Китайцу, чтобы соответствовать действительности, перед выездом на природу или в зоопарк в выходной день не требуется запасаться водкой, он и без бутылки вполне органично вписывается в окружающую среду. Там, где нашим соотечественникам в компании себе подобных немыслимо обойтись без допинга, китаец вполне удовлетворяется зелёным чаем. Что подумал бы случайный прохожий, встретив в нашем городском парке группу мужиков, темпераментно беседующих с кружками чая в руках? - "Больные"! - И с опаской поспешил бы свернуть на другую тропинку. А китайские мужики способны весь выходной день просидеть у цветущего дерева, расположившись за столиком под зонтом, неспешно прихлёбывая из чашек напиток, дарующий здоровье и долголетие, наблюдая за детьми, запускающими в небо воздушных змеев.
Китай - пожалуй, самая чайная страна в мире. Уже 2000 лет прошло с тех пор, как этот напиток впервые распробовали гурманы из южных провинций Поднебесной. На севере Китая его оценили лишь в YIII веке н.э., извратив примесями лука, фиников, апельсиновых корок, имбиря, мяты и соли. При династии Сун (960-1279 гг.) залитый кипятком порошок из чайных листьев взбивали бамбуковым венчиком до образования обильной пены. Заварочных чайников тогда не было, их изобрели догадливые минские императоры. И лишь в XIX веке неизвестные экспериментаторы однажды попробовали просушить чайные листья при высокой температуре - так появился чёрный чай, до сих пор не прижившийся в Китае. А у загадочных тибетцев особой популярностью пользуется зелёный чай с добавлением соли и масла.
Несмотря на то, что китайцы с Бахусом в родственных отношениях не состоят, веселиться они любят и повод для праздника всегда найти умеют даже там, где русскому и померещиться не может.
Взять, к примеру, обыкновенное плодовое дерево. Что полезного можно извлечь из того, что оно имеет свойство цвести по весне? Ничего! У дерева свои проблемы, у человека - свои.
А вот с точки зрения китайца, если яблоня расцветает, значит, это кому-нибудь нужно!
Самым почётным деревом в Китае является персик. В старину персиковой дубиной разгоняли бесов, полагая, что в ней скрывается повелитель демонов Чжун Куй, которого бесы боятся, как черти ладана, и бог долголетия Шоусин (Шоу шэн) всегда изображался со спелым плодом этого дерева в руке, поэтому старикам на день рождения в Китае и сейчас принято дарить персик с пожеланием дожить до "вечных бровей, жёлтых волос, круглой спины и детских зубов".
В конце марта, когда в провинции Сычуань цветут персики, по выходным дням города пустеют - люди семьями устремляются в долину, где под цветущими деревьями для них приготовлены столы, зелёный чай и "китайское домино".
Долина персиков - это огромный сплошной цветущий сад, как океан, уходящий за горизонт, где, похожие на кораблики, рассекают розовые волны одинокие фанзы крестьян, совместно сотворивших это чудо. А какой аромат растворён в воздухе этой долины! Тут уж, как говорится, ни в сказке сказать, ни иероглифом описать! Подышишь день таким воздухом - год болеть не будешь.
Долина персиков граничит с ещё одним любимым сычуаньцами местом отдыха: цепью озёр и группой островов на них, куда можно попасть на прогулочном катере или джонке.
Каждый островок имеет свою мифологическую достопримечательность: на одном - это скульптурная группа во главе с богом долголетия Шоусином в компании с журавлём и оленем, на другом - сказочная красавица Чан Э, совершившая побег на луну.
Эту грустную легенду я не могу оставить без внимания читателя.
В далёкие-предалёкие времена, а точнее - 5000 лет назад, на берегу реки Хуанхэ, которой владел желтолицый дух по имени Хэ Бо, жила прекрасная девушка, достойная быть наложницей самого императора. Звали её Чан Э.
Пленился Хэ Бо красотой Чан Э, воспылал греховной страстью, решил утащить её на дно реки и там овладеть ею.
Но не зря таился в прибрежных кустах молодой Хоу И - правитель удела Цюн, которому не было равных в стрельбе из лука. Натянул он тугую тетиву по самые гланды... Взвизгнула стрела и вонзилась в полный вожделения левый глаз насильника.
Вырвалась красавица из ослабевших рук развратного духа и от радости стала женой ловкого стрелка.
А одноглазый Хэ Бо в приступе мстительной ненависти стал метаться по берегу реки в поисках чего-нибудь ужасного, чтобы сделать Хоу И какую-нибудь гадость.
На ту беду росло неподалёку священное дерево фусан, достающее кроной неба, в запертом дупле которого томились в заточении девять солнц - девять огненных воронов. Часовым при дереве был поставлен дух по имени У Ган - тайный пьяница и разгильдяй (по-видимому, в отделе кадров во дворце Небесного Владыки у У Гана были свои покровители).
Подошёл к У Гану Хэ Бо и спросил:
- Ты меня уважаешь?
- Наливай! - ответил У Ган.
Выпили духи за духовность, за союз воды и дерева, за утопленников, за
столяров и плотников, за прелестных русалок, за папу Карло и Буратино.
Развезло беспечного У Гана, рухнул он под дерево и захрапел, как грузчик.
Подкрался к священному дереву фусан коварный Хэ Бо, выдавил пробку из дупла и выпустил на волю огненных воронов. Загорелись на небе сразу десять солнц. Раскалилась от жара земля. Понял Хоу И, что пришла беда, схватил лук, выскочил из дворца, стал метать стрелы в огненных воронов. Но не долетали стрелы до неба - плавились на лету.
Решил Хоу И, что без посторонней помощи ему не обойтись, пошёл он в горы Куньлунь, разыскал там богиню запада Сиванму, получил от неё антигравитационные пилюли, от которых тело становится невесомым, чтобы улететь на Луну за волшебными стрелами, что хранились в священном дворце.
Вернулся домой Хоу И счастливым, но уставшим, рассказал молодой жене о предстоящем полёте на Луну и уснул прямо за обеденным столом, упав головой в "салат по-пекински". "Таких не берут в космонавты!" - подумала Чан Э, проглотила пилюли и, прихватив на всякий случай подвернувшегося под руку нефритового зайца, воспарила в лунную даль.
Раздобыв десять волшебных стрел, она собралась вернуться домой, но не тут-то было: тело её осталось невесомым, отказываясь подчиняться всемирному закону, еще не открытому Ньютоном.
Волшебные стрелы доставил по назначению нефритовый заяц.
Девять стрел Хоу И потратил на девять огненных воронов, а десятой проткнул насквозь подлого духа Хэ Бо. Осталось на небе одно солнце, но не было рядом красавицы жены.
С тех пор в девятый день девятой луны Чан Э, тоскуя по Хоу И, зажигает в лунном дворце яркий светильник, пытаясь разглядеть во тьме на далёкой Земле своего суженого. Но никогда не суждено увидеться разлучённым супругам. На свою беду обучил Хоу И метко стрелять из лука завистливого и неблагодарного Фэн Мэна. Возжаждал коварный ученик отобрать славу у первого стрелка Поднебесной и пустил стрелу в грудь своего учителя-конкурента.
Погиб Хоу И, но для Чан Э он будет жить вечно, и так же, как и прежде, богиня Луны из года в год будет искать его на тёмной Земле, зажигая яркий светильник...
По берегам озёр на местах, свободных от огородов и чайных плантаций, выросли комфортабельные дома отдыха, некоторые даже с площадками для игры в гольф, где каждый год по путёвкам, приобретённым на предприятиях по льготным ценам, развлекаются рядовые китайские инженеры и рабочие.
Для домашнего бюджета китайского инженера стало необременительным проведение двухнедельного отпуска даже за пределами своей страны, например, в сказочно-загадочном Таиланде: "Кто не работает - тот не ест!" - этот лозунг в Китае уже давно не актуален. В него внесена существенная поправка: "Кто работает - тот сытно ест!". Теперь же настало время воплощения в жизнь следующей поправки: "Кто работает, тот сытно ест, пьёт и отдыхает", а так же - женится! - ибо этот проступок требует немалых материальных затрат.
Но так как я в качестве китайского жениха не состоял и к супружеской ответственности не привлекался, то впечатлениями от этого судьбоносного события могу поделиться лишь в качестве стороннего наблюдателя, временно прописанного в одном из номеров очень "звездатого" отеля "Тианао" (что означает "Космический").
Гостиница, выбранная местом торжества, готовится к предстоящему событию с раннего утра: служащие устанавливают в холле у входа в ресторан надувные красные ворота и иероглиф счастья посредине - тоже надутый, что совершенно справедливо, ибо только закоренелый альтруист может надеяться на счастье в супружеском единстве, не замечая того, что диалектически оно строится на борьбе противоположностей: инь и ян.
И всё же китайцам жениться нравится, несмотря на то, что это сомнительное удовольствие ещё и дорого стоит: "безработник" может о нём не беспокоиться.
Пока восемь поваров изощряются в искусстве резьбы по морковкам и в приготовлении остальных трёхсот разновидностей блюд, пока официанток строем выгуливает на улице суровый метрдотель, а зал ресторана украшается китайскими красными фонариками, разноцветными флажками и гирляндами из фруктовых муляжей, молодые заняты своими собственными "муляжами", то есть свадебными фотографиями, к которым в Китае относятся так же серьёзно, как и к поварскому искусству. Целый день, меняя наряды, причёски и выражения лиц, два актёра под руководством опытного режиссёра выстраивают, запечатлевая на плёнку, различные мизансцены из спектакля под названием "У любви, как у пташки, - крылья!", используя при этом то национальные, то свадебные костюмы.
Утро следующего дня. Персонал гостиницы почётным караулом выстраивается в холле около надувного счастья. А на столах в ресторане...
И вот тут я позволю себе лирическое отступление. Нет, мы не будем пережёвывать каждое из трёхсот блюд, остановимся лишь на некоторых.
Первое - рис. Если хлеб в России - это наше "всё", то рис - это китайское "всё", особенно на юге, поэтому простое русское слово "есть" (в смысле принимать пищу) на китайском языке переводится как "чи фань" - дословно: "есть рис". Существуют и варианты: завтракать - "чи цзаофань" ("есть ранний рис"), обедать - "чи уфань" ("есть полуденный рис"), ужинать - "чи ваньфань" ("есть вечерний рис").
Пропускаем сотню блюд из ресторанного меню и останавливаемся на сто первом. Яйцо "вкрутую". Ну, уж тут, казалось бы, какие могут быть секреты? А секрет состоит в том, что яйцо совсем не варится, а в скорлупе тщательно герметично обмазывается глиной и хранится в прохладном месте ровно месяц, в итоге мы на столе имеем прозрачный и твёрдый, как мармелад, белок и желток, ничем не отличающийся от сваренного вкрутую.
И ещё одно блюдо: "лакированная утка по-пекински". Здесь мастерство повара заключается не только в способности запечь её с рисом и специями, но и в умении тонко порезать, как бы снять стружку. Когда друг Борис угощался в Пекине у друга Цземина, придворный повар, показав высший класс, сумел снять ровно сто восемь утиных стружек (священное для буддистов число), повар в нашем ресторане дошёл в своём личном рекорде до восьмидесяти - у него ещё есть к чему стремиться в жизни.
И тут может возникнуть вопрос: кому нужны такие изощрения? Не проще ли порубать всё на куски, покидать в рот и проглотить, экономя и силы и время, ведь желудок считать не умеет? Так может рассуждать человек совсем недалёкий или далёкий от Китая. Приготовление пищи - это искусство, где каждый кусочек ценен не количеством содержащихся в нём калорий, а качеством души, вложенной в это блюдо.
Так вот, тоненькая утиная стружка кладётся на пресный блинчик, туда же добавляются полоски мелко нарезанного огурца, корня молодого бамбука под соусом, зелень по вкусу - всё это сворачивается в трубочку и отправляется в рот. И вот там, во рту, должно произойти главное - нужно прочувствовать, просмаковать, уловить мельчайшие вкусовые оттенки, подтверждая компетентность истинного гурмана громким чавканьем.
Так в Китае относятся к еде. Но не всегда - так. Когда китаец торопится на работу, у него палочки в руке мелькают, как у профессионального барабанщика, решившего сыграть свою партию одной рукой.
Пельмени. Вы думаете, они родом из Сибири? Ошибаетесь, их тоже, как и мороженое, изобрели китайцы; своим ассортиментом начинки они приводят в замешательство неискушённого покупателя в магазине.
Суп, то есть жидкое блюдо, подаётся в последнюю очередь. Один из способов его приготовления на сколько прост, на столько и оригинален: в наполненную всем необходимым кастрюлю кладётся камень, раскалённый докрасна в СВЧ-печке. Шипение, бурление, клубы пара - и через пять минут похлёбку можно пробовать маленькой стеклянной ложечкой.
Но вернёмся к жениху и невесте. Вот они встают из-за стола и отправляются в гостиничный номер, чтобы через час вернуться оттуда уже в новом качестве.
В девять часов вечера свадьба перемещается в зал для караоке, где, как в кинотеатре, в полумраке висит экран, на котором, сменяя друг друга, в унисон с мелодией разыгрываются клиповые мелодрамы. Особенно приятно засыпать в уютном номере с жужжащим японским кондиционером под ласковые звуки не умирающих в Китае "Подмосковных вечеров". Но когда кто-нибудь, схватив микрофон, вдруг в полный голос по-китайски затянет: "Вставай, проклятьем заклеймённый!" - поневоле встаёшь и лезешь в тумбочку за снотворным. Хорошо, что это "блюдо" в караоке на свадьбах не заказывают, а то для жениха сия фраза звучала бы как-то двусмысленно.