В знаменитой сатире Алексея Константиновича Толстого "Сон Попова" некоему чиновнику снится, будто он к "министру в именины в приемный зал вошел без панталон". Попов становится за каминный экран в надежде, что все обойдется. Да и министр, кажется, либеральных взглядов:
Вошел министр. Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом,
Одет в визитку: своего, мол, чина
Не ставлю я пред публикой ребром.
Внушается гражданством дисциплина,
А не мундиром, шитым серебром.
Все зло у нас от глупых форм избытка,
Я ж века сын - так вот на мне визитка!
Но стоило этой важной персоне увидеть Тита Евсеича без брюк, как
... в изумленье
Министр к глазам приставил свой лорнет.
"Что это? Правда или наважденье?
Никак на вас штанов, любезный, нет?
Что это значит? Где вы рождены?
В Шотландии? Как вам пришла охота
Там, за экраном, снять с себя штаны?
Вы начитались, верно, Вальтер Скотта?
Иль классицизмом вы заражены?
И римского хотите патриота
Изобразить? Иль, Боже упаси,
Собой бюджет представить на Руси?"
Попова хватают и ведут в "весьма красивый дом, своим известный праведным судом", чтоб "мысли там ему внушить иные". А всего-то форменные брюки забыл надеть!
Автор сатиры называет эту важную часть облачения, без которой чиновник превращается в крамольника, то штанами, то панталонами, то брюками. Хорош все-таки русский язык многочисленными заимствованиями из всех наречий - одну и ту же вещь можно назвать и исконно славянским словом "штаны", и итальянско-французским "панталоны", и голландским словом "брюки" (так триста лет назад в голландском и германском флотах называли широкие и свободные, без штрипок, штаны моряков - в отличие от кавалерийских рейтузов в обтяжку).
А ведь многие великие цивилизации древности вообще не знали такой удобной одежды, как штаны - ни египтяне, ни греки, ни римляне, ни иудеи, ни китайцы. Штаны были известны индийцам, скифам, славянам, германцам. Египтяне в повседневной жизни обходились набедренными повязками, на Крите в минойскую эпоху и мужчины и женщины носили юбки, оставляя верхнюю часть туловища открытой.
Греки классического и эллинического времени носили короткие хитоны, а в холодное время - широкие накидки, хлайны. Простые люди ходили в шерстяной эксомиде. Спартанцы не изменяли своим коротким плащам - трибонам. Греческие женщины поверх длинных хитонов надевали просторные, ниспадающие до пят пеплосы, стянутые поясами. Лишь спартанки носили короткие хитоны или туники, к тому же не сшитые по бокам, а завязанные в двух-трех местах тесемками. В торжественных случаях носили гиматий - прямоугольный плащ, перекидывавшийся через левое плечо, протягивавшийся под правой рукой и закреплявшийся на левом плече застежкой- фибулой - так одет Демосфен на скульптурном портрете Полиевкта. Собственно, римская тога весьма напоминает греческий гиматий. Молодые люди, ездившие верхом, набрасывали на плечи короткий плащ - хламиду. Такая хламида составляет одежду Аполлона Бельведерского на знаменитой статуе Леохара.
Греки вообще не любили пышных одеяний. Рядовой гражданин, замеченный в будни в длинных одеждах из дорогих тканей, да еще в драгоценных украшениях, мог угодить в суд за нарушение закона о роскоши. Особенно строго было с этим в Спарте. Зато наготы греки не стыдились, и если случалось молодому мужчине или красивой гетере, но, конечно, не замужней женщине, пройтись по городу в чем мать родила, никто не стал бы их обвинять в оскорблении общественной нравственности. Атлеты и бегуны на всех состязаниях выступали обнаженными, как боги. Зачем богам одежда? Они прекрасны, и им не холодно. И даже архонтов и жрецов можно было наблюдать на какой-либо религиозной церемонии в костюме Аполлона Бельведерского - в пурпурном плаще, но без фигового листа. Это восточные "варвары" - персы, арабы, иудеи - укрывают свою наготу и женщин с головы до ног укутывают из-за природной своей развращенности. Так считали просвещенные эллины.
И только во времена поздней Римской империи, когда вокруг бушевало море западных варваров - германцев, а также славян и пришедших из глубин Азии гуннов, возникла мода на варварскую одежду - кожаные штаны. Германцы все чаще пробивались на высшие должности в империи. О таких римляне презрительно говорили: "Только вчера снял штаны", что соответствует нынешнему: "Недавно с дерева слез. Но хотя германские выскочки в Риме и Константинополе сменили штаны на тогу, через несколько столетий уже вся сильная половина Европы щеголяла в этом варварском наряде. Кроме, разумеется, далекой Шотландии, где тяжелые шерстяные мужские юбки сохранились как национальная одежда до сих пор.
Конечно европейским панталонам ренессансного времени, при всей их пышности, далеко было до турецких шаровар "шириною в Черное море", как у Тараса Бульбы. Но панталоны все сужались. Во Франции их называли culottes (кюлот) и ко временам Великой революции подвязывали под коленом. Носили их только аристократы, судьи, чиновники и все зажиточные слои - те, кто обязан был и мог позволить себе шелковые чулки (без чулок короткие culottes не наденешь). А простой люд, что ходил в деревянных башмаках на босу ногу, обходился длинными штанами до щиколоток. Этих-то людей и называли санкюлотами (sens culottes), то есть в буквальном переводе "бесштанными", хотя они не в набедренных повязках, не в туниках, не в юбках и не тогах штурмовали Бастилию и прочие твердыни самовластья, а в обыкновенных брюках, только, конечно, тогда еще без стрелок.
(Кстати стрелки появились оттого, что англичане, а затем американцы очень плотно укладывали в трюмы тюки с брюками, отправляя их в Париж и Амстердам. В Европе решили, что это такая новая мода и все принялись отутюживать стрелки намеренно.)
Не прошло и десятилетие после диктатуры якобинцев, как в длинные санкюлотовские штаны - одежду подмастерьев и клошаров - облачился весь европейский бомонд.
А длинные кафтаны (само слово персидского происхождения, но проникло и в немецкий и в русский) превратились в хвостатые фраки с легкой руки уже не французских, а английских портных. Длинные полы были неудобны при верховой езде, и находчивые лорды стали отгибать их назад и прикалывать булавками (английскими!) к фалдам. Еще более находчивые портные и вовсе перестали шить длинные сюртуки, оставив сзади лишь длинный раздвоенный хвост, которым так возмущался Чацкий. Так родился фрак - одежда для верховой езды, ставший вместе с брюками - одеждой мастеровых - и с кукожившимся в жилетку безрукавным камзолом светским костюмом начала 19 века. Главным же украшением всех щеголей, денди и франтов оказался шейный платок - по-немецки Hals Tuch - халс тух, завязывавший ворот сорочки, у которой еще не было пуговиц. Этими халстухами длиной в несколько метров обматывали шею как бинтом (вспомните Вальтера Скотта, молодого Бетховена, Радищева, словом, любой портрет 90-х годов 18-го века).
Ничего похожего на античные одеяния! А ведь как бредили древностью и французские революционеры, и американские инсургенты. Зато женские платья наполеоновской эпохи после многих десятилетий господства широченных робронов и фижм приближаются по своему простому покрою к античным одеждам, как, например, на портретах мадам Рекамье кисти Давида или Жерара. Потом опять вернутся фижмы, их сменит строгий английский костюм, затем укоротятся юбки, придут женские брюки - в сущности, вариант длинного платья, приспособленного к условиям современного индустриального города.
Вернемся к фракам. Поначалу они были цветными. Корсаков и пушкинского " Арапа Петра Великого" приезжает из Парижа в зеленом фраке, розовой жилетке и синих штанах, в коричневом фраке появлялся перед публикой Бомарше. Но в романтическую пору модным становится траурный (мировая скорбь!) черный цвет. Чаадаев возмущался, что все мужчины являются на бал в черном, как на похороны, а женщины - в белом, как невесты. Пушкин же любовался "черной рамою мужчин вкруг дам, как около картин".
Черный цвет надолго утвердился в мужском европейском костюме, хотя фрак, в повседневной жизни сменившийся на сюртук и еще более короткий пиджак, сохранялся вначале как "визитка", а потом и вовсе как артистический и дипломатический наряд.
И вот этот-то европейский костюм с черной шляпой или польским меховым "штраймл" 18-го века оказался "униформой" религиозных евреев! Он не соответствует ни Торе, ни Галахе, ни одежде древних евреев, ни израильскому климату. Но в нем застали немецких и польских евреев веяния, законсервировавшие многие черты жизни штетла...
Многие народы переняли одежду других стран. Японские кимоно - это древнекитайское одеяние. А сами китайцы после монгольского завоевания перешли на монгольский костюм. Старинная русская одежда явилась из Византии, а многие элементы повседневной - татарские, польские и кавказские. Арабы и турки переняли персидскую одежду вместе с законами стихосложения, поэтическими жанрами и музыкальным звукорядом; мадьяры и болгары - славянскую, а затем турецкую...
Будут ли парадным нарядом будущего джинсы, батник и ковбойка? Станут ли наши внуки драпироваться как византийцы или, как для древних греков, их лучшей одеждой станет бронза мускулов и свежесть кожи? Будем надеяться, по крайней мере, что никому не предъявят обвиненье, что, дескать, встречен без штанов и "ниспровергнуть власти уж готов".