Аннотация: Время разбрасывать тексты и время собирать тексты. Кое-что из написанного после первого сборника.
Дюрен, Шрегель и евреи
Одну из главных улиц Дюрена, что в Рурской области, украшает мемориальный знак. В этом доме долгие годы жил знаменитый уроженец - почетный гражданин и народный поэт Йозеф Шрегель.
В немецкой Вики коротенькая совсем статья. И там сказано о нем umstritten, спорный.
Йозеф Шрегель был антисемит.
Кто-то наверняка грустно хмыкнул.
Эка невидаль, антисемит в нацистком рейхе.
Помнится, к исходу прошлого тысячелетия я по необходимости вникал в историю Германии. Большим подспорьем была университетская библиотека Мюнстера. Поначалу попадались немецкие монографии, изданные в 60-х - 70-х годах.
Удивляла явная диспропорция. Антиеврейская политика рейха и Катастрофа упоминались вскользь и как-то суховато-безоценочно.
Между тем антисемитизм был одним из столпов гитлеровской идеологии.
Диспропорция была нечестная.
Пишут, что эта идеология обходилась без религии. На самом деле населению скормили некую модификацию. Какие-то церкви оставались, но место ада и чертей заняли евреи. Фюрер превращался в обожествленного императора по древнеримскому образцу, а на смену неправильному ветхозаветному Саваофу заступали загадочное провидение и какие-то еще невнятные оккультные силы.
Подобные замещения типичны для массового сознания. Как мне объяснили люди сведущие, вся эта квази-левая повестка представляет собой замещение казавшихся научными теорий переустройства общества. Нынешний антиизраильский дискурс во многом замещает известный многовековой предрассудок.
В Дюрене по поводу знака имела место дискуссия. Глас народа постановил: улицу не переименовывать, знак не снимать, звания почетного гражданина города не лишать.
Его ведь не за предрассудок чтут. Вон и Вагнеру памятник есть на его родине в Лейпциге. Да и еще кое-где в ФРГ. И улицы называют. А был, между прочим, зоологический. Ненавидел в охотку, а не по принуждению какого-то там режима.
Шрегель писал, насколько я могу судить, звучные мастеровитые стихи - как на литературном немецком, так и на местном диалекте.
Не сразу, но я откопал-таки самое показательное в заявленном нами контексте стихотворение 1931-го года. Называется "У моря". Ограничимся верхней строфой с подстрочником.
Das Meer erglänzet - frei nach Heine
Im schönsten Abendsonnenscheine
Im Wasser seh´ ich krumm die Beine
Nur Silber-, Gold- und Löwensteine.
Море, свободное по Гейне, сияет
В прекрасном предвечернем свете.
Я вижу в воде скрюченные ноги
Зильберштейнов, Гольдштейнов и Левенштейнов.
Ну, и так далее. Хорошо бы море поглотило всю эту неприятную публику.
Я когда-то зачитывался Гейне. Где именно у него море выступает как аллегория свободы, не помню. Точный и яркий образ.
Но, выходит, и Шрегель зачитывался?
А как же. Влияние Гейне несомненно. Как и на всю немецкую поэзию, собственно говоря.
В 31-м упоминать об этом еврее из Дюссельдорфа еще можно было безнаказанно.
Но нет ли здесь недоброй иронии? Противопоставление это - или Гейне все-таки попадает в одну компанию с поглощаемыми морем?
Шрегель был современником Нюрнбергских законов и окончательного решения. Последнее не освещалось официально, но, будучи человком неглупым и со связями, вряд ли он удовлетворялся пропагандистской киножвачкой о сносной жизни этих недочеловеков в Терезиенштадте.
Другими словами, мечта сбывалась. Хотя окончательное спасение от "нашего несчастья" приносила другая, огненная стихия.
Вернемся к морю всё же. Бывают странные сближения. Именно в море взялись в свое время сбрасывать возродившееся государство все его соседи до одного - практически немедленно.
О чем протестующие против "аннексии" в подавляющем большинстве не знают.
И не хотят знать.
Скромный памятник в Гарлеме
Человек творческий, явно. Вот только нос выдает его, что называется, с головой.
И точно. Это знаменитый писатель Гарри Мулиш.
Попутно. Много ли мы знаем крупных писателей и поэтов в данной отдельно взятой стране? А ведь были и есть.
Это я так, мимоходом. К вопросу о величии литератур.
Его отец был австриец чистых кровей. В годы оккупации управлял банком, где оборачивались арианизированные деньги. То есть изъятые у евреев, отправленных превращаться в дым. Видимо, справлялся неплохо, раз новая власть за это не трогала его жену-еврейку и сына, в то время как бабушка и прабабушка будущего писателя сгинули в Собиборе.
Да, и прабабушка.
К такому-то детству добавьте еще талант и писательское честолюбие - должно получаться очень неплохо.
Маленькая площадь, где находится местная стена плача, названа в честь раввина Франка. Расстрелян в 1943 году как заложник.
Депрессивное место. Оно в центре, но, если не искать специально, ни один турист сюда не забредет.
Хавкин и другие
Уже приводил как-то список знаменитых уроженцев Украины, так или иначе отметившихся в Швейцарии. Но и какие-то швейцарцы оказывались в Украине не чужими. Например, виноделы из кантона Во, осевшие в Шабо под Одессой.
Это не называлось Украиной тогда, но было ею. Если кому-то сказанное кажется неразрешимым парадоксом, я не виноват.
Давеча в Швейцарии я не обнаружил в своих списках двух одесситов.
Об одном знал давно и почти позабыл. Между тем Георгий Иванович Торичелли родился в Лугано и оставил по себе в Одессе добрую память. Построил первую купеческую биржу, впоследствии Городскую думу, Сабанеев мост, Дом ученых, музей Морского флота - стоят поныне и замечательно украшают.
В Ялте воздвиг православный собор.
Умер в Одессе в 1843 году.
Другой - Владимир (Мордехай-Вольф) Аронович Хавкин.
Я вспомнил, как обращался к своим подопечным: "Что вы можете сказать о человеке по фамилии Хавкин?". Из разных мест в салоне раздавались звуки, передающие всю гамму чувств и умонастроений.
Великий эпидемиолог. Разработал первые вакцины против чумы и холеры. Принародно колол сам себя, совершая в полном смысле подвиг. Вряд ли лишние прививки полезны для здоровья, но что же делать, если иначе холероскептики не верили.
Помрут ведь.
Родился и становился на ноги в Одессе, работал в Швейцарии, умер в Лозанне.
Видный сионист. Полиглот. Филантроп. Кавалер одного из высших орденов Британской империи. В его честь были названы улицы в Одессе и Бердянске.
Ладно, Торичелли. Но как я мог забыть про Хавкина и не включить его в список! Не я ли когда-то самозабвенно заливал о нем в Лозанне возле здания университета - бывшего дворца Рюмина, где Мордехай-Вольф Аронович преподавал и вел исследования.
"Биография этого еврея, столь ненавистного индусам, которые его чуть не убили, в самом деле замечательна. В России это самый неизвестный человек, в Англии же его давно прозвали великим филантропом".
Это Чехов.
Чуть не убили в Индии, это правда. А потом возлюбили. Поставили памятник и крупнейший в Азии научно-медицинский центр назвали его именем.
Ну, и я хорош. Одессит забыл об одесситах. Это как поиски очков, которые лежат на самом видном месте. Какая-то девиация, у нее должно быть название.
Праведники
Валленберг был не одинок. Спасали венгерских евреев от поголовного уничтожения и другие.
О Джорджо Перласке знал раньше. Вычитал в свое время у Евгения Берковича. Фашист (в правильном историческом смысле, то есть член партии Муссолини) Перласка выдавал себя за испанского консула. На самом деле полномочий из Мадрида он не получал. Спас тысячи людей.
Видел я и памятник в Падуе, где Перласка тихо умер в 1992 году. О нем и узнали-то по-настоящему только после его смерти.
Его предшественник, но консул настоящий - Анхель Санс Брис. В 1936 - 1939 гг воевал за Франко, этому обязан дипломатической карьерой. Спас более 5 тысяч человек, произвольно во много раз завысив официальную квоту на получение виз (200 в год). Ссылался на закон о реэмиграции в отношении изгнанных в 1492 году. Это была неправда. Подобный закон хотя и был принят в 1924 году, в 1930-ом его отменили. В Мадриде знали об этой неправде и молчали.
Вице-консул Швейцарии Карл Лутц и его жена Гертруда Лутц-Франкхаузэр. Спасли более 60 000 евреев, произвольно выдавая вместе поименных сертификатов на выезд якобы в Палестину документ на всю семью. Создавали "дома безопасности" - под защитой, понятно, не шведского, как в случае Валленберга, а швейцарского флага.
Еще один швейцарец Фридрих Борн. Спасал людей по линии Красного Креста. Тоже недвижимость в экстерриториальной юрисдикции. Тысячи защитных документов. Нанял будто бы для работы в своих офисах в Будапеште около 3000 человек.
Швед Вальдемар Ланглет и его жена Нина Ланглет, в девичестве Боровко - уроженка Одессы. По жизни потом харьковчанка, москвичка, петербурженка и стокгольмчанка. Оформляли от имени шведского Красного Креста свидетельства; "податели сего" будто бы ожидают получения шведского подданства. Оборудовали укрытия у себя дома и в посольстве. Валленберг приступил к своим обязанностям позднее и перенимал уже имевшийся опыт.
Прелат Анджело Ротта - папский нунций. Использовал всё влияние Ватикана, на которое мог рассчитывать в католической стране, чтобы уберечь людей от депортации в Освенцим, маршей смерти и местных погромщиков. Какие-то люди выжили в сельской местности, где голос прелата был услышан в церквях. Многих спасло свидетельство о крещении на бланках Святого Престола.
Миклош Магашди. Ближайший помощник Валленберга. С риском для жизни осуществлял поставки хлеба в гетто и передавал шведские документы из рук в руки. Многие спасенные потом думали, что им помог Валленберг. Миклош был тоже рослый и красивый мужчина, но он говорил по-венгерски, как венгр. Валленберга выдавал акцент.
Я было принял длинный добротный плащ на вешалке за одежду Валленберга. Нет, это плащ Миклоша. Защитный бланк был завернут в газету и вручался под прикрытием плаща. После войны данный предмет одежды вместе со своим хозяином окажется в Австралии, переживет его там и еще 40 лет будет дожидаться перелета в Стокгольм, чтобы занять свое место в Музее армии.
Эти и другие делали то же дело, что и Валленберг. Кто-то начал раньше, чем он. Но мы знаем о них меньше. Почему?
Ответ прост. Потому что они умерли потом своей смертью, а он нет.
И еще. Праведники держались после войны скромно. Своё праведничество напоказ не выставляли.
Материалы о Валленберге.
Записная книжка с телефонами. Среди прочих - телефон Эйхмана. Надо было поддерживать отношения. Привет, Адольф. Это исчадие тоже звали Адольф. Как поживаешь, Рауль.
Изъятый при аресте шведский паспорт. Карточка заключенного и рапорт о "смерти от инфаркта".
Письменный стол. Телефон, пресс-папье.
Экспонат не огорожен. Как не присесть.
Уселся.
Непередаваемо. Что называется, волнение меня охватило.
А ящички и дверцы? Они же выдвигаются и открываются, надо полагать.
Нигде не указано, что нельзя. Выдвинул и открыл. Аккуратной стопкой лежат уже подписанные свидетельства. Такой-то находится под защитой королевства и намерен туда перебраться. Имя и фамилия внесены заодно в коллективный паспорт.
Внизу в ящичке - наличность разных стран.
Понимая умом, что это инсталляция такая, кто-то в специальной каморке видит на мониторе все мои телодвижениия и не пресекает, значит, можно, а деньги бутафорские - я всё же к деньгам не прикоснулся. Какой-то тормоз сработал.
А паспорт из стопки взял. И теперь он у меня. Доктор Ладислаус Балинт, 1891 года рождения, шатен, рост 176 сантиметров. С этим документом меня, доктора Балинта, может быть, не увезут куда-то и не убьют там.
Интермеццо
Музей Армии в Стокгольме трактует и какие-то события мирной жизни, причем не только в Швеции. Бережно, под локоток подводит к тому, что война редко норовит разразиться ни с того, ни с сего. Чаще люди сами старательно взрыхляют для нее почву.
Материалы о специфической ксенофобии в нацистской Германии.
"Мишлинге" - дети от смешанных браков евреев с неевреями.
Гитлер и Ко так и не выбрались из этой ловушки. Ладно, никуда не годная, недочеловеческая кровь. Но она ведь уравновешена самой высокосортной на свете арийской. Или последняя уступит в схватке внутри одного и того же организма первой? Что-то тут не то. Получается доказательство от противного, причём с отрицательным результатом.
Видный славист и заслуженный исследователь профессор Бендт Ягдфельд в одном интервью говорит, что "в Швеции антисемитизма в принципе нет. То есть он появился в последние годы, но за счет мусульманских иммигрантов".
Так он комментирует запоздалое по сравнению с другими странами признание Валленберга героем.
Не станем вступать в спор по поводу героя. Нет пророка в своем отечестве - известное дело.
А насчет в принципе нет - это извините.
Как замерить, на какую глубину предрассудок распространился в том или ином социуме? Несколько лет назад по числу соответствующих эксцессов Швеция заняла первое место в Европе - но и в самом деле преимущественно за счет исламских радикалов в Мальмё. Хотя там уже и дети, и внуки у этих радикалов выросли. Они тоже Швеция, другой нет. И кое-кто из выросших тоже замечательный радикал.
Но допустим. И даже давайте отвлечемся от широкого запроса на антиизраильскую политическую риторику в данной отдельно взятой скандинавской стране.
Может быть, уважаемый Бендт, есть смысл исследовать происходящее в родном городе каждый год 30 ноября - день смерти Карла XII? Постоять возле памятника любимому монарху и величайшему лузеру в истории Швеции, послушать, что там кричат неонаци.
Или заняться совсем уж не профессорским делом - набрать в Вики Antisemitism in Sweden и почитать.
Да и просто сходить в музей Армии и посмотреть там на пару довоенных фотографий.
Вот посетителей магазина предупреждают, что евреям и полуевреям (ага, "мишлинге") вход воспрещен. А что за магазин?
Мне грустно, но истина дороже. Магазин книжный.
На другой - входная дверь в штаб шведских наци и объявление о нацистском митинге.
Хозяин магазина - убежденный антисемит Einar Åberg. Подпал под статью закона о разжигании, принятого в 1956 году, получил три месяца ужасных шведских застенков и с тех пор считается мучеником среди себе подобных.
Некто Birger Furugård, упомянутый на двери - классик жанра. Основатель шведской нацистской партии. Встречался с Гитлером. Неутомимый отрицатель Холокоста после войны.
Никакой охоты рассказывать о них подробнее нет у меня. Легко гуглятся, кому надо.
Так что да. Гипотезы несуществования всегда уязвимы. При этом мы не станем искать антисемитов ни у себя под кроватью, ни под кроватями шведов. Валить на весь народ не пристало. Мы всё понимаем про маргинальное меньшинство и неправомерные обобщения.
И тем не менее.
Извини, Барух
О свободах и демократиях.
Скоро 400 лет, как в Амстердаме было написано, что конечная цель государства - освободить каждого от страха, гарантировать безопасность и обеспечить всем гражданам возможность наилучшим образом удерживать свое естественное право на существование и деятельность без вреда себе и другим.
Как подобает мыслителям, написавший облек это и в афористичную форму. Сооответствующая фраза фигурирует на памятнике. Не будем оригинальничать: сегодня Амстердам едва ли не самое подходящее место для подтверждения великой максимы.
"Цель государства есть свобода".
С такими-то идеями он, выражаясь по-современному, был забанен соплеменниками. Вплоть до недавнего времени предринимались попытки отменить херем, но безуспешно. Если каким-то чудом Спиноза появится на улице, правоверный иудей должен перейти на противоположный тротуар. Но, во-первых, сколько тех правоверных и чтоб они таки узнали вольнодумца в лицо. Во-вторых, самому изгнаннику из общины, похоже, вся эта история была по фигу. В-третьих, он вряд ли появится, потому что бродит по бессмертию и шанс встретить его там выпадет очень не многим.
Ежели кто в сами знаете какой стране выйдет с такой надписью в пикет, поволокут в кутузку. Что за цель такая? Несуразная какая-то цель. Где скрепность и величие, где приоритет духовного над материальным, где деды воевали?
И вот другое государство. Со всеми проблемами и вереницей оговорок в том числе по поводу свободы - цель замечательно просматривается; "туман войны" делает ее еще более различимой, практически осязаемой.
Огранка телу не полезна.
Твой ясен взор, но кашель сух.
- Бог есть природа, а не дух.
Эдема нет. Есть сон и бездна.
- Не цель свобода, а заноза.
А ты, философ, слеп и глух.
Ты вреден, Бенедикт Спиноза.
Ты лишний. Извини, Барух.
Мальмё: Шолом-Алейхем и другие
Во время войны нейтральная Швеция приняла у себя норвежских и особенно много датских евреев. Беженцы размещались в основном на юге - в Мальмё и окрестностях. Весной 45-го года высокопоставленный швед граф Фольке Бернадот сумел внушить Гиммлеру, что тот может рассчитывать на политическое будущее после победы над гитлеризмом, если отпустит каких-то узников концентрационных лагерей. Гиммлер поверил. По данным музея в Мальмё, 39 белых автобусов с красными крестами вывезли в Швецию около 15 500 человек, в том числе не менее 4 000 евреев.
Сегодня еврейская община в Мальмё насчитывает 500 человек. Лет 10 назад было 1000. В Швеции закон запрещает вести учет по этническому происхождению, а церковь отделена от государства еще в 2000 году. Цифры приблизительные, но тенденция налицо. Кто-то уехал. Кто-то тихо ассимилировал. Какие-то люди остались иудеями и хотя бы пытаются жить по традиции.
Вычитал заранее, что в Мальмё похоронены два пилота Британского содружества, сбитых летом 1944-го года и оказавшихся иудеями.
Кроме того, из нескольких источников знал, что здесь лежит сын Шолом-Алейхема. Первенец. Его фамилия была, как и настоящая фамилия отца, Рабинович, а звали Миша. Он умер от туберкулеза в Швейцарии. Прах был предан земле в Мальмё в 1915 году. О том, чтобы вырваться из Америки в воюющую Европу и проводить сына, не могло быть и речи. Отец горевал. Через год знаменитый писатель умер. Его внучка от дочери Ляли Бел Кауфман ("Вверх по лестнице, ведущей вниз", зачитывались когда-то) в одном из интервью сказала, что смерть старшего сына и свела классика в могилу прежде времени - в 57 лет.
Вереница неприметных надгробий с одной и той же датой смерти - 1945-ый год.
Каких-то спасенных привозили в Швецию в очень тяжелом состоянии. К тому же никакого опыта выхаживания людей, дошедших до крайней степени истощения, не было.
Умерщих уже в Швеции хоронили сообразно их верованиям.
На одной плите прочитал, что покойник - esq, эсквайр. Я вообразил себе британскоподданного еврея, заслужившего на родине скромный титул. Допустим, ценный специалист в области судостроения. Самая почетная индустрия в Швеции после войны, вполне мог здесь жить и работать. И жена - Dr перед именем. Доктор наук, наверное. Или добрый доктор в больнице.
Потом всё разъяснилось.
"Ланкастер" был сбит над Балтикой. Пилоты успели покинуть борт, но самолет взорвался над ними. Ветер относил на шведскую землю уже мертвые тела.
Один австралиец. Другой англичанин.
Эсквайр и доктор - родители одного из летчиков. Они не жили в Швеции, я оказался не прав в своих предположениях. Они жили в Англии. Но пожелали, каждый в свой черед, упокоиться там, где когда-то упокоился их сын.
Синенькие таблички - от церкви Святого Павла, которая присматривает за прахом авиаторов.
Трогательные надписи по-английски от родителей и близких. Парни погибли молодыми совсем.
Мне помогали искать работники кладбища - славные парни с пивными животами, с виду настоящие викинги.
Но вот с могилой Михаила Рабиновича вышла незадача. Даже несмотря на то, что вместе смотреть на специальном похоронном сайте. Я ещё подивился. Каждая могилка в Швеции инвентаризована с указанием ряда и места. Вот видно, что не воевали уже бог знает сколько. И ни одной стоящей революции за всю историю, по правде говоря.
Стали заводить фамилию Рабинович - никого. Это само по себе удивительно. И что-то мистическое даже в этом есть. Немаленькое ведь кладбище. На все лады варьировали транслитерацию: vich, witsch, vitz - нет, и всё тут. Кацы - сколько угодно. Бронштейны - в изобилии. Рабиновичей - ни одного.
Полное имя покойного вроде бы Elimelech Michael. Нашли двух Элимелехов - не те.
Уезжаю расстроенный. Уж не аннулировано ли захоронение за давностью и невостребованностью?
Тем не менее отправил запрос в Еврейский центр Мальмё.
Ура. Мне ответили из центра в том смысле, что да, есть такой. Вот ряд, вот номер. И записан он на шведском покойницком сайте как Rabinowitz, Michel ben Shalom Aleichem
То есть по фамилии, имени и отчеству. Шолом-Алейхемович, значит.
Сайт не такой умный, чтобы показывать похожие комбинации букв. Хотя на самом деле, если кто не такой умный, так это я. Перебрал все возможные, как мне казалось, варианты, а witz пропустил.
Шляпа.
Хорошо, нашлись другие добрые люди, которые избавили меня от необходимости снова лететь в Мальмё. Подсобила в добывании фото Helena Tomasson - лучший гид по Южной Швеции и Северной Дании.
Публикуется впервые, однако. Всю мировую паутину перерыл - не было.
Солнечный день в Цонсе
В начале XIX века Цонс насчитывал до 50 приверженцев иудейской веры. Имелась и синагога. К 1925 году остались всего 2 семьи, 15 человек. Синагога была почти все время на замке, а в 1936 году и вовсе разрушена.
О временах нацизма и "окончательного решения" напоминают так называемые Stolpersteine - камни преткновения.
Библейская аллюзия и метафора. Прохожий, остановись на минуту, прочти имя того или той, кто никогда не вернётся.
Эрнст Юнгханс был ненавистен нацистам и как еврей, и как антифашист.
Родом он из Померании. В 1918 году возвращался из французского плена. Здесь встретил девушку своей мечты, женился на ней и остался в Цонсе.
Токарь высокой квалификации. Активный борец за права рабочих. Снискал уважение земляков, избирался членом городского совета. Коммунист.
В январе 1933 года Гитлер назначен канцлером Германии. 3 февраля 1933 года бандиты из СА расстреливают Эрнста в упор. Он умирает на следущий день.
Первая жертва нацистского террора в этих местах.
Берта Франкен, вдова мясника, проживала в Цонсе вместе с сыновьями и дочерью. Она содержала в образцовом порядке доставшееся ей хозяйство, ее продукцию ценили и рестораны, и обычные покупатели.
В 1936 году она умерла. Ей было 70 лет. Собралось довольно много людей, чтобы проводить покойную.
Совместное захоронение Берты и её мужа сохранилось, как и все небольшое еврейское кладбище в Цонсе. И многие в Германии. Если где-то и оскверняли при Гитлере, это была инициатива снизу. Руководство охотилось за живыми, а не за мертвыми.
Говорят, фюрера удерживали какие-то оккультные химеры, терзавшие его увечный мозг, но в точности мы знаем только сам факт - кладбища почти не трогали.
Погромной ночью 9-10 ноября 1938-го года нацисты и сочувствующие им энтузиасты ворвались в дом и стали выбрасывать из окон мебель. Лавка была разгромлена.
Сыновьям удалось эмигрировать. Дочь Иоганна, несмотря на уговоры соседей, осталась: "Буду с мамочкой до конца".
Сохранилось любительское фото - мать и дочь в окне. Рука фотографа дрогнула. Нечаянное зловещее сфумато.
На исходе 41-го за ней пришли. Депортация и смерть в душегубке где-то под Ригой.
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/img_3086.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/357556156_10227203785074016_6426234928911515962_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/357827770_10227203793914237_2375094140506159875_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/_115666678_ae9353bb-4ef5-4559-b53c-7036608e9e3e.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/26932de84b0add2e4eaed874f3e0b4771.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/thumbnail132.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/thumbnail-92.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/thumbnail52.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/326415056_403859281949433_8179448200759888696_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/thumbnail73.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/327134308_849494276122416_7957715923016576048_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/327168148_5776936332359354_7782739770384875670_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/326680286_522839786495259_7949249501092412011_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/blob.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/239034717_10223377774306138_7725373289840610324_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/239404376_10223380610737047_6967944668348345117_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/239414256_10223380606696946_7502370090908985239_n.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/241459887_825574598151813_6815547307303896789_n1.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/2011_stolperstein-junghans-1.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/franken6.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/ewropaewrei2/franken32.jpg)