражаются государства-соперники за лучшие показатели, индексы и места. Нет такой области, где не скрещивались бы шпаги, нет таких субъектов, которые бы не выступали в роли противников. На невидимых весах рейтингов взвешивается все: продолжительность и качество жизни, количество врачей на душу населения и квадратные метры жилья, годовой доход и инвестиции в хозяйство.
Озаботившись конъюнктурными соображениями, решили и мы предложить свой показатель интеллектуального развития - индекс литературности. С большими оговорками и с величайшими предосторожностями предложим знатокам свой вариант. Причем, для начала рассмотрим отдельно взятую страну, а позднее добавим наблюдения над другими странами.
В качестве критерия литературности можно выдвинуть такие показатели:
во-первых, Нобелевская премия, как вступительный билет в элитный клуб;
во-вторых, престижные международные литературные премии писателей;
в-третьих, книги-бестселлеры, чья слава выплеснулась за пределы страны.
Нобелевская как образец политкорректности
Никого не удивляет взлетевший до небес интерес к престижным международным и национальным конкурсам. Какой ажиотажный спрос вызывают Гремми, Оскар, Евровидение и прочие хорошо продаваемые супершоу!
На этом гламурном фоне благородная литература, которая когда-то представлялась себе самой самой важной частью культурной жизни, сегодня несколько поблекла, ушла в тень и заняла скромное место в последнем ряду обывательского внимания.
Исключение составляет лишь Нобелевская премия.
О Нобелевская, Нобелевская - райское блаженство!
Кто из смертных не мечтал быть вознесенным на божественный литературный Олимп, чтобы там, рядом с Бессмертными, вкушать восхитительный нектар и амброзию успеха! Кто из писателей не лелеял безумные мечты быть осененным лавровым венком победителя, кто не грезил погреться в лучах мирового пиара?!
Но как мало просочившихся туда, как узок круг небожителей-лауреатов!
Шведские академики, как церберы, зорко охраняющие врата, пропускают на небо, то есть записывают в бессмертные крайне неохотно, службу несут бдительно.
Да и то сказать. Задачу, поставленную перед ними, в принципе решить невозможно. Вся бескомпромиссно жесткая критика, чуть ли не линчующая бедных академиков за пристрастный выбор, на самом деле всегда субъективна. Ведь объективно невозможно сравнить выдающиеся произведения разных народов, культур и языков, выбрать из них самое-самое и вынести точное решение. К тому же следует учесть невероятное давление со всех сторон.
Потому не стоит выплескивать гнев на бедное жюри, их стоит лишь пожалеть. Представьте себе, что им приходится переносить; подумайте - сколько нужно перечитать! Ведь выбор шведских академиков зависит от стольких составляющих, является производным стольких разнонаправленных сил, ареной невидимых столкновений интересов, политических раскладов, национальных соображений, деловых предложений, что вообще удивляешься, как они осмеливаются вынести свой вердикт. Слишком многое на весы брошено, слишком многое замешено, слишком много амбиций на премии завязано.
Имя победителя - это всегда корректный компромисс.
Потому и получается, что из всех соображений: политических, национальных, гуманитарных, международных, традиционных, либеральных, филантропических - художественная сторона отнюдь не самая главная.
Но существует еще одна грань у высочайшей литературной награды. Как мне представляется, недооцененная, не афишируемая, но едва ли не самая главная. Это язык, на котором написано произведение. Ведь выбор языка - это выбор культурного кода, знакомых образов и понятных литературных традиций. И здесь шведские академики, оставаясь европейцами, не могут вести себя политкорректно.
Естественно, подавляющая часть обласканных великой наградой, европейцы. Представители близких культур, совместимых взглядов, развитых литературных языков. Из ста с лишним Нобелевских премий, врученных за сто с лишним лет (первая премия в 1900 году), большую часть Европа вручила самой себе.
Посмотрите на статистику: произведения на английском, отмечены 28 премиями, на французском - 13; на немецком - 12; на испанском 10; на итальянском и шведском - по 6. И так далее по европейскому списку.
Все остальные языки очень редко возводятся на пьедестал. Произведения, написанные на японском, китайском, арабском, турецком, бенгальском... - составляют ничтожный процент наград.
Руководствуясь скорее не авторами, а языками, выделим две высшие литературные лиги стран, получивших Нобелевскую.
В первой лиге привычно разыгрывают между собой премию европейские страны.
Во вторую лигу оттеснены экзотические языки, получившие по одной - две высшие награды.
Теперь, когда обрисована общая картина, прояснится и фон, на котором протекает процесс выбора. Подумайте и о мощных силах инерции, с которыми приходится бороться новым языкам.
При столь неблагоприятных условиях, пребывая к тому же в самой что ни есть литературной провинции, излагая свои мысли на самом экзотическом языке (мы говорим об иврите), появление Нобелевского лауреата по литературе в Израиле можно назвать очередным чудом.
Евреи - лауреаты Нобелевской
Оставим пока в стороне всех писателей еврейской национальности, получивших Нобелевскую премию. Не будем касаться этого спорного вопроса принципиально, тем более, что он по нашим временам политически некорректен и до невменяемости условен. Разве кому-то, кроме евреев, приходит в голову сомневаться: кому принадлежат премии, полученные, скажем, Борисом Пастернаком и Иосифом Бродским, Башевисом Зингером и Надин Гордимер, Имре Кертаном и Элиасом Канетти? Естественно, странам, которую они представляют, а не еврейству, к которому имеют некое отношение.
Не будем трогать и лауреатов-израильтян, отмеченных Нобелевской премией в других областях. Не о них сегодня разговор.
То, что мы с вами говорили о борьбе за премию скорее языков, чем личностей - в полной мере отразилось в награждении иврита.
Давайте рассмотрим языковую ситуацию в Израиле, тем более, что она неоднозначна. Со дня основания страны был сделан решительный выбор между соперничающими языками эмигрантов и государственным языком старожилов. По всем понятной причине единоличным лидером становится иврит. Отсюда и результат: иврит быстро расцвел, модернизировался, а вот другие языки, привезенные из галута (идиш, ладино...) - незаметно увяли, сошли со сцены, если не сказать вовсе исчезли.
Но как ни странно, живучий идиш, язык-призрак, убитый дважды, чудом переживший Катастрофу, но не вынесший послевоенного предательства, сумел-таки напоследок получить свою большую медаль.
Исаак Башевис Зингер, американский писатель, сохранивший идиш и литературные образы, запечатленные в нем, получил в 1978 Нобелевскую премию. И здесь, мне кажется, тот знаменательный случай, когда премией отмечен в первую очередь язык, а не его носитель. Ведь в лице Башевиса Зингера мир отдал дань большой еврейской литературе, чьим лучшим представителем и явился преданный идишу американец.
Однако поговорим лучше о другой материи, об израильских наградах.
Если есть столько больших стран вовсе не отмеченных на литературных картах мира или такие гиганты, как Индия, Япония и Китай, представленные минимумом побед, то что говорить об Израиле.
Поэтому даже та единственная Нобелевская Шаю Агнону, врученная ему в 1966 году, многого стоит. Понятно, что это скорее жест доброй воли, символический знак, свидельствующий о том, что Израиль допущен в святая святых, приобщен к лику бессмертных, заявлен на литературной карте мира. И тот краткий миг, когда весь мир чествовал иврит, взнесенный на литературный Олимп, отражает событие скорее общественное, чем литературное.
Как и всегда, наверное, известность и слава Агнона за рубежом, превосходит внимание читающей публики в стране. На литературном горизонте Израиля сегодня новые звезды, новые литературные имена: Амос Оз, Давид Гроссман, Алеф Бет Йегошуа, Меир Шалев, Этгар Кешет, Рон Лешем.
Другие литературные премии
Как мы сказали, Нобелевская премия, полученная Израилем, является больше дежурным жестом, чем показателем развития литературы в стране. Это скорее дань политическому настоящему и историческому прошлому, а может и зачет, компенсация за пережитое. Вежливый поклон в сторону нарождающегося государства, включение иврита в элитный клуб языков.
Тогда как прочие международные литературные премии, которыми отмечен иврит, дадут более точную оценку, расставят более конкретные акценты. Может быть, приведенные примеры прольют подлинный свет на состояние ивритской литературы и покажут градус внимания к ней мировой общественности.
И с этой точки зрения, позиция иврита выглядит более чем убедительно и солидно.
Во-первых, бросается в глаза лидерская тройка ивритских писателей, визитная карточка страны в мире, писатели известные, широко раскрученные, щедро разрекламированные.
Начнем с самого известного за пределами страны и самого титулованного писателя в Израиле Амоса Оза.
Уже три года его имя постоянно фигурирует в числе вероятных кандидатов на получение Нобелевской, а в этом году даже удостоилось высокой чести быть включенным в букмекерские списки, на которые делаются ставки. Причем, держался до конца в числе трех фаворитов, не уступая ни американцу Филиппу Роту, ни итальянцу Клаудио Магрис.
В 2005 году Амос Оз был удостоен очень престижной премии Давида Дана, которого называют "еврейским Нобелем". Премия вручается видным общественным деятелям за выдающиеся культурные, социальные и научные достижения.
В 2003 году он был награжден на книжной ярмарке во Франкфурте престижной премией Гете. Интересно, что он первый лауреат-израильтянин, удостоенный такой чести. А в 2007 году вновь в Германии получил премию по литературе имени Принца Астурийского.
Не менее титулованным является и другой израильский писатель - Давид Гроссман.
Также выдвигался на соискание Нобелевской премии в 2003 году.
Его произведения переведены на 25 языков мира
Лауреат премии Нелли Закс за 1991 год.
Лауреат премии искусств во Франции.
Лауреат нескольких премий в Израиле.
Третья литературная звезда Израиля в области литературы - Алеф Бет Йогошуа.
Во-вторых, новая волна писателей, пока еще не столь обласканных медалями, но уже сегодня хорошо продаваемых и вызывающих большой интерес в мире.
В-третьих, любопытная страничка русскоязычной литературы в Израиле, завоевавшая свое место под солнцем не только в стране исхода, но и получившая признание как в России, так и во всем мире.
Здесь следует отметить имена писателей, отмеченные высокими литературными наградами в России:
- Фред Адра, получивший в 2007 году самую престижную премию в области детской литературы "Заветная мечта" за книгу "Лис Улисс";
- Дина Рубина за книгу "На солнечной стороне улицы" в 2007 году была удостоена 3 премии "Большой книги" и вошла в финал премии "Русского Букера"
- Феликс Кривин стал лауреатом "Русской премии" за 2006 год;
- Александр Гольдштейн за книгу "Расставание с Нарциссом" награжден в 1997 году как "Малым Букером", так и "Анти-Букером".
В 2006 году становится лауреатом премии Андрея Белого.
В заключение, перейдя на деловой язык биржевых аналитиков, хотелось бы порекомендовать перспективное направление в безбрежном море литературных текстов. Хотя рынок ценных литературных бумаг-акций экзотического иврита небольшой, но зато стабильный, надежный и хорошо продаваемый. Имеет тенденцию к постоянному росту. И тех любителей литературы, которые решатся поставить на него, ждут в недалеком будущем приятные сюрпризы.