Королева Наталья Александровна: другие произведения.

Л.Н. Толстой "Детство"

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 14, последний от 16/04/2008.
  • © Copyright Королева Наталья Александровна (kor2003@mail.ru)
  • Обновлено: 24/04/2007. 5k. Статистика.
  • Статья: Канада
  • Оценка: 4.01*109  Ваша оценка:

    
    
                        Глава XV. ДЕТСТВО
    
    
       Счастливая,  счастливая, невозвратимая пора детства! Как не
    любить,  не  лелеять  воспоминаний  о  ней?  Воспоминания  эти
    освежают,  возвышают мою  душу  и  служат для  меня источником
    лучших наслаждений.
       Набегавшись  досыта,  сидишь,  бывало, за чайным столом, на
    своем  высоком  креслице;  уже  поздно, давно выпил свою чашку
    молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места,
    сидишь   и  слушаешь.  И  как  не  слушать?  Maman  говорит  с
    кем-нибудь, и звуки голоса ее так сладки, так приветливы. Одни
    звуки   эти  так  много  говорят  моему  сердцу!  Отуманенными
    дремотой  глазами  я пристально смотрю на ее лицо, и вдруг она
    сделалась  вся  маленькая,  маленькая  -  лицо  ее  не  больше
    пуговки;  но  оно  мне  все  так  же ясно видно: вижу, как она
    взглянула  на  меня  и  как улыбнулась. Мне нравится видеть ее
    такой крошечной. Я прищуриваю глаза еще больше, и она делается
    не  больше  тех  мальчиков,  которые  бывают  в  зрачках; но я
    пошевелился  -  и  очарование  разрушилось;  я  суживаю глаза,
    поворачиваюсь, всячески стараюсь возобновить его, но напрасно.
    Я встаю, с ногами забираюсь и уютно укладываюсь на кресло.
       - Ты опять заснешь,  Николенька,  - говорит мне maman, - ты
    бы лучше шел на верх.
       - Я не хочу спать,  мамаша,  -  ответишь ей,  и неясные, но
    сладкие  грезы  наполняют воображение,  здоровый  детский  сон
    смыкает веки,  и  через минуту забудешься и  спишь до тех пор,
    пока не разбудят.  Чувствуешь,  бывало, впросонках, что чья-то
    нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и
    еще  во  сне  невольно  схватишь эту  руку  и  крепко,  крепко
    прижмешь ее к губам.
       Все  уже  разошлись;  одна  свеча  горит  в гостиной; maman
    сказала,  что  она  сама  разбудит  меня;  это  она присела на
    кресло,  на  котором  я  сплю,  своей  чудесной  нежной ручкой
    провела по моим волосам, и над ухом моим звучит милый знакомый
    голос!
       - Вставай,  моя душечка: пора идти спать. Ничьи равнодушные
    взоры не  стесняют ее:  она не  боится излить на меня всю свою
    нежность и любовь. Я не шевелюсь, но еще крепче целую ее руку.
       - Вставай же, мой ангел.
       Она другой рукой берет меня за  шею,  и  пальчики ее быстро
    шевелятся и щекотят меня. В комнате тихо, полутемно; нервы мои
    возбуждены щекоткой и пробуждением;  мамаша сидит подле самого
    меня;  она трогает меня;  я  слышу ее запах и  голос.  Все это
    заставляет меня вскочить, обвить руками ее шею, прижать голову
    к ее груди и, задыхаясь, сказать:
       -  Ах, милая, милая мамаша, как я тебя люблю! Она улыбается
    своей  грустной,  очаровательной  улыбкой, берет обеими руками
    мою голову, целует меня в лоб и кладет к себе на колени.
       - Так ты меня очень любишь?  -  Она молчит с минуту,  потом
    говорит:  - Смотри, всегда люби меня, никогда не забывай. Если
    не  будет  твоей  мамаши,  ты  не  забудешь ее?  не  забудешь,
    Николенька?
       Она еще нежнее целует меня.
       - Полно!  и не говори этого,  голубчик мой,  душечка моя! -
    вскрикиваю я,  целуя ее колени, и слезы ручьями льются из моих
    глаз - слезы любви и восторга.
       После этого,  как,  бывало, придешь на верх и станешь перед
    иконами,  в  своем  ваточном халатце,  какое  чудесное чувство
    испытываешь,  говоря:  "Спаси,  господи, папеньку и маменьку".
    Повторяя молитвы,  которые в  первый раз лепетали детские уста
    мои за любимой матерью,  любовь к  ней и  любовь к богу как-то
    странно сливались в одно чувство.
       После  молитвы  завернешься,  бывало,  в  одеяльце; на душе
    легко,  светло  и отрадно; одни мечты гонят другие, - но о чем
    они? Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на
    светлое  счастие.  Вспомнишь,  бывало,  о  Карле Иваныче и его
    горькой  участи  -  единственном  человеке,  которого  я  знал
    несчастливым,  -  и  так  жалко  станет, так полюбишь его, что
    слезы  потекут  из  глаз, и думаешь: "Дай бог ему счастия, дай
    мне  возможность  помочь ему, облегчить его горе; я всем готов
    для  него  пожертвовать".  Потом  любимую фарфоровую игрушку -
    зайчика  или  собачку  -  уткнешь  в  угол  пуховой  подушки и
    любуешься,  как  хорошо,  тепло  и  уютно  ей  там лежать. Еще
    помолишься  о  том, чтобы дал бог счастия всем, чтобы все были
    довольны  и  чтобы  завтра  была  хорошая  погода для гулянья,
    повернешься   на  другой  бок,  мысли  и  мечты  перепутаются,
    смешаются, и уснешь тихо, спокойно, еще с мокрым от слез лицом.
       Вернутся  ли   когда-нибудь  та  свежесть,   беззаботность,
    потребность любви и  сила веры,  которыми обладаешь в детстве?
    Какое  время  может  быть   лучше  того,   когда  две   лучшие
    добродетели -  невинная веселость и  беспредельная потребность
    любви - были единственными побуждениями в жизни?
       Где те  горячие молитвы?  где лучший дар -  те чистые слезы
    умиления? Прилетал ангел-утешитель, с улыбкой утирал слезы эти
    и навевал сладкие грезы неиспорченному детскому воображению.
       Неужели жизнь оставила такие тяжелые следы в  моем  сердце,
    что  навеки  отошли от  меня  слезы  и  восторги эти?  Неужели
    остались одни воспоминания?
    
  • Комментарии: 14, последний от 16/04/2008.
  • © Copyright Королева Наталья Александровна (kor2003@mail.ru)
  • Обновлено: 24/04/2007. 5k. Статистика.
  • Статья: Канада
  • Оценка: 4.01*109  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка