Аннотация: Впечаления от поездки к внуку в Германию.
Димка, дед и Германия.
Димка - худенький, черноволосый мальчик лет шести спал чутким предутренним сном. Едва заметная улыбка блуждала по его лицу. Он почувствовал сквозь сон, что у кровати стоит его дед, и тихонько щекочет его лицо перышком: то по щеке, то около носа, то за ушком. Дед приехал вчера из далекого Могилева, где, когда - то жил и Дима. Приехал к нему в гости, Германию, куда они с папой мамой и старшей сестренкой Наташей три года назад переехали, по словам мамы на ПМЖ т.е. на постоянное место жительства.
Димка понимал, что деду очень хочется, чтобы он поскорее проснулся, но ему хотелось еще немножечко понежиться в уютной и теплой кроватке, и пошутить над дедом, поэтому он притворялся, что спит.
Улыбка выдавала его, и щекотание деда становилось все настойчивее и щекотнее. Наконец, Димка не выдержал, открыл глаза и широко улыбнулся, уже без притворства, по- настоящему. Потом протер кулачками глазки и протянул ручки к деду.
Обрадованный дед засуетился и радостно протянул руки, чтобы взять внука, а Димка неожиданно убрал ручки и ловко перекатился по широкой кроватке к стене, там его дед достать не мог. Кроватка у Димки была к удивлению деда, высокая, двухъярусная, и дед, как ни старайся, до Димки не дотянется. Это Димка выяснил уже вчера вечером, когда дед укладывал его спать.
- Димуля, иди к деду, - ласково просит дед, пытаясь до него дотянуться, - я тебе что-то вкусненькое приготовил.
- Не-а, - отвечает Димка, и еще теснее прижимается к стене.
- Димуля, - голос деда становится хитрым и вкрадчивым, - давай жить дружно, а то хуже будет.
- Не-а, - отвечает Димка, но хитрость в голосе деда заставляет его обернуться...поздно! Дед схватил его и прижал к себе.
- Что я тебе говорил, неслух, а? Давай жить дружно.
- Дед, - у тебя что? Руки выросли? - удивился Димка.
- Ага!
Руки у деда конечно, не выросли. Просто он проявил небольшую военную хитрость: встал на скамеечку, на которой обычно сидел Димка, когда одевался, и без труда смог дотянуться до внука.
Оба остались довольны друг другом. Димка тем, что идет в туалет на дедушкиных ногах: дед посадил его к себе на плечи. А дед донельзя доволен тем, что внук сидит на его плечах и он может крепко обхватить тонкие и теплые ножки внука.
Надо начинать умывание. Дед поставил внука перед умывальником открыл воду, а сам внимательно осмотрелся, думая про себя: " Ну, как у них тут за границей?"
Ему очень понравилось, что в туалетной комнате чисто, все блестит и сверкает в ярком электрическом свете. Деду всю жизнь очень нравились чистота и порядок, к этому он был приучен с самого детства, когда учился в училище.
Он сразу оценил, что ванна была большая и широкая, стены в белом красивом кафеле, краны совсем новенькие и устроены по-другому, чем у него дома. На полочке под зеркалом стояло множество каких-то бутылочек и флакончиков, лежало очень душистое мыло и несколько тюбиков пасты, у которых крышечки не откручивались, как у него в Могилеве, а откидывались нажатием пальца, что было гораздо удобнее.
Димке между тем страшно не хочется мочить холодной водой все лицо. Когда деда не было, он промывал только глазки, а дед заставляет мыть все лицо, шею и даже уши! Димку даже передернуло от такой мысли, и он идет "на хитрость"
- Дед!
- Аиньки!
- Их мус пи-пи махен.
- На здоровье.
- А ты уйди. Я всегда один писаю. Так мама велит.
- Понятно, - отвечает дед и деликатно удаляется из ванной.
Димка закрывается на защелку, делает свои дела. Затем моет руки, аккуратно промывает глаза и, взяв в руку полотенце, открывает дверь.
- Так ты уже и умыться успел? - удивился дед.
- Успел, - отвечает Димка и для вида старательно вытирает лицо.
- Ну, тогда пошли завтракать. Пошли, - охотно соглашается Димка, донельзя довольный тем, что ему удалось обмануть деда и избежать неприятного умывания. Но то ли он слишком быстро умылся, то ли в его радостном оживлении было что-то подозрительное и сомнительное, Димка этого не знал.
Но дед вдруг неожиданно приостановился и сказал:
.- Ты не спеши, однако, - дай-ка я посмотрю, как ты умылся.
Димка, поняв, что его хитрость не удалась, ныряет деду под руку и стремглав бежит в спасительный зал, где посередине стоит большой стол. Дед за ним.
Начинаются догонялки вокруг стола. Маленький и юркий Димка легко уворачивается от медлительного и неповоротливого деда. Дед никак не может поймать проворного внука, он даже пытается схватить его через стол, но Димка пригибается на бегу и проскакивает мимо. Так они бегают, задыхаясь и заливаясь от смеха, минут пять. Димка доволен тем, что дед никак не может его догнать, а дед тем, что устроил внуку зарядку и теперь, набегавшись, внук с аппетитом покушает. Ведь для деда питание внука - превыше всего. У каждого была своя "стратегия".
Набегавшись вдоволь, идут завтракать. Старый дед уже забыл, что он гонялся за внуком, чтобы заставить его как следует умыться, и внук тоже забыл. Догонялки вокруг стола стали для него самой лучшей игрой, ведь до приезда деда никто с ним так не бегал. А Димке всегда очень хотелось побегать. Дед на завтрак поджарил картошки и сделал яичницу с колбасой. Димке очень понравился завтрак, он с аппетитом все съел, запил какао и они пошли в садик.
По дороге внук безумолку рассказывал деду, какой он ловкий и как дед его долго не мог поймать. Потом попросил деда поставить его на парапет и, держась за руку, гордо вышагивал по парапету, довольный тем, что он выше деда и может смотреть на него сверху вниз, как на маленького.
А дед внимательно присматривался к другой жизни. Кругом чистота. Никакого мусора, никакой пыли. Нигде не было видно голой земли. Она была покрыта асфальтом или травой. Даже вокруг стволов уличных деревьев были решетки, а где их не было, земля была присыпана древесными щепками.
Пыли и песку просто неоткуда было взяться. Потом уже, пожив в гостях с наделю он заметил, что когда менял рубаки воротники их были почти свежими. Когда они проходили мимо столиков под зонтиками, где несколько человек завтракали и пили пиво, он обратил внимание на то, что столики стояли почти у самой шоссейной дороги и - никакой пыли. Люди спокойно ели, не обращая внимания на проносившиеся мимо автомашины, как будто они сидели под яблонькой в своем уютном домашнем садике. "Здорово, - удивлялся дед, - ничего не скажешь, Европа, культура, одним словом..."
В садике Димка аккуратно переоделся, поставил сандалики на свою полку и одел тапочки. Поцеловав деда, он побежал в группу. Не забыв на бегу напомнить, чтобы дед пришел за ним пораньше, до обеда, и чтобы они успели купить ему мороженое, которое Димка съест по дороге домой. Деду этого и напоминать не надо было, он сам давно решил, что зайдет за внуком сразу после сна, потом уговорит дочь, чтобы она вообще забрала Димку из садика на все время, пока он будет у них в гостях.
Дед шел обратно. домой и в душе довольно и счастливо улыбался, думая о том, что как это хорошо, что он, наконец, после долгой разлуки, увидел внука. А Димка в садике думал, как хорошо, что скоро за ним придет дед и купит ему мороженое.
Не спеша, закурив, дед шел дальше и внимательно, с интересом знакомился с чужой жизнью. В одном месте у самого края дороги была вырыта яма, шел ремонт. Дед обратил внимание, что ни лопат, ни носилок, на которых относят землю, ни ведер нигде не было. Да и землекопов тоже. Небольшой экскаватор прорыл яму нужной глубины и длины и уехал. Подъехал небольшой погрузчик с ковшом, погрузил землю в тележку. Другой рабочий на тележке, вроде автокара, увез ее. Погрузчик уехал, подъехала другая машина, сгрузили с нее несколько труб, мотков кабеля. Подошел маленький подъемный кран и стал опускать трубы в яму. Людей почти не было. Один-два человека. Дед вспомнил, как у него на родине в подобных случаях вокруг ямы толпилось бы человек пять-десять рабочих. Притом половина из них курила бы, один или двое копали. А остальные ждали указаний прораба или мастера... И никакой техники. Притом лопаты были бы тупые и старые, землю вообще никуда не увозили, а сыпали тут же около ямы. И, конечно, везде присутствовал незаменимый тяжелый и тупой лом. Потом недели две после ремонта яма была бы не засыпана, вызывая недовольство прохожих.
Постояв немного, дед крякнул от огорчения и обиды за свой рабочий класс и пошел дальше. Поравнялся с теми самыми столиками, что удивили его тем, что стояли у самой дороги, и решил присесть за один из них.
Просто так сидеть было неловко, и он купил бокал пива, которое продавалось тут же за прилавком. Потягивая пивко, которое было довольно неплохим (дед считал, что он в пиве толк знает, и вполне основательно полагал, что лучшее родного "Жигулевского" пива на свете не бывает), он с любопытством поглядывал вокруг. Напротив него за другим столиком сидели два немца: пожилой и помоложе, и тоже пили пиво. Понаблюдав за ними, он понял, что сидят они здесь уже давно. Пива в бокалах на самом дне, а они все разговаривают и разговаривают, к бокалу прикладываются так редко и отпивают так мало, что дед, который через пару минут свой бокал уже "уговорил", заказал себе другой, выпил и его, а они все допивали свои остатки. Посидев еще немного, дед хотел было заказать ещё кружечку, но передумал и решил, что заказывать третий бокал не стоит. Немцы и так уже поглядывали на него с удивлением: выпить литр пива за три-четыре минуты было для них, видимо, делом не совсем обычным.
Дед пошел домой. Добрался без приключений. Стал готовить обед. Кухня была что надо. Большая, как комната, и оборудована, по мнению деда, по последнему слову науки и техники Во-первых, была большая электрическая плита, что деду не совсем понравилось. Он привык к своей родной газовой плите и считал, что она в обращении не в пример проще электрической, а во-вторых, газ намного дешевле и им проще регулировать температуру. Чуть убавил, чуть прибавил, и все. На шкафчике для посуды стояла "микроволновка", но дед опасался ею пользоваться, несмотря на подробный инструктаж дочки, боялся сделать что-нибудь не так, а вещь дорогая, удобная, лучше не рисковать - решил он. Хватит мне вполне и электроплиты. На кухне была моечная машина, которая сама мыла посуду. Но дед опять решил, что лучше он все будет мыть руками, как дома, так спокойнее, да и посуды немытой было совсем немного. Все продукты зять с дочерью закупили заранее дня два назад, перед самым его приездом
Сначала он начистил картошки. Причем, картошка была крупная, ровная, чистая, без глазков и трещин. Одно удовольствие чистить такую картошку. Чистил специальной небольшой картофелечисткой из нержавейки. Кожура срезалась тонюсенькая, он поневоле сравнил ее с кожурой, которую срезал дома, сравнение было не в его пользу. "А зачем это треугольник на конце картофелечистки присобачен, - гадал он, - вроде бы ему быть здесь ни к чему". Потом до него дошло - чтобы глазки выковыривать! "Ну и ну, - удивлялся он, - все продумано и предусмотрено, картошка чистая, без единого глазка, а ковырялка есть, на всякий случай. Толково, ничего не скажешь".
У него дома тоже была подобная картофелечистка, но... она постоянно забивалась кожурой, и простым ножом было удобнее чистить, чем ею. Притом в той картошке, что приходилось чистить дома, было столько глазков, трещин и червоточин, что и нож еле справлялся, чистить такую картошку было сплошным наказанием. "Правда ,- подумал он , - если бы у меня дома была такая же картошка и моя картофелечистка не споткнулась бы и была б не хуже"
Дед нажарил картошки самую большую сковороду, которую нашел, чтобы всем хватило досыта. Пять человек, как никак... Сделал несколько отбивных: мясо было великолепное и уже нарезанное кусками, как раз на одну порцию отбивной. "Как будто кто заранее знал, что я отбивные делать буду", - удивлялся дед. Приготовил салат: "Он пойдет гарниром к отбивным, - решил он. - Картошка, немного салата, отбивная величиной с ладонь, чем не второе". На первое он сделал молочный суп с макаронами, куда добавил горсть риса, ложку сахара и ложку масла. На третье будет сок, который стоял в холодильнике в больших продолговатых картонных упаковках. Соку было много и разного, на любой вкус. Дед даже попробовал из одной упаковки: "Ничего, пить можно".
Часа через два, приготовив обед, он пошел за внуком. Он специально вышел немного раньше, чтобы неспешно покурить по дороге в радостном ожидании новой встречи.
Снова приглядываясь к окружающей обстановке, он поймал себя на мысли, что эта ухоженность газонов, эти аккуратно подстриженные кусты и деревья, тщательно нанесенные разделительные полосы на проезжей части, специальные дорожки для велосипедистов красноватого цвета, которые шли вдоль всех дорог, чистые и красивые дома, чем-то напомнили ему чистоту и порядок наших военных городков. Все чисто, везде порядок, но все носит отпечаток казенности не чувствуется живого тепла и уюта. И какой-нибудь затерханный, забытый Богом и людьми, дворик в его родном Могилеве или где-нибудь в деревне притягивал душу своим уютом и неповторимостью больше, чем иная сногсшибательная красота. Он вспомнил теплоту и уют поленовского "Московского дворика". А тут? Красиво, чисто, а душу не греет. " Наверное, я просто не привык к этому, - решил он про себя. - Чем плохо, когда вокруг чистота и порядок."Дедушка пришел, мой дедушка пришел, - закричал Димка, когда увидел деда, неловко топтавшегося у двери в группу и не знавшего, как дать знать внуку, что он уже давно здесь. Одеваясь, внук взахлеб объяснял детям и воспитательнице, что это его дедушка, что он только вчера приехал, что он купит ему мороженое, и что он, Дима, поэтому сегодня днем в садике спать не будет, так как дед забирает его домой.
По дороге из садика они остановились у витрины с мороженым. Наморщив лобик, Димка долго выбирал мороженое, и никак не мог решить, какое ему больше нравится. Продавец предлагал ему десять разных сортов, подробно объясняя, какое мороженое с чем, и сколько стоит каждое. Дима, наконец, вздохнув, показал:
- Вот это.
- Вам розовое, с клубникой? - уточнил продавец.
Димка кивнул и протянул ему монетку.
Мороженое, как ему и полагалось, было очень вкусным: кто-кто, а Димка понимал в этом толк. Усевшись на скамейке рядом с дедом, он с удовольствием ел мороженое, не забывая, время от времени, дать укусить и деду. Но дед, к его удивлению, попробовал мороженое только один раз, чем очень удивил Димку.
- Ты что, деда, не любишь мороженое?
- Ну что я - маленький? - сказал дед, - ешь сам на здоровье. Я
лучше покурю.
" И чего это продавец мороженого так услужлив был, - между тем удивлялся он. - Они все здесь такие, а этот уж как-то чересчур старался". Но ни к какому определенному выводу он не пришел.
"Как странно, - между тем думал Димка, - разве можно отказываться от мороженого, ведь оно такое вкусное. А табачный дым совсем невкусно пахнет. Мама курит, папа курит, и от них всегда невкусно пахнет табаком. И что в хорошего в табаке", - думал он, прилежно облизывая вафельный стаканчик. "Нет, дед, наверное, просто не ел вкусного мороженого, - подумал Димка, - надо будет купить ему завтра самое вкусное, в шоколаде, - решил он, - только бы мама денег дала".
Рядом с ними на лавочке сидел седой мужчина в белой рубашке и брюках красивого кремового цвета. Туфли были из кожи с малиновым оттенком. Такого цвета туфли дед видел впервые и невольно проникся уважением к их обладателю.
- Ветрено, - сказал он, обратившись к мужчине. Сказал, естественно, на немецком языке, который немного помнил еще с училища.
- И прохладно, - сказал мужчина. Они перекинулись несколькими фразами.
Дед напряг весь свой ум и память, чтобы не ударить в грязь лицом.
- Я иностранец, - сказал он, - приехал из Белоруссии.
- О-О-О!!! - Удивился мужчина, - а я принял, вас за немца!
Польщенный дед, деликатно и слегка смущенно кашлянул, встал, взял Димку за руку и сказал: " До свидания!"
- До свидания, - ответил мужчина. - Приходите сюда ещё.
- Большое спасибо, - ответил дед, и они не спеша с внуком удалились. "Так я сюда и приду, жди и дожидайся - думал он, - ведь ты решил, что я знаю немецкий. А ведь я, если по серьезному, в нем ни в зуб ногой, ни в рыло лаптем. Да и к слову сказать, сколько лет назад я его учил? Лет сорок тому. Так что удивляться нечему. Однако, во как! - не без гордости радовался он, за своего принял. Значит, кое-чему нас в училище научили". Хотя, по правде сказать, если бы разговор продолжился еще чуть-чуть, то что он не немец, обнаружилось бы. "Это ясно, как день, - думал дед, - но... чуть-чуть - по-русски не считается. И правильно я сделал, что сам сказал ему об этом".
Димка шел рядом и, пока ел мороженое, помалкивал, а когда съел, сразу стал брать быка за рога.
- Деда, там за углом тоже мороженое продают.
- Ну, и правильно, - ответил дед, - пусть продают.
- А правда, деда, что мороженое можно есть когда угодно?
- Неправда, - ответил дед, понимая к чему клонит внук.
- Почему?
- Потому, что когда у человека болит горло или он сильно простудился, ему мороженое есть нельзя.
- А когда человек здоровый?
- Тогда можно!
- И даже две порции? - Димка настойчиво шёл к цели.
- И даже две порции.
Угол, за которым "тоже продавали мороженое", неотвратимо приближался.
- Деда, а как ты считаешь, я сейчас здоровый?
- Слава Богу.
- Значит, мне можно съесть и вторую порцию?
- Можно, - сказал дед, а сам подумал: "Ведь он мороженым наестся и от обеда, чего доброго, откажется, перебьет аппетит".
- Так давай, деда, купим мне вторую порцию!
- А обед куда ты денешь?
- Съем.
- Точно?
- Точно!
- Ну, тогда пошли покупать вторую порцию.
Они подошли к продавцу, Дима опять сам выбрал мороженое и опять розовое с клубникой.
- Может, ты бы другое взял? - предложил дед.
- Не-а, - это самое вкусное.
Купили и пошли дальше. И тут до деда дошло, почему первый продавец так усердно их обхаживал. Пересчитав сдачу, он обнаружил, что мороженое здесь стоило в два раза дешевле, чем там. Точно такой же сорт и точно такая же порция! Немцы это знают, и там никто из них его не покупает, разве что только такие приезжие, как дед, да такие малыши, как Димка, которые цены деньгам еще не знают. "Надо быть внимательнее, - решил дед про себя, - впредь буду умнее". Стали переходить дорогу. Машины несутся очень быстро. Светофора нет. Густо идут машины, почти беспрерывно. Дед напрягся, прицеливаясь, как бы проскочить половчее, только ступил с Димкой на проезжую часть, машины затормозили, как одна, и стали ждать, когда они пройдут, один водитель даже рукой показал, проходите, мол, спокойно. Дед перебежал улицу почти бегом и долго еще оглядывался. Неужели они специально нас с Димкой пропускали! Ну, дела! Даже неловко как-то. Придя домой, дед сказал, чтобы Дима шел мыть руки, а сам пошел на кухню разогревать обед. Через некоторое время на кухню пришел и Димка - в одной руке он держал пакет с яйцами, а в другой - колбасу.
-Ты хочешь, чтобы я тебе яичницу пожарил с колбасой, как утром? - догадался дед. Димка кивнул.
- Что, понравилось?
- Да.
- Правильно внучек, приготовленная еда всегда вкуснее. Только я еще к яичнице картошки жареной добавлю, не возражаешь?
Димка не возражал. Они не спеша пообедали, не забыли убрать и вымыть за собой посуду. Димка тоже помогал деду, он долго и тщательно мыл свою кружку из-под компота. Потом Димка стал смотреть мультики, а дед прилег около него на диван маленько вздремнуть.
Вскоре пришла из школы Наташа, сестра Димки. Она училась в школе и росла так быстро, что стала уже выше мамы. Димка очень огорчался, что он такой маленький, ему очень хотелось поскорей вырасти и стать таким же, как Наташа, и даже выше. Тогда бы ему, наверняка, купили бы такой тетрис, какой был у Наташи, а может, даже лучше. "Зато у меня есть теперь машина, которую привез дед, - подумал он, - а у Наташи нет".
Дед тем временем проснулся и разогрел обед для Наташи. Она с удовольствием съела молочный суп, салат с картошкой, а от отбивной, к великому огорчению деда, отказалась. "Заелись они тут, однако", - решил дед, но настаивать и заставлять не стал. Потом они стали играть с Димой в прятки. Димка спрятался в своем излюбленном месте в маленьком шкафчике, внизу большой стенки, что стояла в зале.
Дед долго делал вид, что никак не может его найти. Он ходил по всем комнатам и все время удивлялся,: и куда это так мог спрятаться Димка, что он никак не может его найти.
- Наташа! Ты не видела, куда спрятался Дима?
- Не-е-т!, - ответила Наташа.
- Куда же он подевался? Я ведь все, кажется, обыскал.
- Значит, не все, - смеется внучка. Она-то знала, где спрятался Димка, и ей очень хотелось подсказать деду, но она сдерживала себя.
Хитрый внук видит в маленькую щелочку между дверцами, как дед заглядывает под стол, смотрит за диван, ищет за дверью и, притаившись, тихо улыбается: " Как я хорошо спрятался", - думает он и внимательно прислушивается к происходящему за дверцей шкафа.
Вечером пришел с работы папа, потом мама, и они всей семьей, вместе с дедом сели ужинать. Теперь на стол уже накрывали мама с папой. На стол накрыли столько, что в пору было поужинать человекам десяти. Дед чуть не объелся с непривычки, уж больно много всего вкусного и незнакомого было на столе.
Ужинали в зале и смотрели мультфильм " Ну, погоди!", который очень нравился Димке. Потом мама, папа и Наташа стали смотреть большой взрослый фильм, а Дима с дедом пошли спать, ведь им завтра рано вставать. Дима засыпал довольный. "Хорошо, что дед приехал, - думал он, - завтра мы с ним в футбол играть будем. А еще, я куплю ему мороженое, самое вкусное, с шоколадом". Димка представил себе, как обрадуется дед, когда увидит большую порцию мороженого, в вафельном стаканчике, и незаметно уснул с легкой счастливой улыбкой.
Дочь с зятем тоже пошли спать.
"Еще наговоримся, папа, тебе отдохнуть с дороги надо. Спать будешь в зале. Я тебе уже постелила. Там и балкон, можешь покурить. Есть телевизор, он берет около сорока программ, многие программы идут и ночью".
Дед перечить не стал, пробормотав, себе под нос, - "Что оно, конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят", - и отправился на балкон, покурить, подумать, впечатления первые осмыслить. Время было совсем детское: половина десятого. "Неплохо б было стаканчик другой сухонького употребить, - подумал он, - да где его взять. Завтра надо у Наты спросить, где здесь винный магазин поблизости или с ней сходить, - решил он. - Ойро мне дочка дала, что мне их, солить что ли". Открыв на балконе окно, он стал смотреть на улицу.
Долго и внимательно смотрел, и никак не мог понять, чего ему не хватает? Что - то тут не так, не так, как у нас. И никак не мог понять, что не так?
Потом сообразил. Люди! На улице почти не было людей. Не было детей; Даже машин не было. Улицы словно вымерли. "Они что, так рано спать ложатся? - недоумевал он. - Кто же в такое время спит?" Он тихо перешел на кухню и посмотрел в окно, которое выходило во двор. Тоже никого. "Д -а -а, - протянул дед, - дела." Он вспомнил свой двор в Могилеве в такое время.
На лавочках сидят соседки, в песочнице полно детей, собаки лают, дети кричат, мяч летает, короче, жизнь бьет ключом. Никто о сне и не помышляет. Только ближе к одиннадцати начнут раздаваться крики матерей с балконов, чтобы дети шли домой, что пора ужинать и спать. А здесь как в пустыне. Никак не мог понять дед, что к чему. Но поразило это его неприятно, уж больно непохоже на то, к чему он привык у себя дома. " Хорошо, что дети здесь, и я не один, - а один я, наверное, засох бы с тоски, - подумал он. - Что значит чужбина. Пока не побываешь, не поймешь". Он присел на стул, закурил сигарету и, глядя в окно, задумался.
Его удивило то, что с Димкой у него не возникло никаких проблем в общении в смысле языка. Что проблем в общении в остальных смыслах не будет - он был уверен, а вот с языком, как сказать.
То, чего он опасался дома перед отъездом и из-за чего старательно учил самые обиходные немецкие слова и фразы, на деле совсем не возникло. Димка все понимал, по-русски, как никак, а дома все говорили на русском. Только с Наташей он мог говорить на немецком, и то немного, потому что она целыми днями была в школе, а потом убегала на улицу к друзьям и подругам.
Кстати, Наташа, к его удивлению и удивлению родителей, довольно быстро освоила разговорный немецкий и те, кто не знал, что она русская, вскоре не могли даже предположить этого, настолько чисто и правильно она стала говорить по-немецки. В доме она выполняла роль переводчика. Дочь ему рассказала, что немецкая докторша, или логопед сказала, что Димка стоял перед выбором на каком из двух языков говорить, и выбрал немецкий, и что переиначивать его не надо. Как будто кто-то собирался это делать.
Дед вспомнил, что дома, в Могилеве, Димка говорил очень мало слов. Мама, папа, деда, баба. Но тогда ему не было еще и двух лет. Главная трудность была в том, что он не решался произносить слова вслух. Дед иногда, устав от игры с ним, тихонько, вполглаза, дремал на диване. Димка в таких случая не отходил от него ни на шаг и пристраивался рядом, под боком, и сидел тихо, словно понимал, что дед спит и мешать ему не надо. И часто в такие моменты дед слышал, как он шепотом произносил слова, словно тренировался в их произношении, но вслух произносить не решался, сколько его об этом ни просили.
Повторять - повторял. " Дима, - бывало, просит его дед, - скажи -деда" -. "Деда", - чисто и правильно повторял внук. "Скажи - молоко". - "Молоко",- повторял внук и опять чисто и правильно. "Видно, время его не пришло, - понимал дед, - ещё полгодика, и он заговорит". Но тут приспела поездка в Германию. Дед от начала и до конца был против нее, так как понимал, что это расставание на всю жизнь. Но когда дочь попросила их с матерью письменное согласие на отъезд, он его дал, потому что понимал, что дочь надеется на лучшую жизнь и отнимать у нее эту надежду он не имеет права.
А теперь вот болит душа за Димку. Ведь у него не будет культурно-языковой базы ни русского народа, ни немецкого. Он так и останется посередине. А между двух стульев сидеть толку мало. А какая у нас детская литература, можно сказать лучшая литература в мире, о литературе для взрослых и говорить не приходилось. И все это пройдет мимо него. "И помочь ничем не могу, - с горечью думал дед, - такие поездки не часто будут повторяться, да и что за месяц сделаешь, наговориться да наиграться, и то не успеешь". Он тяжело вздохнул, выкурил ещё одну сигарету, лег на диван и стал просматривать все сорок программ телевидения, о которых говорила дочь.
. Чего там только не было. На иных каналах такое, что смотреть стыдно. Однако он отметил про себя, что немцы очень любят собираться и обсуждать сообща какие-нибудь проблемы.
На многих каналах шли передачи, как под копирку, по одинаковым сценариям. Сидят люди в зале и слушают того, кто им вещает "из президиума" как сказали бы у нас. Потом выступают сами и выступают по делу, заинтересованно и эмоционально. "Наверно, им не хватает личного общения между собой - подумал дед. - Они в жизни, видно, живут довольно обособленно друг от друга, никто особенно никого в свою жизнь не пускает и не посвящает, и сам в чужую не лезет. Вот они и покрывают недостаток общения в таких общих обсуждениях различных жизненных проблем. А, возможно, у них общественная жилка проявляется больше, чем у нас".
Дед представить себе не мог, чтобы наш простой народ сидел бы в зале и обсуждал, что делать. Да его калачом туда не заманишь.
Вот за бутылочкой портвейна, пожалуйста, мы готовы обсудить любые проблемы, в любом месте и в любом количестве, главное, чтоб портвейна было побольше, и тогда такие рассуждения услышишь, такие идеи на гора выдадут, такие горизонты откроют ( даже без закуски), что они и академикам не снились.
Заканчиваются такие обсуждения часто уже под утро, из-за охриплости сторон, а чаще всего из-за пустоты бутылок. Что ни говори, а рассуждения за бутылкой и рассуждения на трезвянку, да еще зачастую и натощак, в полупустом зале, это, извините, две большие разницы, и чтобы понять это, даже не надо быть одесситом.
Дед прошелся по всем программам, все на немецком, говорят со скоростью пулемета, не то, что слова, - предложение от предложения отделить невозможно. И тихо щелкнув выключателем, дед повздыхал немного, сходил проведал Димку, и успокоенный его тихим посапыванием, заснул сам. Первый день завершился.
Утром, чуть свет, дед уже был на ногах. Посмотрел на часы - пять часов утра. Значит, спал он часа четыре, не больше.. С возрастом потребность во сне уменьшилась, и ему за глаза было довольно четырех-пяти часов. Тихо, стараясь не производить ни малейшего шума, он умылся, побрился, съел бутерброд с колбасой, благо её в холодильнике было вдоволь. Холодильник у дочки был огромный, прямо шкаф, а не холодильник.
Дед долго его осматривал, изучил начинку и остался доволен. Продуктов было на целую неделю. В таком холодильнике можно было запросто уместить целого кабана, если надо. Довольный, он прошел на балкон и стал набивать табаком специальные гильзы специальной машинкой. Дочка еще вчера показа ему, как ею пользоваться, и теперь он решил набить им побольше сигарет, чтобы запас был на целый день. Отвлек его от этого занятия шум автомобиля внизу. Он выглянул из окна. Машины одна за другой выезжали со двора и со стоянки, что была на улице возле дома. "Шесть часов, а они уже едут на работу", - удивился дед. Теперь стало понятно, почему они так рано ложатся. Раньше ляжешь, раньше встанешь, тем более, когда этого требует работа. "А ты вчера возмущался этим, ничего не зная и не понимая, - упрекнул он себя, - это тебе наука, не суди о том, чего не понимаешь".
Набив около сотни сигарет, он пошел проведать внука. Димка мирно спал, сбросив с себя одеяло и свернувшись калачиком от утренней прохлады, тем более, что фрамуга окна была открыта. Дед укрыл его и тихонько вышел из комнаты.
В садик надо было к восьми часам и время позволяло, чтобы внук еще немного поспал. Дед прошел на кухню и стал готовить ему и Наташе бутерброды. Вскоре поднялась дочь, поставила электрочайник и пошла умываться. Ей надо было на работу. Они покурили с ней на кухне, пока она пила кофе, поговорили о том, о сем. Дед высказал ей свою просьбу, чтобы они забрали Димку из садика. Она и сама пришла к такому выводу. "Сегодня ты его ещё своди, днем мы договоримся с воспитателями, а завтра Димка уже будет дома", - сказала она... Дед несказанно обрадовался такому повороту дел и поцеловал дочку в дверях, когда она уходила, торопясь не пропустить нужный ей трамвай.
Через полчаса поднялся зять, дед покурил и с ним, и тоже проводил его на работу. Полседьмого. Пора будить внука. Димка на этот раз спал крепко. Умаялся, бедный, за вчерашний день, столько новых впечатлений от деда, от игр, от управляемой с пульта игрушечной машинки, от самоката и от многого другого.
Дед, как мог, разбудил его и понес в туалет, внук дремал на плече.
- Дима, - нам надо поспешать, - а то в садик опоздаем.
Внук без внимания.
- Дима, хочешь я тебя обрадую?
Внук встрепенулся.
- Чем?
- Хорошей новостью!
- Какой?
- Ты сегодня идешь в садик в последний раз, сегодня мама с папой договорятся, и воспитатели тебя отпустят.
Сон с внука как рукой сняло.
- Правда, деда?
- А разве я когда тебе врал?
- Вот здорово, - обрадовался внук, - давай скорей собираться. Теперь мы с тобой целый день играть будем. Так?
- Так, так, уж теперь мы с тобой наиграемся, но сейчас давай побыстрее умывайся, но не так, как вчера, - погрозил пальцем дед.
Димка умылся, как положено, даже в уши пальчики вставил и покрутил ими. Он очень оживился, видно было, что перспектива с завтрашнего дня быть дома, да еще с дедом в разные игры играть, радовала его, и он рисовал себе в голове всевозможные проекты будущих игр..
- Давай одевайся, а я пойду завтрак разогрею, - сказал дед и пошел на кухню.
- Деда!
- Что ?- дед посмотрел на внука.
- Их мус майне майку анциен.
- Так в чем дело, - одевай!
Димка молчал. Дед не понимал, в чем дело.
- Рубашки нет?
- Есть.
- Так в чем дело, что ты мне голову морочишь?
- Ты меня одень!
"Вон в чем дело, - понял дед, - он или не умеет, или ленится сам одеваться. Не приучили, стало быть".
- А кто тебя по утрам одевает?"
- Мама.
"Так, - отметил про себя дед, - майку анциен, это ж надо". А вслух сказал: "Так и быть, сегодня я помогу тебе одеться, а завтра будешь одеваться сам. Ясно?"
Внук кивнул. С помощью деда они быстро оделись, горячее какао с шоколадом уже стояло на столе, бутерброды с сыром и колбасой был приготовлены еще с вечера.
Через пять минут вышли из дома. Перед выходом Димка упросил деда взять в садик самокат.
"Только ездить на нем будешь в саду, нам некогда, а до сада я его сам понесу".
Димка не возражал. В садик они пришли во время, самокат воспитательница поставила в специальную будочку во дворе.
- Покатается, когда на прогулку выйдут, - объяснила она деду, который подумал, что самокат приносить в садик нельзя, и потому его спрятали. Поцеловав внука, дед отправился восвояси. Сценарий был уже известен, сейчас домой, покормить Наташу, приготовить обед, после сна забрать Димку.
Когда он пришел домой, Наташа уже встала и пила кофе с бутербродами.
- Молодца, Ната, - одобрил дед, - сама все нашла.
- Я всегда, дедушка, завтраки готовлю себе сама, так быстрее, и ешь, что хочешь.
- Понятно, - кивнул дед, - значит, есть заставляют?
Наташа молча кивнула.
- А что заставляют есть?
- Мясо, печенку, а я ее ненавижу!
Тут дед вспомнил, как вчера за ужином Наташа глазами попросили деда съесть ее кусок жареной печенки. Она незаметно показала ему на кусок печенки, лежавший у нее на тарелке и скорчила презрительную гримасу. Дед все понял: внучка не хотела есть эту печенку. Улучив момент, он незаметно наколол ее кусок на вилку и одним махом отправил в рот. Дело заняло секунду времени. Никто ничего не заметил. Наташа сразу повеселела и подмигнула дедушке, показав большой палец, что означало, - класс! Здорово! Спасибо! Выручил!
- Понимаешь, дедушка, - продолжала Наташа мама и папа, особенно папа, едят одно почти мясо и нас с Димкой заставляют. А мне больше сыр нравится.
- Ты бы им сказала об этом!
- Говорила, и много раз, - ничего не помогает. Если они любят печенку, значит, все её должны любить. Они говорят, что она очень полезна для моего растущего организма. А я ее терпеть не могу, она плохо жуется и внутри неё попадаются жилки, которые я проглотить не могу, меня сразу тошнить начинает.
Дед помолчал немного и подавленно отвернулся к окну. Перед глазами встала далекая картина: перед ним сидит его маленькая дочка Лена и со слезами в глазах жует и не может проглотить куриную кожицу, а он кричит на нее, заставляет и чуть ли не кулаками машет. Потом он сам попробовал жевать эту кожицу и проглотить: его чуть не вырвало. С тех пор он никогда больше не заставлять ее есть.
" Как все повторяется, - невесело подумал дед, - я заставлял есть Лену, а она заставляет есть Наташу. С кем поведешься, от того и наберешься. Ведь это я виноват в том, что внучку есть заставляют. Надо будет поговорить с ними, - решил он, - моя вина"
- Так, с этим все понятно, - сказал он вслух, - разберемся, а теперь расскажи мне, как тебе вообще тут живется?
- Хорошо.
- А почему так невесело говоришь?
Наташа замялась немного. Внутри неё шла какая-то борьба.
" Говорить или не говорить, - думала Наташа про себя, - если ему скажу, он все маме передаст". Она поколебалась еще секунду. "Скажу, - решила она , - ведь кроме деда, мне не с кем поделиться. А если маме скажет, то это может даже к лучшему".
- Понимаешь, дедушка, мне иногда из этого дома убежать хочется.
Дед внутренне похолодел и с трудом сдержался, чтобы не подать вида.
- Как это сбежать? Почему? Куда сбежать? Ну, расскажи все толком, по порядку.
И Наташа поведала ему, что папа и мама все время на нее кричат и ругаются, Достается и Димке. Что они постоянно заставляют её одевать то, что они хотят, есть заставляют, дают задания убрать комнату, постирать, уроки дополнительные сделать по немецкому, вещи разбросанные собирать, а потом все проверяют. "Если я что-то не успеваю сделать - на улицу не пускают, телек не дают смотреть. Притом все время не говорят, а кричат, а папа даже пощечины дает".
- Притом самое обидное, дедушка, - продолжала она, - что сами они ничего не делают, за собой не следят, их вещи и одежда тоже по всей квартире разбросаны, но себя они не заставляют, а только с меня требуют.
Долго продолжался этот разговор деда с внучкой. Нелегкий и неожиданный он получился. Горький осадок он оставил на душе. Деду стало ясно, что мира под оливами в этой семье не будет, Наташа обозлена, её уже очень трудно повернуть назад, родительский авторитет в ее глазах рухнул, и сделали это сами родители своими собственными руками. И, судя по всему, они этого не понимают. Нельзя требовать с ребенка того, чего не делаешь сам, это несправедливо. И детская душа чувствует это и никогда с этим не смирится.
Это дед знал, когда сам был маленьким, это он видел по своим детям, это он понял и сейчас. Поезд уже ушел. Наташка еще потерпит несправедливость, пока не подрастет, а потом выйдет из-под контроля и начнет отстаивать свои права, свое человеческое достоинство, и дело закончится плохо. Долго дед об этом думал ночью, сидя один на балконе, и куря одну сигарету за другой. Сердце сжималось от предчувствия надвигающейся беды, а, главное, от безысходности: поправить уже ничего невозможно, если бы он жил здесь, тогда можно б было попробовать что-то изменить, а из Могилева письмами да телефонными разговорами ничего не изменишь, жизнь в семье будет идти своим чередом и не одна сторона не уступит, и все будет усугубляться с каждым днем, пока не наступит крах.
Дед отпустил внучку на улицу, а сам пошел забирать Димку.
Когда он пришел в группу, там никого не было. Воспитательница из другой группы вежливо объяснила ему, что дети гуляют во дворе, и показала, как туда пройти.
На дворе дед сразу заметил Димку, он стоял среди детей, а те катались по очереди на его самокате. Дед решил не мешать им и, присев на лавочку, закурил. Не успел он сделать и трех затяжек, как перед ним как из-под земли возникла воспитательница и что-то быстро и возбужденно заговорила показывая на сигарету. Дед все понял: курить здесь не полагалось. Раздосадованный на себя (мог бы и сам догадаться), он затушил сигарету.
- Извините, - сказал он воспитательнице.
Та продолжала стоять. Дед смял сигарету и положил её в карман. Она удовлетворенно кивнула головой и ушла. Смотрела, не брошу ли я окурок на землю, понял дед. Стало неловко за свой промах, и он подозвал Диму. Тот, обрадованный, тут же прибежал, не забыв прихватить самокат. Дед попросил его, чтобы он пошел и попрощался с детьми и воспитательницей, и они пошли домой .Возбужденный внук тараторил без умолку.
- Деда, мы завтра в садик не пойдем?
- Само собой, я ведь тебе обещал, что не пойдем - значит, не пойдем.
- А в какие игры мы дома играть будем?
- Придумаем.
- А в футбол будем играть?
- Обязательно! Какая же игра без футбола.
- А ещё во что?
- В теннис.
- Как это?
- Натянем на столе сетку, возьмем ракетки и будем бить по шарику. Ты мне, а я назад тебе.
- А где мы сетку и ракетки возьмем?
- Я с собой привез.
- И мячик?
- И мячик.
Димка обрадовано захлопал в ладошки. "Вот здорово! Я никогда не играл в теннис!"
- Вот и поиграем.
Димка минуту помолчал, что-то соображая: "А мороженое купим?"
- А как же! Обязательно купим.
- Тогда пошли быстрей, деда.
Димка было кинулся к тому киоску, где они вчера покупали первую порцию мороженого, но дед притормозил его.
- Не спеши, здесь мы покупать не будем.
- Почему? - лицо у Димки разочарованно вытянулось.
- Потому что здесь оно стоит дорого, а за углом дешевле.
- Как это? - не понял Димка.
- Очень просто. На те деньги, за которые я вчера в этом киоске купил тебе одну порцию, я в киоске за углом куплю тебе две.
Такая математика была Димке по душе. И он устремился к киоску за углом.
Получив обещанные две порции, он совсем успокоился, для него начиналась совсем хорошая жизнь. Он довольный и радостный шагал рядом, ел мороженое и думал: "И почему это деда раньше не приезжал, и почему он с нами не живет? Ведь квартира такая большая".
- Деда!
- Аюшки?
- А почему ты у нас не живешь? Разве тебе тут плохо?
- Не плохо, а почему ты спросил?
- С тобой мне интереснее жить, ты все время со мной.
- Но ты же не один живешь, а мама, папа, Наташа - разве не с тобой?
- Не со мной
- Как так? - Удивился дед.
- Они со мной не играют.
- Они заняты, Дима, у них дела.
- Это у мамы и папы дела, а у Наташи каникулы.
- И Наташа с тобой не играет? Да такого быть не может!
- Она играет, но очень редко, она все время на улицу убегает.
Понятно, - зато теперь я с тобою поиграю, сколько ты захочешь.
Так понемногу разговаривая, они пришли домой. Дед разогрел обед, они пообедали, и для Димки настала самая приятная минута.
- Во что будем играть?
- Конечно, в футбол! Мяч у тебя, надеюсь, есть?
- Конечно, есть! - обрадовано закричал внук и побежал в свою комнату. Он принес оттуда резиновый мячик, по размерам чуть больше мяча, которым играют в большой теннис.
- Ну что ж, мячик в самый раз, а то в комнате большим мячом и играть опасно, - сказал дед, - ещё расколотим что-нибудь, тогда мать нам задаст на орехи.
- Так, - распоряжался дед, - эта дверь будет нашими воротами, куда мы должны забивать голы. Я стану на ворота, а ты будешь мне забивать. Если не забьёшь - ты становишься на ворота. Договорились?
- Я все понял, - и Димка для убедительности кивнул головой.
- Тогда начинаем.
Дед стал в дверях, расставил нарочно пошире ноги и руки. Мяч поставил в трех шагах от "ворот".
- Ну, бей! Что же ты!.
Димка пнул мячик ногой, и он пролетел в ворота прямо между ног деда.
Тор! Тор! - закричал внук и радостно запрыгал. - Деда, я тебе тор забил.
- Вижу, - сказал дед, - по-немецки это тор, а по-русски - гол!
Мяч снова поставили перед воротами. Димка разбежался и снова пробил, но дед быстро сдвинул ноги, и мяч оказался у него, гола не было.
- Не всегда коту творог, - сказал он, - можно попой об порог.
- Теперь ты становись на ворота, - сказал дед, - а я бить буду.
Димка стал в ворота, немножко присел, расставил руки и затаил дыхание. Блестевшие от азарта глазки уставились на мячик. Дед решил посмешить его. Он размахнулся, ударил, но по мячу не попал, а в ворота полетел его тапок, который он нарочно сбросил ноги. Димка захохотал, схватился за живот и стал от смеха кататься по полу.