Жерар вежлив, но приветливой улыбки я, наверное, не скоро от него дождусь.
Забираемся с ним по пожарной лесенке на самый верх.
Слушаю наставление.
Вода стоит высоко Будем пригибаться под каждым мостом. Не стоит проверять глазомер. Он будет стоять рядом. Предусмотрено инструкцией. Опасно для жизни.
Обещаю слушаться и пригибаться вместе с ним.
Двигатель несколько минут отдыхает.
Над центром Парижа стоит сплошной гул, образованный звуками, которые производят люди и машины. К нему привыкаешь и уже не замечаешь его.
Здесь кто-то отключил этот гул. Драгоценная тишина, которую жалко нарушать, но придется.
Оглядываюсь назад. Человек сорок поднялись. Остальные дослушивают шансон. На здоровье.
Тронулись.
О Миттеране напоминает не только Минфин, но и небоскребы Национальной библиотеки по левому борту. Это его детище. Бесполезный проект стоимостью 2 миллиарда долларов. Уже построив, догадались, что сплошные окна книгохранилищу не полезны. Их заделали щитами из дорогих пород дерева.
Президент-социалист много строил.
С левого берега доносится музыка. Танцплощадка. Несколько пар скользят в танго прямо на набережной.
Сейчас мы идем по течению, и правый берег у нас справа. А когда против течения пойдем назад в Париж? Где будет правый берег? Правильно, слева. Ну, будет еще возможность потренироваться.
Представьте, что нам навстречу выплывают...нет, не Стеньки Разина челны, но очень похоже. Выплывают драккары норманнов. Или викингов, это одно и то же. Их много. Могли и против течения - на веслах и ловя косым парусом боковой ветер. Они уже разграбили однажды Париж, но сейчас парижанам удалось откупиться. Пассионарные разбойники займутся Бургундией, где Сена берет начало, и опустошат там все.
Была даже молитва специальная - от страха нормандского.
Вытравили в себе страх в конце концов, да и разбойникам захотелось стать уважаемыми людьми. Некий компромисс обернулся созданием Нормандского герцогства. Были норманны, а стали нормандцы. Это наша тема. Завтра утром мы проснемся в Нормандии.
Памятник Святой Женевьеве - одной из главных покровительниц Парижа.
С Востока надвигались гунны. Все заранее трепетали. В городе паника. Она решительно заявила: "Не бойтесь. Я знаю, я вижу. Гунны не придут в Париж". И не пришли, обошли Париж стороной. Делайте оптимистические прогнозы, и, если не сбудется, никто и не вспомнит. А если сбудется, зачислят в ясновидящие. Или даже в святые.
Остров Сен-Луи. Самое богатое место Парижа. Особняк барона Ги де Ротшильда.
Отель де Санс. Отель по-французски не только гостиница, любое старое красивое здание тоже отель. В данном случае небольшой дворец XV века. Здесь после развода с Генрихом IV (тем cамым, "Париж стоит мессы") проживала экс-королева Марго. Бывшие супруги оставались друзьями.
А вот и кораблик острова Сите. Я не оговорился. Поразительно, как это место, откуда есть пошел Париж, на карте напоминает своей вытянутой формой лодочку, а мосты, расходящиеся от него в разные стороны - весла. Еще один образ Парижа. Кораблик отображен в городском гербе. И девиз есть, или, как сейчас говорят, слоган: "Меня бьют волны, но я не сдаюсь". Очень полезный слоган. Он и нам на нашем кораблике пригодится. Уверенность и оптимизм никогда не бывают лишними.
Набережная Цветов. В доме под номером 9 жил когда-то философ Абеляр, тогда еще молодой человек. Влюбился в племянницу своего наставника, Элоизой звали, и ребеночек от этой любви на свет появился, а жениться никак нельзя было молодому канонику. Дядя не простил ему, вместе с другими родственниками оскопил несчастного. Любовников соединили посмертно. Они этого 8 веков дожидались.
Париж - сплошная история любви. Маяковский и Татьяна Яковлева. Есенин и Исидора Дункан. Ленин и Инесса Арманд, в девичестве потомственная аристократка Элизабет Пеше д"Эрбанвилль.
Пышная городская ратуша справа, надо бросить взгляд чуть назад.
Дворец юстиции по левому борту. В этих стенах разбирались в связи с Панамской аферой.и иском к Саре Бернар, разорвавшей котракт с Комеди Франсез. Здесь впаяли смертный приговор Мате Хари.
Консьержери. Исторический королевский дворец. Конические средневековые шпили. Здесь скучала по родному Киеву королева Франции Анна Ярославна. Сюда пришли, чтобы отвезти гражданку Капет - королеву Антуанетту - в позорной телеге на эшафот. Говорят, у нее был обычный женский день, но и этой слабости она не хотела обнаруживать перед своими палачами и спрятала какие-то свои принадлежности за печкой. Их нашли потом во время очередной реставрации монархии.
Площадь двух театров. Обелиск, посвященный победе Наполеона при Аустерлице. Все не мог нарадоваться этой победе. Еще и египетских львов добавил - по поводу успехов в Египте, хотя особых успехов у него там как раз не было.
Слева по борту - упомянутый Генрих IV на лошади и место, где французский король Филипп Красивый в 1314 году некрасиво поступил с гроссмейтером ордена Тамплиеров - сжёг его на костре. За что и поплатился. Страшное пророчество, произнесенное в отместку, сбылось по всем пунктам.
В красивой подсветке купол Института Франции, на самом деле - Академии наук.
40 членов, и все пожизненно. Каждое место пронумеровано. Случается, что есть вакансии. Но когда Людовик XIV вздумал сделать академиком своего незаконнорожденного сына герцога Мэна вакансий как раз не было. Казалось бы, чего проще. Добавить одно место, и всё. Пусть их будет 41. Приличия ради спросили у академиков, что они думают по этому поводу. Любой из нас, ответили академики, готов расстаться с жизнью, чтобы освободить место для герцога Мэна, сир. Что бы вы сделали на месте короля? Разогнали академию? Приказали выпороть зачинщика дерзкого ответа?
А он не сделал ничего. Отстал от них. Он вообще редко казнил.
Среди "бессмертных" - Осик Кессель и москвич Левон Тарасян. Не узнали? Как же. Это любимый нами писатель Морис Дрюон и менее известный у нас, но очень плодовитый Анри Труайя.
И, скажем прямо, бастион мужского шовинизма в течение нескольких веков. Даже Марию Скловдовскую-Кюри, дважды нобелевского лауреата, не ввели в состав. Но лед тронулся. Первая женщиной-академиком стала, правда, не француженка, а франкоязычная бельгийка и по жизни вообще-то американка писательница Маргерит Крейанкур в 1980 году. Получила номер 3. Теперь под этим куполом заседают четыре бессмертных дамы. Прекрасное ренессансное здание - личный подарок, преподнесенный Франции кардиналом Мазарини. Ай да его Высокопреосвященство.
Слева набережная Вольтера. Сюда устремлялся поток желающих припасть к источнику мудрости. Здесь мыслитель беседовал с графом Орликом - сыном гетмана в изгании и крестником Мазепы. А напротив, на правом берегу, докладу Орлика о перспективах решения острейших политических вопросов - польского и украинского - внимал король Людовик XV.
Граф пал в бою на берегах Рейна. Вдова получила от короля такое письмо:
"Мадам!
Я потерял достойнейшего дворянина Франции, смелого и выдающегося генерала. Найдите утешение в том, что господин граф Орлик умер, как следует умирать человеку его рода и достоинства.
Людовик".
Музей Орсэ. Некогда железнодорожный вокзал. Когда к нему стало ни пройти, ни проехать, переделали в музей. Автор остроумного решения итальянка Гае Ауленти.
Да, конечно же, справа Лувр. Грандиозное музейное собрание. Мог бы, если бы умел говорить, рассказать и том, как здесь останавливался царь Петр Алексеевич. И как прибывшая с ним рота охраны в чем мать родила с радостными криками бежала к реке купаться. Парижанам это было в диковинку.
Парк Тюильри. А был еще один дворец, да только его коммунары сожгли в 1870 году.
Бурбонский дворец. Парламент Франции. Справа площадь Согласия. Вокруг египетского обелиска 8 статуй, 8 городов Франции. После сокрушительного фиаско 1870 года пришлось на почти 50 лет отдать Эльзас. Красивая женщина, олицетворяющая Страсбург, все эти годы находилась под черным крепом.
11 ноября 1918 года в 11 часов утра капитуляция Германии была подписана. К полудню об этой новости узнали в Париже. Толпы людей со слезами на глазах бросились к площади, чтобы содрать опостылевший креп.
Над нами мост, который был сложен из камней Бастилии. Взяли ее быстро, одолев крохотный гарнизон, состоящий из негодных к строевой службе инвалидов, а разбирали три года. Проходя по этому мосту, парижане и гости города попирают таким образом обломки самовластья.
Впереди Русский мост, точнее, мост Александра III. Построен по французским чертежам и целиком на российские деньги. Пока что загадывайте желание. Если оно доброе - сбудется обязательно.
Извините за скороговорку. Наш кораблик перемещается медленно, но остановиться он не может, а здесь столько всего, боюсь не успеть.
Слева вы вот-вот увидите Дом инвалидов. Человек, проливавший кровь за отечество и потерявший здоровье, не должен был сидеть с протянутой рукой. Снаружи дворец, а внутри это было подобие казарм, где бывшие воины не в богатстве, но достойно и в почете доживали свой век. Там, кстати, тоже побывал Петр. Пообещал обитателям нормального русского вина, а не то, что они пили раньше, и слово сдержал. Бочки с водкой прибыли в порт Тулузы и затем в Париже.
Пить русское вино было непривычно. Не сразу, но справились бойцы.
Под золотым куполом церкви упокоился Наполеон.
Внимание, мост! Аллегории разных исторических эпох и режимов. Две крепенькие загорелые девушки по центру с российским гербом - это нимфы Невы. Теперь оглянитесь назад - и вы увидите не менее крепких и загорелых нимф Сены с упомянутым уже парижским корабликом.
Я тоже оглядываюсь и вижу, что почти вся верхняя палуба заполнена пассажирами.
Об эспланаде Дома инвалидов вы уже слышали, а справа в красивой подсветке так называемые Большой и Малый дворцы. Это выставочные залы. На рубеже XIX и XX веков такая пышность была востребована, но и критика раздавалась нещадная.
А мы не снобы. Нам красиво. Нам нравится. Аполлон в великолепной подсветке гонит свою колесницу, радуясь, что есть еще люди, которым дорого просвещение.
Впереди слева неоготическая протестантская церковь. Принадлежит Американской конгрегации.
Мост Альма. Не пропустите зуава. Вот он впереди справа примостился к одной из опор моста. Зуав - это солдат из французских владений в Северной Африки. Уважаемый в городе человек. По нему определяют уровень воды в Сене. Сейчас ему Сена по колено, если бы вода добралась до бедер, наш с вами кораблик просто не прошел бы под мостом.
А вот и красавица наша, железная пастушка мостов, как назвал ее поляк по маме, римлянин по рождению и парижанин по жизни поэт Гийом Аполлинер. Предки ее великого строителя были из Кёльна. Город на Рейне не раз в прежние времена оказывался на территории Франции. Настоящая фамилия Густава Эйфеля - Боникаузен. Запоминать не надо! Я всю жизнь учил и все равно заглядываю в бумажку.
Для чего ее воздвигли? А ни для чего, просто так. Для красоты. И тоже волна возмущения прокатилась, подписи собирали, но вот стоит с 1889 года как вкопанная.
Справедливости ради надо упомянуть человека, которой на листке бумаги нарисовал эти сегодня узнаваемые всеми контуры. Его звали Морис Кошлен.
17 тысяч уникальных деталей, 2 миллиона заклепок, и ни одна деталь не вернулась на завод-изготовитель. 300 метров с гаком. Вес 7 тысяч тонн. Это много или мало?
Это мало, неправдоподобно мало. Вообразите себе огромный цилиндр, в который она вписана. Так вот, воздух в этом цилиндре весит больше, чем эта грандиозная металлоконструкция. Если бы с сохранением всех масштабов ее уменьшили до высоты 10 см, она бы сравнялась весом с монеткой в 10 центов и ее бы сдувало у вас с ладошки малейшим дуновением ветра.
Это тяжелая страница, но у нас запретных тем нет. В 1940 башню обезобразили флагом со свастикой. Франция была повержена. Капитуляцию было велено подписать в том же самом вагоне, что и в ноябре 18-го. Долго искать вагон не пришлось, французы после победы в Первой мировой сделали его чем-то вроде музея. А в августе 44-го Гитлер орал в трубку генералу фон Холицу, военному коменданту Парижа: "Париж горит?"
Генерал привык исполнять приказы. Но этот приказ он исполнять не стал. Париж не горел.
В 45-ом обшлись без вагона. Кельн в Германии, Страсбург во Франции. Ничья. Будем надеяться, что навсегда.
Справа - дворец Шайо. Постройка сравнительно недавняя, но отлично прописавшаяся в Париже. В 1937 здесь царила скульптура Иофана и Мухиной. Рабочий и колхозница прибыли в виде 65 фрагментов, их сложили в рекордные сроки. За год до этого во Франции оказались у власти социалисты. Невозможно описать ликование парижан при виде взметнувшейся над городом аллегории союза рабочего класса и трудового крестьянства.
Еще немного - и закончится наша прогулка. Вы могли обратить внимание на приятный парк рядом с местом стоянки. Это парк Ситроена. Ситроен, Ситрон, Цитрон, Лимонов - или, если уж быть совсем точным, Лимонман. Гениальный инженер и организатор производства. Именно здесь находился его автомобильный завод.
Великая литература, искусство - с этим никто не спорит. А вот в научно-техническом гении французам порой отказывают. Долой стереотипы. Имена Паскаля, Декарта и Луи Пастера о чем-то говорят. На самом деле великих имен сотни. Тот же Ситроен или, допустим, Рено. Тот же Эйфель. Он ведь и Статую Свободы в Нью-Йорке спроектировал, Скульптор из Эльзаса - Фредерик Бартольди, техническое воплощение - Эйфель.
Это был подарок Франции к 100-летнему юбилею Штатов. Франция всегда дружила с молодым государством за океаном - назло Англии, понятно. Посол Соединенных Штатов в Париже однажды сказал: "У каждого человека две родины. Одна своя, другая Франция". Звали этого посла Бенджамин Франклин. Ему надо верить. Кого попало не изобразят на стодолларовой купюре. А сто долларов - это всегда сто долларов.
А вот и она с факелом на Лебяжьем острове. Уменьшенная авторская копия.
Еще один образ Парижа. La Ville Lumiere.
Город-светоч.
***
Cудно обходит островок левым бортом и приближается к пристани. Мне хочется добавить, что случайно фамилия двух братьев, которые придумали кино, тоже Люмьер. Или, может быть, нам просто не дано знать, случайно это или нет.*
Но я сдерживаюсь. Не надо ничего добавлять. Город-светоч. Точка.
Короткая стоянка, буквально 10 минут. Берем на борт какую-то еду, какую-то технику.
Скоро река вырвется за пределы Парижа. Затем, словно опомнившись, опять рванетcя к нему, прочертив гигантский зигзаг.
Но ненадолго. Её ждет океан.
Консультирую группу полуночников. Они еще смогут увидеть огни суперсовременного района Дефанс и купол Сакре-Кёр. Стадион, где великий Зидан на исходе XX века вырвал для Франции главное футбольное золото мира? На карте близко, но не уверен, вряд ли он в подсветке.
Пара беглых контактов на тему "Я вас три года собирал". Большие посиделки, отчеты о пережитом и дружное перемывание костей - это всё завтра.
Беру на рецепции ключ. Рядом с вахтенной администраторшей находится Жерар. Кажется, он ждал меня. Чуть помявшись, спрашивает:
- А что там было в конце про Эльзас?
Там было про замечательного скульптора Бартольди, великого сына Эльзаса, отвечаю я.
![[]](/img/j/jurij_j_b/9gorod-swetoch/1007282l.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/9gorod-swetoch/paris-1868201_1280.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/9gorod-swetoch/210eb11561c7fca34dbf2f337416c4e6.jpg)