Прыгнувшая из-за поворота под колеса дорога была перекрыта горящими шинами. Они чадили и густой рваный дым возносился вверх как фимиам.Что только не возносят тебе, Господи. Пахло опасностью и непонятным идиотским азартом.
Палестинские подростки с камнями в руках и завязанными куфией лицами всплывали из-под черного дыма и дрожащий плавленный воздух лепил дома и минарет неподалеку в красивую почти сказочную фантазию. Где-то за ними обязательно крутились и взрослые.
Это был арабский " День гнева" или иначе " День земли", а на нашей машине маячили желтые израильские номера.
- Поворачиваем - закричал оператор - порвут ни за что.
У него была астма и молодая подруга, которая по пять раз в день звонила, беспокоясь как дела и когда он приедет. У меня была только жена и дети, которые не звонили никогда, чтобы не беспокоить. Работа, она как секс, лучше не отвлекать.
- Тормози, - главное, чтобы они не успели бросить в нас первый камень, иначе посыпятся другие, кто-нибудь пальнет с дуру и хана. Было видно, что до нас здесь уже кто-то резко разворачивался. На дороге валялись разбитые стекла и множество булыжников.
Я выскочил из машины и начал громко, по- русски, ругаться на оператора, который вжался в руль и еще не понимал, что собственно происходит. Пацаны удивленно прислушивались. А мне надо было не дать им очухаться и напасть - иностранцев они не трогали. Нас разделяли десять- пятнадцать метров.
Матерясь и на машину, и на них, замерших с камнями в руках, я пошел прямо на костры. Подростки поняли, что это не израильтяне или, по меньшей мере, сумашедшие.
Накануне, с утра, мы поехали на грандиозный митинг , в память изгнания палестинцев с территории нынешнего Израиля. Арабы помнят это и называют своей " катастрофой". Коллега- палестинец, стрингер агенства " Рейтер" из Хеврона, с которым мы однажды оба попали под обстрел резиновыми пулями израильских снайперов, "стукнул" мне по телефону, что будет массовое действо с участием полувоенных формирований.
-Приезжай, - прокричал он - Я там русских ни разу не видел, боятся...
Блокпосты обеих сторон мы проскочили легко.В палестинском городе с израильскими номерами на обыкновенной машине ( "западники" и залетные россияне катают там на джипах )- это как в бане,но при галстуке. Всем интересно.Главное, чтобы ребята из их службы безопасности сели тебе на хвост. Пока нет " наружки", чувствуешь себя неуютно. Присматривают - значит и охраняют.
Те из нашей братии, кто ездит в эти места на подхвате у начальников или всегда договаривается заранее с " принимающей" стороной этого не знают. Им и не надо. Надо отработать " паркет", снять крутые кадры, " страшилку" безболезненно можно вставить из ленты западных информагенств,идущих по подписке,но обязательно засветить себя на каком-либо местном фоне - мол был в горячей точке. Мы же работали "с налета", вживую. И этот риск давал ни с чем несравнимое удовольствие экспромта и полета.
Площадь уже была заполнена людьми, но со всех сторон к ней еще стекались группы школьников и молодежи. Громкая и,видимо, патриотическачя музыка через динамики заводила толпу, и все было похоже на уже забытые праздничные демонстрации советских времен. На крышах домов маячили снайперы в черной форме и дети пели размахивая палестинскими флагами и лозунгами на арабском.
Никто не мешал работать и даже не проверял документы. Здесь, это было заметно, всегда тактично относились к прессе и даже на этот раз воздвигли специальную площадку для удобства работы операторов. Пропускной системы "пуллов", подступа к "телам", не было и только совсем нестрогое, солидно игнорирующее камеру, пузатое зеленое оцепление отделяло место для начальства от остальных.
Вскоре руководство Автономии степенно вышло на дощатую эстраду и начались речи, не длинные, прерываемые криками, переходящими в скандирование. Площадь заводили в разных местах специальные люди и вдруг вокруг нас запели единую песню, и затем начали отчетливо чеканить - " Бе-ля-ди-на. Бе-ля-ди-на."
- Блядина, - резонируя многолосием, неслось в голубое до прозрачности небо и оператор, вытаращив на меня глаза, опустил камеру.
- Снимай, там- тарарам, "б`лядина" - это по-арабски " отчизна".
Рядом раздались одиночные автоматные выстрелы. Двое парней в черных маска на лицах залезли на плечи товарищей и выставив вверх стволы " калашниковых" палили по Господу Богу, от всей души. Еще немного, и люди вокруг были готовы идти куда позовут.
Для единства этого достаточно.
А на обратном пути мы нарвались на горящие шины...
Пацаны позвали старшего и охотно отвечали на любые вопросы. Мы уже почти закончили, как вдруг из-за домов подскочил открытый военный джип и парни в беретах и голубом камуфляже серьезно наставили на нас автоматы. Камера оператора на них не производила никакого впечатления. Разговаривать они тоже не стали, а только ткнули дулами в сторону моей машины.
Двое сели впереди и сзади - и мы, сопровождаемые джипом, поехали в город, который Рамалла - неофициальная столица Палестинской автономии.
Было уже около часа дня, а на пять у меня был заказан спутник в Иерусалиме для отправки заявленного сюжета к шестичасовому , по местному времени, выпуску новостей из Москвы.
Что они хотят? - наконец занервничал оператор, когда офицер жестом показал мне, что звонить по мобильнику нельзя. Но и не забрал.
Мобильники иногда изымали только у входа в резиденцию Арафата в Рамалле. Временнно. Возможно, после того, как такой аппарат несколько раз взрывался в руках у какого-нибудь очередного " инженера" из террористической группы или наводил ракету с израильского вертолета.
" Мухабарат", служба безопасности, принимала должные, по их правилам, привентивные меры. У каждого - своя работа и ее надо уважать. Иначе сдохнешь.
Сопровождающие настороженно смотрели в окна. Местный народ, восточный до темени в глазах, кто вдоль дороги, кто у заставленной хламьем лавочки, в свою очередь, вовсю глазел на нас.
Люди смотрят друг на друга и думают, что видят.
- Давай так, ты будешь молчать и знаешь только по-русски, - весело, словно бросаясь шуткой, я протянул оператору сигарету.
Всего две минуты назад он, растерявшись, на какой-то вопрос палестинского офицера простодушно ответил на иврите " Кэн" (" Да"). Это было плохо, даже очень. Но обычно допрашивают не те, кто забирает. Может и не зацепили. В конце- концов " да" и я по -арабски знаю, если что.
Нас привезли в полицейский участок , который вскоре стал печально знаменитым на весь мир. В то то самое здание,совсем небольшое, где потом линчевали двоих израильских резервистов.Уехав на сборы из дома,они сбились с дороги и по-ошибке заехали в Рамаллу. Кадры толпы, затем мельтешня на втором этаже и бросок из окна растерзанного тела,чудом снятые итальянской журналисткой, обошли весь мир. Один из погибших был русским, Вадим Нуржиц. Когда я видел эти кадры, то хорошо представлял себе, где их рвали на втором этаже.
Там была " дежурка".
Двое крупных офицеров с кобурой на подбрюшье улыбаться поначалу не хотели. Но я чувствовал себя как Кузькина мать в неглиже, и на английском "мочил" с порога об оскобленном чувстве российского журналиста, которому какие-то олухи в форме мешают рассказать о праздновании " Дня гнева" или о том же " Дне земли".
Судя по всему, они поняли одну фразу - про "оккупированные территории". Этого оказалось достаточно, чтобы у нас только проверили удостоверения.
Но не отпустили.
Где-то мы не понравились или, скорее всего, была наводка на других ребят из смежной, по сути, отрасли.Вот и шерстили тех, кто не на джипах.
Они продержали нас больше часа, ничего не объясняя, но и не обыскивая, пока наконец не приехал начальник участка, который, к счастью, прилично говорил по-английски. Позже я читал, что он единственный, кто серьезно пытался образумить и остановить толпу, рвущуюся на второй этаж для линча. Его кабинет тоже был на втором этаже, в самом углу тесного коридора старого кирпичного здания "английских" или даже скорее " турецких" времен.
Начальник быстро понял, что его бойцы поторопились проявлять бдительность и уже думал как от нас избавиться , не потеряв лица.
Я ему помог и вскоре во дворе быстро, как по тревоге, построился взвод полицейских с оружием. Мы сымитировали развод караула, включая строевой шаг, по моей просьбе, с оттяжкой.
Они маршировали тяжело, но как могли, целых четыре дубля. Хотелось порадовать себя и больше, но поджимало время.
И знакомый джип, набитый охраной, облегченно сопроводил нас от кованных колониальных ворот до заплечной свободы отставшего города.
Было почти четыре часа, когда мы наконец вышли на дорогу в сторону Иерусалима. Я пересел на заднее сидение, чтобы по ходу отобрать на камере нужные для отправки фрагменты, перевести кусочки интервью и написать на коленях текст. Все, как обычно.
Но день еще не закончился.
Мы оба почти вздохнули, увидев впереди израильский блокпост. Выдыхать пришлось уже на настоящем сермяжном русском языке.
Иногда медленно проходящую машину вобще не останавливают - просто смотрят на лицо. Или тормозят и проверяют удостоверение.
- Документы, - солдатик казался таким родным, почти домашним.
Он зыркнул на камеру, по салону, забрал журналистские удостоверения и отнес их куда-то в будку за бетонными блоками,
- Эй, иди сюда, - вскоре лениво и по-хамски махнул рукой второй солдат, ровесник моей дочери.
Парень сидел, глубоко откинувшись на стуле, словно выставляя яйца, чтобы померятся с проезжавшими здесь арабами, и на его широко расставленных ногах так же вальяжно лежал М-16.
- В чем дело?
-Я сказал , иди сюда...
- Вы снимали блокпост, - Он даже не приподнялся - У вас будут неприятности. Дайте-ка ваши израильские удостоверения и покажите, что вы снимали...
Это была неправда. Но до спутника оставалось менее часа.
Они заставили включить камеру и не спеша просмотрели последние пару минут Рамаллы, потом еще раз, развлекаясь незнакомой игрушкой и властью выданной им формы.
- Ждите...
И отвернулись, словно забыв о нас напрочь.
- Стоим как два поца, - я занервничал по- настоящему - Пятнадцатиминутный канал по спутнику стоил компании более шестисот долларов. И работа срывалась. Бездарно, как глаза недоумка, который на наше несчастью не захотел откосить от армии.
- Да? - пропел оператор.
- Кэн,- передразил я и мы засмеялись.
И оба знали - почему.
- Ваши журналистские удостоверения, - наконец, через губу, тот же солдат отдал нам "корочки."
- А удостоверния личности?
- Какие?
- Как какие? Наши внутрение паспорта. Ты же их брал...
- Я вам их отдал,смотрите у себя.
Еще пара ребят, смуглых, из восточных евреев, откровенно ржали рядом.
Нас явно и унизительно воспитывали - чтоб неповадно было ездить снимать палестинцев.
К телецентру Иерусалима машина подскочила за четыре минуты до спутника. Подключив к камере выносной микрофон, я начитал текст в салоне и мы рванули в аппаратную...
У тебя получился двухминутный сюжет - сказали из Москвы - мы можем дать в эфир только минуту сорок.
- Что сегодня делал папа? - спросила жена, когда я , уже вечером, ввалился домой и с ходу прильнул к холодильнику.
- Снимал праздник города. Массовки там , девки гламурные, марокканская экзотика с танцами. Все как у людей.
- Везет же некоторым, - хмыкнула жена - Оттянулся...
Иногда мне кажется, что происходящее случается не со мной.