Но, во-первых, я невежливо не ответила на некоторые комментарии, а во-вторых, оказалось, что у меня дома лежит журнал "Менора" #9, выпускавшийся Павлом Гольдштейном в семидесятые годы и там полностью приведены судебные документы, связанные с делом брата Даниэля, о котором писала Улицкая.
В журнале не было комментариев к тексту. Я тоже не буду комментировать, факты говорят сами за себя. Единственное, что я хочу сказать, что мне не хватало в книге Улицкой прототипа судьи Зильберга. А без него вся книга получалась не о толерантности, а просто имперский взгляд на "самодельный" Израиль. Прочитав речь судьи Зильберга, я поняла, что слова Израильский бюрократизм оказался махровее польского, как написали мне в отзывах, не совсем точны, т.к. чиновники лишь выполнили предписания министерства, а суд подтвердил их правоту. И ещё: я не против того, чтобы евреи крестились и жили своей жизнью где-нибудь в России, Польше или Германии, но, когда они приезжают в Израиль и требуют привилегии по праву возвращения евреев, это уже что-то странное... Если арабы ещё могут поверить, что религиозный иудей имеет право на эту Землю, то крещеный еврей в их глазах может выглядеть как борец за гроб господень и автоматически становится завоевателем и врагом. Вот почему они особенно ненавидят своих арабов-христиан.
История с Освальдом Руфайзеном создала в Израиле прецедент. Сейчас крещеные евреи хитрее, чем брат Даниэль, который в открытую заявлял, что он христианин. Сейчас нательный крестик под рубашкой, сверху Маген-Давид, а в документах достаточно написать, что дедушка по отцовской линии был евреем. Значит, есть право на возвращение, как объяснили им агенты Сохнута, и ни один израильский чиновник не придерётся! Получаешь все привилегии, а потом приобретаешь иконку и ставишь себе дома свечечки перед ней, сколько хочешь! (Как поступил один из героев Улицкой).
А на самом деле брату Даниэлю полагается деревце на аллее праведников, как христианину, спасавшему евреев!
РЕШЕНИЕ ВЫСШЕГО СУДА СПРАВЕДЛИВОСТИ
ПО ИСКУ ОСВАЛЬДА РУФАЙЗЕНА*
Освальд Руфайзен - против министра внутренних дел
ЗАСЕДАНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА КАК ВЫСШЕГО СУДА СПРАВЕДЛИВОСТИ
(14.03.62., 19.11.62., 06.12.62.)
Истец родился в Польше, в 1922 г. в еврейской семье и воспитывался в лоне иудаизма. В юности был активистом молодёжного сионистского движения и около двух лет как репатриант-пионер проходил специальную подготовку перед переселением в Страну. В июне 1941 года, с началом войны между Германией и Россией, был заключён гестаповцами в тюрьму, но бежал. Сумев достать документы, свидетельствующие о его немецко-христианском происхождении, стал работать секретарём и переводчиком в немецком полицейском управлении областного города Мир. В этот период тайно передавал евреям сведения о готовящихся планах и операциях нацистов против евреев. Когда ему стало известно о плане уничтожения еврейского гетто, он предупредил об этом евреев города и его окрестностей и сумел снабдить их оружием. Благодаря ему многие из жителей местного гетто спаслись и присоединились к партизанскому движению; большая часть из спасшихся живёт в настоящее время в Израиле. Позже, в результате доноса был подвергнут следствию полицейской администрацией и заключён в тюрьму, но снова бежал. Долгое время укрывался в монастыре, но при первой же представившейся возможности присоединился к советским партизанам. Был подозреваем партизанами как немецкий шпион и приговорён к смертной казни, но был спасён благодаря показаниям, свидетельствующим в его пользу, которые дал один из беженцев гетто города Мир, и в конце концов удостоился знака отличия за партизанскую борьбу. Во время своего пребывания в монастыре в 1942 году податель настоящего иска перешёл в христианство и в 1945 году надел одежды священника, выбрав Орден кармелитов, в надежде, что с течением времени сможет обосноваться в монастыре кармелитов в Стране. Во время Войны Освобождения 1948 года и позже неоднократно просил разрешения у вышестоящей администрации иммигрировать в Страну; его прошение было удовлетворено лишь в 1956 году. Во всех обращениях к органам польской администрации он подчёркивал, что, несмотря на его переход в христианство, он в то же время продолжает ощущать себя как еврей, связанный душой и сердцем с еврейским народом. Выездная виза, выданная ему административными органами, была того же типа, которую выдают только евреям, эмигрирующим в Израиль и покидающим Польшу навсегда; с точки зрения страны, которую он покидал, он репатриировался в Израиль как еврей.
Жалобу, которую выдвинул податель иска, он обосновал следующим:
1. Понятие "национальность" не тождественна с понятием "религия" и еврей по своей национальной принадлежности не обязан быть иудеем по своей религиозной принадлежности.
2. Евреем по Талмудическим Законам считается сын евреев.
3. Решение правительства, которое послужило для министра внутренних дел основанием для отказа истцу, не имеет законодательных оснований и поэтому не является обязывающим.
4. Отказ министра внутренних дел выдать ему право на соответствующие репатрианту привилегии, будучи обоснованными и вытекающими из соображений, лежащих вне рамок закона, оскорбляет и закон и права подателя иска, является дискриминацией по отношению к нему.
На основании вышесказанного судом было вынесено частное определение министру внутренних дел с указанием явиться и представить суду причины, на основании которых подателю иска не было выдано удостоверение репатрианта в соответствии с законом о возвращении и удостоверение личности, в соответствии с указом о записи граждан, где в графе "национальность" было указано, что податель иска - еврей.
Вопрос, поставленный перед судом, в его процессуальной форме звучит следующим образом: каково истолкование термина "еврей"в законе о возвращении; включает ли оно и тех евреев, которые сменили свою религию и перешли в христианство, но хотят видеть и ощущают себя евреями, несмотря на переход в чужую религию.
После окончания разбирательства, суд, перечислив мотивировки своего решения, постановил:
Податель иска, Освальд Руфайзен, он же священник брат Даниэль, не может причислить себя к еврейской национальности, как не может причислить себя и к польской национальности, так как отказался от польской национальности перед тем, как покинуть Польшу. Согласно этому он и будет записан в удостоверении личности как человек без национальной принадлежности. В графе национальность будет пропуск, и она останется незаполненной. В этом суд не видит никакой анормальности, поскольку не всякий, получивший удостоверение, может заполнить все имеющиеся в ней графы, как например люди без религиозной принадлежности оставляет незаполненной графу "религия".
* * *
СУДЬЯ ЗИЛЬБЕРГ: Огромная психологическая трудность, с которой мы с самого начала столкнулись на этом необычном процессе, в той усиливающей парадоксальность ситуации глубокой симпатии и благодарности, которую мы как евреи испытываем к Освальду Руфайзену - священному брату Даниэлю, стоящему перед нами. Перед нами человек, который в смутные и мрачные годы европейской катастрофы несчётное число раз смертельно рисковал своей жизнью ради своих еврейских братьев, проводя бесстрашные операции прямо из звериного логова нацистской бестии. Неужели мы откажем такому человеку в его глубочайшем душевном стремлении: полностью слиться с любимым народом, стать его полноправным гражданином не так, как им становится чужак-эмигрант, но как еврей, возвратившийся на родину, о которой мечтал.
Но то глубокое уважение, которое мы испытываем, не должно стать "любовью в ущерб справедливости"; эта любовь не должна послужить причиной оскорбительного принижения всего того, что заключено в понятии "еврей".
Если по настоящему серьёзно углубимся в обсуждаемый вопрос, во всей полноте его аспектов, то увидим, что брат Даниэль просит от нас, в действительности, следующего: сместить акцент с исторически освященного значения имени "еврей"и отказаться от всех тех духовных ценностей, из-за которых нас убивали ежедневно во все эпохи нашего долгого изгнания. Слава и величие, которыми окружены имена всех ревнителей Единобожия во времена Средневековья, растаят и поблекнут до полной неразличимости, и наша история, перестав быть последовательно разворачивающейся фреской, начнёт свой отсчёт от эпохи первой эмансипации времён Французской революции. Такой жертвы никто не вправе от нас требовать, даже обладатель таких великих достоинств, как тот, который сейчас находится перед нами...
Какое же значение с обычной, еврейской точки зрения мы вкладываем в понятие "еврей"? Включает ли оно и тех евреев, которые крестились?
Ответ на поставленный выше вопрос, на мой взгляд, прост и ясен: еврей, перешедший в христианство, не называется более "евреем".
Я не стану разглагольствовать здесь о религии и я здесь не выступаю как представитель специфического взгляда на дальнейшее желаемое развитие еврейской нации. Мне хорошо известно, что точки зрения на желаемое и действительное в Израиле кардинально отличны друг от друга и разделяются по всем тонам и оттенкам широкой радуги духовной жизни - от крайних ортодоксов до законченных атеистов. Но есть нечто общее для всех, чьё место на Сионе: мы не отделяем себя от нашего исторического прошлого и мы не отрицаем наследства наших отцов. Мы продолжаем пить из прежнего источника. Его форма стала иной, изменились связи, проложены другие трубы, стали иными выводы, но мы не закрываем колодцев, потому что без них мы будем лишь "обездоленными и угнетёнными". Тогда глупец способен поверить, что мы создаём тут новую культуру: слишком поздно! Народ, возраст которого измеряется возрастом человечества, не может начать ab ovo, и новая культура страны будет, в крайнем случае, лишь новым циклом культуры прежней.
Национальный багаж израильского еврея может быть тем или иным - религиозный ли он еврей или не религиозный, возможно антирелигиозный. Но желает ли он того или нет, он связан исторически с пуповиной иудаизма; иудаизмом питаются его язык и его речь, его праздники - это праздники иудаизма; и гиганты мысли и герои духа, среди которых сожжённые испанские евреи и убитые 1096 года питают его национальную гордость.
Существует ли в этом треугольнике некий "геометрический центр" - крестившийся еврей? Чем прельстит его такая национальная точка зрения; не увидит ли он в ином отражении и не почтит ли он иным почитанием ту чашу с цикутой, которую испили мы до дна в чёрные дни Средневековья? Не исключено. Брат Даниэль будет защитником Израиля, это он уже доказал и в этом вопросе у меня нет сомнений. Но такой брат будет любить со стороны - это "далёкий, тоскующий брат"; он не прямой соучастник и у него никогда не будет истинной связи с миром иудаизма. Чуткое и бдительное отношение к израильскому еврейству и искренняя симпатия к нему не могут подменить отсутствие внутреннего самоотождествления и солидарности с ним.
Во избежание ложного понимания скажем следующее:
Мы не вступаем тут в спор с католической церковью и мы не отождествляем ни в каком смысле современную церковь Иоанна XXXIII с епископами Средневековья. Было бы вдвойне ошибочным считать, что мы приписываем брату Даниэлю, как обращённому, грехи обратившихся в христианство Николаса или Пабло Христиани**, живших в 13-м столетии. Мы уверены, что он не предаст Израиля; он станет относиться к нему дружески и корректно, следуя завету "не оскорбляй мессию моего и пророку моему не делай дурного". Но личная чистота и человеческая искренность брата Даниэля не относится к этому судебному разбирательству. Вопрос, поставленный здесь: вправе ли он присвоить себе имя "еврей". И на этот вопрос мы вынуждены ответить отрицательно.
* В этих выдержках из решений суда и выступления судьи Зильберга приводится мнение судей, которые большинством голосов решили, что невозможно признать О. Руфайзена евреем.
** Христиани Пабло - крещеный еврей из Монпелье. Вступив в орден доминиканцев, пытался обращать в христианство евреев. По его навету римский Папа Климент II распорядился конфисковать Талмуд. Вынудил Рамбана вести с ним диспут в июле 1263 г. в королевском дворце.