Аннотация: Почем Мао для народа. Призрак коммунизма в Китае и что от него осталось
Пролетарии всех стран, ау!!!
Марксу еще хоть каким-то образом "виделось видение Кремля и комунны флаг над красною Москвой", но вот о китайском коммунизме он ничего сказать не мог в силу европоцентристского видения мира. А вот сам он, слегка косоглазенький, так сказать, с китайским лицом, тем не менее красуется в школьных классах и библиотеках Китая. На входе в библиотеку университета в Мейджоу можно увидеть портреты Маркса, Энгельса, Ленина и даже Сталина, не говоря уж о китайских вождях. Но последние увековечены также на деньгах, плакатах, транспарантах всерьез и надолго. Это часть китайской национальной идентичности, и они никуда не денутся, даже если коммунизм исчезнет вовсе. Историю нации и Китайской Народной Республики не отменишь, Мао или Дэна из нее теперь не выкинешь, как бы ее не интерпретировать, какой бы строй и экономический уклад на дворе не господствовал, так что за них можно не беспокоиться.
А вот что происходит и произойдет с коммунистическими и, прежде всего, интернациональными корнями, т.е. для китайцев - европейскими и советскими, здесь достаточно много неясного. Разве что пока их положение не столь шатко, как в той же России, где компартия давно не у власти, а Ленина с года на год могут запросто вынести из мавзолея, как это случилось с Димитровым в Болгарии, но вряд ли случится с Мао в Пекине.
Памятники большевикам в России сносились, но до конца не исчезли, ленинские и сталинские собрания сочинений сдавались в макулатуру, но теперь их уже можно видеть в букинистических отделах за приличную цену. Т.е. на примере нашей страны можно убедиться, что этот вид наследия имеет тенденцию к сокращению, но никогда не искореняется полностью, находя прибежище в постмодернизации, мессианской трансформации в патриотические лозунги, дискуссиях о Русской Идее, коммунистической интертекстуальности, на худой конец, символике соцарта. Точно так же никуда не денутся марксизм в наших и западных университетах, памятники Марксу в Лондоне и Москве и даже какая-нибудь мемориальная доска на доме, отстроенном после бомбежек 1944-го года на месте, где когда-то жила мать Маркса в провинциальном голландском Неймегене.
В Китае трудно отследить испарение коммунистических символов, для этого надо прожить там много лет. Несомненно, что они постепенно уступают дорогу капиталистическо-рыночной символике - рекламе. Полно примеров на улицах Мейджоу, плакат с троицей Мао, Дэна и Цзян Цземиня соседствует с каким-нибудь "Не дай себе засохнуть", и кажется, в тропической жаре здесь у Спрайта больше шансов, чем у любой идеологии.
Коммунизм выдыхается и уходит по-английски, не сказав good by. Вот статистическое подтверждение, какой процент студентов видит мир сквозь его багряную призму: из 175 проверенных мною сочинений на тему "Чаяния молодых людей в Китае" только в одном я нашел упоминание, что мол мы должны хорошо учиться, чтобы помочь строить настоящее коммунистическое общество в нашей стране. Кстати, упомянул это самый башковитый из студентов. Допускаю, что многие не смогли бы выразить эту мысль на английском, но ведь они же все ориентируются на какие-то китайские справочники, как писать сочинения. А стало быть, их учебники отличаются от наших томов партийных книжек 1980-х годов, из которых я до сих пор помню зазубренное "to satisfy the requirements of the socialist society", что, сказанное с должным русским акцентом, повергает моих иностранных коллег в гомерический хохот.
На уровне текстов не для подкорочного усвоения, а сознательного чтения, в книжных магазинах размывание коммунистической парадигмы также становится заметным, поскольку отделы с книгами Мао и разной партийной литературой, хотя и находятся на самом видном месте, но по тиражам, цене и продажам значительно уступают переводам западных книг по экономике, менеджменту, истории и культуре, западной переводной художественной литературе, учебникам английского и других активно изучаемых предметов. Чего стоит сам факт, что самый крупный книжный магазин Xinhua Bookstore в Мейджоу имеет боковой выход прямо в Макдональдс. В смысле "почитали, теперь можно поесть", и наоборот. После катастрофы на площади Тянаньмень в 1989-м, полки китайских книжных магазинов стали главным индикатором мирного отступления, обскурации, трансформации, конвергенции, в общем и целом, этакого, в шпенглеровском смысле, "заката коммунизма" . Вспомните хотя бы недавнее принятие дополнения в конституцию КНР, что не только пролетариат и крестьянство, но и предприниматели являются движущей силой китайского общества.
Такое ощущение, что в Восточной Европе и у нас коммунизм демонстративно вывели под белы, а вернее, окровавленные, рученьки, сняли с пионеров красные галстуки, а затем стали свидетелями многолетнего ползучего реванша. Теперь же, спустя лет 12-15 все устаканилось, и коммунизм, заслуженно приватизировав значительное место в истории Восточной Европы 20-го века, трансформировался в некую лево-патриотическую идеологию с более-менее парламентскими методами существования, т.е. предпочел принять существующие правила игры привычному для его ранней стадии подпольному существованию. В Китае ничего подобного не было и, уже с уверенностью можно сказать, не будет, поскольку там коммунисты или люди, к ним себя причисляющие, определяют и навязывают, по крайней мере, китайскому обществу, правила игры, лишь неохотно принимая во внимание экономическую конъюнктуру и политичский расклад в мире. Кстати, пионеров там никто не отменял, и в придорожных поселках они как по команде салютуют каждому черному номенклатурному Фольксвагену. Коммунистические микрореванши там не исключены, как, например, недавнее решение взять под жесткий контроль процесс массового усыновления бездетными американцами китайских детдомовцев или, на уровне нашего провинциального Мейджоу, прослушивание телефонных разговоров работающих здесь американцев. Но тот факт, что американцы первыми узнали о прослушивании от самих местных жителей, свидетельствует о том, "процесс пошел", и разложение в системе становится заметно невооруженным глазом.
Что называется, "зима еще хлопочет, и на весну ворчит". На том, что называется grass root level, т.е. уровне простого народа, это глушение западных радио голосов, чистая информационность и крайне осторожные интерпретации фактов в газетах типа China Daily, купюры в вещании гонконгских каналов, слежка за иностранцами, блокировка определенных сайтов в университеских компьютерных классах, серьезные наказания диссидентам, стимулирование бизнесменов и деятелей образования вступать в КПК, затрудненность профессиональной карьеры вне партии. Практика знакомая по СССР (за минусом манипуляций с несуществовавшим тогда интернетом, конечно) и не вызывающая в Китае видимых протестов, а тем более взрывов народного возмущения. Но гораздо более очевидная и перспективная практика - это сами рыночные реформы, настойчиво продвигаемые компартией в той мере, в какой она понимает капитализм, свободу рынка, инициативы,предпринимательства и их совместимость с интересами киатйского народа. Плюс яркий зеленый свет западным, тайваньским и гонконгским инвесторам, преобразившим Шанхай, Гуанчжоу, Сяомынь, Шеньжень и десятки других городов. На этом построена долгосрочная стратегия и множество пятилетних планов на десятилетия вперед.
Китайцы признают, что они развивающаяся страна и, по настроению многих, в первую очередь, молодых, готовы учиться у той же Америки, ну и особенно в самой Америке. В связи с этим существует некая зависть и даже подобие комплекса неполноценности к уже достаточно зрелой демократии и развитому рынку на Тайване, который не потерял тридцать лет на коммунистическое строительство и культурную революцию. Все ходы их новопереизбранного президента на достижения большей независимости от КНР воспринимаются на материке болезненно, даже студентами, которые открыто и искренне радовались, что на президента Чена совершено покушение.
Самодержавные и, как принято говорить с должной серьезностью, гегемонистские планы КНР в Азиатском регионе самих китайцев скорее стимулируют, чем раздражают, хотя есть полно желающих просто уехать в Америку, Европу или Австралию и жить спокойно без этой мобилизации народа на догнать и перегнать Америку к 2050 году. Собственно, трагические примеры с 53 китайцами, задохнувшимися в рефрижераторе при переезде через Ла-Манш или недавний эпизод с собирателям ракушек, утонувшими на побережье Британии, подтверждают мысль, что китайцы тоже ищут, где лучше, но для большинства из них даже работа в зыбучих песках Англии недоступна. А поскольку для русскх гораздо меньше проблем устроиться собирать ракушки в Корнуэлле или даже клубнику на фермах Оксфордшира, то нашим бонзы выдвинули нечто поубедительней, чем "Поддержим отечественного производителя".
Видимо, наши партстроители учли китайский опыт: лозунги о великой России, единой России, являются поздно принятым на вооружение аналогом давних китайских планов великого, передового, динамичного и, самое главное, единого Китая. Путин часто добавляет "свободной России", но уж это дело традиционной народной интерпретации, как понимать свободу. В Китае речь о свободе в целом, конечно, не идет, но свободу предпринимательства (опять же в дружбе с властью, своеобразная "небезоткатная технология") там уже поняли и оценили намного раньше, чем у нас, а единороссы лишь наверстывает упущенное.