Постановка мьюзикла на Бродвее - мероприятие дорогостоящее. Хорошо, что на свете есть давно вышедшие в тираж состоятельные дамы. Любить ушами, однако, они ничуть не разучились, более того, этот вид любви у них предельно обострился за неимением других. Продюсер Макс Бялосток этим умело пользуется. Дамы выписывают чеки. Проблема в другом - как добиться успеха на сцене.
А и не надо его добиваться. Макс и бухгалтер Леон Блюм (не тот, понятно, но уже смешно) разрабатывают замечательный план. Надо найти заведомо идиотскую пьесу, тупого режиссера, никудышных актеров. Надо вызвать к жизни разгромные рецензии, дать несколько спектаклей на почти пустой зал и объявить себя банкротами. А что же обналиченные чеки, выписанные дамам (каждый!) под 50% от сборов?
Э, какие там сборы. Флоп, фиаско. Извините, бывает.
Полный сейф долларов тем не менее вот он.
На каком-то этапе что-то не заладилось. Дальше умолчу, чтобы не спойлить. Кино есть в инете, с дикторской озвучкой по-русски, называется "Продюсеры". В мировом прокате шлo и под названием "Весна для Гитлера". По сценарию автор идиотской пьесы - гитлерист ("нацист" в данном случае не очень подходит; предлагаемое по аналогии слово, по-моему, точнее).
Примерно час - сверхплотные диалоги, игра на одном дыхании, дивная смена планов, закавычивание и раскавычивание всего и вся, и это вполне Tarantinoesque. Потом, увы, фильм становится просто смешной комедией, снятой в 1967 году.
Пикантности моему рассказу добавляет то, что я смотрел это в минутах 20 пешком от Имперской канцелярии. Ужасно радовала чуткость публики, реагирующей смехом на тонкие, неочевидные вещи. А говорят, немцам не присуща самоирония. Как же не присуща. Война кончилась 75 лет назад, сколько можно. Скорбь скорбью, уроки истории уроками истории, но отчего бы и не посмеяться над самими собой - над тем, как миллионы тогда дали превратить себя этим идиотизмом в заносчивое стадо.
Потом до меня дошло, что фильм показывали в недублированном виде и без субтитров. Люди в зале были в основном все-таки не немцы. Тема самоиронии нынешнего населения Германии по данному поводу нуждается в дальнейшем исследовании.
Смотрел после экскурсии по сохранившемуся со времен войны бомбоубежищу. Расскажу еще.
***
Берлинская художественная галерея.
Наскоком, но это всё же лучше, чем ничего.
41 зал. Расположены весьма удобно, на одном этаже. Фотографируй сколько влезет. Люди хотят унести с собой впечатления и очевидной пользы в конечном счете для музея в этом больше, чем сомнительного вреда от того, что будут хуже покупать альбомы и открытки. Хорошо хоть здесь это понимают,
Но фронтальный снимок часто не получается из-за отблесков. Это ведь и невооруженному глазу мешает, просто не так заметно. Неужели нельзя обеспечить достаточно сильный, но рассеянный свет?
В результате Кранах получился на снимке без бликов, но несколько скособоченным.
Вообще-то художника, видать, заклинило в свое время на этом сюжете. С небольшими вариациями я обнаруживал двойной портрет Венеры и Эроса того же автора в Брюсселе, Флоренции, где-то еще.
Малец похитил у пчёл соты. За это был ими заслуженно искусан. Венера отказывает ему в заступничестве. "Вон скольких ты поранил своими стрелами, а теперь жалуешься, ишь", - отвечает она ему.
Не помню, зачем ему, по мифу, мёд. Наверное, наконечники стрел мазать.
В "Видении" Жана Беллегамба ад более понятен и предсказуем, чем у Босха. И, пожалуй, более жесток. Стяжательство, например, наказывается заливанием в глотку предварительно расплавленных золотых монет. Не жадничал бы ты. Многим ли этот привет из преисподней стал уроком по жизни? Вопрос риторический.
Еще один Эрос. Этот запечатлен Караваджо в минуту триумфа. Мировой шедевр. Нет слов.
Два глубоких психологических портрета Ван дер Вейдена. Карл Смелый - очень крутой государь, и погиб как герой - а также неизвестная приятнейшая гражданка. Эти писавшие в одно касание, alla prima, все-таки немножко недооценены нами, по-моему.
Брейгель любил иллюстрировать фламандские поговорки. Тут он прямо целый атлас создал. Бери список и разглядывай сюжет за сюжетом. Вот дама пеленает самого чёрта - коня на скаку, понятно. Некто вгрызается в колонну. Оказывается, лицемер каких мало. Огонь в одной руке и вода в другой - двуличие, семь пятниц на неделе. От отчаяния убивается товарищ головой об стену. И так далее.
Довольно долго всматривался в "Святое семейство" Йорданса. Очень современная трактовка, не находите? Еще один недооцененный мастер, отнюдь не "малый Рубенс", как, признаться, я считал раньше.
Моисей воздел тяжеленные скрижали. Рембрандт видит в пророке не вечно насупленного максималиста, а добросердечного наставника, несколько недоумевающего в виду беспутных чад своих.
Век живи. Видел причинные места просто замалеванные, чаще закрытые листком или каким-нибудь развевающимся одеянием, но чтобы, как на холсте Яна Госсарта "Нептун и Амфитрита", для этого использовалась морская раковина - первый раз такое. Хотя в тему, конечно. Блюстители э...чёртовы.
А еще Дюрер, Вермеер, Веласкес, Тициан...Не Уффици. Не Прадо. Но и в Берлине кое-что имеется.
Хороший музей. Со светом надо что-то решать.
***
Был дозволен один-единственный снимок - там, где некогда спасавшихся от бомбёжки разделяли на мужчин и женщин.
Туалеты представляли собой, грубо говоря, вёдра под стоящими в ряд вдоль стены сидениями. Первые налёты занимали не более 15 минут, и проблема не возникала. Весной 45-го бомбы могли сыпаться много часов подряд.
Свет, понятно, часто гас. Поэтому стены внутри были выкрашены светящейся краской. В кромешной темноте могли начаться паника и давка. При подсветке фонариком на отдельном участке стены минут 20 сохраняется довольно яркое пятно. Света от пятна достаточно, чтобы, например, почитать газету.
Люди сидели на длинных скамьях и держали на коленях небольшой чемодан. В нем были вода, какая-то еда, смена белья - всё, что могло понадобиться под землей, а главное - уже когда налёт закончится. Вместо своего дома многие обнаружат дымящиеся развалины.
Документы. Искали дезертиров, беглых остарбайтеров, сигнальщиков. Забывчивость могла обойтись очень дорого.
Как и неосторожная реплика по поводу происходящего. Паникеров тоже искали.
Иногда людей набивалось втрое больше нормы. Воздуха едва хватало.
Экскурсантам показывают бомбы - похожие падали на Роттердам и Одессу.
Фаустпатроны. Прорвавшийся в Берлин танк был легкой целью, но и у стрелявшего почти не было шансов уцелеть.
Среди военных историков нет единства мнений по поводу ковровых бомбардировок Германии. Я говорю не о моральной, а вот именно военной стороне. Есть неприятные для союзников цифры потерь летного состава - элитной части офицерства. "Выбомбить" мирных жителей в предполагавшихся количествах не удалось, насколько удалось приблизить победу - вопрос.
Экскурсовод внятно и в меру эмоционально рассказывала историю прихода нацистов к власти и гибели рейха. Моё воображение разыгралось - я представил себе в роли слушателей берлинцев в апреле 45-го. Вот они сидят со своими чемоданчиками и слушают.
Бункер Гитлера не сохранился. Его давным-давно засыпали и буквально сровняли с землей. На этом месте большая парковка - самая фотографируемая в Берлине, само собой.
***
Прогрессивно мыслящая молодёжь взяла меня с собой на "Антигону". Малая сцена, каких в Берлине множество. В памяти вяло ворочался конфликт, описанный Софоклом. Что-то о том, как нормы морали мешают блюсти интересы государства. Старо как мир. Ну, почти. Пьесе две с половиной тысячи лет.
Но не Софокл и не этот конфликт занимали меня в этот вечер, а трисомия 21, или синдром Дауна, чтобы было понятнее. В спектакле, как мне объяснили, будут играть актёры c этой самой трисомией.
Я видел фильм с таким актером, и весь фильм был об этом, но напрочь забыл. Не вошло, как сейчас говорят. Потом, в кино все что угодно можно показать. То ли дело театр. Что там будут делать эти никогда не унывающие исполнители? Зачем всё это вообще? Опыт социальной адаптации и толерантности, разновидность параолимпизма? Ну, может быть.
На просцениуме появляются двое, он и она. Судя по птичьим маскам, будут пророчествовать. Она - "нормальная". Хорошо поставленный актерский голос, вполне мхатовские интонации. Громко и немножко скучно. Он - с синдромом. Под маской этого не видно, но, когда заговорил, стало ясно.
А еще через несколько минут стало ясно, что перед публикой большой актер.
Зовут Йонас Зиппель. Слух о нем пошел еще когда он в школьном спектакле играл Соломона по Книге Исхода. В свои 27 освоил главные роли в "Разбойниках" Шиллера, "Филоктете" того же Софокла и еще десятке пьес.
Звезда.
Прогрессивная молодежь хитро утаивала от меня до поры, что знакома со знаменитостью и, например, знает, что Йонас очень серьезно интересуется историей. Желала увидеть незамутненную реакцию. И увидела. Я в восторге.
Оракул, он же гонец, замечательно воплощал заданный Софоклом трагизм. Не стану отрицать, что часть успеха обусловлена некоей спецификой. Последняя добавляет свежести восприятию. Но только часть. Решает талант, конечно.
Тоже особенная Зора Шлемм в роли Антигоны смотрелась неплохо. Разве чуть монотонна в отдельных мизансценах.
Думаю, дело в режиссуре. Такое впечатление, что "нормальные" актеры опасались заслонить особенных. И совершенно зря, если так. Есть множество способов добавить постановке энергетики, никого не заслоняя. Вот тиран разглагольствует. Мог бы разглагольствовать, не знаю, отрабатывая приемы восточного единоборства. А хор не скандировал бы по-писаному, а включил бы неординарную интонацию, мало-мало свое прочтение классического текста.
Не учу никого, не готов и не вправе. Но вы меня поняли.
А в общем, очень доволен. Заполнен некий пробел.
Но и другое гвоздём сидит.
Насильственная эвтаназия. Гитлеровский план очищения расы. Что в результате происходило не очищение, а оскотинивание, кажется, и сегодня не всем понятно. Война уже кончилась, но какие-то дисциплинированные врачи продолжали умерщвлять людей, в том числе детей, до июля 45-го. Потому что приказа об отмене не было. По-настоящему заговорили вслух - через 20 лет после войны. От имени врачей выступили с покаянием - на пороге 3-го тысячелетия.
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail5.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail13.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail18.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail8.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail12.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail22.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail20.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail17.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail26.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail15.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/thumbnail25.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/jonas-sippel_1504881996-768x432.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/berlin/zora_schemm_c_jonas_ludwig_walter.jpg)