Как страшно. Темно и страшно. Стою перед зеркалом, всматриваюсь в свое отражение и вижу всего лишь бесформенную тень, чей-то безобразный силуэт, словно на меня смотрят глаза незнакомца, может даже призрака, убийцы. Да, я убийца! Теперь я стал немного приходить в себя, но комната все равно никак не остановится. Чья-то кровь на моих руках. Моя? Нет... Я вроде цел.... Но это только физически. В душе творится нечто непонятное, все крутится, ломает изнутри, похоже на ощущение, словно я только что с американских горок. Как страшно. Темно и страшно. Что со мной? Почему я ничего не помню?
В памяти осколки каких-то встреч, бестолковых разговоров, неискренних улыбок, лестных слов. И только один человек, кто действительно меня всегда поддерживал, уважал и любил так, как никто на всем белом свете. Моя жена. Моя ненаглядная Эллис. Где она? Откуда такой пробел в памяти, когда я думаю о ней?
Вот вижу полицию, меня уводят куда-то, затем суд. Что все это значит? Моя душа пуста. Я сижу на скамье подсудимых, ищу глазами ее среди присутствующих. Но ее нет. Нет моей Эллис. Все как в тумане... Судья выносит приговор: виновен. Слышу только отдельные фразы. В голове стоит какой-то странный гул. Меня снова куда-то уводят, словно под конвоем. Страшно. Темно и страшно.... И камера.... Такая пустая, такая холодная, такая одинокая. Сижу как в могиле. Память начинает возвращаться, вернее это похоже на просветление. Ранее отдельные бесформенные кусочки воспоминаний стали склеиваться воедино, словно мозаика в руках маленького невинного ребенка. Убил? Снова этот страх. Откуда? Помню, возвращался домой, у нас с Эллис была годовщина. Семь лет вместе. Боже, моя Эллис, моя любимая Эллис. Где она теперь? Помню, заехал, чтобы купить ей букет цветов. Она обожает георгины. Парень в магазине долго возился с пожилой парой, которая все никак не могла определиться с цветом лилий. Я не стал дожидаться, когда они закончат, это могло продолжаться целую вечность. Поехал в следующий цветочный магазин. Машин хоть пруд пруди, не прорваться сквозь плотное движение на дороге. Я не знаю, сколько простоял там, но дома был уже почти к полуночи. Представлял, как Эллис выйдет в своем любимом халатике мне навстречу, обнимет меня, нежно поцелует.... Но, к моему удивлению, дом погрузился в такую странную тишину, что скрип входной двери показался мне настоящим криком в ночи.
А дальше словно пробел. Помню, что мне было очень страшно. Этот страх был сырой, и я мог прочувствовать его всеми клетками своего организма. Что-то было не так. Я положил букет на круглый столик возле лестницы, где мы обычно оставляем ключи, тихо поднялся наверх. Так страшно мне еще никогда не было.
Она лежала на кровати, а он склонился над ней как вампир, готовый нанести смертельный укус. Любовник? Нет! Он сжимал ей рот, помню, на ней была одна сорочка, такая в зеленую полоску. Господи, за что? За что, Боже, достается именно невинным созданиям твоим? Непорочным.... Почти что святым... Эллис, моя любимая Эллис, никогда не делала ничего плохого... Она чиста. Она невинна.
Что потом? Я ворвался в комнату, освирепев от ужаса и злости, кинулся на этого насильника и повалил его на пол. Мои руки тряслись и практически отказывались меня слушать. Я хотел задушить этого зверя и одновременно сделать так, чтоб он долго и мучительно страдал. Подсознательно, я просто боялся, что больше ничем не смогу помочь Эллис. Я боялся даже голову повернуть в ее сторону, посмотреть на кровать, где она лежала... такая тихая, неподвижная.... Такая... мертвая?
Эта мысль заставила меня прогнать прочь всю злость и ужас. В груди что-то неожиданно дернуло, я почувствовал, что теряю контроль, равновесие, ощущение реальности. Я теряю все.... Крепче, еще крепче сжать горло этого вампира так, чтобы лопнули его глаза, чтоб застыло на его итак безликом лице выражение стыда и страха... Я почувствовал, что медленно схожу с ума. И некому теперь мне помочь. Нет моей Эллис. Но может быть не все еще потеряно, врачи и прочее, прочее? Мужчина в маске перевернул меня с такой силой, что перед моими глазами мир словно резко встал с ног на голову. Боже. Теперь я увидел в его руке нож. Мы продолжали борьбу до тех пор, пока волей судьбы или еще какими-то силами свыше я не повернул голову в сторону кровати, там, где лежала моя ненаглядная принцесса. Простыня была покрыта алыми пятнами крови, а Эллис не шевелилась, и на какое-то мгновение мне показалось (может игра воображения?), что ее душа взлетает к небесам. За что? Всю грудь мне обожгла такая сильная и едкая боль, что на этот раз я не вытерпел и выплеснул всю свою силу против этого гнусного животного. Затем как провал. Ничего не помню. Видимо, мной овладел страх и какая-то ядовитая ненависть, что они соединились в нечто непонятное вроде тумана, который пеленою закрыл мне глаза. Помню потом, словно я очнулся, мою в ванной комнате окровавленные руки.
Убил? А где Эллис? Где все? Помню, как приехала полиция. Я ее вызвал или эти назойливые соседи? Ничего сделать правильно не могут. Может они слышали шум или возню в нашем доме. Может, видели, как кто-то странный заходил.... Все бывает. Но почему они так поздно заметили? Все слишком поздно! Эллис больше нет в живых. Моего счастья больше нет. Моей жизни больше нет. Все кончено!
Прошло уже месяца три, а я как только что проснулся. Все произошло слишком быстро: допрос, суд и все остальное. Я практически ничего не понимал. Позже от охранника узнал, что посадили меня за убийство собственной жены. Бред! Я не мог ее убить. Это же Эллис! Моя любимая, ненаглядная, моя единственная Эллис, без которой я никто. И теперь этот никто сидит в холодной, сырой камере, где абсолютно все напоминает мне о ней. Каждый мой шаг, каждый вздох, каждое движение моей руки напоминает мне о моей Эллис, ведь это просто понять человеку, который когда-либо любил. Это все равно, что отдать, нет, не просто отдать, а подарить свою жизнь другому! Вложить в чьи-то руки свою собственную судьбу. Так элементарно для человека, который полностью доверялся любви. И теперь я один. Но мне плевать, что думает обо мне весь этот пустой и одинокий мир, пусть он будет проклят. Мне плевать, пекутся ли обо мне родные или близкие. Самое главное в моей жизни, самое ценное исчезло. Моя Эллис. Ее не стало, как и не стало меня. Мне никогда больше не найти будет своего счастья, своего места под солнцем, поскольку нет рядом со мной моей второй половинки.
Через год я уже стал сживаться с мыслью, что мне никогда не увидеть Эллис, хотя в глубине души мне очень хотелось хоть глазком взглянуть на ее могилу, посмотреть на местечко, где она покоится. Порой во сне передо мной появляются различные картины ее душевного приюта: тихие, спокойные, райские места где-то далеко отсюда, подальше от людских глаз. Как же так?! Что же могло случиться с тем, кто так жестоко обошелся с ней, что случилось с этим кровопийцей? Тот же самый охранник, Люк, приятный молодой паренек, которому не повезло в жизни, и его перераспределили в городскую тюрьму, поведал мне, что никаких посторонних следов в доме полиция не нашла. Но я то уж знаю, они состряпали липовые улики, только чтобы побыстрее закрыть это дело. Мало ли еще какие маньяки водятся на белом свете, одного поймали, сразу надо посадить и не спрашивать. Как несправедливо все это! Преступник остался безнаказанным, а за него расплачиваются невинные люди, можно сказать жертвы. Ах, бедная моя Эллис!
Через два года я постепенно смирился с мыслью, что мне никогда не вернуть прежней жизни, что придется гнить в этой тюрьме, которая со временем превращалась в мой дом, хотя эти серые стены никогда не станут для меня оплотом уюта и спокойствия. Как одиноко.... Пытаюсь воссоздать в памяти те бесценные мгновения, проведенные с Эллис, но внутри что-то словно съеживается, не дает выхода воспоминаниям. Как же так?! Ведь это единственное, что осталось у меня от нее. Это единственное, что помогает мне существовать. Ведь я больше не живу, я оторвался от дерева жизни, как сухой осенний лист и тихо жду своей участи, когда смогу медленно коснуться земли....
Стал много читать. Поначалу Люк тайком мне носил книги. Режим в городской тюрьме был строг под начальством старого, почти что гнилого Гарри Маклиффа, по прозвищу "Больная Почка". Он был тот еще старикашка: весь в бородавках, как страшная колдунья из детских сказок, хромой, да один глаз у него был больше, чем другой, курил как паровоз, хотя здоровье уже не позволяло. Среди здешних ходили слухи, что во время войны он попал в плен, где ему вырезали одну почку и заставили ее съесть. Другую сохранили ему (на черный день, наверное), вот и прозвали так недобро "Больная Почка". Парнишка Люк держался молодцом, пошел на второе высшее после окончания полицейской академии, носил мне всякую литературу, не Бог весть что, но я не имею права жаловаться. Да я вообще никаких прав не имею здесь.
После ухода на пенсию Маклиффа "Больной Почки" зверства уменьшились, и нам разрешили, наконец, пользоваться тюремной библиотекой. Там я познал истинный оптимизм Коэльо, отчужденный мир Сэлинджеровских героев, мистику и замысловатость Борхеса. И все мне было ново, все завораживающе, но давно я потерял вкус к жизни и мой интерес к литературе, к какому-то духовному началу был всего лишь ширмой, за которой пряталась моя обиженная на весь мир душа. Так одиноко.... Ведь нет жизни, нет свободы, нет моей любви!
Через четыре года мне было абсолютно неинтересна жизнь за пределами тюрьмы. Это был иной мир, который однажды отвернулся от меня и не захотел встать на мою защиту, когда я в ней так нуждался. Это был чужой мир жестоких людей, где Бог держал все под своим контролем, играя всем человечеством как в кукольном театре. Люк утверждал, что здесь многие разуверились в силах божьих, что половина заключенных, попавших в эти стены, превратилась в атеистов. Он не корил их, скорее питал к ним непонятную для меня теплую жалость. Странно, но есть еще на этой грешной земле чистые и невинные люди. Я думал, что все они умерли, когда я потерял Эллис.
Поскольку меня не интересовал больше мир вокруг, я перестал проявлять к нему всяческие чувства. Каждый раз, когда у нас проводились опросы, выдавались анкеты, по которым врачи могли составить наш психологический портрет, я ничего не писал. Глупое занятие! Откровенно говоря, я не думал, что эти ответы вообще кому-либо нужны. Нам выдавались листы, на которых обычно было около 200 вопросов. Ничего особенного. Как вы относитесь к тому-то, как вы относитесь к сему-то. Как бы вы отреагировали, если.... И все в подобной манере. Бред, да и только. Я писал свою фамилию на листе, отмечал из какого я отряда и сдавал пустой лист. Я слышал, что якобы эти анкеты позже рассматриваются здешними врачами в целях решить, кто из нас может идти на досрочное освобождение. Мол, по каким-то ответам они способны определить (что они боги, что ли?), насколько мы (жалкие преступники) готовы ко встрече с окружающим миром.
Каждый год все заключенные должны проходить психиатрическое обследование. Это не значило, что каждому проверяли, как функционирует кора головного мозга и прочие медицинские явления. Нам назначали специалиста, который проводил с нами беседы (так сказать, с целью помочь нам, "бедным" преступникам, но все мы, взрослые люди, и понимали, что эта помощь - просто блеф. Руководство тюрьмы заботилось о том, чтобы никто из заключенных не вскрыл себе вены или не повесился в камере без их ведома. Неужто они боялись за нашу безопасность? За нашу жизнь? Нет! Это означало, что все должно быть под контролем! Иными словами, они пытались поддерживать репутацию "чистоплотного общественного места с ограниченной свободой"). У меня шел пятый год затворнической жизни, когда в мою камеру пришла молодая девушка, на вид лет 28. "Кларисса Старк"- пронеслось у меня в голове, и я улыбнулся собственной мысли. - "Неужели я стал превращаться в Ганнибала Лектора?".
Первая наша беседа проходила через решетку. Странно, но впервые за все время, проведенное в этой клетке, мне повстречался психиатр, который не скрывал своего страха и волнения. Обычно они прикрываются словами, мол, все в порядке, я пришел вам помочь. Но это лично меня наводило на мысль, что все они лжецы и самодуры! Никакого дела им нет до моего состояния. Они исполняют свой долг. Вот и все! Но этот случай стал исключением. Юная особа дрожала как осенний лист на ветру, шариковая ручка постоянно щелкала в ее руках, а глаза не могли найти места. Странно, но мне это даже нравилось, и манера, в которой она задавала вопросы, вызывала у меня порой улыбку. Какая она молодая! И что же ее привело сюда, в это застойное болото, где гниют моральные устои и нравственность, где нет любви к жизни, а есть только разочарование, страх и ненависть. Как же так получилось, что столь беззащитное существо попало в эту бездну преступности?
При первой встрече с психиатром рядом с камерой всегда стоит надзиратель, который наблюдает за тем, чтобы все проходило гладко, без эксцессов. Заключенные попадаются разные, могут нагрубить, плюнуть, накричать. Поэтому при знакомстве, как полушутя называли первое "пришествие" психиатра, мне не позволено было задавать вопросы. Только отвечать. Трудно было сдержаться! Но таковы правила!
Девушка стояла возле черты, ее большой палец щелкал наконечник ручки, и она то и дело нервно поправляла рыжие коротенькие волосы, убирая прядочки за уши. Прической она еще больше походила на Джоди Фостер, когда та снималась в "Молчании ягнят". Снова это нелепое сравнение, что мне стало как-то не по себе. Я вдруг представил себя на месте маньяка-убийцы, снимающего кожу со своих жертв. Картинка не из приятных. Понятное дело, почему это юное создание так нервничает. Если эта милая дамочка подумала о том же, волнение и страх здесь вполне объяснимы.
Я взглянул на ее блузку. Она явно была сшита из хлопка, а выстирана не меньше ста раз. Белый цвет уже давно был разъеден порошком и перестал быть белым. Я обратил внимание на ее туфли, такие бежевые в небольшую редкую дырочку. Наверняка, на улице жарко. Я впервые за эти годы поймал себя на мысли, что интересуюсь о мире снаружи. Он давно перестал быть моим миром. Ведь где-то на свободе, по тем людным улицам ходит безнаказанный преступник. Убийца! И вновь печаль в моей душе! И вновь эти переживания. Еще один лишний вопрос со стороны "Клариссы Старк" и я запросто могу наговорить такого ужаса, что молодая девушка ночью не заснет спокойно. Мне стало почему-то ее жаль. И зачем она выбрала себе такую неблагодарную профессию. На жизнь особо не заработаешь, да и нервы будут подкачивать.
- Мистер Блейк, меня зовут Рита Старски! Вы не против, если я вам задам ряд стандартных вопросов. - ее голос звучал неровно, но взгляд наконец сфокусировался на мне.
Подмышкой она держала небольшую синюю папку. Я сразу ее узнал, поскольку видел подобные папки у всех предыдущих психиатров. Там была обычная анкета со "стандартными вопросами": как я сплю, не мучают ли меня кошмары, жалуюсь ли я на головные боли, бывают ли у меня провалы памяти. Вот на этом месте Рита вдруг остановилась. Я ответил ей чистую правду. Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ.
Тут она достала из кармана серого вельветового пиджака маленький блокнотик (я так понял, принадлежащий лично ей, а не нашему мед кабинету) и что-то быстро туда записала.
Вопросник из синей папки обычно имеется у каждого здешнего врача.... Как мед карта. Он подклеивается к делу каждого преступника, тем самым увеличивая историю его пребывания здесь. Рита Старски была явно новенькой. Наверняка, она многого еще не знала или не умела разбираться. И я понял, что она не только сюда попала по ошибке, в наше гнилое болото, но и по ошибке судьбы или еще какого-то провидения выбрала себе эту профессию. По ходу дела у нее самой могли возникнуть какие-то вопросы, которые она вправе была занести в свой миниатюрный блокнотик, а за ответами обратиться к специалистам более высокого звена. А может она была гораздо умнее, чем казалось на первый взгляд? Может она сделала пометку "Псих" в своей книжечке? Ведь все эти анкеты достаточно ограничены при выборе ответов. На любой вопрос там имеется ряд стандартных вариантов "Да/Нет", "Редко/Часто/Не знаю". Сделав определенный вывод и записав его себе в блокнот, она тем самым имела при себе свидетельство. Да, была у него. Да, общалась. Вот записи. На этом моя работа выполнена. Гоните деньги. Именно так могло и быть. Ненавижу таких людей! Они чаще всего бывают безответственными, делают свое дело, закрыв глаза, как бы наугад, но зато быстро. Грех жаловаться! Они берут не качеством, а своей немыслимой скоростью.
Но глядя на невзрачную внешность этой девушки. На ее коротенькие рыжие волосы, с которыми она явно каждое утро мучается, укладывая то так, то сяк, на ее веснушки, на выстиранную миллион раз блузку, на эту безвкусную обувь, я вдруг задумался.... Она не из тех людей, что работают тяп-ляп только ради того, чтобы получить заветную зарплату и сразу смыться. По ее виду можно сделать несколько выводов. Она не очень уверенный в себе человек (как не странно это звучит по отношению к психиатру), слегка скованна, не слишком общительна, одинока, много работает, не успевает следить за своей внешностью. Мало получает. Вероятнее всего копит на что-то деньги. И это все - глядя впервые на эту юную особу. Я могу собой гордиться! Не знаю, попал ли я на самом деле в самую точку или в каких-то моментах мог промахнуться, но все же. Проведя семь лет в браке, бок о бок с женщиной, начинаешь в них лучше разбираться. Это даже можно отнести к сноровке. Когда часто играешь в карты, появляется какой-то особый вкус что ли.... Во многом начинаешь разбираться самостоятельно. Дай только начать!
Как же так получилось, что Рита попала сюда? Надо как-нибудь поинтересоваться у нее. Завтра как раз выпадет такая возможность. Первая нормальная беседа вне камеры.
Всю ночь я представлял, как мы разговариваем. Как она задает мне вопросы совсем не в той манере, что предыдущие психиатры. Ну и забавная же эта девчонка! Только теперь, когда я увидел, как ведут себя молодые люди (странно, что понял я это, сидя в тюрьме?!), я стал убеждаться в том, как мне хотелось бы при жизни Эллис завести детей. Ведь чего мне так не хватало в этом мире? Чтобы кто-то подбегал ко мне каждый вечер, когда я возвращаюсь домой с работы, садился мне на колени и рассказывал немыслимые истории.... В той же нелепой манере, слегка неровным голосочком, с волнением, как делают все маленькие детишки, когда делятся чем-то своим! О, Эллис, жаль, что все это всего лишь неосуществимые мечты!!!! Ведь тебя больше нет со мной!
Мне как-то сперва было не по себе в помещении, специально отведенном для бесед с психиатром. Свет ртутных ламп резал мне глаза. Слишком светло! Мое зрение уже давно привыкло к слегка приглушенному освещению моей камеры, моей настоящей берлоги. А тут? Словно сотни глаз смотрят на меня со всех сторон, обследуют, наблюдают с презрением. Рита уже сидела за столом, погрузив обе руки в свою сумочку в поисках неизвестно чего. Она выглядела явно невыспавшейся (встреча была назначена на 7.30 утра), слегка растрепанной. Я поздоровался и сел за стол напротив нее. Люк, дежуривший уже вторые сутки, вышел дверь.
Я вновь окинул взглядом необычную на вид особу. Было сразу видно, что собиралась Рита впопыхах. И для этого не обязательно быть идеальным психоаналитиком, чтобы определить, в какой манере человек начинал свое утро.
- Итак мистер Блейк, - она повесила сумку на спинку стула и положила обе руки перед собой на стол. - Начнем?
- Похоже вы уже начали? Правда, не очень удачно, на мой взгляд!
Ее явно озадачили мои слова. Она не ожидала от меня такого смелого высказывания про ее суматошное утро.
- Как вы спали, мистер Блейк? - Рита пыталась казаться невозмутимой.
- Явно получше вас.... Извините за столь нескромное сравнение.
Меня забавляла эта особа. Не то чтобы я хотел обидеть или задеть ее самолюбие. Нет. Просто мне хотелось как-то снять напряжение. И ее и мое!
- Значит сон у вас хороший, крепкий. А вас не мучают кошмары? Не просыпаетесь ли вы по ночам? - она пропускала мимо ушей мои слова, но мне было видно, что она слегка обескуражена моим поведением.
- Я просыпаюсь, только не от будильника, а от криков наших охранников. Они оповещают нас, что наступило время новой встречи с врачом, с очередным психиатром! Это получше всякого будильника, поверьте мне!
Мне надо было любым способом заставить ее сменить тактику. Уж больно не идет ей быть психиатром. Она еще чересчур мала для этой трудной работы. Да и мне тошно было слышать одни и те же вопросы на протяжении нескольких лет. Сколько можно?!
- Мистер Блейк, - Рита приготовила бумагу и ручку, чтобы записывать какие-то определенные вещи.
И тут меня осенило. Диктофон! На столе не было диктофона! Значит, она точно собиралась впопыхах! Эврика!!!!!
- Неудачное утро? - настаивал я.
- С чего вы взяли?
Ура! Наконец. Она сошла со своего пути "Вопрос-Ответ". Теперь я хоть на какое-то мгновение могу взять в свои руки бразды правления беседой.
- Вы рано встали. Не выспались. У вас усталый вид.
- Мистер Блейк, я здесь, чтобы...
Нет! Только не эта наиглупейшая фраза! "Я здесь, чтобы помочь вам!". Нет. Это как проклятье какое-то.
- Я могу объяснить! - перебил я, окидывая ее зорким взглядом в поисках улик - У вас воротник блузки криво лежит на воротнике пиджака.
Рита опустила глаза и поправила одежду.
- Это еще ничего не доказывает! - спокойно произнесла она.
Начало было положено. Я оглядел ее еще раз, более внимательно.
- Вы явно собирались впопыхах. Вы забыли одеть сережки!
Сказать по правде, при нашей первой встрече я не обратил внимания на то, были ли у нее серьги. Но дырочки явно виднелись. Теперь я посмотрел на ее руки, которые она вытянула перед собой на столе. Часы!
- Вы неправильно одели часы. Вы явно спешили и даже не заметили, что одеваете их циферблатом кверху. Поэтому я вижу ваше время, а для вас оно верх ногами.
Рита резко бросила взгляд на свою руку. Я не ошибся!
- И последнее! Вы искали что-то в сумке, когда меня привели. Бьюсь об заклад, вы забыли дома диктофон!
Я ликовал!!!! А Рита, слегка покраснев, должна была признать свое поражение!
- Ладно, Шерлок, вы правы. Будильник не сработал. Но давайте теперь все-таки отвлечемся от моего неопрятного вида и поговорим о вас.
И это все? Я только что открыл в себе чудеснейшим образом невероятные возможности сыщика и внимательного наблюдателя, а она хочет все испортить?! О, Женщины?! Главное, не сдаваться!
- Зачем? - возмутился я - О себе я все знаю!
- Мистер Блейк, тогда я готова предложить вам уговор. Я буду вам рассказывать что-нибудь про себя, а вы взамен будите делиться со мной чем-нибудь о вашей жизни. Как вам?
Сразу было видно, что Рита увлекалась книгами типа "сам себе психолог". А может ходила на какие-нибудь бесплатные семинары по психиатрии. Там таких уловок дают направо и налево. Моя жена тоже одно время покупала подобную литературу, чтобы научиться лучше контачить с людьми. Именно оттуда она и вычитала как-то про "любительскую уловку" qui pro quo. Я - вам, а вы - мне. То же самое мне только что предложила эта юная девица. Ну и психиатры у нас пошли!
- Так как вам?
- Плохо!
- Что? - она явно не ожидала такого поворота событий.
- Вы мне нового ничего не можете рассказать. О вас я тоже знаю многое. - я вновь оглядел ее - Вы одинокая девушка, много работаете, мало получаете, достаточно замкнутая, не успеваете следить за внешностью, парня у вас нет, живете скорее всего одна, общаетесь только в узком кругу друзей. Я ведь прав?
Рита качала головой. Она не была изумлена, словно каждый второй говорил ей то же самое, что протараторил только что я.
- Парень недавно меня бросил.... - лишь добавила она.
- У меня другая идея, - я решил как-то сменить обстановку - Только это не для записи....
Рита демонстративно подняла ладонь с шариковой ручкой в воздух и отложила пишущий предмет в сторону.
- Помогите мне сохранить то, что осталось! - я произнес это как молитву. Чуть ли сам не прослезился. - я про воспоминания....
- О ком? - это была еще одна уловка, выпутать все через МОИ слова. Не тут то было.
- Обо всем!
- Пойдет! - она протянула мне руку для скрепления нашего уговора.
- Отлично! - я вновь ликовал, мне давно уже не удавалось ощущать такой душевный подъем.
С ее помощью или без, но я сумею вспомнить, воссоздать в своей памяти то, что произошло в нашем доме. Может хоть что-нибудь наведет меня на мысль об убийце. Ведь это не я виноват в смерти своей Эллис. Тот, кто так жестоко с ней поступил, должен быть наказан. Но каким образом? Для начала я должен докопаться до этого в своей голове, а потом уж перейти на более реальные предметы.
- Мисс Старски, что вы сейчас читаете?
- А зачем это вам?
Не знаю почему, но этот вопрос поверг Риту в какое-то недоумение. Что-то промелькнуло в ее глазах за долю секунды и я не успел понять, что это было. Стыд? Стеснение? Что именно? Страх, что я лезу в ее личную жизнь, в ее интересы, вкусы?
- Хочу, чтобы вы мне принесли что-нибудь из вашей личной библиотеки! Вы не беспокойтесь. Я с книгами умею обращаться. Тюрьма научила. Если откровенно, раньше я мало читал. Только сидя на работе, когда особо дел не было. А здесь время и дела оцениваются с другой стороны. Вот и привязался я здесь к литературе. Хотелось как-то пополнять свои закрома.... Может вы будете так любезны и принесете. Обещаю вернуть книгу!
- Но у меня нет библиотеки! - Рита выглядела озадаченной.
- Тогда то, что вы недавно прочитали.
- Я не помню, что это было!
- Вот и принесите мне это!
Хоть что-то я мог контролировать в этом ужасном болоте безнравственности и несправедливости. В нашей с ней беседе я ощущал, что доминирую, что многое от меня зависит. И это мне безумно нравилось. Упиваться хоть такой властью! Рита поддавалась. Я замечал, что время от времени она сама передает мне власть в руки. Почему? Такой человек! Она боязлива, нерешительна, молода, неопытна, наивна и суетлива. Хотя годы учебы на психиатра не прошли совсем уж даром для нее. В чем-то, в каких-то определенных моментах она знала, что нужно выждать. Не действовать, а помучить слегка. Совсем слегка, не до крайней стадии, когда уже теряешь терпение, а именно слегка. Я заметил, что многие вещи она делает "слегка". Говорит слегка, волнуется слегка, успокаивает меня слегка.
Вот с книгой она именно так и поступила. Выждала какое-то время, сделала вид, что позабыла про мою просьбу. И через пару наших встреч все-таки принесла мне ее.
- Что это? - спросил я, когда Рита вытащила из сумки нечто помятое и потрепанное.
- Книга!
- Я вижу. Я про жанр.
- Роман.... - с неуверенностью произнесла она, передавая книгу мне в руки.
Было у меня такое предчувствие, что девушка этой книги не читала.
Это был Скотт Фицджеральд "Ночь нежна". Книга была куплена явно не самой Ритой. А досталась ей от кого-то из родственников. Некоторые страницы были склеены скотчем, чтобы держаться вместе. Обложка сильно выгорела, словно ее много лет держали на солнце. А сама книга в целом давно потеряла форму. Название потускнело и мне стало как-то обидно за Фицджеральда. Видел бы он, как люди обходятся с его творениями, он бы точно прослезился! Я пролистал (если можно было так назвать мои движения пальцев по пожелтевшим страницам) книгу и наткнулся в середине на фотографию пожилой женщины. Она сидела под деревом в старом грязном платье и фартуке. Снимок был сделан много лет назад, он был еще черно-белый.
- Это кто? - я достал фото и передал его Рите.
- Это моя бабушка.
- Вы ее хорошо знали? - я наблюдал, как девушка смотрит на снимок.
- Да. Я ее очень люблю. - но я видел, что глаза ее врут.
Рита несколько раз поправила воротник блузки и убрала прядь волос за ухо.
- Я не верю вам! - мои слова прозвучали как вердикт.
- ?
- Если бы ваши воспоминания о бабушке, и тем более любимой, были настолько святы для вас, вы бы их не осквернили, не принесли как бы чисто случайно в книжке сюда... в тюрьму. Не дали бы в руки чужому человеку, тем более преступнику. То, что для людей сакрально, они обычно прячут, держат ближе к своему сердцу. А это очередная ваша уловка! Был бы я вашим преподавателем, я поставил бы вам пять по данному предмету....
Рита недовольно на меня смотрела. Она сжимала и разжимала пальцы. Фото лежало в центре стола. Тут ее выражение лица немного изменилось. Ее лицо слегка (ну вот, опять слегка!) скривило от чувства вины.
- Вам бы в психологи податься! Да, я ее едва знала. Суровая была женщина, как мне мать рассказывала. Они очень сильно и долго не ладили друг с другом. А как у вас складывались отношения с родственниками?
- Какая вы все-таки хитрая лиса! Забросили невод, а кто ж теперь вытаскивать-то будет?! Рассказывайте, раз уж начали! - я был в приподнятом расположении духа.
Ну и забавная же мне девица попалась! Немного наивная, но покрутить ею можно! А общения мне так недостает, что хоть волком вой. Приходится идти на всякие способы, чтобы развязать язык даже собственному психиатру! Дожили!
- Да что там рассказывать? Когда отец с матерью поженились, им приходилось жить с его родителями. Все были всюду недовольны. Постоянные скандалы, головомойки и ссоры. Даже до рукоприкладства доходило. Мать готова была собрать вещи. Все бросить и уйти. Но.... - тут Рита замолчала и опустила глаза. - Она любит моего отца, вот и осталась. А через пару лет родилась и я.
- А где сейчас ваши родители?
- Живут в Бостоне. У них там земельный участок, садик с цветами.
- У нас тоже был садик перед домом. - теперь я почувствовал, что вправе внести свою лепту - Правда жили мы очень бедно в маленьком городишке. Где все друг о друге все знают. Мой отец работал помощником строителей морских кораблей. Однажды я вернулся вечером домой и слышал, как мои родители ссорились на кухне. Я прошел еле дыша. В дверной проем было видно, что отец зол, а у матери настоящая истерика. Он часто устраивал скандалы по поводу того, что много вкалывает, но мало получает. Его это гложило очень сильно! Я замер в коридоре и наблюдал, чем все закончится. А когда отец ударил мать, я не выдержал. Не то, чтобы на меня что-то нашло и я взбесился. Нет. Просто пошел в комнату. Тихо собрал свои вещи, прихватил отцовский бумажник и ушел. Вот и конец моему семейному счастью.
Рита сидела молча, почти не двигаясь, и ничего не записывала, ни единого моего слова!
- К тому моменту я только закончил школу. Немного подрабатывал сам. Так, то у отца на работе, то где попало. Пришлось затихориться на какое-то время. Но деньги все равно были мне нужны. Я стал воровать. Так, понемногу. На бензоколонках, в отелях, где оставляли чаевые. Времена были тогда для меня трудные. Я не собирался возвращаться домой. Да и сейчас не жалею о том, что ушел. Вам не понять. Вы всю жизнь жили бок о бок со своими предками, в окружении ласки и тепла. А у меня этого не было. Я требовал независимости, самостоятельного труда! Ночевал я на скамейках, в остановках. Так я мог сэкономить деньги на другие нужды!
- На какие, например? - Рита оживилась, хотя в ее тоне прослеживались нотки укора.
- На учебу. Хотелось все-таки несмотря ни на что получить нормальное образование. Не всю же жизнь мне скитаться! Заработав достаточно, чтобы поступить куда-нибудь, я еще долгое время не мог решиться.... Возникало много перспектив, но мне хотелось чего-то эдакого. Попытал свое счастье на юриста и все провалил. Затем поступал в театральный...
- Правда? - Рита улыбнулась.
- Шучу, конечно!
Она скорчила разочарованную рожицу.
- И наконец пошел учиться на циркача. Мне казалось, что там я смогу получить достаточно свободы в действиях. Представляете, какая картина открывалась моему взору? Гастроли, новые номера, творение собственной жизни и собственного труда, именно так как я хотел. Но все пошло не по-моему. Как-то быстро все мне наскучило. Нет. Я не бросил все это. Я довел все до конца.... А дальше? Дальше я встретил Тобиаса.
- Тобиаса? Кто он?
- Разгильдяй вроде меня. Мы любили тусоваться, ходить по барам, снимать себе девочек. И все это продолжалось до тех пор, пока я чуть не умер!
- Как это? - Рита не сводила с меня удивленных глаз.
- Да! Пьяный шел по улице, упал на дорогу и меня чуть не переехал автомобиль. После этого случая я как-то утих. Вечеринки стали уменьшаться по количеству, с выпивкой я тоже завязал. Ну, не сразу, конечно! Взялся, так сказать, за ум.
- Да вы что? - она язвила слегка.
- Да. Мы с Тобиасом даже пытались открыть собственное дело. Так, ничего особенного. Делали красивую ограду для каминов, огородиков, грядок и тому подобного. Могли намастерить кучу всякой красоты! Но выплыть на этом нам не удалось, мы разорились. Сами понимаете, аренда за помещение, материалы. Инструменты - все это требовало больших затрат. А потом Тобиас умер.
- Умер?
Я перевел дух, чтобы дать Рите время переварить всю информацию.
- Сердечный приступ! Был человек и нет! Это был первый раз, когда я столкнулся со смертью близкого мне человека.
Тут я замолчал. Перед глазами всплыл образ Эллис. Моей любимой. Моей единственной! Как бы мне хотелось сейчас ее обнять. Мне ее очень не хватает! Прямо душа раздирается на части! И зачем я заговорил о своей жизни? Все равно рано или поздно мне пришлось бы вернуться к мысли о моей жене. И о том, как с ней обошелся этот негодяй! Этот мерзавец! Боже, как я люблю тебя, Эллис! Я бы все на свете сейчас отдал за твое возвращение сюда, на эту землю! Я готов был бы умереть ради нескольких минут общения с тобой!
- Мистер Блейк! Мистер Блейк! - Рита наклонилась над столом, чтобы поближе разглядеть мой взгляд. Я словно спал. - Я думаю, на сегодня достаточно!
Я очнулся от своих мыслей. Люк уже стоял подле меня и ждал, когда я поднимусь со стула. Я даже не слышал, как он вошел. Беседа была окончена, а вот все переживания только начинались. Вот теперь я не был уверен, что поступаю правильно. Я ввязывался в мучительную историю. И надо ли мне сохранять все те воспоминания, которые были в моей голове? И зачем мне этот чертов уговор?
Глава N 3
Каждый раз, как приходила Рита, мне становилось легче на душе. Мы разговаривали с ней о моем прошлом, о людях, с которыми я виделся, о моих впечатлениях от жизни с женой. Все будоражило мое сердце, ведь я вновь и вновь возвращался к тому факту, что Эллис больше нет со мной. Это осознание действительности больно резало мне грудь. Но успокаивало только одно, Рита, это юное, почти что хрупкое создание, пытается мне помочь. Она задает мне именно те вопросы, которые мне было необходимо услышать. Она произносила некоторые вещи именно в той интонации, которой мне так не хватало. Человеческой интонации! Голос и манера ее речи напоминали мне чем-то отдаленно мою мать, но я прекрасно понимал, что это всего лишь отголоски моей памяти. Просто в моей голове сложилось впечатление, что моя мать должна была говорить именно так, хотя я мог и ошибаться. Многие мгновения уже стерлись из моей памяти за эти суровые пять лет.
Вот уже пять лет я здесь, в этом душном аду. Странно, но я даже не думал, что и в этом месте могут попадаться такие наивные и простые люди, как Рита и Люк. Интересно, как бы они смотрелись вместе? Удивительно, что я вообще думаю об этом. Почему меня так это волнует? Я резко избавился от образа этой пары, поскольку мне стало как-то не по себе. Ревность? Если да, то только как у отца к дочери, который волнуется, что она выбрала не того человека.
Рита часто возвращает меня к воспоминаниям о жизни дома. Очень часто, даже мне порой кажется, что чересчур часто. Я начал уже отклоняться от своего повествования и принимался задавать ей разные вопросы о ее личной жизни. Странно, но что-то в ней есть загадочного, хотя на первый взгляд мне показалось, что этот человек раскрыт передо мной полностью, как книга, прочитанная от корки до корки.
- Мисс Старски, а с чего это вы подались в психиатры? Такая неблагодарная работа.... Столько, мне кажется, головной боли из-за всего этого. Ведь вам приходится выслушивать кучу мерзостей.
- Разве? - она как раз выключила диктофон, это всегда означало, что время нашей встречи подошло к концу. - Знаете, училась такая маленькая девочка в вузе, и на втором курсе в группу пришел замечательный человек, мистер Сэмюель Гонсалес. Он был уже в возрасте, с седыми волосами, в очках. На лекциях у него всегда стояла полная тишина. Никто не мог произнести и звука, поскольку этот наиумнейший человек говорил такие необыкновенные вещи! И как-то он вел очередной урок про психологию преступников. Он поделился с нами впечатляющей мыслью: в каждом человеке есть свои странности. Иногда эти странности могут приводить к определенным результатам в изменении личности. Задача психолога или психиатра заключается в том, чтобы помочь человеку развернуть эти странности в положительное русло. Привести к положительным результатам, чтобы показать, что на самом деле в этом человеке есть что-то хорошее. Преступники ведь тоже люди, просто они могли совершить непоправимую ошибку, за которую расплачиваются. А нам же надо не выстраивать баррикады между нами и обществом, а сделать все, чтобы общество нас приняло. Ведь у всех людей есть своя патология. Например, склонность к одиночеству, необходимость знать, что думают о нем другие, постоянная боязнь фиаско, или же звездная болезнь, когда человек любит находиться в центре внимания.
Она говорила так, будто относила себя к таким как мы, сидящим в этом гнилом болоте. Она не ставила себя выше всех на голову, а ровняла все и вся.
- Мы вместе должны доказать, что эта ошибка впредь никогда не повторится. - она закончила свою речь, опустив глаза. - После этого маленькая девочка решила стать хотя бы чуточку похожей на этого мудрого старца. Он ее, можно сказать, вдохновил.
- Значит, нашей с вами встрече я обязан какому-то Марку Твену... - я хотел поднять ей настроение.
Я видел, что воспоминания о вузе ей навивают печаль и тоску.
- И много у вас на счету таких пациентов как я?
- Если я скажу, что вы первый, то вы подумаете, что я неопытна и не смогу вам ничем помочь, а если я скажу, что таким образом я вылечила целых две, а то и три сотни больных, то вы, вероятно, посчитаете меня настоящим профессионалом в этом деле и доверитесь мне без остатка.... Все зависит не от моего рвения помочь вам, а всего лишь от моего стажа... ведь так?
Умная девочка! Она все больше и больше вселяет в меня надежду на то, что не весь мир снаружи настолько жестоко сгнил и застоялся. Рита слегка (ну вот, опять слегка!) растопила мое сердце. Нет, конечно, полностью этого произойти не могло, уж больно долго я здесь задержался. Но какие-то поползновения в моей душе все-таки произошли. И такое приятное ощущение правило моим сердцем еще несколько наших встреч.
- Как вы думаете, кто мог убить вашу жену? - вдруг спросила Рита.
Я не ожидал такого поворота событий. Пару минут назад мы говорили о моих привычках. Я делился с ней впечатлениями о том, как мы с женой ходили в зоопарк. Эллис очень любила это занятие, поэтому каждый месяц мы выбирали последний или предпоследний день, когда можно было выбраться туда, и шли смотреть зверюшек. Через пару лет это вошло в привычку. Так странно, но по-детски забавно. И тут вдруг такое... Я растерялся.
- Я имею в виду, не кого-то конкретного, а как... по-вашему должен был выглядеть убийца? - Рита, видя мое замешательство, пояснила свой вопрос.
И я задумался. Если бы это прозвучало несколько лет назад, я с животной злостью рассказал бы ей о происшествии, которому я был свидетелем пять лет назад у нас в спальне. Тот мужчина, тот негодяй, лишивший меня самого родного и святого. Я бы мог описать (пусть не в точности, но хотя бы примерно) свои ощущения потерянности и тоски. И этот страх. Этот почти мокрый страх, словно тебя погрузили в бочку с дегтем. Такой тягучий и липкий. Сейчас я был измучен годами одиночества и печали по своей любимой, поэтому все как-то притупилось. Все чувства и восприятие действительности стали по-иному проходить через мои органы, через мой разум. Теперь я даже сомневаюсь, что жизнь тогда была именно моя. Иногда я размышляю над всем прожитым, и воспоминания путаются с обрывками из разных фильмов. Скоро я позабуду то, что на самом деле было со мной. Только Рита помогает мне держаться на плаву. Спасибо ей за это!
- Наверное... - я снова погрузился в воспоминания, но это у меня проходило очень плохо - убийца должен был... быть расчетливым, предусмотрительным, в какой-то степени заносчивым, у него все всегда должно было быть на своих местах. - я знал, что говорю банальности.
Но как мне объяснить этой милой девушке, что у меня на душе пустота? Я не помню, что там было, я не помню, как все было. Все как в тумане. Я многие вещи уже стал забывать. Я не помню, что значит быть пьяным, не помню, что значит избавиться от приступа тоски, не помню ровным счетом ничего житейского.
- Ладно, мистер Блейк, забудьте, что я у вас спросила. Это я так, ненамеренно. Просто вырвалось. Ничего особенного!
Но разве может что-то просто ненамеренно вырваться из уст психиатра? Может это какая-то очередная уловка? А я даже и ничего не подозреваю?!
- Я вас порой не понимаю, мне не уследить за вашим полетом мыслей, мисс Старски. Это как наваждение. Что-то хотели, но вроде ничего особенного, почему вам просто не сказать это?
И тут Рита тяжело вздохнула и решила все-таки поведать мне все, что ее на тот момент гложило.
Глава N 4
- Мисс Старски, вы сегодня рано! - приветливо встретил Риту в дверях охранник.
Он уже восемь лет служил здесь, но такой молодой особы в этих стенах еще никогда не видел. Поэтому, как только Рита впервые вошла в здание окружной тюрьмы (как раз в тот день служил Аарон), он обратил на нее внимание. Сколько ему приходилось встречать женщин здесь? Можно по пальцам пересчитать. Но перед такой юной и привлекательной девушкой ему еще не доводилось открывать дверь.
- Как вы сегодня? Как настроение? - продолжал он. - С нетерпением бежите на работу? Вам нужно памятник поставить!! Вы так любите свою профессию...
Рита пропустила его слова мимо ушей. Что ей больше всего хотелось в тот момент, так это забежать в кабинет начальника тюрьмы (по дороге заскочив в туалет). Ну и шут же стоит в дверях этого здания! Говорливый и уродливый. Рита поймала себя на мысли, что стала оценивать мужчин, как представительница противоположного пола. Раньше в ее голове крутились иные мысли. Например, она могла запросто побаловать себя размышлениями по поводу того, что этот охранник плохо следит за тем-то и тем-то, что в другой ситуации он может и пропустить в эти стены кого-то постороннего. А теперь-то, что с ней? Почему она оценила его как истинная девушка? По внешности? Для чего?
В тот день ей позвонили из окружной тюрьмы и вызвали к начальнику. Зачем? В голове Риты была масса причин, но она их всех откинула по дороге сюда. Чтобы здесь хотели от нее избавиться? Ха! Бред! Им всегда не хватало работников, поэтому держать ее будут до последнего! Что же тогда?
- Сэр, вы хотели меня видеть? - Рита не ждала нежностей и красивых речей со стороны начальства.
- Старски? Да!
За столом сидел мужчина средних лет, в полосатой рубашке. Его волосатая грудь просвечивалась даже сквозь плотную ткань. Голос его был сильно прокурен, поэтому казалось, что мужчина проболел очень долго, страдая ангиной или еще чем. Когда он повернулся к Рите, она заметила, что на лице начальника была полная картина его жизни: далеко не мирное существование в армии, суровые будни где-нибудь на кампусе, может быть даже участие в боевых действиях. Ужасное зрелище. Но с виду этот мужчина, статный и внушительный, напоминал Рите героя Алека Болдуина в фильме "Перл Харбор". В другой бы ситуации, не будь она в городской тюрьме, Рита бы посчитала его внешне очень интересным.
- Старски, что за слухи ходят? Вы в курсе? - заговорил Гарднер.
Рита ожидала чего угодно, но не обсуждения тюремных сплетен.
- Сэр, нет, сэр, я не в курсе!
Ей казалось, что она попала в армию.
- Старски, я не доволен! Говорят, что вы слишком часто показываетесь у этого... как его там? Тьфу! - он судорожно начал искать что-то на своем столе. Досье, как предположила Рита. - А! Вот! Блейк! Точно! Что это такое? Вам велено было провести тесты с ним, поскольку вы в курсе, что он с ними делает? Ставит крестики везде. На всех вариантах ответов. А что вы? Ходите к нему, как мамочка, каждый день, подтирать ему зад, что ли, Старски? Так дело не пойдет!!!
- Нет, сэр! Я разбираюсь с ним. С его делом об убийстве! - Рита пыталась слегка сгладить свой строгий тон, поэтому говорила медленно.
- Вы, что, Старски, сыщик? Ваше дело - это провести тесты! Все! - он негодовал, даже вскочил со своего места.
Рита подумала, что он сейчас готовится к главному прыжку на свою жертву.
- Сэр, позвольте мне внести некоторые комментарии на этот счет?
- Давай! - начальник махнул на нее рукой и плюхнулся обратно в кресло.
- Мистер Блейк, его дело, мне кажется, очень серьезно недооценено! - Рита держалась стойко.
Гарднер залился смехом так, что обеими руками закрыл лицо.
- Старски, этот человек отсиживает свой срок за убийство собственной жены. Идет уже шестой год. А вы мне приходите и смеете заявлять, что вносите коррективы.... Какие, к черту, коррективы?
- Комментарии, сэр! - Рита только сейчас заметила, что он не предложил ей присесть, и все это время она выслушивала его ругань стоя.
- Может, вы мне готовы сказать, что он признался в убийстве еще кого-то? Тогда я пойму всю вашу заинтересованность в этом деле. А если нет, то, увы!
- Нет, сэр, пока я не готова подводить итоги, мне нужно время, чтобы разобраться!
- Хорошо! - уж слишком быстро он сдался. - Я дам вам время! И помощника! Чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
- О нет, сэр! - Рита прекрасно знала, что это только усугубит ситуацию.
Блейк не станет ей больше доверять, если на их встречах будет присутствовать посторонний. Да и кого мог поставить ей Гарднер? Разве что ФБР!
- Чтобы это все выглядело чинно и корректно, я дам вам в помощники одного очень компетентного человека. Настоящего специалиста. - Гарднер поднялся с места и прошел к двери. - Прошу вас. Следуйте за мной.
Они двинулись по коридору вдоль пустых холодных стен городской тюрьмы. Куда они шли, Рита не знала и не могла догадываться, но какое-то шестое чувство ей подсказывало, что идут они далеко не в камеру к Блейку. Пройдя пять дверей, они свернули к лаборатории. Рита много раз проходила по этому темному лабиринту, но ни разу не замечала этой таблички на стене. Какая еще лаборатория? Тайные исследования? Секретные данные? Запрещенные операции на головном мозге осужденных? Что может скрываться за этой дверью? Они зашли внутрь, и яркий свет ртутных ламп резанул по глазам. Действительно лаборатория. Об этом говорило огромное количество банок с жидкостями, хирургические инструменты, шкафы с таблетками и запах, как в больнице. Но, по-видимому, ничего секретного здесь не было. Это был обычный мед. кабинет, просто его назвали как-то не по-обычному.
- А вот и он! - Гарднер обернулся к двери, навстречу молодому человеку, который зашел следом за ними.
- Том Фергюсон! - представился мужчина, протягивая руку начальнику. - Имя простое, но сложная личность.
Этот юнец напоминал чем-то Эдварда Нортона, когда тот снимался в "Красном драконе". Немного выгоревшие на солнце густые и пышные волосы, худой, как тростинка, невысокого роста с голубыми глазами. Прямо кандидат для шоу "Я супермодель". Практически все было в нем тошнотворно идеально: улыбка, походка, очаровательный взгляд. Рита не могла никогда понять, чем прельщают такие особы, как этот Том Фергюсон? Все у них всегда на сто процентов. Теперь эти голубые глазки смотрели на Риту в упор.
- Том Фергюсон. Имя простое, но сложная личность. - он протянул ей руку.
Рита могла поспорить на двести долларов, что эту клишированную фразу он произносит при встрече абсолютно всем без исключения.
- Я не хочу, чтобы в это дело вмешивалось ФБР! - Рита, не замечая обольстительной улыбки ее нового знакомого, обратилась к своему начальнику.
- А он не из ФБР! - Гарднер был спокоен как никогда. - Он закончил... медицинский, как и вы, Старски, так что у вас очень много общего.
Рита вновь пристально посмотрела на молодого человека и усомнилась в том, что он имел хоть какое-то отношение к медицине. Что-то в нем было не то! Фергюсон стал разворачиваться и на полпути к двери задел рукой столик на колесиках, с которого на пол упала склянка с прозрачной жидкостью. Ну и слон в посудной лавке!!! Разве истинный медик так будет себя вести, находясь в лаборатории? Он то и дело натыкался на углы, столы и шкафчики. Рита медленно подошла к нему и подняла флакончик с жидкостью. Название на нем скрыли ее пальчики.
- Что это? - она не отдавала бутылочку, а крутила ее перед глазами Тома. - Бьюсь об заклад, вам рассказывали об этом в медицинском! Должны были! Где-то на первом курсе! - в ее тоне прослеживались нотки издевки.
- Это.... Жидкость...- неторопливо заговорил Фергюсон, явно делая догадки - Она служит для того, чтобы... лишить человека чувств.
Вещество внешне напоминало спирт, поэтому он сказал первое, что пришло ему в голову в ассоциации с алкоголем.
- Да! - Рита не скрывала своего отрицательного настроя по отношению к этому человеку. - Этой жидкостью можно добиться osmosis fernectum. Это латынь! Должно быть, ею вас не напугать! В медицинском все только на латыни и разговаривают.
- О...да... - Том звучал неубедительно. - Вы правы. По-простому, это... - он задумался, как же заменить словосочетание "лишиться чувств", чтобы получить синоним. - Обморок...
- Мистер Фергюсон... - Рита недовольно протянула ему бутылочку.
- Можно просто Том. Мы же напарники, Рита!
- Да! Можно просто мисс Старски! Итак, osmosis fernectum... по-простому, как вы выражаетесь, это обездвиживание. А именно онемение органов чувств или дисфункция частей тела.
- Да, да! - Том сделал вид, что именно так и думал. - И?
- А... у вас очень странный взгляд. Удивительно. Том... - Рита намеренно назвала его по имени. - Какой-то, знаете? Необычный?!
- Правда? - он был явно польщен.
Гарднер стоял рядом и недовольно вздыхал, почти что пыхтел.
- Да! - девушка продолжала - Такой, знаете...с изюминкой. Взгляд как у настоящего работника Федеральной службы.
- О нет. Я больше там не работаю! - Том произнес это так быстро, что даже Гарднер, человек, умудренный опытом, не смог сориентироваться.
- Я так и знала! Нет, так не пойдет!!! Ну вы же сами себя раскусили!
- Это как? - Том пристально посмотрел на начальника, тот молчал, но закатил глаза от недовольства.
- Как вы думаете, чем отличается взгляд работника ФБР от взгляда обычного полицейского? От продавца магазина? От страхового агента? Или булочника? Ровным счетом, ничем!!! - Рита теперь смотрела на обоих мужчин.
- Ладно, Старски, доказали!! Убедили! - тут в беседу вступил Гарднер. - Я понимаю, насколько вы разбираетесь в своем деле! Только вот Фергюсона я к вам все равно поставлю. Он будет следить за вашей работой с Блейком. А то как-то несерьезно получается. Не увлекайтесь, Старски!
Пока они шли по коридору обратно, Том принялся налаживать контакты со своим новым напарником.
- Ой, вы знаете, мы с вами, Рита, как Малдер и Скалли. Только вот мне придется ее изображать, а вам его. И мы будем расследовать дело века! Настоящий прорыв в истории преступлений! Мы разберемся с этим Блеком.
- Блейком! - исправила его Рита.
- Что-что? - Том даже не заметил ее коррективы.
- Ай, не важно, мистер Фергюсон... - тут она замолчала, остановилась на мгновение, мысль пронзила ее мозг, словно лезвие ножа - Мистер Фергюсон... Том... Мне действительно нужна ваша помощь!
- Правда? - мужчина поднял брови от удивления, заметив резкое изменение в лице своей новой знакомой.
- Да, мне необходимо получить личное дело мистера Блейка. Все! Фотографии с места преступления, судебное заключение, мнение предыдущих экспертов. Абсолютно все, что вам удастся добыть! вас не затруднит это маленькое дельце.
Хоть как-то надо было отвязаться от этого человека, пока она будет беседовать с Блейком. Ее пациент не поймет, если она сегодня придет к нему с каким-то бывшим ФБРовцем. Его нужно было отвлечь. И Рите это удалось сделать. Она надеялась объяснить все Блейку, чтобы тот не замыкался в ее присутствии.
- О, Рита, вряд ли нам это выдадут. Мы же не ведем личного расследования? Правильно? Как же я буду разъяснять начальству...
Девушка не дала ему договорить.
- Том, давайте сделаем это так, чтобы не все об этом знали. Хорошо? Договорились?
Фергюсон вздохнул.
- Ладно. Сделаю все, что в моих силах. Напарник!!!
Глава N 5
- Теперь вы знаете все, мистер Блейк. Я даже не знаю, что и делать! - Рита склонила голову.
- Принесите мне досье! - вдруг сказал я.
Не понимаю, что я хотел там увидеть. Да и вообще, какой был в этом смысл? Свое дело я знаю. Знаю, что никаких посторонних отпечатков в доме не нашли. Знаю, что якобы я убил Эллис. И что дальше? Что я ожидал там найти нового? По фотографиям хотел объяснить все, что произошло? Найти улики, доказывающие, что в доме в тот вечер был еще кто-то, кроме меня? Но это бред! Прошло пять лет. Мои ощущения притупились, эмоции сгладились, воспоминания стерлись. Но что-то заставляло меня говорить именно эти вещи, что-то (а может и кто-то?) разговаривал со мной. Это был бестелесный голос моего любопытства. Неужели мне так хотелось смотреть на мертвую возлюбленную? Я даже на мгновение пожалел, что попросил Риту принести мне все бумаги по моему делу.
- Вы действительно хотите этого? - Рита молчала с минуту, а потом словно почувствовала мое сомнение. - Потому что я могу это сделать для вас, если конечно этот балбес мне их достанет.
Я засмеялся. Временами она мне напоминала настоящего обиженного ребенка.
- Мисс Старски, это всего лишь мужчина, которому нечего делать, вот его и поставили к вам. Пускай! Может он вам поможет в этом деле? - я чуть было не добавил "в нашем деле". - Ничего особенного. Почему вас это так задевает?
Рита слегка (и опять слегка!) покраснела.
- Меня это ни капли не задевает - она прятала глаза. - С чего вы взяли?
- Мы с вами бок о бок сколько времени? Сколько времени общаемся уже? Разве не вы психоаналитик? Я знаю, с кого брать пример.
Мы оба засмеялись. Под бременем невзгод и трудностей ее работы, так было приятно видеть (хоть и изредка) ее улыбку. Такую по-детски наивную.
- Я вообще удивляюсь, почему такая привлекательная девушка, как вы, такая одинокая? Почему вы ни с кем не встречаетесь? Это так странно!
Рита вновь засмущалась, но быстро изменила выражение лица.
- Я просто... - она задумалась. - Это сложно объяснить!
- А вы попробуйте! Вы же все-таки психоаналитик! И у нас с вами много времени. - я настаивал.
- Просто... мне этого не надо. Вернее. У меня же был молодой человек, как-то не сложилось все. - Рита мялась. - Мистер Блейк, я не люблю расставаться. Мне от этого очень больно.
Я молчал, давая ей возможность выговориться.
- Знаете, я очень тяжело переживала наш разрыв. Недавно убирала квартиру и наткнулась на пустую бутылочку от его лосьона. Мне было как-то не по себе.
- Больно! - уточнил я. - Вы просто не доверяете мужчинам. Вы видите во всех отношениях только одно - грядущий разрыв. Вы не видите светлых моментов в жизни. Для вас все должно рано или поздно заканчиваться плохо. Но это неправильно. Мне кажется, избегая отношений с мужчинами, вы делаете себе же хуже.
- Я пошла в психоаналитики, чтобы помочь себе разобраться не только в окружающем мире, но и в себе самой. - Рита дополнила мои слова как-то без особого энтузиазма. - Я не боюсь мужчин. Это я поняла.
- Вы их просто избегаете. Так нельзя. Мисс Старски, я понимаю, вы не все можете говорить мне, ведь мы едва знакомы. Но я вам скажу только одно. Я вас понимаю прекрасно. Я потерял родного мне человека и понимаю, что значит разлука и разрыв. Только по отношению с вами, я понимаю, что это неизбежно. Это вам говорит осужденный, конченый человек. А вы молоды, привлекательны и теряете время зря. Не даете себе расцвести. Так нельзя делать!
- Я понимаю! - Рита опустила глаза.
Мне казалось, что она вот-вот заплачет.
- Мне кажется, ваша самая большая проблема заключается в том, что вы не умеете доверять людям. Полностью довериться не можете. Это словно заклятье какое-то. Не можете поделиться мыслями с близкими вам людьми. Это очень плохо. - Я вошел в раж.
- Наверное, вы правы. - она начала складывать свои вещи в сумку.
И вновь я заметил тот черный блокнотик, с которым она приходила ко мне впервые. Тот, в который она, вероятно, записала при первой нашей встрече "псих". Теперь я уже так не думал, хотя меня задевало то, что она не хочет мне рассказать про свои заметки.
- Возможно, когда вы будете доверять человеку, вы покажете ему свой личный дневник. - предположил я.
- Ну, не знаю. Мистер Блейк. - Рита вновь улыбнулась. - Я не веду личного дневника.
- Ну тогда тот ваш черный блокнотик, что вы держите у себя в сумке. - я выводил ее на разговор об этой вещи. - Тот заветный блокнотик, который я частенько вижу в ваших руках.
- Наверное. - она уклонилась.
Сколько раз я просил ее (ненароком, но с огромным рвением) показать его, рассказать, делает ли она пометки не для общего дела. Все безрезультатно.