Поездка в Германию
Сервер "Заграница":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Поездка в Германию.
(Мозельские вина, Древний Рим, Монастырь Маульброн и другие впечатления )
.
Начиналось все, как обычно: смотрели атлас Франции и Европы, определяли маршрут поездки - где будем ночевать по пути, где будем останавливаться надолго. Начинали приготовлять и вещи для "похода", однако не спешили, потому что всё было упаковано ещё с прошлого года и хранилось в вещевом шкафу...
За день до отъезда, я сходил в "Джадд" (магазин уценённой книги в Лондоне ) и купил путеводитель по Германии. По Франции у нас уже был...
Сюзи, моя жена и по совместительству "водитель" нашего старенького "Форда" отвезла машину на технический осмотр, заплатила необходимые страховки, купила билеты, туда и обратно, через "Чанелл" - так англичане называют пролив Ла-Манш (По английски оказывается этот пролив переводится как "рукав").
В пятницу, 5 - ого августа, после двух дней непрерывных сборов(в которых я участвовал только косвенно), в 11 часов утра, наконец выехали из дома, простившись с детьми, пожелавшим нам счастливого пути. Машина, как всегда была забита до отказа - и багажник и задние сиденья. С нами и на этот раз был младший сын Максим, и потому, было тесно...
Проехав по Лондону без пробок и особенных приключений, выехали через предместья на шоссе и помчались в сторону Дувра. По пути заехали на стоянку, в придорожный ресторан под названием "Шеф" (видимо имелось ввиду, шеф - повар) и перекусили, сделанными дома вкусными бутербродами, переходя, таким образом, на туристическое питание. Для Максима в ресторане купили на вынос пиццу и кока - колы - он как все дети не любил домашней еды и наоборот, ему нравилось всё покупное...
Доехали до Дувра за два часа и найдя свой причал, на контрольно - пропускном пункте показали билеты и паспорта и остановились на закрытой площадке перед пристанью от которой отходили паромы.
Оставив машину, прошли в морской вокзал, где, устроившись в пустом зале, с охотой выпили кофе и чай из буфета.
Через четверть часа по радио, на английском и на французском, объявили, что паром опаздывает и мы, с сожалением повздыхав, пошли гулять по пирсу, высматривая в морских просторах потерявшийся паром. Чайки совершенно безбоязненно бегали под ногами и часто садились на крыши машин, нисколько не пугаясь людей внутри, и с двух метров позировали фотографам - любителям...
Наконец после долгого ожидания паром пришвартовался, и мы стали грузиться в грузовые трюмы, въезжая по командам служителей, по широким сходням внутрь. Распорядители в, жёлтого цвета курточках, безбоязненно сновали между машинами, подгоняя жестами оробевших водителей. Авто становились в трюме вплотную одна к другой, и требовалось немалое мастерство и опыт, чтобы исполнять все их команды. Машины, в конце концов, стояли так тесно, что с трудом можно было открыть дверки и выйти наружу...
Наконец, все кто имел билеты, заехали внутрь и разместились. А пассажиры, покинув авто, поднялись по лестнице в просторные салоны парома.
Через какое - то время, судно задрожало всем корпусом, словно от волнения перед морским путешествием и, наконец, медленно отошло от причала. Пассажиры высыпали на верхнюю палубу и с любопытством вглядывались в удалявшийся берег. Белые скалы Дувра развернулись за кормой во всю ширь, во всей своей "скалистой красе"... На скалах, посередине зелёной луговины, видны были стены и башни средневековой крепости, некогда защищавшей побережье от набегов враждебных соседей - французов. Вдоль берега протянулся серый, гравийный пляж, на котором были видны маленькие фигурки отдыхающих...
Прошло ещё некоторое время, и берега Англии подёрнулись туманной дымкой, и мы стали вглядываться уже вперёд, в надежде различить очертания французского берега...
Корабль чуть покачивало на свежей морской зыби и дети, которых было много среди пассажиров, "повизгивая" от радости, ходили, покачиваясь по неустойчивой палубе громадного судна...
Жена отдыхая от непрерывной суеты многочасовых сборов привалилась к моему плечу и попыталась заснуть, а наш шестнадцатилетний сын Максим, читал книжку и слушал через Ай - ПОД, свою вскрикивающую и звенящую музыку...
Через час мы уже были ввиду Кале, потом осторожно пробрались через линии каналов и причалили во Франции,...
Быстро выгрузившись в обратном порядке на пирс? и выехав за пределы порта, прибавляя ходу, помчались вперёд, по гостеприимной земле, непохожей на Англию: горизонты казались заметно шире, кустарниковые изгороди между земельными участками отсутствовали и вместо привычных дубов, по обочинам и внутри полей росли тополя и кустарниковая мелочь.
Жена, как всегда, сосредоточенно и привычно вела машину, а я развернув на коленях атлас дорог Франции, выбирал направление...
Отъехав от моря километров тридцать, увидели на обочине шоссе вывеску - приглашение в кемпинг и свернув направо, километра через два, въехали в ворота. В небольшом кафе, уже по французски спросили, где найти приёмную - рисепшен и весёлая девушка, напевая на ходу объяснила, что намечается большой летний бал и потому она не может нас отвести к хозяину, но это совсем рядом - и показала нам на двухэтажное здание гостиницы, в которой и была размещена приёмная...
Хозяин, приветливо поздоровавшись с нами, повёл нас показывать кемпинг, мимо стационарных "караванов", больших одноэтажных деревянных домиков - вагончиков, в которых, судя по ухоженности дворов жили подолгу, и летом и зимой.
Подошли к большому зелёному полю, покрытому стриженным газоном, где рядом, через дорожку был небольшой участок, огороженный с трёх сторон кустарником. С тыльной стороной, сквозь "щели" в зелёной "изгороди", я различил поле, покрытое жёлтым спелым овсом. Нас этот участок устроил и хозяин пожелав нам приятной ночёвки, удалился.
Платить за ночлег надо было по отъезду и потому мы, не мешкая, подогнав машину и выгрузив необходимые вещи, начали натягивать палатку, радуясь окружающей нас тишине и зелени.
Поужинав запасёнными ещё в Англии продуктами, мы пораньше легли спать. В тихом, тёплом летнем воздухе, из кафе, до полуночи доносились звуки танцевальной музыки - народ в этот приятный вечер, "оттягивался" на полную катушку, забывая оставшуюся позади рабочую неделю. Как я понял, караваны были летними, дачными домиками французов, живущих в окрестных городах, и они за ними ухаживали: делали удобные пристрои и закрытые террасы, а перед одним из караванов даже журчал небольшой фонтанчик, рядом с которым неподвижно замерли утки и гуси из папье-маше. Оставшиеся места предназначались для палаток, таких заезжих туристов, как мы.
Это был своеобразный дачный посёлок, и я вдруг подумал, что в России можно сделать приличный бизнес, изготавливая и продавая такие домики, на колёсах. Их можно доставлять по шоссе и дорогам автомобилем, а на месте устанавливать как стационар, на землю, подводя к ним газ, электричество, воду, устанавливая телевизионные антенны. Такие домики можно будет сдавать на год на два интересующимся людям, устраивая целые посёлки в красивых местах...
Спали на новом месте беспокойно, как всегда бывает в начале путешествия. К тому же, посередине ночи пошёл дождь...
Однако к утру распогодилось и на синем небе в разрывы светлых облаков проглянуло небо и показалось умытое солнышко, а в кустах над нашей палаткой запели птички...
Проснувшись и приняв душ, в одельно стоящем здании, мы собрали палатку, позавтракали, сварив кофе на газовой мини - плитке, и погрузившись в машину, подъехали к воротам. Сюзи сходила в приёмную заплатила за ночлег по четыре с небольшим евро с человека. На русские деньги - это около ста пятидесяти рублей. Совсем недорого и ночевать в кемпинге вполне удобно...
Мы уезжали оттуда очень довольные, как самим кемпингом, так и хозяевами. Место для нас тоже было удобное, потому, что от Кале недалеко и вместе, уже сельская Франция, где тихо, совсем нет туристов и присущей туристическим центрам суеты и толкотни...
В половине одиннадцатого утра, мы выехали на шоссе, "оседлали" дорогу и помчались на восток. Перед нами расстилалась вся Франция...
Объехав Сент - Омер, красивый старинный городок с средневековой крепостью, расположенной справа от шоссе, мы долго "выкручивали" ориентируясь по карте, на прямую, идущую в нужном направлении, трассу.
Как это обычно бывает?
Я сижу на пассажирском сиденье и держу карту на коленях, пытаясь определить где мы находимся, а Сюзи при очередной развязке глядя на дорогу, требовательно спрашивает меня: - А теперь куда? - и я обязан ей ответить: - прямо, налево или направо, или назвать следующий город или городок, написанный на указателях. Всё усугубляется тем, что я не читаю и не знаю ни слова по-французски и потому, моё произношение требует дополнительного перевода.
А времени то нет. Ведь на решения имеются считанные секунды...
Одним словом такое "выкручивание" - занятие нервное, как для водителя, так и для "штурмана". Есть ещё одно отягчающее обстоятельство - мы не хотим ехать по платным автодорогам, которые во Франции стоят недёшево и езда, по которым, часто напоминает езду в поезде. Мы видим только пропускные пункты, где надо в очередной раз платить, а всё остальное время несёмся в потоке машин, не успевая рассмотреть, собственно страны.
Это удобно, когда вы едете куда - нибудь по служебным делам, и совсем некрасиво, когда вы в отпуске и вам незачем торопиться. Эти платные дороги, естественно, самые прямые и без разъездов, а все остальные идут по каким то объездам, мало понятным и часто похожим на лабиринт.
Я, не один раз, за нашу поездку проклинал французских законодателей, за их необдуманное решение перейти на платные дороги, и почти с нежностью вспоминал благодатную свободную Англию, в которой самые большие хайвэи - бесплатные...
Пропетляв и покрутившись, то влево, то вправо, мы, наконец, после Бетюна, выехали на прямую дорогу и мимо Комбре и Арраса помчались вперёд, в сторону Шарлевиля - Мезьера.
По краям нашей дороги, местность то холмилась, то выравнивалась и поля спелой пшеницы, жёлто - ржаного цвета проносились мимо. По синему тёплому небу, плыли серо - молочные облака и навстречу дул прохладный ветерок. Мы на скорости в сто десять километров двигались среди нечастых авто, рассматривая окрестности и вспоминая, что здесь, в первую мировую войну, шли ожесточенные сражения, в которых участвовали и английские солдаты...
Трагедия той войны уже изгладилась из памяти, но некоторая запущенность и заброшенность продолжалась на этих землях и по сию пору. Я невольно сравнивал с тем, что ещё сегодня приходится видеть в средней полосе России, по которой несколько лет катилась война, и думал, что последствия войны, в той или иной форме остаются на многие десятилетия...
Часов около трёх, пополудни, мы свернули с трассы и заехали в большой универсальный магазин торговой фирмы "Ашан", известной по всей Франции.
Выйдя из машины, мы вошли в большие прохладные павильоны и закупили французских продуктов: длинные и тонкие французские батоны, с хрустящей корочкой - багеты, свежую стряпню - плюшки с абрикосовым вареньем, красные с кулак величиной, спелые помидоры, копчёную сухую колбасу, французские вкуснейшие сыры нескольких сортов, солёные оливки в масле, виноград и персики, тоже сочные, мягкие...
Отъехав от городка, в котором расположен магазин, свернули на стоянку с прекрасным видом на окрестности, и расстелив подстилку из синего полиэтилена, на аккуратно постриженной, плотной зелёной траве, пообедали запивая еду вкусным горячим чаем, под названием "Русский Эрл Грей", из термоса. Он называется так, наверное, потому, что был в марлевых мешочках...
Настроение после обеда поднялось, но уже вскоре проезжая через печально известный Седан, городок, вокруг которого в первую мировую войну гремели ожесточённые бои, мы погрустнели, вспоминая из уроков истории, что здесь в боях погибли сотни тысяч французских, немецких и английских солдат.
Бросилась в глаза одна трагическая деталь: на кладбищах, над братскими могилами стоят белые кресты над французами и англичанами, а над немецкими могилами - кресты чёрные. Я подумал, что победители не зря выбрали для себя белый цвет, оставив побеждённым, чёрный. Такова цветовая традиционная, полярно разделённая символика человеческого мира, которой оперировали создатели этих кладбищ...
Победи в той войне немцы и они бы выбрали для себя белый цвет, а англичанам и французам оставили бы чёрный...
И ещё я думал о трагической необратимости истории. О невозможности уничтожить войну на все времена, о возобновляющихся периодически, человеческих "бойнях", от которых невозможно уклониться и которые развязывают амбициозные политики, а отвечают трагическими последствиями народы, страны и целые континенты. Оружия для войн, во все времена, хватало...
Вообще, возникновение двух последних (надеюсь) мировых войн, для меня носят какой - то мистический характер. Оправдать резоны развязывания этих войн, логически очень трудно.
Ведь в первой мировой, и в мировых катаклизмах после неё: революциях и гражданских войнах, погибли не менее пятнадцати миллионов, из них большая часть мужчины, самые лучшие , как сегодня говорят - "генофонд", самых крупных европейских народов. И это, конечно, отразилось на жизни и самочувствии человечества, вообще...
И всё таки, уже через двадцать лет, началась новая война, ещё страшнее предыдущей. Впечатление, что история людей ничему не учит...
Или ещё можно предположить, что причины носят биологический характер и связаны с включением механизма самоуничтожения вида, включающегося тогда, когда биомасса определённого биовида достигает критической величины...
Вспоминается теория английского социолога Мальтуса, о перенаселении Земли. Во всяком случае, объяснить логически эти войны - "бойни", очень трудно...
... За Седаном, мы свернули на север и поднялись на лесистые склоны Арденн. Сосново-еловые леса, чистый воздух, голубое небо с белыми облачками - платочками, всё обещало замечательную погоду. Воздух, напоенный ароматами хвои и цветочной пыльцы, наполнял наши лёгкие и казалось начал рассасываться "ватный" комок в груди, который постепенно скопился от дышания лондонским смогом, который со временем поменялся, - из печного дыма превратился в пылевой. Просыпаясь утром, я каждый раз откашливаюсь, пока не налажу дыхание.
... Преодолев Арденны, мы спустились уже в Бельгию, в широкую долину, поросшую по окрестным холмам глухими, густыми лесами. Заехав в небольшой городок Флоренвиль, мы увидели рекламную вывеску ближайшего кемпинга и свернули вниз и влево, в сторону реки.
Въехав на стоянку, мы, оставив машину, зашли в приёмную - рисепшен. Неподалёку, от "конторы", шумели молодые мужчины, сбившиеся в кучку - они соревновались в забивании гвоздей в большую чурку. Попутно они пили что - то алкогольное и этим можно было объяснить увеличение азарта у "забивальщиков" и их болельщиков. Рядом, за буфетной стойкой, стоял какой - то огромный, пузатый мужик, подливающий "спортсменам" алкоголь...
Заплатив за ночь вперёд, те же четырнадцать евро, за себя и за машину, мы проехали по "караванным, улицам поближе к лесу и остановились в самом углу кемпинга, рядом с деревянным, "пикниковым" столом и начали ставить палатку.
Расположившись по "домашнему", мы поужинали французскими "разносолами", а я, ещё выпил ароматного французского коньяку. После парочки рюмок этого чудесного напитка, мне, как всегда, захотелось петь, но стараясь не пугать соседей, я ограничился лирическими воспоминаниями вслух. О том, как двадцать пять лет тому назад, мы познакомились с Сюзи, в тогдашнем Ленинграде, и что могли ли мы тогда предполагать, что через четверть века, будем вот так сидеть около палатки в бельгийском кемпинге, неподалёку от границы с "игрушечным" государством Люксембург, и пить коньяк. (Для точности: коньяк пил только я, но и жена чувствуя мой лирический настрой заметно подобрела и тоже ударилась в воспроизводство деталей наших первых встреч).
Рядом с нами, за столом сидел наш шестнадцатилетний сын, Максим, ростом под метр девяносто, а в Лондоне осталась старшая дочь Аня, которой уже двадцать три года. Она закончила Кембридж, и собиралась поменять профессию, пойти учится на доктора...
Воистину - пути господни неисповедимы...
Был замечательный, золотой закат и после ужина, мы пошли погулять, вдоль реки, в сторону высокого церковного шпиля, торчащего среди леса на одном из городских холмов. Вода в реке, в лучах закатного солнца, блестела расплавленным золотом и текла между высоких обрывистых берегов. Вдоль течения, в водоворотах посередине, плавилась крупная рыба и над тихой рекой, в лучах низкого солнца, то тут то там были видны, висящие на одном месте, столбы серой мошкары.
На церковной колокольне звонко и мелодично прозвучали девять колокольных ударов, и мы, войдя на церковный двор, с высокого обрыва рассматривали панораму, широкой речной долины, обрамлённую с двух сторон, высокими, сине - тёмными лесами, в которых скрывались от людей множество оленей, лисиц, барсуков и прочей дикой "мелочи".
В кемпинг вернулись в сумерках и легли спать. Я, уже влезши в спальник, послушал свой переносной приёмник и узнал, что на Дальнем Востоке, в море, на глубине в двести метров терпели катастрофу семь русских подводников, находящиеся в батискафе. Я повздыхал, поворочался в тесном спальнике, вспоминая Дальний Восток и замечательное море, в котором купался, уходя чуть ли не ежедневно в самоволку - дело было в армии, и служил я на острове Русский, под Владивостоком
... Сон ночью был беспокойный, а ближе к утру, по тенту палатки зашуршал частый дождик, заглушивший, "законопативший", все другие звуки.
На рассвете, в одной из соседних палаток расплакался маленький ребёнок, и женский сонный голос монотонно повторяя одни и те же французские слова, тщетно пытался его успокоить.
Окончательно проснулся я около семи часов утра, встал, оделся, сходил пораньше "по делам", пока нет очереди в туалет, помылся под душем и вернувшись, не стал влезать в палатку, чтобы не будить жену и сына, а устроился в кабине авто и принялся писать эти путевые заметки.
Вскоре из палатки вышла жена, вскипятила чай на маленькой газовой горелке и принесла мне в машину. Я с удовольствием, отхлёбывая горячий ароматный бодрящий напиток, смотрел в запотевшее лобовое стекло, как постепенно просыпались обитатели кемпинга. На дворе было воскресенье, и все отсыпались за неделю работы и ранних, вынужденных подъемов.
Позавтракав и быстро собрав палатку, мы выехали из кемпинга, свернули назад, на трассу и по дороге под номером восемьдесят три, двинулись, "разминаясь" в сторону автострады А - 6.
По утренней прохладе, за час с небольшим доехали, а точнее переехали воображаемую границу Люксембурга и Франции и въехали в его столицу под тем же названием.
Город замечательный по благоустроенному богатству и чистоте, чем - то напомнил нам Страсбург, в котором мы побывали, вот так же путешествуя на машине в прошлом году. Такие же солидные, в классическом стиле дома, реставрированные дворцы и старый город, на холме, а внизу, большая, с крутыми берегами, долина, рассекающая город на несколько частей - районов, соединённых шнуровкой мостов и виадуков.
Сверху, с мостов открывается вниз замечательный вид ущелья, со скалистыми обрывами и зелёным парком по плоскому дну. С моста, с высоты почти ста метров, видна и речка двухметровой ширины, в бетонированном жёлобе. А ведь это она за миллионы лет пропилила в скальной породе это ущелье...
В этот день, в городе, было наредкость много русских: и тут и там звучал русский язык, а посередине ратушной площади стояла толпа русских туристов, слушающих рассказы гида. Парные, позеленевшие от старости и туристической суеты, бронзовые львы, сердито смотрели перед собой, явно недовольные многоязычной разноголосицей вокруг. На их мордах было написано непритворное негодование: "Понаехали тут, всякие! Понимаешь!.."
Пройдясь по городу, мы проголодались и купили в просторно высоком вокзале, в буфете несколько вкусных бутербродов и поели, сидя в машине и пережидая дождь.
Закончив трапезу, мы дождались, пока яркое солнце вновь появилось на небосклоне, и поехали дальше, не спеша, разглядывая старинные дома и любуясь нестареющими скалами внизу, под мостами. Разглядывая это обеспеченное веками великолепие, мы вспоминали некоторые районы центральной Франции, по которой ехали ещё вчера и размышляли, что даже в Западной Европе есть районы ещё не оправившиеся после двух опустошительно свирепых войн: дома бедны, стары и мрачны, поля и перелески чахлые, запущенные, дороги щербаты и узки.
Вспомнилась и бесконечная Россия с её привычной бедностью и запущенностью. Именно Россия, больше всех, пере несла в двадцатом веке, тягот и ужаса военных разрушений и потому, неудивительно, что она не может восстановиться до сих пор. Нет ни денег, ни сил, ни настойчивого концентрированного упорства...
Только к шестидесятым годам, двадцатого века, казалось, Россия стала залечивать раны последней войны, а тут подкрался мещанский, бюрократический застой, который сменила чиновная контрреволюция, и начался бандитский капитализм, спровоцированный русскими образованцами, партийной и чиновной номенклатурой. Олигархи "вмиг", обескровили, обесценили и без того небогатую страну.
Всё это, я вспоминал, проносясь в потоке машин по автостраде, мимо немецких уже, лесов и полей, где на пригорках, стояли, радуя глаз разноцветными черепичными крышами домики небольших городков и посёлков. Эти поселения все были похожи традиционной неброской зажиточностью и немецкой ответственной аккуратностью. И потом, здесь, на юго-западе Германии, война практически не коснулась страны. Американцы и англичане занимали города часто без единого выстрела, спешили по приказу командования занять, как можно больше пространства, ограничив "свирепых, мстительных" русских со всех сторон...
Местное население, встречало их, чуть ли не с цветами. Ведь действительно - главными врагами немцев в той войне были "русские варвары". Эти "варвары" и победили Гитлера, а союзники только помогали его добивать, чтобы сразу после войны объявить обескровленный, разрушенный СССР, главным своим врагом...
... Наконец слева и внизу показалась глубокая долина Мозеля, извивающегося синей, неглубокой лентой, среди высоких холмов, протискиваясь иногда меж крутыми берегами, покрытыми виноградниками, ровными узкими полосками расчерчивающих склоны. Вдаль, по реке плыли длинные неторопливые баржи и на обеих берегах, часто - часто стояли деревни и городки виноградарей, соединённые римской "винной" дорогой.
То тут, то там вдоль шоссе виднелись кемпинги с ровными зелёными газонами и рядами караванов и разноцветных палаток.
В одном месте, рядом с дорогой, на сельском стадионе играли в футбол и тут же в загончике разминались запасные. Немцы любят футбол и добились на футбольных полях многого, что даёт ощущение спортивного величия и объединяет нацию. Футбол, как и вообще спорт, сегодня явление социальное вносящее дополнительные черты в национальный характер. Вспоминается как гордились советские люди успехами и победами советских хоккеистов... Увы - всё это осталось в прошлом.
Вскоре мы приехали в "наш" кемпинг, в котором Сюзи была с детьми, лет десять назад. Он расположен на берегу Мозеля, на краю большой деревни, окружённой со всех сторон виноградниками.
Выйдя из машины, мы подошли к двухэтажному особняку, в котором жили владельцы кемпинга. Войдя во двор, покрытый зелёным, ровным газоном, увидели хозяина и его взрослых сыновей - высоких, подтянутых и спортивных, с голливудскими белозубыми улыбками на лицах...
Договорившись о месте, где будет стоять наша палатка, мы перегнали машину поближе и принялись устраиваться, формируя первую нашу базовую стоянку.
Я, работая, вспомнил хозяина и сыновей и вдруг подумал, что именно из такого "материала", Гитлер семьдесят лет назад принялся создавать тысячелетний рейх и завоёвывать мир. И вся эта романтическая затея рухнула за двенадцать лет, захлебнувшись в море крови...
А сам Гитлер, уже не веря в своё мировое предназначение, застрелился, в окружённой, русскими корявыми мужиками из Советской армии, рейхсканцелярии, в окружении атлетичных и эстетически идеальных адъютантов и телохранителей.
Грёзы о мировом господстве разбились, о силу духа простых русских людей, которые, несмотря на страшные поражения в начале войны, смогли переломить ход сражений и победить. А ведь Гитлер, а вслед за ним и многие немцы, считали славян и русских, прежде всего недочеловеками, которых необходимо было наполовину уничтожить, а другую половину обратить в рабство...
Немцы были действительно необычайно сильны тогда, воодушевлённые романтическими идеями создания супергосударства...
"Но - думал я, выставляя рядом с палаткой наш стол - немцы, несмотря на сокрушительное поражение, были и остались одной из генетически талантливых наций".
... В это время, незаметно, с севера, подкралась чёрная, набрякшая влагой туча и грянула гроза - дождь лил как из ведра и мы, едва успели спрятать вещи и сами спрятаться в спальной палатке. Через пять минут дождь кончился, так же внезапно, как и начался. Гром прокатывался уже где - то за горой, и виноградники ярко зазеленели омытыми листьями.
Солнце пробилось сквозь обрывки уходящих облаков, и на влажно-блестящую траву упали длинные вечерние тени от деревьев, растущих вдоль дороги...
Где - то неподалёку, зазвенел чистой медью, церковный колокол, сзывающий прихожан на службу. Жизнь вокруг шла как обычно, как всегда и наш приезд ничего не изменил...
Вечером был "ужин" по поводу нашего приезда на первую "базу". Решили, есть французские продукты. Уже на "стационаре", поставили наш пластиковый стол, складные стулья, сели вокруг и поели в комфортных условиях, никуда не торопясь и посматривая на красивое заходящее над противоположным берегом реки, солнце. А я, выпил ещё в охотку, французского коньячку и уже во время ужина в голове у меня стало легко и весело... А потом, снова начались разговоры о прошлом.
Сюзи рассказывала, что была здесь одиннадцать лет назад, с детьми, без меня. Максиму тогда, было только пять лет, но и он запомнил эту поездку: горы на противоположной стороне реки, расчерченные зелёными полосками виноградников, несоразмерно длинные баржи, с глухим гулом двигателей проплывающих мимо - вниз чуть быстрее, чем вверх по течению...
Мозель, широкой зеркальной полосой, стелился перед нами, отражая в своих бегучих водах, нависающий над рекой, берег.
После ужина пошли гулять, в соседний городок, в которой преобладала центральная улица.
... Потихоньку опустились прозрачные сумерки и тихие дома, стояли вдоль притихшего шоссе, словно уснули. Рядом с каждым домиком, была небольшая витрина, где были выставлены бутылки с вином, которое делали домохозяева, из выращенных на их виноградниках, разных сортов винограда. Городок этот жил вином и кормился вином, как многие поселения в здешних местах, уже с незапамятных времён. Виноградную лозу сюда завезли древние римляне, когда завоевали эти места, более двух тысяч лет назад...
На центральной улице стояли несколько небольших гостиниц, где в ресторанах сидели за столиками и ужинали туристы и местные жители. Сидели при свечах, дружными компаниями, очевидно отмечая или прибытие - убытие на отдых, или дни рождения. В отпуске всегда можно найти причину, чтобы вкусно поесть и хорошо выпить...
Эти места славятся известным на весь мир мозельскими винами, а сорта винограда культивируются здесь, около двух тысяч лет, со времён римской оккупации "диких" германских племён. Возможно что именно об этих местах живописал Юлий Цезарь, в своих "Записках о галльской войне", которые я читал лет тридцать назад, в далёкой Сибири, на строительстве Байкало-Амурской Магистрали, когда взялся изучать латынь по самоучителю.
Я тогда работал оператором на сейсмостанции и больше года жил в глухой тайге, куда по ночам, летом, очень близко, подходили местные, любопытствующие медведи....
... В Трире, в столице Мозеля, осталась с тех времён может быть самая богатая коллекция памятников от древних римлян, завоевавших тогда всю Западную Европу.
Мы в своем путешествии, проехали по территориям четырёх стран: Франции, Бельгии, Люксембургу и Германии, и во всех из них, в те давние времена стояли римские легионы, были сооружены, военные лагеря и города - ведь завоёванные страны, жили под властью Великого Рима более трёхсот лет.
Тогда, тут часто раздавался звон стальных доспехов, и римская латынь звучала на дорогах и перекрёстках. После падения Рима, латынь как язык, остался в науке и в христианстве, а в обиходе не употреблялся и стал мёртвым языком, рассказывающим нам о подвигах, славе и падениях, великой римской цивилизации, в которой, на её восточных окраинах зародилось христианство, давшее в свою очередь, совместно с римским наследием, побеги новой западноевропейской цивилизации.
И действительно - процветание европейцев во многом объясняется долгим римским владычеством, которое разрушило местное варварство и заложило основу будущего процветания и преуспеяния Европы. Мне кажется, что христианство, в форме католичества, а потом и протестантизма, способствовало развитию духовности: религии, науки, искусства, а римская государственная машина подтолкнула развитие администрирования материальной сферы...
... Мы возвратились в кемпинг уже ночью и сразу легли спать. Я заснул почти сразу после душа, который был оборудован в хозяйском доме, но к полуночи стал мучаться изжогой и ночным беспокойством - подозрениями. Мне показалось, что нашу машину кто - то пытается открыть... Я лежал и прислушивался к незнакомым звукам, заполняющим пространства вокруг нашей палатки...
Потом начался редкий дождик и под шум капель ударяющих о тент, я незаметно заснул и проснулся, уже на рассвете, когда свет просочился в палатку.
Я лежал, переворачиваясь с боку на бок, пытался вновь заснуть и вспоминал ночные кошмары, думая, что это следствие переедания перед сном, и надо бы заканчивать с неумеренным энтузиазмом по отношению к французским и немецким продуктам. Ведь "дома", в Англии, я вегетарианец, как вся моя семья...
В этом кемпинге, я столкнулся с обычной для Германии, системой учёта и контроля потребляемых услуг: каждому постояльцу выдают ключи от туалета и душевой кабинки, воду в которой можно "вызвать" только жетоном и на короткое время.
С нашим сыном Максимом, непривыкшему к экономному употреблению благ цивилизации, случился конфуз. Он только намылил голову и тут, закончилась вода, а жетонов больше не было. Пришлось ему, выходить на улицу, обернувшись в полотенце. Я увидел его высокую худую фигуру в полотенце, рядом с палаткой и расхохотался, но ему явно было не до смеха. Я достал новый жетон и дал ему, но возвратившись в душевую, он увидел, что его место, заняли другие туристы...
Пришлось стоять на "задах" душевой и ожидать. Немецкая аккуратность и экономия иногда дают забавные сбои... Хотя, надо отметить, что в кемпинге, именно благодаря традиционной аккуратности, было чисто и всюду хороший порядок...
Утром я тоже отправился в душевую и по пути встретил множество "собачников" выгуливающих своих питомцев. Похоже держать собак, стало национальной страстью немцев, особенно пожилых людей. И вот они берут с собой, своих "любимцев" на холидей (отпуск) и те, вместе с хозяевами отдыхают, запасаясь положительными впечатлениями от смены обстановки.
Выезжают обычно в "путешествие", на своих машинах с "караванами", (спальнями на колёсах) на прицепе. К установленному "каравану", уже на месте, обычно спереди крепиться тент - кухня, где устанавливается стол и удобные кресла, где можно готовить на воздухе, есть и читать. Удобный "перевозной" дом, даже с телевизором по вечерам. К каждому месту в кемпинге подведено электричество, так что и большой холодильник для продуктов и пива, возможен...
Мы предпочитаем жить в палатках, но для удобства купили ещё одну, кухонную палатку, в которой устанавливаем разборную газовую печку, храним продукты в специальных пластиковых ящиках и где готовим еду. Особенно это удобно во время затяжных дождей...
Наши палатки - одна для нас с женой и другая для Максима, состоят из двух отделений: "прихожей и спальни". В прихожей мы снимаем верхнюю одежду и обувь и храним запасы одежды на каждую перемену погоды. В "спальне", стоит лампа, работающая на батарейках и перед сном, уже в спальнике, можно почитать или послушать радио...
На следующее утро мы собрались поехать на прогулку, достаточно далеко, в городок Бернкастл - Куес, стоящий на двух берегах Мозеля и соединённый красивым мостом. Перед отъездом, мы сьели обычный завтрак: мюзли с молоком, чай или кофе (я не пью кофе) с мягкими свежими круассанами, купленными с вечера, в соседнем магазине.
До этого городка было миль тридцать, и проезжая по дороге мы любовались рекой и холмами по сторонам, покрытыми лесом и попутно узнавали любопытные места и "колониальные" магазинчики, в которых продавались интересные безделушки или национальные, региональные сувениры.
На правом берегу, в Бернкастле, стоит красивая, старинная башня магистрата и расположен "старый" город, а чуть в стороне, на крутой вершине, видны развалины средневекового замка. Окрестности живописные и занимательные и мы порадовались, что приехали сюда.
Обычно маршруты наших экскурсий мы прокладываем заранее, изучая замечательные путеводители с сотнями фотографий (цветных) и коротенькими описаниями городков, природных и исторических достопримечательностей....
Оставив машину на левой стороне реки, на бесплатной туристической стоянке, мы по живописному мосту перешли, Мозель, сравнивая его с Темзой. Лондонская река, конечно чуть пошире во время прилива, и вода в ней намного грязнее, чем в Мозеле. Однако обе реки можно назвать большими, и этим они похожи...
Войдя в "старый" город, мы, прежде всего, отыскали туристическое агентство - информационный центр и купили там атлас Германии и других стран Евросоюза, взяли несколько бесплатных проспектов местных туристических достопримечательностей и, отыскав вкусно пахнущую "забегаловку", поели немецкий мясной суп и традиционную сосиску с чипсами и с обильной горчицей сверху. Жена, взяла себе вегетарианский суп и какую - то лепёшку с травами. Стоило всё это копейки, но было свежеприготовленное и вкусное...
После, мы уже спокойно любовались и небольшой покатой, мощёной камнем площадью окружённой сказочно - разноцветными с причудливыми колонками и башенками над домами, в старо - немецком стиле, с вынесенными на фасад деревянными "прожилками" конструкций и фигуристыми черепичными крышами.
Поднявшись по главной улице чуть наверх, глазели на товары местных ремесленников, выставленные на витринах и столах снаружи.
Где - то совсем "наверху" улицы мы сели в придорожном кафе и выпили чаю - кофе со сладкими плюшками, отдыхая и наблюдая за толпой туристов теснящейся на узких улочках.
Передохнув, мы проделали обратный путь в Куэс, и там вспомнив о "делах", - поменяли старый, пустой газовый баллон на новый... Затем выехав из городка мы поднялись по дороге в гору, над виноградниками и решили погулять по лесу...
Весь день, по небу бродили стада белых, с серым исподом туч, иногда проливая из своих недр частый, но быстро заканчивающийся дождик. Потому, мы вышли на прогулку с зонтом...
Поднявшись на смотровую площадку, мы увидели, внизу, под нами, блестящую, стального цвета, змейку реки, которая делала плавную дугу, образовав полуостров и на нём, располагался яркий красочный городок с узкими уличками и прямой полоской железной дороги, протянувшейся вдоль реки...
Перед нами, далеко вокруг расстилались виды южной сельской Германии, и меня поражало обилие чистой воды и лесов вокруг. Живя в России, я полагал, что Германия - это промышленная страна с дымящими заводскими трубами и закопчёнными громадными зданиями фабрик и заводов Сименса и Крупа. Однако реальная Германия, оказалась намного уютнее и лиричнее. Теперь, я начал понимать, почему в Германии так сильно было литературное течение романтиков. Природные красоты - главный побудительный мотив размышлений над смыслом жизни, а в жизни главные чувства - это любовь или ненависть...
В этот день, мы очень рано возвратились в кемпинги и решили, что ещё успеем побывать на противоположной от нашего кемпинга стороне реки...
Поднялись вверх по узкой асфальтовой дорожке и оставив машину на очередной стоянке, переобулись, переоделись в походное снаряжение и углубились в лес.
Я дышал свежим, влажным запахом еловой хвои и прелой листвы и вглядывался в хвойную подстилку по сторонам от грунтовой дорожки, в поисках грибов. Отойдя чуть дальше, в потайном месте, мы увидели будочку - скрадок на колёсах. Неподалёку, местные охотники, на пеньке, оставили "головку" соли и видимо хотели приучить оленей к солонцу, для того, чтобы потом охотиться...
Вдруг, где - то внизу, под склоном, в невидимой среди деревьев долинке, грянул выстрел, а потом ещё два, вдогон.
Я вздрогнул от неожиданности и подумал - "зверя" стреляют. (В Сибири, зверем называют оленя). После этих выстрелов, я ещё внимательнее стал всматриваться в лесную зелень, в надежде увидеть, вспугнутого выстрелами оленя. Прошлый год, в Эльзасе, рядом со смотровой охотничьей вышкой, на дереве, я увидел пугливую косулю...
После дождя в лесу было особенно духовито, а влажная хвоя и трава вокруг были ярко - зелёного цвета. Я невольно вспомнил сибирскую тайгу в это время года и покачал головой - там жизнь напоминает ад. Комары, мошка, пауты и оводы, доводят людей оказавшихся в лесу, до нервного срыва. Даже дикие животные залезают в прохладную чащу или взбираются на скалы и крутые горные гривы, продуваемые ветерком. Здесь же человек любуется видами , дышит лесными ароматами без помех. Природа вообще жестока к русскому человеку и в этом, Западная Европа, заметно лучше "оборудована" для счастья...
Оставив жену и сына, сидеть внутри скрадка на колёсах, я поднялся по заросшей травой дороге дальше в лес и на время отьеденился от людей. Меня обступал молчаливый, густо - непроницаемый лес. Капли, оставшиеся на листьях после дождя, под порывами свежего ветерка, с громким шуршанием падали на землю и казалось, что какой - то большой зверь пробирается по чаще...
Я останавливался, прислушивался, всматривался в открывающиеся впереди лесные прогалы и потом осторожно трогался дальше - не хотелось нарушать насторожённую тишину своими шумными шагами.
Стараясь не заблудиться, я сделал по окрестностям небольшой круг и возвратился к скрадку. Подойдя, увидел в темноте смотрового окошка их бледные, насторожённые лица и вновь вспомнил глухую приленскую тайгу, скрадок - сруб на земле у большого солонца в болотине, в вершине длинного распадка, неожиданный отдалённый лай незнакомых собак и сердитое рявканье медведя, который убегал от них, двигаясь вверх по распадку и постепенно приближаясь к тому месту, где я затаился...
Я тогда не на шутку встревожился, вылез из скрадка, и, отойдя метров на двадцать, долго стоял и слушал, на бугрине, под высокой, крупной сосной, сжимая в руках вовсе неподходящее для встречи с медведем ружьё - одностволку двадцать восьмого калибра.
Тогда медведь, не показываясь мне, свернул чуть раньше, не добежав до моего распадка направо в чащу, а я всю ночь просидел в скрадке, не столько ожидая оленей, сколько прислушиваясь к ночным звукам враждебной человеку природы - не крадётся ли раздражённый погоней медведь к моему срубу - скрадку...
... Сегодня всё было иначе: мирно и безопасно и потому я, расслабившись, шагал по тропинке и любовался крупноствольным пихтачом, поднимавшимся по крутым склонам к гриве, наполняя воздух ароматами хвойного масла...
... Вернувшись к машине, мы полюбовались замечательным видом глубокой долины Мозеля внизу, потом переоделись и переобулись и поехали в кемпинг, "домой", ужинать.
Ночью, вновь по тенту палатки, "царапал" небольшой дождик, но утром было солнце, хотя и сквозь лёгкие белые облака. Позже, после завтрака, голубое лёгкое небо полностью очистилось, и когда мы выехали в сторону городка Изар - Оберштайн - столицу немецкой промышленности полудрагоценных камней, -солнышко беспрепятственно светило с яркого неба.
Переехав Мозель по ближнему к нам мосту, мы поднялись по косогору, на высокий правый берег, и перевалив гребень, окунулись в безбрежные леса, среди которых оазисами стояли небольшие деревеньки и посёлки...
Леса были густые, тёмно - зелёные, лиственно-хвойные и по долинкам между холмами текли чистые ручьи и речки.
Проехав по старинной холмистой дороге несколько десятков километров, по широкой речной долине, мы спустились к Оберштайну и въехав на луговину перед гостевым центром, остановились.
Рядом со стоянкой расположились киоски, с полудрагоценными камнями на витрине и я залюбовался ими. Розовые, красные, фиолетовые, синие, блестяще - чёрные - всех цветов, со множеством оттенков - камни, рождённые землёй, притягивали глаз и руки невольно старались погладить, пощупать их поверхность. Здесь даже пороги в домах, были украшены ими, а в магазинчиках вокруг гостевого центра чего только не было. Я долго выбирал и потом купил жене бусы из металлически блестящего кальцита, а дочке, стального комарика почти в натуральную величину, держащего в лапках, круглый полудрагоценный камень лазурит...
Обойдя все магазины и магазинчики в округе, мы очень устали и так как время двигалось к полудню, решили пообедать в ресторане "Кирнер", устроившись на открытой веранде, за дубовыми столами. Нам подали картофельный суп с мясом и поджаренную свинину с овощами, со сливочным маслом, с травкой и даже кусочками дыни. Жена, как всегда, ела вегетарианские блюда.
Всё было очень вкусно, и после еды выпили фирменного, старинного немецкого пива, которое мне тоже понравилось. (Я, невольно употребляю множественное число при слове пили, но конечно это попытка оправдаться перед читателями - вино или пиво, всегда пил я один)
После, пока Сюзи пила кофе я, разомлев от съеденного и выпитого, открыл брошюру о Оберштайне и прочитал, что полудрагоценные камни здесь стали добывать с начала семнадцатого века, (В России это было так называемое Смутное время) и начали обрабатывать их промышленным способом, в мастерских, позже развозя украшения из камня, по Германии, а то что оставалось и по Европе. Окрестные холмы были изрыты разной глубины шахтами, а в городках вокруг обрабатывали и торговали замечательными "камешками".
Возможно добыча разнообразных полудрагоценных камней на российском Урале, были вдохновлены, немецкими местными успехами и местными немалыми доходами...
После обеда, посовещавшись, решили ехать в сторону лесистой высокой вершины, торчащей над горизонтом в северном направлении (Высота этой вершины по карте - 816 метров). Погода стояла тёплая и ясная и мы, вскоре, свернув с асфальта, покатились по щебёнчатой дороге вверх, и постепенно поднявшись почти на вершину хребта, покрытого чистым елово-буковым лесом, остановились на развилке. Переобувшись в туристическую обувь, пошли от импровизированной стоянки, по широкой, недавней просеке, вверх...
По пути, на краях зелёных луговин, встретили несколько охотничьих скрадков, оборудованных на деревянных вышках, на высоте не мене десяти метров. Сквозь широкие окна - бойницы внизу хорошо были видны луговины и окружающий лес.
Свернув на одну из таких полян, я вскоре увидел множество следов оленей и кабанов, которые выходили сюда пастись на зорях, и здесь их подкарауливали охотники. У кабанов, судя по следам на влажной глине, были небольшие кабанята, чьи острые копытца оставляли на грязи следочки, величиной с монетку.
Жена с сыном постепенно отстали, часто останавливаясь и показывая, друг другу красивые деревья и цветы на обочине просеки. А я, как охотничий пёс, обегал всю округу, нашел несколько грибов, в России называющихся сыроежками, и был чрезвычайно доволен.
На полянах среди леса, были устроены "свежие" солонцы, с кубами, желтоватой соли, закреплённых на плоских вершинках очищенных от коры столбов, вкопанных в землю. Подле каждого такого солонца был устроен уютный, под непромокаемой крышей, высокий скрадок, с прекрасным обзором вокруг.
В одном месте, вблизи лесной дороги я увидел "зимовье" на колёсах, которое было закрыто на замок. На крыше торчала металлическая труба печки, а заглянув внутрь, через маленькое окошко, увидел, что вдоль стен стояли топчаны застелённые ватными одеялами, посередине был пластиковый стол и в дальнем углу стояла газовая печка.
"Тут можно годами жить" - подумал я и вспомнил бесчисленные зимовья, разбросанных по глухим углам сибирской тайги, в которых живал и я , часто по неделе и больше. Конечно, в зимовье нет такого комфорта, как в этом вагончике, к которому можно подъехать на машине, зато есть металлические печки, и так приятно бывает, студёной, вьюжной зимой, засыпая в таком домике, слышать потрескивание горящих дровец в печке и гул жаркого пламени в трубе...
... В вершинах деревьев, шумел тревожно налетающий порывами ветер, небо было холодного синего цвета и зайдя в лес, после ярко освещённой поляны, иногда словно в сумерки помещения, с трудом различал поверхность земли заваленной прошлогодней хвоей и сухими ветками и веточками.
После трёхчасой прогулки, вернувшись к машине, мы долго сидели на старой скамеечке и закусывали, прихлёбывая горячий ароматный чай из термоса, любовались крупноствольным лесом, буками в два обхвата и высотой до тридцати метров. Рядом, кое - где стояли аккуратные пирамидки густых, мохнатых елей, окружённые густыми зарослями кустарников. На месте старого выруба была огорожена плантация лесного молодняка, чтобы не повредили прожорливые олени, и сохранялся подрастающий генофонд.
Хозяева леса не только заготовляли его, но и заботились о регенерации запасов древесины.
После перекуса мы сели в машину и не спеша, поехали вперёд, стараясь найти короткий путь к асфальту. Неожиданно с ближней сушины, слетел крупный хищник - коршун или ястреб, и важно маша широкими крыльями, неспешно перелетел и уселся на вершину крупной ели...
... Назад в кемпинг, возвращались кружным путём и видели множество человеческих поселений, разбросанный в лесах. Посёлки эти, состояли из просторных двух и трёх этажных домов с зелёными лужайками во дворе и фруктовыми садами на околице.
"Вот бы в России так" - подумал я вздыхая и вспомнил серые бревёнчатые избёнки с грязными, непроезжими в дождь. улицами... "Тут какое-то другое отношение к жизни, - грустил я, рассматривая черепичные цветные крыши и белые стены просторных домов. - Наверное, владельцы этих домов -состоятельные люди - продолжал рассуждать я,- ездят на работу куда - нибудь за сто - двести вёрст, на дорогих, блестяще чистых машинах, а по вечерам возвращаются в эти тихие райские сельские дома и отдыхают в них до следующего утра..."
" Но вскоре - размечтался я, - наверное, можно будет, используя видео - информационную связь, вообще не ездить на работу и зарабатывать на жизнь сидя в своём доме, приезжая в офис, раз, в две - три недели, за зарплатой... - Другой мир!" - мысленно констатировал я и засмеялся, а жена подозрительно на меня глянув, ничего не спросила...
В это время мы уже спускались к Мозелю и через пять минут были "дома".
Вечером, перед ужином, я долго сидел расслабившись, в полотняном, удобном кресле и словно забыв об обычных делах: писании этого дневника, чтении книги по истории Кавказа и Чечни - созерцал медленный переход вечера в ночь...
Закатное, золотое солнце, до мельчайших подробностей высветило противоположный берег Мозеля - крутой и "причёсанный" виноградником склон - медленно опустилось к горизонту, на какой - то момент задержалось на гребне, бросая последние лучи по касательной, к обогретой за погожий день земле, и исчезло.
Но долго ещё светилось голубое небо, расчерченное серебристыми полосками лёгких облачков, постепенно темнея, принимало в окраске больше синего цвета, становилось выше и глубже, а облачка порозовели, подсвеченные усталым светилом, уже из - за пределов нашей видимости.
Мозель неслышно стремил блестяще - стальные воды вниз, к Рейну, посверкивал ровной поверхностью, отражая в темнеющем зеркале потока крутой берег, каменные, серые полосы подпорных стенок, вдоль которых по кромке протянулись асфальтовые дороги, и по ним, изредка проезжали группками и в одиночку, усталые за день велосипедисты, и автомобили уже включившие свет фар.
Заметно посвежело, и на траве появились холодные капельки росы, обещая завтра хорошую погоду. Небо, наконец, потемнело и вместе, с проявившимся на тёмно - синем, серебреным серпиком луны, над полоской соединяющей громаду земли и купол неба, загорелась одинокая звёздочка...
Кемпинг постепенно успокаивался,, затихал, засыпал, и только из одного невидимого уже "каравана", доносился оживлённый разговор двух голосов, мужского и женского, выясняющих какой - то животрепещущий вопрос.
... Поужинали привычно, неторопливо и начали устраиваться в палатках, приготовляясь ко сну. Я, как всегда, включил приёмник и отыскав русскую радиостанция, прослушал новости и после, незаметно задремал, утомлённый долгим днём... Через время я проснулся, выключил радиоприёмник и, устроившись поудобнее, заснул до утра...
... Рано проснувшись, я глянул на часы - было семь часов, тихонько выпростался из спальника, сходил в туалет, умылся и возвратившись, сел в машину писать ежедневник. Если не записывать впечатления, хотя бы несколько дней - всё забывается и там, где были восторженные переживания и долгие раздумья, ничего не остаётся кроме скучного перечисления малозначительных фактов.
После завтрака, пока жена и сын собирались в дорогу, я успел пожарить вчерашние, набранные в лесу сыроежки и переложил их в ковшик, оставляя на ужин. К тому же у нас не было соли, а есть грибы без соли всё равно, что пить безалкольное вино...
Наконец мы выехали из кемпинга и через замечательно красивые лесные урочища, зажатые с двух сторон крутыми склонами холмов, заросших травой и кустарниками, направились в столицу земли Рейнланд - Палатинат и Саарбрюкен, в Трир. Я уже много слышал об этом городе от Сюзи и потому, экскурсии этой ждал с нетерпением.
Доехав до города за полчаса, мы остановились на стоянке, находившейся в пяти минутах от центра города и заплатив за стоянку авто в течении дня, три евро отправились на целый день в путешествие по Триру - древнему городу, известному ещё во времена Древнего Рима, как столица римской провинции под названием Трирум.
... На небольшой центральной площади с многофигурным фонтаном посередине, было оживлённо и толпы туристов говорящих на многих языках Европы, в том числе на русском, ходили взад и вперёд, слонялись по магазинам и магазинчикам, сидели на приступочках фонтана, фотографировались или что - нибудь ели...
Посетили магазины и мы... Товары в них были намного дешевле чем в Англии и то, что это были товары и вещи не английские, а немецкие, или просто европейские, придавало им очарование и непонятную притягательность...
Шопинг - это интригующее и увлекающее времяпровождение для большинства туристов, а исторические достопримечательности - это как бы заявленная цель посещения.
Но главное всё - таки, - это ходьба по магазинам и рассматривание "колониальных" товаров, как посмеиваясь, говаривал один мой Питерский друг.
Местные жители действительно рассматриваются туристами, как аборигены, или "индейцы", как аксессуар любого зарубежного города или посёлка, вовсе незаметные в несметных толпах туристов. Для этих "аборигенов" идёт нормальная рутинная жизнь с нудной работой и долгим ожиданием вечера, а для туристов - это отпуск, праздник в унылой череде остальных месяцев года...
Вот и мы окунулись в этот фестиваль праздного любопытства...
Утомившись бродить по магазинам и магазинчикам, приустав от сравнений цен местных товаров с английскими, мы привлечённые ароматным запахом из киоска, купили по небольшой пицце, ещё горячей, сьели её сидя, "под фонтаном" и "усугубили" съеденное, вкусным мороженым...
и только после, отправились к Понто - Нигро, римским воротам, построенным римской властью ещё в третьем веке после рождения Христа., когда Трир, был римским владением в Прирейнской области.
Масштабы этих ворот поражают размерами - как и всё, что было построено римлянами.
Возведённые из тяжёлых, грубо отёсанных камней, толстые почти чёрные стены, возносятся на тридцатиметровую высоту и на сорок метров в ширину и были в своё время главными, "триумфальным" въездом в город, окружённый крепостными стенами, растянувшимися почти на семь километров.
В высоких внутренних залах этих ворот, в своё время, гремели металлическими доспехами римские воины - часовые. Под этими гулкими сводами, около двух тысяч лет назад, проходили устрашающе одетые в сверкающие доспехи римские центурии, слагающиеся в непобедимые, со славной историей, римские легионы, выступавшие из Трира в походы для завоевания белгов и германцев, живших в дремучих лесах, растущих вдоль Рейна.
Через время, эти легионы возвращались с победой, везя в повозках награбленное богатство и гоня перед собой толпы рабов: мужчин, женщин и детей...
... Обширный вид с четвёртого верхнего этажа ворот, открывался на все четыре стороны долины Мозеля и отсюда, наверное, часовые, в большие окна - бойницы наблюдали, за передвижением людей и войск по всей округе...
За всеми этими гигантскими строениями, вдруг, для меня открывалась реальная жизнь римского города, в социально - культурно - административном отношении, возможно до сих пор непревзойдённой, современной "экономной" цивилизацией.
Всё бытие тогдашнего римского гражданина, было выстроено по законам развивающимся долгие столетия... Искусства и ремёсла были тогда утончённы и "технологичны" - не было автомобилей и самолётов, но были громадные театры и представления, роскошно поставленные и похожие на реальную жизнь римского гражданина; были бои гладиаторов - развлечение для воинов, были утончённые римские бани, в которых спортивные залы, соседствовали с библиотеками и массажными кабинетами, в окружении широких площадей, украшенных замечательными скульптурами и публичными зданиями...
Если сравнивать современного европейского обывателя и просвещённого римского гражданина, то первый может действительно показаться варваром, с его стремлением к комиксам, телику и футболу.
И главное отличие, наверное, состоит в духе народа и в духе времени. Жалкие сегодняшние попытки возродить римское величие просто невозможны, так как демократия, всё и всех свела к каким - то жалким действиям по зарабатыванию денег всяческими, праведными и неправедными методами, научила быть трусливыми и мелочно - экономными...
Глядя на гигантские римские строения, я часто думаю, что это строили и задумывали какие - то физические и духовные гиганты, гордые своей силой и непобедимостью, воспитанные в традициях драматической, часто трагической истории Рима от начала его истории, до апогея, и позже, медленного, величественного упадка.
Видимо, сама система ценностей исповедуемая той или иной общностью людей формирует их характер, их отношение к жизни и смерти. И видимо что - то сломалось в системе отбора человеческих индивидуумов, сразу после гибели Рима и вполне может быть, что мы, всего лишь жалкие потомки Великой породы людей жившей две тысячи лет назад, в Средиземноморье.
Ведь и на появление Иисуса Христа в Иудее, можно смотреть, как на продолжение той, давно умершей цивилизации. Ведь неспроста, Он появился именно две тысячи лет назад, на окраинах Римской империи, в период её расцвета. Ведь свет Иисуса, уже две тысячи лет светит всему миру, живущему в ожидании второго Его пришествия...
Из этого вполне возможно сделать вывод, что мы медленно деградируем, и когда Иисус Христос придёт на Землю во второй раз, мы уже вполне будем готовы к Страшному суду...
Такие или похожие мысли одолевали меня, после посещения Триумфальных ворот...
После небольшого отдыха в живописном скверике, где на перекрёстках песчаных дорожек стояли скульптурные изображения, выполненные в стиле барокко, с порослью разноцветных мхов на каменных лицах. Это невольно вызывало усмешку - настолько нелепа была эта "мшистая борода" на лице, какого - нибудь красавца - Адониса или Амура...
Но странно - эти мхи, почему - то никто не счищал, и казалось, что они уже проросли сквозь камень...
Чуть позже, мы попали в гигантскую римскую базилику, сложенную из квадратного по форме кирпича и представляющую из себя, большое пустое помещение без внутренних перегородок, некогда служившее храмом -убежищем для римских богов.
Много позже, уже в Средние, дремучие века, в нём поселился Бог христиан и продолжает жить в обновлённом уже виде и сегодня.
Тишина и любой резонирующий в громадном помещении звук, продолжают вызывать невольный испуг и уважение у самых отъявленных атеистов. Время от времени, в насторожённую прохладу этого помещения заходят группы туристов, ведомые гидами, громкими голосами рассказывающие одну и туже печальную историю об этой римской базилике, ставшей давным-давно церковью...
К базилике, немного нарушая римское величие и торжественность, примыкает дворец герцога, выстроенный в восемнадцатом веке, в вычурном стиле барокко - типичное жилище избалованных жизнью аристократов...
Рядом красивый парк, в глубине которого, стоят сохранившиеся руины (масштабные и несовременные) римских бань. Ещё дальше - остатки амфитеатра, на двадцать тысяч зрителей, с почти сохранённой внутренней ареной и покрытыми землёй и травой бывшими рядами трибун.
На этой арене римляне и гости города наблюдали бои гладиаторов и схватки вооружённых воинов с дикими кровожадными хищниками...
Иногда, наверное, под улюлюканье толпы, на этой арене скармливали хищникам беззащитных христиан, которых тогда в Риме, преследовали как сектантов и обвиняли во всех смертных грехах...
Это был тогдашний стиль жизни, к которому постепенно приближается и мы, то есть современный мир, с кровавыми боями боксёров - профессионалов, конными скачками и африканскими сафари - охотами на львов в саванне.
Наша жизнь сегодня всё больше уходит от христианских правил и канонов, и всё больше ожесточается, милитаризируется и оглупляется. Электронные игры даже для малых детей погружают их в атмосферу войны и насилия.
Таков был, как мне кажется и стиль жизни в римском государстве, только без современного лицемерия и фарисейства. То, что сегодня считается на официальном уровне преступлением, тогда, считалось доблестью...
... Я постоял наверху бывших трибун, ныне засыпанных землёй и поросших травкой, спустившись вниз, погулял по песчаной арене, представляя себе, как шумно было здесь, во дни представлений: на арене рычали львы, звенело металлом оружие и доспехи гладиаторов, раздавались их яростные гневные крики, и стоны боли, а во дни праздничных представлений гремели овации...
Сегодня здесь, пытаются возродить хотя бы овации - на арене стояло громадное чудовище из папье - маше, человеко - бык, Минотавр, вокруг которого, вечером в театральном представлении, будут разыгрываться человеческие страсти, по мотивам пьес древних драматургов...
После традиционного фотографирования с Минотавром "в обнимку", мы спустились в сырые подземные помещения, в которых, некогда, со страхом ожидали своего выхода на арену, гладиаторы и дикие звери...
От амфитеатра мы уходили притихшие, но, выйдя на улицы города, повеселели. Вскоре мы подошли к дому, в котором родился и жил, вождь международного пролетариата - Карл Маркс. У дверей его дома - квартиры стояла очередь из китайских туристов и я, со вздохом отложил посещение музея на следующий приезд. Да и билет был дороговат - капиталисты сегодня, делают деньги даже на имени своего злейшего врага...
Последней крупной достопримечательностью города был громадный кафедральный собор, построенный в начале второго тысячелетия нашей эры.
Экстерьер храма поражает многообразием деталей, башен, шпилей, выступов сделанных давным-давно, из местного камня - песчаника. Он возносится к небу почти на стометровую высоту и перетекает в многообразие внутреннего, сложно расчленённого пространства, заполненного искусно вырезанными из камня и дерева алтарями, гробницами местных святых и иерархов...
Поразила одна причудливая скульптурная композиция: богатый горожанин, в роскошном костюме, и драгоценными камнями в кольцах на руках, возлежит довольный и гордый, читая книгу, а рядом, сбоку, немного со спины, стоит Смерть с косой и скалит беззубый череп. Наивная, но реалистичная аллегория, касающаяся и нас с вами тоже, как впрочем, и всех остальных туристов, глазеющих с любопытством на величие прошлого...
Выйдя из собора, сумрачного и прохладного, мы вновь окунулись в суету жизни, войдя в современный универсам расположенный неподалеку от собора. Я выбрал и купил себе хорошо сшитый и недорогой пиджак и был доволен...
Так, современная суета, пошло вторгается в жизнь вашего покорного слуги, автора этих заметок, иногда воображающего себя праведным судиёй прошлого и настоящего, а на деле - обычного, современного мещанина. Его, то есть моя суетливость, не оправдывается даже мечтами о том, что в новом пиджаке и серых брюках, он собирается ходить в Роял - Оперу, на балет, или в Альберт - холл, на симфонические концерты.
Автор, тоже не лишён пошлого тщеславия, в насмешливой рутине бытия, тоже не замечающий Смерти с косой, притаившейся неподалёку, может быть за ближайшим углом...
... Возвращались в свой городок Тритенхайм уже под вечер, перегруженные впечатлениями и молча обдумывающие всё увиденное...
Приехав в кемпинг, на ясном солнцезакате, сидели и пили чай и кофе после ужина, и разговаривали о римской цивилизации, так много давшей современному Западному миру. Именно преемственность римских обычаев и традиций, культуры и искусства, дали возможность развиваться в Европе и христианству и экономике и промышленности.
Европа сегодня - законный наследник античности и её гегемония в современном мире (США - тоже часть такой Европы) обусловлена крепостью фундамента, заложенного величавым Римом...
... Ночь прошла спокойно и утром, проснувшись, чуть позже обычного, после завтрака, мы поехали в лес, через Ноймаген. Там в магазинчике - булочной, купили свежего ржаного хлеба, с семенами подсолнечника и ароматных, поджаристых сладких плюшек.
Затем, поднявшись, по петляющей по косогору дороге, на плоскогорье, с торчащими по гребню холмов "мельницами" - электротурбинами - "ветряками", повернули вправо и въехав в большой лес, остановились у обочины, рядом с уютными столиками для пикников.
Время было около полудня и мы расположившись, за столиком вполне комфортно, пообедали свежим хлебом с сыром и плюшками к чаю, а потом собрав всё в багажник, переобулись и пошли гулять, вверх, по лесной дороге, в глубину лесного массива. По этой дороге, наверное, много лет назад вывозили лес, а сегодня, она наполовину заросла, укрылась то буковыми, а то еловыми чащами. Кое - где, на лесистом склоне, из земли вылезали "горбясь" скальные останцы, сложенные из стланиковых пород.
На обочине, я нашёл несколько полузасохших маслят, две или три сыроежки и даже несколько лисичек.
Дойдя до шумящего во влажных зарослях ручейка, мы повернули направо, на сухой бугор, и в метрах пятистах оттуда, в крупноствольном сосняке, на перекрестье лесных дорог и дорожек, нашли перевозную, охотничью будочку, крошечную, в длину человеческого роста, но с печкой, с лежаками по бокам и с дровами в дальнем углу, уложенными поленницей.
"Вот такую же надо бы сделать в Сибири - подумал я. - Её, в район Байкала, можно по лесовозным дорогам завезти, в самые дебри. И жить, сколько душа захочет, а потом перевозить на новое место..."
Пройдя чуть дальше, я увидел с краю длинной поляны, скрадок, сделанный из металлической сетки, утыканной для маскировки, елово-сосновыми ветками, до уровня человеческой головы. И я вновь подумал, что из такой мягкой металлической сетки, можно делать скрадки и в тайге, на марянах и на больших болотах, и в них караулить зверя на зорях, когда копытные выходят пастись или есть болотную травку и коренья. Такой скрадок, можно временно сооружать и на солонцах...
Здешние солонцы сооружаются иначе, чем в сибирской тайге. Забивают посередине полянки столбик или спиливаю дерево на высоте полутора метров и сверху, в столбик, пробив куб соли (размерами с большую булку хлеба) закрепляют металлическим штырём, в дереве. Зверь найдя этот солонец, начинает на него ходить, лизать соль и охотник, спрятавшись в таком скрадке, подкарауливает его.
... Ещё удобнее охотится на солонцах из сделанного из досок, высоко устроенного скрадка, в котором можно не только сидеть удобно, но при случае и подремать, ночью, в ожидании прихода зверя...
Я, отделившись от жены и сына, большими кругами ходил по лесу, высматривая настороженных оленей, и так наломал ноги, что едва шёл уже, к концу прогулки.
Собравшись, в конце концов, у машины, мы, на луговине, у обочины, пообедали вкусными бутербродами с сыром и колбасой и совсем уже собрались уезжать, когда к нам подошла женщина и попросила довезти её до ближайшего посёлка - у неё, неподалеку, неожиданно сломалась машина. Мы с удовольствием подвезли её в богатый особняк, стоящий на вершине холма, над долиной Мозеля.
Дом принадлежит богатым немцам, а женщина, филипинка, была в доме за сторожа и садовника. Замечательные интерьеры трёхэтажного, просторного дома, большие окна с видом на реку, антикварная мебель и дорогие безделушки, дали нам представление о жизни и условиях обитания современного богатого немца - буржуа.
Хозяева жили где - то далеко, в Гамбурге или в Берлине, а в этот дом приезжали изредка, в перерывы между интенсивным зарабатыванием новых денег, в том числе на содержание этого дома.
Осмотрев роскошный дом, мы через большой сад вышли во двор и простившись, поехали в наш кемпинг, который был виден из окон особняка, далеко внизу...
Вечером у меня разболелся живот и я вспомнил, что в лесу смешал чай и некипяченую воду, выпил эту смесь и был наказан за непредусмотрительность...
Я почти всю ночь, по временам крался среди спящих караванов к туалету, и потом так же тихо старался прошмыгнуть к палатке. К утру всё наладилось, и я в изнеможении заснул, уже при первых проблесках восхода...
Наутро, проснувшись поздно, решили ехать во второй раз в Трир...
Здоровье моё после сна поправилось и потому, попивая горячий чай я сидел в кресле и рассматривал, привычный уже вид противоположного берега реки, с виноградникам на склонах и "шапкой" лиственных деревьев, ближе к вершине холма.
Кемпинг наш, в Тритенхайме, расположился на плоском зелёном травянистом берегу, по краям засаженного, деревьями грецкого ореха, дороги. Одна из сторон кемпинга выходила на берег реки и, расположившись поближе к реке, мы по утрам и вечерам, наблюдали текучие массивы глубокой и широкой реки, впадающей где - то ниже по течению, в крупнейшую, легендарную реку Западной Европы - Рейн.
По Германии, Мозель протекает с юга на север, извиваясь по глубокой широкой долине, посреди крутых холмов, плавно огибая естественные препятствия.
На одном из полуостровов и расположен городок Тритенхайм...
Издавна, в селениях стоящих по берегам Мозеля, занимаются виноградарством и виноделием. Мозельские вина известны по всему свету, особенно белые вина. Они обладают замечательным вкусом и ароматом, и его здесь делают так много, и такое разное, что почти в каждом доме, предлагают своё вино с особыми, как утверждают знатоки, качествами.
Наш кемпинг существует уже давно, и моя жена с детьми побывала здесь лет десять назад. Ей так понравилось, что она привезла и меня, показать эти дивные места...