Аннотация: Собрался поделиться с профессиональным переводчиком своими т.н. находками, а получилось неформатно: не то эссе, не то историческая миниатюра, не то и вправду письмо.
Стихи и перевод хорошие, даже гениальные, по-моему.
Прежним "Письмом" разразился по поводу городка, сейчас кропаю тебе по свежим впечатлениям оттуда же.
Время потрачено не зря. Поиск, сколько ни ветви, почти перестал приносить неожиданные сопоставления, многозначительную наглядность и прочее, без чего экскурсия превращается в треп и занудство. Набралась приличная горка, никак не решусь разгрести и поведать миру, а не только экскурсантам. Но вот, гад буду, Мишель, разгребу и поведаю.
Текущие события какие-то исправно регистрируются: балы для золотой молодежи из Москвы (да, да!), конкурсы всякие. Некий российский банк лет пять тому профинансировал здесь памятник певцу униженных и оскорбленных, но почему-то босиком. Странно, ведь не Толстой. Кому великосветский бал, а кто и на обувку не скопил? Не желая отставать, другая отечественная финансовая структура увековечила прошлым летом в бронзе любимую местную принцессу, по мужу - императрицу России. Реальный исторический триллер c незаконными детками, убийством и принесением цветов на могилу любовника. А в конце друг без друга и дня с благоверным не могли прожить, бывает и такое.
Провожу необидный опрос среди своих подопечных. Ну-ка, теперь ты скажи. Знал раньше, что слова:
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа -
написаны нашим всем в честь означенной дамочки и она была предметом его пубертатных мучений? Так что не про эхо русского народа надо бы ему в данном случае писать, а про мучения - и умел ведь, но как можно, что вы. Он и угодничал, но не так, как мы, смертные - иначе.
У меня получается необидно, потому что я ж без подковырки, сам не так давно узнал, век живи. Не эти строки, они в школе на видном месте висели, а про дамочку.
Группа попалась хорошая, круизная. Такая, знаешь, снисходительность успешных людей. Завел их к принцессе по дороге в баню-баню. Принцесса понравилась.
***
Я первый тебе в "Письме" сообщил тогда, что умер Лем. А намедни умер Апдайк, но это как раз ты наверняка раньше меня услышал, он же классиком при жизни у вас считался и в новостях, конечно, сразу было. Помнишь лекцию обожаемой профессорши о нем, о "Кентавре" и, между прочим, о том, как Колдуэлл видит на стене школы мерзкое слово из четырех букв и это гнетет его, но потом кто-то, неизвестно кто, переправляет ругательство на BOOK, и все оказывается не так ужасно. И ведь действительно можно переправить, ничего не вытирая и не черкая. Затем она рассказала, как ловко переводчик выкрутился, обнаружив в русском языке аналогичную пару, где правый член бинома - слово ЖЕНА.
При этом плохие слова не произносились и на доске мелом не писались. Все и так догадались, без соплей и гыканья
Переводческая тема и подвигла на очередное послание, я к ней вернусь еще.
Профессорша наша не диссидентствовала, была человеком парадигмы, без этого какая наука в те годы. Не ангел во плоти, умеет порой быть недовольной. Но вот кого ни спрошу, никто не вспомнит, чтобы костерила кого-то за глаза. Взгляд, фигура умолчания - да, но только со своими и крайне редко. Словесно же - ни-ни. Эталон воспитанности.
Голубая кровь и белая кость не наличествуют вовсе, ни в каком поколении и ни по какой линии. Может, подкинули её какие-нибудь бывшие? Нет же, родилась в так называемой простой русской семье и явно не подкидыш.
По памяти из непричесанной автобиографии к юбилейному сборнику: "Две вещи случились почти в одночасье: папу хватил удар; наш дом на Пушкинской разбомбили во время ночного налета в 1941 году. Я думаю, что именно тогда, в 13 лет, я перестала расти. Вся имевшаяся тогда одежда долго еще исправно служила мне, даже и в послевоенные студенческие годы ". Дальше там было перечисление - беглое, неполное, неохотное - званий и участий в конгрессах, число выведенных в люди кандидатов с докторами. Спорю, что лекторство в Принстоне редактору пришлось клещами вытаскивать. Мать-бабушка, теща-свекровь каких поискать. И не отличала в дружбе, в науке ли, эллина от иудея. Помогала всем, хотя не все могли или хотели быть благодарными. Воплощение русского интеллигента, и чего здесь больше - железной самодисциплины или это от Бога, не знаю. Вот тебе и "из простых".
А помнишь, как мы боялись попасться ей на глаза поддатыми? При этом знали прекрасно, что ничего не будет, дело ограничится выговором или просто отвернется, но - стыдились, а других не стыдились и даже бравировали. Боялись огорчить. Любили.
Удивительно, но только недавно стало известно, что бауманка Дина Ш.. и курсант "вышки" Юлий Б., влюбленный в нее со школы в уральской эвакуации, заново почти случайно встретились на квартире профессорши, только тогда не профессорши, а студентки-отличницы двух факультетов сразу. И вот не надо мне насчет желаемого-действительного, пожалуйста. Проверено по независимым источникам. Так и было, уверяю тебя - не то, что двух факультетов зараз студентка, это само собой, а что именно там, у нее дома, после нескольких лет разлуки встретились и уже не расставались мои родители.
Учебники подсовывали жвачку. В задрипанной аудитории на Пастера нам предлагалась другая реальность: бремя страстей человеческих, чайка по имени Джонатан Ливингстон и завтраки у Тиффани. Щенячьи взоры туманились. И за нынешних ее студиозусов я спокоен. Здоровья бы ей. Впрочем, завидная жизнеспособность любимой ученой дамы скоро обнаружится, когда она на этот очередной сумбур вместо музыки пришлет мне холодноватую укоризну; я даже предвкушаю почти что.
С ее подачи началось мое приснопамятное служение Узусу. Задавать вопросы о разных необычных конструкциях в текстах самим же создателям текстов - это я сам додумался. Разослал кучу писем, и, самое смешное, приходили ответы иногда. Наиболее именитый ответивший - Рэй Бредбери, непрямым образом (это важно, что не прямым) подтвердивший естественность aware и т.п. в препозиции. Хотя Akimbo Skeleton все-таки из другой оперы, там просодия другая...ладно.
Вместо "примите и проч." патриарх написал:
На этой сумрачной неделе будущее да прояснится для всех нас.
Шел третий день после "пресечения полета" южнокорейского "Боинга" над Сахалином. Я получил письмо через пару месяцев, в ноябре.
Заслуги моей в этой корреспонденции мало, но приятно. Да и по-настоящему приятнее хвастать чем-то, что не по трудам, а по везению или нахальству тебе досталось, я давно заметил. Какое-то время носил письмо с собой - посрамлять маловеров и маловерок. Не всем быть стройными красавцами, издавать взрослые книжки, рисовать в одно касание, чтобы выходило похоже, и играть на банджо, Миша. Кому-то и с Бредбери переписываться. Вы с Серегой меня так девушкам представляли, сами же потешались в сторонке. Я не лез в бутылку, потешайтесь себе, поскольку ожидаемая польза от такого способа знакомства часто была. Реакция типа "Эмиль Золя угорел. - Что вы говорите, какой ужас!" тоже не мешала делу, шли объяснения, разговор завязывался и так далее, хотя "Рабиндранат Тагор" был бы в подобных случаях эффективнее. Но с ним я не переписывался.
Я и переводил понемногу, халтурка всякая-разная, от договоров чартера до научно-практических конференций с синхроном из-за спин президиума. Все делал - кроме худпрозы. Нечаянно получилось в одном опусе соответствие к Tiltin' Hilton (так малограмотные американские солдатики называли Пизанскую башню в 44-ом) - Кривой "Савой". Хотя и этот перевод чуть прихрамывает: среди Савоев небоскребов все-таки меньше, чем среди Хилтонов. Но есть, я проверял. Беллетристика, притом проза - высший пилотаж, кто понимает. Стишок какой-нибудь я бы сносно перевести взялся, а рассказ, написанный мастером - нет, рука не набита.
Одна русская англичанка и отменный прозаик подбросила мне однажды для разрядки заголовочек:
THE HUN TALKS TO THE SUN
Немецкий посол в стране провербиальной недоговоренности вздумал вдруг объясниться на полутора полосах самой читаемой в мире англоязычной газеты. Тема - деликатные моменты недавнего совместного прошлого, как то: зачем бомбили, кто начал первый, кто кого пожалел в Дюнкерке. Наверное, он все политкорректно и дружелюбно излагал, но какая разница. В это утро Соединенное Королевство разворачивало " Сан" и падало со смеху, читать дальше заголовка не было сил и не хотелось.
Название материала разом закавычило текст интервью. Помнишь Витю Сову? Он так старался, писал статью в стенгазету, а ты подошел и все (все!) слова в статье взял в кавычки. Муть, которую он накарябал, ты превратил в шедевр, и читать дальше 2-3 строк тоже ни к чему было, вот что замечательно!
Русское "фриц" - патент 1941-го года. Английский этноним постарше: в 1900 году Германию понесло разбираться с кем-то в Китае. Император обратился к войскам с зажигательной речью, в которой призвал быть как гунны, не жалеть пленных, как гунны - как-то так, в общем. Ну, и пошло: "гунны", the Huns.
Пресный дословный вариант сразу бракуем. Навскидку:
ПОСОЛ ТЫ
УЧИЛ НАС ФРИЦ ЗАБЫТЬ ИМ БЛИЦ
НЕМЕЦ-ПЕРЕЦ-КОЛБАСА, ИНТЕРВЬЮ НА ДВА ЧАСА
Cреди миллионов читателей "Сан" есть разные. Кто-то и в курсе, что гунны поклонялись солнцу. Это не для красного словца каламбур, а еще один смысловой оттенок: бормочет чрезвычайный и полномочный какие-то дурацкие заклинания, а никто не слушает. Да, не простых ребят нанимает папаша Мердок в свой таблоид. Но тут я уж точно пас, не получается еще и этот смысл выкатить на великом и могучем.
Но это все присказка; Апдайк, земля ему пухом, навеял.
***
Мы тут, Миша, и Данте на экскурсиях читаем. Ударный фрагмент из "Чистилища", песнь 6-ая - обязательно. Хотя и у нас теперь, не только в ваших краях, в автобусе есть люди, никогда не слышавшие о Данте, и их число год от года медленно, но верно возрастает. А этот фрагмент - слушают.
Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а кабак!
Тут я как-то поймал себя на мысли, что запинаюсь каждый раз на этом месте.
Лозинский поставил задачу гигантскую, по совести, неосуществимую. Не добавить ни одной строки, сохранить двусмысленность каких-то мест оригинала в переводе(!), да так, чтобы при этом в труднейшем формате получились на сто процентов звучные, совершенные стихи на русском языке - невозможно. C моим итальянским я не могу судить, насколько совершенна у Данте каждая терцина, 14 233 строки. Но всё благозвучно. Этот вывод не требует глубоких знаний языка, достаточно прочесть вслух любые несколько слов. В переводе Лозинского не все ровно, однако нигде нет вымученных пассажей, затасканных рифм, нет и нагромождений согласных, на который русский язык бывает столь щедр. И вообще, я собрался радоваться тому, что получилось, а не искать блох в работе твоего великого cобрата по цеху. Тем более что цитируемое здесь не просто получилось - переведено вдохновенно, стало фактом русской поэзии. Банально, но лучше не скажешь.
Отчего же запинка? Из-за кабака. Что, так сильно бухали в тогдашней Италии? Не было этого. В масштабах, которые противопоставляли бы итальянской объединительной идее пьянство как явление, - не было, и антитеза не получается, образный строй нарушен. Кабак не мотивирован.
Но стоило мне произвести одну небольшую замену, как все стало на свои места.
Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а бардак!
Кроме значения "развал, беспорядок" (это подходит) в русском языке есть другое, исходное - "публичный дом". Может, поэтому Михаил Леонидович не считал, что бардак лучше, точнее? Были ли вообще при Данте публичные дома? Кабак - это хоть однозначно, нет семантической дуали - отсебятинки. Мэтр, как и ты, отсебятинку на дух не переносил.
А как у Данте, собственно?
Ahi serva Italia, di dolore ostello,
nave sanza nocchiere in gran tempesta,
non donna di provincie, ma bordello!
О, мама миа: bordello!
Данте пересиливает боль, чтобы сказать правду. Не почтенной матроной, "донной" видит поэт Италию, а мерзкой бандершой. Выходит, с притонами разврата все было при Данте в порядке? Выходит, так. Хотя здесь очевидная метафора и имеется в виду распутство иного рода - политическая беспринципность, продажность. Но это все-таки не то же самое, что "беспредел", "беспорядок", "анархия", и тогда мешает уже второй, "беспредельный" смысл слова бардак.
Но если бардак не годится из-за двусмысленности, почему все-таки Лозинский не написал что-то вроде:
Не мать семейства ты на самом деле,
Италия, а в бурю утлый челн,
Раба, дом скорби, сводница в борделе!
Есть ответ. Bordello на языке оригинала тоже означает и "беспорядок", и "бордель". Уж я пошарил в словарях и даже опросил пару природных носителей языка. В варианте со "сводницей в борделе" имеющаяся в оригинале смысловая дуаль вот именно теряется, по-русски бордель он и есть бордель. Итальянское bordello - два смысла, и бардак в переводе - те же два смысла. Ну, явно же бардак - самый точный перевод. Почему же Лозинский проходит мимо такой удачи? Почему все-таки кабак?
***
Просматривая список выдвигаемых на Сталинскую премию, вождь спросил Тихонова, тогдашнего председателя Правления Союза писателей СССР, какое литературное событие года (1945) следует считать наиболее значительным. Тот ответил: завершение работы над переводом "Божественной комедии". Но Положение предусматривало награду только за самостоятельное произведение, поэтому переводчиков нет в списке. Сталин дает распоряжение пересмотреть Положение и лично определяет Лозинскому премию первой степени - 100 тыс. рублей.
Этой версии придерживается в своем блестящем эссе Игн. Ивановский. Получается, если бы Сталин не задавал вопросов, то Лозинского не включили бы в список? Другие лауреаты года: Антокольский, Шишков, Лавренев, Маркиш, Маршак, Инбер, Симонов, А.Толстой (посмертно) и Вик. Некрасов за повесть "В окопах Сталинграда" - тоже смотрятся очень достойно. Это выводит суждение о наиболее значительном событии в область субъективных, небесспорных оценок. Главное возражение - Сталин, скорее всего, и без Тихонова был прекрасно осведомлен о труде Лозинского.
Мини-хронология:
1940 г. - публикация "Ада" и отдельных канцон "Чистилища", в том числе программной 6-ой.
1941 г. - "Чистилище" полностью готово к публикации, помешала война
1943 г. - высадка союзников на Сицилии.
1945 г. - призрак социализма бродит над Италией, парадоксальным образом оказавшейся в числе победителей.
Награждение, конечно, не станет решающим фактором в борьбе с американскими оккупантами и национальной буржуазий на Аппенинском полуострове, Сталин не столь наивен. Но это будет приятно итальянским товарищам и немножко послужит общему делу. Заодно услышат, что есть такая премия - Сталинская. В хозяйстве и веревочка пригодится. Так что время выбрано правильно.
Внести поправки в Положение проще простого, и это дело десятое. А сомнений, что надо награждать, никаких у вождя не было с декабря 1940 г., когда свежеиспеченный член Политбюро Жданов через Поскребышева передал для ознакомления ленинградский журнальчик ("Литературный современник") с 6-ой канцоной.
В библиотеке-флигеле на даче в Кунцево Сталин завел патефон, поставил пластинку с поющими птичками, уселся за стол. Слева громоздилась привычная пирамида из книг и журналов. Дошла очередь до "Современника".
По мере чтения рябое лицо прояснялось. Значит, этот Данте - сторонник сильной власти, государственник, достойный предшественник зачитанного до дыр Макиавелли! Замечательно.
Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а бардак!
Здесь доблестной душе довольно было
Лишь звук услышать милой стороны,
Чтобы она сородича почтила;
А у тебя не могут без войны
Твои живые, и они грызутся,
Одной стеной и рвом окружены.
Вот-вот. Картавый человечек всех перехитрил и дальше наказал хитрить с этим похабным правом на самоопределение. Дошло до того, что партия, орден меченосцев, разделена по национальному признаку. Позор! Бомба замедленного действия. Правильно Серго им морды бил, единая и неделимая страна Советов, никаких республик. Прогнивший царизм управлялся и с Польшей, и с Финляндией, а долго ли до развала новой империи? Вырастет новое поколение, вздумает читать Конституцию и верить написанному - какой кровавый бардак может наступить. Вот перенесем стену и ров подальше, вернемся к этому вопросу.
Тебе, несчастной, стоит оглянуться
На берега твои и города:
Где мирные обители найдутся?
К чему тебе подправил повода
Юстиниан, когда седло пустует?
Безуздой, меньше было бы стыда.
О вы, кому молиться долженствует,
Так чтобы Кесарь не слезал с седла,
Как вам господне слово указует, -
Вы видите, как эта лошадь зла,
Уже не укрощаемая шпорой
С тех пор, как вы взялись за удила?
Сколько ему осталось - двадцать лет, пятнадцать? Кто заменит его в этом седле? Могучая память тут же выдала: "...а вокруг него сброд тонкошеих вождей, он играет услугами полулюдей, кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, он один лишь бабачит и тычет...". А что, все правильно написал, бедолага. Не уберегли на пересылках, несмотря на приказ изолировать, но сохранить. Бардак, бардак во всем. Демократия - паскудство. Выберут пройдоху, "хорошего парня", переродившуюся сволочь. Этот, что ли, ясноглазый, будет укрощать? Здорово я ему влепил помидором в лысину, когда он нализался и уткнулся круглой мордой в стол. Может, ты, дорогой земляк, палач мой верный, станешь мне на смену? Что там копошится за стеклами твоего пенсне, думаешь, я не знаю, не чую? Товарищ Жданов вот из молодых, порадовал нужной публикацией, но подхалим, карьерист, малокультурен, даром что на рояле бренчит, слаб здоровьем.
Достойный преемник становится опасен раньше времени и подлежит уничтожению, преданный холуй не потянет неподъемный воз. Простое, смехотворное для материалиста обстоятельство - физическая смерть, а не видно, как вырваться из этого круга.
Сталин усилием воли отогнал неприятные мысли и вновь обратился к тексту.
Он уже решил, что этот экземпляр останется в его личной библиотеке. Значит, можно делать пометки на полях. Синий карандаш отчеркнул "одну стену и ров" и вывел "Верно" напротив слова "богатели":
И ты, Альберт немецкий, ты, который
Был должен утвердиться в стременах,
А дал ей одичать,- да грянут скорой
И правой карой звёзды в небесах
На кровь твою, как ни на чью доселе,
Чтоб твой преемник ведал вечный страх!
Затем что ты и твой отец терпели,
Чтобы пустынней стал имперский сад,
А сами, сидя дома, богатели.
Картавый человечек учил, что возврат к частной собственности только маневр. Умел лукавить, ни одного шанса не упустил в борьбе за власть, что правда, то правда. Но только с НЭПом водил за нос уже своих. Усомнился в конце жизни Ильич, ох, усомнился. В разговорах проскальзывало. Вовремя ты умер, вождь и учитель.
Капитализм веками укреплялся, а против кризисов ничего поделать не может. А тут немытая Россия. Только дай волю, разворуют, растащат. Настроят дач, заведут счета в Швейцарии. И опять же, если и попадется бессребреник, так волчий взгляд прячет. Да и не осталось уже бессребреников. Ему-то ничего не надо, а ведь сядет когда-нибудь вот такой Альберт на царство. Все украдут. Разбазарят государство, не удовлетворятся спецпайками и лярвами из Большого.
Сталин досадливо мотнул головой. Набил трубку, закурил.
Дочитывал, смакуя каждое слово.
Флоренция моя, тебя всё это
Касаться не должно, ты - вдалеке,
В твоём народе каждый - муж совета!
У многих правда - в сердце, в тайнике,
Но необдуманно стрельнуть - боятся;
А у твоих она на языке,
Иные общим делом тяготятся;
А твой народ, участливый к нему,
Кричит незваный: "Я согласен взяться!"
Ликуй же ныне, ибо есть чему:
Ты мирна, ты разумна, ты богата!
А что я прав, то видно по всему.
И Спарта, и Афины, где когда-то
Гражданской правды занялась заря,
Перед тобою - малые ребята:
Тончайшие уставы мастеря,
Ты в октябре примеришь их, бывало,
И сносишь к середине ноября.
За краткий срок ты сколько раз меняла
Законы, деньги, весь уклад и чин
И собственное тело обновляла!
Опомнившись хотя б на миг один,
Поймёшь сама, что ты - как та больная,
Которая не спит среди перин,
Ворочаясь и отдыха не зная.
Вах, хорошо!
Не дай бог все так и обернется когда-нибудь. Ай, замечательно сказал поэт и перевел этот...как его...Лозинский М.Л.
Сталин подошел к полке с Брокгаузом и Ефроном, нашел статью о Данте, мгновенно прочитал. Вернулся к столу и на специальном листе для заказов написал:
Данте. Трактат "О монархии".
Потом подумал немного и красным карандашом зачеркнул слово бардак в 76-ой терцине.
...Осенью 1941 году Лозинскому предложили, точнее, потребовали от него покинуть Ленинград. Эвакуироваться можно только самолетом, вес багажа предельно ограничен, но ему разрешено взять с собой тяжеленный чемодан, битком набитый материалами для работы над Данте. В Елабуге он проживает с женой в сносных условиях.
В ноябре 1942 г. завершен "Рай" и весь титанический многолетний труд.
На исходе 1945 года Тихонов получает указание внести поправку в Положение и наградить Лозинского Сталинской премией. Прописывая цифру "1" в списке, Сталин, наверное, испытывал нормальное человеческое удовольствие: он благодарил уже не за нужную и хорошо сделанную работу - за это премия; он благодарил за 6-ую канцону, дантовский приговор демократии, приятное чтение тогда на кунцевской даче и личный подарок - за это премия 1-ой степени.
![Русская императрица(деталь) []](/img/j/jurij_j_b/wtoroepisxmo/elizaveta.jpg)
![Русская императрица []](/img/j/jurij_j_b/wtoroepisxmo/princesstasarina.jpg)
![Ответ Бредбери, 1983 г. []](/img/j/jurij_j_b/wtoroepisxmo/raybradbury.jpg)