Сейчас выйдем в Белое море. Я уже отчаянно хочу поздороваться с ним. Вода беломорская удивительна. Она не синяя, а серая и голубая, причем цвета не смешиваются, а сменяют друг друга на гребнях ряби. Вспомнился эпитет - жемчужная.
Проплываем Кузова (группу нежилых островков, где только маяк), выходим в море. На горизонте виднеется тонюсенькая темная полосочка - это Соловки. До них ещё полтора часа плыть.
За бортом появляется группа тюленей. Они подплывают совсем близко, ныряют вокруг. И вдруг один выныривает совсем близко, застывает и пристально глядит на меня. "Гляди, на тебя смотрит",- говорит мне сосед. Правда, на меня. Привет, абориген! Может, ещё встретимся?
Разговорились с соседом. Его заинтересовал мой фотоаппарат.
- О, тут такие кадры можно сделать! Я один раз видел радугу над морем, а она в воде отражается и получается радужное кольцо.
Как не позавидовать такому кадру! А мужик уже неостановимо рассказывает о Соловках. У него тёща живет тут, к ней и направляется. Ощущая жадное внимание окружающих, он рассказывает всё, о чем мечтал целый год:
- Рыбалка тут отменная: ряпушка, карась, форель, окунь, плотва, щука, налим, ёрш ... В море можно ловить навагу, треску, камбалу, зубатку. Чуть позже селёдка пойдёт. Она любит местные водоросли, как попробует - так и оторваться не может, жиреет на них. Потому местная селёдка очень ценится. Непременно попробуйте!
А ещё рассказывает, что хорошей приметой считается встретиться с куликом - "это сорока такая с красным носом на тонких ножках". А почему это хорошо, он не знает.
И охота в сезон есть. Зверей, правда, всего девять видов, из них три - мыши. Включая летучую. Из хищников - одни лисы. Были и волки, но их, по легендам, один из основателей монастыря отправил на льдинах вон с острова, чтобы не оскверняли пролитием крови святую землю.
Мимо прошёл катер, погудев нам. Баба-паломница читает название: "Василий... яков" (часть фамилии закрыто спасательным кругом): "Василий Росляков! Безвинно убиенный батюшка! Вот молодцы, уже и катер его именем назвали!" Она радуется, обсуждает с окружающими это событие. Кто-то поддерживает разговор, кто-то неловко прячет глаза. Катер называется "Василий Косяков", на спасательном круге написано. И смех и грех.
А в памяти уже всплывают строки оптинского иероманаха Василия, когда-то вошедшие в мою жизнь одновременно с вестью о его трагической гибели:
Не назовешь себя беспечным,
А смотришь - день и ночь подряд -
Как бьются о морские плечи
Заря, и небо, и закат.
Есть в море пенье хоровое,
И сини Царские врата,
И на далеком аналое
Написаны небес глаза.
Эх, парус забелел бы что ли
В тумане бело-голубом,
И я бы полетел по морю
За тем небыстрым кораблем!
Нет, не случайно всплыло это имя...
Вот уже видна Секирная гора, обозначился белый храм на берегу. И над островом - ослепительно белое облако, формой в точности повторяющее контур суши. Облако отражается в море. Оторваться от такого пейзажа невозможно! Сердце бешено колотится в ожидании. Ну быстрей же, катер!