Приступая к речам, 
еще раз обратимся с молитвой 
к спасителю, 
дабы он указал нам 
счастливый путь от странного 
и необычного 
повествования 
у правдоподобному выводу.-ПЛАТОН."Тимей".

I.ОСОЗНАНИЕ
Горят огни за чёрным перелеском,
Дома, как души, не уложишь спать,
они тревожатся и полны тихой страсти,
в них сущностью день с ночью говорят.
А утром мат под окнами серчает
и в анекдоте свежая молва
шершавым языком паскудного мычанья
троит. В рабочем дне
ещё начало утра голубого;
отбойным молоткам, лебёдкам
петь и ныть.
В подъёмных кранах
тихая тревога.
Но вот в работе все. И руки говорят.
Посёлок пуст,
а где-то сосны валят.
И этот стон столетних стариков
стоит в бору сосновом,
а тракторы хрипят,
на разворотах пни корчуя.
Щепа шуршит, как мышцы, извиваясь.
Вот звук грудной охватывает лес,
по просекам стволы
могучих мёртвых елей
на лесопилку в грудах
волокут. Хохочут пилы, мерзко улыбаясь,
во влажной радуге опилочной муки;
вот  строят штабеля из досок-тел
распластанных стволов,
как будто кости сортируют.
У леса спит река,
безлика  и послушна
она в осенний томный период.
В низовьях хлюпают гудки
и тащатся до пристани на биржах.
Горбатый, желто-серый лесовоз
толкает к пристани открытую платформу,
вода не суетится, к причалу
баржи мирно пропуская.
Вот встали все, к погрузке
изготовив плечи. Движение
огромных механизмов.
В движенье всё в единоравной цели.
И в этот миг всё мертвое живому в сути
равно или подобно, восхищая нас. 
Ах, как нам хочется, 
не двигаясь, столетьями 
стоять как сосны-исполины и видеть время.
Сознавать как всё меняется вокруг 
и провожать врагов в последний путь.-
Пускай износят облик человека. 
Но в этом труд, искусство 
и наука секрет свой общности творят. 
Так в кибернетике машина 
лишь интеллект всё силилась понять. 
А красок парадокс и формы у ваянья 
стремятся уловить из мира у сознанья,
одушевить и вычеркнуть себя из мёртвых 
и бездумных созерцаний. 
Не то же мы. Мы
люди, стремимся всюду 
и везде себя овеществить. 
Как будто дух нас к этому влечёт. 
Не в этом смысл ли творчества горенья, 
не в этом суть пророческая слов, 
сжигающих как пламенем поэтов
и окрыляющих философов-
-творцов? Чем гуще лес, -
стройней и звончей ели, 
чем дальше глухомань, 
тем сутью механизмов жизнь 
проще открывается тогда, 
и нет уютности вещей, 
в которых мы как будто механизмы, 
Но нет тогда и помыслов 
О смерти. Ведь , если сам поэт 
её пророчит словом для себя, 
как Пушкин, Лермонтов и многие другие, 
он смертен уж тогда, когда замыслил слово,
 а в нём самоубийство. 
Избрать судьбу так может лишь поэт.  
Ведёт нас к истине наш облик богоравный 
Всего и Целого, где часть от части мы.
Вот почему в пути многострадальном 
солёней смерть в объятиях судьбы. 
Вот почему
и в сущности материй 
все свойства ощущения живут, 
вот почему в поэзии, искусстве
одушевляем мы затраченный наш труд.


II.ВЫБОР ПУТИ 
Пройдя свой путь, 
оглядываясь, новое увидишь. 
И с этого момента всё:
цветение, дыхание и
смертность,
все запахи, походки, встречи,
сны
приобретают смысл
и множество значений.
Посеев жизнь,
пожнёшь её характер,
а в зёрнах выберешь
зерно
И в нем УВИДИШЬ
всё своё. 
Так на полях
дыханье сенокоса 
свободой наполняет грудь.
Роса и влажность.
Замирает сердце,
как будто что-то тут
должно произойти.
Сбор урожая.
Отлитое зерно ,-
начало умирания и жизни.
Вот хор токов замолк, замолк. И
осень просится
с порога в дом.
цветение, дыхание
и смертность.
Так пламя искры
зарождают и
торжеством оно живёт,
мохнатой ночью
тает, тает,
с восходом солнца
пропадёт.
Пройдут года, 
но память держит 
все эти случаи всегда. 
Природа наше дарованье 
несет наш луч от света в тьму.
В аудиториях и залах,
в прохладных комнатах учебных,
в глазастых  выпученных окнах
и в дробном шуме перерывов
мы зреем, словно
в инкубаторе яйцо.
Пусть существа от сути Бытия,
но Бытие есть целое в причине,
есть собственное следствие,
а Целое есть время, альфа и омега,
начало и конец в отличие  Всего.
Всё - вечность составляет и
не имеет ни начала,ни конца.
Ведь глупость философская незрима,
она в пузырчатых словах профессоров
играет догмой вечного начала. 
Вот почему долой от размышлений 
стремится ум у бедного студента, 
вспотевшего от истин разных измов. 
Холуи рядом тут. Они за рок-н-роллы, 
они за бред из чувственных словес, 
они за сапоги проваренные всмятку, 
они за смысл того  
чего в природе нет. 
Но час мышления придёт, -
он контрапункт - многоголосье 
душевно - внутренний переживаний. 
Его зовут, и он придёт.
Тот труден путь.
Безмыслие спокойство порождает.
И чувство слушать,но не понимать,
желание внимать.
И в этом суть от наслаждений
любого телевизорного стона,
отсюда разговор весь
ради разговора,
отсюда хохот норма
всяких знаний,
отсюда сам себе
вседневный враг.
По сути дел от
этого начала
путь к травоядным,
путь к стадности
бессмысленных животных.
Мы суть движений
можем осознать,
предназначение и
значимость их тоже,
но если смысла нет, то
в жизни нет и
цели.
В чем связь меж словом,
чувством
и желудком?
В уподоблении
общественным животным,
мычащим в сладости
сегодняшнего
дня и
жаждущим все новых развлечений.
Ведь, если ценности для наслаждений создавать
копить весь жир для тучного желудка,
похабным станет мир тогда, а всем живущим
жутко.

III.ВООДУШЕВЛЕНИЕ
Пусть тысячи миров фантазий 
во сне и на яву 
придут навстречу нам.
Что в том того? Пустое развлеченье.-
Потешат,разбегутся. 
Ведь,если дух наш спит, 
не связывает мёртвое 
с живым в единый 
тесныйй узел таковой, 
то грани мёртвого - живого исчезают.
Куда бы ты не шёл и где бы не смотрел:
вот мёртвое,но нет
оно живое!
Так в чём же
смысл фантазий
таковых?
Лишь в хаосе сознаний;
рассеяв тёплый свет,
они в душе являют
способность во-
- одушевлений.
Душа в душе
фантазией
поёт.
Вот город спит,
Но утро распахнуло
и чистоту,
и розовый уют,
омывший стёкла,улицы,
дома.Но грохот встал.
На дыбе заорали
троллейбусы,автобусы,
трамваи.
И чёрный вал
обрушился
в работу.
Мгновения сливаются в секунды,
секунды разжижаются в часы.
И только мозг в своих преодоленьях
готов обнять,
соединив и хаос,и
порядок
в неизмеримо малом
временном пространстве,
и всё понять,
осмыслив
чувства дня:
в рябине розовой так много бытия,
а в этой капле сложного раствора всё солнце
растворилось вдруг, 
в ковшах расплав кипящего металла,-
в нём воля множества людей;
в прокатной
чистозвонкой стали -улыбка мастерства. 
И в сущности всё просто.
Но простота ведь правдой не бывает. 
Вся простота
из сложных парадоксов. 
А  в парадоксе гения начало. 
Себя же гений объяснить не может. 
Поэтому не в сути он просиженных штанов
и не в количестве
процеженных бумаг,
грызущей критики мышей,
не в коллективе милых любомудров.
Не вспыхни лампочка,
фонограф не возникни,
на серебре не будь изображений,
как долго ждать пришлось бы
нам новых,новых во-
- одушевлений,
соединив мир хаоса
с порядком.
Оно как чёрный острый лом
бьёт стену в опыте,
экспериментом,
пробивая брешь
в неведомую пустошь
вдохновенья.И вот
вдруг польза в острие.
И в эту брешь неведомой природы
уже спешит поток чернорабочих
как в проходную утреннею сменой.
Познание в незнанье рождено.
Но,если знание
как пламя разгорелось,
то в топке разума
и хаос,и порядок в один поток
сливаются всегда и,
пожирая тело вдохновенья,
дают нам лёгкость во-
- одушевлений.
Вот почему фантазия
есть топка без огня.
Красивой формою своей
она влечёт себя потрогать,
мудрёные
пощупать изразцы
и загадать
все качества изделий.
Как хорошо
за пивом помечтать
в удобной позе,
шлёпанцах,халате,
когда домашняя
умученная рать
храпит по комнатам,
фантазией свистя.
Им снится ветка
сакуры японской,
пустыни Гоби
жёлтые пространства
или укусы комаров,
сбор ягод и грибов,
а может быть
рабочие семестры,
колхоз и
коллективный труд,
или китайский
император.
Так сдвиньте  истин
столп.
К нему мы,
припадая,
хотим вскарабкаться,но
с гладкости его
скользим
в незнание
под тяжестью своей.
Какая суета,
вот тут
столпотворенье!
Но раз ум,вера в во-
одущевленье немногих
на столп истины возносит,
а призрачность тождественности
истин откроется тем столпникам
тогда.Вот почему в конце пути
все мудрецы
не открывают рта.

IV. ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕКА
Одушевление природы, 
овеществление себя 
нам дарит чувство вдохновенья 
в тропинках стоптанных фантазий, 
куда нас сущее ведёт. 
И даже космос с воинством сверхзвёздным, 
мерцающий над нашею судьбой, 
не дышит
человеческим сознаньем. 
Он с завистью глядит 
на розовые зори, на глухариный ток,
на свадьбы лошадей в малиновом закате, 
на чудаков,
наполненных сознаньем 
извечной единичности своей. 
Как море ртутное весомо 
в седой расплавленной игре,-
пространство дышит разговором, 
понятным небу и луне, а тени скал,
перемещаясь, всё шепчут вечности о том, 
что вся земля кусочек рая 
в пространствах космоса пустых,
а на земле зелено-голубой
жизнь  уникальна, единична. 
Пускай
в планетных мирозданьях 
Земля теряется
в тумане себе подобных тел как твердь, 
пускай
Коперника система верна по
точности своей, но и тогда
система Птолемея
вею Землю видит
центром для живого,
ведь живы мы и
только мы одни.
Мы центр
для Духа притяженья.
Пускай
все солнца
совершают путь
в фигурах сложных геометрий
бесчисленных
тяжёлых атмосфер,но
жизни центр был,есть и
будет в нас,мельчайших
проблесках ноогенеза,
а центр его-
зелёная Земля.
Духовное из космоса
начало
в нас отдыхает,
чувственно резвясь
и наполняясь жизнедейством.
Как емкости сознании духа
мы
чувственной природою своей
осмысливаем смысл
при родного начала:
бегущих рек поток
и солнца свет,
и жгучее тепло и превращаем их
на пользу бытия или во вред.
Добро и зло.
Они основы
механизма,движущего дух. Но
в смысле смысл рождая,
мы. совершенствуем
у духа механизм,в незнании
познанье извлекаем и,
отрицая
в творчестве живое,
всей бестелесностью
рассматриваем Дух
как новых истин
откровенье.
Мы,в зеркало глядясь,
себя себе уподобляем.
Но сущностью мы мнимы.
И отразившись
в зеркале природы
мы
в ней уже не мы,
а мнимость геометрий.
В подобии себе
мы не равны
себе подобным.
Итак,
в походе век
от века
рождаем мы
феномен человека,-
среди живых
единого творца.
В нём всё и ничего,
чего бы он не знал,
О чём бы представлений
в непостижимой прелести природы
не имел.
В своём пути от чувственных исканий
свободен в них единственный
один.
В своём пути он
и добро,и зло.
С зеркальной
глянцеватости озёр,
из радуг
водопадов,
от тяжести
морей,от
городов гремучих его
единственность-феномен,
как эхо
грохнувшего грома
уходит молнией из
тучи к
сияньям звёзд,
к тем далям необъятным,
в которых воинство небес
хранит из мыслей
озаренье и
дарит нам
своим мгновеньем.
Так звёздный блеск
мчит
в отражённости
своей
в небесный свод
феномен человека,
рождённого
из истин
на Земле как центре жизни,
месте
для дерзаний.
феномен -
как загадка-идеал
живого,мыслящего
тела ,
Движенье Солнца и
Луны
всем поколениям
известны
как время,отмечающее
путь,события из жизни
человека.
Он черпает себя
в не времени  своём,
у будущего века,у прошлого затем,-
и так живут они
вдвоём.
V.ХАРАКТЕР  ТВОРЧЕСТВА
Пусть
здравомыслие
как мера -эгоизма,
налитое в кувшин озлобленного я,
плодит простых людей.
Пускай  со смехом чувства превосходства
они все истины
считают за собой.
Пусть впляс идут
навстречу водопою,
пусть
порождают собственность
в инстинкте бытия.
Что нам до них.
Наш путь иной
под этими плевками.
Их творчество
в экстазе Эроса поёт.
Любовь
вне вечности идей,
а ложный путь
для вдохновенья;
не та Любовь,
что к богу нас зовёт,
а та,
что ложь и самомненье.
Объятье злых и
холеных самцов,
продажные объятия Далилы...
Напиток Эроса-
горение в пустом;
свеча,-
истлевшая в слезах из парафина.
В каком  энтузиазме
творчество дано?
В поэзии,религии,
основе философий, 
в научном осознании всего.
Религия-
как звёзды братства,
открытого с небесной вышины.
Блаженных сердцем
радует она.
Она в приливе
океана
нисходит в душу созерцаньем;
отхлынув вдруг, 
безумство оставляет и хохот оболваненной толпы. 
Её волна в тысячелетьях, 
её волна духовная в пустынях,
в которых дух безбрежности витает. 
Кто верит,- сердцем сознаёт 
её божественные тайны;
кто верит -чувствами живёт;
кто верит, полнотою счастья
содержит внутренний свой мир.
Пускай тогда плетут
о коллективном целовании креста
как о вреде санитарии.
А больше ничего?
Понятия поэзии-объятья слова,
проникающего в душу,
объятья смысла
трепетности трав в осенней чувственности
плачущей природы,
метелей зимних в сказках зла,
весенней синевы
озёрного молчанья.
Поэзия
в таинственности слов
метафорического,  яркого начала,
в согласных звуках 
боевых бряцаний
и в нежной гласности "е", "о" и "и"
а в знаках препинаний -
солдатская муштра.
И вместе всё-познанье откровений,
вневременных сокровищ языка
и сложности логических мышлений.
Так путь поэзии,
От символа ступая,
нас движет к сложности сознаний,
открывших  грусть в
сердечной тишине,
страдания в безумстве
духа
и смысл глубинности
в обычном сером дне.
Раскрыв объятия,
идём навстречу слову,
в новый мир познаний,
в доходчивую простоту
ритмических дерзаний.
А философия? 
Как знание всех знаний.
Нам к ней идти или
бояться всех её воспламенений?
как физикам 
от метафизики бежавшим?
Бояться логики,
сознательности слов?
самих себя
бояться невозможно.
Всё откровение
осмысливает разум,
хотя
даётся нам оно во сне,
в смятенье духа,
шепоте безумства,
Но озарением
встаёт оно в сознанье
как утро прожитого детства.
Так свет и тень
нам на листе бумаги
объёмное
пространство отражают.
Осмыслим же его. 
Всё, что дало
нам в ощущении природы, 
то вовсе не осмыслено, 
не понято сознаньем, 
и в сущности открытых оснований 
нам цель искать и мыслить, и страдать.
Осмыслить сущность 
духом в дерзновенье, 
понять природу, 
мир и осознать, 
что наша воля есть всегда стремленье 
не потушить божественный пожар, 
горящий в нас 
из мыслей философий. 
В познании себя 
вся собственно наука. 
В познании себя- 
так отражается объемлющий нас мир. 
Взгляните в зеркало природы. 
Его мы видим в нас, 
в себе. 
Когда в себе увидим 
мы восходы солнечного дня,
когда природа отразится в нас 
сиюминутным чувством озаренья, тогда
узнаем мы себя, 
как извлекая смысл, запечатлеть
всю сложность бытия, 
абстрактностью обычных математик, 
словесной кодовой игрой,
дающей в чувственности 
разума начало.
Всё наше в нас, но не для нас, -
для мира воплощение находит.
И снова мы, себя  овеществляя,
одушевляем видимый нам мир. 
Прекрасное в прекрасном, 
а переплавив всё в себе, 
в природу вносим ясность.

ЭПИЛОГ
Ловлю насмешку глупых взглядов, 
мычащий тон нравоучений, 
В зубастой пасти плотоядной 
нас оживают раз влеченья.

Как здравы мысли зубоскала, 
о, сколько желчи, сколько яда 
на языке из измов жала 
его нутро аптеке дало!

Пускай орут. В душе теснины, 
от горя грозное злосчастье. 
Как растопить на сердце льдины, 
из духа вытопить напасти?

Пусть жизнь встречает нас в седле, -
Тем лучше, большие тревоги, 
но, если заперты дороги, 
как трудно в сером бытие.

Всмотрись, всмотрись и в цвете сером, 
насторожи свой чуткий слух, 
Твое измученной тело, 
встречает новый светлый дух.

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка