Дмитрий Александрович Хворостовский родился в Красноярске в 1962 году. После окончания музыкального отделения Красно- ярского педагогического училища NЉ 1 поступил на вокальный факультет Красноярского государственного института искусств. Работал в Красноярском театре оперы и балета. Победитель Всероссийского конкурса вокалистов им. Глинки (1987), ряда международных конкурсов - в Тулузе (Франция), в Эдинбурге и Кардиффе (Великобритания) и других. Выступает на сценах самых прославленных театров мира: Ла Скала, Ковен Гарден, Метрополитен-опера, Мариинского. Записал десятки музыкальных альбомов. Народный артист Российской Федерации (1995). С 1994 года живет с семьей в Лондоне.
Артистическая слава, да еще всемирная, - дама очень избирательная, но справедливая. Она ценит природный дар, но быстро отворачивается от вундеркиндов, остановившихся в творческом развитии. Долгое время слава может осенять лишь того, кто постоянно шлифует мастерство, беспрестанно учится, овладевает культурой - общей и профессиональной - и стремится всю жизнь не столько изумить и восхитить публику, но найти тончайшие нюансы и краски для воплощения образа. И если артист постоянно эти нюансы открывает, если его дар становится инструментом постижения мира, человеческих чувствований, то всеобщее восхищение артистом не ослабевает.
Полтора десятилетия - с конца восьмидесятых годов - растет, не убывая, слава певца Дмитрия Хворостовского, который родился, рос, учился в Красноярске. Для многих столичных слушателей, критиков феномен Хворостовского представляется весьма загадочным, с налетом экзотики: надо же, "из глубины сибирских руд", с берегов далекого Енисея, из красноярской глуши и какой удивительно тонкий музыкант, а главное, вполне сложившийся мастер, владеющий всем арсеналом вокально-артистических средств!
Собственно, в провинциальном происхождении того или иного гениального певца, великого артиста нет ничего удивительного - из какой только глухомани не являлись миру великие деятели науки и искусства, будь то Ломоносов, Гайдн, Верди, Есенин или Шаляпин. Да и среди современных знаменитостей много выходцев из отдаленных местечек и деревень. Но в том-то и дело, что они являлись со своим талантом в Москву, Вену, Милан или Петербург учиться, их взращивала столичная культурная среда, столичные университеты и консерватории, институты и академии.
Хворостовский же сразу засверкал на всероссийском, а затем и на мировом небосклоне академической музыки как красноярец не только по рождению, но и по профессиональному становлению, по общемузыкантской и вокальной школе. Оказалось, что и вне стен Московской консерватории могут шлифоваться таланты, ставиться данные Богом голоса, подготавливаться мастера. Поэтому, вероятно, после ошеломляющих успехов Дмитрия Хворостовского на международных конкурсах в Тулузе, Эдинбурге, Кардиффе парижская и лондонская критика отнеслась к певцу из Красноярска куда более восторженно, не поскупившись на звание "лучшего баритона мира", чем критика московская.
Но неизменное восхищение публики - хоть петербургской, хоть нью-йоркской, хоть венской, хоть московской - краснояр-ским певцом, а также постоянный его творческий рост растопили все-таки столичный критический скепсис. И если еще в начале 90-х годов музыкальные обозреватели столичных газет (как, к примеру, Алексей Парин в "Независимой") строго вопрошали, кто же такой Хворостовский - "Наследник Шаляпина или коллега Рубашкина", а газета "Культура" укоряла великого дирижера Клаудио Аббадо в сотрудничестве с Дмитрием Хворостовским, которому, дескать, только "Ноченька" и "Очи черные" по плечу, а не вокальные циклы Малера, то уже спустя несколько лет такие скептические суждения представляются нонсенсом.
Дмитрий Хворостовский действительно очень много работает, очень многому учится и фантастически стремительно поднимается к высочайшим художественным прозрениям. Он не красоту голоса демонстрирует (хотя голос - красавец, такой небывалой красоты голос является, наверное, один-два раза в столетие), а изумительно тонкое проникновение в психологическое состояние арий Генделя, Перселла, Верди, лирических героев песен Мусоргского, Малера, Свиридова, являя чудеса фразировки и нюансировки.
Конечно, такое творческое восхождение обусловлено в первую очередь природным даром, талантом, редкой музыкальностью и врожденной артистической чуткостью. Но не менее важна и основательная профессиональная база. Да, Хворостовскому во многом повезло с ранним музыкантским становлением: в отличие от большинства певцов, которые начинали учиться музыке уже взрослыми, когда после юношеской мутации обнаруживался певческий голос и они в 19-20 лет, уже нередко имея профессию, приходили "от станка" или "от сохи" на подготовительные отделения учиться тому, что их сверстники-пианисты или скрипачи постигли уже в детстве, Дмитрий Хворостовский рос в семье, где -Дмитрия не профессиональные музыканты (отец Александр Степанович инженер, мать Людмила Петровна врач), но тонкие знатоки и ценители искусства, а отец к тому же сам наделен замечательным слухом и голосом. Их отношение к музыке не как к ремеслу, а как духовной ценности во многом сформировало, видимо, художественную натуру Дмитрия.
Окончив музыкальную школу по классу фортепиано, он поступил не в Красно- ярское училище искусств - "кузницу профессиональных музыкантов", а на музыкальное отделение местного же педагогического училища им. Горького, которое готовит учителей музыки в общеобразовательных школах. Выбор, казалось бы, странный: педагогическое училище в те времена, в конце 70-х (ныне - педагогиче- ский колледж при государственном университете), было гораздо менее престижным учебным заведением, чем училище ис- кусств, да и жила семья Хворостовских в ту пору на правобережье Красноярска, на улице Павлова, от педучилища гораздо дальше, чем от училища музыкального.
Музыкальная одаренность Дмитрия Хворостовского была слишком очевидна и, даже если бы его по каким-то причинам "забраковали" на фортепианном отделении (руки, к примеру, не так поставили в дет- ской музыкальной школе Љ 4 или программу выбрал несоответствующую), то уж на отделение хорового дирижирования приняли бы с восторгом - интонирует чисто, чувство ритма прекрасное, фортепиано владеет, да и голос, кажется, появляется неплохой... Он все же пришел в училище педагогическое, где нет четкой музыкантской профилизации, а специальность называется "учитель музыки и пения" и где надо осваивать и фортепиано, и дополнительный баян, и дирижирование хором, и чтение хоровых партитур, и огромный цикл музыкально-теоретических, музыкально-педагогиче- ских, общепедагогических дисциплин, общеобразовательных предметов и, конечно, "постановку голоса". А еще надо петь в хоре, играть в оркестре, вести педагогическую практику в школах и детских садах...
Все это, однако, пошло Хворостовскому только на пользу, расширило кругозор, приучило к строгой самодисциплине. Зал педагогического училища им. Горького к тому же был в те времена, когда там учился Дмитрий - с 1979-го по 1982-й, - одним из лучших концертных залов в городе, здание филармонии еще не было построено и в училище выступали гастролирующие пианисты, певцы, хоры. В училище же началось и профессиональное вокальное обучение Хворостовского под руководством опытного и чуткого педагога Галины Алексеевны Астаниной. Конечно, "постановка голоса" в училище - не специальный предмет, но очень важный, а из класса Астаниной вышло немало музыкантов, поступивших затем в консерватории и ставших профессиональными певцами.
А то, что Хворостовский певец от Бога, что музыкальное его дарование совершенно исключительно, а голос уникален, стало совершенно ясно, хотя тогда, в 1982-м, никто не мог еще предположить такого головокружительного взлета и столь громкой всемирной славы.
Но двадцатилетний Хворостовский, на удивление многим, не торопит события, не рвется в столицы в славные и престижные консерватории, где его, конечно, сразу бы заметили, а поступает на вокальное отделение лишь четыре года назад открытого Красноярского института искусств. Правда, заведующая кафедрой сольного пения и оперной подготовки профессор Екатерина Константиновна Иофель - авторитетный в России педагог, подготовившая уже немало высококвалифицированных певцов. Но двадцатилетних обычно слепит и манит блеск столиц, громкая слава вуза прельщает больше, чем авторитет одного педагога.
Хворостовский и здесь по какому-то наитию оказался мудрее многих своих сверстников, терпеливее. И не из соображений житейского удобства - дома, дескать, уютней и спокойней - разве такое может остановить одаренного и достаточно честолюбивого юношу! Но он почувствовал, что здесь, в Красноярске, в молодом вузе с ним будут заниматься по-настоящему, он поверил в Екатерину Константиновну Иофель, как верил своему отцу. В себя, наконец, поверил, но знал, что без тягот ученья мало чего можно достичь. А в столице на одаренного студента долго будут взирать свысока, предоставив его самому себе. В столицу надо въезжать на коне!
Во многих консерваториях студенты-вокалисты, усердно занимаясь в специальном классе, не слишком ревностно, чего греха таить, относятся ко всем другим консерваторским дисциплинам. На кафедре профессора Иофель учеба "с прохладцей" по общемузыкальным предметам решительно пресекается. Оттого, видимо, и столько успешных выпускников. Но Дмитрий Хворостовский и не нуждался в понукании - он штудировал симфонические партитуры, усердно гармонизовал задачи, много занимался фортепиано, выполняя программу даже не вокалиста, а музыковеда. Его преподаватель по сольфеджио, композитор Олег Леонидович Проститов, изобретал специально для Хворостовского все более и более сложные упражнения. А ведь все уже понимали, что Хворостовский - звезда.
Он начал выступать еще студентом в концертах и оперных спектаклях. И здесь шел по линии наибольшего сопротивления, подготовив с Красноярским симфониче- ским оркестром сложнейший вокальный цикл Густава Малера "Песни странствующего подмастерья". На краевом радио Хворостовский записал с пианистом Евгением Лауком, своим педагогом по фортепиано, вокальный цикл Олега Проститова на стихи Есенина. Позднее, уже после победы на Всероссийском конкурсе, принял участие в премьерном исполнении кантаты Олега Проститова "Пушкинские сцены". Далеко не каждый молодой певец решается исполнить совершенно новое, никем еще не петое произведение сложной современной лексики.
Приобретя мировую известность после побед на международных конкурсах, Дмитрий Хворостовский получает предложения о сотрудничестве от лучших оперных театров, от известнейших дирижеров и певцов, в том числе от великого тенора Лючано Паваротти. С ним с радостью работают маэстро Валерий Гергиев и Евгений Колобов.
Несмотря на многочисленные и непрерывные триумфы, Хворостовский считается "рекордсменом по отказам" среди ведущих певцов. Он отказывается от выгодных контрактов, если ему чужда эстетика постановки, если считает себя не готовым к той или иной роли, если полагает, что данная оперная партия не его. Как оперный артист он отдает предпочтение великим музыкантам-драматургам века девятнадцатого - Чайковскому и Верди. В то же время как камерный певец стремится открывать все новые и новые музыкальные пласты - от ХVII до XX веков, найдя партнера и единомышленника в лице замечательного пианиста Михаила Аркадьева.
Сыграв и спев сразу две роли - Дон-Жуана и Лепорелло в музыкальной киноверсии знаменитой оперы Моцарта, снятой в Канаде, - Дмитрий Хворостовский стал звездой экрана. В нью-йоркской Метрополитен-опера состоялась премьера оперы "Война и мир" С. Прокофьева, в которой он исполнил партию Андрея Болконского...
Вот только в Красноярске Хворостовский, к сожалению, бывает теперь нечасто - выступления певца расписаны на много месяцев вперед по всему миру...