Бой Роковой С Тёмными Силами На Льду Байдарацкой Губы (Ледовое Побоище)

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ No 1 (4 июня 1965 г.)

ДИРЕКТОРУ НИИГА

тов. ТКАЧЕНКО Б.В.

НАЧАЛЬНИКУ ПОЛЯРНОЙ ГЕОФИЗИЧЕСКОЙ

ЭКСПЕДИЦИИ

тов. ВИТЯЗЕВУ А.П.

ГЛАВНОМУ ИНЖЕНЕРУ ЭКСПЕДИЦИИ

тов. ЛИТИНСКОМУ В.А.

От имени коллектива Отдела геофизики Госгеолкома СССР поздравляю Вас и весь коллектив экспедиции с успешным завершением ледовых работ 1965 года на Восточно-Сибирском море.

Желаем всем участникам работы здоровья и плодотворной камеральной обработки материалов экспедиции.

/подпись/ В. ФЕДЫНСКИЙ

/подпись/ Л. ПЕТРОВ

" 4 " июня 1965 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ N 2 (8 октября 1968 г.)

ПРЕСЕДАТЕЛЮ УЧЁНОГО СОВЕТА НИИГА

ДИРЕКТОРУ тов. ТКАЧЕНКО Б.В.

СЕКРЕТАРЮ ПАРТИЙНОГО БЮРО

тов. МЕЛЬНИКОВУ В.Е.

Главного геофизика Полярной экспедиции

ЛИТИНСКОГО В.А.

З А Я В Л Е Н И Е

Довожу до Вашего сведения, что 7 сентября с.г. я был вызван в кабинет начальника отдела геофизики Р.М.ДЕМЕНИЦКОЙ, где в присутствии начальника Полярной экспедиции тов.Витязева А.П. и начальников секторов отдела геофизики т.т. Карасика А.М. и Трубятчинского Н.Н., тов. Деменицкая заявила мне, что требует моего ухода из Полярной экспедиции и из отдела геофизики [здесь и далее выделено мной. - В.Л,], и предложила перейти в отдел геологического картирования на тему Т-455, ответственным исполнителем которой является В.С. Аплонов. На мой вопрос, чем вызвано это требование, тов. Деменицкая ответила, что со мной невозможно работать, и что главный инженер Полярной экспедиции также отказывается работать со мной: "И так как у нас нет основания уволить Гапоненко, то мы вынуждены будем расстаться с Вами".

Когда я сказал, что с Гапоненко у меня не было никаких трений, и если даже его заявление имело место, то это не является основанием для моего ухода из Полярной экспедиции. Р.М. Деменицкая заявила, что всё равно меня не оставят в отделе геофизики, и я не буду допущен в дальнейшем к материалам Полярной экспедиции, и что написанные мной статьи по этим материалам будут задержаны и не допущены к опубликованию.

Действителпьно, вот уже четыре месяца Р.М. Деменицкая под разными предлогами задерживает отправку в редакцию моей статьи "Геотектоническое районирование шельфа морей Лаптевых и западной части Восточно-Сибирского по геофизическим данным", положительный отзыв на которую с рекомендацией опубликовать в журнале"Советская геология" дал доктор г.-м. Наук Л.И. Красный [ведущий советский геотектонист, член-корр. АН СССР, лауреат Ленинской премии. - В.Л.]. Эта статья содержит основные результаты моих исследований, выполненных за последние два года, и является изложением главных выводов моей диссертации. Последний отказ на её опубликование был сформулирован Р.М. Деменицкой в присутствии А.М. Карасика 5 сентября следующим образом: "Рассматривайте это как наказание за плохую подготовку работ на "Обручеве". Если хорошо проведёте полевые работы - я разрешу Вам опубликовать эту статью".

Кроме того, Р.М. Деменицкая незаконно поступила с другой статьёй, написанной коллективом авторов (В.А. Литинский, Г.И. Гапоненко, Д.В. Левин, А.Н. Орлов, Я.И. Полькин) и публикуемой в сборнике "Геофизические методы разведки в Арктике" [Выпуск 5, Л.,1968. - В.Л.], редактором которого является Р.М. Деменицкая. Эту статью писал я по материалам геофизической съёмки, камеральной обработки и геологической интерпретации, проведёнными в тот период, когда я был главным инженером Полярной экспедиции, и по той площади арктических морей, которая, с разрешения Р.М. Деменицкой, рассматривается в моей диссертации. В статье приведена тектоническая схема, составленная мной, и отражающая мои взгляды на тектоническое строение арктических морей Лаптевых и западной части Восточно-Сибирского [о платформенном строении шельфа. - В.Л.] (точки зрения других авторов оговорены в тексте). С согласия всех авторов при обсуждении статьи моя фамилия в списке была поставлена первой. Р.М. Деменицкая, не согласовав этот вопрос с нами, на первое место поставила фамилию Г.А. Гапоненко, который, кстати, даже не принимал участия в написании и обсуждении последнего, принятого к печати, варианта статьи, так как в это время не был в Ленинграде. Я бы, вероятно, не стал возражать, если бы эта перестановка авторов преследовала цель уравнять всех, поставив фамилии в алфавитном порядке. Однако при этом алфавитный порядок не был соблюдён (Гапоненко, Литинский, Левин, Орлов, Полькин), и этот поступок Р.М. Деменицкой я не могу расценить иначе, как стремление произвольно поставить меня на второе место, выдвинув на первое человека, игравшего лишь рядовую роль при проведении съёмки и при геологической интерпретации материалов, не говоря уже о написании статьи. Я предполагаю, что Г.А. Гапоненко расценит такое "покровительство" Р.М. Деменицкой, как медвежью услугу [Ошибочно предположил. Гапоненко охотно многократно использовал ссылку на эту статью в своих публикациях. - В.Л.].

Этот второй пример, так же как и приведённый выше, показывает, что заявление Р.М. Деменицкой 7 сентября о недопущении меня к материалам Полярной экспедиции, не случайное, а имеет программный характер. Я предполагаю, что Р.М. Деменицкая, отстраняя меня от материалов Полярной экспедиции (я, кстати, претендую только на те, которые собраны под моим руководством) и не давая мне публиковать статьи, делает это с целью лишить меня возможности закончить диссертацию, которая находится в завершающей стадии. [В Первом (секретном) отделе и в фондах, где хранились отчёты Полярной экспедиции, Деменицкая закрыла мне доступ к отчётам и картам, даже которые писал и составлял я. Поэтому у меня полностью отсутствуют публикации о геологическом строении дна арктических морей, кроме той единственной злополучной статьи, где фамилия автора стоит на втором месте. - В.Л.]

В настоящее время я, разумеется, не могу себя считать возможным "конкурентом" по научной деятельности доктора г.-м. Наук Р.М. Деменицкой, однако попытки её всячески отстранить меня от научной работы над геофизическими материалами, собранными и обработанными под моим руководством и при самом активном участии, выглядят, по крайней мере, странными.

Своё ненормальное отношение ко мне Р.М. Деменицкая переносит с "научной почвы" на производственные отношения между нами. Любые трудности, встречающиеся в моей организационной работе и требующие некоторых усилий с моей стороны для их преодоления, если они оказываются известными Р.М. Деменицкой, становятся предметом длительного разбирательства с её стороны, причём каждый раз фигурируют такие выражения: "Вадим Арпадович, Вы что - больны? У Вас склероз?!". Не удивительно, что я теперь не обращаюсь к ней за помощью или советом без самой крайней необходимости. Действительно же серьёзная, но вполне поправимая ошибка, допущенная мной - не оформление своевременно разрешения на плавание э/с "Вл. Обручев" в октябре - в её восприятии принимает характер национальной катастрофы ("Знаете ли Вы, что из-за Вас были поставлены на ноги три города - Москва, Ленинград и Мурманск?!").

Я считаю, что Р.М. Деменицкая не вправе использовать своё служебное положение начальника отдела для задержки публикации научных статей и тем более использовать эту задержку в качестве меры наказания. Я прошу Учёный Совет НИИГА и партийное бюро воздействовать на Р.М. Деменицкую и указать ей на необходимость соблюдения элементарных норм научной этики, принятых среди исследователей.

Я прошу также дирекцию НИИГА обратить внимание Р.М. Деменицкой на недопустимость "выживания" из руководимого ею отдела сотрудников на том основании, что эти сотрудники (в данном случае я говорю не только о себе) ей не "нравятся" (а такие не без её влияния могут "не понравиться" и другим, зависящим от неё подчинённым).

/подпись/ В. ЛИТИНСКИЙ

8 октября 1968 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ N 3 (8 сентября 1969 г.)

ДИРЕКТОРУ НИИГА тов. ТКАЧЕНКО Б. В.

Копия ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ГРУППОВОГО КОМИТЕТА

тов. ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ В.А.

Бывшего начальника отряда Полярной экспедиции,

старшего геофизика отдела горючих ископаемых

ЛИТИНСКОГО В.А.

Р А П О Р Т

8 сентября с.г. я ознакомился с рапртом на Ваше имя начальника Полярной экспедиции тов. Витязева А.П. о лишении премии за полевой период некоторых сотрудников Полярной экспедиции "за нарушения трудовой дисциплины и производственные упущения". В этом рапорте Витязев требует лишить премии и меня на 35% "за превышение полномочий в руководстве лётным отрядом, выразившимся в необоснованном привлечении к полётам тов. Кураева без согласования, точнее, вопреки запрету руководства экспедиции". Заготовлен также соответствующий приказ по институту о лишении премии, который будет представлен Вам на подпись.

В своём рапорте на Ваше имя от " " июня с.г. с просьбой оплатить тов. Кураеву налёт часов на съёмке я приводил мотивы своих действий. Я вынужден повторить свои доводы ещё раз.

К концу полевого сезона весной 1969 г. При съёмке Байдарацкой губы [Карского моря] отдельным лётно-съёмочным отрядом Полярной экспедиции, руководимым мной, сложилась чрезвычайно сложная обстановка из-за неблагоприятных метеорологических условий и отказа командира вертолёта, арендованного в Воркутинской отдельной авиаэскадрилье (ВОА), летать над полыньями и разводьями и садиться на дрейфующий лёд. К концу полевого сезона оказалось незаснятой около 80% проектной площади Байдарацкой губы. Более того, командование ВОА из-за выхода из строя их вертолётов отозвало в Воркуту и наш вертолёт, фактически разорвав договор об аренде. В этих условиях я, чтобы не сорвать работы, полетел в аэропорт Каменный Полярного управления ГА [Гражданской авиации] и уговорил командира КОАЭ заключить с нами договор на аренду вертолёта.

Когда 17 апреля новый вертолёт прибыл в наше распоряжение, до конца полевого сезона оставалось 13 дней и 80% незаснятой площади. Разумеется, трудно было рассчитывать, что в течение всего этого времени будет стоять лётная погода и что не произойдёт простоя ветолёта из-за неисправности матчасти, как это довольно часто случается. Весь экипаж и тем более состав геофизического отряда отлично понимал, что для выполнения плана в этих условиях нужно приложить максимум усилий и добиться максимальной производительности труда.

Дело осложнялось тем, что в экипаже нового вертолёта отсутствовал штурман. На лётной работе это совершенно не отразилось, т.к. командир вертолёта И.С. Шайдеров прекрасно справлялся с вождением вертолёта. Однако, мы оказались без помощника астронома, обязанности которого, по установившейся практике работ Полярной экспедиции, обычно выполняет штурман вертолёта или самолёта. Из других членов экипажа никто не обладает соответствующей подготовкой для выполнения этой работы.

Чтобы не терять ни одного дня, я попросил старшего инженера-геодезиста А.А. Кураева, занимавшегося в нашем отряде полевой обработкой астрономических наблюдений, полететь на съёмку в качестве помощника астронома. Одновременно 18 апреля начальнику экспедиции А.П. Витязеву была направлена телеграмма, в которой сообщалось, что в экипаже вертолёта отсутствует штурман, и поэтому испрашивалось разрешение на участие в полётах в А.А. Кураева в качестве помощника оператора.

В иных условиях можно было бы поставить на эту работу второго оператора-гравиметриста Р.С. Хаимова (другим оператором-гравиметристом был я сам). Однако, при сложившихся обстоятельствах это было бы нецелесообразным, т.к. оставшаяся незаснятой площадь покрыта дрейфующим льдом, разбитым многочисленными терщинами и разводьями. В этих условиях наблюдать на гравиметрах очень тяжело из-за микроколебаний люда, вследствие чего время наблюдения на одном приборе увеличивается более, чем вдвое, по сравнению с наблюдениями на более сплочённом льду. Если бы я один наблюдал на трёх приборах (а единственно в нашем отряде их было четыре для повышения точности и исключения возможных ошибок измерений), гравиметрические наблюдения на каждой точке продолжались бы на 10-15 минут дольше самых трудоёмких астрономических наблюдений, и производительность съёмки значительно снизилась бы. Учитывая, что в конце полевого сезона оставалась незаснятой ещё 80% площади, я не мог пойти ни на какое снижение производительности съёмки, чтобы не поставить план под угрозу срыва. Мне было ясно, что если план не будет выполнен, никакие самые объективные причины не будут приняты во внимание начальником отдела геофизики Р.М. Деменицкой, целью которой при оценке моей деятельности является доказательство того, что Литинский не может справиться не только с руководсвом экспедиции или морской партии на э/с "Вл. Обручев", но и с руководством небольшого лётного отряда.

В течение четырёх дней, пока мы вели съёмку из аэропорта Усть-Кара, я не получил никакого ответа на мой запрос от А.П. Витязева, поэтому А.А. Кураев продолжал участвовать в съёмке в качестве помощника оператора-астронома.

Телеграмма А.П. Витязева с ответом на мой вопрос, отправленная им 22 апреля, была вручена мне только 27 апреля, при случайном залёте в Усь-Кару. В телеграмме А.П. Витязев указывал, что не он комплектует состав экипажей вертолётов (видимо, имея в виду отсутствие в экипаже штурмана), и запрещал Кураеву летать. Таким образом, о запрете Витязева я узнал уже после того, как вся съёмка с участием А.А. Кураева практически была выполнена.

Благодаря великолепным лётным и просто человеческим качествам И.С. Шайдерова, а также благодаря самоотверженной работе экипажа и лётного отряда, мы выполняли съёмку практически в любую погоду, летали и садились на льды там, где это было необходимо, несмотря на крайне тяжёлую ледовую обстановку - многочисленные полыньи, разводья и трещины. Поэтому за оставшийся краткий промежуток времени мы не только выполнили, но значительно перевыполнили (на 120%) план съёмки, как по количеству пунктов наблюдений, так и по площади. Санкция на это перевыполнение плана была дана Вами [Б.В. Ткаченко]. При этом сеть съёмки была выдержана равномерно, выполнены необходимые детализационные наблюдения. Полевые материалы нашего отряда были приняты с отличной оценкой.

Перевыполнение плана и высокое качество съёмки в определённой мере объясняется тем, что в съёмке принимал участие А.А. Кураев, помогавший астроному А.С. Калачёву не только на точках во время наблюдений, но и в полёте. При перелёте между точками А.А. Кураев вычислял во вторую руку эфемириды звёзд, что позволяло избежать часто случавшихся до сих пор ошибок, приводивших к тому, что астроном не мог сразу "поймать" в теодолит звезду, в результате чего время наблюдения на точке увеличивалось с 0.5 часа до одного-полутора часов. Кроме того, наблюдение на четырёх гравиметрах двух операторов-гравиметристов, одного из которых не пришлось отрывать на помощь астроному, позволило избежать задержек из-за увеличения времени наблюдения на колеблющемся люду.

Каковы же отрицательные последствия участия в полётах А.А. Кураева? В своих резолюциях на мой первый рапорт на Ваше имя с просьбой оплатить полёты А.А. Кураева, начальник сектора отдела геофизики тов. А.М. Карасик и А.П. Витязев пишут, что Литинский, привлекая к полётам А.А. Кураева, вызвал перерасход фонда заработной платы и сорвал камеральную обработку (в поле) астрономических материалов. Действительно, из-за того, что всю съёмку мы выполнили в течение последних десяти дней, работая по 12-16 часов в сутки, у нас не оставалось времени на обработку материалов (только бы поскорее поесть и лечь спать). Учитывая строгий запрет Витязева задерживаться в поле, мы не могли, как это обычно делается, обработать свои материалы на месте работ. Даже если бы А.А. Кураев не принимал участие в полётах, а занимался камеральной обработкой, он не успел бы обработать и половины всех точек за те дни, в которые мы выполнили всю съёмку. Однако то, что мы приехали в Ленинград с необработанными материалами, никаких последствий не имело - мы обработали все материалы и построили карту до предоставления материалов комиссии, так что по нашей вине никакой задержки не произошло.

А.П. Витязев на общем собрании экспедиции, посвящённом подведению итогов полевых работ, заявил, что из-за проступка Литинского, допустившего к полётам не предусмотренного сметой Кураева, произошёл перерасход фонда заработной платы, в результате чего премия всем участникам экспедиции находится под угрозой. Это совершенно не соответствует истине. Фонд зарплаты экспедиции остался далеко не исчерпанным, несмотря на доплату 201 руб. За налёт часов и точки А.А. Кураеву, но также и несмотря на непредусмотренную сметой доплату за налёт часов самому А.П. Витязеву, сумма которой (427 руб.) не на много меньше суммы доплаты Кураеву и Литинскому, вместе взятым. Я уже не говорю о том ,что Кураев участвовал в производстве наблюдений, а А.П. Витязев, как не специалист [начальник экспедиции в области геофизики был полный дундук. - В.Л.], не участвовал, хотя все эти доплаты предусмотрены именно за производство наблюдений. Доказательством того, что несмотря на эти доплаты, имелась значительная экономия фонда зарплаты, служит настоящее премирование сотрудников

экспедиции за полевой период.

Таким образом, на основании изложенного можно сделать вывод, что формулировка в рапорте А.П. Витязева моего "проступка" - "превышение плномочий, выразившееся в необоснованном привлечении к полётам А.А. Кураева без согласования, а вернее, вопреки запрету руководства экспедиции" - не соответствует действительности. Обоснование привлечения А.А. Кураева к полётам достаточно подробно приведено выше. Послав запрос о разрешении летать Кураеву, я тем самым предпринял всё возможное для согласования этого вопроса. О запрете летать Кураеву я не знал, т.к. соответствующую телеграмму Витязева я получил уже после выполнения съёмки, что подтверждается почтовым штемпелем на телеграмме и свидетельством трёх сотрудников нашего отряда. Ни к каим неприятным последствиям участие Кураева в съёмке не привело.

В заключение позволю себе привести некоторые технико-экономические показатели из отчёта Полярной экспедиции за 1969 год, характеризующие работу руководимого мною отряда:

1. Количество пунктов наблюдения, выполненных за полевой период лётными отрядами:

1. Отряд Третьякова - 90 Съёмка Чукотского моря, полевой период 2.5 мес.

2. Отряд Гапоненко - 91 "

3. Отряд Орлова - 97 "

4. Отряд Ващилова - 104 "

5. Отряд Литинского - 131 Съёмка Байдарацкой губы, полевой период 2.0. мес.

2. Средняя производительность съёмки на вертолётах отрядов на Чукотском море - 5.2 пунктов за 1 съёмочный вылет, нашего отряда - 7.7 пунктов за вылет.

-- Средняя затрата лётного времени вертолёта на производство одного пункта на Чукотском море - 1.3 часа, нашего отряда - вдвое меньше (0.6 часа).

-- Точность съёмки нашего отряда самая высокая в экспедиции.

Нами предложен и опробован новый, чрезвычайно экономичный способ плановой привязки пунктов наблюдений при авиадесантной съёмке путём пеленгования вертолёта с помощью береговых радиолокационных станций.

Казалось бы, что выполнение плана в столь тяжёлых условиях, более того, его значительное перевыполнение, проявление инициативы и оперативности (перезаключение договора на аренду вертолёта с другой организацией), самые высокие технико-экономические показатели во всей экспедиции, самая высокая точность съёмки должны были вызвать высокую оценку работы нашего отряда со стороны руководства экспедиции, отдела геофизики и администрации Института. Вместо этого, за "превышение полномочий" мне поставили на вид. Более того, за этот же "проступок", не имевший никаких неприятных последствий, а наоборот, способствующий перевыполнению плана, начальник экспедиции под давлением начальника отдела геофизики требует снять с меня 35% премии за полевой период, наряду с сотрудниками экспедиции, обвиняемыми в пьянстве и дебошах (причём размер удержания с их премии составляет 10-15%). Таким образом, размер удержания с премии за выполнение плана на 120% при отличном качестве съёмки и наилучших в экспедиции технико-экономических показателях оказывается в два-три раза большим, чем за пьянство и дебоши.

Всё это я не могу расценивать иначе, как продолжение травли меня со стороны начальника отдела геофизики Р.М. Деменицкой, травли, имеющей корни, весьма далёкие от моей научной и производственной деятельности.

Прошу Вас учесть всё изложенное при рассмотрении рапорта А.П. Витязева.

/подпись/ В. Литинский

8 сентября 1969 г.

ПРИЛОЖЕНИЯ N 4 и 5.

Предисловие

В следующих двух Приложениях (4 и 5) изложена история снятия меня Деменицкой с рейса на э/с "Владимир Обручев" в Карском море в 1968 году. Они большие, 8 и 10 страниц, поэтому я привожу их в оригинале, чтобы не тратить время на переписывание. Эти два приложения представляют собой готовую документальную историю. Я их помещаю здесь, чтобы показать, какая сложнейшая подготовка в труднейших условиях была проведена мной для обеспечения проведения морской гравиметрической съёмки в Карском море на основе методики, разработанной мной и опробованной в предыдущем, 1967 году, на ледоколе "Киев". Но в день выхода в море Деменицкая подсуетилась и скинула мена с судна...

В связи с тем, что эти два приложения образуют целую документальную историю, которую я не буду излагать отдельно, я просто внесу сейчас некоторые дополнения, чтобы эта история была полностью понятна читателю.

В Приложении No 5 описано упомянутое выше в тексте совещание у Федынского 22 июля, когда я хряснул по столу кулаком, а Деменицкая от этого хряска описалась (ну, разумеется, эти подробности в рапорте директору НИИГА я упустил). Тогда Федынский отказался прислушаться к моей рекомендации по поводу нецелесообразности работы геофизического экспедиционного судна "Академик Владимир Обручев" в Карском море в конце навигации 1968 года, так как его ремонт на судоремонтном заводе в Керчи непозволительно задерживался. Вместо этого я предложил провести опытно-методические работы со всеми имевшимися тогда видами набортной, донной, маятниковой и буксируемой гравиметрической аппаратуры на Чёрном море для создания методики морской съёмки при любых вариантах волнения, привязки наблюдений к опорным пунктам, и т.д. После этого в 1968 и первой половине следующего года можно было бы выполнить на основе разработанной нами методики производственную съёмку на акватории морей Чёрного, Азовского и Балтийского, а с открытием навигации в Арктике в июле - и Карского и Печёрского морей. Начальник отдела геофизики Деменицкая и главный инженер Полярной экспедиции Гапоненко категорически возражали против моего плана. (Гапоненко на моём примере прекрасно понял, к чему могут привести малейшие несогласия с мнением властной, но вздорной начальницы отдела геофизики). Они требовали, несмотря на то, что навигация заканчивалась, кровь с носу - но провести съёмку, мотивируя это тем, что на побережье Карского моря уже были расставлены три из четырёх радиостанций радиогеодезической системы "Поиск". Федынский без обсуждения принял план Деменицкой-Гапоненко. Вот тогда я и рявкнул и стукнул. Присутствовавшая при этой сцене Раиса Михайловна мгновенно сжалась в комок и, как мне показалась по её остекленевшим глазам, писанула от страха в штаны. Поражённый и разгневанный громовержец спустился с Олимпа и дал мне слово, но не более двух минут. Я уложился в сорок секунд, показав, что боязнь понести убытки в 20 тысяч рублей за счёт неоправдавшей себя расстановки и снятия радиостанций приведёт к фактическим потерям в десять раз превышающим эту сумму. Федынский, встав, сказал, что всё остаётся в силе.

Когда все вышли из кабинета во главе с разгневанным Федынским, Раиса Михайловна мелко засеменила в сторону туалета. "Мой прогноз оправдался. Пустячок, а приятно" - весело ухмыльнувшись, подумал я.

На следующее утро я после драки махал кулаками в кабинете Петрова. Вдруг дверь отворилась, и вошёл Федынский. Не поздоровавшись со мной и не глядя на меня, он протянул какие-то бумаги Петрову, сказав:

- Если до пятого августа ремонт "Обручева" в Керчи не будет завершён, переход его вокруг Европы в Карское море отменяется.

Когда он вышел, я продемонстрировал Петрову все свои 32 зуба, в ту пору без единой коронки, и в знак победы поднял вверх большой палец. Дверь тут же отворилась.

- И нечего корчить рожи! - хмуро сказал Федынский, глядя на меня. И вдруг подмигнул мне и широко улыбнулся, закрывая за собой дверь.

- Я всегда говорю, что Всеволод Владимирович без радара на десять метров вглубь видит! Поздравляю! - протянул мне руку Лев Владимирович.

Но было уже поздно, Аннушка уже разлила масло... Я дневал и ночевал на судоремонтном заводе, непрерывно тряся, всех, кто имел отношение к ремонту "Обручева", за грудки. В то лето я, как руководитель работ на "Обручеве", провёл в командировках в общей сложности 66 дней, мотаясь между Керчью, Геленджиком (Черноморская экспедиция ВНИИМОРГЕО), Москвой, Архангельском и Мурманском, организовывая эту авантюру. "Обручев" вышел из ремонта 1 августа, но смог отправиться в рейс из Геленджика вокруг Европы в Карское море только 14 августа. Я в этом переходе на участвовал, а вылетел в Мурманск, и в штабе Краснознамённого Северного флота тряс за грудки адмиралов и каперрангов (кого в письменном виде, а большинство в буквальном), чиновников в Рыбнадзоре, в Мурманском пароходстве, в милиции и других организациях на предмет получения заново разрешений на плаванье э/с "Владимир Обручев" в Карском море в связи с перенесением работ на более поздний срок, получение секретных навигационных и топографических карт, использование закрытых радиочастот, разрешения на заходы в закрытые для всех торговых судов заливы и бухты, на заправку ГСМ, и чёрт-те что ещё. И пробивал третье письмо начальнику Главного штаба ВМФ адмиралу Н.Д. Сергееву с просьбой продлить разрешение на плавание в октябре. И всё это я успешно пробил ("Если я чего решил, то выпью обязательно!" - это Высоцкий пел также и про меня).

15 сентября "Обручев", с опозданием на 2.5 месяца по сравнению с плановым сроком, прибыл в Мурманск. Я поднялся на борт и взял бразды правления в свои руки. Но и тут непруха по вине судовладельца - смена капитана, доукомплектование команды моряков... Опять простой, грызём от непрухи и злости локти и с борта ловим рыбу...

0x01 graphic

Сева Голубенцев созерцает первую треску. Мурманск, борт э/с "Владимир Обручев", сентябрь 1968 г.

Это моя единственная фотография "Обручева" в Мурманске, и единственная фотография отважного полярника Всеволода Борисовича Голубенцева.

В конце-концов - всё ОК, завтра можно начинать работу, о чём я и доложил руководству в институте. Но Деменицкая не дремала. Мавр сделал своё дело - теперь-то его можно уйти! На следующий день, 27 сентября, когда "Обручев" разводил пары перед выходом в море, я получил телеграмму, подписанную и.о. директора НИИГА Р.П. Могендовичем и начальником отдела геофизики Р.М. Деменицкой с требованием немедленно сдать дела для продолжения съёмки старшему геофизику Е.Н. Зацепину и вылететь в Ленинград. Деменицкая блестяще использовала подвернувшийся шанс - весь директорат НИИГА ушёл в отпуск, и заместителем директора остался Роман Павлович Могендович - начальник институтского отдела снабжения, совершенно не ориентирующийся в придворных интригах. Какой Деменицкая, действительно, была великолепный организатор! Естественно, был бы на своём месте директор Ткаченко, хорошо знавший меня, этот номер бы у Раисы Михайловны ни в жисть не прошёл. Да она бы и не решилась на такое откровенное хамство. Женя Зацепин - толковый геофизик, но в то время совершенно не имевший ни малейшего опыта морских гравиметрических работ, который уже в большом объёме был у меня - работа на Азовском море, на ледоколе "Киев" в Карском море, на гидрографическом судне "Дмитрий Лаптев" в Беринговом море. Конечно, из-за этого, и из-за того, что срок работы "Обручева" был совершенно обкорнан (я был абсолютно прав - не надо было поэтому в этом году выходить в Карское море) - они практически ничего не смогли сделать...

И попёрла меня Деменицкая из Полярки окончательно под предлогом срыва работ на "Обручеве"!

ПРИЛОЖЕНИЕ N 4 (6 октября 1968 года)

ПРИЛОЖЕНИЕ N 5 (14 октября 1968 г.)

ПРИЛОЖЕНИЕ N 6 (15 февраля 1978 г.)

ПРИЛОЖЕНИЕ N 7 Шибко грамотный я, однако (потому как в очках!)

Подобных грамот у меня целая пачка.

ПРИЛОЖЕНИЕ N 8 (23 декабря 2011 года)

Это электронное письмо, посланное мне 23.12.2011 моей бывшей сотрудницей на теме 621 отдела горючих ископаемых НИИГА Любой Харитоновой, было опубликовано в сборнике "Байки и Были НИИГА-ВНИИОкеангеология - 3", СПб, 2012.

0x01 graphic

В ЦВЕТНОЙ КОМПОЗИЦИИ, ПРИВЕДЕННОЙ НА ОБЛОЖКЕ ПО МОТИВАМ ИЗВЕСТНОЙ КАРТИНЫ ИЛЬИ РЕПИНА "ЗАПОРОЖСКИЕ КАЗАКИ ПИШУТ ПИСЬМО ТУРЕЦКОМУ СУЛТАНУ" (1880 Г.)

ВЕРХНИЙ РЯД (СЛЕВА НАПРАВО):

Е.Г.ЕРЕМИНА, А.В.ГОНЧАРОВ, О.И.СУПРУНЕНКО, Л.Я.ХАРИТОНОВА, Б.И.КИМ, М.К.КОСЬКО, С.Ф.СТОЯНОВ, Д.В.ЛАЗУРКИН, В.И.УСТРИЦКИЙ

ЗА СТОЛОМ:

В.А.ЛИТИНСКИЙ, П.В.РЕКАНТ, Г.П.АВЕТИСОВ, Н.М.СТОЛБОВ, Е.А.КОРАГО, А.И.ТРУХАЛЕВ, В.Д.КАМИНСКИЙ (ДИРЕКТОР), Е.А.ГУСЕВ, Т.Ю.МЕДВЕДЕВА, И БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ.

[Оригинал найдёте здесь: http://www.evgengusev.narod.ru/baiki-3.jpg

и здесь: http://depositfiles.com/files/6k0427u6r ]

ХАРИТОНОВА Л.Я.

Письмо в прошлое

Здравствуйте, дорогой Вадим Арпадович*!

* В.А. Литинский, геофизик, б.сотрудник НИИГА-ВНИИОкеанологии, ныне гражданин США. См. его воспоминания "Отважные дрейфуньи" в этом сборнике.

Наконец-то вошла на сайт своей почты после долгих попыток вспомнить пароль почтового ящика. В свое оправдание хочу заметить, что вспоминаю я Вас в этой жизни гораздо чаще, чем откликаюсь на Ваши позывные. Все Ваши послания прочитать, конечно, невозможно, но с некоторыми, интересующими меня, ознакомилась. Прочитала послание о Земле Санникова. Мне было смешно читать Вашу просьбу, относящуюся к Вашим бывшим коллегам: "Ребята, старые песочники, работающие до сих пор в НИИГА - Лёша Пискарёв (тьфу ты, профессор Пискарёв-Васильев), или Боря Ким, или Дима Лазуркин, или кто там ещё живой - сделайте Божецкую милость, доплетитесь в фонды (или попросите сходить туда вашу сотрудницу, молодую и симпатическую девочку) и посмотрите, нет ли там под моей фамилией этих статей". Уверяю Вас, что никто из них это делать не будет, несмотря на теплое отношение к Вам, потому что куча других проблем, а эта просьба - с их точки зрения, чудачество ребенка. К тому же фонды института хранят только отчеты, а изданные ваши публикации на эту тему могут быть в библиотеке НИИГА.

В 1978 году мы с Сережей Раевским под вашим чутким руководством работали на теме, возглавляемой Михаилом Константиновичем Косько по Восточно-Сибирскому морю. Вы упорно в силу своей увлеченности все рабочее и нерабочее время уделяли проблеме существования Земли Санникова в прошлом (по геофизическим данным). Мы с Сережей посмеивались, так как отчет горел, а Вы, как и многие наши далекие предки, грезили Землей Санникова. Тот факт, что Вы передали впоследствии эти материалы для публикации в какой-то журнал, прошел, очевидно, мимо меня. Помню только точно, что некоторые материалы по Земле Санникова Вы отдали В.С. Зархидзе. Меня в свои дела Вы не посвящали, так как считали, что мне это не интересно - я в то время вила "свое гнездышко". После Вашего отъезда я интересовалась у Владимира Семеновича этой "Землей" в связи с тем фактом, что доказательства ее существования основаны Вами на базе геофизических данных, что меня очень интересовало, а также с тем, что на экранах шел одноименный фильм. Мне этот фильм очень нравился, так как жажда открытий во мне в ту пору еще была жива. Странно, почему Вы вместе с текстом не взяли с собой иллюстрации к нему? Еще несколько раз обращалась я к В.С.Зархидзе со своей просьбой, но ему все время было некогда отыскать в своих бумажных завалах папку с материалами о мираже, увиденном Толем... А жаль! "...призрачно все в этом мире бушующем..."

Недавно разменяла 60. Страшно подумать! Как быстро пролетели годы! Когда приближалось 50, я задумала сделать альбом фотографий "Моя Арктика". До сих пор идея живет, а альбом находится в процессе создания. В этот раз пересмотрела все фотографии моих экспедиций на Север, вспомнила Котельный, Чокурдах..., наш чудный молодой гравиметрический отряд во главе с Вами!

Всем рассказываю, что были настоящие мужчины в наше время. Вы вытащили меня из бухгалтерии НИИГА, куда я попала совершенно случайно. А начинала я свою трудовую деятельность в лаборатории геофизики, возглавляемой А.М. Городницким, куда меня привел Додин Давид Абрамович, которому я очень благодарна, так как в НИИГА я приобрела родной дом и друзей на долгие годы. Я работала техником, на подхвате у великих, в моем понимании, геофизиков. А вечерами училась в Горном институте на кафедре геофизики. Работала я усердно от звонка до звонка (тогда это была норма), к тому же, не имела вредных привычек. Лаборатория располагалась на первом этаже переходного корпуса в комнате N 6. В то время в ней работали и Вы (так же усердно). Здесь мы с Вами и познакомились. Безоблачное время продолжалось недолго. Оказалось, меня взяли на место временно ушедшего писать дипломную работу Каминского Валерия Дмитриевича. [Нынешний директор ВНИИОкеангеологии. - В.Л.] Он успешно защитил диплом и вернулся под крылышко Александра Михайловича Городницкого, где мне уже места не было. Кто бы мог тогда подумать, чем закончится эта рокировка! Приютила меня бухгалтерия, в которой я так же усердно отработала два года.

Но боги не покинули меня! Вы вспомнили обо мне (очевидно, моя усидчивость произвела на вас впечатление) и пригласили меня работать в отдел нефти и газа на тему Дмитрия Александровича Вольнова, куда чуть ранее перешли работать сами. Я сразу поняла, что Вы очень увлекающийся человек. Однажды Вы развернули передо мной карту восточно-арктического шельфа СССР и спросили: "Любочка, где бы вы хотели побывать и поработать? Не стесняйтесь!" Я ткнула пальцем на Новосибирские острова. И это свершилось! Как настоящий мужчина, Вы выполнили свое обещание. Не знаю уж, что этому способствовало, Ваша инициатива и согласие Д.А.Вольнова, или звезды расположились на небе удачно, но я оказалась в Чокурдахе на Индигирке, а затем на о. Котельный. А было это в 1976 году. После защиты диплома, в мае, я уехала отдыхать по молодежной путевке на море по маршруту Тбилиси - Сочи. Вы в это время с Сережей Раевским готовились в экспедицию на о. Котельный. Задачей наших будущих исследований было проведение гравиметрических измерений вдоль двух профилей на о. Котельный на участке, не охваченном гравиметрической съемкой. Попутно предполагалось изучение плотностей пород в массивном их залегании методом Неттелтона. При подготовке к работам эталонировались приборы, подбирались кадры, и т.д. Нашли повара-студента из ЛИТМО, красивого молодца из Таджикистана (полукровка, экзотическая личность). Звали его Александр. Я многие детали уже забыла.

[Мой дневник 1976 года: Геофизический отряд темы 621 НПО "Севморгео" вылетел из Ленинграда на полевые работы 18 июля. Кроме меня в составе отряда четыре человека - инженеры С.С. Раевский и Л.Я Харитонова, техник (студент 3-го курса Ленинградского авиаприборостроительного института А.А. (Саша) Кротов (выполнявший обязанности повара), и водитель вездехода В.Н. (Витя) Фетисенков. - В.Л.].

На полевые работы мы выехали в конце июня. [18 июля, но это в прекрасном повествовании Любочки рояли не играет. - В.Л.] До Чокурдаха добрались быстро. А потом... Жили на базе в течение двух недель вместе с геологами во главе с Д.А. Вольновым, ждали Полярного извозчика ЛИ-2, который доставил бы нас на о. Котельный. Чтобы не терять времени даром, Вы решили нас обучить премудростям работы с теодолитом. Вы придумали тренировочные теодолитные маршруты по окрестностям Чокурдаха. Причем тренировались практически ежедневно, целый рабочий день в любую погоду (снег, дождь, сильный ветер), а вечерами в четыре руки, ноги и т.д. считали всякие невязки, поправки..., теодолитные ходы. Повар [повторяю - одновременно и техник-геофизик] Саша также был привлечен, осваивал работу на приборе и был записатором. Но были и выходные. Основное занятие у меня - это вязка кофточки и магазин, в котором можно было купить дефицитную мелочевку, в частности, бюстгальтеры по копейке! Потом в сопровождении Сережи Раевского и Саши Вы любили ходить на Чокурдахскую помойку, на которой можно было найти Всё!, что душе угодно. Мне она напоминала магазин-склад под открытым небом. Вы приобрели там штанишки (оптом 100 шт.), болотные сапожки и т.д. Самое ценное приобретение было у Саши-повара. Он нашел шикарный казан! С этой минуты мы стали ждать таджикского плова! Часто ходили любоваться Индигиркой. Мы все-таки дождались полярного извозчика ЛИ-2 и вскоре приземлились в а/порту поселка Темп на о. Котельный, где базировалась Восточно-Сибирская экспедиция НИИГА, которой руководил В.Л. Иванов. Оттуда все разъезжались по своим маршрутам. Мы тоже снарядились. Нам дали вездеход, вездеходчика (тоже молодого) и в составе пяти человек: Вы, Сережа, я, повар [техник Саша], и вездеходчик [Витя] на полусломанном вездеходе (списанном у военных ) мы двинулись в путь изучать Арктику.

В памяти запомнилось несколько эпизодов нашей трудовой деятельности на о. Котельный. Долго искали место для стоянки лагеря. Вам приглянулось место в долине какой-то небольшой речки. Сережа осторожно заметил, что это не самое хорошее место для стоянки, так как если пойдет дождик, то долина заполнится водой. На это вы ответили, что такое бывает раз в 100 лет! Развернули лагерь. Повар приступил к приготовлению долгожданного плова! Мы готовились к предстоящей работе. Стал накрапывать мелкий дождик. Вас это не смутило. Сережа опять предложил сменить место стоянки. Но Вы как-то отшутились. Вода в палатке прибывала. Мы с Сережей надели болотные сапожки. Плов шквырчал. Вы расслабились, затянули песню... "На Магадан, на Магадан...", а вода прибывала... Глянули в палаточное окошко: вездеход затопило по самые гусеницы. А мы весело кушали плов, а Вы всё пели "на Магадан, на Магадан". Уровень воды в палатке поднимался и, наконец, песня оборвалась... Мы стали перебазироваться на сухое место.

Хочется отметить, что мы работали денно и ночно без отдыха. Рыбу не ловили, в карты не играли. Я только умудрялась читать по ночам урывками привезенного с собой из Ленинграда Достоевского "Идиот". Работали в любую погоду: и в снег, и в дождь, и в ветер! При каждом выезде в маршрут в такую погоду Вы мне гарантировали безопасность!

Д.А. Вольнов нас все время опекал. Подбрасывал нам что-нибудь вкусненькое, например, масло, чтоб Любовь не гасла, вкусную рыбку, которую ловил Очаповский. По вечерам работа продолжалась: считали точность измерений. Чтобы увеличить ее, измерение на точке делали тремя приборами, один из которых все время показывал "лажу", снижая при этом точность, но Вы не хотели в это верить. И однажды.... В одном из маршрутов, переходя с точки на точку, табуреточка, на которую устанавливали гравиметр, при ходьбе раскачалась и тихонько ударила о стенку одного из приборов. Такие точечные удары для гравиметра смертельны. Это произошло случайно. Воцарилась тишина, в которой Сережа произнес сакраментальную фразу, тогда шокировавшую меня: "П...ц подкрался незаметно...". К счастью, это оказался некондиционный прибор. После этого случая стали работать двумя приборами и с точностью проблем не стало.

Хочу Вам заметить, дорогой Вадим Арпадович, что о каждом дне нашего пребывания на о. Котельный можно написать рассказ! Курьезов было море! Как известно, на Новосибирских островах много мамонтовой кости [и мамонтовых бивней]. Но для домашнего интерьера вы заинтересовались сбором берцовой кости мамонта. Она крупная. Для ее перевозки вездеход был переоборудован. При помощи брезента и фанеры подняли борта вездехода, увеличив его вместимость. Теперь в свободное от работы время мальчики собирали хорошо сохранившуюся берцу и укладывали ее на дно вездехода. При этом наши посадочные места все время поднимались вверх под крышу.

[Перерыв в Любочкином повествовании, посмотрите мою иллюстрацию. - В.Л.]:

0x01 graphic

Я на о. Котельном, 1976 г.

На плече бивенёк мамонтёнка, под рукой "берца", на ноге его лопатка (? Я не силён в мамонтоанатомии). Фото автора.

Ребята, ежели Боженька не фраер, и не даст мне откинуть копыта раньше намеченного срока, тогда я смогу написать все нужные докуисты, и я опубликую цитированный дневник 1976 года с кучей интересных фотографий, и дневник 1977 года о работе на острове Новая Сибирь, который я уже начал переписывать в компьютер, и конец которого с несколькими цветными фотографиями приведён в докуисте "Смерть мамочки" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/smert.shtml). Ну, и есть у меня и дневник и фотографии о начале наших работ на Новосибирских островах в 1972 году, описанных в великолепной докубайке Лёвы Липкова "Средства транспорта на острове Котельном" (http://www.polarpost.ru/Library/Lipkov/main-kotelniy.html). Вот ужо! Ждите!

Продолжаю Любочкино письмо в прошлое:

На одной из стоянок лагеря к нам примкнул чудный пес, крупная лайка. Откуда она взялась за многие км от жилья? Мы назвали его Приша. Он поначалу очень хромал, видно, бежал по следу долго и подушечки лап о гальку стоптал. Все его очень полюбили, но он привязался больше всего к повару Саше.

В своем повествовании приближаюсь к финишу. Врезался в память еще один эпизод. По приемнику Вы узнали, что умер Великий Мао. В честь этого организовали салют! Истратили все красные ракеты!

Эпилог.

Работаем. Уже выпал снег. Вольнов требует заканчивания работ и наше возвращение на базу. Все отряды уже в Темпе. Ожидают самолета для вывоза экспедиции на Большую Землю! А мы еще шастаем по тундре. Вездеход загружен берцой мамонта. Мы с Сережей и Сашей под крышей, а собака сверху нас. Подъезжаем к Темпу. Впереди перед нами водное препятствие - лагуна, которая впадает в море Лаптевых. При меньшем количестве воды вездеход свободно преодолевал это препятствие, но уровень поднялся, а наш вездеходчик на неплавающем вездеходе, не задумываясь, плюхнулся в воду, забыв при этом, очевидно, "не знаешь броду, не лезь в воду". Изумленная встречающая публика с интересом смотрела на происходящее. А вездеход тем временем стал неуправляем, и его потихоньку стало сносить в море! Началось самое смешное! Вы стали подавать сигнал о помощи зелеными ракетами (красных не было, все ушли на радость по случаю кончины Мао). Связь почему-то не работала. При этом в связи с возвращением нас на базу Вы зачем-то просили нас петь патриотические песни. Через окошко мы видели, что база и изумленная встречающая публика проплывают мимо! Руководство во главе с Д.А. Вольновым экстренно стало организовывать спасение. Но все трактористы были уже "кривые", так как ждали самолета лететь в Чокурдах. Наконец, нашли самого трезвого, и он на тракторе, зная где мелко, вытянул нас на берег!

Потом начались сборы домой: укладывание приборов, "берцы" и т.д., но это уже другая история. Вот на первый раз пока и все. Я вспоминаю обо всем и обо всех, с кем мне довелось общаться и работать, с большой теплотой. И благодарю бога и Вас с Дмитрием Александровичем Вольновым за встречу с кусочком Арктики - островом Котельный, на котором я побывала! Помню, благодарю, хотя и редко откликаюсь, целую.

Люба (Любочка)

Санкт-Петербург, 23 декабря 2011 года

ПОЛНЫЙ КОНЕЦ

13 августа 2014 г.

Литинский Вадим Арпадович: другие произведения.

Бой Роковой С Тёмными Силами На Льду Байдарацкой Губы (Ледовое Побоище) - Приложения

Оставить комментарий © Copyright Литинский Вадим Арпадович (vadimlit1@msn.com) Обновлено: 18/03/2015. 59k. Статистика. Обзор: Россия Иллюстрации: 28 штук.		Ваша оценка: