***

Ты помнишь, мы жили за Тибром
В запущенном бывшем дворце,
И кот нам мяучил верлибром
Усевшись внизу на крыльце? 

Под благоуханье  глициний
И грохот влюбленных цикад 
Сплетались волшебно терцины  
В космический дантовский лад. 

Бывало, сирокко задует, 
Платаном в окно шелестя.
Ты скажешь: Торквато  воюет, 
Разит Аретино шутя. 

Небесная эта  словесность
Нам пела созвучием строк. 
В октаву им  вторила местность - 
Эдем в стороне от дорог.  

Крещендо открытого слога
Исторгнутых полночью слов
Сменялось гармонией строгой
Уткнувшихся в книгу голов. 

Зима в том году была ранней, 
И старый палаццо без слёз
Беззвучно растаял в тумане, 
А Тибр обломки унёс.  

Известная всем незадача
Свела в переписке двоих.  
Читать, что ли, прозу Боккаччо
Теперь в удалёнках своих.

Общаться нисколько не сложно. 
На клавиши знай нажимай. 
Прошу тебя, будь осторожна.
Какой нынче солнечный май.

Cчиталка

мама моет
раму мылом
мир училка
пишет мелом
подрастает
корешок
папа слышит
запашок
бледный конь
в пальто на вырост
дурь в башке
в исподнем сырость
где кого бы
радость мая
до утра
не вынимая
terra firma
lux eterna
сгинь с рассветом
сплина скверна
выпал рубль
в лотерею
cмех и грех
дала еврею
буря мглою
половодье
не звонит
моё отродье
дисер мизер
вирус стой
вот тебе
горшок пустой
мама мыла
свет провал
кто б меня
оцифровал
вяло 
верил
слышал 
звон
veni
vidi
выйди
вон

figli e nipoti*

Какие, право, славные
Родные человечки.  
Чаёк пьют, добронравные, 
Под пряники-сердечки. 
Примите, православные, 
По случаю  словечки 
Те самые, те главные 
От дедушки на печке. 
Христос воскресе, звёздочки
Московские мои.
Четыре милых мордочки, 
Как точечки над "i".
__________________
*Дети и внуки

Баллада без сюжета

Рослая ладная Фира. Супруг её  Нюма - 
Малопонятное что-то, в веснушках и немо. 
Редко услышишь негромкий его голосок. 
Всё заполняет жены командирский басок. 

Жилистый Нюма - грузчик на складе вокзальном. 
Даром что ростом не вышел -  в почете реальном.
Трезвый, старательный,  быстро погрузит как надо. 
Хмыкнет завскладом, довольный. Червонец  награда. 

Вот он закинул  цемент в  товарняк на Житомир,  
Сел покурить, захрипел, отвалился и  помер. 
Фира, узнав, не заплакала. Не закричала. 
Похоронила,  растила дитё и молчала. 

Долго солидные сватались к Фире   мужчины. 
Двор волновался за Фиру, не видя причины
Маяться с сыном одной и кроить из зарплаты. 
Сын, правда,  вымахал - во! И в отца - конопатый. 

Что же? Никак. Ни ногой.  Обижались соседки. 
Фира, бывало, проходит в потёртой жакетке. 
Глянут ей вслед с укоризной. Не ведая сами, 
Как подобреют,  вздохнут и  качнут  головами. 

Мы с её сыном ходили в одну восьмилетку. 
Были  мы там влюблены с ним в одну малолетку. 
Дрались, мирились  и стали потом как два брата.  
Зориком звали. Уехали с мамой куда-то. 

Был я недавно на родине.  В новом пейзаже 
Нет больше этого дома и улицы даже. 
Выпить хотелось. Вон бар. Я   направился к бару. 
Странно, никак не  забыть несуразную пару

Собственно, это и всё. Ты расстроен,  читатель?   
Буквы сложил кое-как  сетевой обитатель?  
Рифмы бедны.  Где сюжет? Это, брат,  несерьёзно. 
Думаю, это серьёзно. Да понял я поздно.

Про жизнь кошачью



Для кошечки есть что-то вроде клапана.
Допустим, дождь. Не встретила кота.
Протиснется, и дверь не оцарапана.
Хозяев нет, а кошечка сыта.

Зато назад никак ей не пролезть.
Попытки были, но, увы, безрука.
И надо ждать хозяйку. Та поесть
Оставила, однако, хоть и сука.

Свободы независимого каца
Гарантом быть пока что не готов
Двуногий босс. Но все-таки пошляться
Возможность есть, а также стол и кров.

- А мне так можно?
- Нет, брат, извини.
Да извинил я и не удивляюсь.
Навряд ли пустят, хоть весь день звони.
Ну и плевать. Пойду еще пошляюсь.

Der Frühling

Явился и горланит под окном
Предерзкий гость, прыщавый отрок Frühling*, 
Объятому тяжелым зимним сном
Устраивая спозаранку тюнинг. 
Играет музыка. Скопленье  юных дев, 
Но также и парней на танцплощадке, 
Где за трофей сражаешься как лев, 
Но где и отгребаешь по сопатке. 
Проворная рука к побитой морде
Прикладывает сорванный шалфей. 
Ты кровью заработал свой трофей. 
Гитара-соло стонет в септаккорде. 
Оркестрик мой,  ты слаженно сыграл, 
От долгого очнувшись межсезонья. 
А отрок где? Да мне ли он орал? 
Двор пуст. Видать, почудилось спросонья.
_______________
* Весна по-немецки

Безальт

Один (точней, одна) поэт
был в раннем детстве 
нечаянно в глубокий снег уронен
и там лежал, покуда не нашли.  
А не замерз (точнее, не замерзла), 
поскольку сердобольный Аполлон
его (её) дыханьем согревал, 
в лоб целовал - и надышал ей Дар. 
И вот она такая, Аполлоньим 
светящаяся даром, поутру 
выходит, как обычно, на прогулку, 
а, может, и на кухне кофе пьёт, 
другое важно - дерзкий мудрый верс 
рождается, и вот он на экране 
на радость очень многим. Гражданин,  
которого, возможно, и роняли, 
но вряд ли в снег, читает эти строки, 
восторженный. Но замечает нечто, 
что станет основанием подать 
свой слабый голос из-за океана. 
Он видит слово странное - 'безальт'. 
Она благодарит его учтиво 
(а он и счастлив), тут же исправляет; 
конечно же, базальт. Но сей субъект
в подарочек ручонками вцепился
и даже тщится как-нибудь оправить.
Безнад. Беспрос. Безыд. Безврем. Что, мало? 
Тогда безысх. И, чёрт возьми, безальт.

Тени в раю

Две старушенции сошлись на файв-о-клок. 
Две музы верные. Вид светлый и усталый. 
- Софи, прошу Вас, съешьте  пирожок.
- Ах, Аннушка, сыта. Чайку - пожалуй. 
Кругом царят покой и благодать. 
Мелодии божественные льются. 
- Известий нет ли?
- Будем уповать. 
Тихонько чашка звякнула о блюдце.

Тайны спектра

Поселок для рабочих и пейзан. 
Пейзажик был уныл, стал несказан. 
Спасибо радуге. Так что есть красота?
Зачем мы здесь? Кто виноват? В чем истина? 

Куда идти нам? Где сидит фазан? 
Прошелестело за окошком листьями.
Вот кран запел. Мелодия проста.
Рёв боинга на взлёте нарочит. 

Но горний дух не разомкнул уста. 
Похоже, что-то знает и молчит, 
Как партизан.  А небо, глянь - Сезанн.

Проблема Купидона



Тебе симпатизируя в душе,
Хотя и знал, что ты жесток порою,
Нашел тебя на полотне Буше
И понял всё.

Я вам сейчас открою
Секрет, и он был тайной для меня
Десятилетиями. Этот пацанёнок
Не просто невоспитанный ребёнок.

Не то беда, что вырос из пеленок
На полвершка всего, что глуп, соплив.
Подрос бы малость - поднабрал силёнок.
Капризен, неразборчив - всё фигня.

Недугом с малолетства он отмечен,
Кто болен им - пожизненно увечен, 
Хоть это не смертельно.
Он труслив.

***

Я вспоминаю о своей сестре.
Не каждый день, но и не так уж редко.
Мне было пять, когда ее внесли,
Укутанную в стёганый конверт,
Распеленали, принесли кровать,
Которая моей была когда-то
И дожидалась глубоко в подвале.
Два глаза посмотрели на меня
Внимательно и строго. Я стал брат.
Ее назвали Ира. Юра - Ира.
А через две недели унесли.
Но этого уже я не увидел.
Сказали мне, что унесли в больницу
И ненадолго. Но в свои пять лет
Уже я знал и даже прочитать
Мог в книжке это слово - "умереть".
Зато "порок" - вот этого не знал,
Тогда его впервые и услышал.
Пороки - зависть, лихоимство,
Злоба - не с неба падают,
Мы сами их в себе
Старательно по жизни развиваем.
Предрасположенность? Ну да, не без того.
Наверное, вы всё же согласитесь:
Врождёнными пороки не бывают.
Но этот был врождённый. Что-то там,
Какой-то клапан вышел неудачно.
Врачи сказали: вероятность есть,
Что и в дальнейшем будут неполадки.
Мне, значит, больше братом не бывать.
Как это грустно. Будь сестра жива,
Я бы за Ирку выходил на бой,
И свернутый заметно набок нос,
О чьи-то скулы сбитые фаланги
В награду приобрел бы за нее,
А не за это маленькое "я".
Навряд ли бы я вырос эгоистом.
И день её рожденья как-нибудь
Я помнил бы. А вот теперь - не знаю.
Пересмотрел вчера бумаги все,
Оставшиеся мне от мамы с папой,
И - ничего. И некого спросить.
А холмик все же был, и я запомнил,
Как мама отвезла меня к нему
Один лишь раз, и больше не возила.
Ну вот. Люблю сестру, которой нет
И не было почти что. Этот холмик.
Два глаза, устремленных на меня. 
И имя Ира. Изредка во сне
Я вижу её взрослой и весёлой,
Но тут же просыпаюсь весь в слезах
От боли и от жалости к себе.

Зимний сон

Соображают на троих.
Один - щенок, студент, мальчишка.
Другой - упитан, форс, умишко.
А третий - сед, плешив и тих.
Зачем юнец, мужик в летах
И старичок сошлись, пируя? 
Есть что-то общее в чертах,
А что - во сне не разберу я.
Тут самый старший не спеша,
Его никто и не торопит,
Нальет, как витязь из ковша.
Глаз как алмаз. Что значит: опыт.
О, эти несколько секунд
Слегка замедленного булька
В тиши глухого переулка -
Изысканнейший контрапункт.
Некстати дерзкий шалопут
Сморозит про веселье пити.
Темнеет. Зимний вечер. Пьют.
Втроем. Четвертому не быти.

У океана

Припарковавшись и пивка попив,
Мамаши приземлились на песочке.
Резвятся в океане ангелочки,
От брызг на время крылья отцепив.
Мы, пальцы послюнив, определим,
Что спит норд-вест. Решительно и внятно
Евразия с Атлантикой сошлись.
Давай пустое мы отправим ввысь
И к нам слетать оттуда не велим.
Догонит мальчик девочку, понятно,
И горизонта срез неумолим.

Dulcis fumus*

Оттуда уходя ушёл,
А здесь еще чуток побуду
Усталым мальчиком седым
Перед уходом отовсюду,
Дабы усвоить напоcледок,
Каким бывает этот дым.
Как он тяжёл.
И как он едок.
___________
*Cладкий дым(лат.)

Энигма

Ни эгиды, ни энигмы.
Очаруем девок фиг мы.
Как увлечь их креативно?
Разве только за бабло.
Подыссякли пароксизмы,
Не вернуть былой харизмы.
Только светится противно
Непреклонное табло.

2009

*

Ровно десять лет тому
Это жалостное "му",
Эти восемь вялых строчек.
Эти сопельки в платочек
Накропал один чувак.
C той поры худел два раза,
Cмотрит соколом, зараза,
И влюбился как дурак.

2019

***



Девчонки хороши. И не одеты.
Сбиваетесь с привычного аллюра вы.
Когда не свете есть такие Светы,
На них везде найдутся и Велюровы.

Вот некто, распалившийся сверх меры,
Собрался было приласкать наяд,
Но удержался. Вдруг карабинеры
Его за это в карцере сгноят?

Сказал себе: "Порядок не нарушу.
Не привлекался в Риме, и не надо",
Как тут же освежающему душу
Его подвергла дерзкая наяда.

Он прёт по Риму мокрый, и народ
В недоумении. Сегодня сухо вроде.
И этот высохнет. Воды круговорот
Никем пока не отменён в природе.

Дафнис и Хлоя

В Одессе тоже есть Пале-Рояль.
Куда парижскому. И тоже Дафнис Хлою.
А запись актов, типа к аналою
Приводят отмороженные краль -
Всё там еще, скажите? Вечный Город,
Мне давеча без спроса подогнал
Воспоминаний шелестящий ворох,
Хотя там копия, а здесь оригинал.
Копаюсь, будто крот, в забытых норах.
Вот прочно кем-то сбитая скамья,
Где сиживали-лёживали. Я
Однажды влез на дерево от счастья,
И полненькая дева рыжей масти
Кричала что-то и была моя.
В ветвях акаций всяческая нежить
Мерещится. На, дёрни косячок.
Полсотни лет тебя в Одессе держит
Вся эта рухлядь, старый дурачок.
И смертный поединок. Сам ты блядь.
И мирный пакт под ром убойный. Прочь
Ведут еще не бритого солдата
По улицам моим. И будет ночь.
Нахлынуло, собака. Не унять.
Вошло не слабо прошлое когда-то -
По рукоять.

На юг!

В полях окрестных не предвидя злаков
В ближайшей перспективе, дикий ор
Устроили вчера в ветвях акаций,

Пока не приказал тренироваться
Их главный. Тренируются с тех пор,
Людей внизу безжалостно обкакав.

Что ж, эмиграция. Иначе всем каюк.
Неделя, две - серебряная бязь
Покроет живописные пригорки.

Сомкнут ряды, и клин возьмёт на юг,
Где хлебушек накрошен сладко-горький, 
Там новые пенаты понемножку

Осваивать, поддерживая связь
С отечеством, покуда на дорожку
Благословясь.

Рим, ноябрь 2019 г.

Портвейн и Шопен

Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль
Саша Черный

В сон погрузился животворный, 
Но тут задребезжал рояль -
Какой-то прямо Саша Чёрный.
Звоню: "Пардон, их бин усталь.

Я был в ужасно трудном райзе.
Я не какой-нибудь нахал.
Нельзя днём отоспаться разве
Тому, кто сутками пахал?"

На время стихло. Я к кюльшранку.
Там у меня стоит портвейн.
Всё веселей, чем спозаранку
Надсадно стонущий "Стейнвейн".

Но мало музыкальной фрау
Рояль насиловать полдня.
Не знаю по какому праву
Она взялась и за меня.

- Скажите, есть ли что на ужин?
А то как раз мне в магазин.
Хрипите. Ой, совсем простужен.
Вот вам таблетка. Карнозин.

Но я собрал всю силу воли
И сам туда заковылял.
Совсем беспомощный я, что ли?
Я  просто после райзе вял.

Бурча под нос, мол, жив курилка,
Купил под соусом тунца,
Багет, "Кеглевича" бутылку,
Ну,  и какого-то мясца.

Назад знакомая дорожка.
Пешком с пакетом, чай, не лорд.

Ко мне слетает  из окошка
'Второй прелюдии' аккорд. 

_____________

Райзе - поездка
Кюльшранк - холодильник

Конгресс

Конгресс филологов. Доклады. Перерыв.
Измученный синхроном и налив
Cебе двойного кофе, пью в сторонке.
Напротив вижу стильную мадам.
Читает, видно, тезисы и там
Пометки делает. Её запястья тонки.
А сумочка, положим, от Виттон.
Платочек шейный и очочки в тон.
Как тут не разразиться комплиментом? .
При всем при том профессорская стать.
Я ощутил желание привстать,
Как в глупой юности, когда я был студентом.
Не девочка, понятно. Но из тех
Подтянутых и умных, чей успех
У нас, мужчин, обычно предсказуем.
Но как соткать первоприязни нить?
О чем таком профессоршу спросить,
Чтоб ей не показаться обалдуем?
Спрошу, что ждет лингвистов, чем встревожены.
Но тут я слышу: "Не ахти пироженые.
Не стал бы кушать их кондитер сам.
Орешки не ложили, сахар только.
А кофе еле тёплое и горькое.
Щербет застыл. Вчерашний  куросан".

Баллада об Ильясе

Помнишь нашего Ильяса?
Вроде не дебил.
Повстречал кусок он мяса
И потом любил.
Не было обоим спасу.
День и ночь в борьбе.
Душу вынула Ильясу.
Впрочем, и себе.
А вчера мне позвонила
Людка из Б-класса,
Будто приняла могила
Нашего Ильяса.
И, когда прощалась с мужем,
Говорят, жена
Так расстроилась, что тут же
Померла она.
Без морали стих мой бедный.
Тут я не мастак.
А о том, что мясо вредно,
Знают все и так. 

E la nave va



Большой и чистой хочется любви, а?
И чтоб вовек не разлучаться, да?
Для вас есть замечательная via.
Айда, мои хорошие, сюда.

Корабль по-итальянски будет nave. 
La nave va. Что делает? Плывёт. 
Идёт, не суть. Наяривает к славе.  
Кто на борту? Кто есть. И кто слывёт.

В финале всё достаточно уныло.
Наперерез им броненосец прет. 
После того как пламенный Гаврило
Сатрапа снял,  как перепёлку влет. 

Влюблённые, а вам-то что за горе.
Давно всё это было, ну и пусть. 
Вот улица. Она впадает в море, 
А море, всем известно, топит грусть. 

И я бы с вами впал,  к чему кокетство. 
Но в молодость никак. Чего загнул. 
И в зрелость опоздал. Осталось детство.
Проход открыт. Вон бакенщик моргнул. 

***

Устало препирались два комка 
Из нервов,  сухожилий,  прочей хрени, 
Пока у них за  спинами две тени 
Без удержу валяли дурака. 

Две разнополых особи тоску
Угрюмо множили, ни капельки не каясь, 
А тени ковыляли по песку, 
То ниц упав, то яростно брыкаясь.

Багровый диск упрямо шёл ко дну,
И тени норовили  удлиниться, 
В какой-то геометрии в одну
Надеясь, может быть, соединиться.

Разъела горизонт густая ржа, 
Подул норд-ост, и  шла волна седая.
Смотрели двое на закат, дрожа -  
Их тени затаились, ожидая.

Торс



Всегда могуч на передок,
Испытанный ходок. 
Удар, торнадо, торс-мажор - 
И он простой стажёр. 
Метаморфозою такой
И красотой сражён, 
Коснётся мрамора рукой
И вздрогнет, поражён. 
А птичка в небе запоёт 
Об этом и о том, 
И мраморный платок падёт 
Когда-нибудь потом.

Дубок

С другого бока невъеменной кручи, 
Где птичка прочищает свой зобок, 
Вчера я обнаружил лес дремучий
И малое в нем деревце - дубок.
Le prince Андрей вёл с дубом тары-бары, 
Как будто перед ним le comte был Пьер. 
Вот так и я. Хотя  мой дуб не старый. 
И я не князь. И князь был не старпер.
Напряг я черепной свой коробок
И преподал растению урок, 
Чтобы росло достойно званья дуба.
Ну, мне пора. Бывай здоров, дубок.
Немного отдавало в левый бок.
Пернатые распелись. Было любо.

Три вещи

В дороге задремал. Светает. Где мы? 
- Вон мост, за ним Руан.
Ну и дела.
Руан. 
Руан. 
Гудят колокола.
Готическое пламя. Призрак Эммы.
- Всё верно. Дом-музей. Рю де Лека. 
- Рю де Лека? Забавно. Он был лекарь.
Смеркается. Идут из кабака
Сограждане - животновод и пекарь.
- Как приковал кто. Сам, поди, не рад.
- Что он всё пишет? - 
- Полагаю, книги.
Заела хворь. Лицом одутловат. 
Как тяжки добровольные вериги. 
Каким трудом даётся безучастность
К повадкам горемык и их судьбе.
Прочь, сочинитель (это он себе), 
В тебе таится главная опасность. 
Мораль? К чертям. Собратья  пусть корят. 
Не много нужно. Вот короткий ряд. 
Cекрета нет. Три вещи:  
Ясность,
Ясность, 
Ясность 
Cулят собору свет  
И плоти яд.

Общага

Патлатый студиозус
В одной большой стране
Подносит гладиолус 
Молоденькой жене.

Проснись и пой, общага. 
Гуляем? А давай!
Над проходной два флага,
Поскольку Первомай.

Подруги Танька с Ленкой
Ушли на "Шапито", 
И за фанерной стенкой
Не слушает никто.

Конструкция пружинная - 
Желанный парадиз. 
Лишь пара голубиная
Царапает карниз.

Доносятся из "точки" 
Мир, труд и нет войне.
Румянятся ещёчки,
И счастлив он втвойне.

1973 г.

Этот день

- Я честь супруга-ветерана
На пошловатый адюльтер
Не променяю. Ваша рана
Немного поболит, мон шер,
Да и пройдет. А нам с супругом
Позор не смыть. Добром прошу.
Заметьте, устно. Не пишу. 
Вы ж оставайтесь просто другом
Или слиняйте. Понял, Жень? 
Он (плача): - Понял, королева.
И слился. Это был день гнева. 
Её день D. Татьянин день.

К К.К.

Подкралось, изловчилось Ваше cтихо
И хвать за горло. Отползает тихо, 
Напившись всласть. И восседает важно, 
Покуда к новым я бреду отважно,
Которым предстоит лишь воплотиться,
И призрак не Державина, но Китса
Нисходит к Вам, чтобы поздравить чинно,
От зависти бурча многоэтажно. 
Вослед ему Новалис post meridiem,
Под вечер с неприкаянным Овидием
Нагрянет инфернальный сын Тосканы,
С ним Ваш сосед, что кажется простым,
Но Фрост отнюдь не прост и лишь шестым
Катрены эти постижимы чувством, 
И скальды , что с присущим им искусством
Споют Вам, столь нежны, сколь безымянны. 
Компания какая! Все нетленны.
А почитатели так безнадежно бренны.
"Тик-так" - терзает душу злобный таймер. 
Не лезь с благословлением, Альцгаймер.
Зари ли свет? Неверный блеск свечи ли?
Так крепко Ваши строки приручили,
Что мне и день без них сплошной туман, 
И ночь слепит. 
Ваш нежно,
Eckermann

Знать цену

Горы базальтовое бремя
Отринешь ты - и чёрт не брат.
Жаль, ветерок тебе не рад. 
Похоже, что еще не время
Ему на вахту заступать 
И, важно щеки надувая, 
Гнать одуванчик-парашют
На твой предерзостный маршрут. 
Куда спешить? Измяв кровать,
Эол валяется, зевая. 

*
А, может, это некий мессидж?
Мол, ты решил, что мало весишь
И гравитация пустяк? 
А ну как турбулентный выдох
И в этих невъемённых видах 
Ты затеряешься, сопляк? 

*

Да не прельстят земные тропы
Того, кто бодро крепит стропы,
Подъемля парус. 
В добрый час!
Я был не прав. Ты шёл на сцену, 
Как в первый и последний раз.
Я думал, ты не знаешь цену. 
Ты цену знаешь лучше нас.

Так говорил Заратустра

На восток от Марселя за Ниццей
Есть утёс под названием Эз, 
И туда искупавшийся Ницше,
Было дело, решительно лез.

Я вот тоже полез, но не шустро, 
По шажку, по вершку - потому,
Что, пока я пыхтел, Заратустра
Не нашёптывал мне, как ему.

Сбросил я три кило там, не меньше,
И едва не отбросил коньки.
Вам утёс покорять, юберменши. 
На такси отвезут вас, пеньки.

Но влачил свои жилы и мышцы я, 
И все двадцать четыре рёбра 
Вверх - туда, где завесы колышутся 
Над границами зла и добра.

Еле пискнул межрёберный зуммер.
Тут я буйной постиг головой, 
Что дополз. Ницше врал. Бог не умер,
Если я, слава Богу, живой.

Фикус



Была открыта тема,
Когда нас приволок
Коллега из Сан-Ремо
В зелёный уголок. 

Ботаникам не свой я
И в садоводстве слаб.
- Пожалуй, не секвойя
И вряд ли баобаб. 

А, может, Древо Жизни?- 
Всезнайка чичероне
Посмотрит c укоризной, 
Притормозив на склоне. 

Жизнь оставляет привкус.
Жизнь оставляет прикус. 
Кому там не хватило?

Забудь метафор искус.
Перед тобой лишь фикус, 
Но не обычный фикус,
А Ficus Macrophyla. 

Не выпал нам Макропулос, 
Но горевать нет сил.
Все заросло-заштопалось.
Сойдёт и Макрофил.

Amarcord

Не говори: 'Что в имени?'
Ты в Римини. 

*

Туман кромешный. Парохода рёв.
Не разобрать, чужое ли, своё, 
Тебя затащит прошлое, как в штольню.
Где верх, где низ? Не сосчитать слоёв.
Рыдает дева. На ветру бельё
Уныло хлопает. Немыслимый аккорд.
Он взят и не смолкает: 
AMARCORD
Как это переводится? 
"Я помню".

Мир добр



Ты рыбок любишь
И, любя, жуёшь. 
Цветочки любишь 
И, смеясь, их рвёшь. 
Ты говоришь "люблю" мне, 
И при мысли, 
Что ты не врёшь, 
Меня бросает в дрожь. 

*

Поведал гид. 
Я перевёл коряво.
А гид хорош.
Мир добр, 
И день погож.

***

Мы где-то здесь. Мы ставим лайки.
Ведь нет здесь лав.
Когда нам скажут без утайки,
Кто чей анклав?

А можно дольше? Но не дальше.
Один ответ.
Как ни крути, кому-то раньше
Отключат свет.

При чем тут сердце. Это нервы.
Устал в пути.
Один из нас уходит первый,
Как ни крути.

В кафе

Пересеклись нечаянно в кафе. 
Смартфоны уж не те, кафе всё то же.
Зола да пепел, тлеющие угли ли -

Как вдруг ожог - или мороз по коже, 
Короткий спор о памятной строфе, 
И в этот день мы более не гуглили.

Смс-диалог

- Глазища твои вещие, манящие, как омут, в них глянешь и утонешь.
- Ты гонишь.
- Мне б Минотавра победить, но ты спасительную нить подай мне, Ариадна.
- Та ладно.
- Явись ко мне из моря снов, пребудь основою основ, подобьем Афродиты.
- Иди ты. 
- Давай устроим пикничок, лишь ты, да я и коньячок.
- Щас буду, дурачок.

Пикник

Лесок. Опушка. Одеяло. 
(Когда-то и без одеял 
На травке и под что попало 
Весь в комарах, пардон, стоял). 
Салат. Нарезка. Два бокала.
(Когда-то дули из горла,
То начиная всё с начала,
То так, на решку и орла).
Кукушка вдруг закуковала.
Cоскучилась по паре, знать. 
И тишина.
- Я не считала!
Да верю я. Что там считать.

1.04.19...

Какая прелесть первая опрелость.
Как услаждают слух под утро пти-
Чьи песнопенья. Наступая, зрелость
Захватывает около пяти
Плацдарм, он почему-то полосатый,
Без боя сдан и веришь в чудеса ты.

Белеет от нагрудника полоска,
При том что остальная вся спина
Почти что не видна. А подголоска
Пернатого гремит фиоритура.
Апрельские щенки, дурак и дура, 
Скулят от радости, взалкав её до дна.

Стакана нет, но мы и без "стаккато".
Сопливый, не видать и кадыка-то,
А бутылёк играющих "чернил"
На пару с N за ночь уговорил.

*

Она живет в краю у антиподов,
И там ее оберегает God of
Остепенившихся. С утра листаю гугл. 
Сегодня вспомнит обо мне? Едва
Ль. Но ничего. Набитая и круглый
"Чернил" не пьют уж года сорок два.

2010

Бег

Не бык Европу, а она быка
Похитила, намяв ему бока,
Простите, ляжками. Был парень озабочен,
Хотя образованием не очень. 
Зачем оно? Зол, нагл, наг и пег.
Пусть бык уже не тот, да и Европа
Держать не в силах прежнего галопа - 
Наполним бак, возобновим наш бег.

Не перепутав город, стиль и век, 
Поведаем, кто умер и кто жил, 
Супругу безуспешно сторожил, 
Кто ставил интерес отчизны выше,
Чем личное, а кто наоборот, 
Кто увенчал барочный разворот
Архангелом карающим на крыше.

Теплее, холоднее, громче, тише,
Cкрипит сиденье, каша в голове, 
Лакуны в исторической канве.

Не строй иллюзий, отправляясь в путь. 
Дыши поглубже. Воздухом Эвтерпы
Наполни до краев головогрудь 
И не скули, раз записался в шерпы.
Копи жирок защитный, как у нерпы,
Cчитай, что ты давно всё доказал. 
Будь начеку, приятель. Этот зал 
Непросто удержать, но временами
Дай отдохнуть и залу, и себе. 
Забей в смартфон, отобрази в гербе: 
"Пройдет и это". Сказано не нами.

Проблемы, говоришь? Решатся сами.
Мы лишь усугубляем негатив, 
Ему порыв душевный посвятив.

Ни разу не сексист, но я не дам
Полушки за того экскурсовода,
Кто до сих пор не понял, что от дам
Зависит всё: покой, судьба, погода. 
Дерзай же! Правда, есть еще порода
Мутантов в силу множества причин - 
Скандальных тёток в образе мужчин. 
Представлены любые типажи:
Братки, училки, отроки, бабуси. 
Их долго собирали в этом бусе,
Куда-то едут, всё им расскажи.

Востребованы байки, миражи,
Богач-бедняк, любовь-морковь. Велик 
Набор запросов. Но любой кулик 
Отдал бы всё, ему как уколоться, 
За то, чтобы вплеталось в твой рассказ
Родимое до судорог болотце. 
Вплетай болотце, исполняй заказ.

Настрой на подопечных некий глаз 
Cмотри и сам глазами контингента.
И надо же, морщины континента
Разгладятся. Старинные фасады 
Засмотрены до дыр? Как прежде, ты
Полюбишь их. Закат багров.  Плеяды
Рассеивают свет. Орут цикады.
В ночной дозор отправлены  мосты. 
Желания исполнятся как надо.
Не так их много, и они просты.

Sole mio



Что, воссияло?
- Вроде воссияло. 
Но погоди немного. 
Я устало. 
Дай мне часок. 
Приму достойный вид.
И без обид, 
Что малость опоздало.

*

Дарит светило
Cердцу сугрев, 
Чаркой этила, 
Лучшей из дев 
В полдень мимозный
Мартовских ид.  
Пусть коматозный
Брезжит Аид.

*

- А кто туда нам справит документ? 
Или без виз к Аиду отхаронят?
- Без визы, с визой ли, уж как-нибудь загонят.
Не выдаст бог, и черт не проворонит.
Cказали ждать до греческих календ.

Валентинка

Блажен был Валентин, 
Он святость источал
И левомицитин
Влюбленным назначал.
Посажен для примеру
Он был в тюрьму за веру, 
Где, несмотря на пытки, 
Раскрашивал открытки. 
Дочь начальника тюрьмы
Упросила папу
Отпустить и дать взаймы 
Чудо-эскулапу. 
Зарекалась Гиппократу, 
Отступать негоже. 
Так что лыжи к медсанбрату 
Навострила тоже.
Где-то под Вероной
Отыскался оный. 
- Твоя душой и телом!
Однако Валентин
Отправил первым делом
Её на карантин.
Одно рабовладение
Сплошное лицезрея,
Являли всем смирение,
В молитве общей прея. 
Но папа опозоренный
Им не простил обиду.
Разрушил быт устроенный,
Перечеркнул планиду. 
Finita. Сука Лета
Им выписала вето.
Они почили в бозе
В миссионерской позе.

Мы были вместе

Мы были вместе век тому назад. 
И, кажется, был дом. И даже сад.
И я не помню, кто, должно быть, ты

Услышала: скулит. Мы увидали
На клумбе, где фиалки увядали,
Сучонка, орошавшего цветы.

Он вырос, стал клыкаст и рыком сипл.
C опаской на него окрестный пипл
Поглядывал. Мог разорвать шутя.

Но, если честно, всякую обиду
Легко прощал и был свиреп лишь с виду,
Характером же малое дитя.

Ты помнишь ли, как иноходью гордой 
Он прибегал и в пятки мокрой мордой
Нам утыкался, простынь теребя?

Давно забыли оба. И прекрасно.
Но этой ночью я увидел ясно
Во сне и дом, и клумбу, и тебя.

Мы ссорились, бывало, но собака, 
Подкрадываясь, лаяла. Атака 
На нас его отчаянной была.

Стуча когтями, он молил о мире. 
Сердца сжимались, и полёт валькирий 
Воркующим сменялся бла-бла-бла.

Давно твои, барбос, истлели кости. 
Разъехались хозяева и гости.
Погасла - да горела ли? - свеча.

Не вечно нам скрипеть,  пора на вынос. 
Но ты во снах за юбку и штаны нас
Растаскиваешь, жалобно рыча.

Симбиоз

Супружеское ложе. На бочок
В него ложится мой окорочок. 
Мал золотник, да в ложе не сачок.
И в доме польза. Починил бачок. 

Бывает мой несдержан язычок,
Но он мне не перечит, дурачок.
Он знает свой крючок, мой червячок,
Cам радостно ползет под каблучок.

*

На сон грядущий акт сакраментальный,
Стенанья в меру, легкая одышка.
Ей будет сниться гренадер брутальный,
Ему безмолвная и преданная мышка.

Салат и шляпка

Я помню этот день. Весна. Париж.
Диор. Ты перед зеркалом паришь.
Потом ко мне протягиваешь лапку.
Твоя взяла. Носи же эту шляпку.
 
Вот ты на кухне, в фартуке и ню,
Колдуешь мне какую-то фигню
Из авокадо, мидий и томата,
И кормишь с вилки автора "Салата". 

А загрущу, мол, жизнь неполноценна,
Среда заест, наскучит интерьер -
Мне чувства освежит такая сцена,
Что ей бы позавидовал Мольер. 

Любуясь, поражаясь и досадуя,
В своей науке нахожу усладу я.
Гляжу и постигаю: вот оно,
Потерянное Дарвином звено!

Переезд

С утра разбужен сборами
Наш караван-сарай.
Сосед перебирается
В крупнопанельный рай.

Квартиру на Черемушках
Им выделил завком.
За помощь, как положено,
Благодарит пивком.

Но будит новость страшная
Дошкольника-жильца.
Несется вниз с рыданьями,
И не согнать с крыльца.

Он потрясен увиденным,
Несчастный карапуз.
Во двор выносит девочка
Свой драгоценный груз:

Шкатулку музыкальную,
Лопатку и совок,
Топтыжку косолапого
И с куклой кузовок.

Смотри, как убивается,
Ей люди говорят.
Глядит в другую строну,
Но светел ее взгляд.

Ну, мужики, по стопочке.
Давайте, в добрый час!
Шофер поправит кепочку
Да и нажмет на газ.

Останется песочница,
В песочнице песок.
Но больше не останется
Звоночек-голосок.

Одна лишь боль-страдание,
Что не унять вовек.
Кричит смертельно раненный
Любовью человек.

Смеются дворник пьяненький
И сын его, босяк,
Как бьется он в отчаянье
Всем тельцем о косяк.

Ах, годы окаянные!
Он их переживет,
Пройдет все океаны и
Все горы перейдет,

Торнадо остановит он
И укротит пургу,
Преодолеет прерию,
Cаванну и тайгу,

Болота непролазные,
Зыбучие пески.
Но девочку не сыщет он
До гробовой доски.

V2

Знакомьтесь: 
- Валентина. От Кавалли.
- А я от Валентино. Валентин. 
Похоже, нас не зря сюда позвали. 
Гудит палаццо. Громыхает в зале
Оркестр, и взлетает серпантин,
Но ты одна в укромном уголке.
Перст с кабошоном в дерзком завитке.
Задумчива. Читаешь. Я едва ли
В моём письме смогу поставить: "Вале'.
Почудилось. Неправильно назвали.
И всё не так, не то и не о том.
Удел. Планида. Может быть, потом?
Никто не знает. Как же мы устали. 
Молю, не исчезай. Еще пребудь
Во сне, во тьме, в бреду, на карнавале. 
Фонарь погас. Светает. Как-нибудь.

Voila une belle mort!

"...А я дедушку не бил, а я дедушку убил" (дразнилка)

Тебя убил не отрок конопатый,
А рыжая-бесстыжая-патлатая,
И не лопатой вовсе, а лопаткой.
Cаперной? Нет, торчавшей угловато.
Покойся с миром, дедушка. Веночек
Тебе поправлю и шепну: 'Кусочек
Ты свой умял, однако же, украдкой,
Перед уходом. Что, концовка сладкая?'
Усопший  дернется молодцевато.

Экскурсия

На сухомятке отощав, 
юнец, пытлив, глазаст, прыщав, 
девицу нагло обнимает, 
да что юнец в ней понимает, 

а рядом птичка-невеличка, 
но заклюет любого враз, 
грядет мадам климактеричка, 
чтоб гида перебить рассказ 

своим вопросом неуместным, 
и ты захочешь полновесным, 
простым и честным матерком 
отреагировать, но вдруг 

перед тобою полукруг, 
он понимающе кивает, 
и всё мгновенно заживает, 

нормально, гут, путём, всё так, 
и ты ведешь их, как дурак.

Она кушала

И в этот день мы больше не читали
Данте. Божественная комедия

Уж так тебе попёрло, перестарок.
Держи свой незаслуженный подарок
И радуйся. А телефон, впридачу
Оставленный, ты б удалил. Удачу,
Мгновенье, лето, век, волшебный сон
Ты не продлишь, а только зря стежок
Получишь лишний по сердцу, дружок.
Угомонись, будь умницей. Огарок
Пусть догорит.

*

А ну как новый круг
Нам  жесткий диск выписывает вдруг,
Чтобы денёчки наши не кончались?

*

Я набираю.
- Позовите...
- Cлушаю.
- Не разбудил? Что делаешь?
- Я кушаю.

*

Мы больше в этой жизни не встречались.

Эпитафия

Прохожий! Если кто-то исподволь,
А там, кто знает, может и невольно
Отдавливал любимый мне мозоль,
Тому я в оборотку делал больно, 
      
Не отходя от кассы. Но удачи
Мне не хватило в день тот окаянный,
Когда мне моментально дали сдачи
И я упал на землю бездыханный.
      
За исключеньем женщины одной,
Никто без наказания в земной
Не смел мне в жизни наступать на ноги.
      
Найди ее, прохожий! Передай,
Что мне покойно здесь. Теперь ступай,
И да хранит Господь тебя в дороге.

***

Диск солнца раскален был добела
и в ярости своей колокола
еще вчера звонили без умолку
а нынче мелкий дождик
ты была
ты яркий свет
любовь?
ну и дела
НАТАША
закажу себе наколку

Урок английского

Холодный ветер сад нагнул. 
Тяжелый сон. Звонок. 
Cпросонья к двери. Распахнул - 
Безлюден был порог. 
Рванулся к телефону он 
И машинально: кто там? 
Там шорох. Крик ребенка. Стон.
Там 
autumn
autumn
autumn

Cто долларов - всегда сто долларов



Не споря ни о чем таком, а лишь лениво размышляя,
мы пляжились под Судаком, ты загорая, я башляя.

Медуз нагнало бризом там, они клубились, обжигая.
Стал кельнер чем-то близок нам. Заказывала ты нагая. 

Он нам  шезлонгов натаскал. Мой Бенджамин косоворотый
Купил сервильности оскал. Продлись же, миг! Но час двухсотый

Маниакально завершал свой ход и был ультимативен.
Потом сорвался ветер, шквал. Потом напал забойный ливень.
  
Нам был ниспослан Тадж-Махал дурацкого пансионата.
Мы не нашли там опахал, зато имелись два халата.

Когда врата в Эдем для нас зеленым ключиком открылись
И страж промолвил: "В добрый час" -  мы горьких слез не устыдились.

Воспоминание о смерти друга

Не бил барабан перед хмурым полком,
Когда мы тебя отпевали.
Не слал именные венки исполком.
В газетах напишут едва ли.

Сантехник короткую речь произнес,
Старушки молились смиренно.
И стало тогда нам вдруг ясно до слез,
Что все мы умрем постепенно. 

Баллада о солдате

О мой собрат! О огурец!
К четвертованью плоть готова.
  
Сейчас тебе придет ......
Почти в буквальном смысле слова.
  
Еще минута и, пленен,
Ты будешь ловко расчленен
  
Посредством хладного булата
Во имя склизкого салата.
  
С пупырышками нежный фаллос,
Тебе недолго жить осталось.
  
Ты приобрел съедобный вид,
Но ты зарублен. Ты убит.
  
Не восстановит и Кювье
Тебя назад из оливье.
  
Не внемлет овощ. Пал. Готов он. 
А чей там пальчик забинтован?
  
Похоже, дрогнула рука,
Карая милого дружка?
  
Cмеясь, ты скажешь: "Сублимация"
И к стейку разольешь "Медок".
  
О, эта мука! О, санация! -   
Разящей стали холодок. 

***

Лети лети невиданная птица
назад в свой край  где все путем все так
Не мой удел пленительная Ницца
не мне парить и звать меня никак
Солдатик мой кавалерист-девица
мне решкой лег злокозненный пятак
Не отыграться не вернуть не слиться
пора бы поумнеть тебе дурак
ошибка вышла извини дружок
наглец мальчишка глупенький божок
прогнал взашей и не сыскать ключей
в былое лето канули они
все без толку стучи кричи звони
там пусто мы ничьи и дом ничей

РЫБКООПБЛУДБРЕД

Будильник тикает недалеко шести 
В рассеянных молоках ословского мая. 
О, корасончик! Как мне жаль тебя трясти: 
Спала так мало, и такая - молодая.... 

Умами. Норвежский пловучий рыбкомбинат

За что, скажи, благодарить судьбу? 
В мир с ложным представлением о блуде 
Заброшен я, где коитус табу, 
И прячутся для коитуса люди. 

Но вот я грежу: c чистого листа 
Прописан нам иной миропорядок,
Где копуляция открыта и чиста, 
Зато процесс еды запретно-сладок. 

Мы, наконец, одни. При всех - запрет. 
Давно урчат желудочные своды, 
Предчувствуя изысканный обед, 
Напряжены в томленье пищеводы. 

Как розовато нёбо едока, 
Уже трепещет каждый в нем сосочек... 
Свершилось! Во владенья языка 
Неспешно входит сладостный кусочек. 

О круасончик мой! Сколь ты стыдливо наг! 
Лангуста плоть осклизла и ворсиста.
Какой же я когда-то был дурак, 
Перебиваясь "Завтраком туриста". 

*

Икнет будильник и давай орать. 
Мне снова молотить тебя подушкой: 
Опять ведь опоздаешь, перемать. 
У нас на завтрак будет чай с ватрушкой. 
 
Осенний сон

Мыши снится дож замшелый,
Шаль шиншиллы, шельф, Сейшелы,
Дождик шалый, дог мышастый,
Леший страшный, а не шастай.
Cлышен мерзкий дух кошачий.
Скалит зубы гад кусачий. 
Кот сожрет не враз, шалишь: 
Парвеню и нувориш,
Но вполне ноблесс оближ,
Он продлит твой век, о мышь!
Мной играет жирный кот.
Я проснусь. Обильный пот.
Я опять кричал. Прости.
Время шесть без тридцати.