По пути на тот свет...
Сервер "Заграница":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Последняя минута шахтера Степы
Шахту имени Героя Советского Союза, ударника коммунистического труда "Прысядька" (назовем ее так) на Украине опять завалило.
Взрыв метана обжигающей убийственной волной обдал спустившихся в забой шахтеров. Словно пригоршня гороха, брошенная рукой великана горы, с немыслимой скоростью разлетелись их тела. Взрыв припечатал их к "стенам" и "потолку" еще не до конца выработанной штольни... Этот удар разорвал несколько десятков тел. Трое погибли сразу от болевого шока, двое - от несовместимых с жизнью ран...
Спустя 5 дней в живых осталось с два десятка мучеников, не больше. Еще через 3 суток лишь у нескольких проявлялись признаки жизни.
В этом пылающем пекле пахло тошнотворным метаном, напоминающим запах перегнивших яиц (серо-водород), а также жареным и паленым человеческим мясом. Угольная пыль серой взвесью заполнила пространство и не давала дышать...
Все эти страшные дни шахтеры в мучениях угасали, задыхались, до последнего вздоха надеясь на спасение...
По одной из уцелевших раций писклявый искаженный расстоянием голосок обещал спасение, призывал к терпению и надежде. Но этому гномику в динамике рации уже никто не верил... Каждый надеялся лишь на свой фарт (везение), да еще - на чудо...
Погребенные заживо все отчетливее осознавали: истекают их последние часы, дарованные Богом. Для кого-то счет пошел на минуты.
...Заметив что-то шевелящееся Степан подполз и узнал в этом почерневшем от пыли, сажи, запеченой крови и копоти существе своего соседа. Дышал Владимир как-то урывками и сипло.
- Ты, Вовка! - встряхнул Степан лежащего.
- Да, помираю я, братан. Ты прости меня, Степа...
- За что? - удивился шахтер. - Ты , наверное, не в себе.... Бредишь?
- Хочу напоследок прощение попросить... Помнишь, когда ты хотел бригадиром стать? - просипел Владимир. Из его рта текла бледно-розовая сукровица, пузырясь и тут же покрываясь висевшей повсюду смогом угольной пылью.
- Так это я, Степа, отговорил ребят за тебя не голосовать на том собрании...
- Ты, Вован, сучий сын?..
Наверное, с таким же выражением досады и разочарования произнес Цезарь свою знаменитую фразу "И ты, Брут!?"...
- Ладно, проехали, - сказал Степан, - только ты не думай, что только ты такой гнусный засранец, а я белый и пушистый...
- Предъявил - поясни!
- Да что тут объяснять?! С Зиной твоей я уже второй год, а ты считаешь, что кроме тебя у нее?.. Ты...
- Заткнись! Ты врешь в отместку! - Вовка в бешенстве схватил за горло ненавистную говорящую голову своего "сотоварища". Откуда только у доходяги такие недюжинные силы взялись! Наверное, предсмертные судороги, подумал Степан. Задыхаясь Степа стал душить его тоже. Чтобы выжить, чтобы вырваться. А вышло: кто кого?.. Они не отпускали глотки друг дружки, пока более слабый и изможденный Владимир не ослабил тиски и испустил дух. Это длилось минуту, но и без такой "помощи" Вовке этого хватило. К тому же Степан наваливался сверху и был в более выгодной для удушения позиции...
- Нет, не уходи! - затряс придушенного Степан. - Не уходи! Я тварь, я подлая, безмозглая тварь...
- Да готов он! Не видишь что ли? - услышал Степан. Это был подползший Чопик. Степан не знал имени этого шахтера. Все его называли по фамилии. Или в шутку Жопик.
- Туда ему и дорога! - заметил Чопик, - Весь поселок ждал, когда ты с ним разберешься по-мужски. Вот и пришло, видать, время придавить слизняка...
- Нет! Нет! Я не хотел. Я не прав, - Степан размазал обожженной грязной ладонью черно-серые полосы соплей и слез по чумазой своей искаженной душевной болью физиономии.
- Следаку (следователю) расскажешь, если доживем...- мрачно пошутил Чопик.
- А что, херовое наше дело?- спросил Стеан, проплзая заваленные каменными глыбами коридоры шахты.
- По-русски, полный писец! Видишь, - Чопик показал на свою левую руку, висящую красной культей-сосиськой, с которой непрерывно сочилась и капала кровь, - если неделю даже продержусь, все-равно не миновать гангрены.
- У меня аптечка есть, хочешь, по-новой залью йодом и перевяжу.
- Спасибо брат, ты мне лучше яда дай или хотя бы топорик отрубить этот уже ненужный гниющий кусок мяса и костей... Чопик попытался подкрепить черный юмор сардонической ухмылкой, а вместо этого натужно закашлялся, трясясь и задыхаясь...
Степан все-же сменил старую повязку Чопика. Вылил на рану почти весь йод из баночки, перебинтовал. И даже ввел одноразовым шприцем обезбаливающее.
- Ерунда полная, я боли все-равно не чувствую, - плаксиво пожаловался Чопик. И вдруг горько по-собачьи заскулил.
- Не бзди, Жопик, - подбодрил его Степан, - все срастется. Еще ржать будем, как заживо нас чуть не похоронили... Внукам расскажем, какие у нас, предков, были лихие передряги-приключения!
- Да, уж очень веселые приключения, если столько кровищи и трупов, а мы как тараканы в братской могиле мечемся, да сверху пол километра породы. Очень смешно, так смешно, что хоть удавись...
- Прекратить истерику! Драться будем до последнего патрона!
После оказания медицинской помощи, постанывая от усталости, боли и нехватки кислорода два недобитых взрывом человеческих существа, словно муравьи, цепляясь за каменистую почву конечностями, поползли вперед, наугад, в поисках выхода из смрадного подземелья, ловушки захлопнувшегося каменного капкана...
- А ты не видел, где остальные? - спросил Степан, когда оба "ползуна" выдохлись и сделали остановку.
Чопик, чтобы не потерять сознание, лег на спину, сорвал с лица респиратор и дышал, широко открывая рот словно выброшенная на берег рыба.
- Мало с нашей смены осталось, - заметил Чопик. - Я уже трупяков пять насчитал, а спустилось-то в забой двадцать с лишком ребят.
- Стольких ты видел? Кто погиб?... и как...
- Кто как... Бригадира нашего Хватько сразу прибило. Я его мозги видел. Черепок как греций орех на две половинки треснул. Жалко. Он пятерых иждивенцев кормил. Хороший мужик. Правильный, без выпендросов. Слово держал. Хоть и псих, чуть что не по нем - мордобой... Но это не от хорошей жизни...
- Мда, нервы...
- Францевич еще, - продолжал свои скорбные хроники Чопик, - ну этот самый наш ветеран, из ссыльных немцев, эхх... бедолага, ему башку так размозжило, что опознал по фоткам его семьи, Курт Францевич их всегда в забой брал...
Арик-Молдован - ну из блатных наших пацанов, помнишь такого... так его взрыв так раскрошил, что рук-ног не сыскать. Кусок туловища и голова еле на шее держится... Гадали: его это грудная клетка или чужая к башке прилепилась? Помнишь про морг анекдот?..
- Ты думаешь,- услышал Степан за спиной голос еще одного из живых - Коли, - мы правильно ползем к проходу на волю?
- Штольню мы практически всю обшарили, штреки тоже осмотрели...туда или не туда: скоро узнаем, хотя все может быть, - неуверенно предположил Чопик.
- Вот и пришло времечко тебе, падле, голову открутить! -вдруг невпопад ляпнул Коля, перегородив им путь.
- Крыша-то у Коли того... Сумасшедший он, что ли!? - успел подумать Степан, и закрыл каску руками, увидев в дымке силуэт Николая, замахнувшегося куском породы. Но удар, потом второй пришелся не в него, а по каске Чопика.
- За что, гнида! За что! - завыл Чопик, его небритое лицо полу-негра стали заливать струйки крови.
- А ты вспомни, паскуда, за что засадил меня в тюрягу? Ну напряг мозги свои курячие?
Снимая пробитую каску Чопик незаметно потянулся за киркой, которая в этот миг была под ним. Заткнута за ремень.
- Только попробуй! - предупредил Колька по кличке Тюремщик.
... Вот говнюк! - продолжал свою обвинительную речь Коля. - Только зря ты тогда меня, Жопик, засадил! Не угоняли мы у тебя машину! Не насиловали твою сесру! Покатались с ветерком, да! Поблядствовали, да! Но твоя Аська сама трусы с меня стянула! Тачку твою мы с парнями потом возле твоего гаража оставили. Угнали и продали ее другие. Говорят, это дело рук Арика-Молдована и его дружков! Аська, дура малолетка, по твоему совету оговорила меня! Ты сделал на меня поклеп, потому что я не хотел на ней брюхатой от другого жениться! Так? Ну колись, гнида!
- А вы, Святой Николай, значит ни при чем? - съязвил в ответЧопик, промакивая кровь на лбу своей футболкой.
- Нет, вины своей не отрицаю! Но это мелкое хулиганство, не больше! Вором и насильником никогда не был. За то, что отсидел долгих 11 лет никогда тебе, суке, не прощу. Гадом буду! Жизть ты мне, падаль, сломал!! Тут тебя и порешу. Молись, пидор!
Резкий удар Чопика снизу киркой отбросил Кольку-Тюремщика. Колька схватился за бок и взревел от боли.
- Ты мне печень пробил, - пожаловался он.
- Все, хватит! - Степан предотвратил следующий, возможно, смертельный удар Чопика. Перехватил кирку. С одноруким справиться не сложно и Чопик поняв, что силы неравны, подчинился.
- Успокойтесь! - приказал Степа, - потом век мучиться будете за еще один грех! Самосуд - последнее дело!
- Начхать! - все не унимался Чопик. Он проворчал:
- Там, где один грех, там второго не миновать! Все-равно всем нам каюк. Минутой раньше, минутой позже!..
- Сними свою куртку, Коля - приказал Степан. Почти насильно он взял что надо из колиной аптечки. Дезинфицировал и перебинтовал колину рану под ребрами.
- Пустяки, - заверил Степан пострадавшего, - до свадьбы заживет!
...Внезапно они услышали приглушенные бормотания рации.
Степан приложил валявшуюся в пыли и камнях помятую рацию к уху. Поломана, а фурычит, отметил он с удивлением.
- Как вы там? - услышал он далекий приглушенный толщей породы голос одного из спасателей.
- Не знаю. Вроде живы. Но почти половина накрылась. Мы на издыхании, долго не протянем. Где, где выход? Как далеко от нас спасатели?
- Сами не знаем, - глухо отвечала рация. - Мы делаем все возможное...
- А можно попрощаться с женой? - попросил вдруг Степан.
- Ну почему нет!?
Степан нарочно сказал: "жена". И сглупил. Теперь придется притворяться, называть другую фамилию, выдавать себя за человека, которому он наставлял рога все эти последние месяцы и вдобавок вообще лишил жизни. Своей-то жены у Степы никогда не было. А делать из любимой посмешище неохота.
- Фамилия-то ее как? - доносится из рации.
- Швайка, Зина.
- Есть такая!?...Щас... бежит!
- Володя! Володя! - слышит он взволнованный голос запыхавшейся Зины
- Зина, это я Степан!
- Да, ВОЛОДЯ, я рада, что ты еще жив! Не сдавайся! Я и детки мы так ждем твоего спасения! Держитесь! Мы с вами...
И тихо добавляет: - Я узнала тебя... Вова, родной. я так люблю тебя...
Слышится детский голосок:
- Мам, можно я тоже с папой поговорю?
- Ой, что-то не слышно, - бормочет Зина и связь, видимо, не без ее помощи прерывается.
- Вот и поговорили. Немой с глухой!
Ясно, что она это сделала нарочно, будто он - Владимир... из-за детей и пересудов.
...Еще один проход завален... мы как крысы в клетке... Степан все чаще теряет сознание. От истошного кашля изо рта идет кровь... Уши заложило окончательно.Перд глазами красные круги...
А в голове одна досадная мысль: жить осталось так мало, совсем ничего, а Зинка, моя любимая и единственная, и та даже не признала меня... Вернее сделала вид...Притворялась, конечно... Вроде я есть и нет меня... Последняя наша минутка и та омрачена ложью... Как трудно дышать: так желудок от голода сводит, хоть мертвых жуй... Под ребрами где-то в легких расправила крылья невыносимая все сжигающая боль...
На 14-е сутки поиски пострадавших шахтеров были прекращены. В забой, где прогремели взрывы метана, закачали сотни тонн воды из близлежащей речки.
- Да,- признало руководство шахты, - там, в забое, теоретически могут оставаться живые шахтеры, но мы должны подумать о безопасности всего коллектива, который продолжает работать. Еще неделя простоя и шахту придется закрыть...
В опасный забой после откачки воды опять спустились шахтеры. Там оставался такой богатый неразработанный пласт качественного угля!
И опять взрыв метана унес десятки жизней.
Это отразилось на прибыли. Наверное, поэтому
семьи погибших заживо шахтеров до сих пор выбивают компенсации и льготы.
Связаться с программистом сайта
