Аннотация: Париж и Вернон остались позади. Сегодня - знаменитые аббатства Нормандии. Завершим дегустацией ликёра. Напоминание. В основе сюжета события 15-летней давности. Персонажи вымышлены, какие-либо совпадения случайны.
10 ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ
За окном замелькали городские постройки.
Народ пробуждается.
Аббатства ваши - оно, конечно, "познавательно" (никак не привыкну к этому слову в роли краткого прилагательного, поэтому кавычки; личный бзик, никому не навязываю) и высококультурно. Однако душа и тело жаждут обещанного десерта.
Ликёр!
Вот-вот нас привезут, чего-то нальют, там еще и затаримся. Ажиотаж поддерживают в основном дамы. Мужчины снисходительно интересуются. Ликёр - бабский напиток, кто же не знает.
Привезли, выходим.
Думали, подвальчик какой-то. И я думал. Ну, или дегустационный зал попросторнее, я такие на Рейне видел.
Перед нами дворец. Настоящий. Большой. Выстроенный по-богатому.
Восторженные возгласы. Все остервенело фотографируются.
Что это подделка под старину и махровая эклектика к тому же , понятно не сразу и далеко не всем. Обращать на это внимание совершенно ни к чему сейчас.
***
Появляются Тёма и красивая громкоголосая дама. Она говорит по-русски с очаровательным кавказским акцентом.
Дама излагает историю появления бенедиктина, обращаясь к имеющимся в просторном зале витражам как к наглядному пособию.
Спирт научились дистиллировать арабы - давно, на исходе первого тысячелетия. Технологию, в частности змеевик и аламбики (колбы для перегонки), развивал в 13 веке Тадео Альдеротти - профессор медицины из Болоньи, родом флорентиец. Главными носителями секретов становились монахи, особенно бенедиктинцы. Один такой, венецианец Бернардо Винчелли, прослышав, что ближе к устью Сены произрастают какие-то особенные травы, перевалил через Альпы и объявился в этих местах.
Нам показывают соответствующий витраж. Почему-то похожий на Лютера монах разглядывает что-то на просвет в пробирке.
Он был алхимик, этот Винчелли. Искал философский камень и этим не отличался от других алхимиков. Но главной его мечтой было создание панацеи - средства от старения. Дернул натощак пару капель - и порядок. Живи еще сто лет.
Он-то и придумал бенедиктин. В основе свекольный спирт и еще 27 трав в разных пропорциях.
Одним из первых ценителей оказался король Франциск Первый. Этот знал толк в редкостных винах, был знаток из знатоков и хвалил редко. А продукцию Винчелли горячо похвалил.
Дойдя в рассказе до короля, красивая кавказка предлагает разделиться на две группы. Одна пройдется по дворцу, осмотрит технические сооружения, коллекцию старинных замков и ключей, погреба и библиотеку. Еще там где-то показывают короткий фильм. Тёма, пока нас не было, все это с ее помощью изучил. К коротким пояснениям он готов. Другая половина приступит к дегустация и дослушает историю бенедиктина. Потом половинки поменяются местами.
Как старший - не по званию, а по возрасту, я немедленно отмечаю про себя минусы этого деления. Оно работало бы, если бы мы не были "русской" группой и прогулка по дворцу была равноценна халявной выпивке, раз. Будь у нас побольше времени, два. И если бы не произнесено было вызывающее слюноотделение слово "дегустация" - это три. Тогда да, чтобы не тесниться, группа легко делится по принципу кто где сидел в автобусе: слева по ходу движения или справа, и это могло бы сработать.
На слово произнесено. И прочее названное имеет место.
В итоге одни будут радостно предаваться дегустации, а другие
переживать, как им не повезло. Ещё выпьют там всё, пока мы тут ходим. Переживая, они станут слушать Тёму в полуха, подгонять его, откажутся от фильма, припрутся раньше
и будут какое-то время тоскливо любоваться спинами своих дегустирующих товарищей. Не бог весть какой негатив, но негатив все-таки, а зачем.
Я решаюсь подойти и негромко спросить, нельзя ли охватить дегустацией сразу всех, а уж потом гулять по интерьерам дворца.
Красавица, приставленная к мероприятию, не понимает, зачем создавать трудности, а как объяснишь? Но Тёма, кажется, понимает. И поддерживает меня.
Она пожимает плечами.
- Хорошо, я скажу, чтобы принесли еще рюмки.
Вот и ладно.
Действительно тесно, но ничего. Специальный молодой человек в фирменной тужурке ловко разливает желанный напиток в крохотные рюмочки. Бутылки снабжены дозаторами. О детках не забыли, им апельсиновый сок.
C 16 века на монастырь обрушивались разные неприятности. Когда грянула Великая революция, монахов и вовсе разогнали, а всё их имущество разграбили. Секретная формула божественного эликсира была забыта, казалось, навсегда.
В середине 19 века один местный любитель древностей, роясь в старинных книгах, наткнулся на пухлый, траченый временем гримуар. Кто не знает, что такое гримуар (я сам недавно узнал) - это что-то вроде сборника заклинаний и магических знаков. Бесценный фолиант был приобретен на устроенной революционерами распродаже за сущие копейки.
Там-то и оказался нужный рецептик.
Звали этого любителя прямо как Александра Великого, только на французский манер - Александр Легран. Был он человек предприимчивый, из хорошей семьи. Дедушка - королевский налоговый инспектор и папа - капитан дальнего плавания оставили ему кое-какой капитал; надо было этими деньгами с толком распорядиться.
Первая рюмка оприходована. Сладко. Крепко. Ничего особенного. Что-то среднее между не очень противным бренди и очень крепким вермутом. Охлажден, и пить этот ликер надо только охлажденным.
Приносят сладкие коржики. Через минута плетеная корзинка пуста. Мы когда еще обедали.
Легран придумал классный слоган - Deo Optimo Maximo. Точнее, не придумал, а заимствовал у бенедиктинцев. Но и они не придумали, а заимствовали. Изначально это был древнеримский тост за наиважнейшего, наилучшего бога. То есть за Юпитера. Попахивало многобожием, но бенедиктинцы объясняли всем, что никакого противоречия христианской доктрине здесь нет, наоборот; раз Бог один, значит, по определению, Он лучше всех.
Логично.
Удачное название - половина успеха. Я подумал, что сегодня подобный номер Леграну бы не прошёл. Бенедиктинцы затаскали бы его по судам.
Оказывается, не совсем так. Юридической защиты бренда, может, тогда и не существовало, но понятия были. Легран был человек совестливый. И имел привычку рассчитывать далеко наперёд. Иногда совестливым быть выгодно. Он получил от главы Конгрегации бенедиктинцев официальное дозволение использовать старинный девиз и слово в названии. Цену вопроса вряд ли мы когда-нибудь узнаем.
Подтверждающий документ в особой рамочке и под стеклом вывешен во Дворце отдельно, на почетном месте. Тёма вам покажет.
Не полагается. Деликатесные сорта надо дегустировать не закусывая.
Это уже на что-то похоже. Никакой приторности, вкус скорее жгуче-горький. Нам называют ингредиенты: кореандр, корица, шафран, апельсиновая цедра и даже чай. На самом деле намного больше, но где там их все запомнить. Застарелый ботанический идиотизм, не лечится.
Раздается удовлетворенное мужское кряканье. Каким-то женщинам непривычно поглощать крепкое спиртное даже крошечными ёмкостями, и они отдают свою порцию мужчинам. Те и рады. Вот тебе и бабский напиток.
Только жаль, мало. Слова нашей гостеприимной хозяйки, что для здоровья надо пить не больше 40 миллилитров в день, встречены здоровым смехом.
Легран был не просто удачливый коммерсант, он был одержим осчастливить мир своим ликером. Играл по-крупному. Бесконечно вкладывал, в том числе в постройку дворца, где мы находимся. Для этого приглашал самых именитых и высокооплачиваемых архитекторов и художников.
Несколько имен из эпохи ар-нуво и ар-деко, которые мало что мне говорят. Кроме одного - Альфонс Муха, которого у нас знают и многие очень любят.
Краткая характеристика. Нотки свежего мёда. Округлый вкус. Именно так, да. Признаться, питаю слабость к подобным описанием вин, где допустимы самые невероятные эпитеты, запрещено же одно-единственное слово: вкусный. Сказать о коллекционном напитке, что он вкусный, это все равно, что назвать горный озон газообразным.
Ни к селу ни к городу вспоминаю одну молодую пару, которая купила пару бутылок превосходной верначчи, вечером открыли бутылку и не поленились найти меня, уже дремавшего, и бросить мне в лицо гневные слова:
- Как вам не стыдно! Это жульничество! Мы будем жаловаться!
Оказывается, они собрались пить нагревшееся за день вино. Понятно, что это было совсем не похоже на то, что они пробовали на дегустации. Мой Алессандро так старался, расписывая прелести напитка, называл какие-то хозяйства в окрестностях, где его делают. Верначча - это неизменный хит, особенно в не самой дешевой редакции. И, само собой, охлажденная, но не слишком. В жару самое то. Тонкого послевкусия белое вино за десятку вам не обеспечит, но гулкость и нежные нотки - непременно.
А теперь получалось, что наше с ним красноречие было бесстыдным жульничеством. Мы подменили вино, пока эта доверчивая простодушная пара расплачивалась.
Я достал двадцатку и возместил им потери.
Если я когда-нибудь напишу учебник в помощь начинающему экскурсоводу, обязательно вставлю туда этот эпизод в виде хитрого вопроса. Хитрого, потому что ответ не лежит на поверхности.
Меня обвинили несправедливо и при этом произносили какие-то неприятные слова, но все же до совсем непарламентских выражений или не дай бог оскорблений дело не дошло. Товарищи не понимали. Может, там, где они живут, пьют какой-то шмурдяк и всем все равно, теплый он или нет.
Отдал водителям. У них, кстати, в автобусе и холодильник есть, так что на здоровье.
Знаменитую фразу "Клиент всегда прав" придумал швейцарец Цезарь Риц, первым начавший строить отели класса люкс. Да. Надо согласиться. Клиент всегда прав.
Но не во всём.
В чем в данном случае не правы клиенты? В наезде. Могли спокойно спросить, и я бы объяснил. Еще и спасибо сказали бы.
Но не такой это был наезд, чтобы нельзя было и объяснить спокойно - даже если не спросили. Тогда бы не только спасибо сказали, но еще и извинились бы. И обошлось бы без унижения двадцаткой. Да я же и не рисую эти двадцатки.
А так - та же история, что и с Новым годом в Барселоне. Надо было предупредить заранее.
С тех пор я всегда предупреждаю. Красное без проблем. Белое - в холодильник.
И каждый раз мысленно говорю спасибо наезжавшей паре.
Когда в мою ёмкость упало сколько-то ликера, притом не булькнув, то есть он загустел чуть-чуть, я подаю голос:
- До какой температуры охлаждать?
Не надо торопиться, отвечают мне. Пусть чуток погреется. Должен оставаться холодным, но желе не годится. Можно и со льдом. А еще есть множество коктейлей. Сегодня мы можем предложить вам всего один, зато он самый знаменитый.
Молодой человек в тужурке прошел за небольшую стойку и стал сбивать что-то ручным миксером.
Мы не торопимся, но сколько можно.
- Ну, будьмо, - говорит добродушный полный киевлянин. Я запомнил его по презентации.
Будьмо так будьмо.
Дружно выпили.
Невозможно передать словами. Невидимый дирижер - повелитель вкусовых сосочков и обонятельных рецепторов - простирает руки вверх. Все вместе, означает этот жест, tutti. Звучат все инструменты в оркесте, в данном случае все мыслимые и немыслимые ингредиенты. Они издают мощный и слаженный аккорд.
Это была поэзия. Теперь проза.
Все три позиции представлены в нашем магазине. Стоимость такая-то. Кто желает коктейль - пожалуйста, заказывайте.
Немедленно выстраивается очередь. Никто не проявляет желания бродить, как договаривались по дворцу и любоваться недополученными интерьерами.
Тёма расстроен. Он готовился. Я произношу зажигательный спич c призывом сделать незабываемые снимки на фоне огромных самогонных аппаратов, а также старинной мебели и прочих предметов роскоши. Зачем терять время? Ликёра всем хватит.
Удалось оторвать от очереди человек тридцать. Они вернулись и рассказали всем, как там классно. В итоге охвачены посещением были почти все. Это не был организованный проход, как задумывалось, но какая разница.
Дворец - олицетворение истории успеха. Памятник упорному и дерзкому маркетингу.
Да это и не первый построенный им дворец. Первый сгорел. Легран построил другой, пышней и краше прежнего.
Придуманный с ног до головы Винчелли (Винчиков? Винишкин?). Старинный гримуар, которого, кажется, никто никогда в глаза не видел. Никому не известные трое, только трое посвященных в тайну рецептуры. Людям хотелось в это верить, и они верили. Но и удачно совпало с веяниями времени - на рубеже веков все эти красивости были востребованы.
Кавказка довольна. Обычно вход во дворец и дегустация - удовольствие платное. Тёма божился, когда звонил утром, что купят много, но дегустация для нашего брата должна быть бесплатной.
И Тёма не подвёл.
Просто повезло, что в офисе нашелся менеджер из наших.
Берут самый дорогой вариант из предложенных, многие и не одну бутылку. Хлещут натощак недешевый коктейль.
Кассового аппарата не видно, акцизными наклейками тоже никто не озабочен. А нам всё равно. Люди довольны, всё получилось, мы перехватываем благодарные взгляды.
Полная идиллия. Вот только время поджимает. Реально мы будем не раньше 9 вечера. Значит, надо сдвигать ужин - в том числе и для тех, кто остался на борту. Сейчас по судну бродит 40 человек, которым голодно и тоскливо.
Тёма вздыхает. По должности звонить начальству полагается ему. Втык ожидаем. Почему тянули? По часу на аббатство мало было бы, что ли?
Но чудеса продолжаются. Никакого втыка. Наоборот. Аглая и находящаяся с ней рядом ИИ в прекрасном расположении духа. Оказывается, в ресторане пошли навстречу. Сегодня нас кормят ужином в две смены.
А как со временем прихода в Онфлер? Не опаздываем?
Не опаздываем. Подробности, когда увидимся. Пока что всех предупредить, что экскурсия не с 9, а с 8, сразу после завтрака. Надо будет всем хорошо организоваться. Извините за небольшое неудобство и спасибо за понимание.
Уходим позже, а придем, выходит, даже раньше. Странно.
***
Салон автобуса почти сразу заполняется уже знакомым густым ароматом. В двух-трех местах пробка скручена крепкими мужскими руками. Можем и из горла, очень даже просто. Бабский напиток, ну да.
Женщина сзади трогает меня за плечо.
- Можно, моя дочка споёт?
Кто же откажет. Пусть споёт ребенок.
Ребёнок мостится позади водителя и берёт микрофон.
Тишину прорезает истошный крик.
Первые такты жестокого романса на самом деле. Дышала ночь восторгом сладострастья. Вся фишка в том, что ребенок поёт не про зайчика-побегайчика, а про восторг сладостpастья. Девочке лет девять. Не мне судить, вроде ноты она вытягивает правильно. Но уж больно громко.
Всем смешно. Бурные аплодисменты.
На самом деле концерт только начинается.
На шестом или седьмом романсе народ суровеет.
Мне удается незаметно уменьшить громкость. Но и вовсе без микрофона было бы громко, очень громко.
Неужели придется терпеть это небольшое божье наказание, пока не приедем?
Все как будто смирились с этим, но тут приходит избавление. Причем самым естественным образом.
Нужен туалет. Подходит одна женщина, другая. В общем, выясняется, что это общая проблема.
В автобусе нет, но хоть бы и был - проблему бы не решил.
Вот что делать? Это вам не немецкий автобан, где всегда можно куда-то заехать.
А то и делать. Остановка в безлюдном месте, желательно с зелеными насаждениями по сторонам дороги. Мальчики направо, девочки налево.
Непримиримые борцы за чистоту среды не поймут нас. Они в такой ситуации не оказываются никогда. А если бы оказались - непременно предпочли бы в штаны.
А мы в штаны не согласны. Извините.
Радостное, несмотря на некоторое смущение в начале, возвращение из кустов. Шутки в тему. Жизнь налаживается.
Возобновлять концерт было бы глупо, мамаша это понимает и удовлетворяется уже состоявшимся по ее мнению триумфом.
Дневная усталость и алкоголь делают свое дело. Мы опять клюем носами, а кто-то продолжает прикладываться к своим трофеям из дворца.
В полудреме и под это амбре памятливые ноздри возвращают мне суровую зиму, нетопленую номенклатурную дачу и рыженькую хохотушку, похищающую из семейных закромов нужный для сугрева напиток. Этикетка была на русском языке, произведено в СССР, но аромат и вкус были такими, как сегодня во время третьей пробы.
Выходит, умели кое-что? Выходит так.
Давно было. Люди так долго не живут. Так бы и не вспомнил никогда, наверное.
На судне обнаруживаем веселых, сытых и тоже не очень трезвых людей. Мы рады за них, а они рады за нас. Одним ужасно приятно, что их покормили ужином, не дожидаясь уехавших смотреть аббатство, другим - что ради них передвинули вечерний прием пищи.
Дороги внимание и забота.
Но кто подменил нашего речного волка? Он укрощен. Капитан гость Аглаи и ИИ за ужином, они сидят с ним за отдельным столиком и всячески ублажают его. Он явно в ударе. Целует им ручки и время от времени немножко тискает.
Выясняется следующее.
Ночные переходы нежелательны не только потому что так бы мы проспали всю красоту за бортом. Они еще и опасны.
До Руана не так. Проблема возникает после Руана. В Руан заходят довольно-таки крупнотоннажные торговые суда. На этом участке и до океана движение может быть интенсивным. Чем меньше мы перемещаемся в темноте, тем лучше. Береженого бог бережет.
Поэтому наверстывать задержку в Кодбеке сплошным ночным переходом капитан не станет. Но он может стартовать перед рассветом и высадить участников экскурсии на полпути. Туда подадут автобусы. Мало того, туда приедут и гиды. На этом настояла Аглая. Точнее, доплатила, сколько ей сказали в Страсбурге.
Все-таки это солиднее, когда к судну подан не только автобус, но и гид. Экскурсия в Довиль и Трувиль дорогая. Она хорошо продана, но розничная цена должна быть оправдана не только названиями престижных курортов на океане. Какое-то видимое улучшение сервиса будет совсем не лишним.
Жерар между делом отпускает саркастическое замечание по этому поводу. Похоже, и он, и его уважаемое руководство в Страсбурге считают нас законченными идиотами со своим никому не нужным перфекционизмом.
Мой французский коллега не в духе еще и потому, что ликерный довесок к сегодняшней экскурсии состоялся без его участия. И он видел, сколько мы накупили. Это вам не эстампы в Живерни.
Я слишком устал, чтобы заводиться. Да, Жерар. Конечно, Жерар.
Подходят двое. С вызовом:
- Мы завтра уедем городским автобусом. Не подскажете номер маршрута на Трувиль?
Откуда же мне знать. Написал им на бумажке BUS STATION и TROUVILLE и пририсовал стрелку. Этого достаточно.
Они уже знают, что им нужно будет добираться из Онфлера. Билет на общественный транспорт обойдется намного дешевле, чем экскурсия. И не придется торопиться с завтраком.
А я пошел спать. Еще один день прошел. В армии эта фраза сопровождалась малоприличным расширением c оттенком фатализма, но сейчас оно неуместно.
![[]](/img/j/jurij_j_b/17benediktin/benedictine1.jpg)