Сразу оговорюсь, что никто из моих знакомых и студентов этим делом не болел, поэтому с медицинской точки зрения мои заметки не имеют ценности. Данные о жертвах и заболевших у меня китайские, (кажется, по Китаю других-то и не было), поэтому за их достоверность не ручаюсь.
Эта эпидемия в марте и апреле 2003 года приняла угрожающие размеры только в Пекине, Гонконге, и в провинции Гуандун, но люди во всем мире с замиранием считали жертвы, в том числе и в своих странах, и ждали, что дальше. По телеку показывали обезлюдевшие улицы Пекина, закрытые магазины и рестораны Гонконга, улицы больших городов в Гуандуне, кишащие людьми в масках. Так что в плане ощущения, как оно там, хоть и не в эпицентре болезни, но все же в Китае и в одном из его главных мегаполисов (Чунцин), эти заметки могут показаться интересными.
Когда обозначился первый случай SARS в Новой Зеландии, мы с моим новозеландским коллегой, запертые безвыездно в кампусе в 20 км от Чунцина, но рядом с аэропортом и, что совсем уж тревожно, в десяти минутах ходьбы от больницы, приспособленной под пациентов с атипичной пневмонией, начали обсуждать происходящее как-то особенно интенсивно, но в кампусе носить маски потоянно нам в голову не приходило. Я время от времени подкалывал его, что вот мол сбежишь ты сейчас домой, а тебя сразу в карантин в аэропорту, а потом под домашний арест на три недели. В общем, подействовало. Да и в кампусе особо никто не паниковал. За весь период эпидемии, в самый тяжелый ее период, я видел лишь одну студентку в маске, одиноко бредущей по улице кампуса, словно призрак коммунизма. В стиле Добчинского-Бобчинского, я подумал "э-ге", но вспомнил, что у меня нет обратного билета в Россию, да и пошел дальше.
Иногда я одевал маску в кампусе, но только когда входил в административный корпус, т.е. был на виду у начальства, которое, по понятным причинам, рекомендовало иностранцам маски вообще не снимать. Все это смахивало на клоунаду. Впрочем, было одно серьезное опасение: именно в одной из моих групп студент заболел чем-то серьезным и попал в больницу до конца учебного года. Одногруппники скзали, что у него всего лишь туберкулез и даже навещали его в больнице, но, зная китайскую привычку не афишировать, что происходит на самом деле, плюс их уровень английского языка и то, что они с ним тесно общались во время болезни, я еще чуть не до середины июня как-то с опаской входил в этот класс.
Количество жертв и заболевших в нашем административном округе Чунцин и ближайшей провинции Сычуань как-то сразу стабилизировалось в начале эпидемии в марте на 4-х и 20-ти случаях соответственно без летальных исходов, и не изменилось до конца. Так что в середине второй недели нам уже было скучновато смотреть на статистику в регулярно покупаемой China Daily, которая перла вверх в Пекине, Гонконге и Гуандуне, и мы поняли, что кроме головной боли с карантином нас ничего здесь не ждет.
Однако в марте перед карантином нам с новозеландцем каким-то образом удалось выбраться в город. Он на официальном основании поехал общаться с земляком из Чунцинского госуниверситета на предмет, а нет ли команды из Новой Зеландии всем гражданам этой страны срочно покинуть Китай, ну а я как-то увязался за ним. По моему, русским, даже если бы и дали команду из Москвы, в отдаленных провинциях вряд ли кто почесался бы. Да и не только русские, наши японки из колледжа тоже не задумывались об отъезде ни на минуту, не говоря уж про кенийскую преподавательницу. В Сычуанском университете иностранных языков австралиец и немец дернули по домам от греха подальше. Вот и вся паника среди иностранцев Чунцина. Говорили между собой мы об этом серьезно, но чтоб собирать манатки, до такого не доходило.
У меня было несколько масок, подаренных студентами. Японская коллега даже подарила мне суперсовременную маску, поскольку ее родители срочно прислали их из Японии в посылке штук двадцать, с расчетом чуть ли не по маске на каждый день. Я ее до сих пор храню ее нераспакованной. А носил я самую дешевую марлевую, китайскую. Ее то я добросовестно одел при входе в пригородный автобус. Новозеландец купил маску в злосчастной и срочно опустевшей больнице для SARS пациентов по дороге за 5 юаней и тоже одел. Правда, в автобусе пара человек из тридцати сидели в масках, так что мы выглядели не совсем идиотски. В этот день в кампусе поговаривали, что именно в нашем пригороде кого-то привезли в нашу больницу с подозрением на атипичную пневмонию, так что люди страховались.
А на обратном пути при входе в автобус на автостанции нам всем измерили температуру градусником, похожим на пистолет. Тоже проделали и на входе в университет, а с началом карантина в кампуес всем пересекавшим его границу это делали, пока не дали команду прекратить в июне. Кстати, прекратили это делать и на автостанции где-то в конце июня, когда новых случаев в Китате не было уже больше месяца. Было это смешно еще и потому, что на десятке промежуточных остановок в городе никто температуру на входе не измерял. Уж если у кого она и была, он всегда мог войти на любой остановке за пределами автостанции.
Даже в разгар эпидемии в Пекине, когда в столице умирали 5-6 человек в день, согласно официальной статистике, которой никто в Китае не доверял, в нашем Чунцине на улице носил маску в лучшем случае один человек из тысячи. Да и купить маску было не так просто, по крайней мере в городских аптеках мы не видели ни одной. В основном, китайцам их раздавали на предприятиях. Надо сказать, что в это время в магазинах и супермаркетах Чунцина продавцы и кассиры все до одного носили маски, и продолжалось это тоже довольно долго, до середины июня. Тут им некуда было деваться, партия сказала.
Первые недели эпидемии нас не выпускали вообще никуда, большую часть марта и апрель пришлось безвылазно сидеть в кампусе до майских каникул, которых, собственно, не было. Власти не решились распускать по домам миллионы студентов во время карантина, и занятия продолжались как ни в чем не бывало. Кажется, из-заэтого учебный год закончили на неделю раньше по всему Китаю.
Студентов долгое время никуда не выпускали из кампусов по всей стране. Порой эти запреты приводили к чисто китайским трагедиям, как например, в госуниверситете Чунцина, где одна студентка, за невозможностью выйти к бойфренду через ворота, полезла через высокий забор и крайне неудачно упала, сломала шею и умерла на месте. Кажется, о парочках, беседующих и целующихся сквозь решетку, уже писали в наших центральных газетах. Представляю, как часто это можно было видеть и фотографировать, но я сам сидел за таким же ограждением, вернее, в нашем еще не полностью огороженном кампусе, просто поставили охранников у входа с приказом никого не выпускать, да до мая никто особо и не рвался. К воротам приезжали родители по выходным, общались со своими чадами на входе, внутрь не пускали никого из родственников даже после обязательного измерения температуры.
В начале мая наших студентов из самого Чунцина стали выпускать домой на субботу и воскресенье, видимо, в частном колледже удержать их за забором гораздо трудней, чем в государственном вузе. Я помню, как в конце апреля в ответ на очередной запрет покидать кампус на выходные, студенты в соседних общагах далеко за полночь чего-то протестно орали и пели песни. На следующие выходные их уже выпустили на два дня, иначе они начали бы драться с охраной, что мне приходилось наблюдать на неделе.
Итак, в середине мая когда эпидемия в Пекине и Гонконге была остановлена и китайцы рапортовали на весь мир, что новых случаев больше нет (а при инкубационном периоде болезни в три недели, это еще ничего не значит, и карантин по всему Китаю никто не отменял), иностранцам разрешили выезжать из кампуса, если имелась на то серьезная причина. Тогда мы начали искать причины, и мне очень пригодилась бородавка на пальце, которую удалось выдать за неотложный случай. Так и написали в увольнительной. Так что я 16-го мая уже поехал в город, так сказать, на свой страх и риск. Но в кампусе уже не ходило тревожных слухов о новых пациентах с подозрениями на SARS в нашей райбольнице на вершине холма. В автобусе я один, как идиот, сидел в маске, и в городе я ее просто снял. В Чунцине в мае маски уже вообще никто не носил, кроме бедолаг- продавцов в супермаркетах. Все кончилось, люди ждали, когда им протрубят отбой.