Муленко Александр Иванович: другие произведения.

В Опасном Кулуаре

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 13, последний от 22/08/2005.
  • © Copyright Муленко Александр Иванович
  • Обновлено: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Рассказ: Россия
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она ждала тебя три сезона и рассказывала своим ученикам о странном восходителе, который на одном дыхании прошёл самый крутой гребень ледника. С ним была его верная спутница – крыса

    • Џ Вулкан Камагатага

    В ОПАСНОМ КУЛУАРЕ

    Эрнесту Сетону-Томпсону в 2005 году - 145 лет. Почти юбилей

    = 1 =

      
       - Ты сходи, сходи, поучись. Это, конечно, не горы - холмы, но всё-таки навыки приобретешь. Узлы повяжешь. Узнаешь о страховке. Весною трубы красить будем - висеть, нужно окрепнуть.
       Я вертел в руках газету с объявлением о наборе на курсы спасателей.
       - Это рядом от дома, - подумал я, - Метров пятьдесят и не более. Буду ходить вечерами, за полгода не развалюсь, как-нибудь выдержу.
       Тридцати восьми лет от роду я решил учиться. Штригель. Сразу скажу, что ничему я так и не выучился и до сих пор не аттестован. Не настоящая это была фирма: "Служба спасения". Два года она просуществовала на льготном налогообложении и потом поменяла вывеску. Сейчас её учредители берут мелкие строительные подряды и осваивают водолазное дело, чистят водоёмы да рисуют карты дна - отмывают средства, выделяемые из бюджета на поддержку экологии. Есть в мире такая программа. Есть деньги, которые можно поделить, не утруждая себя чем-нибудь серьезным. Вот и получается, что чистка дна - самое подходящее занятие. Никто не нырнет и не проверит, а что там на самом деле?
       А тогда, я переступил порог класса, чуть дыша от волнения, так мне хотелось постичь тайны человеческого великодушия и освоить приёмы работы на высоте.
       Вязали узлы и перебирали верёвки, подвешивались и тренировались. Было это. Но больше изучали анатомию, считали друг у друга ребра на грудине - искали сердце, щупали суставы и кости, массировали группы самых разных мышц. Учились колоть уколы, как правильно заводить иголку в вену, ставить капельницу больному. Интересные это были занятия. Вёл их врач-патологоанатом. Дело он знал. Я прилежно записывал в тетрадь всё диктуемое им и задавал наивные вопросы. Что, зачем и как? Почемука небритый. Соседи цыкали на меня, и я тушевался.
       - Вот сходим в морг и посмотрим на деле, что такое анатомия человека.
       Но на эту замечательную экскурсию я не попал. На основной работе была авария, и я пропустил, таким образом, целую неделю занятий.
       - Ну, как Вы там? - расспрашивал я потом, улыбаясь, - Резали трупы? Держали скальпель? Нашли второе сужение трахеи?
       Но морщинились мои однокурсники.
       - Ой, и не спрашивай лучше, надышались и нагляделись.
       А врач лукаво посмеивался, прислушиваясь.
       - У меня есть к Вам предложение.
       Мы угомонились и посмотрели на него.
       - Дома у многих, я знаю, есть домашние животные. Могу ли я попросить Вас принести их сюда прежде, чем Вы их будете резать?
       - А зачем мне резать мою собаку? - удивился кто-то из учащихся.
       - Я хочу поместить её сердце в физиологический раствор, чтобы Вы увидели, как ещё долго оно будет жить и биться.
       И он рассказал забавную историю из своей студенческой жизни. Как на глазах у группы учащихся московские врачи вернули к жизни перееханного машиной человека.
       - Не живут, - восхищался он, - с такою травмой, напополам по пояснице тяжёлыми шинами.
       У меня пересохло во рту, но я не подавал виду, что поражён. Пот под мышками покатился вниз.
       - И чудо произошло. Врачи собрали этого человека. "Он всё равно умрет, - сказал профессор, - Мы это сделали, чтобы показать Вам силу медицинской науки! Поживет некоторое время ещё и умрёт" И действительно, труп на столе встрепенулся и крикнул: "Как умру? Я хочу жить!" и умер. Это была безнадёжная, но учебная операция.
       И теперь мы, школяры должны были принести для опыта какую-нибудь живую тварь.
       - Нет, я люблю свою кошку, - вздохнула Эльвира.
       - Я не то имел в виду, - извинился учитель, - не кошку и не собаку. Может быть курицу или гуся.
       - Крысу - она враг, мерзкая и злая. Есть у кого мышеловка?
       - Да, действительно, - загалдели люди, - Лучше крысу, крысу не жалко.
       Тут я вспомнил совсем недавний разговор со своей старшей сестрой.
       - Мне один осужденный на Новый год крысу подарил. Чёрно-белую.
       - И где она живёт, - спросил её я.
       - В клетке, в училище.
       И во всеуслышанье я торжественно произнёс:
       - Будет Вам крыса.
       Она попискивала и перебирала лапками - остроносое животное, эта большая мышь.
       - Я боюсь их, - сказала сестра, - А зэки носят их за пазухой. Во время урока, вылезет такая на плечо - кричать хочется.
       Моя сестра работала мастером производственного обучения в профессионально-техническом училище в колонии строгого режима. Вела группу каменщиков. Серьезные у неё были ученики, показывать свою слабость перед ними было совсем ни к чему. И была она молодцом, не давала им поводу для смеха. Вот и подарили ей крысу в знак особого уважения.
       - Правильный, воровской зверь, - в назидание сказал её бывший хозяин, - Вы не бойтесь, Наталья Ивановна.
       - А как её зовут?
       - Лариска.
       Крыса сидела в клетке и кушала всё подряд. Эту клетку я поставил на стол возле телевизора и улёгся спать. Была ли она открыта, я человек рассеянный или крыса знала, как её открыть - мне не известно и поныне. Но я проснулся оттого, что кто-то робко защекотал меня по лицу.
       - Крыса, - догадался я, и первая моя мысль была сбросить её на пол - к чёртовой матери.
       Но я подавил в себе этот защитный рефлекс.
       - Она же ручная. Не тронет.
       Мне стало интересно. Я осторожно погладил её пальцем. Крыса ответила на мою ласку. На следующий день я уже её сам доставал из клетки и играл с ней, как дети играют с котёнком. Однажды она испортила кусок кабельной оплётки.
       - Хорошо, что отключили от сети, а то бы шарахнуло тебя током, - обрадовался я. - Всё равно нет денег, чтобы платить за эту фальшивую пропаганду.
       Торгующие вещанием барыги, вот уже год, как выдернули мне антенну, и телевизор молчал. Но если человек одинок, то крыса для него самое тёплое создание. С нею можно беседовать и чувствовать себя телевизором. Я её кормил, нянчил, баловал, убирал за нею. Добрая тварь.
       - Где обещанная крыса, - торопил учитель.
       - Нет её! - отвечал я и добавлял, выдерживая паузу. - Пусть кто-нибудь курицу для опыта принесёт.
      

    = 2 =

      
       Я человек настойчивый. Неспособный, но упрямый. Знания, полученные в "Службе спасения" не удовлетворили меня. Скоро я разочаровался в ней и встал на путь истинный. Впереди были горы, покрытые снегами, и стиснутые цепкими лапами ледников. На окраине леса находился альплагерь "Солнечный". Несколько рубленных из бревен избушек и палатки. Ежегодно, едва начинался сезон восхождений, альпинисты спешили сюда жить, учиться и работать. Поклоняться горам и покорять вершины.
       - Я буду твоим инструктором, - сказала мне Лена. Пушистая лайка лежала у ног её и грызла большую берцовую кость.
       - Почти подросток, малява, - подумал я, - Мой гид и экскурсовод.
       - Ты зачем пришёл к нам в горы? Кто ты? Я - юрист по образованию, а начальник лагеря - гляциолог. Он изучает ледники и пишет научную работу о запасах пресной воды в горах. В нашем лагере самая чистая вода в природе. Отвечай?
       Я начал что-то рассказывать про промышленные дымовые трубы, про металлургические печи, которые никогда не остывают. Я рассказал ей про свои уши, обожженные горячим ветром сквозняков, гуляющих внутри этих труб. И что я устал от жары и ищу прохлады на воле.
       - Прохлаждаться ты не будешь, - заявила она, - и отдыхать тоже. Это я тебе обещаю.
       Рюкзак у меня за спиною зашевелился. Собака оставила кость и насторожилась. Лариска искала дорогу на свет. Представляю, как она, шевеля усами, осторожно выглянула из-за моей шеи. Лена пронзительно закричала, а её собака, вскочила на все четыре лапы и залаяла. Лариска стремительно нырнула назад в убежище, больно ударив меня при этом хвостом по шее и оцарапав мне кожу на спине.
       - Это что такое?
       - Крыса.
       - Откуда она взялась такая страшная.
       - Из тюрьмы, - и я рассказал историю, изложенную в предыдущей части повествования.
       - Чтоб я её больше не видела, - безапелляционно распорядилась моя хозяйка.
       - Она ручная и добрая.
       - Я сказала, что видеть её не хочу.
       Отдыха я действительно не знал. Занятия, тренировки, транспортировки, перевязки. И контроль. Строгий контроль за каждой выполняемой операцией. Увязка страховочной системы, узлы, оказание первой медицинской помощи. На новом уровне - на действительном полигоне. Хорош был мой прежний учитель врач-патологоанатом, в лагере я многое вспомнил и закрепил трудом и потом. Учеба и акклиматизация прошли успешно. Было совершено два несложных групповых восхождения, и назавтра меня ждал ледовый маршрут со страховкой и полной выкладкой.
       - Я не пойду с ним, - заявила Лена начальнику лагеря, и пояснила:
       - Он слабый, быстро задыхается и долго восстанавливает силы.
       - Ты пойдёшь с ним, ты инструктор. Это твоя работа.
       - Он тяжелый, если что случится, я не дотяну его до лагеря.
       - Дашь сигнал из ракетницы, и мы поможем.
       - У него старые кошки, они не держатся на ботинках. Сгнили брезентовые ремешки креплений. Он не готов к этому восхождению.
       Она говорила правду.
       - Возьмёте у меня новые - подгоните.
       Он исчез за дверью комнаты и вынес кошки.
       - И затем это ужасная крыса из тюрьмы, - безнадёжно вздохнула она, понимая, что меня всё-таки придётся тянуть к вершине, - И сам он, подозрительный, чёрный и небритый. Хромает.
       -Я тоже такой, - заявил начспас, почёсывая рукою свою длинную бороду, и обращаясь ко мне, добавил: - Крысу с собою не брать.
      
      

    = 3 =

      
       Ночью я долго подгонял кошки под свои ботинки. Тряс, проверял их, как они сидят в затянутом виде, ударяя носками об стену - держались вроде. Я мешал отдыхать другим. А утром проспал и был разбужен пинками - вставай и бегом на сбор. Выход на маршрут в четыре ноль-ноль. Про крысу я забыл, она прижилась в палатке и по ночам исчезала во тьме, осваивала мир высокогорья. Каши моей ей было мало, и она нашла где-то в шкафу, на инструментальном складе кедровые шишки. Дважды её там видели, но не гнали. Этого добра было много.
       Подойдя к языку ледника, мы вздохнули, заглянули в глаза друг другу и молча достали из рюкзаков снаряжение: страховочную систему, веревки, железо.
       - Готов? - спросила она.
       - Да, - я развесил под мышками ледовые буры, оттяжки и карабины.
       - Ввяжемся после, когда ледник станет круче. Это самая ответственная часть нашего маршрута. Смотри, не зевай, буры закручивай быстро и уверенно. И не суетись.
       - Хорошо, - я был полностью спокоен. Она ещё раз оглядела меня с головы до ног и засомневалась, повернуть назад было ещё не поздно.
       - Вперед! И опусти очки.
       Прошло много лет. Я часто вспоминаю эту девочку, обучавшую меня движению по льду.
       - Не наступай на веревку! - кричала она. - Старайся всеми зубьями кошек одновременно касаться льда. Бей сильнее ботинком.
       Я спешил к вершине. "Двойка "А"".
       - Хорошо, - говорила она, но надо чуть-чуть быстрее.
       Однажды, я прочитал красивый рассказ одного автора о восхождении на Клык. Поэт! Его герой скрёб ногтями лёд и, скрипя зубами, удерживал над пропастью упавшего друга.
       - Это хулиганство, - решил я, - "босиком" на ледник: без рукавиц, без ледоруба и без кошек. Без промежуточной страховки. А где был наставник? Я с сомнением покачал головой. Так не бывает.
       В тот день я несколько раз менял перчатки - руки мокли и мёрзли. Ледобуры я вворачивал мёртво. У меня был хороший учитель. Дважды я спотыкался и падал, и она - хрупкая, поддерживала меня на верёвке изящно, как ведро на коромысле и кричала в след:
       - Саша! Я прошу тебя, сгибай колени, когда падаешь. Кошками вверх.
       И вдруг я понял, что моя крыса находится в рюкзаке. Во время падения мне послышался скрежет её когтей и писк, должно быть она чувствовала себя пассажиром, которого подбрасывает на ухабах.
       - Не может без меня ни часу, любит, - улыбнулся я, - Не раздавить бы её - сердечную.
       Солнце стояло уже высоко, когда мы перемахнули через рантклюфт и оказались на каменном склоне.
       - Теперь немного. Основная часть маршрута позади.
       Я аккуратно обмотал кошки рогожей, чтобы нечаянно не поранили мою любимицу, и дал ей подышать свежим воздухом, слегка покосившись на Лену. Она ничего не знала. Вскоре мы продолжили подъём. На перевалочном гребне я обернулся вокруг и увидел ледник иначе. Сверху он мне показался крутым и горбатым. Я не замечал этого пока шёл по нему и работал.
       - Ты видишь, какой подъём мы преодолели? Ты его сделал.
       - Вижу.
       - Устал?
       - Да, устал.
       - Мы скоро отдохнём, потерпи, впереди кулуар, где-то здесь на северном склоне есть геодезический знак. Там и перекусим. Это устойчивое место от камней и от снега.
       Но она не находила его:
       - Странно. Где же он? Может быть далее?
       Мы стояли на промежуточном гребне и осматривали место лежащее перед нами. Снег сверкал и слепил, я щурился, шарил глазами по склону и ничего не видел. Скала, словно мыс, вгрызалась кинжалом в заснеженное пространство.
       - Не так уж она и крутая, - подумал я и на подходе к ней спросил:
       - Лена, может быть по этому камню, по расщелине поднимемся, мне кажется можно преодолеть. Я когда-то успешно втискивался в такие щели в Крыму.
       - Нет, это рыхлые грозовые скалы, мы рискуем попасть под камни. Но где же знак?
       Медленно мы огибали по белому полю этот чёрный склон. За ним наш кулуар поворачивал вправо и уже далеко просматривался маршрут.
       - Нет ничего. Мы не туда попали, - догадалась она. - Это опасное место. Над нами карнизы. А я то, думаю, почему нет ветра? Он гуляет там - за гребнем. Тишина-то какая.
       - Как в морге, - я сострил.
       - Ты больше так не шути.
       В это время крыса в рюкзаке заметалась и стала рваться наружу. Я снял мешок с плеч и помог ей освободиться. Лена от ужаса вздрогнула и присела: - Что это такое? Ты же обещал...
       - Крыса сбесилась.
       Моя Лариска стремительно вырвалась из плена и, вытягиваясь по снегу, помчалась назад за скалу, откуда мы только что вышли.
       - Значит, у животных тоже едет крыша от недостатка кислорода?
       - Куда ты?! - я кинулся за нею вслед.
       И вдруг услышал:
       - Саша, бежим!
       Ничего не понимая, я опешил и поглядел на Лену. Такою перепуганной она никогда не была.
       - За ней! - закричала она и помчалась, - Оставь рюкзак! Лавина!
       Я услышал слабый, но нарастающий гул и всё понял. Это надломился карниз и помчался вниз, срывая снега с окрестных склонов. Вы видели, как спасаются восходители в горах от приближающейся опасности? Как мчатся они по фирну или по шаткой морене в поисках убежища от камней или от снега? Как падают в спешке на склон и поднимаются, и опять бегут, надрывая лёгкие. Как бешено колотится сердце - воздуха мало, кровь течёт из носа, но не до неё.
       Крыса и нашла среди рыхлых скал ту самую нишу, тот грот, куда мы успели нырнуть, задыхаясь до боли. А спустя мгновение первые камни рухнули с неба. Следом ещё один водопад горного мусора выплеснулся на снег прямо возле нашего убежища, и снова крупные камни и снова пыль. Ударная волна потревожила сонные скалы. Шум превратился в грохот, когда сама лавина ухнула по тому самому месту, где остался лежать мой рюкзак.
       Вскоре всё умолкло. В мире воцарились тишина и покой. Я выглянул наружу, Колени тряслись. И когда показалось, что самое страшное осталось уже позади, один таки камень сорвался невесть откуда и ударил меня по каске. Мир вспыхнул и потух.
      

    = 4 =

      
       Я так и не стал настоящим альпинистом. Но мне повезло. Со мною в горы ходил настоящий инструктор. Она плакала, она хлопала меня по щекам и искала пульс на сонной артерии.
       - Ты цела? - спросил её я, очнувшись, мои липкие губы еле растягивались.
       - Цела, - с облегчением вздохнула она.
       - Тошнит.
       - А крыса твоя умница. Нашлась.
       Лариска уже вытащила у меня из кармана кожаный футляр для очков и грызла его.
       - Отдай! - потянулся я.
       Крыса жалобно запищала в ответ.
       - Тебе что жалко? - заступилась за неё Лена. - Я думала ты умрёшь. Мне так страшно стало. Ты хватал воздух, задыхался и вдруг - метаморфоза. Лежишь и не дышишь. Еле тебя на спину перевернула и затащила обратно.
       - Надо сделать пик Солнечный, - промямлил я.
       - Хорошо тебя камнем ударило. Контуженный.
       В лагере увидели нашу ракету, и спасательный отряд выступил немедленно. Из палатки меня в ту ночь перевели в домик, где жили инструктора. Там было тепло и уютно. Я слышал, как Лена уговаривала начальника лагеря зачесть мне это восхождение, мотивируя тем, что основная часть маршрута была мною пройдена и что во всём виновата она одна: не нашла дорогу наверх, просмотрела геодезический знак, поздно сообразила, что мы далеко зашли, но её не слушали...
       - Человек ведь, в такую даль ехал. Если бы не его крыса - мы погибли.
       Я лежал на спине, и моя голова гудела.
       - Все-таки крепко меня зацепило камнем. Пик Солнечный. А ты, Лариска умница, ты всем понравилась. Мы ещё с тобою поднимемся наверх. И не раз.
      

    = 5 =

      
       - Удивительную историю Вы мне рассказали, мой друг!
       Врач патологоанатом медленно ощупывал больное животное.
       - Я полагаю, что у неё рак, и она скоро издохнет.
       Так принято у нас говорить о животных.
       - Поездка в горы не прошла для неё бесследно. Она простыла, штурмуя ледники, но более точный диагноз может поставить лишь ветеринар, и то если ему приходилось иметь дело с крысами. А кто с ними хочет иметь дело. Крысы - они...
       В этот момент в комнату зашёл другой человек, не слышавший этой невероятной истории.
       - ...бегут с тонущего корабля! - закончил он мысль врача и рассмеялся. - Они предатели!
       Слёзы стояли у меня в глазах.
       - Неправда, - ответил я ему, - крысы указывают путь к спасению. Вы не слышали мой рассказ.
       Он достал из кармана бутылку и сказал:
       - Может быть, Вы и правы. Водку пить будите?
       Только четыре года спустя я, наконец, нашёл время и силы опять подняться в горы и посетить лагерь моих друзей.
       - Она ждала тебя три сезона и рассказывала своим ученикам о странном восходителе, который на одном дыхании прошёл самый крутой гребень ледника. С ним была его верная спутница - крыса. Она учуяла неразличимый человеческим ухом треск карниза и бросилась искать спасение, а я догадалась вовремя поглядеть наверх и побежала следом. Крысе удалось найти убежище от летящих камней и от лавины. Он обязательно вернётся к нам - мой первый ученик, и с ним его подруга - Лариска. Вы бы видели, как волновались слушатели.
       - Но почему она не приехала сейчас?
       - Лена вышла замуж и нашла своё счастье. У неё маленький малыш. А Вы? Как Вы, где Ваша крыса?
       Я молчал...
      
       26 февраля 2005
      
      
      
       1
      
      
      
      
  • Комментарии: 13, последний от 22/08/2005.
  • © Copyright Муленко Александр Иванович
  • Обновлено: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Рассказ: Россия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка