Я ПОЮ
Я пою, заплетаясь языком о китайские вирши.
Кто всех более стихов пишет.
Кто более не пишет.
Почему же о китайские?
От того, что кусок каравая,
Воробьи атакую смело
У афиши, афиши Вонга Кар Вая.
Далеко, далеко за рекою,
О, прочел же стихотворение,
Собака терзает ежика,
Ради совести угрызения.
Вот картина гения достойная!
А у гения денег нету.
Он ругается непристойно
На челябинскую комету.
Если это - стихи, то, что же стихи?
Я, полагаю, воробьи, воробьи - мы,
По крошкам клюющие Бродского.
Видно, не поумнел, раз сочиняю такие, сякие.
28 февраля 13,
Километрах в пяти от памятника Маяковского.
ЗНАЮ
Ты - дворец и храм дерзаний,
В стекло-бетон одетый.
Ты - преисподняя творений,
Твоя ведущая - Одетта.
Она одета, не раздета.
Сердиться перед зрителем
Не должна. О, Боже!
Для Африки читает чернокожей.
А на Европу - белая акула.
Совсем одна. Зубы - жемчуг.
И сводит скулы, когда,
Когда твоя Одилия победно выключит телевизор.
И ты спасен. И только Бог один
Тебе, Ротбару, плешь омочил слезами,
Но и Он молочный пруд налить не в силах,
Бог истинный.
Победа ночи. Подушку ты набил,
Содрав с Одилии перья.
Тебе опасна Одетта, зубы жемчуг.
А лебедь - что? Он - самый верный!
Он - с тобой. Вива, Грация!
Усни?! Нет! Экран погас не для того.
Вновь: Чтоб ты остался жив!
Одилия, Одилия, Одилия!
НАВСТРЕЧУ МИРУ
Ты отсечешь все лишнее, и из мрамора выйдет стать!
В наш мир изменчивый, ему не изменяя,
Но лишь порой слезу роняя, в стремлении весь этот мир обнять.
Ты - скульптор, Бог! А я ж - лентяй, философ,
Теней читающий по потолку веселую игру.
Я вижу все занозы досок, цепляющие больно эти тени муз.
Но вот твой камень, данный нам веками, обосновался в нашей мастерской.
Не уж то, дышит горной он лавандой,
Но лишь затем, что не ромашкой полевой?!
Тебя здесь нет теперь. Но кто таится в нем несмело?
Гляжу, пронзая взглядом камень сквозь.
Диана в нем пленится девственно нагая, с волшебным нашим миром врозь.
Но вот под взглядом философа` лопнул камень.
Пошли по жилкам трещинки, он ранен одной силой взгляда,
И лунный свет уже Диана миру льет!
Подобно бабочке из кокона богиня тщится слабо,
Отпал от камня новый скорлупы кусок. Навстречу свету мира
Из тьмы веков явится чадо и руку мне свою волшебно подает!
А я сижу, закинув на коленку ногу, в качалке деревянной, не страшась.
Но, чу! Сейчас откроет дверь мой друг. И мне мою подмогу как объяснить ему?
Лишь только Солнца свет ладонью заслонив.
БРОШКА
Я признаюсь тебе, есть причина помолчать.
Но слова эти - не молчанье.
Не залепит молчанья печать
Мои губы, для признанья.
Что любовь? Видно, всем вопреки,
Всем желаньям, Луна с неба рухнет!
Веет ветер холодный с реки
И доносится плачь твой из кухни.
Мне плевать, что Луну, разбив на куски,
Все вернуть ты отчаешься снова.
Нет, не склеить ее... Реви!
А тарелку - на счастье? Вот новость!
Пошутила?! Мой экипаж
Между звезд огоньками моргает.
Для тебя я - мираж, для меня ты - мираж.
На край света один убываю.
Ты смеешься, самолет твой - диван!
Где, дружок, твоя стюардесса?
Ну, и пусть. Я не верю в счастливый обман.
И, конечно, молчу не к месту.
Пошутила! Ха-ха, оля-ля-ля!
Этот лайнер мой - неотложка.
И уходит куда-то земля.
Скоро в небо. А в кулак - твою брошку.
Пародия
БОНЖУР
Бонжур! Плывет куда-то абажур.
Кругом, как будто все - ажур.
Врачи в халатах от кутюр.
А был амур. Но... ком са тужур.