Незнакомого человека судят по одежке, незнакомую страну - по столичному аэропорту.
Новое здание пекинского аэровокзала Шоуду поражает прежде всего своими масштабами: кажется, на двух этажах этого гигантского сооружения может поместиться все китайское население.
Однако в этом огромном "муравейнике" невозможно заблудиться - самодвижущаяся дорожка доставит вас туда, где с вами и с вашим багажом желают поближе познакомиться бдительные китайские пограничники и таможенники. И если вы не международный террорист и не наркокурьер, то необходимые формальности для официального получения статуса желанного гостя займут всего лишь несколько минут.
Но вот стеклянные двери аэровокзала перед вашим носом волшебным образом открываются, и вы оказываетесь на улицах китайской столицы.
Первое впечатление от этого города, основанного в YI-Y вв. до н.э., в котором насчитывается 11 миллионов жителей, можно выразить словами: он богат прошлым, богат настоящим и, без сомнения, у него большое будущее.
Его многочисленные небоскребы из новейшей истории не безлики, каждое здание имеет свое лицо, свой архитектурный авторский почерк.
Чтобы осмотреть все крупные достопримечательности китайской столицы, вам придется поселиться в Пекине надолго.
Невозможно вообразить, но достоверно известно, что Китай - единственная из сохранившихся цивилизаций, история которой непрерывно тянется с неолита и насчитывает 690 тысяч лет, о чем свидетельствуют следы стоянки пекинского синантропа в пещерах Чжоукоудяна, расположенных в 40 километрах к юго-западу от столицы.
Первые признаки государственности Китай обрел в XXI веке до н.э. с возникновением правящей династии Ся, основателем которой считается мифологический император Юй - усмиритель всемирного потопа.
В те незапамятные времена Земля, как известно, была плоской и квадратной, Китай располагался в центре ее и потому по праву назывался Срединным государством (Чжунго). Небо над квадратной землей было круглым и простиралось исключительно только над этим благословенным краем, игнорируя все остальные "варварские" территории, отчего сей привилегированный земельный надел получил второе название - Поднебесная(Тянься). Так что сами жители Поднебесной никогда не называли свою родину Китаем, это название "запатентовали" заезжие арабские купцы, по прибытии в эти края встреченные киданями -таинственной тунгусской народностью, образовавшей в X-XII веках в северной части Срединного государства свое собственное могущественное царство Ляо со столицей Наньцзином, располагавшемся в западной части территории нынешнего Пекина. Еще один, современный английский вариант - Чайна- отождествляет название Поднебесной с фарфором, изготовление которого было в совершенстве налажено в начале первого тысячелетия в провинциях Хэнань и Хубэй. В сегодняшней Чайне лучшие фарфоровые традиции трепетно блюдут в городе Цзиндэчжэне провинции Цзянси, откуда расходятся по миру настоящие шедевры этого древнего ремесла, история которого имеет более 3000 лет.2 Именно здесь находятся несметные залежи оригинальной каолиновой ("гаолиновой" - от названия местности в провинции Цзянси) глины, посуда из которой при температуре свыше 1350 градусов приобретает ту утончённую лёгкую прозрачность, что так привлекает эстетствующих ценителей. Посуду ту изобрели китайцы, а название к ней бессовестно навязали миру персы (на языке фарси слово "фарфор" носит "императорский" титул). Но для самих китайцев цзиндэчженьские сервизы никак не ассоциируются с императорским званием, для них - это всего лишь одна из разновидностей местного керамического ремесла.
2
Письмена священны!
Не фарфором единым знаменит Китай. Где бы мы были сейчас в своем развитии без бумаги и книгопечатания, без компаса, пороха и, извините за грубый натурализм, без простейшего унитаза?
И что бы мы делали и до чего докатились бы без самогонного аппарата, коим ещё в XII веке в совершенстве владели даосские монахи из провинции Хубэй? Даже первый бамбуковый газопровод, по которому природный метан, обогревающий дома и освещающий улицы на нескольких десятках километров, был изобретён и использовался впервые не российским ГАЗПРОМом, а - в Поднебесной - не позднее IY в. до н.э.. Тогда же изобретательные китайские предприниматели уже нашли применение не только сырой нефти, но и продуктам её переработки.
Изготовление бумаги в Китае освоили во II в. до н.э. - из конопляных волокон, опередив в этом деле европейцев на 1000 лет. Позднее, в эпоху Восточная Хань (25-220 гг.) для производства бумаги уже научились применять всякий мусор: древесную кору, конопляные очёсы, изношенное тряпьё и прочий хлам. Как ни удивительно, это пошло ей только на пользу, средневековая китайская бумага могла храниться более тысячи лет. Значительно позднее с технологией её изготовления познакомились арабы, а через арабов - и отсталая Европа.
В наш век массового ширпотреба бумаги стало больше, бумага стала дешевле, но сегодняшние книги и журналы едва ли дотянут до своего столетнего юбилея, а причиной тому - применяемая в современных производственных технологиях кислота, постепенно разъедающая бумажные волокна. Так что торопитесь, торопитесь читать, пока эти записки не истлели и в ваших руках не рассыпались в прах.
Орденом первопечатника я бы наградил китайца Би Шэна, который в 1048 году изобрел способ печатания подвижным шрифтом. До этого открытия графоманы пускали в мир свои "нетленки" гуши, вырезая иероглифы на черепашьих панцирях и камнях, а наиболее мандаринистые из них - пачкая шёлк и бамбуковые дощечки чжуцзянь. История донесла, что однажды китайский "инженер человеческих душ" эпохи Западная Хань (206 г. до н.э.- 24 г. н.э.) Дун Фаншо подарил императору все сорок с лишним килограммов своего законотворческого трактата "Как обустроить Поднебесную", уместившегося на 3000 чжуцзянь. Да, непросто было иметь личную библиотеку в те далекие времена! Не по той ли причине император Цинь Ши-хуан-ди - этот китайский Скалозуб и Сталин в одном лице - распорядился в 213 году до н.э. собрать все книги да сжечь и в назидание графоманам - зарыть заживо 460 ученых-конфуцианцев, а остальных - выдворить за пределы Поднебесной - репрессировав весь тогдашний "Союз писателей"!
Но даже такие кардинальные меры не излечили болезнь. Графоманы, одержимые сочинительством, вскоре перешли в наступление. Коварно постигнув таинства профессии камнереза и выведав секреты резьбы по дереву, они неудержимой толпой набросились на булыжники и доски, долбя и вырезая на них зеркальные изображения иероглифов с целью оттиснуть на бумаге массовым тиражом свои шедевристические эпосы. А уж когда в конце XIII века Ван Чжэн изобрел литеры и подвижную наборную кассу в виде вращающегося барабана, бороться с поклонниками муз, дорвавшимися до печатного станка, стало весьма проблематично. Не жалея иероглифов, коих на службе у китайской письменности в повседневном обиходе содержится от трех до четырех тысяч, они соревновались в красноречии, ставя всё новые и новые рекорды, пока в Цинскую эпоху не появился поэт Сунь Жанвэн, который превзошёл всех, сочинив два самых длинных в мире парных предложения в стихах, насчитывающих по 180 иероглифов.
Как это ни парадоксально, но слово "иероглиф" придумали не китайцы, а греки, вложив в этот термин следующее определение: "священные письмена, высеченные на камне", хотя право на изобретение пиктограмм древние историки отдают китайцу Цан Цзе, жившему в XXY в. до н.э.. Именно он, коварно подглядывая за птицами, беспечно оставляющими за собой следы своих лап на песке, нацарапал первые гувэнь, которые, не мудрствуя лукаво, назвал "знаками птичьих следов". Это он - Цан Цзе - научил китайский народ писать, как курица лапой. За сим, при династии Чжоу (1066-771 гг. до н.э.), иероглифы вдруг обрели голову, то есть стали значительно крупнее в верхней своей части, нежели в других, менее развитых частях, к чему приложил свою мускулистую руку придворный историограф Ши Чжоу; такие китайские грамоты заслужили право называться "головастиковым письмом". Потом в почерке, как и во всём государстве, начались разброд и шатания. Анархия с "большими печатями" - так назывался почерк в эпоху Чжаньго (475-221 гг. до н.э.) - продолжалась до тех пор, пока император Цинь Ши-хуань-ди ни провёл стандартизацию иероглифов, приказав своему первому министру Ли Сы впредь отрубать руки всякому, кто осмелится своевольничать в начертании палочек и закорючек. Не мучаясь от избытка скромности, этот император, кстати, под угрозой смертной казни запретил также своим подданным пользоваться иероглифом "Чжэн", обозначающим его имя собственное, рассудив, что в Поднебесной не может быть двух Чжэнов. В опалу попал даже первый месяц лунного календаря, имевший наглость называться Чжэн-юэ; отныне отдельным указом ему было назначено имя дуань-юэ. Почерк "малых печатей" (сяочжуань), навечно декретом назначенный императором Цинь Ши-хуань-ди как единственно верный и неизменный, не просуществовал и ста лет. С изобретением Мэн Тяном в III в. до н.э. кисти для письма из меха соболя и лисицы он быстро трансформировался, обретя прямоугольную форму очертания иероглифов, в почерк лишу, в "травяное письмо", т.е. похожее на спутанные стебли травы цай цзы, а затем в период Троецарствия (220-280 гг. н.э.), - в "уставное письмо" кайшу; этими иероглифами, как и их упрощенным вариантом цаошу (скоропись) и синшу (без отрыва ручки от бумаги) владеют и современные китайцы. Сяочжуань в настоящее время остался лишь на службе у художников как выражение национальной экзотики, для поддержания древних традиций.
В иероглифической письменности при всех её недостатках есть и свои преимущества, например, кантонец из Гуанчжоу, говорящий на одном из восьми диалектов, никогда не договорится с пекинцем, разговаривающим на языке мандаринов или ханей, но с помощью иероглифов, начертанных на бумаге, даже немой, но грамотный кантонец, всегда найдёт полное взаимопонимание со зрячим грамотным пекинцем. Так математики во всём мире легко общаются друг с другом на языке цифр и формул.
Но обращаться с иероглифами нужно осторожно. Ими не всегда напишешь буквально то, что слышишь. Иероглиф таит в себе много оттенков и нюансов мысли, образа, он не укладывается в тесные рамки определенного слова или понятия, а, расплываясь в своем восприятии, как бы домысливается, догадывается в ряду себе подобных, даже усваивается он иным, чем фонетическая запись, полушарием мозга. К примеру, если начертать иероглиф "му", обозначающий дерево, то мы и будем иметь в наличии это самое дерево, но если рядом припишем точно такой же знак, то получим не два дерева, а целый лес.
В полном современном китайском грамматическом архиве, если верить пекинскому справочнику компании "Гоань", хранится 91.251 иероглиф, 10% из этого запаса в процессе длительной эксплуатации утратили свою пиктографическую цельность, но из оставшихся 90% девственно сохранившихся знаков каждый содержит в себе ключ к пониманию смысла и некую шпаргалку: фонетический элемент - подсказку для прочтения.
Было бы не трудно запомнить написание всех 420 знаков, соответствующих количеству слогов в официальном пекинском диалекте путунхуа, если бы эти слоги имели только по одному вполне конкретному звучанию. Но вся беда в том, что каждый из этих 420 слогов содержит в произношении четыре тональности: пиншэн (ровная) и три так называемых "косых" (цзэшэн): шаншэн (восходящая), цюйшэн (нисходящая) и жушэн (входящая). Поэтому, к примеру, слог "ма" может подразумевать и "маму", и "коня", а также "ругательство", "коноплю" и вопросительную частицу. К тому же в китайском языке отсутствует ударение в словах, что дополнительно усложняет восприятие речи. Даже сами китайцы, будучи родом из разных провинций, в диалоге друг с другом порой не в состоянии объяснить, что желают выразить словами, и вынуждены для ясности прибегать к универсальному средству: выводить пальцами на ладонях подходящие иероглифы, способные в полном объёме запечатлеть посетившую голову умную мысль.
Предком иероглифа является незамысловатый рисунок - дикий плод творческой фантазии пекинского синантропа, условное изображение предмета в стиле наглядного натурализма в сочетании с первобытным примитивизмом. Японские и корейские питекантропы, по-видимому, не обладали талантом Малевича и Кандинского и посему их потомкам пришлось позаимствовать у китайцев манеру отображения в письме окружающей действительности, свидетельством чего является государственный флаг Южной Кореи, на котором бессовестным образом скопированы элементарные иероглифы - триграммы - мистические знаки, состоящие из сплошной горизонтальной черты, обозначающей символ мужского (светлого) начала ян и прерывистой, раздвоенной линии, заключающей в себе женскую (тёмную) сущность инь. В единстве и борьбе этих основополагающих противоположностей: света и тьмы, тепла и холода, дня и ночи и т.д. заключена мировая гармония, источник развития и изменения вселенной - так утверждали древние китайские мудрецы. Элементы триграмм ян и инь послужили кирпичиками, из которых не позднее YI в. до н.э. была сложена самая загадочная "Книга перемен" ("Ицзин"), служащая и в наше время делу защиты многих и многих кандидатских и докторских диссертаций. За 27 с лишним веков своего существования эта книга впитала в себя столько комментариев и породила столько домыслов и кривотолков, что в наши дни уже невозможно дойти до сути содержащейся в ней истины. Где нет ясности, там в тумане рождается тайна. А тайна рождает мистический трепет и слепое поклонение. Поэтому любая надпись, составленная иероглифами, для неграмотного, не преуспевшего в жизни крестьянина, всегда была предметом культовым, доступным только жрецам, пребывающим при власти или в божественном храме науки. И кому, как не этой касте грамотеев, древних хранителей "больших" и "малых печатей", было выгодно поддерживать мистический огонь в специальных печах при храмах, где сжигалось всё вышедшее из употребления испещрённое иероглифами: ветхие книги древних мудрецов и исписанная графоманами бумага, чтобы дух, заключённый в священных знаках, возносился вместе с дымом на Небо в чертоги Верховного Владыки Хуан-ди? Недаром на этих печах высекалась надпись: "Почитай бумагу, покрытую иероглифами!". Кто бы осмелился в былые времена бросить книгу на пол? От него бы шарахнулись, как от прокажённого!
1Даосская мудрость.
2Но есть другое авторитетное мнение, поддержанное учеными мужами, а именно: что в слове "Чайна" присутствует таджикско-персидско-санскритский корень "чин", в который некогда трансформировалось название древнекитайского царства Цинь, в III в. до н.э. владевшего большей частью Поднебесной.