Хотел было написать: приятно удивило. Приятно, но давно не удивляет. Не так чтобы пестрило, но есть. И это хорошо.
А вот что удивило. То есть раньше как-то не попадалось.
Голландский триколор с приаттаченным рюкзаком. В семье выпускник, прощай, школа. А почему полиэтиленовый мешок? Ну, таскал в школу книжки не как все в рюкзаке, а в мешке.
Называйте как хотите: Гарлем, Харлем, Хаарлем. Если кто-то говорит на австронемецкий манер Вин вместо Вена или вместо (по-украински) Відень - ну да, это как-то странно. Города помельче дают больший простор языковой толерантности.
Но вот нью-йоркский Гарлем - этот всё-таки всегда Гарлем, нет?
Тот, что в Нидерландах, обозначает связь с заокеанским, но делает это сдержанно. Пара вывесок. Универмаг "Гудзонов залив". Сеть канадская, но тоже ведь Америка.
На привокзальной площади - запечатленные в бронзе борцы против испанского ига. Кенау Хасселаэр, женщина с лицом умственным и энергическим из местных, возглавляла женский батальон. Правда, испанцы город всё-таки взяли - буквально измором.
Рядом с ней - тогдашний губернатор. Она удачно торговала лесом, а он из баронов. Так что не только гендерное единство в противостоянии врагу, но и сословное.
Не обнаруживая данной женщины в списках репрессированных оккупантами, какие-то скучные люди говорят, что это всё выдумки, плод народной фантазии.
А мы верим. Тем более что вот и дальше от центра, рядом с сохранившимися укрепленными городскими воротами, еще одна композиция это подтвердит. Если знаешь сюжет заранее, можно разобрать настроенных решительно вооруженных горожанок.
Мальчик, затыкающий отверстие в плотине пальцем, с тем чтобы вода не обрушила её и не погубила окрестности и людей, родом из Спаарндама, но тоже свой, поскольку Спаарндам это большой Гарлем в общем-то.
Я писал ранее, что мальчика с пальчиком придумала Элеонора Додж. Это не совсем так, у сюжета есть предшественники. Однако "Серебряные коньки" написала все-таки она. Всемирной известностью юный герой обязан бестселлеру.
Инженер-строитель знает, как устроена дамба - если только ее не строили абы как, что в Голландии исключено. Вода не может проделать в дамбе лазейку. Но может, особенно когда ей помогает ураганный ветер, дамбу обрушить. Что и происходило не раз в истории этой страны.
Не столь экзотическими способами, но голландцы защитились от стихии, еще и отвоевав у океана не менее трети своей нынешней территории.
Лучше с этим мальчиком к местным не приставать. Ему вон даже и памятники есть.
Памятники возведенному в степень героическому упорству народа на самом деле.
***
Пробираемся к центру. Симпатичные фасады. Живописная речка. Всё это красиво, но и где-то ожидаемо.
Как вдруг впереди возникает колокольня с замысловатым верхом. Слегка покосившаяся, но ничего.
Ты оказываешься на обширной площади и понимаешь, что приехал не зря.
Главная церковь города названа в честь святого Бавона. Она огромна сама по себе, но кажется еще огромнее, потому что вырастает как-то сразу и окружена постройками не очень высокими.
По идее протестанты не должны признавать святым пусть и доброго христианина-миссионера, жившего полторы тысячи лет назад. И тем не менее. Везде в названии церкви этот Бавон фигурирует как святой.
Загадка.
Но и другие постройки хороши. Бывшие мясные ряды. Ратуша. Здание суда, а за ним еще одна колокольня, пониже ростом, но тоже с ажурным навершием.
Раньше встречались Фемиды, подглядывающие из-под маски. Но здесь прямо сплошные карнавал и сарказм. Нечто вроде облегает голову в области переносицы, но посыл ясен. Правосудие всегда знает, с кем имеет дело, и нечего тут.
На другом краю площади, над входом в куда более позднее здание апеляционного суда, оно прекрасно обходится вообще без маски.
Пригожее зданьице бывшей службы общественного порядка. Меч крестоносца и изящные гексагоны на флаге города. В 1219 году граф Вильгельм Первый даровал Гарлему право использовать эту символику в гербе. Местные рыцари отличились в Пятом Крестовом походе - захватили египетский укрепленный порт Дамиетту.
Памятник первопечатнику Костнеру. Голландцы уверены, что он опередил Гутенберга. В крайнем случае, додумался до подвижных литер одновременно с ним.
Снизу не разобрать, какую именно литеру держит Костнер. Справляемся в путеводителе. Букву "А", какую же еще.
Мог бы и сам догадаться.
За собором обнаруживается скромный памятник местному поэту. От A до Z. Пытаешься отмахнуться от нехороших ассоциаций. Получается неважно.
На фоне мясных рядов тоже нечто современное.
Думал, абстракт. Томление духа. Или наоборот. Материя изнемогает.
На самом деле - Zonnevechter. Не то солнечный воин, не то солнцеборец - пытается, применив силу, остановить время.
Я всё-таки поймал ракурс, откуда тема дневного светила как-то просматривается.
Скульптурка в боковом простенке понятнее. Два рыцаря беспощадно разят друг друга.
Поодаль от центра набреду на тюрьму. Классная такая тюрьма. Оказалось - современный молодежный центр, кинотеатр и еще там офисы. Отели, переделанные из тюрем - знакомо. Европейскому человеку, в отличие от постсоветского, селиться там в кайф. Но это как бы заведения одного профиля. А тут - молодая вольница, полная противоположность.
Где-то ближе к вечеру жара спадает, и тысячеголовая гидра начинает расползаться по кафе и ресторанам. Ни одного свободного места. Голодная нищая Европа, ага.
Контраст с тем, что происходит на востоке, так разителен, что не напишу по этому поводу ничего.
Интеллигентское нытье, мелкое и не сопоставимое, скажет кто-то.
И будет прав.
***
В главном храме Гарлема не виданными ранее оказались завернутые в гобелены колонны. Или видел, но неправильно истолковывал.
Это не чеканка. Прикрепили на совесть, пригладили лаком.
Другое так или иначе попадалось когда-то раньше, но и оно замечательно.
Там же, в хорах, могила великого уроженца - Франса Хальса. Было закрыто, но я сквозь прутья исхитрился запечатлеть. Перед стульями там, присмотритесь.
Парусные красавцы. Краса и гордость. Благодарность местных мореходов за поддержку свыше.
Орган, за которым музицировал 10-летний вундеркинд. Лаконичная табличка.
Автор "Моби Дика" Мелвилл сравнивал внутренности своего великолепного кита с трубами именно этого органа.
Среди упокоившихся - герой обороны Остенде, продолжавшейся три года с лишним, и, кажется, это рекорд в истории войн. Остался жив тогда и прожил потом еще сколько-то, принося пользу отечеству и родному городу.
Почти все понял в надписи на надгробном камне. Слова "лежит" и "убит" (то есть не убит в данном случае) в английском и немецком похожи.
Ядро в стене - память об осаде 1572 года.
Несколько необычная для церковного интерьера скульптурная композиция в честь героев Сопротивления. Один из троих мог и не быть героем. Скорее всего угодил в концлагерь за клеймо, которое получил при рождении. Скульптор Андриессен. Воительницы на окраине, мы уже упоминали о них - его работа. Докер на фоне Португальской синагоги в Амстердаме - тоже. Напоминание о массовом протесте против оккупационных расовых законов.
Кое-что еще новое для меня, а, может, и для вас.
По свежим следам разместил в сети фото и написал: "Вроде как смерть. Нет, это монах от избытка духоподъемных чувств вгрызается в колонну. Небольшой совсем монах, сантиметров сорок. Думаю, антикатолическая символика, вон и чётки имеются. Пишу с целью констатации, а не разжигания".
Не то чтобы я соврал. Но получилась не вся правда.
Там есть еще одно подобное изображение. Тоже вгрызается в колонну, при этом явно не монах, да и, судя по модному тюрбану на голове, не монахиня, а светская дама. Но тоже чётки на поясе.
Существовало поверье. Если отколупнуть чего-нибудь в храме и съесть, снизойдёт благодать. Опять же от болячки какой.
И отколупывали.
Понятно, что порчу церковного имущества, какими бы благими намерениями это ни оправдывалось, священнослужители, пусть даже католики когда-то, отнюдь не одобряли.
Но речь идет и о благонравии напоказ. Осмеянию подвергается лицемерие.
Я думал, что хорошо знаю знаменитую картину Брейгеля с фламандскими поговорками, представленными буквально. Образно говоря, персонажи носят воду в решете и пытаются реально залезть в бутылку. Должен был вспомнить тогда в Гарлеме грызущего столб, то есть делающего что-то с избыточным, показным рвением - и не вспомнил.
Он там внизу слева, полюбуйтесь.
Мало того. Поговорка имеет расширение. Кто грызет в церкви столбы, тот дома какает чертями.
Я смягчил лексику, но не исказил смысл.
Теперь всё стало на свои места.
Автор, вернее, авторесса, не исключает и фаллическую символику. Не будучи специалистом, спорить не берусь.
Впрочем, даже вот и пиво есть - "Столбогрыз". Жаль, производитель не знает, что я его здесь рекламирую.
Какое, однако, жёсткое и точное изобличение. Мир будет принадлежать какающим чертями.
***
Зимой, объяснили мне, протопить огромное помещение не удается и конгрегация собирается в куда более скромной церкви. Похоже, летом она постоянно закрыта. Но там как раз находился какой-то мастеровой. Этот добрый человек разрешил мне войти.
Спроектированную самим ван Кампеном строгую постройку венчает пригожая колокольня. Легкий изящный интерьер.
Что удивило и даже где-то поразило, так это католический собор, и тоже святого Бавона. Тут вам и дивная эклектика, наличествует даже мавританский стиль. И неистощимая фантазия, какая-то, я бы сказал, неуёмная щедрость во всех этих многочисленных башенках.
Ну, и размеры.
Всё это бродило на исходе XIX века, и у кого-то получалось хуже, а у кого-то лучше. Снобы, может, и поморщатся. А мы не снобы. Нам красиво. Нам нравится.
За вход, кстати, как с явного зеваки, а не духовного подданного папы, содрали...умолчу. Зато я мог на эти деньги лазать по всем ярусам, включая тот, что под куполом.
Я не полез, кхе-кхе.
Три латинских слова на фасаде переводятся, как "подобно убранной невесте". Прямая отсылка к Посланиям Иоанна Богослова:
"И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего"(21,2).
Много всего, и всё исполнено глубокого смысла. Вот, например, ангел - надо полагать, падший. Явно отмечен печатью греха.
Невероятное сооружение несколько на отшибе. Прогулка из центра и назад ознаменовалась красивыми и многозначительными достопримечательностями разного рода.
Дворики. Они есть и в Амстердаме. Жители трясутся там над каждой былинкой. Но в Амстердаме внутрь почти нигде не пускают и правильно делают. Слишком много пришлого народу. Того и гляди, потопчут.
А здесь пускают. Согревающий душу микрокосм. В одном из двориков - оправдывающийся ангел-хранитель. Я, мол, старался, ты не думай.
А я и не думаю. Старался, знаю. Сам наколбасил, чего там.
Кофе-шоп - амстердамский эвфемизм. Здесь проще и понятнее. Заходи и получай свою дозу разрешенной дури.
Нарядный кубик старинной весовой. Зданию более пятисот лет. Использовалось в основном по прямому назначению. Взвешивали зерно и прочее.
Далее по набережной - это нога кого надо нога. По-моему, классно.
Мельница. Сохранена для красоты и для истории.
За умеренно интересными фасадами вдруг обнаруживается еще одна колокольня с ажурной прической. Бывший монастырь. Теперь там что-то вроде общества археологических изысканий.
В 1610 году город посетил маркграф Бранденбургский. Желая угодить важному протестантскому союзнику, украсили фасад соответствующим изображением и надписью.
Не очень-то в местной традиции небольшой неоклассический дворец на кромке не то парка, не то леса. Это административное здание. Гарлем - главный город провинции Cеверная Голландия.
А это кто?
Человек творческий, явно. Вот только нос выдает его, что называется, с головой.
И точно. Это знаменитый писатель Гарри Мулиш.
Попутно. Много ли мы знаем крупных писателей и поэтов в данной отдельно взятой стране? А ведь были и есть.
Это я так, мимоходом. К вопросу о величии литератур.
Его отец был австриец чистых кровей. В годы оккупации управлял банком, где оборачивались арианизированные деньги. То есть изъятые у евреев, отправленных превращаться в дым. Видимо, справлялся неплохо, раз новая власть за это не трогала его жену-еврейку и сына, в то время как бабушка и прабабушка будущего писателя сгинули в Собиборе.
Да, и прабабушка.
К такому-то детству добавьте еще талант и писательское честолюбие - должно получаться очень неплохо.
Маленькая площадь, где находится местная стена плача, названа в честь раввина Франка. Расстрелян в 1943 году как заложник.
Депрессивное место. Оно в центре, но, если не искать специально, ни один турист сюда не забредет.
Контейнеры для бытовых отходов слишком близко. Мне так показалось.
Чтобы на этой грустной ноте не заканчивать, еще несколько красивых картинок.