Имя первостроителя в точности не известно. Может, Боннано. А, может, Диотисальви. Кто бы ни был этот человек, он все сделал по своему времени правильно. Копнули в одном месте, в другом - вроде воды нет. Под башню подведен довольно мощный фундамент. На боковой проекции и в разрезе чётко видно, что стены книзу заметно утолщаются. Другими словами, центр тяжести намного ниже, чем это может показаться снаружи. Дополнительную устойчивость обеспечивает цилиндрическая форма - четырехгранник при перекосе упадет раньше.
Откуда тогда могли знать, что на глубине около 40 метров образуются грунтовые воды, которые, особенно после сильного ливня, мощным потоком сбрасываются в реку и норовят сдвинуть почву над собой. Этому легко противостоят массивные, большие в основании постройки - но не 50-метровая башня. Да и почва рыхловата. В ней много песка и глины. Если бы у них в XII веке был микроскоп, они бы увидели структуру, напоминающую кукурузные хлопья. Когда-то здесь было море. Местная земля неважно держит все, что на ней построено. Но микроскопа у человечества не будет еще 500 лет.
Конструкцию повело уже на втором ярусе. Автор проекта стал слышать у себя за спиной очень неприятные разговоры и посчитал за благо удрать. Но, удирая, он оглянулся и крикнул башне: а ты иди за мной! И она еще больше наклонилась в ту сторону, куда он драпал. Сделал это из вредности, понятно, обиженный несправедливыми, как ему казалось, упрёками.
Чем гадать, было или не было, давайте лучше подивимся тому невероятному и неправдоподобному, что случилось на самом деле. А случилось то, что, охваченные коллективным безумием, местные энтузиасты стали тянуть башню дальше.
И ведь ясно, что место гиблое. Надо искать какой-нибудь подпочвенный базальт или вовсе отказаться от идеи строить звонницу не заодно с собором, как все люди, а рядом. Но на то и коллективное безумие, чтобы его невозможно было объяснить здравым смыслом.
Желая хотя бы немного вернуть башню к вертикальной оси, делали расстояния между ярусами с одной стороны чуть больше, чем с другой. В результате башня получалась не только наклонной, но и слегка кривоватой. В теории кривой банан имеет больше шансов, балансируя, удержаться на ровной поверхности. Теперь возьмите в левую руку прямой банан, в правую кривой, оставьте их стоймя на столе и уберите руки. Как говорил Гёте, суха теория, мой друг, но древо жизни вечно зеленеет. Оба банана прекрасно упадут. На практике реализовать это просто невозможно. Хотели как лучше, а выходило иначе - они как бы закручивали башню, придавали ей дополнительный момент нестабильности.
Дотянули до четвертого яруса. Если бы приступили к пятому, она бы упала. Мало ли что падало, мы ведь видим только то, что выдержало испытание временем.
Она не упала. Чудо спасло или что другое - разберёмся.
***
В XIII веке недостроенный объект на целых сто лет оставили в покое. Пизанцы воевала с Генуей, им было не до Башни. За это время под воздействием огромной тяжести произощла инфильтрация, уплотнение почвы. Образно выражаясь, Башня натоптала себе подошву, которая обеспечивала относительную стабильность. Когда другие люди, но охваченные тем же безумием, пришли, чтобы дотягивать её до проектной высоты, подошва уже была.
Башня пережила не одно землетрясение. Клонилась набок, но держалась.
Могли дорого обойтись этому чуду света и неумелые попытки ему помочь. Конечно, ее не собирались выравнивать, вот еще. Надо было сохранить наклон, на который туристы слетались со всего мира как мухи. Но этот наклон становился всё опаснее. По проекту, утвержденному Муссолини, у основания на глубину около 50 метров и под углом друг к другу были просверлены отверстия, куда залили 90 тонн жидкого цемента. Полученные таким образом набивные сваи обжали со всех сторон основание и, казалось бы, зафиксировали его.
Не тут-то было. Башня буквально пустилась в пляс. Силы, воздействовавшие на башню снизу, не могли быть равновеликими, и они не могли быть приложены абсолютно синхронно. Неизбежны перекосы. Подошва - спрессованный и твердый как камень грунт - до поры обеспечивавшая живучесть конструкции, чуть не погубила её. Башня не сидела на этой подошве плотно, слегка ёрзала. С благоприобретенным бетонным каркасом она заёрзала энергичнее. Скачкообразные колебания измерялись миллиметрами, но они были абсолютно непредсказуемыми и каждый миллиметр мог стать роковым.
Сделать ничего нельзя было. В рядах инженеров-строителей паника. Гиды бегают по городу и ищут себе новую работу.
Должна была упасть. И опять не упала. Тут уж без доброго ангела точно не обошлось. Окончательно вздрогнув, заняла прежнюю позицию и возобновила медленное падение по привычной траектории.
***
Есть кто из Барнаула? Тогда наверняка имя и фамилия Евгений Страздин вам известны. Я только надеюсь, что он жив-здоров. В начале 60-х Женя был совсем молоденький, лет 20, не больше.
Но обо всём по порядку.
Наклон медленно, но верно увеличивался. В конце концов стало ясно, что если ничего не делать, башня просто упадет. Министерство национального достояния Италии по всему миру объявило конкурс на лучший проект спасения башни.
Китайцы, например, предлагали пристроить под углом точно такую же по размерам, но выполненную в условно-модернистской манере. Так бы они упирались друг в друга, как два барана. Согласитесь, в этом что-то есть. Но тогда слишком дерзким показалось. Можно было и мало-помалу заменять тяжелый мрамор на современные тоже прочные, но легкие материалы. Внешне бы все осталось по-прежнему, но каково было бы нашему брату, умалчивать, что чудо ненастоящее. Врать? Говорить горькую правду? Всё плохо. К тому же стоил этот титанопластик тогда немеряно. Заморозка грунта под башней - в принципе идея годная, но когда подсчитали, сколько электроэнергии будет съедать эта рефрижераторная установка и во что это станет - опять-таки, схватились за голову. Загнать в башню некий стержень - легко сказать. Его же укрепить как-то и в горизонтальной плоскости надо. Появляются новые нежелательные степени свободы.
Переносимся в Барнаул. Приятный весенний вечерок. Или летнее утро, если хотите. Не в этом дело. К газетному киоску подходит молодой человек, плечистый и крепкий. Он покупает за 20 копеек журнал "Техника - молодёжи". В Советском Союзе условия конкурса публиковались в этом издании и еще в "Знании - сила". Читает - и западает всерьёз.
Женя Страздин закончил в Барнауле строительный техникум, трудится на каком-то объекте и заочно учится в Барнаульском строительном институте. Чуткие преподаватели помогают ему оформить идею. Даже подключают к этому к этому авторитетную профессуру в Москве. Советскому человеку не полагается переписываться с заграницей напрямую, а и нет нужды в данном случае. Работа через общество советско-итальянской дружбы отправляется в Рим. Мало того, проект становится темой диплома. Его еще вызывали, куда надо и спрашивали: что это ты, парень, вздумал буржуйскую башню спасать? Вон у нас фабричная труба в Ново-Алтайске загибается, давай, её спасай.
Понятно, неважно что спасать, суть идеи от этого мало меняется. Но наш герой прикипел вот именно к башне. Заручился поддержкой общества советско-итальянской дружбы, и от него отстали.
Не знаю, как сейчас, а тогда диплом считался научной работой, хотя и под грифом "неопубликованная". Чертежи, математическое обоснование, справочный аппарат - все как положено.
***
Защитил диплом, ответа из Италии всё нет. Ну, не подошёл проект, что делать. Инженер Страздин работал в каком-то конструкторском бюро и мало-помалу забывал о юношеском увлечении.
А в это время...Впрочем, "это время" тянулось еще очень долго. Только к концу 80-х в Италии определились. Напрягшись в совместном мозговом штурме, конкурс выиграл научно-исследовательский коллектив из Турина в содружестве с другим научно-исследовательским коллективом из Чикаго. Проект был принят за основу, руководство работами поручили Микеле Ямиолковскому (Jamiolkowski; именно так произносится не только по-польски, но и по-итальянски, я проверял) из того же Турина.
В чем же суть идеи?
Надо копать под башней. Это немалый риск, а иначе никак. Под башней размещается что-то вроде скамеечки, на которую она садится всей своей почти 15000-тонной тяжестью. Не лавка, у лавки нет спинки. Именно что скамеечка. Кажется, в строительном обиходе подобная опорная конструкция называется "чашкой". Кроме того, имеется подобие клинышка. Он упирается в животик башни с той стороны, куда она клонится, и не дает ей упасть. Да, вот еще важно: колечко. На самом деле железобетонный диск под землей, нечто вроде второго фундамента.
Строители-профи, поди, потешаются над этими моими скамеечкой, клинышком и колечком. Я и сам сознаю, как до неприличия по-любительски стараюсь передать суть. Но, кажется, я её худо-бедно передаю, нет? Ясно, что возникала масса смежных проблем. Например, грунтовые воды. Их надо было хотя бы частично откачивать. И обеспечить дополнительный крепёж ввиду образовавшейся под башней пустоты.
С 1991 года объект закрыли для посещения. Мы видели заборчик вокруг - невысокий, чтобы совсем уж не испортить красоту; пар, поднимающийся словно бы из преисподней в ходе борьбы с подземным потоком; аккуратно сложенные стопки бетонных плит по разные стороны и тянущиеся оттуда к башне тросы - противовесы и растяжка.
Первоначальная сметная стоимость составила 27 млн долларов. Когда готовились к открытию в 2001 году, по итогам вышло все 90 млн.
Постепенно убирали все эти нагромождения. Хотя долго еще и после открытия вдоль башни змеились кабеля и торчали из нее какие-то железяки.
Еще не было команды пускать туристов, но для одиночек из числа знаменитостей делали исключение. Всё правильно, реклама. Чтобы мир не забывал: башня на месте, она не упала, она ждёт вас. Например, в августе 2001-го запустили почетного гостя - тогдашнего британского премьера с женой, сыном и тещей. Теща сломалась где-то посередине, остальное семейство добралось до верха. Фото с ушастым Тони Блером на башне, кажется, поместил на обложку журнал "Лайф". Своими глазами не видел, за что купил.*
Готовились открыть в сентябре 2001 года.
Но отложили. Думаю, вы догадываетесь, почему.
_______________________________
*Купил, но потом проверил. Не в 2001 году полез, а летом 2000-го. Жена, тёща, сын и журнал "Лайф" пока не подтвердились, но и обратного никто не доказал.
***
Конечно.
Вопиющей бестактностью было бы открывать башню через две недели после падения башен-близнецов в Нью-Йорке. По радио и ТВ сообщили, что ввиду неожиданно открывшихся технических причин открытие переносится на декабрь. Все понимали, что технические причины тут не при чём, но вопросов никто не задавал. Открытие тоже прошло без особой помпы при полном всеобщем понимании.
Скоро 20 лет как она не падающая. Вы можете любоваться ею с самого вроде бы опасного места, не особенно рискуя. Скорость падения составляет теоретическую величину - 1 мм в 500 лет, по более осторожной оценке - 1 мм в 300 лет. Невидимые датчики диагностируют каждый кубический сантиметр конструкции и передают информацию на специальный компьютер. Всё под контролем.
Как-то в апреле, хотя и не первого числа, прошла информация, что башня выпрямляется. В принципе распорный "клинышек", уходящий в грунт, мог бы понемногу отодвигать строение к вертикальной оси. Уже было стали называть Поднимающейся, шуточки пошли. Потом выяснилось, что это чей-то запоздалый первоапрельский юмор все-таки.
Совсем недавно, однако, приоткрылась завеса над кое-какими обстоятельствами, о которых кто-то знал раньше, но помалкивал.
Помните бетонные плиты-противовесы и крепёжные тросы, с тем чтобы в случае чего удержать башню? Так вот, "в случае чего" едва не произошло, и не вопреки тросам, а как раз из-за них. Снова, как в эпизоде с набивными сваями при Муссолини, усилия, приложенные с разных сторон, оказались не равновеликими и не единовременными. Она опять заёрзала! И хотя глазу это не было видно, приборы стали показывать аритмичные разнонаправленные колебания. Когда-то один продвинутый москвич, инженер Федотов, предупреждал о такой опасности и даже привозил на научную конференцию в Пизу действующую модель - для наглядности. Не вняли.
Снова добрый ангел прилетел. Не упала. Зафиксировалась. Осторожно, крестясь и причитая, удалили растяжку. Дрогнула еще раз-другой - и стала как вкопанная.
Победителей не судят. Стали было вспоминать какие-то странные симпозиумы с размещением рядовых участников по вип-классу, парой проходных докладов для галочки и выездами на дегустацию изысканной продукции. Очень похоже было на то, что срочно ликвидировались какие-то торчащие из документов финансовые хвосты.
Потом махнули рукой.
Стоит.
Можно было бы на этой, в общем и целом, оптимистической ноте завершить, но что же наш Страздин из Барнаула?
***
Мужчина в летах, уважаемый сотрудник конструкторского бюро, узнает от кого-то из своих коллег, кто не забыл о его давнем увлечении, что некий проект по спасению башни принят в работу. В волнении отправляется он в научно-техническую библиотеку Барнаула и заказывает журнал Science. Этот журнал выписывался по одному экземпляру на область.
Листает и находит краткое описание, к нему чертежик.
Страздин узнает свой проект.
Я даже запомнил зачем-то фамилию адвоката, который ему помогал - Шпиц. Были обращения в различные инстанции, в том числе в Италии и США. Несомненно, кто-то получил гонорар за идею и первую разработку. Так вот, не угодно ли убедиться, что из города Барнаул в город Рим был тогда-то и тогда-то выслан пакет документов, оформленный в соответствии с условиями всемирного конкурса. Не соблаговолят ли уважаемые эксперты взглянуть на дату - на 25 лет раньше, чем был принят другой проект. И не сочтут ли они за труд проверить оба проекта на приоритетность.
Думаете, не ответили? Ответили. На бланке, как полагается. И с подписями руководителей НИИ в Чикаго и Турине. Мы не видели текст письма, но мы знаем результат. Может, изложение покажется кому-то слишком вольным. За смысл ручаемся.
Уважаемый господин Страздин из Барнаула!
Мы запросили архивы, и получили подтверждение, что переданные вами документы и чертежи полностью соответствуют высланным в 1965 году. Изучив эти материалы, мы пришли к выводу, что вы, безусловно, являетесь первым автором главной технической идеи проекта. К сожалению, мы не знали об этом раньше, поэтому не ссылались на вас в наших публикациях. Теперь мы будем это делать, где только возможно. Но извините, денежки тю-тю. Надо вовремя заниматься патентованием.
С уважением и пожеланиями успехов
Искренне ваши и т. д.
Потом писали, что да, патентное дело было поставлено в СССР совсем неплохо, в любом областном центра, в том числе Барнауле, при Торговой палате имелось квалифицированное патентное бюро, но запатентовать иностранный объект было невозможно. Тогда почему бы и в самом деле не применить разработку к фабричной трубе в Ново-Алтайске? К тому же разве патентование идеи обязательно предполагает привязку к объекту?
Увы, отговорки. Просто никто не озаботился. Ни сам Евгений Петрович, ни его старшие товарищи.
Ничего не обломилось инженеру Страздину. Моральная победа одержана, безусловно. На него действительно ссылаются, я сам видел.
Или - поделились немножко, много ли надо пенсионеру? Негласно перевели что-то? Ну, это же не святочный рассказ. Скажем так: навряд ли. Но совсем исключать не хочется.
![[]](/img/j/jurij_j_b/nepadajushaja/95365514_10219892021284491_5175744567332306944_o.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/nepadajushaja/95297772_10219888746722629_2430677187154673664_o.jpg)
![[]](/img/j/jurij_j_b/nepadajushaja/95320273_10219895879940955_6568863406458142720_o.jpg)