Хронологическим началом истории АГ, как правило, счи тается 1900 год. Я отмечал, что такое мнение довольно ус ловно и далеко не полностью соответствует исторической правде.Однако логика данного параграфа построена все же по *логике* истории хаос-террора общей генетики и даже ее пе риодизации. Для этого имеются серьезные причины.Во-пер вых,- контекст и традиция имеющегося философского, особе нно методологического анализа становления общей генетики, от которого трудно отгородиться на данном этапе и в АГ. Во-вторых,- закономерная зависимость становления АГ этого пе риода и общей генетики.
Это требует исследовать данные процессы в их взаимоза висимости, выявляя главное,- исторические предпосылки осознания АГ-ой собственного биосоциального статуса. В-третьих, имеющиеся немногочисленные попытки историко-научного анализа АГ, как правило, теснейше вплетены в ис торию общей генетики. Поэтому основная методологическая доминанта становления АГ,- ее биосоциально-цивилизацион но-АДЕКВАТНЫЙ статус, роль в БСС и БСЗ наиболее ярко обнаруживаются в анализе общегенетического познания и постепенного /и относительного/ обособления АГ в этом про цессе.
Хотя изначальная гипотеза в историко-научном исследова нии играет своеобразную роль,- требует строгой дисциплины и корректности в ее согласовании с наличным историческим материалом,- она в некоторых случаях является все же остро необходимой. Это особенно ка сается тех случаев, когда тра диция историзации конкретной науки отсутствует /или весьма небогата/, когда в ней преобладает сугубо эмпирические схемы, или плоско-эволюционистский подход и пр.Именно такая ситуация сложилась в АГ, и с этим приходится счита ться.
Поэтому изначальная методологическая гипотеза Гумани ки в виде биосоциального (софигеничес ки-цивилизационно-АДЕКВАТНОГО) подхода к АГ служит ориентиром и для ис торического подхода, направляя его на выяснение трендов хаоса исторического движения мысли к постижению предмета познания и его специфики в АГ.
Разумеется, данная гипотеза будет эффективно работать в соответствии с исторической правдой в случае методологиче ски корректного ее применения. И хотя сама история АГ толь ко будет написана всеобьемлючи ее представителями /и в не далеком, видимо, времени/,- предлагаемая система отсчета, надеюсь, не будет отброшена, станет более консолидирован ной и надежной.
Новые времена в стиле мышления АГ, ее саморефлексии связаны именно с осознанием ее представителями специфич ности предмета исследования. Качественное и относительное отличие его от предмета общей генетики,- в качестве регуля тивного принципа,- осознавалось представителями АГ, одна ко, не сразу.Более того, и сегодня такое осознание стихийно, а само понятие биосоциального,- человеческого, ЦИВИЛИЗА ЦИОННО-АДЕКВАТНОГО,- ее статуса вовсе не повсеместно принято.
В качестве важного сдвига в этом направлении следует, видимо, признать 1-ый международный конгресс по генетике человека, состоявшийся лишь в 1956 году в Копенгагене. Кста ти, необходимо обратить внимание именно на дату этого конг ресса. Уже несколько раз отмеченная мною тенденция станов ления АГ теоретическим знанием, выраженная в хроническом ее отставании, наглядно фиксируется и в этом. Даже конгрес сы по общей генетике и АГ - не совпадают в разительной степени.
Об особенностях антропогенетического исследования ин огда пишут, но в аморфном, методологически нестрогом виде, без вскрытия сущности цивилизационной специфичности ее предмета, каковым является наследственность и изменчивость биосоциально-ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО именно человека. Как правило, это обусловлено или отсутствием, иль слабой пос тановкой главного методологического вопроса АГ - БСП. И особенно этим грешили марксисты-ленинцы в предсмертные годы свои.
Осознание биосоциального статуса АГ зависит не только от ее теоретической зрелости, аспираций к родам софигеники, но в большой мере - от понимания КАЧЕСТВА цивилиза ционных выходов этого знания в социум, и самоцельности его в плане главнейшем - ГИ.Основная закономерность в хаосе предысторической АГ - существенное отставание ее от раз вития общегенетического знания - недвусмысленно выражена и в ее истории после 1900 года. По словам А. Шейнфельда, К. Штерна и других исследователей истории АГ/, АГ еще в пе риод 2-ой мировой войны находилась в глубоком тылу общей генетики.
В 1939 году, скажем, не было ни одного журнала научно го по АГ на английском языке. Правда, в СССР выходил "Рус ский евгенический журнал", но об этом разговор особый. Не считая существовавших евгенических журналов /а в те време на АГ и евгенику часто отождествляли/, выходил только один, посвященный АГ, на немецком языке. Но учитывая ситуацию в 3-ем Райхе, разгул расовой гигиены и другие моменты, о биосоциальности в научном смысле слова речь идти не может, разумеется.
В СССР успехи АГ, находившейся до 30-ых годов на пере довом крае мировой АГ, были сведены на нет разгулом "мичу ринской" генетики, особенно жестоко нападавшей на АГ. Не нормальное положение в советской биологии, кое-как преодо леваемое в общей генетике, в области АГ остается ненормаль ным.(И даже защита этой работы - от этого в сильной степени будет зависеть). Все еще преобладает фобия евгеники и явно нечестная ее критика в качестве важнейшей науки биосоциаль ного цикла, нет учебников по фундаментальной АГ /не меди цинской/ и пр.
От ярко выраженного сверхоптимизма и нарцизизма, свой ственного раннему менделизму, его первоначальной убежден ности в простоте генетической детерминации телесных и пси хических свойств человека,- пришлось скоро и самым реши тельным образом отказываться. Более того, познание даже эм пирических сторон наследственности человека оказалось мен делизму непосильной задачей.
Мало способствовала на первых порах развитию АГ и хро мосомная теория. Главное, из-за своей отдаленности от чело века по рабочему объекту \дрозофила\ и в силу известных по грешностей в методологии у Моргана и его адептов. Поэтому первые учебники по АГ за рубежами СССР появляются толь ко к середине века /учебник Штерна в США, переведенный и на русский язык/. Кроме других теоретических пробелов, о ко торых речь ниже, они имели, и имеют традиционный крен в сторону эмпирии медицинской генетики, слабую теоретичес кую часть /особенно в биосоциальном контексте/.Курс АГ продолжительностью в один семестр в США читался в одном из десяти медицинских колледжей, и только в одном из 100 других колледжей.
По свидетельству Шейнфельда и других генетиков в 50-ые годы в США насчитывалось не более десятка квалифициро ванных специалистов по АГ. Примерно такое положение было и в других странах.Характерно, что именно в это время начи нается осознание АГ-ой своей исключительности, понимаемой в биосоциальном контексте /если использовать терминию дан ной работы/. Известно, что это время - начало бурного разви тия молекулярной биологии и генетики, новейшая революция в биологическом познании на левом фланге и новый исто рический этап общей генетики.
Методология биологического редукционизма была, одна ко, отягощена абсолютизацией роли физико-химических мето дов в познании живого и опасностью ренессанса механицизма в генетике.Такая опасность вовсе не была абстрактной,- она и ныне дает о себе знать, и не в виде экзотики.Сыграла она свою роль и в АГ, и по инерции с оной приходится иметь дело тоже и в наши дни.Однако в АГ последних десятилетий /как и в био логии в целом, впрочем/ панацея редукционизма оценивается трезвее, методологически корректнее,- в единстве с целостн ым /"интегратистским"/ подходом и именно в систе ме БСС и БСЗ.
Важную роль в этом сыграли сдвиги в НТР, становление биологии лидером натуроведения.Это, в свою очередь, резко повысило как внимание, так и ранжир социальных, цивилиза ционных запросов к АГ. Именно они в основном катализиро вали усиление междисциплинарных связей АГ внутри БСЗ, а также ее диалог с РОДОВЫМ социогуманитарным знанием. Это не могло не отразиться на направленность научного по иска в АГ, а также на характере и темпах ее теоретического роста.
Полуинтуитивная убежденность представителей АГ в том , что их наука - не вассал, прикладная область /пусть важная/ общегенетического познания,- а фундаментальная отрасль че ловекознания, понятого адекватно, как знание о ФУНДАМЕН ТАЛЬНО-эволюционном Бытии И ДУХЕ рода-в-триаде,- в наши дни начинает перерастать в последовательное и все более твердое осознание биосоциального статуса АГ в ранге синтетической науки, важнейшего аванпоста на передовом крае КПЧ.
В таком контексте несколько иначе предстает и проблема преемственности истории АГ, особенно перекрытие ее преды стории и собственно-истории. Сущность асинхронности ста новления АГ и общей генетики заключена здесь в том, что в первой как-бы продолжается на весьма солидный отрезок ХХ века,- ее предыстория.Поэтому собственно-история АГ начи нается сразу с классического периода, включающего и первые попытки прорыва раннего менделизма в темную область наследственности человека.
Данное положение исходит из известной посылки, что пер вым этапом истории общей генетики был доклассический мен делизм.Кстати, этот прорыв менделизма и ныне остается проб лематичным в смысле эффективности и мощи современной АГ. С другой стороны, классическая АГ не лишена таких пред ысторических черт, как погрешности в методологии /механи цистского, биологизаторского и др. плана/, недостаточность ее гносео-системы /особенно в биосоциальном плане/, элементы и ныне спекулятивного теоретического осмысления эмпирии и пр. Поэтому не будет преувеличением, что хроническое отста вание АГ является объективной тенденцией всей истории ее становления, именно в этом выражена сущность хаос-террора познания специфики ее предмета.
Биосоциальная АГ и не могла становиться конк ретным = ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВАТНЫМ знанием иначе, как в общем В СИСТЕМЕ БСС и БСЗ! Т.е., не только на основе ап робированного общегенетического знания, но и в силу измене ния ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ исследовательской ситуации в эпистеме.Это - важный момент не только для АГ, но и в тео ретизации биологии.Словом, становление АГ биосоциально-цивилизационным знанием есть параметр нового круга позна ния, который начался именно в контуре БСС = ПАНСИНТЕЗА СИГРОМПИЗМА.
Очевидно, что непосредственные причины асинхронности становления АГ заключены в специфике ее предмета. Именно это в определяющей мере влияло и влияет ныне на крепление гносео-системы АГ, достоверность ее эмпирического и методо логическую строгость теоретического уровней познания этого предмета, а также на ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВАТНЫЙ контекст ее целевых установок и на степень саморефлексии собственного биосоциального статуса.
Однако эта очевидность основной /биосоциальной/ мето дологической доминанты АГ утверждалась не сразу и вовсе не автоматически, порой болезненно, с проявлением множества ошибочных концепций, свойственных только АГ /биологизм и вульгарный социологизм, биосоциальный дуализм неопо зитивистского толка и пр/.
Основной локомотив развития АГ - система методов (гно сеологическая система) - и ныне слаба и не сбалансирована в биосоциальном векторе.Кроме общей импотентности, труднос тей с обходным маневром для невозможности эксперимента на человеке, нахождения других, достойных человека методов познания его наследственности,- в АГ не достает именно био социальных методов, призванных развести дилемму "биотиче ское-социальное-ДУХОВНОЕ" внутри целостной БСПР И СУЩНОСТИ человека,- познать цивилизационные компонен та в ракурсе встречного тройственного, ФУНДАМЕНТАЛЬ НО-АНТИ-ЦИВИЛИЗАЦИОН ОГО снятия.
Довольствоваться чуть-ли не одним /близнецовым/ мето дом биосоциального плана АГ, разумеется, долго не сможет в том сверхважном и архи-ответственном курсе, который она вы полняет в КПЧ, особенно в азимуте ГИ. Тем паче, что в АГ пришла буря и натиск новой волны от молекуярного фланга,- методики генной инжинерии и клонирования. А вместе с ними многие, даже старые проблемы АГ приобретают новый социа льный и гуманситчный резонанс.
Те авторы, которые пытаются объяснить хроническое отс тавание АГ, выдвигают и разные причины этого явления. Л. Снайдер считает за главные причины неудобность рабочего об ъекта классической генетики - дрозофилы, недостаточность оснований для экстраполяции полученного на ней знания в об ласть АГ, невозможность прямого генетического эксперимен та в АГ, наконец - сильнейшее противоборство зарождающей ся АГ с сильной в то время евгеникой /первые три декады ХХ века/.
По мнению Снайдера, все эти причины, за исключением разве конфронтации с евгеникой, - сущностно влияют на ста новление АГ надежным знанием и в наши дни. Аргументация Снайдера, в общих чертах, разумеется, правильная. Но все же недостаточна для надежного познания и самого феномена асинхронности становления АГ.
Л. Дэнн тоже считает закономерной асинхронность исто рии АГ.Основополагающей причиной этого он считает затяну вшуюся конфронтацию АГ с евгеникой, особенно во времена разгула евгенических движений, как на Диком Западе, так и на таком же Востоке, извративших первоначально гуманистичес кую идею евгеники Гальтона и полностью ее дискредитировав ших.По мне нию Дэнна, до 30-ых годов АГ только собирала отдельные эмпирические сведения, теоретической ее части не было.Как я покажу, в этом Дэнн прав. Не смотря на некоторые методологические огрехи, его труд по истории генетики ос тается одним из самых полных по-ныне.
К. Штерн, м.б., больше всего сделавший для истории АГ на Западе, тоже считает, что оставание АГ есть явление естест венное и закономерное. По его мнению, собственно-история АГ насчитывает от силы 20-30 лет, а причины этого он об ъясняет так же, как Снайдер. Асинхронность становления АГ отмечается, но не исследуется и другими авторами, на кото рых останавливаться в силу сказанного - даже при наилучших желаниях нет смысла.
Методологический анализ закономерности отставания в хаос-терроре становления АГ биосоциальным знанием необхо димо начать с выяснения комплексной ее детерминации гно сеологическими, логико-методологическими, философскими и социо-культурными, а точней - ЦИВИЛИЗАЦИОННЫМИ причинами. Комплексно-цивилизационный подход в этом слу чае означает вскрытие исторических смен в факторах, за трудняющих продвижение АГ к адекватному отражению соб ственного предмета.
Так, если на первом этапе становления АГ после 1900 года главными причинами ее отставания были непригодность, "не человечность" методологии, особенно самого метода менде лизма /гибридологического анализа/, отсутствие собственных гносео-средств АГ /кроме биометрии и близнецового метода/, ошибки механистического плана ортодоксального менделизма /особенно у Бэтсона/, драматические коллизии АГ с мощной евгеникой /напоминающие борьбу общей генетики с дарвиниз мом того времени/ и др., то в последующем времени роль и удельный вес этих факторов меняется, порой сущностным об разом. В качестве перманентно важнейшей и определяющей остается,- и будет долго оставаться,- явная неполноценность гносео-системы АГ.
Комплексный подход к проблеме детерминации асинхрон ного становления АГ биосоциальной наукой требует свести различные тормоза ее развития в определенную систему, пред ставить целостную конкретно-историческую картину их дей ствия.Здесь лишь отмечу, что, видимо, правомерно /как в слу чае предыстории/ выделить две категории причин отставания АГ.К первой категории принадлежат причины гносеологи ческого и логико-методологического плана, ко второй - фак торы цивилизационные, социокультурные и даже идеоло гические /специфика именно БИОСОЦИАЛЬНОСТИ АГ, к слову/.
К первым, играющим важную роль в развитии любой нау ки, можно отнести:
--
методологическое несовершенство общей генетики /а также биологии человека и медицины/, отдаленность менде лизма от человеческой проблематики;
--
методологические ошибки менделистской и классичес кой генетики, главное, фундаментальную ее ориентацию на распознание общих закономерностей наследственности и из менчивости биосистем, игнорирование биосоциальной специ фики человека при этом /непростительная ошибка, прямо ска жу/;
--
трудности становления гносео-системы АГ и отсутст вие методологической ориентации к БСП,
--
наконец,- сущностные трудности в процессе экстрапо ляции в АГ знания, полученного общей генетикой /очень даже важной методологической стороной эта экстраполяция оказы вается в АГ/. При этом актуальна и отдаленность рабочих об ъектов - гороха и дрозофилы - от человека, не зря менделизм пренебрежительно называли *гороховым*.Эти тормозы и для современной АГ не сугубо историческое значение имеют, как читателю известно.
Другая категория причин отставания АГ,-факторы именно ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ,-социо-культурного и социо-практи ческого, идеологического плана,-вовсе не стали для АГ н-сте пенной важности. К ним, особенно в течение первых трех ХХ века относятся:
- предубеждения расового, регилиозного, морально-психи ческого характера и др. /кстати, последние дают о себе знать и ныне, и вовсе не только в медико-генетической консультации, но в расизме и пр./,
-вышедшая далеко за рамки "чистой гносеологии" и такой же методологии и явно перешагнувшая рамки научной диску ссии конфронтация зарождающейся АГ с евгенизмом /особен но в Англии, Германии, США/;
-повышенный интерес к АГ со стороны идеологии и фило софии /включая марксистский евгенизм в большевистской Ро ссии/,
- главное,- отсутствие до середины ХХ века достаточных цивилизационно-АДЕКВАТНЫХ запросов к АГ со стороны Прагмы, медицинской иль педагогической практики.Только во второй половине ХХ века кардинально меняются как эти зап росы, так и сам тип человеческого Патоса в виде болезней АН ТИ-цивилизации и пр.
К этой группе тормозов развития АГ тоже необходим конк ретно-исторический подход, особенно с изменением цивилиза ционного фона и сдвигов в Бытии современника в связи с НТР и ее негативными последствиями, а также и обер-главное,- Инферной.Надо и дальше поддерживать присущую иммане нтно АГ антирасистскую ориентацию, ибо этот вопрос очень важный. И даже в абстрактно-гуманистических аспирациях эко-истерии, философской антропологии или социобиологии позиции АГ часто нуждаются в защите. Но главнее всего есть поддержка пути становления АГ наукой биосоциального цик ла, об чем я много ратовал.
Необходимость комплексного подхода к анализу тормозов развития АГ наглядно подтверждается ситуацией с той же ев геникой. Я отмечал, что отношения с этой наукой у АГ с на чала сложились явно ненормальные, порою драматичные. Конкретные периоды истории их взаимодействия д.б. серьезно проанализированы, чтобы изжечь будущие недоразумения. Ибо слишком высокая цель здесь ставится - ГИ! В этой связи отмечу лишь тоже главное.
В оценке евгеники и ныне преобладает нечестная критика ее идеологических (именно!) извратов, подосовываемых тихой сапою науке евгенике, что является приемом, запрещенным в научном кодексе чести. Ренессанс такого изврата усилился в связи со становлением генной инжинерии. И это можно по нять. Ведь к конструктивным идеям науки евгеники относятся такие, которые игнорировать /иль отдать на откуп идеологии/ нельзя.
Это и идея управления БСЭ, ибо только человеку такая за дача не только посильная, но и и спасоносная.Это и идея ох ранения человеческой наследственности, в негативной евгени ке особенно, давшая медицинскую генетику.От евгеники ве дут начало и такие вещи, как генетическая консультация, ис кусственное осеменение фемин в определенных условиях, пра вовое регулирование инцухта и многое другое.Поэтому ульт ра-критика евгеники, явно недобросовестная и напоминающая печального образа мичуринскую генетику и ее горе-апологов философов, д.б. возбранена. Науку, какой странной и еретич ной она не казалась, надо отличать от идолологии в любой ее форме. Декарт говорил, что количество несогласных вовсе не означает того, что они - правы ...
Евгеника и ныне идет тропою Контра мундум, выдвигает как-бы преждевременные идеи, но кто скажет со спокойной совестью пред грядущим, что такое,- преждевременно, а что - нет? Предупреда Канта о наморднике морали над пансциен тизмом ведь тоже не нашла сторонников, и только ужас Хиро симы доказал впервые, насколько своевременен оказался ке нигсберский гном.Я говорил, что НАУКУ евгенику правильно должно понять в единственном континууме,- в системе БСС и БСЗ, она есть в системе СИГРОМПИЗМА важное ЦИВИЛИ ЗАЦИОННО-НАУЧНОЕ звено.
В большой мере именно она интегрирует социальные вы ходы БСЗ в область ноогенической,- иль инфернальной все же ,- Ойкумены. О проблеме социального контроля над наукой, или, что синонимично,- СОФИЙНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННОМ управлении наукой в ноогенезе я говорил /и еще буду в Антро погонии/.
Весьма фрагментарно проанализированные здесь причины отставания АГ имеют непосредственное значение для перио дизации /пусть предварительной/ ее истории. В соответствии с избранным планом анализа - от истории общей генетики - вопрос периодизации истории АГ после 1900 года резонно ставить в начале, а не в конце исследования, итогом которого это обычно является.
С другой стороны, превентивного просвечивания истори ческой картины становления АГ биосоциальным знанием тре бует сам биосоциальный подход СИГРОМПИЗМА. Именно в оттенении специфичности АГ от общей генетики проявляют ся те глубины, часто стихийные и даже неосознанные течения в ее саморефлексии, направленные на адекватное /биосоциаль но-цивилизационное/ отражение специфики своего предмета.
Проблема периодизации истории АГ к настоящему време ни решена явно недостаточным образом, как в методологи ческом, так и даже в эмпирическом плане.В литературе вразу мительного ответа на этот вопрос я не нашел. Для начала ме тодологической работы в этом направлении важны традиции историзации общей генетики. Однако они могут служить в ка честве отправного пункта только. Ибо уже первые шаги по пути выявления специфики АГ - установление хронологиче ского даже ее начала - недвусмысленно показывают недоста точность общего критерия переодизации генетического поз нания.
Разумеется, в конечном итоге и в истории хаос-террора АГ остается верным регулятив, что качественные сдвиги и проры вы науки детерминируются революционными скачками в гно сео-системе науки. От них зависят и изменения в стиле мышле ния, ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ направленность саморефлексии и осознание своих целевых установок /проблема управления своим предметом/. Поэтому и здесь без комплексного крите рия собственно-историю АГ не понять.
Главное, что на этом уровне такой критерий должен сов падать со структурой предмета исследования АГ, в чем вы ражено единство ЭВОЛЮЦИОННО-исторического и ЦИВИ ЛИЗАЦИОННО-логического = ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АДЕК ВАТНЫХ подходов софигеники.В таком контексте критерий периодизации истории общей генетики надо сильно корреги ровать.
При анализе предыстории АГ уже был мною применен комплексный критерий оценки качества имевших в ней место идей. Поэтому последующее изложение конкретизирует, де лает более содержательным ранее намеченные акценты, еще и еще раз подтверждая стихийность перехода ХАОС-ТЕРРОРА предыстории в собственно-историю АГ как биосоциальной науки.
Комплексным критерием историко-научного анализа соб ственно-истории АГ может стать совокупность основопола гаюших ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ и АНТИ-ОНЫХ факторов ее развития в ХХ веке, включая следующие:
- степень теоретической готовности АГ удовлетворить запро сы практики в условиях Инферны;
- степень развития ее гносео-системы и методологический ази мут ее устремленности в русле БСС;
- эффективность каналов связи АГ с БСЗ, с общей генетикой, заимствование методов точных наук, включая математику, ки бернетику и пр.
- степень развития и характер междисциплинарного синтеза в самой системе БСС, включая принцип антропогенетизции и пр.
- наконец, характер методологически-цивилизационного реше ния БСП в АГ, выражающий ее меру социальной ответствен ности и меру саморефлексии в осознании своего статуса био социальности и пути к ГИ.
Этот комплексный критерий /тоже, вестимо, нуждающий ся в большей лаконичности/, думаю, может играть не только сугубо историческую роль. На его основе,- в методологичес ком русле единства исторического и логического,- и возможно подключение АГ в систему БСЗ, определение ее социальной и научно-цивилизационной перспектив в качестве предпосылки КПЧ. В историко-научном плане применение этого критерия раскрывает узловую линию ХАОС-ТЕРРОРА становления АГ, механизм сдвигов ее приближения к ЦИВИЛИЗАЦИОННО-адекватному именно отражению специфики собственного предмета.
Перед тем, как перейти к предварительному анализу этих периодов, целесообразно в сжатом виде охарактеризовать имеющиеся попытки историко научного анализа АГ в работах ее представителей.В качестве типичного примера можно ос тановится на работах К.Штерна, в которых история АГ пред ставлена наиполнейшим образом.
Суть подхода Штерна сводится к тому, что история АГ рассматривается не в виде противоречивого и хаотичного, но все же целостного процесса, а в форме отдельных путей ее становления, сугубо эмпирически.Причем взаимосвязь и пере крытие меж этими звеньями,- по-просту игнорируется, хотя все они увязываются с работами Менделя. Такой подход вряд ли эффективен, хотя я и не отрицаю его пользы в рамках эм пирии, которой тоже остро недостает АГ.Но, не говоря о том, что у Штерн анализ обрывает на классическом периоде исто рии АГ, в его подходе есть и более серъезные методологи ческие огрехи.
Основной их порок, грю,- в сугубо эмпиричном, плоско-эволюционистском подходе к АГ.Штерн как-бы останавливает ся перед главным,- выявлением внутренних рычагов и сдвигов в истории АГ, вскытием противоречивого единства меж раз личными ее звеньями, анализом специфики преемственности иль проблемы экстраполяции знания в область АГ и пр. К это му можно добавить традиционное для американцев игнориро вание других авторов, включая русско-советские, от чего его нарцизизм становится довольно тупым.
ХХХХХ
ВВЕДЕНИЕ В МЕТОДОЛОГИЧЕСКИ-ЦИВИЛИЗАЦИОН НЫЙ АНАЛИЗ ИСТОРИИ АГ ПОСЛЕ 1900 ГОДА
ЭМПИРИКО-СПЕКУЛЯТИНЫЙ ПЕРИОД
По сравнению с аналогичным периодом общей генетики, в АГ специфичным является не только ее отставание в темпах развития.Общая исследовательская ситуация в АГ вообще в серъезной степени отличается от общегенетического позна ния этого периода - менделизма.
Термин "генетика" был введен, как известно, Бэтсоном в рецензии на книгу Лотси в 1906 году. Однако примерно до 1915 г она называлась чаще всего менделизмом. Видимо, ни в одной из других отраслей генетического исследования этого периода значение открытия Менделя не подвергалось такому напору сомнений, возражений и даже нигилистического отри цания, как в АГ. И ни в какой другой области генетики мето дологическая оценка научного подвига этого монаха не являет ся такой сложной и ответственной /причем именно по объек тивным причинам/.
В истории АГ наиболее ярко обнаруживается методологи ческая несостоятельность однобоко-нигилистической оценки доменделевского периода становления генетики, и внеистори ческий /и тоже однобокий/ флюс в оценке открытия Менде ля.В этом смысле можно лишь отчасти согласиться с мнением Р. Олби, в 1966 г оценившего открытие Менделя, /правда, в русле общей генетики, но это еще примечательней/, как кульминацию развития генетической мысли последних 200 лет. Полностью согласиться с Олби нельзя именно насчет дли тельности периода, о котором говорит он. Ибо это вовсе не те лишь 200 лет, а именно вся многовековая предыстория хаос-террора генетического познания, о которой я уже отчасти го ворил.
При этом важно не забыть, что на этом трагическом пути хаос-террора самопознания человека собратьями по вере Мен деля была истерзана Ипатия, сожжены иль испечены на костре иль сковороде очистительно-христианской Бруно, Сервет, Ва нини и тысячи других лучших СОРОДИЧЕЙ. И хотя менде лизм по-началу вообще был чужд человеческой проблематике, разлагал организм на отдельные признаки и пользовал нече ловеческий метод,- селекцию и гибридологический анализ,- его исторического значения я не собираюсь отрицать. Но и апологизировать - тоже...
Здесь нет возможности да надобности подвергать всесто роннему анализу значение менделизма для биологии вообще. Это сделано без моих скромных усилий. Как известно, должно было пройти время /около 25 лет/ до появления известной ста тьи С.С.Четверикова, пока биология оценила менделизм, а последний - понял свое место в биологии, особенно в единст венной ее теории - дарвинизме. В этом важная роль принадле жит переоткрывателям Менделя, самостоятельно пришедшим к аналогичным идеям, что ныне забывать стало правилом науч ного бонтона... Тем временем их роль для генетики, особенно Де Фриза,- очень велика.
Биология человека, медицина и человекознание оказались не готовыми к восприятию менделизма как руководства к действию. Кроме причин социокультурного плана, важную роль в этом сыграла общая исследовательская ситуация в само познании человека как робинзонаде, картезианская традиция классической эпистемы. Как я писал, она, особенно естество знание мало интересовались человеком и его проблематикой, даже в случаях прямого обращения к исследованию его тела иль психики...
Пансциентизм классической эпистемы не способствовал и сближению естествознания с социогуманитарным знанием, а первые сдвиги сделаны позже.Закономерно, что менделизм сциентистски был ориентирован на познание общих, фунда ментальных законов наследственности, как атрибута Биоса, и не собираясь интересоваться человеческой, ЦИВИЛИЗАЦИО ННО-АДЕКВАТНОЙ их стороной.
С другой и главной стороны, Мендель был эмпириком, хо тя и гениальным, экспериментатором. Он, как и его переоткры ватели, занимался генетикой растений в строгом смысле сло ва. Работа Менделя не была нацелена на подключение к теоре тической канве биологии,- теории Дарвина, тем паче на нуж ды человекознания.Хотя биограф Менделя Г.Ильтис утверж дает, что тот изучал генеалогию семей горожан Брно, зани мался антропометрическими промерами своих племянников и аутопсией в городском морге, - суть дела не меняется.
Генетическое содержание открытия Менделя является в основном концепцией индивидуального наследования отдель ных признаков, лежащей вне эволюционно-исторической перс пективы. Для понимания методологической важности менде лизма в АГ нужна была в первую очередь нормальная методо логия.Математический /статистический/ анализ явлений насле дования, составляющий вторую сторону менделизма, в АГ был не новостью.
Основанная ранее Гальтоном биометрия к тому времени имела богатую традицию, даже на уровне вариационной стати стики. Правда, эти работы велись на методологии, противопо ложной менделизму /слитное понимание наследственности/ и в фенотипическом срезе, но все же.Именно это, однако, в реша ющей мере противостояло менделизму и его прорыву в об ласть АГ. В ней менделизм появился не манерой Афины Пал лады, а в упорнейшей борьбе с сильными школами евгеники и биометрии.
Важно акцентировать и то, что в процессе этого противос тояния менделизм очистился от некоторых методологических грехов. Но в этом нельзя не видеть и сильного обратного влияния АГ на ход общегенетического познания.
Эффективность методологии менделизма /в узком смысле слова/ в АГ и сегодня еще недостаточна, скажем, в клинико-генеалогическом методе. Нет сомнения, что в АГ роль менде лизма останется иной, нежели в генетике гороха иль лягушки, скажем. Ибо менделизм останется склонным к редукции. В этом суть, методологическая именно. Очевидно поэтому, что наиболее ярко и актуально /в биосоциальном плане/ истинную роль Менделя в АГ можно проследить путем: а/ анализа пос леднего этапа доменделевой истории АГ, и б/ методологичес кого анализа последующих после 1900 года декад - тоже еще предысторической АГ, для которой рубеж перекреста столе тий означает нечто иное, нежели для общей генетики.
О специфике первых декад ХХ века в истории АГ, как пра вило, пишут многие авторы, хотя тоже как правило,- вскользь и фрагментарно /и не в биосоц-подходе, разумеется/.Сам факт перекрытия последнего периода предыстории АГ с первым эта пом ее становления в ХХ веке сложный, главное, важный для историзации АГ. Если в работах по методологии общей гене тики правильно акцентируется преемственность меж отдельны ми ее этапами, особенно меж классическим и современным, то этот принцип, естественно, д.б. использован и для АГ. Тем бо лее, что идеи этого перекрытия порой революционны Имею в виду то, что явно заниженной, скажем, является роль Гальтона в АГ, и не только его.
Здесь нет возможности детально анализировать все кон цепции наследственности последнего доменделевого периода. Однако с их именно помощью в значительной мере подготов лен и сам Мендель, ибо многое витало в воздухе того времени. Необходимой стала экспериментальная проверка созданных и накопленных с более раннего времени гипотез и концепций наследственности, подготовивших *ароморфоз* в гносео-сис теме биологии. Именно здесь роль первооткрывателя принад лежит Менделю.
Однако, как часто бывает в науке, метод катализировал теорию и соединился с нею. Дискретное понимание наследст венности сняло слитное понимание, хотя на первых порах не диалектически.К истинно-софигеническому же снятию всего положительного, накопленного в концепциях наследственно сти, генетика шла долго, отнюдь не прямо и безболезненно и так же делает и ныне.
Наиболее яркой в данном контексте выглядит мощная фи гура кузена Дарвина Френсиса Гальтона.Известно, что перво начально он находился под сильным влиянием кузена, в том числе его гипотезы пангенезиса. Однако в историю генетики Гальтон первоначально вошел именно в роли низвергателя пангенезиса. Он подошел к пангенезису конструктивно-кри тически, после проверки он эту гипотезу не отбросил, а снял то, что там было верным. Гальтоном отвергнута действитель но неверная сторона пангенезиса - механизм передачи гемулл /через кровь/.Но сама идея о существовании таких /дискрет ных/ частиц была Гальтоном перенята и развита в собственной гипотезе.
Сильные стороны пангенезиса Дарвина,от которого берет начало генетика, уверен, и ныне не оценены в должной мере.А тем временем они очевидны,- идея о материальном носителе наследственности, корпускулярная природа его, половой путь наследования, влияние внешней среды на наследственность, целостное понимание организма и пр.Нетрудно заметить, что именно эти идеи играют определяющую роль в теории соврем енной генетики.
Роль Гальтона в истории генетики четко подчеркнута И. И.Канаевым в качестве "начала синтеза положительных мо ментов дарвиновского пангенезиса и вейсмановской идеи заро дышевой плазмы. Непрерывность процесса развития достига ется путем эпигенеза половых клеток".Гальтон, разумеется, остался сыном своей эпохи, хотя и бунтующим. Он не мог пор вать пуповину, связывающую его с уровнем биологического познания того времени. И совсем не интересовался /изучая нас ледственность человека!/ социогуманитарным знанием, ЦИВИ ЛИЗАЦИОННОЙ природой и сущностью человека.Трагизм Гальтона-генетика зависит от принятия им в качестве рабоче го объекта человека. Ибо, как я отмечал, наследственность био социального человека оказалась столь крепким орешком, что АГ и ныне его не расколола...
Тем не менее роль концепции Гальтона в истории АГ ос тается исключительно важной. Он не только первым наметил правильный подход к относительной самостоятельности насле дственного материала, развитый затем Вейсманом и вошед ший в золотой фонд генетики. Гальтон является автором био метрии, вариационной статистики и других эффективных мето дов антропогенетического анализа. Парадокс заключается не только в том, что эти методы опирались на неправильное в це лом теоретическое понимание наследственности, но и в том, что именно при помощи этих методов позднее было отверг нуто много неверных гипотез в АГ, включая и... его собствен ную.
С позиции трактовки АГ как биосоциального знания Галь тон выделяется тем, что именно им с особой силою акценти рована актуальность биосоциальной проблемы /природа-пи тание/ в АГ, хотя он сам придерживался позиций умеренного биологизма или генетического детерминизма. Именно им от крыт и применен в АГ чуть ли не единственный метод био социального цикла,- близнецовый.
Исключительная роль принадлежит Гальтону в области ев генической мысли, он по праву является отцом науки евгени ки, понимаемой им по сути /а не терминологически/ в биосо циальном плане.Не имея возможности более подробно анали зировать вклад Гальтона в историю АГ/ см. работы о нем И. Канаева, К. Пирсона, К. Блэккера и др./, могу только выжать эссенцию его антропогенетических представлений. Они сво дятся к следующему.
Теория корневища стимулировала познание зачаткового пу ти в изучении наследственности. В ней имеется элементы корпускулярности - частицы наследственности /гермы/ час тью производятся телом, частью другими гермами. Сюда же следует отнести идею Гальтона о непрерывности и целост ности феномена наследственности. По справедливому указа нию Дэнна идеи Г.Иогансена о чистых линиях, о соотношении генотипа и фенотипа, само понятие гена в значительно боль шей степени идут от Гальтона, чем от Вейсмана, хотя он и затмил Гальтона незаслуженно.
Непосредственно из теории корневища вытекает другая важ ная идея Гальтона о неполной реализации генотипа в фено типе, хотя этих терминов Гальтон не употреблял. Эта важней шая проблема и ныне в АГ остается абсолютно неясной. И жаль, так как в ней заключено, как я отмечал, - огромное море биосоциальной несвободы человека.
Гальтон является инициатором популяционного подхода в изучении наследственности человека, поэтому в определенной мере - предтечей популяционной генетики вообще. Правда, в какой мере он повлиял на С. Четверикова,- остается загадкой. Но отрицать его приоритет в этом направлении генетического познания - невозможно. Весьма важны его идеи о качест венных изменениях наследственности - спортах, в дальней шем нашедшие развитие в той же евгенике, особенно в теории мутагенеза.
Как я уже отмечал, исключительно велика важность откры того Гальтоном биосоциального по сути- блинецового метода в АГ. К сожалению, с той поры АГ не сильно обогатилась ме тодами этого ряда, точнее,-и вовсе не обогатилась. Обходной маневр таким методам /и невозможности эксперимента в АГ/- не блещет гигантскими потенциями.
В биосоциальном векторе АГ важно то, что именно Галь тон, к своему несчастью начал генетический анализ таких сложных параметров человека, как умственные и креативные характеристики. Не зная того, как сложно они детерминиро ваны генотипически /и современная АГ этого не знает/,- он терпел здесь много неудач и делал ошибки. Но приоритет его - неоспорим.
Гальтон создал науку евгенику и наметил ее научное имен но содержание, различия между негативной и позитивной евгеникой и т.д. Ни о каком расизме иль античеловечности в евгенике Гальтона речи нет. Сама же идея о необходимости управления эволюцией Г.сапиенс остается одной из важней ших для современной АНТИ-цивилизации, и в Гуманике она - азимут явно стратегического плана.
Гальтон ввел количественные методы анализа наследст венности и определил контуры таких наук, как биометрия, пси хометрия, антропометрия и пр. Гальтон же положил начало вариационной статистике и тестологии, дактилоскопии и дер матоглифике. В этом плане роль Гальтона вообще трудно пе реоценить, что читатель понимает, надеюсь. По числу наук, у истоков которых стоял этот мудрейший муж, его можно срав нить разве с Аристо.
В биосоциальном аспекте важной является постановка Га льтоном супер-проблемы "натура - воспитание", предельно важной и неясной и в современном познании БСП и других важных вопросов КПЧ. Причем у Гальтона отсутствует тяга к противопоставлению этих ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ инвариан тов человека, что в то время господства позитивизма - трудно вообще вообразить.
Имеют важное значение и другие стороны творчества Галь тона. Особенно важна критика им крысоморфного эгалитари зма в понимании КУР и умственных параметров человека. Правда, в этом вопросе Гальтон склонялся в сторону элитариз ма, но это, как и расовые его взгляды, - академический, а не политически-идеологический элитаризм. Даже законы регрес сии и анцестральной наследственности имеют отзвук в анали зе генетически неоднородных популяций. Интересно, что уже Пирсон критиковал своего учителя за игнорирование концеп ции генотипа Иогансена.М.б., в силу этих причин Гальтон в последних работах по евгенике призывал исследовать приме нимость "менделевской гипотезы" к человеку, что тоже знаме нательно.
Однако роль Гальтона в истории АГ не является только по ложительной. Кроме известных его ошибок, сама концепция Гальтона в целом, особенно в школах биометрии и евгеники,- благодаря рвению его учеников Пирсона и Уэлдона,- сыграла роль тормоза к прорыву менделизма в АГ и толкало послед нюю на ошибки. Это выражалось в том, что в борьбе с биомет рией и евгеникой АГ приходилось обращаться к выяснению явлений полигенной и мультифакторной наследственности, детерминации социально-психических параметров человека, что в ту пору было невозможно для наличного уровня позна ния.
Именно так Гальтон сыграл роль тормоза науки, ради кото рой отдал фактически всю жизнь. Бывает и такое, и не так уж редко. Особенно резко эта роль проявилась в Англии в первых декадах ХХ века.С другой стороны, теоретическая платформа, методология и методы раннего менделизма сами еще не были готовы для прорыва в область АГ, и это очень даже важно учесть.
И хотя противостояние школы Гальтона менделизму закон чилось в конечном итоге закономерно /победой последнего/, однако, эта победа оказалась в определенной мере победой Пирровой. Прорыв менделизма в АГ способствовал ренес сансу некоторых идей самого Гальтона, особенно в биомет рии и евгенике. В условиях Инферны идеи Гальтона пережи вают ренессанс, об чем я говорил.
Союзу АГ и менделизма мешало и то, что основной "про фессией" оного было изучение наследственности растений. Именно этим занимался Мендель, ботаниками были его пере открыватели, пришедшие, повторяю, самостоятельно к анало гичным выводам. Исключение составляет разве Чермак, сам признававший относительную самостийность своих выводов. Я отмечал, что роль этих ученых явно недооценивается и они остаются в тени Менделя.
Действительно, Мендель за 35 лет не был оценен, хотя его работы знали ведущие биологи того времени /Негели и др./. Некоторые - даже цитировали, как И. Ф. Шмальгаузен, но не поняв революционно-взрывного заряда, сокрытого в зануд ных статьях чешского монаха.
И хотя научная направленность идей того времени в био логии определялась дарвинизмом иль борьбой с ним,- реше ние вопроса о непризнании Меньделя этим не исчерпывается. Наоборот, это указывает на талант и прозорливость переот крывателей. Мода и в науке всесильна, а в генетике она пошла на Менделя. Правда, АГ того времени не была готовой для принятия "гороховых" законов менделизма, в силу своей со крытой биосоциальности.
Тот факт, что в течение трех первых декад ХХ века в АГ продолжался предысторический ее эмпирико-спекулятивный уровень, не должен нас шокировать. Ведь даже хромосомная теория, знаменующая собою качественный прорыв в истории общей генетики, не была свободной от элементов спекулятив ности и метафизичности и анти-историзма. Как известно, эти прогрехи методологии Моргана сильно влияли на понимание материального носителя наследственности, трактовку гена и его статуса, абсолютизацию дискретности и автономности нас ледственности, мозаичность организма и его развития, антиэ волюционистские настрои Моргана и его учеников и пр.
И если в общей генетике эти элементы спекулятивности снимались болезненно в классическом периоде ее истории, а потом особенно эффективно в русле молекулярной генетики, то в АГ они в сильной степени проявляются и в наши дни. И особенно в области главной методологической Мекки АГ,- в контуре БСП.
Первый период становления АГ после 1900 года, однако, отмечен не только серьезным ее отставанием от уровня обще генетического познания. АГ сыграла и продолжает играть и противоположную - индуцирующую роль идейного донора в познании феномена наследственности и нзменчивости, как ат рибутов Биоса.Именно от АГ пошли новые отрасли генетики, во многом определяющие ее лицо в качестве фундаменталь ной науки.
Так, именно от АГ ведет историю биохимическая генети ка.Начало ей положено на заре века работами А. Гэррода, осу ществленными по инициативе У. Бэтсона и при его участии /по наследованию алькаптонурии и других "врожденных бо лезней метаболизма", как их назвали/. Но и после других ра бот Гэррода, исследовавшего целый ряд таких аномалий, реакция научной общественности оставалась крайне слабой. А в самой биохимической генетике решающие события развер нулись после работ Бидла и Татума.
Это - вообще характерная черта становления АГ. Ибо па радокс в том, что рабочим объектом биохимической генетики потом стала нейроспора, микробы и фаги, а биохимическая АГ вынуждена использовать околочные пути познания собственного предмета.
Далее, именно АГ дала первый толчок развитию генетике популяций. Я уже говорил о значении Гальтона в этой связи. Харди, особенно венский врач Вейнберг работали первонача льно и независимо друг от друга с популяциями именно чело века.
От АГ пошла и количественная генетика, начало которой и сами методы разработаны Гальтоном, хотя и на методоло гически неверном понимании наследственности. Изучению полиморфизма популяций первый импульс был дан в работах Ландштейнера по группам крови человека.
Многие идеи и направления общей генетики исходят от медицинской генетики, где механизмы генотипической детер минации порой проще нормы и может служить моделью для познания оной при правильном подходе. Кстати, ныне основ ные запросы практики "эпохи Инферны" сосредоточены имен но в русле медицинской генетики.
Итак, отношения меж общей генетикой и специальным ее разделом, направленным на познание наследственности человека, в этот период были запутанными.С одной стороны, первые попытки экстраполяции принципов менделизма в об ласть АГ /Гэррод, Фараби, Хэрси, Девенпорт и др./ носили спо радический и стихийный характер и были окрашены в меха нистический флер раннего менделизма.С другой,- имела место нигилистическая позиция исследователей самой АГ в адрес менделизма.
Отвергая не совсем заслуженные обвинения в "атомизме" и подозрительную оценку менделизма со стороны школы Пир сона и Уэлдона, следует подчеркнуть, что полноценная "мен делизация" АГ в это время была объективно невозможна.Для этого была необходима более сильная методологическая и теоретическая зрелость обоих. Это было достигнуто, но позже, тоже в асинхроне.
В течение данного эмпирико-спекулятивного периода развития АГ возникали, утверждались и отбрасывались только отдельные идеи, существенные для понимания биосоциальной природы наследственности человека как "природного" сущест ва, живущего в цивилизационно-социальной среде. Особый ин терес касательно таких идей представляет их теоретический контекст и преемственность с предысторическими /домендели стскими/ представлениями АГ и с последующим периодом ее истории.
К таким идеям есть основания отнести следую щие:
Идея единиц наследственности. Как я пытался показать, эта идея восходит к атомизму Демокрита и медицине Гиппок рата. Ариаднина нить к атомизму Менделя от них идет через учения Лукреция, Эпикура, Бюффона, Дидро, "элементарные частицы" Мопертьюи /не понятого современниками и нами/, и дальше - через "физиологические единицы" Спенсера, гемул лы Дарвина, идиоплазму Негели, гермы Гальтона, биофоры и иданты Вейсмана,- через Менделя, - к понятию гена у Иоган сена, Моргана и к современной теории гена /если не множить сущностей до бесконечности/.
Роль Менделя в этом движении познания огромна, и ее не может подорвать напоминание о том, что единицы наследст венности у Менделя чаще всего есть все же символы.К тому же, - вовлеченные в статистический анализ и начисто исклю ченные из русла развития и историзма Биоса /хотя Мендель и упоминал о материальности таких единиц/.В этой связи нет особой разницы и с умозрительными некоторыми идеями пред шественников Менделя. Дарвин, скажем, тоже признавал мате риальность гемулл, и сделал это раньше Менделя. Другое де ло, что в доменделевских концепциях неправильно понимает ся сущность наследственности, особенно механизмы передачи единиц.
Именно в этом трагизм дарвиновского пангенезиса, как из вестно. И именно в заполнении этого белого пятна основная заслуга и научный подвиг Менделя. Однако и он не должен по ниматься вне исторической связи общего научного поиска в генетике, повисшим в вакуумном пространстве. Таких откры тий наука почти не знает.
Перекрытие предыстории и послеменделевой истории ге нетики в этом вопросе наглядно демонстрирует, скажем, кон цепция интерцелюлярных единиц Де Фриза, выступающая в качестве моста между пангенезисом и менделизмом, об чем я буду говорить.
В контексте АГ проблема перекрытия ее предыстории и собственно-истории выражена более наглядно. Не говоря уж о периоде древности, в Новое время особо выделяется могуч та лантом Мопертьюи, в 1751г. предпринявший попытку генети ческого анализа полидактилии. Как отмечают Гласс и Дэнн, Мопертьюи был на правильном пути понимания доминант ного наследования, однако его работа не была понята и про должена. Именно от Мопертьюи ариаднина нить, ведущая к современной теории гена, приобретает четкость и целенаправ ленность.
И относительно идеи единиц наследственности исключи тельная роль, конечно, принадлежит Гальтону. Главное,- пред ложенным им методам анализа наследственности человека и отчасти известному акценту в его теории на непрерывность фе номена наследственности. Это часто не учитывается, особен но в случаях сгущенной критики Гальтона, ставшей чуть ли не правилом бонтона по отношению к этому автору, так много полезного сделавшему для АГ.
Менделизм в этом периоде сделал во-истину ро ковую ошибку, когда полностью отверг не только теорию Галътона, но и созданные им методы анали за наследственности,-коеффициент корреляции, бли знецовый и пр.
Потребовалосъ определенное время, пока этот нигилизм в генетике обнаружил собственную импотентностъ, и были на ведены необходимые мосты и естественные связи между мен делизмом и биометрией.Это и было сделано в работах Нилль сона-Элле, Шэлла, Иста и др., что сыграло болъшую позитив ную роль в последствии для становления теоретической ге нетики.
Для истории АГ роль данного союза важна имен но в биосоциалъном плане, в том числе и особенно, - в понимании полигенной и мультифакторной при роды многих социально-психических параметров че ловека.
Как авторитетно отмечает Дэнн /1965/, в осушествлении этих сдвигов в обшей генетике действителъно исключителъ ная роль при надлежит Де-Фризу. Единство в понимании пан генов, феноменов сегрегации и мутации, - делает этого автора фигурой, значительно более важной, нежели просто переот крывателъ Менделя. Развитая им концепция значителъно рас ширила менделизм и его методологию в этих направлениях и способствовала далънейшему развитию генетики в методоло гических руслах, определяющих и ее современное теоретичес кое лицо.
Концепция единиц наследственности, однако, в это время становления АГ сама по себе еще не имеет более строгой тео ретической интерпретации.Тем паче, конечно, остается пробле матичным биосоциальный контекст такой интерпретации.
Идеи цитогенетики. В обшей генетике именно прорыв познания на цитоуровень в конечном итоге означал стано вление новой - классической - ее модели,= хромосоной тео рии.Хотя сам Мендель объективно еще не мог знать хромо сом, тогда еще не открытых цитологией, менделизм, однако, наряду с последней /клеточной теорией/ и составляет фунда мент цитогенетики. Причем первые попытки данного прорыва и синтеза, как правильно отмечает Гайсинович /1977/, были осуществлены почти одновременно с переоткрытием Менде ля.
Идеи цитогенетики достаточно глубоко проанализирова ны многими авторами, поэтому я на них специально еще оста навливаться не буду. Важно отметить другое: в АГ этого пе риода цитогенетические идеи прорывались также с опозда нием и значительными трудностями. Цитогенетика челове ка оформилась в самостоятельную отрасль АГ только в последние декады своей истории. Даже точное число хромо сом человека, как известно, было установлено только в 1955 году Тио и Леваном.А картирование генома человека сварга нено вообще лишь ... в 2001 году.
3.Концепция мутагенеза. На первый взгляд может по казаться, что это - наименьше биосоциальная идея генетики.
Признание того факта, что радиация, химические вещест ва, метаболиты, и пр. есть мутагены, в равной мере поражаю щие наследственность всех биосистем, на первых порах дей ствительно не способствовало осознанию важности биосоц-подхода. Тем не менее не следует забывать, что своеобразным праобразом понятия мутации есть "спорты" того же Гальтона, рассмотренные, кстати, именно в биосоциальном срезе и кон тексте, в русле детерминации и наследования таланта, и пр.
Сегодня же ясно, что мутагенез человека детерминирован причинами, генезис которых часто /даже та самая радиация, скажем/, как правило, связан с социальными, антропогенны ми именно факторами.Так же обстоит дело и с мутагенами-метаболитами, действие которых во многом и решаючи имен но биосоциально, обусловлено даже привычками человека, ти пом питания, отчасти даже и самим его социальным статусом. Разумеется также, что рекомбинантная изменчивость человека по своей сущности - тоже бисоциальна и определяется со циальными факторами.
Однако в данный период становления АГ все это, конечно же, еще не было исследовано, да и не могло так быть.Теория мутагенеза в общей генетике тогда только зарождалась, она всецело ориентировалась, опять же, только на общие законо мерности этой стороны наследственности и изменчивости. К человеку же она обращалась только стихийно-спорадически и, как правило, - без учета его биосоциальной специфики. Кста ти, биосоциальный контекст мутагенеза человека, к сожале нию, и ныне явно мало познан еще.
4.Биохимическая и физиологическая генетика. Я уже упоминал, что катализатором биохимической генетики, как стратегического направления общегенетического исследо вания, - является АГ.
Именно Гэрродом была впервые развита идея, что каждая "врожденная ошибка метаболизма" определяется блокиров кой /или разрывом/ в определенном участке цепи метаболиз ма, первопричиной которой является врожденная недостаточ ность конкретного фермента. Однако менделизм был еще явно не готов к восприятию этого открытия. Требовался именно его прорыв на уровень цитогенетики, качественно новые методы анализа наследственности, что и было осуществлено позже, уже классической генетикой.
И только после этого идеи биохимической генетики, на ряду с молекулярно-генетическим исследованием вошли в ме тодологию био-редукционизма, успешно применяемую и в со временной генетике. И уже значительно позже /50-60-ые годы/ биохимическая и физиологическая АГ начинает тоже разви ваться бурно. Этому способствовало и то, что человек в фи зиологическом плане является наиболее познанным сущест вом, видимо.
Зародившиеся идеи биохимической универсаль ности и особенно - такой же уникальности каждого индивидуума в АГ имеют недвусмысленно выраже нный биосоциально-цивилизационный контекст и гуманистичное звучание, правда, ныне слышимое скорее как звуки эоловой арфы /по которой именно и ударяет неутихающая буря Инферны тригемины/.
Думаю, что эти идеи способствовали появлению не только акцента об уникальности каждого человека, но и об универ сальности человека в качестве существа цивилиза ционно-деятельного, ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АДЕК ВАТНОГО.Все это не могло пройти мимо рефлексии пред ставителей АГ о качестве своей науки и месте ее в системе наук /в том числе - и наук о человеке/. Здесь я могу только под черкнуть, что работа по наследованию алькаптонурии /1902 г/ и была первым подтверждением правомочности менде лизма в АГ.
Однако это перспективное направление АГ, ровно как и ге нетика развития в целом, в данный период дальше не особо продвинулись, и в основном, - по причине скудности методов познания.Как справедливо отмечает Л.С. Пенроуз /176/, про должение работ, начатых в этом направлении советскими гене тиками,- Х.Г. Андресом, П.И. Живаго, М.С. Навашиным и др., - могло акселерировать становление цитогенетики человека на целых 20 лет раньше, если бы не удар, нанесенный по ней лы сенковщиной.
5.Генетика популяций человека и эволюционная АГ. Эти два понятия, по моему убеждению, - глубоко сино нимичны, а их противопоставление - методологически по рочное.
И относительно этого стратегического направления обще генетического исследования именно АГ сыграла роль перво толчка. Диалектическая связь предыстории с собственно-исто рией генетики, их преемственность и снятие и в этом направ лении - очевидна.Как правильно отмечает тот же Дэнн, в 60-ых годах ХIХ века уже определяются две линии, которые ве дут к современной генетике популяций.
Родоначальником первой был все тот же Гальтон, заложив ший основы биометрии. Она, благодаря работам Юля, Нильс сона-Элле, Иста, Шелла, подтвердившим феномен полигенной наследственности, - вела к возникновению количественной генетики.
Другая линия была основана Менделем, и вела через кон цепции инбридинга, кроссбридинга и пр. - к популяцион ной генетике = к генетической интерпретации эво люции на уровне популяции-вида. Взаимодополнитель ность этих линий в АГ особенно актуальна, только "как обыч но" - дико недостаточно проработана. И в отношении самого популяционного стиля мышления биологии ХХ века исто рически важная роль тоже принадлежит Гальтону.
В плане АГ поэтому важна и попытка генетической интер претации Бэтсоном данных Гэррода по алькаптонурии, детер минированной рецессивным геном.Оказалось, что и другие признаки человека в популяции следуют этому же правилу /брахидактилия, напр./. А в 1910 г фон Дунгерн и Гиршфельд установили, как известно, генетическую детерминацию групп крови А-Б-О у человека.
Союз биометрии с менделизмом в популяционном плане был намечен уже в работах К. Пирсона /177/. В них он по тра диции отверг менделизм, но одновременно правильно генера лизировал принцип сегрегации в большой, свободно скрещи вающейся популяции. Этот мост позднее был укреплен работа ми Харди, Вейнберга и др., а также советской генетикой. Так же в антропогенетическом ключе лежит важная работа Бернш тейна (1924), о распространении групп крови в популяциях человека.
Относительно же развития популяционной АГ в целом в этот период следует отметить и "тридцатилетнюю войну" ее с евгеникой, социал-дарвинизмом, в которой инфантильной еще АГ пришлось отразить мощную атаку методологически и ны не неполноценной тестологии. Разумеется, что все сие не мог ло не иметь негативного влияния и для прогресса популяцио нной АГ.
В биосоциальном аспекте важно, что работами Вейнберга была доказана определенная согласован ность и совместимость концепции анцестральной наследственности Гальтона с менделизмом.Правда, если при этом учитывается изменчивость и не генотипичес кого характера, особенно полигеническая наследственность. Продолжением этой важной /и ныне неоцененной в должной мере/ работы была известная интерпретация Фишером /1918/ концепции Гальтона с позиции менделизма /а также биомет рии в целом/.
Поэтому мне и кажется неверным распространенное мне ние, что ни одна теоретическая идея Гальтона /за исключени ем открытых им методов количественного анализа/- так и не вошла в золотой фонд генетики. Эта проблема, конечно, тре бует специального анализа, методологически архиважного в историзации и теорезации АГ. Однако ей, как и биосоциаль ному именно аспекту союза АГ с эволюционизмом, - я здесь не могу уделить должное внимание /см. Антропогонию/. Хоте лось только подчеркнуть, что этот действиетельно очень свое образный период становления АГ еще скрывает не одну тайну, в том числе и методологического характера, остро необходи мого и нынешней АГ.
Оценивая этот период становления АГ популяционной , можно отчасти согласиться с Дэнном /1965/, считающим, что познание наследственности человека здесь только еще приобретает первые черты научного метода и такого же подхода.
На других идеях антрогенетического характера этого пе риода здесь нет возможносьти подробнее остановиться. Отме чу лишь, что в будущем комплексном исследовании исто рии АГ именно гипотеза биосоциального статуса АГ будет несомненно доминировать, ибо от этого уже просто некуда деваться.
Относительно главного "локомотива" развития АГ- зрело сти и эффективности ее гносеосистемы,- этот период, конечно, никак еще нельзя обозвать революционным. Здесь я отмечу лишь некоторые основные аспекты этого главного вопроса, и делаю это в силу бюрократических причин диссертационной работы.
Итак, система методов АГ, определившая продол жение в этот период эмпирико-спекулятивного ее ур овня, сущностно определяется следующими момен тами:
--
Невозможность прямой экстраполяции основного ме тода менделизма - гибридологического анализа, а отчасти и методологии зарождавшейся в это время теории гена /класси ческой генетики/ на человека и его наследственность. И при чины этого - вовсе не только в специфике "дико" генетиче ской характеристики наследственности человека, а именно - в биосоциально-цивилизационной такой специфичности, об чем и говорить излишне.
--
Отсутствие (и пренебрежение даже) контакта АГ с конструктивными моментами методологии и статистичес кими методами биометрии и психометрии. Конфронтация с этими школами для незрелой еще АГ стоила особенно дорого, и надолго задержала ее развитие. Хотя-бы потому, что АГ, об ращаясь к сложно генотипически детерминированным пара метрам /биосоциальным!/ человека, - была приговорена прос то на неизбежные ошибки, особенно методологического плана оные. С другой стороны, - Гальтон в АГ так и по-ныне остался не оцененным по достоинству.
--
Развитие АГ задерживалось и погрешностями, а то и просто грубыми ошибками самого менделизма, хромосом ной теории, той же тестологии, - в сущностной степени час то именно сбивавших АГ с правильного пути. Особенно нега тивно надо оценивать в этой связи типологическое мышле ние раннего менделизма, которое явно не вписывалось в уже имеющий традицию популяционный подход самого Гальтона /применяемый, правда, сугубо в фенотипическом срезе, но все же/.Ясно, что это порочное мышление подбивало АГ ввязы ваться в споры с расизмом и социал-дарвинизмом, весьма силь ными в то время.
--
Недостаточность подсистемы именно биосоциаль ных методов АГ, нацеленных на главную методологичес кую ее доминанту - БСП, которая понималась в виде проб лемы генотип-среда с резким противопоставлением одного другому, как правило. Имевшийся в то время единственный та кой метод /близнецовый/,- тоже применялся с определенной методологической некорректностью, в том числе и субъекти вистского плана. Других же методов биосоциального плана, - как в те времена, так и ныне фактически не было /генеало гический метод все же остается довольно эфемерным и неточ ным/.
--
Особенно резко недоставало обмена методами с нау ками из системы социогуманитарного знания и БСЗ /ибо оное - тоже было, конечно/. С другой стороны, в плане такого обмена идеями /не методами, строго говоря/, медвежью услугу сыграла /свинью подложила/ грызня с сильной в то время ев геникой. Особенно сильно повредила АГ идея стерилизации. Она не только дискредитировала саму науку евгенику, но и АГ, ибо они в то время часто отождествлялись.
--
Наконец, АГ в этот период вообще еще не имела строго вычертанной линии на главную методологическую проблему своего теоретического роста - БСП. Но об этом я уже много говорил.
Все это, да и другие причины способствовали то му, что асинхронность становления АГ и общей гене тики в начале ХХ века не только не уменьшилась, но еще резче обнаружилась...
Общая генетика бурно развивалась по путям эмпиричес кого и теоретического роста, в качестве все более строгой экс периментальной науки, в то время как АГ оставалась на эмпи рико-спекулятивном уровне. Нужен был сущностный прорыв и в АГ, причем на более высокий уровень именно в смысле бо лее адекватного понимания наследственности "специфично го" человека. О том, что в качестве такого уровня мог быть только биосоцподход в АГ- и не говорю вовсе.
С другой стороны, такой прорыв был возможен только на основе мощного скачка в развитии общей генетики, в глубо ком тылу которой находилась тогда АГ. В силу таких причин выход АГ к рубежам классического периода - тоже сильно опаздывал.
ХХХХХ
КЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ АГ
В истории общей генетики классический период ознаме нован, как известно, переходом познания наследственности на клеточный уровень ее организации и на новый, высший тео ретический уровень, по сравнению с менделизмом.Уже в нед рах менделизма были развиты некоторые методологические идеи, во многом определившие развитие хромосомной теории, теории гена, - всего того, что и называется классической гене тикой.
К ним с вполне достаточным основанием следует отнести прежде всего концепцию Иогансена о фундаментальной раз нице между генотипом и его реализацией в фенотипе. Влия ние Гальтона здесь - очевидно, хотя Иогансен пришел к этой идее в работе с чистыми линиями, - с целью опровергнуть име нно идею регрессии Гальтона. Оказалось, что Гальтон был по-существу прав насчет регрессии в чистых линиях.А также он был прав в главном, - в том, что неисчерпаемое богатство гено типа - вовсе не все, и сие вовсе не всегда проявляется в фено типе.
Попутно отмечу, что изучение чистых линий окончатель но низвергло в Хад пресловутую идею о наследовании приоб ретенных признаков. В этой связи также необходимо акценти ровать методологическую значимость идеи Вольтерека о нор ме реакции, играющей в АГ важную роль в биосоциальном плане.
Апогеем классической генетики считается рубеж между 30-ми и 40-ми годами, когда созрели и другие силовые линии ее методологии и теории, - в особенности эволюционная гене тика, теория мутагенеза и др. А также был заложен первонача льный фундамент для генетики развития /недостаточный, правда, и сегодня/. Для АГ, однако, это время - только начало ее приближения...к рубежам классической АГ.И биосоциаль ный контекст ее теоретической части был еще крайне недоста точным.
Наоборот, в АГ тогда преобладали крайности,- от биологи зации сущности человека до вульгарного отрицания роли в этой сущности генотипа и БСПР человека. Жаль, но общая направленность теоретического поиска классической общей генетики не могла помочь преодолению таких крайностей. Ибо и в этот период он был нацелен на познание общих зако номерностей наследственности биосистем.
Явно не способствовала биосоциальному взрослению АГ и центральная теоретическая идея классической генетики, что организация и функционирование Биоса основано на "моно мерности" наследственных единиц - генов. Ни о какой специ фике человека в ней речи не велось. В правильно понятой БСП эта идея могла дать много полезного для АГ как биосоци альной науки, но в то время она скорее рождала опасность био логизма /и вовсе не абстрактную такую опасность, как извест но/.
Маневр к биосоциальному статусу АГ многому обязан вне дрению в генетическое познание системной методологии, осо бенно системно-структурного ее варианта.Именно с ее помо щью стало возможным разложить по полочкам и структуриро вать общегенетическое теоретическое знание. А на этой осно ве стала прорисовываться специфика биосоциального челове ка, обитающего в социальной, в основном,= антропогенной среде. Классическая АГ, по крайней мере, приобрела возмож ность вести наступление в биосоциальном азимуте на трех уро внях знания, - клеточном, организменном и популяционном. Однако было бы ошибкой приписывать классической генети ке человека тотальную ориентацию на биосоциальность, как императив адекватного отражения специфики собственного предмета.
Для этого опять же нужны были качественно новые мето ды исследования, главное, - качественно новые каналы меж дисциплинарной связи в контуре эпистемы и БСЗ, а также но вые методологические алгоритмы. Все это - и редукционизм, и интегратизм, и борьба их в объеме БСС,- тоже появилось не сразу.Центральной темой классической общей генетики было исследование общих для Биоса материальных основ наследст венности, и человек здесь не фигурирует в качестве специфи ческого объекта ис следования.Это, а также другие известные методологические огрехи хромосомной теории никак не спо собствовали развитию АГ в ее первый собственно-историче ский пе риод.
Поэтому АГ не достигала даже того уровня, который был достигнут хромосомной теорией.Во-первых, шаг ножниц в асинхронности меж ними достигает около 30 лет. Если начало классической общей генетики совпадает хронологически с на чалом второй декады ХХ века, после осуществления синтеза менделизма с цитологией и другими науками этого уровня /Бэтсон, Вильсон, Сэттон и др./, то в АГ он ведет свое начало с примерно 40-ых годов.
Во-вторых и главное,- методологическая и теоретическая роль и исторические судьбы классического периода в общей генетике и АГ вообще разнятся в сущностной мере.Класси ческий период в общей генетике знаменовал новый, высший уровень, скачок в ее теоретизации, что известно и без меня. Словом, классическая общая генетика сделала главное - созд ала в своих недрах необходимую базу для того, чтоб оттуда вышла "новейшая революция" в биологии,- ее молекулярное направление.
Классическая АГ в этом плане должна оцениваться не так оптимистически. В теоретическом плане она усердно следова ла в фарватере общей генетики. Конечно, это нормально и по нятно: сперва надо познать общие законы наследственности, и лишь "потом" искать их биосоциальную специфику у челове ка. Но дело в том, что никакого заметного движения к этой специфике до наших дней не наблюдается. Общая генетика и ныне развивается в духе отчужденности к человеку, к сожа лению. И даже рождение молекулярной генетики, - не сняло эту отчужденность, но, в силу слабостей методологии редук ционизма,- усилило.
Для осознания биосоциального статуса АГ же молеку лярная генетика лишь создала новые идолы, точнее,- старые оные в виде сведения человека к "физике и корпускулам". И это не пустые слова. Для перехода классической АГ на более высокий уровень /современная синтетическая = биосоциаль ная АГ/ нужны были новые методологические подходы, на целенные на главное, - междисциплинарное единение эписте мы.
В период классической АГ существовал своебразный за колдованный круг. С одной стороны, возникла потребность в качественно новом методологическом подходе к АГ, посколь ку налицо было то, что общая генетика не собирается лечиться от фобии человека. Теория общей генетики и сегодня ведь остается с огромными белыми пятнами /один непознанный ею онтогенез чего стоит!/. С другой стороны,- инфантильность АГ по всем параметрам, включая и ненадежность эмпирии, - сущностно осложняла само осознание таких подходов к адек ватному отражению собственного предмета в биосоциальном плане.
Выход из этого заколдованного круга был недвусмыс ленно указан изменившийся ситуацией в общенаучном поиске середины ХХ столетия. Когда на арену развертывания содер жания современной эпохи властно вторглась НТР во всей мно гогранности, глобальности хаос-террора познания и контра версности касательно ФУНДАМЕНТАЛЬНО-цивилизацион ных судеб истории рода-в-триаде.В силу причин, о которых я говорил, АГ явно сюрпризно и неожиданно для себя очути лась в самом центре событий и ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ тре бований самого императивного характера со стороны Инфер ны.
Речь идет о беспрецендентном в истории цивилизации, культуры и науки возрастании роли таких императивов, ибо из-за их спины выглядывает тень суицида - ГЛОБАЛЬНОГО, родового масштаба. А с такими императивами науке шутки иг рать не позволительно. Особенно резко эти императивы стали звучать тогда, когда род, в виде единого субъекта СД и осо бенно Прагмы, стал мощным и слепым фактором инфернали зации современной истории.
Даже стратегии технического развития рода стали вдруг требовать от АГ надежного знания - автоматизация, информа тизация, космизация Прагмы и многое другое. Словом, не гово ря о таких искривах постфилософии, каковым стала технокра тическая утопия иль "философия техники", мы столкнулись с тривиалом, когда хаос истории властно востребовал от эпис темы вернуться к истинно-цивилизационным рубежам гума ничного МС СИГРОМПИЗМА.
И АГ в этом деле попала с корабля на бал. Иль как муха в борщ.Ибо изменились требования к АГ и со стороны оговоре нной мною сферы биосоциальной несвободы человека.Осо бенно остро они стали выдвигаться со стороны медицинской практики и теоретизации этой страдалицы. В АГ это вырази лось в виде странного маневра, суть которого в том, что не об ладая достойными теоретическими потенциями, АГ вынуж дена идти на превалирование в ее проблематике медицинской генетики.
Это вовсе не от добра, не от хорошей жизни, и, разумеет ся, к добру методологическому редко приводит. Но объектив но ситуация в современной АГ обстоит так, и с этим ничего не поделаешь.Зачатки медицинской генетики создаются уже в предшествующий период истории АГ, и они сыграли позитив ную роль, вовсе не только для взросления АГ, но и для общей генетики. Постепенно выясняя сущность и закономерность на следственного и врожденного Патоса, роль наследственности в других видах Патоса, что значительно уже сложнее,-медицинская генетика стала своего рода рабочей моделью для АГ.
Правда, и в этом случае, как всегда с приемом моделиро вания и бывает, встала проблема адекватности экстраполируе мого материала и теоретических конструктов, но это все же был явный шаг вперед. Ясно одно, - роль наследственности в Патосе стала проясняться тоже в драматическом свете, в чем заключен пафос принципа анропогенетизации в медицине. Соз дание медицинской генетики и начала генетизации медицины надо рассматривать в значительно более широком контексте,- в смысле действия принципа антропогенетизации в системе БСС и БСЗ. А в том, что первой по этому пути пошла именно медицина,- нет ничего странного. Сама мегапроблема болез ней АНТИ-цивилизации натолкнула.
А я говорил, что сама она - не только доказательство на личия Инволюции рода, даже на уровне дарвинизма. Я дока зал и то, что вне управления ею она "одна" способна свести род в эволюционную могилу. И даже сугубо исторически син тез медицины и АГ вполне обоснован. Ибо уже в седой древ ности медицина была наивысшим отделом и преднауки, и искусства, и мостом, соединяющим эту область Прагмы с рели гией.
Однако факт, что в нынешней АГ медицинская проблема тика явно превалирует на уровне эмпирии, ясно, что не есть свидетельством титанических теоретических потенций совре менной АГ. Сводить АГ, науку фундаментальную, к приклад ной медицинской генетике, хотя обе они - из того же ранжира БСЗ! - конечно, нельзя. Другое дело, если понимать медицинс кую генетику в качестве модели для АГ и спасоносицы нашей в галактике несвободы (БСН), которую в наши дни варганит Патос.
Даже в методологическом плане такое сведение и подмена явно порочны. Дело в том, что механизмы детерминации и на следования Патоса вовсе не всегда можно прямо экстраполи ровать на норму. По мере взросления АГ как науки биосоциа льной это постепенно проясняется, но сия методология "све дения" не должна уже преобладать. Тем временем даже в вузовских учебниках преобладает именно такая некорректная методология.
С другой стороны, медицинскую генетику надо всячески поддерживать и форсировать, ибо она остается фактически единственным практическим применением фундаментальной АГ.И даже в плане мечты нашей извечной - ГИ медицинская генетика может значительно больше, чем мы порой представ ляем.