" ЦРУ США приглашает на интересную работу. Собеседования с желающими будут проводиться в четверг и пятницу в аудитории Љ 4 ".
Объявление, напечатанное на обыкновенном листке бумаги, повесили на информационную доску " русского" факультета колледжа. И еще, закрепили цветными кнопочками.
Наверное, это сделала женщина, или гей, или так рекомендовалось в какой-нибудь секретной разработке по массовой психологической обработке населения. И правильно.
Курс завершался и студенты начинали нервничать. Они не боялись будущего. Они просто искали, где начать самый трудный этап - первую работу, желательно связанную с тем, во что они или их родители уже вложили и свое время, и немалые деньги.
- Что вы так волнуетесь, - я искренно не понимал беспокойства ребят, которые уже почти традиционно пришли вечером ко мне в кабинет поговорить за чаем или за баночкой пива обо всем на свете. Помощнику декана это не запрещалось. Студентов привлекала живая языковая практика и неизвестная информация " от первоисточника", а для меня открывалась уже настоящая Америки. Все студенты здесь были из типично среднего класса, и не из Нью-Йорка, а из больших и малых городов глубинки.
Самое трудное - это давать общие советы. Они ничего не строят, но дорого обходятся.
- На информационной доске уже есть несколько предложений от работодателей и кафедр славистики.- Двадцать пар глаз ожидали от меня чего-нибудь конкретнее - В конце-концов, можно пойти в ЦРУ, вы же видели объявление.
Они среагировали сразу. Как в боксе.
- И не подумаю, - Ричард из Иллинойса, самый боевой, сказал - как отрезал.
- И я не пойду, и я....
Мне подумалось, что их нежелание упускать этот шанс работы связан с каким- то особым отношением грамотного и либерального среднего американца к " конторе". Что-то из серии " не хотим играть в рыцарей плаща и кинжала". Но я ошибался. И урок, который на этот раз не я им, а они мне дали, потом очень и очень помогал понять и страну, и ситуации, и многих американцев, ставших мне друзьями.
Наперебой, но едино, студенты почти возмутились.
- Это же государственная служба.
- И хорошо. Там наверняка и зарплата приличная, и стабильная работа, и " бенифиты" - будь здоров, то есть медицинская страховка, пенсионка и прочие "радости", которое оплачивает не сам работник, а дядя Сэм.
- Вы что, не представляете себе, кто идет работать на государство?
Ребята, похоже, искренне удивились то ли моей наивности, то ли невежеству.
- Только те, кто не способен ни на что. Самые бездарные. Кто не может заниматься делом или построить свой бизнес. Столько лет учиться, брать кредиты, чтобы потом их выплачивать - и все для того, чтобы сдаться и стать приложением к государственному креслу и каких-то идиотских инструкций? Да вы что.... На государственную службу у нас идут неудачники, "лузеры". Чиновник, когда он общается с человеком, успешно работающем " на себя", это чувствует и нередко пытается исправить несколько предвзятое впечатление. Он никому не интересен, даже себе. Понимает, что гордиться нечем. А мы - молодые. Мы хотим себя попробовать и построить свою жизнь, что-то делать, а не отслеживать спущенные кем-то циркуляры. Вот если уже не получиться или возраст прижмет, тогда можно и сдаться. А ЦРУ или какая- другая контора - значения не имеет.
Они еще долго говорили, удивляясь, почему человек, которого они откровенно уважают, не понимает таких простых и обыденных истин.
И тогда, уже за год непростой и противоречивой своей новой жизни, я, наверное, впервые осознал, что нахожусь в Америке.
В стране неограниченных возможностей - для не ограниченных людей.