Алма-Ата. Кроки

"...из какого сора"

Что-то происходит, и ты обращаешся к перу и бумаге(т.е. теперь к компьютеру, принтеру, сканеру), ты вспоминаешь, сопрягаешь, анализируешь ... Возвращаются имена и события из далекого прошлого. Оказывается, что какой-нибудь забавный экзамен или выходка чудака-учителя сохранились в памяти лучше недавних происшествий. Это свойство памяти стариков. Возможно, еще один признак возраста состоит в том, что мало читаешь и редко перечитываешь художественные сочинения.

Русские литературные журналы последнего десятилетия, которые стали доступны на Земле Обетованной благодаря Интернету, одарили меня новым термином: Non fiction - непридуманное. И профессиональные, и любительские тексты Non fiction в журналах последних лет, принадлежащие самым разным людям, оказались наиболее интересным чтивом. Особенно, если я ощущаю свою причастность по содержанию, месту, времени (и/или) к описываемым событиям.

Я не рискнул процитировать в названии этого раздела больше слов из двух знаменитых строчек великой петербурженки. Стараюсь писать всего лишь грамотную прозу. Существует принципиальная разница между поэзией и прозой: на скрипке надо играть только очень хорошо, потому что просто хорошая игра звучит как всего навсего удовлетворительная, а на пианино порой сгодится и удовлетворительное исполнение. Так говорил Ильф. Сором же, в данном случае сырьем, служат события прошлого и поводы.

Одним из поводов для меня послужили опубликованные в "Неве", 11, 2003 воспоминания ленинградца Тумая Арсеньевича Вите из русско-латышской семьи большевиков-идеалистов первого призыва. Значительную часть своих воспоминаний 88-летний автор уделил Алма-Ате 31-33 годов. Читаю и сопоставляю: его мать командовала пастеровским институтом (потом его называли противочумным), располагался он на улице Пастера (в конце 80-х - переименована); жили они на улице Торговой (в 30-х названа именем Горького, на этой улице мы жили во время войны; сейчас улица тоже переименована); у семьи друга Тумая ссыльный Троцкий снимал дом (простоял до 60-х по соседству с городскими банями у западной ограды парка вокруг кафедрального собора, в ту пору музея); ребята с собакой, оставленной Троцким, ходили на охоту в Поганую щель (из этой щели вытекает речка Поганка; там, где Поганку пересекает проспект Абая, находится казахский драматический театр, очень сильный, кстати; остряки называли его театром на Поганке). И т. д.

У любого преподавателя по мере приобретения опыта накапливается набор шуток и анекдотов для разрядки на занятиях или более доходчивого объяснения. И я пользовался этим патентом (так говорят израильтяне), а потому не любил на своих лекциях второгодников. Курс менялся быстрее ограниченного множества шуток. А нерадивые студенты запоминали их лучше, чем суть предмета. А когда сам был студентом, то поначалу верил, что импровизации уважаемого преподавателя рождаются на глазах восхищенных слушателей.

На военной (артиллерийской) кафедре алма-атинского горного института в мое время преподавали генерал Касаткин (заведующий) и полковники - все прошли войну. И что-то в некоторых из них ощущалось культурное, даже дворянское и слегка порочное одновременно - чистый Куприн. Остроумцем с очень правильной речью был, например, препод. Набойщиков. На занятиях по тактике, объясняя работу с картой и циркулем-измерителем, он мог сказать: "Накалывать точки надо так и так, а то может получиться шире, чем у Машки". Ни одного матерного слова, но очень доверительная армейская шутка для второкурсников. Ах, какими взрослыми ощущали мы себя! Или : преподы Белошицкий - специалист по материальной части (122 мм гаубицы) и Марниц, киевляне(?), любившие к месту цитировать хохмы их родимого Подола. А потом мы узнали, что в том же месте на параллельных потоках уважаемые наши остроумцы свои интермедии повторяли слово в слово. Было маленько обидно. Но проходит время - и ты, оказавшись в шкуре препода, нарабатываешь свой собственный репертуар.

Ф. И. Набойщиков, П. Я. Белошицкий, Г. Э. Марниц - из выпускного альбома ГРФ-53

Артиллеристам-интеллигентам положено знать кое-что из теории вероятности и погрешностей вычислений. Соответствующий полковник любил рассказывать анекдот про экскурсовода из ереванского зоологического музея. В очередной раз показывая посетителям скелет динозавра, пунктуальный Ованес говорил: "А этим окаменелостям 5000010 лет". И нарывался на вопрос: так точно? Ованес отвечал: "Я вожу экскурсии уже 10 лет, а когда поступал на работу, мне сказали, что динозавру 5 млн. лет". Не знал уважаемый Ованес, что погрешность суммы оценивается суммой погрешностей.

Столетний юбилей Алма-Аты отмечали, если мне не изменяет память, в 1956 году. Значит, по моему счету, в 2006 году можно было смело отмечать, как минимум, 50-летие векового юбилея родного города. Почему так сложно? В Интернете и печатных изданиях наблюдается разнобой - от подписания какого документа по крепости Верный вести отсчет: даты плавают от 1854 до 1856 года. А последние десятилетия некоторые местные младотурки относят основание города к позднему средневековью - началу формирования казахского народа, т.е. к XV или XVI векам . Несомненно в этих роскошных многоводных и яблоневых урочищах кочевники со своими стадами задерживались надолго на летовках. Не буду входить в аргументы тех и этих: для меня любимому городу, в котором прожито без малого полвека, в 2006 году исполнилось полтора столетия. Или немного больше. А чтобы не опоздать с другим важным для меня юбилеем - 50-летним - начну праздновать его заранее. В 1958 году мы с сокурсниками завершили обучение и получили дипломы горных инженеров вместе с бляховидным тогда значком. Очень жалею, что потерял его не знаю где, а осмеянным ромбиком, вроде университетского, я не стал обзаводиться.

Итак героями настоящего текста являются любимый город и родимый ВУЗ.

Алма-Ата - нарядный зеленый город, окаймленный с юга величественной горно-снежной декорацией. Он был построен русским колониальным войском в середине XIX века как крепость и областной центр Верный. Город несколько раз подвергался сокрушительным разрушениям от землетрясений и мощных селей. Следы селей конца XIX - начала XX веков - гранитные валуны объемом порядка 200 куб. м - можно было видеть на центральных улицах Алма-Аты еще в середине 60-х. После каждой катастрофы город возрождался, приспосабливаясь к сейсмическим и другим особенностям своего существования. Но при этом не менялся строгий геометрический рисунок исторического ядра города, когда-то начерченный военным топографом: улицы, идущие от гор с юга на север, и широтные улицы образовывали точные прямоугольники кварталов.

Революция, коллективизация, голодомор, репрессии, война перебулгачили население империи. Но в Алма-Ате сохранились потомки известных дореволюционных жителей Верного. Со мной параллельно учились: горняк - внук удивительного архитектора Зенкова, разработавшего в начале XX века основы сейсмостойкого строительства (ни одно из его строений не пострадало от землетрясений, включая знаменитый деревянный собор, воспетый Ю. Домбровским и Д. Фурмановым), и гидрогеолог - внук состоятельного верненского гинеколога-выкреста, которого с большим уважением вспоминали местные бабушки.

Самым последним поводом для обращения к ностальгической теме города собственной памяти стала новая книжка Дины Рубиной "На солнечной стороне улицы" (изд. "Эксмо", 2006, Москва). Не раз излагал, что являюсь верным поклонником писателей, появившихся на свет уже после смерти Усатого - Виктора Шендеровича (Москва) и Дины Рубиной (Иерусалим). Их творчество существенно легировано еврейскими добавками (у Дины - побольше). Здесь в Израиле новую книжку Рубиной раскупили как горячие пирожки. Моим нисходящим удалось ее купить из второй партии товара.

Прочитав половину книги и пребывая в восхищении, я таким образом рекомендовал ее на двух регулярно посещаемых мною сайтах: "Дина Рубина - мастер формы и сюжета, вымысла и non-fiction. Она кокетничает: дескать жадно, как вампир, тянет свежую кровь впечатлений, "паразитирует" на собственном прошлом, закромах своей памяти (а как же может быть иначе?). На этот раз ее главная героиня предстает в двух обликах, идущих от нескольких источников, главные из них - сама Дина и ее муж - художник. Что-то автор оставляет себе, чем-то наделяет свою другую героиню. Фоном и мощным героем книги одновременно является город Ташкент тех еще лет. Для меня, выходца из Алма-Аты - города приятного во всех отношениях, но уступавшего соседнему Ташкенту в столичности что ли, старые разборки, напоминающие противостояния Москвы и Ленинграда, ушли в прошлое. Теперь ощущаешь себя земляком из среднеазиатского колониального прошлого. А кроме того в книжке Рубиной обнаруживаются приятные мне совпадения некоторых памятных реперов: Иссык-Куль, генерал Кауфман и др. Эти репера присутствуют в моем тексте "Четыре попутных песни плюс одна тарантелла" - http://world.lib.ru/p/professor_l_k/061201_koval_tarantela.shtml (хотел написать - скромном, да чего уж там - шедевре). Можете проверить и сопоставить - память меня, в основном, не подвела. Итак, оценка книжки Рубиной - чистая пятерка. Читайте (особенно среднеазиатские земляки) и получайте удовольствие".

Вторая половина книжки поубавила мои восторги. Автору, ИМХО, не хватило запалу продержаться до конца на достигнутой высоте. Если сначала был, что называется, полный восторг, то оценки второй половины: недурно, мастеровито - не более того. Впрочем, до уровня слезливого дамского романа Рубиной опуститься просто не дано. (Приводя в порядок алма-атинские заметы нескольких последних лет, я, в сопоставлении с Рубиной, уподобляюсь Эллочке-людоедке, вступившей вновь в заочную войну с несколько ослабевшей (судя по второй части новой книжки) дочерью Вандербильдта).

В отличие от Ташкента моя Алма-Ата есть город-новодел, колониальное русское образование с преобладающим до сих пор неказахским населением. В древнем Ташкенте местный народ с многовековым опытом оседлой и городской жизни всегда составлял большинство. Неузбекское население Ташкента (включая европейских евреев), каким бы оно ни было значительным, на всех этапах - от генерал-губернатора Кауфмана и до распада СССР - жило там в каком-то подобии колониального сеттльмента. И потому с отступлением империи в мозаике 2.5-миллионного города так стремительно исчезает русская смальта.

Как геофизик я, естественно, буду воспроизводить город своей памяти с плановой привязкой. Третьим измерением будет время - в течение полувека. Но основное внимание уделю 50-60-м, т.е. годам учебы. Томография пласта такой мощности и заложения не может быть строго точной. Наложения и анахронизмы - неизбежны. А также сознательные спрямления и генерализация. Я думаю - не беда. Ошибки действительные или мнимые порождают острую реакцию земляков-очевидцев, стремящихся уличить автора. Значит можно рассчитывать на внимательное прочтение.

К плану привязаны основные узлы повествования, которым будут посвящены автомные части. А сопутствующие узелки и узелочки (нагло пользуюсь терминологией от СПА и без спросу развиваю ее!) будут развязываться прямо в следующем топографическом разделе. Но сначала, как положено, дается описание обозначений, в основном аббревиатур, которые встречаются в тексте.

АГМИ, КазПТИ, КазНТУ - названия вуза: до 60-х Алма-атинский горно-металлургический институт, до 90-х Казахский политехнический институт им. В.И. Ленина, в настоящее время Казахский национальный технический университет им. К.И. Сатпаева.

ГРФ, ГФ, МФ - три факультета АГМИ: геологоразведочный, горный, металлургический. Отделения на геологическом факультете именовались так: РМ - разведчики месторождений (геологи разных направлений), РГ - разведчики-гидрогеологи, РФ - разведчики-физики (геофизики). К сокращенному названию отделения добавлялся индекс - двузначный год приема, получалось название группы. Обозначения групп на других факультетах не помню твердо, кроме маркшейдеров(ГФ). Их называли ГГ - горные геометры.

ЕГП, ЕГ, ЕНГ - в вопросе светской идентификации евреев утвердился либеральный критерий Краткой Еврейской Энциклопедии (на русском языке): хотя бы один из родителей должен быть евреем. Обозначения относятся, соответственно, к густопсовым евреям (автор, например), галахическим (по маме), негалахическим (по папе). Галаха есть свод еврейских религиозных установлений.

ХАБАД - имя влиятельного религиозного течения в иудаизме (более точно - в хасидизме), составленное из первых букв (хет, бет и далет) слов, означающих "мудрость, понимание, знание". Приверженцев этого течения называют хабадниками. (Современный разговорный иврит позаимствовал из славянских(?) языков суффикс "-ник". Например, киббуцник - член киббуца, нудник - зануда).

СПА - скучный публицист-антисемит (кто бы это мог быть?)

ИМХО - по моему скромному мнению, калька английской аббревиатуры (освоил недавно).

КРОКИ - это не аббревиатура, а профессиональное словечко. Означает: набросок, отображающий элементы строения участка на основе глазомерной съемки; или - быстро сделанный карандашный рисунок, бегло фиксирующий характерные черты натуры. Ниже употребляется расширительно применительно и к вербальным описаниям.

Собственно кроки

Первоначально я предполагал ограничиться только словесными "кроками". Но с течением времени мой старший внук Рон отыскал в Сети современную схему Алма-Аты. От такой замечательной иллюстрации отказаться было невозможно. Но при цитировании картинки ее разрешение существенно уменьшается. Поэтому рекомендую для разглядывания деталей обращаться к первоисточнику.

План Алма-Аты (на основе http://infokz.com/city/rmpall.htm). 1 - с юга на север: проспект Ленина (теперь Достык) до парка 28 гвардейцев-панфиловцев, ул. Пушкина до Ташкентской (теперь проспект Райымбека), Красногвардейский - Копальский тракт (теперь проспект Суюмбая), старая Николаевская дорога - Илийский тракт. алеф - исток проспекта Абая, памятник Абая, гостиница "Казахстан", Дворец съездов и горно-металлургический (политехнический) институт с момента основания и до 60-х - 70-х. 2 - проспект Абая. 3 - ул. Сатпаева. бет - городок Политеха с 60-х и местожительство автора на Ботаническом бульваре (теперь буль. Бухар Жирау) с 71 по 91 гг. 4 - улица Ташкентская. 5 - проспект Коммунистический, до того - Сталина, сейчас - хана Аблая. гимел - ул. Умирбека Джолдасбекова. далет - ул. Шамши Колдаякова ( быв. 8 марта). гей - ул. Евгения Брусиловского. вав - ул. Букейханова. заин- ул. Исаака Левитана. хет - ул. Шолом-Алейхема (на схеме не помечена). тет - быв. ул. Карла Маркса, теперь ул. Кунаева

Основная ось скелетной схемы Алма-Аты моей памяти располагается в восточной ее части. Стартуем у пикета в урочище Медео со знаменитыми катком и противоселевой дамбой. С отметки около 1700 м над уровнем моря мы спускаемся по дороге, поведение которой контролируется течением речки Малая Алма-Атинка. Движение проходит вдоль проспекта Ленина от его трехзначных номеров. В момент выхода на плоскую наклонную дневную поверхность конуса выноса направление движения становится почти строго меридиональным - на север. А речка, которую мы не раз пересекали, отодвигается от дороги на восток.

По правую руку от дороги располагаются дачи и санатории слуг народа - самых главных, их близкой челяди и челяди помельче. А по левую отметим Высшее погранучилище КГБ, которое в последние годы часто поминалось русским телевидением: несколько молодых генералов - пограничников и таможенников, все выпускники - алма-атинцы, стали жертвами криминальных разборок. В этом учебном заведении кафедрой иностранных языков ведала красивая "англичанка" Мира Владимировна Брофман из известной в Алма-Ате семьи вузовских преподавателей иностранных языков. Ее племянник Шварцман был первым офицером, возвращенным в 80-м в Алма-Ату из Афганистана в виде груза-200.

Справа по движению отметим поселок пивзавода, а слева - фантом антенного поля (деревянные опоры, растяжки - тонкие стальные канаты) длинноволновой радиовещательной станции РВ-90. В 20-х годах едва ли не весь длинноволновый диапазон радиовещания был отдан Советскому Союзу. После войны интерес к длинным волнам был утерян (если не считать некоторых геофизических и военно-морских приложений). И поле РВ-90 было застроено после 60-х.

|- -образное пересечение проспектов Ленина (|) и Абая (-) находится уже на уровне 800 м. От старта мы продвинулись, примерно, на 15 км. На юго-западном углу перекрестка в начале 50-х построили главное здание Высшей партийной школы со шпилем. В связи с объявленной Хрущевым борьбой с архитектурными излишествами шпиль был обрезан. Партийный монастырь для зрелых мужиков из начальственного резерва разместился еще до войны в огромном яблоневом саду, тогда - на окраине города.

Мы вернемся (поднимемся) по Ленина метров на 300 (так было принято в Алма-Ате: вместо указания направления к горам, на юг - говорили "поднимитесь" или "наверх", в обратном направлении - "спуститесь", "вниз"). Южной границей партшколы является проспект Сатпаева, который от проспекта Ленина уходит на запад. Сад партшколы постепенно застраивался, в 80-е удивило новое строение - безоконный параллелепипед партийного архива.

По Сатпаева нам важен его, примерно, 2.5-км отрезок, на западную границу которого перемещался с начала 60-х КазПТИ. Посредине этого отрезка находится знаменитая Новая площадь, на нее с возвышения взирает величественная громада ЦК. На Новой площади в декабре 86 года происходили волнения, поводом для них послужило командирование московского назначенца Колбина на пост начальника республики вместо Кунаева. Участвовали в демонстрациях, преимущественно, студенты-казахи. Теперь понятно, что именно с этого события и начинался последний акт грандиозной трагедии под названием "Российская империя СССР".

Здание ЦК на Новой площади (infob.ru/ec/)

Мы вновь на |- -образном перекрестке. Отсюда на запад уходит проспект Абая - широтная магистраль, которая с 50-х все удлинялась и удлинялась. Она соединила историческое ядро города с микрорайонами-новостройками, алма-атинскими Черемушками, расположенными за речкой Большая Алма-Атинка.

Вид на горы и телебашню(371 м) с Новой площади(emporis.com)

Справа от проспекта Ленина (наше движение - вниз, на север) стоит монумент национального поэта Абая, взирающего вдаль - вдоль проспекта своего имени.

Памятник Ибрагиму (Абаю) Кунанбаеву ( infob.ru/ec )

А за его спиной - местный Дворец Съездов, построенный в подражание кремлевскому. Дворец знаменит тем, что именно на его сцене в 70-х во время концерта моя любимая (а также - храбрая, отчаянная) Алла Борисовна рвала и топтала местную партийную газету, обидевшую примадонну.

Дворец съездов (infob.ru/ec/)

Продолжаем смотреть на восток-юго-восток - на прилавки, окружающие Алма-Ату. Над прилавками возвышается Веригина гора (потом ее стали называть Кок-Тюбе), на ее вершину можно добраться в вагончиках подвесной дороги. У вершины горы установлена железобетонная почти четырехсотметровая игла - последняя версия алма-атинской телевизионной (и радиовещательной) башни.

По движению справа у перекрестка высится 25-этажная гостиница "Казахстан", а слева - хоромы объединения "Казгеофизика" и Партполитпросвета. На этом месте по обе стороны проспекта Ленина и находился 50 лет назад родимый АГМИ.

Гостиница "Казахстан" (infob.ru/ec/)

Задержимся на |- -образном перекрестке, чтобы отработать первую непрерывную широтную ось города. На расстоянии в полкилометра от нашего опорного перекрестка в проспект Абая (а точнее в Головной арык города) утыкается улица Карла Маркса, теперь ее переназвали в честь Кунаева - видного марксиста-ленинца, дважды Героя соцтруда, академика и т.д. Еще через метров 600-700 мы оказываемся на Т-образном пересечении проспектов Абая и Коммунистического (до 56 или 61 года - проспект Сталина). Здесь находится последнее вместилище республиканской публичной библиотеки - внушительное здание, напоминающее московский городской аэровокзал.

Еще три км, и мы у развилки с народным названием Тещин Язык. По пути форсируем две небольшие речки - Весновку и Поганку.

Казахский театр драмы им. М. Ауэзова (infob.ru/ec/)

Примерно в 10 км от памятника Абая проспект его имени форсирует русло речки Большая Алма-Атинка.

Движемся на север по Ленина. Минуем улицы Артиллерийская (потом - Курмангазы), Шевченко и Джамбула. Примерно через 700 м от памятника Абая проспект пересекается с улицей Калинина.

Гостиница "Алма-Ата" на улице Калинина. Сейчас ее связывает с отелем "Хайат" на Мертвом море общий собственник(infob.ru/ec/)

К пересечению улиц Калинина и Карла Маркса(нестрого) можно привязать здания весьма уважаемого Геологического Института(ГИН) Академии Наук КазССР, а к углу улиц Карла Маркса и Шевченко(тоже нестрого) роскошное здание штаба Академии. В нем размещались научные начальники, академическое издательство, замечательная библиотека и несколько гуманитарных институтов - языка, истории, философии, археологии(?).

Во дворе этого здания несколько лет простоял печально знаменитый валун с древнеенисейскими письменами. Где-то в 70-х в прессе было объявлено: на брегах Или, примерно в 100 км от Алма-Аты, сделано открытие масштаба египетского Розетского Камня. Письмена на местном камне укладывались в концепцию академика-младотурка. Это сильно порадовало довольно широкие круги младотурков по убеждениям. Были выделены средства на исследования, а илийско-розетский камень весом в 3-4 тонны был доставлен во двор Академии и водружен на видном месте. Камень стал достопримечательностью Алма-Аты, к нему наведывались. И - разразился скандал. Оказалось, что письмена на камне в точности воспроизводят иллюстрацию к известному вузовскому учебнику по этнографии. А надпись выбили и состарили за год-два до того местные киношники к съемкам художественного фильма. После съемок камень бросили на месте. Кто подставил младотурка, история умалчивает. Люди говорили разное, наиболее вероятное объяснение связано с хитроумным мстительным конкурентом, к которому киношники обратились за консультацией, а он дал им учебник с письменами с берегов Енисея. И - началось настоящее паломничество местной образованщины к камню (и я там бывал). Академия продлила пытку несчастного младотурка, не удаляя длительное время со своего двора раритет - местный аналог знаменитой тьмутараканской плиты имени Екатерины Великой и Потемкина.

Регулярные посещения городской публичной библиотеки (будет привязана через несколько кварталов) в студенческие годы были мотивированы попытками осилить т.н. первоисточники. Но большая часть времени уходила на сокрытые до смерти Усатого книжки и периодику 20-х, а также на картинки и подписи к ним некоторое время доступной "Таймс". "Воспитание чувств" включало разглядывание девиц, которые также делали вид, что прилежно грызут гранит науки. Грубая же жизнь изучалась в курилке-"евротуалете" (несомненное достижение цивилизации в присутственном месте; в родимом АГМИ многоочковые дощатые удобства располагались во дворе) по текстам с иллюстрациями на его кафельных стенках.

В академическую библиотеку меня допустили, когда я учился в аспирантуре. Здесь был широкий ассортимент книжек и журналов по специальности, приличный художественный абонемент, можно было полистать "Америку" - она лежала в читалке все время свободно, послушать интересный треп продвинутых аспирантов философов и астрофизиков. Хорошо помню, как в "курилке" в торце коридора у подоконника аспирант-астрофизик сообщил, что скоро на орбиту запустят человека. И - через пару месяцев запустили. Прошло несколько лет, и кто-то вынес в коридор "Нейшнл джиогрефикс" с внятным спутниковым снимком окрестностей станции Тюратам в излучине Сырдарьи. Там на самом деле находилась "русская ракетная база", называемая для обмана тупых американцев Байконуром(такой пункт имеет место около Джезказгана).

Это было время подписного Лиона Фейхтвангера, его "Иудейской войны". На многих и на меня в том числе почти тезка сильно повлиял по т.с. еврейскому вопросу. Порывшись в открытых каталогах я обнаружил, что библиотека располагает обеими книгами Иосифа Флавия в русском переводе("гектографическое" издание Петербургского университета конца 19 века). Взял домой "Древности", но в чтении не преуспел. Тогда мой отец - молодой пенсионер - занялся книгой и был потрясен: все это он учил в Яново и Хоржеле в йешивах до своих 11 лет, до начала Первой мировой. Через некоторое время Арон Моисеевич попросил доставить ему "Войны". Заказ не был выполнен: обсуждаемые книжки возвратились в спецхран. Попросил выдать в читальный зал - и снова отказ. После выяснения отношений неглупая библиотекарша сказала, что если книга нужна для научной работы - принесите отношение от своего ректора. Я сдался. Бедный Йосик! "Америка" на русском и "Национальный географический" - доступны, а исторический классик и через две тысячи лет живее всех живых и опасен для советской власти как источник зловредного сионизма.

Олжас Сулейменов в "Аз и Я" хвалит богатства алма-атинской академической библиотеки. Он нашел в ней много ценных книг по своим темам. И был их первым читателем через много лет после издания: ему приходилось расческой разрезать листы. Судя по формуляру, и Арон Моисеевич получил эту книжку в руки первым за много-много лет. В Израиле наши неосуществленные желания далеких времен нередко исполняются. У меня в книжном шкафу теперь стоят новенькие российские переиздания Флавия. Да не читается что-то. Отвлекают, наверное, никак не прекращающиеся современные иудейские войны...

В 1.5 км от памятника Абая улица Ленина пересекается со второй длинной широтной осью Алма-Аты - улицей Комсомольская. На углу Ленина и Комсомольской располагается фантом первого помещения публичной библиотеки, которую основал здесь в помещении какой-то дореволюционной конторы академик Евгений Тарле, попавший у Сталина в опалу и сосланный на восточную окраину империи примерно в одно время со Львом Троцким. По соседству в 50-х появилось второе здание публички с кафельными туалетами.

После пересечения с Комсомольской проспект Ленина через один квартал упирается в парк (650 м над уровнем моря), разбитый вокруг знаменитого кафедрального собора, построенного в начале века удивительным местным архитектором Зенковым.

Место действия романов Юрия Домбровского - Собор в парке 28 гвардейцев-панфиловцев. Слева картинка из infob.ru/ec/, справа - снимок С. Куснер-Осокиной(2006 г).

В русской советской (или антисоветской) литературе зенковский собор отмечался неоднократно. Когда я был первоклассником, парк еще носил имя Федерации, а потом его переназвали в честь героев-панфиловцев.

Все солдаты, исполнившие свой долг и погибшие в той страшной войне, заслуживают всяческого почтения. И надо, чтобы потомки знали горькую правду о войне. И пусть рождаются легенды, былины и сказки. Но чтобы они были художественными, принадлежали истинному искусству, а не обслуживали политические интересы. К какому-то из круглых юбилеев Победы с тыльной стороны собора соорудили, увы, помпезный скульптурный мемориал на тему подвига панфиловцев.

Прямоугольник парка по периметру ограничивается улицами: на юге - Советской, на западе - Карла Маркса, на востоке - Пролетарской и на севере - Гоголя. Как минимум на две из них мы вернемся в дальнейшем. А сейчас задержимся на левом (если двигаться от гор) углу Советской и Ленина. Кто-то поставил там цементный вазон, а по весне высаживал простые цветы и ухаживал за ними. Никакого поминального текста, безымянный знак.

Где-то в 70-х у военного грузовика, ехавшего по Ленина вниз, отказали тормоза. А даже на относительно спокойном отрезке от Абая до Советской средний уклон составляет 0.1. В кабине было два зеленых солдатика, призванных в центре страны: русский - за рулем, еврей - находился в кабине справа. Шофер маневрировал и подрабатывал мотором, стараясь избежать наездов. А пассажир стоял на подножке и размахивая гимнастеркой кричал об опасности. Свидетели утверждали, что у ребят были шансы спастись. Покалечиться, но спастись. Но всегда им что-то мешало. Была попытка свернуть на боковую безуклонную улицу, но ее как раз переходила детсадовская группа. Трагический полет завершился столкновением с парапетом парка или каменным дувалом вокруг старого университета. Ребята не покинули машину и погибли. Но больше никто не пострадал.

Почти сразу на месте события стали появляться цветы, венки, надписи, таблички. А власть стала упорно бороться с самодеятельным поминовением мальчишек, совершивших подвиг на глазах у многих - на расстоянии около сотни метров от помпезного мемориала. Зачем боролась? Не могу знать. Может быть, не нравились фамилии солдатиков, а может, соседство с мемориалом мешало по контрасту. В итоге в теплое время года возобновлялась лишь клумбочка колокольцев в вазоне над сухим арыком.

Кроки продолжаются с небольшим смещением на запад: выходим из парка на соседнюю с Ленина улицу Пушкина, которая утыкается в Ташкентскую улицу и продолжается Копальским (Красногвардейским) трактом. Улица Ташкентская, возможно, самая протяженная широтная городская магистраль. На западной стороне города она переходит в тракт, который ведет через город Фрунзе в региональную метрополию - Ташкент, где до революции была резиденция наместника. Колониальные же форпосты, вроде Верного(потом Алма-Ата), Пишпека (потом Фрунзе), Каракола (потом Пржевальск), служили центрами областей Туркестанского генерал-губернаторства. В него входила южная часть современного Казахстана.

Если продолжить движение на север от Ташкентской улицы по Копальскому тракту, то через 10-11 км (с отворотом на северо-запад) окажемся у железнодорожного вокзала Алма-Ата Первая. На крыше вокзала наряду с русским именем горели неоновые буквы - АЛМАТЫ (т.е. Яблочное). Так всегда именовался город по-казахски. Теперь зачем-то решили поправить словотворчество военного топографа середины 19 века и внедрить в русский язык правильное произношение. На очереди Ландн, Пари, Београд, Менск и т.д.

Турксиб пришел в город в конце 20-х - начале 30-х. И тогда Алма-Ата стала республиканской столицей.

Итак, завершено описание почти 30-км городской оси от Медео до Алма-Аты-1. Примерно посредине между Ташкентской и вокзалом находится развилка. Вторая дорога поворачивает на восток и ведет в главный аэропорт. Он находится, практически, в черте города.

Теперь покинем город, двигаясь на север сперва по Копальскому тракту, примерно, до элеватора, а потом по старой николаевской дороге. По ней ссыльный Троцкий ездил охотиться в окрестности города Илийска (Капчагай), очевидно, с тем псом, которого он, отъезжая в заграничную ссылку, оставил приятелю господина Вите. В начале 60-х местные старики - семиреченские казаки вполне доброжелательно рассказывали об охотничьих развлечениях создателя Красной Армии. До реки Или от границ современной Алма-Аты надо ехать километров 60. За 15-20 км до реки (теперь - водохранилища) эта дорога приводит в большое село Николаевку, в прошлом казачью станицу. В Николаевку во время казачьего мятежа комиссар Фурманов (потом писатель) ездил за поддержкой стоявшей там воинской части. В наше время в пору конфликтов с Китаем вместо казачьего полка там стояла авиационная дивизия. Могучие "Сухие" регулярно разминались над селом, направляясь к реке Или и далее к китайской границе.

В Николаевке дислоцировалась мощная Аэрогеолого-геофизическая экспедиция Министерства геологии республики.

Замкнем (или развяжем) на полпути в Николаевку узелок, намеченный упоминанием радиостанции РВ-90. Слева от шоссе в нескольких км на запад в 50-х было построено огромное антенное поле с десятком металлических вышек. Молва утверждала: это - главная глушилка региона.

Упомянутый выше проспект Коммунистический после пересечения с Ташкентской упирается в площадь у вокзала "Алма-Ата-2", которым по прямому назначению, не помню когда, перестали пользоваться. 12-километровая ветка от первой станции была построена не сразу, затем она была продлена на запад-юго-запад до многочисленных заводов, появившихся в Алма-Ате во время войны. Говорят, что место существовавшего с дореволюции алма-атинского кладбища пришлось по вкусу проектировщикам второй станции. Кладбище, понятно, ликвидировали. И определили ему новое место на Ташкентской улице примерно в 3 км на запад за железнодорожными путями заводов.

В начале войны в город прибыло много эвакуированных евреев. И на территории нового кладбища на Ташкентской был выделен для нашего брата особый квартал. Надгробные сооружения военных лет традиционны, снабжены звездами Давида, еврейскими (и русскими) письменами, часто указывается место исхода почившего. Послевоенные могилы становились постепенно более советскими. Шли годы, надгробия военных лет разрушались. Новые насельники (евреи и неевреи) теснили заброшенные старые могилы. Но были среди них и особые ...

Отец будущего знаменитого ребе движения ХАБАД Менахема-Мендела Шнеерсона был раввином на Украине. В 30-е его арестовали и держали в лагере в районе Кзыл-Орды. В 43 году раввина отпустили - умирать, определив на жительство в Алма-Ату. Через полгода он скончался. До самого конца советской власти за могилой и памятником кто-то ухаживал, содержал в порядке. А в перестройку с помощью заграничных хабадников над памятником соорудили усыпальницу.

Поэт сказал (цитирую - как помню): "Два чувства равно близки нам, / В них обретает сердце пищу: / Любовь к родному пепелищу, / Любовь к отеческим гробам". Отеческие захоронения моей семьи находятся в считанных метрах от усыпальницы ребе.

Теперь двинемся от Копальского тракта на восток к истокам Ташкентской улицы. Здесь на моей памяти после войны всегда располагалась синагога. Религиозная община арендовала какой-нибудь старый еще верненский дом со двором, обустраивала его. Однако периодические антирелигиозные компании приводили к изгнанию именно иудеев с насиженного места под каким-либо градостроительным предлогом, который потом никогда не осуществлялся. Община старела, беднела и встретила перестройку в совсем уже ветхой избушке. Но в последние советские годы осмелевшие интеллигенты сами стали заезжать за мацой, не используя для этой цели безответственных бабушек и дедушек.

С Ташкентской улицы мы отворачиваем (генерально) на северо-восток и въезжаем в городской сегмент, который в просторечии именовался Малой станицей. Попутно пересекаем русло речки Малая Алма-Атинка. Малоалмаатинская станица вошла в границы города после войны благодаря острому желанию местного начальства превратить республиканскую столицу в миллионник, которому положено метро. Станица отмечена в русской советской литературе описанием уже упомянутого мятежа во время гражданской войны. События тех лет происходили на территории крепости, окруженной земляным валом. Его фрагмент вдоль нашего пути сохранился (или возобновлен) и снабжен памятным знаком.

Путь по Малой станице завершается развилкой. Одна дорога на восток через 15-20 км приведет в городок Талгар - плацдарм для подготовки альпинистских подвигов в горах Тянь-Шаня. В Талгаре размещается(-лась) крупная геофизическая (сейсмологическая) база московского Института Физики Земли. Второй рукав северо-северо-восточного направления переходит в Кульджинский тракт.

Казахский филиал Всесоюзного института разведочной геофизики (здесь свыше 20 лет размещалась моя научная группа, затем лаборатория) был построен в 60-е годы на 1-м километре Кульджинского тракта.

На снимке 2003 года во дворе бывшего КазВИРГа - ныне ОАО "Azimuth Energies Services"- на фоне "южного" основного корпуса пронумерованы шестеро выпускников геофизической кафедры КазПТИ - ныне сотрудников ОАО: по порядку номеров - Тимур Кушербаев, Игорь Непомнящих, Александр Мащенко, Сергей Долгов, Слава Константинов, Владимир Гринбаум. Все они, кроме номера 2, были (и/или) студентами, дипломниками, сотрудниками, аспирантами автора.

На рубеже 80-х в км или двух от КазВИРГа появилась дорога, повернув на которую можно было добраться до аэропорта с восточной стороны. По этой резервной незагруженной дороге несколько раз проскакивал на одиноком членовозе без помпы и охраны долговязый Димаш Ахметович. Это член политбюро Кунаев торопился в Москву на срочную передачу власти. Радио и телевидение уже работали необычно, и мы ждали сообщения об очередной эпохальной кончине. История набирала обороты. И - грянула перестройка.

Летом 91 года сто раввинов ХАБАДа со всего мира собрались в Москве и на чартере перелетели в Алма-Ату. Посетив могилу праведника, они устроили массовую церемонию с участием местных евреев. У горкома партии был снят просторный зал Политпросвета. На авансцене у трибуны с советско-коммунистической символикой молодой раввин в шляпе, раскачиваясь, вошел в резонанс и приступил к чтению святых текстов. За ним на возвышении сидели в несколько рядов почтенные раввины, а еще выше у задника сцены нас осенял бюст Ленина с атлетической шеей. А я пытался привязать себя на местности. Над каким фантомом родного института 50-х был усажен я хабадниками? Над кабинетом марксизма-ленинизма, над гаубицей военной кафедры или над песочницей для занятий по тактике?

Сентябрь 1957, Сары-Озек, военные сборы перед присягой. Генерал Касаткин погрузил 5-й курс АГМИ (человек 250-300, девиц в Горном было немного) в товарняк спецэшелона. Нас везли целую ночь 150 км до степной станции и расквартированного там артиллерийского полка. На снимке в порядке номеров студенты РФ-53 Юрий Кулешев, Борис Пономарев, Семен Когай, Леон Коваль. Не помню, чтобы я хоть раз стрельнул из карабина, а в день стрельбы из пушек, точно помню, - был в оцеплении. Так что и из гаубицы тоже не пострелял. В военный билет мне записали: младший лейтенант запаса, командир взвода артиллерийской разведки. Через много лет, когда пришло время увлечения замечательным писателем Айтматовым (и русским, и киргизским, и казахским), обнаружилось, что ему тесновато в географических рамках своей горной республики. В "И дольше века длился день" полустанок Буранный расположен в окрестностях Сары-Озека, который писатель явно переместил на несколько сот км западнее. И в "Плахе" писатель спустился примерно в те же места в казахстанскую часть конопляной Чуйской долины.

*****************

Примечание. Все следующие тексты, название которых будет начинаться со слова "Алма-Ата", привязаны к настоящим "Крокам" - словесным и графическим.

Доработанная версия текста, опубликованного на сайте http://berkovich-zametki.com

Комментарии: 3, последний от 24/08/2010. © Copyright Коваль Леон (leonko@walla.com) Обновлено: 31/12/2010. 59k. Статистика. Очерк: Израиль Иллюстрации: 12 штук.		Оценка: *6.387** Ваша оценка:
Аннотация: Что-то происходит, и ты обращаешся к перу и бумаге(т.е. теперь к компьютеру, принтеру, сканеру), ты вспоминаешь, сопрягаешь, анализируешь ... Возвращаются имена и события из далекого прошлого... Столетний юбилей Алма-Аты отмечали в 1956 году. Значит, по моему счету, в 2006 году можно было смело отмечать, как минимум, 50-летие векового юбилея родного города. Почему так сложно? В Интернете и печатных изданиях наблюдается разнобой - от подписания какого документа по крепости Верный вести отсчет: даты плавают от 1854 до 1856 года. А последние десятилетия некоторые местные младотурки относят основание города к позднему средневековью - началу формирования казахского народа, т.е. к XV или XVI векам. Для меня любимому городу, в котором прожито без малого полвека, в 2006 году исполнилось все-таки полтора столетия. Или немного больше.

Коваль Леон: другие произведения.

Алма-Ата. Кроки