Аннотация: Вслед за Жюмьежским - аббатство Святого Вандриля
ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ
Зачем обрушивать на людей столько информации? Что они могут запомнить из этого потока?
Запоминают немного, это правда. Умудренные опытом собратья по гильдии говорят: "Чем больше знаешь, тем меньше рассказываешь".
Прямолинейное толкование этого парадокса означает, что гид набрал в рот воды и молчит. Меньше рассказать уже невозможно. Как-то мне попался доброжелательный отзыв о гиде: немногословный. Странная похвала в отношении работника разговорного жанра.
Но если до этого был гид-трещотка, понять можно. Не умолкал, когда за окном автобуса расстилался фантастический пейзаж. Втемяшил себе в голову, что надо переложить в головы несчастных туристов всю родословную Капетингов. Заставил то, что интересно всем - богач-бедняк, страсти-мордасти, любовь-морковь - извлекать, как жемчужные зёрна, из кучи сведений, лишённых какой-либо занимательности.
В то же время из одних подобных зёрен рассказ состоять не может. Какой-то минимум фоновых знаний необходим. Минимум, а не максимум. Жалко что-то недодать? Старался, рылся в источниках? Что делать, надо себя стреножить.
Упомянутый парадокс об этом.
Если у тебя индивидуальный клиент, нащупать уровень легче. Хотя и здесь бывают проколы. С большим вкусом одетая интеллигентного вида дама в дорогих очках обошла со мной все залы Уффици. Причём это она настояла, чтобы вот непременно все. Внимательно слушала, кивала ухоженной головой, а в конце говорит: "Всё замечательно. Одного я только не пойму. Почему они все голые?"
Честно спросила. И надо спокойно разъяснить. Просто не ожидал. Спроси она в самом начале, я бы показывал и рассказывал иначе.
А другой и без меня давно знает, что "треченто" - это не тринадцатый век, а четырнадцатый.
Абсолютная доступность знаний в интернете оборачивается их девальвацией. Гид-всезнайка выходит в тираж. Зато умение завернуть и преподнести заметно поднялось в цене.
Вспомнились бомбардировки по Бедекеру.
Бедекер - популярный с давних пор и до сих пор авторитетный путеводитель по Европе. В ходе больших войн XX века обычным делом был обмен авиаударами по соборам, дворцовым комплексам и прочим отнюдь не военным объектам, помеченным в путеводителях. Это стали называть бомбардировками по Бедекеру. При этом, понятно, каждая сторона обвиняла в злонамеренном варварстве другую, а сами мы, мол, ни-ни.
Мелкие злодеяния "моих" бомбардировщиков состояли в том, что они сличали произнесенное гидом с написаным в путеводителях. Чаще это все-таки был не солидный и недешевый Бедекер, а так называемые "золотые" и "синие" книги. Ляпы у меня попадались, кто без греха, но ляпы, надо же, были и в этих книгах.
Мало-помалу этот подвид куда-то исчез. Единственным напоминанием о нём стал лет пять назад некий сопровождающий групп, который перекачал себе на смартфон всю Википедию. Я рассказывал, а он, сидя в автобусе позади меня или замыкая группу на пешеходке, сличал и потом радостно сообщал мне, где я ошибся.
Задача была понятна. Готовиться так, чтобы я реже ошибался. А он реже радовался
В конечном счете от таких придирок только польза, давайте признаем это, уважаемые коллеги.
Вообще-то сказанное больше касается автобусных туров. На круизах, кто хочет просветиться фундаментально, может на борту лекции послушать. Многочасовых переездов посуху, которые надо как-то заполнять, почти не бывает. А на пешеходке главное - видеоряд, много не наговоришь.
Стоп. Тут же себя поправляю. Если, как это сейчас заведено, экскурсовод негромко вещает в микрофон, а люди с наушниками идут за ним и одновременно слушают, то пауз становится одна-две и обчёлся. От тебя ждут, может, и не сплошного бу-бу-бу, но где-то близко к этому. И не общих фраз, а конкретики.
Иногда технический прогресс не облегчает жизнь, а усложняет. Что нормального экскурсовода-трудоголика может только окрылить, конечно.
Не запоминается всё - так не экзамен же сдавать. С кем не бывало такого: смотришь кино и вдруг ловишь себя на том, что ты, кажется, его уже видел. Но всё равно смотришь, потому что забыл напрочь, чем там закончилось.
Главное - чтобы было интересно. Остальное приложится.
Профессор рассказывает много и интересно.
***
На коротеньком переезде мы успеваем кое-что узнать об истории аббатства Святого Вандриля. Она во многом похожа на то, что мы уже слышали в Жюмьеже. Тоже основано в 7 веке и тоже человеком знатным, более того, родственником короля Дагобера, но изменившим стиль жизни и ушедшим в монахи - святым Вандрилем. Он был женат, но, обручаясь, они с женой договорились сохранять девственность в браке. Эти высокие отношения, а также и невероятная жизнестойкость Вандриля (спал по два часа в сутки и питался акридами, то есть гусеницами) придали ему ореол святости еще при жизни.
Доставалось от викингов и особенно во время религиозных войн. Как и в Жюмьеже, стали разрушать на стройматериалы во время Великой французской революции. Ниспровергатели признавали Высший Разум, но на дух не переносили церковников и их церкви.
Монах Жан-Франсуа Лебрюн отказался присягать санкюлотам. За это его заморили в тюрьме голодом. В 1995 году мученик был беатифицирован папой на площади Святого Петра в Ватикане.
Нашлись меценаты, защитившие аббатство от окончательного разрушения. И тоже, представьте, супружеская пара, правда, не местные - герцог и герцогиня Стэкпул.
Герцог был подданный Великобритании, из старинного ирландско-католического рода. Его отец развлекал в Лондоне короля Людовика XVIII, пока тот находился там в изгнании, а на троне Франции восседал Наполеон.
Наполеона окончательно прогнали. Воссел Людовик. Стэкпулы были приглашены во Францию и осыпаны милостями. Особых трудностей при покупке этой полуразрушенной недвижимости у них не было.
После смерти жены герцог принял монашеский обет. Папа даровал ему сан придворного прелата - с правом ношения шелковой накидки в теплое время года и шерстяной зимой. Титуловать прелата должны были не иначе, как монсиньор.
Само собой подразумевалось, что, когда прелат уйдет в мир иной, аббатство перейдет в собственность бенедиктинского ордена.
Что и произошло.
Антиклерикальная реформа на рубеже 19 и 20 веков опять вынудила монахов удалиться.
Здесь поселился и жил с оперной певицей Жоржеттой Леблан весьма состоятельный и очень хорощо известный во всем мире арендатор - бельгиец Морис Метерлинк.
Своим договором аренды он перебил продажу участка каким-то толстосумам. Они хотели основать здесь химическое производство. Писатель без преувеличения спас аббатство. За это получил от папы Римского наградную грамоту.
Постройки разных эпох - готовые декорации. Ставили "Макбет" Верди и "Пеллеаса и Мелисандру" Дебюсси, в которых блистала Жоржетта. Цена за билет была по тем временам умопомрачительной - 100 франков, и надо было еще как-то добраться из Парижа. Публика собиралась тем не менее.
Премьера "Синей птицы" тоже состоялась там, куда мы едем.
Я сижу спиной к людям и не вижу их. Думаю, закивали головами. Пьесу не все смотрели, но многие помнят фильм. Эту самую Птицу играла не будем спорить какая актриса, но женщина с самыми синими глазами в мире, бесспорно - Элизабет Тейлор.
Нобелевская премия по литературе 1911-го года нашла Метерлинка здесь.
В Стокгольм не поехал, попросил кого-то выступить за него на банкете. То ли новая влюбленность задержала - уже в другую, юную актрису, на которой он вскоре и женится, то ли сопутствующая этому депрессия. С Жоржеттой они прожили 26 лет, расставание было трудным.
В 1931 году законы вновь изменились, и бенедиктинцы перебрались сюда окончательно.
В июне 40-го аббатство разграбили войска вермахта. Не тронули, правда, ризницу, молельню и библиотеку. В августе 44-го значительные разрушения оставили танки союзников.
Но вот мы уже и приехали.
***
Нас встречает жизнерадостный мужчина в священническом облачении. Из их с Профессором обмена учтивыми репликами я понял, что обычно водит по монастырю этот господин. Однако существует группа привилегированных экскурсоводов, которым это тоже дозволяется. Наш Профессор явно свой здесь человек. Он имеет такую привилегию. Вот и хорошо, кто как не он.
При Вильгельме Завоевателе отдельные приходы Англии были подчинены аббатству Cвятого Вандриля. Затем наступил 600-летний перерыв. Совсем недавно какие-то энтузиасты решили хотя бы частично возобновить эту связь. Создано общество, сотрудничают теологи и ученые. Больше мне ничего выудить из Профессора не удалось. Может, он и вовсе за главного в этом обществе.
Похоже, что и сегодняшняя программа, когда на борту французские круизные пассажиры, не предусматривает гидов. В Жюмьеже - какие-то сведения на полстранички, и гуляйте. А здесь есть свой. Вчера с домом и садом в Живерни худо-бедно выкрутились, но каждый раз выкручиваться не получится. Видно, Аглая накатала cердитый мейл в Страсбург и потребовала везде давать нам не только автобус, но и гида.
Казалось бы - а как иначе? А вот поди ж ты.
В результате сегодня мы получили Профессора, ну и прекрасно.
Нам показывают развалины готической церкви XIII века. Её разрушили кальвинисты - протестантские радикалы.
Эти руины не возносят нас под небеса, как в Жюмьеже, но тоже смотрятся очень неплохо.
Очень много построили в 17 веке. Я опасливо посматриваю на Профессора. Опять modern crap? Нет, к 17 веку он более или менее снисходителен, в отличие от 19-го.
Мощный просторный клуатр (двор) с крытыми галереями. Здесь хорошо прохаживаться, погрузившись в думы о вечном. Прохаживающихся особо не видно: все 46 монахов проводят время либо в молитве и песнопениях, либо занимаясь обшественно-полезным трудом.
С песнопениями нам не повезло, не совпало по времени.
Потом я вычитал об этом несовпадении по времени и из других отзывов, и это удивило. Совместных служб и молебнов в день не менее семи, не может у всех не совпасть. Потом понял: когда по территории шастают миряне, тем просто переносят мероприятияе и приступают к нему, когда посторонние удалятся.
Так что несовпадение имеет место, но оно не случайно. А никому и не говорили, что случайно. Это не вранье, а элементарная вежливость.
В конце 19 века аббатом стал Жозеф Потье, много сделавший для возрождения так называемого григорианского распева. Профессор не стал объяснять, что это такое, а просто спел начальные строки Pater Noster неожиданно густым и молодым баритоном.
Немой восторг. Я высмотрел двух дам, которые предлагали мне выбросить второе аббатство и поскорее заняться ликёром. Они смотрели на нашего солиста влюбленными глазами. Да и я, и вся группа так на него смотрела.
Что же касается работ по благоустройству и другой занятости, наблюдать за монахами в это время здесь не принято. Мы заглянули в магазин, там продавались мёд, воск и пиво собственного производства. То-то запашок пивоварни витает над всем этим благолепием. В старину пивом спасались от расстройства желудка, неизбежного, если пить виду из реки, не говоря об эпидемиях.
Видели ворота с каменным пеликаном над ними. Существует старинное поверье, что пеликан, когда его деткам нечего есть, поражает себя мощным клювом в разных местах и затем кормит их собственной кровью. Воплощенные любовь и христианское милосердие.
Чтобы немного вернуть аббастству дух того, что было построено тысячу лет назад, нашли в окрестностях хорошо сохранившийся амбар, куда когда-то угнетаемые феодалами крестьяне сносили оброк, в 1969 году перенесли его сюда и устроили внутри церковь-реликварий. Мы осмотрели череп святого Вандриля. Вместилище для черепа удивило своей непритязательностью - оно просто сложено из камней.
Но и все интерьеры подчеркнуто аскетичны. Вполне в духе строгих правил бенедиктинцев. Кое-где сохранились окна, снаружи оформленные в изысканной пламенеющей готике, но и за ними - строгое убранство, никакой помпезности. Это совсем не похоже на богато украшенные католические храмы. Внушает не столько восхищение, сколько уважение.
Видели скульптурное изображение Богородицы с младенцем, у которого буквально отрублена голова. Композицию держат немного в стороне, но не убирают, чтобы не ослабевала память о беспределе, учинённом когда-то принципиальными иноверцами. Последние не признавали скульптурных воплощений Иисуса, усматривали в этом язычество, поклонение идолам.
Один из фасадов украшен тетраграмматоном - именем Бога, записанном, как и положено на языке оригинала, только согласными.
Я не помню, рассказывал ли нам Профессор об ученом монахе Гардуине (9 век). Гардуин обучал монахов арифметике и каллиграфии, его вдохновляла божественная гармония цифр и красиво выведенных букв. А еще он был переписчик. Переписал чуть ли не всю Библию, Послания апостолов и жития святых.
Нынешние монахи продолжают эту традицию. Правда, не переписывают, а микрофильмируют бесценные рукописи. Сейчас, понятно, оцифровывают.
Был упомянут аббат Прево. Это, несмотря на синхрон, запомнил - потому что маленькая книжка в свое время была любимым чтением. Правда, сравнительно недолго, на выходе из пубертата.
По идее, я должен быть в претензии к автору. Он посеял кое-какие иллюзии в неокрепшей душе. Но, во-первых, не он один, а, во-вторых, дело прошлое, ладно.
"Манон Леско", конечно же.
Молодого человека (это я об аббате Прево) отличали дар рассказчика, склонность к авантюрам и удивительная способность влюбляться в опытных девушек.
Здесь он отмаливал грехи молодости и провел в послушниках целый год. Потом благодаря связям ему удалось сменить монастырь на менее суровый и, в конце концов, он стал аббатом - правда, без прихода.
***
Пора закругляться. Наш гид знает, что нам предстоит еще одно важное культурное мероприятие - дегустация ликера.
Какие-то единичные монахи попадались, но в беседу они не вступали. Обет молчания, ничего не поделаешь. По этому поводу слышны разрозненные упреки, вроде бы не на серьёзе, но с оттенком неподдельной женской грусти.
- Вы обещали монахов!
- Так это же шутка была.
- А вот не надо так шутить.
И тут появляется - кто бы вы думали? - аббат. Собственной персоной. Рослый блондин с лицом Хью Гранта в лучшие годы. На груди небольшой крест, вот и все отличие от монашеского одеяния. Но и крест, и уважительные телодвижения, которые производит привратник, не оставляют никаких сомнений. Да и Профессор нам коротко пояснил и представил.
Аббат обвел всех внимательным взором и осенил крестом. Вот это да. Есть, как гворится, о чём домой написать. Или хотя бы рассказать тем несчастным, которые не поехали сегодня на экскурсию.
На минуту-другую наступило благорастворение. Еще немного, и началась бы запись в католики, но нас отвлёк подъехавший автобус.
Когда расселись, Профессор зашел и попрощался. Сказал, что никогда раньше не работал с русскими и очень нами доволен. Спорить никто не стал, русские так русские. Сорвал аплодисменты, пожелал счастливого пути и удалился с аббатом в направлении трапезной.
Он приглашен на ужин и переночует здесь. Машина осталась в Жюмьеже, завтра подбросят.
***
Перед выездом Керим дал мне кассету с Полем Мориа. Едем, слушаем, кто-то клюёт носом.
Какое из сегодняшних аббатств больше по душе, более богоугодно Высшему Разуму, всепроникающему тетраграмматону, дедушке с бородой, который сидит на облаке и всё про всех знает - как бы кто себе это ни представлял? Первое, где давным-давно никто не служит мессу, или второе - деятельное, обжитое, старательно намоленное?
Под музыку и эти мысли задрёмываю и я. Меня будит эсэмэска Тёмы: вы где?
![[]](/img/j/jurij_j_b/cwjatojwandrilx/85c0f7285093e0840091a5b7e09e9a7c.png)
![[]](/img/j/jurij_j_b/cwjatojwandrilx/f44cf60a20d67fc87c987af2d20f5e23.jpg)