А самое прекрасное в Одессе - это море! Оно чувствуется во всём городе. Даже там, где до него далеко, как например, в аэропороту. Запах какой-то особый что ли. Я люблю это ожидание увидеть море. Не всякая улица ведёт к морю. Это особые улицы, их сразу узнаёшь, они ведут как бы в никуда, в небо, как бы обрываются и ничего дальше нет. И вот тут-то восторженное ожидание начинает распирать душу: вот сейчас, вот ещё пару шагов и оно распахнётся! И оно распахивается неожиданно, вдруг, огромное, бесконечное, прекрасное, каждый раз другого цвета, то с облаками вдоль горизонта, то без, то совершенно пустынное, а то и парочку кораблей увидишь далеко на горизонте. А один раз мне посчастливилось увидеть корабли, плывущие как бы между морем и облаками вдоль линии горизонта. Такая была причудливая игра цвета в то раннее, немного туманное утро, что было непонятно: по морю они плывут или по небу. Картина менялась на глазах, утренний туман быстро рассеивался, не хотелось отрывать глаз, я была рада, что мне надо было довольно далеко идти пешком, и под ноги я не смотрела.
От моря всегда не хочется отводить взгляда: разве возможно сравнить, что красивее: море при восходе солнца, гладкое, тихое, зеленовато-прозрачное, спокойное, без волн, когда видно каждую песчинку на дне - или же море при закате, когда вода делается перламутрово-розовой и непрозрачной на поверхности, но если рассекаешь её рукой, то на срезе вода прозрачно-голубая - такое восхитительное сочетание цветов, что даже моя собственная загорелая рука, которая производит это рассечение, кажется сказочно красивой. А море при луне, ночью в темноте - это ж особая история! Помню как-то я нырнула в эту красивую серебряную лунную дорожку и тут же выскочила от страха, как пробка! Вода оказалась совершенно непрозрачной и абсолютная сплошная тьма подступила к самым глазам. Вообще-то я люблю нырять, но с тех пор только днём. Что за радость: наныряться в жаркую погоду в просвечиваемой солнышком прохладной воде, а потом сидеть греться на гладком, раскалённом солнцем большом камне! Как только высохнешь и накалишься под солнышком, как сковорода - можно опять в воду, и так весь день - что может быть лучше этого?!
И даже перерыва на обед не надо делать: 'обед' приносят тебе прямо сюда, на пляжный песочек: пшёнка (варёная кукуруза) с солью, домашние пирожки с вишнями, с яблоками, с персиками, со сливами, или же с картошкой, капустой, луком и яйцами, жареные или печёные. Всё это как правило необыкновенно вкусное! Носят также эти пляжные торговцы самодельные сладости из подсолнуховых семечек и прочую вкуснятину, причём цены у них, надо сказать, просто замечательные! Иной раз даже и мороженое вдоль берега носят. А не принесут мороженого - так и самой недалеко сбегать: вон лотки и киоски плотно стоят вдоль всего пляжного побережья. Да только не до еды: трудно оторваться от общения с морем: оно то игривое, то мечтательное, то нежное и ласковое, то грубовато-шутливое. Бывает оно, конечно, и мрачным, и тоскливым, а то и сердитым, тогда уже купаться не рекомендуется, но смотреть - всё равно восторг и удовольствие. Многие выходят в плохую погоду посидеть, закутавшись в тёплое, просто чтобы подышать полезным морским воздухом.
Моя бы воля - так я никогда и не уходила бы с берега моря. Переселившись в Америку, я обнаружила дополнительные преимущества Чёрного моря: полнейшее отсутствие случаев нападения акул на купающихся. По причине сероводородного отравления воды, в Чёрном море могут жить только некрупные морские твари, в сравнительно тонком поверхностном слое воды, пригодной для живых существ. Живут в Чёрном море знаменитые Одесские бычки, до тех самых пор, пока не переселяются в не менее знаменитые консервные банки с надписью 'Бычки в томате', живут там морские коньки, похожие на шахматную фигурку коня, и примерно такого же размера, живёт смешная рыба игла, плавающая в вертикальном положении. Одну такую иглу я некогда собственноручно изловила, просто-таки схватив её рукой - и все дела, а потом высушив, долго хранила этот трофей, перевозя его из города в город. Но как говорили взрослые - два переезда равняются одному пожару, а мы пережили этих переездов - 6, так что можете сами подсчитать, какому количеству пожаров это равноценно. Достаточно, чтобы хрупкий трофей однажды погиб.
Ещё живут в Чёрном море серые крабы, бегающие боком и размахивающие клешнями. А ещё пляжники любят вылавливать мидии и есть их, поджарив на металлической пластине над простым костром. Но вот акул, к счастью, нет. Во всяком случае, на пляжах. И вода не слишком солёная. По сравнению с Мексиканским Заливом - так почти сладкая, нырять - одно удовольствие, даже если вода попадает в нос и в рот, то это только полезно, как медицинское солёное полоскание. Медики даже конкретно рекомендуют полоскание горла и носа солёной водой Чёрного моря. Глаза в этой воде не щиплет, не то, что в Мексиканском Заливе. Можно нырять без маски, и на уши не так сильно давит. Недавно я обнаружила ещё одну ныряльную забаву: нырнуть поглубже, перевернуться лицом к поверхности, тело параллельно поверхности воды, и медленно всплывать. На короткое мгновение перед выныриванием на внутренней поверхности воды я отражаюсь как в зеркале! Довольно трудно поймать этот короткий миг и рассмотреть себя в этом необычном зеркале.
В юности я обожала заплывать далеко. Мама за меня очень волновалась, но ей пришлось смириться с моей страстью. Я любила заплывать так, чтобы оглянувшись, увидеть, что люди на пляже стали размером с муравьёв. Гораздо приятнее плыть в направлении от берега, чем обратно: кажется что я одна-одинёшенька посреди этого огромного ласкового моря, и вообще, что я одна на всём белом свете и это всё вокруг меня - моё, кажется что я наедине с ним, с морем, а над нами только небо, тоже огромное и безлюдное. Море кажется одушевлённым, как огромное домашнее животное: ласковое, игривое, но иногда может и покалечить. На обратном пути тяжелее: уже накопилась усталость, волны бегут не навстречу, а догоняют и перегоняют меня, поэтому кажется, что я не продвигаюсь вперёд, а остаюсь на одном месте, да и вид приближающегося берега и людей на нём - уже не такой захватывающий до восторга, как вид безлюдного моря по пути туда, в Турцию.
Это была распространённая шутка на Одесских пляжах: 'Ну что, поплыли в Турцию? Айда, сплаваем в Турцию и обратно!' Одному пареньку эта шутка дорого стоила. Нам с подружкой было лет по 16, мы познакомились на пляже с группой парней лет по 18. Нам было весело, мы друг другу нравились. Вот один из них и предложил мне 'в Турцию и обратно'. Я согласилась. Мы поплыли, было весело, мы болтали о ерунде, заигрывая друг с другом. Я тогда ещё не знала о том, что мужчины замерзают в воде скорее чем женщины, оттого что у них нет подкожного жирового слоя. Я практически никогда в воде Чёрного моря не мёрзла, разве что в прохладную погоду в самом начале, когда только входишь в воду. Тогда да, частенько вода бывала обжигающе холодной. Однако после нескольких минут моё тело обычно привыкает и уже не чувствует холода, особенно после интенсивного плавания. В тот день вода была тёплая, и солнце жарило вовсю, градусов 40. Поэтому я удивилась, когда заметила, что пареньку наш заплыв уже не доставляет удовольствия. У меня мелькнула, было, мысль, что надо бы пощадить его мужскую гордость и самой предложить повернуть обратно. Однако эгоистическое желание наплаваться досыта победило.
Через какое-то время паренёк не выдержал и предложил повернуть назад. 'А как же Турция?' - с притворным удивлением жестоко заявила я. Он с усилием усмехнулся и поплыл дальше. Через какое-то время он снова предложил вернуться, и я снова отказалась. На третий раз бедняге пришлось забыть о мужской гордости и повернуть назад, я же беспечно поплыла дальше, не оглядываясь, 'в Турцию'. В этот раз я заплыла дальше обычного, чтобы пофорсить. Когда же я оглянулась, то даже муравьёв-людей не было видно, лишь узкая жёлтая полоска пляжа. Я повернула обратно. Волны меня перегоняли, берег, казалось, совсем не приближался, хотя я плыла изо всех сил, силы кончались. Тут мне впервые стало немного страшно. К счастью, в конце концов я успешно вернулась на свой пляж, хотя устала как никогда прежде, просто предельно! Когда я наконец вышла из воды, мне было трудно идти, так дрожали колени от усталости. Бедный парень сидел весь синий и его всё еще била дрожь, хотя к этому времени он уже как минимум полчаса провёл под палящим солнцем! Счастье наше, что оба остались в живых, слава Богу!
Больше я 'в Турцию' не плавала и таких жестоких шуток ни с кем не шутила. К тому же я услышала страшную историю, до сих пор не знаю, правда это или нет, что якобы на глубине прячутся водолазы-убийцы. Ремесло у них такое: топить пляжников, заплывших слишком далеко, прятать тело в определённом месте, а потом, когда неутешные родственники готовы любые деньги заплатить, лишь бы найти тело утопленника, эти водолазы тут как тут, готовы выполнить поисковые работы. Так они и добывают себе на пропитание. Не знаю, насколько уж это правда, но с тех пор глубоко заплывать мне стало как-то не по себе, так и видится коварный водолаз. Однако то же самое удовольствие можно получать заплывая лишь немного дальше, чем остальные. Спиной к пляжу всё равно можно фантазировать, что я одна на всём свете, и что всё это бескрайнее море и небо вокруг меня - моё!
Когда я впервые прочла в Библии, что там, на небе 'моря уже нет' - мне это было трудно понять: как же так: рай, совершенство и блаженство во всём, а самой главной красоты недостаёт? Позже я прочла в комментариях, что 'море' в Библии - это символ неспокойства, опасности, бунта. Так что наверное, там всё же будет нечто такое же великолепное, как и море, но безопасное и спокойное, как например, одно из Великих озёр, которые мне посчастливилось повидать в штате Мичиган: вид точно такой же великолепный, как и у моря, то есть другого берега не видно, а вот ведь не море, а озеро, и вода к тому же в нём не солёная, а пресная и очень-очень вкусная, так бы и выпила всё озеро!
ДЕРЕВЬЯ
О деревьях в Одессе надо сказать отдельно. В детстве я принимала их как должное, и только много позже оценила, какое это чудо: насадить и вырастить посреди степной, безлесной местности это множество высоченных, развесистых красавцев. Они стоят, как колонны, по обе стороны проезжей части улиц, и их кроны покрывают довольно высокие, 3-4-этажные старинные здания, и смыкаясь посредине, образуют кружевной арочный тоннель над пешеходной и даже проезжей частью улицы! Улицы в старой Одессе довольно широкие, и пешеходная часть, и проезжая. Поэтому оно так удивительно, что можно обойти пешком весь центр города, пройти любую из улиц из конца в конец, и при этом практически всё время находиться в тени! А это очень существенно: лето в Одессе ой какое жаркое! Бывает и до 50 градусов жары. А в тени это незаметно. Зато когда стоишь на открытом солнце ждёшь, например, автобуса где-нибудь в Тюмени, то даже и в 30 градусов можно получить солнечный удар, хотя это вроде бы и Сибирь, там от мороза страдать положено, а не от жары.
Деревья в Одессе не только обеспечивают кружевную тень, они ещё и очень хороши собой. Возьмём катальпы: даже кора на широченных стволах необыкновенно красива, своего рода двухцветный орнамент, этакие художественные разводы молочно-белого и серебристо-серого. Листья огромные, широкие, в форме сердечка, из двух-трёх таких листов, наверное, можно и шляпу от солнца смастерить. Семена на катальпах свисают в длинных узких стручках, похожих на импортные зелёные бобы в консервах, только раз в 8-10 крупнее. Весной они цветут очень красивыми свечками, похожими на нарядные, свадебные свечки каштанового дерева, но только к белому цвету там добавлено больше коричневато-вишнёвого, и сами цветки на 'свечке' крупнее и другой, более изысканной формы.
Каштаны в Одессе тоже хороши необыкновенно: высоченные, тенистые, огромный лист похож на растопыренную пятерню, только каждый 'палец' узорно вырезан по краям и сложен мелким 'гофре'. Весной каштаны великолепны: множество огромных белых цветущих 'свечек', которые также похожи на новогодние ёлки, только они не зелёные, а белые и кружевные, поэтому ещё и свадебные ассоциации напрашиваются. Восхитительная красота! Потом цветы опадают и появляются маленькие зелёные каштанчики: мягкие шарики, покрытые мягкими же колючками, как ёжики или кактусы. Много их опадает, недозрев, под порывами ветра. И я помню, что для нас, детсадовской ребятни, это было самое любимое занятие: во время прогулок по Соборному садику собирать эти каштанчики, а также спички, разбросанные везде в изобилии взрослыми дядями, курильщиками. И вот натыкая эти каштанчики на спички, и соединяя их друг с другом, мы мастерили то ёжиков, то человечков, то машины или автобусы или домики. Получалось как на картинке в учебнике физики об атомной структуре вещества.
К концу лета маленькие каштанчики подрастают, твердеют, оставаясь по-прежнему зелёными и колючими, и достигают размера крупного грецкого ореха. В это время они тоже падают на землю, но тогда их ценность для ребятишек не в том, чтобы из них мастерить человечков, для этого они теперь непригодны, а в том, чтобы расколупать внутри зелёного каштана сокровище: твёрдый, гладкий, как камешек на берегу моря, полированный, благороднейшего цвета красного дерева каштан со светлой меткой с одной стороны. Его очень приятно зажать в кулаке, поглаживая эту полированную поверхность. Зелёная колючая кожура к этому времени уже готова к тому, чтобы лопнуть, так что иногда и расковыривать не надо: или находишь на земле каштан с уже лопнувшей кожурой, которую лишь осталось снять с него, как пальто, а то и повезёт найти уже готовенький полированный каштанчик, выскользнувший из скорлупы.
Много в Одессе клёнов и платанов. Листья платанов по форме похожи на кленовые, а по размеру - на листья катальпы. У платанов кора ствола такая же красивая и расписная, как у катальп. Их семена свисают как крупные шарообразные серьги на длинной подвязке, по три-четыре шарика в связке. 'Шарики' мягкие и густо покрыты длинными мягкими же колючками. Самое красивое время года для клёна и платана - осень! Огромное множество листьев, крупных и помельче, самого разного цвета: от тёмно-зелёного до зеленовато жёлтого, от золотого жёлтого до ярко-красного и тёмно-фиолетового, всё это великолепие вдруг опадает на землю! И ты бредёшь по аллее, погружаясь в них по щиколотку, и каждый из них, без исключения, просится в коллекцию, в гербарий какой-нибудь или просто в букет, ведь каждый из них прекрасен, как шедевр живописи! Хотя дети не так уж много понимают в красоте природы, я помню, что всё же любила эти осенние прогулки, этот шорох листьев под ногами, помню, что как ни старалась я собирать лишь самые красивые, всё же букет из листьев в конце концов не помещался в кулаке, и я бросала его и начинала всё сначала...
И всё же главное дерево в Одессе - не платан и не клён, и даже не дуб, хотя их там тоже много и они великолепны. Всё же самое главное дерево Одессы - это белая акация! Да-да-да! Где-нибудь в Тюмени мы думаем, что акация - это куст, а не дерево, что акация жёлтая, а не белая, и что она вообще ничего особенного. Но белая акация в Одессе, отличительный знак этого города - это огромное тенистое дерево, листья его такой же формы, как и у кустов жёлтой акации, только намного крупнее, а самое главное - это его цветы весной. Они крупные, белые и необыкновенно ароматные! Этот аромат буквально заполняет город во время цветения! За 35 лет с тех пор, как мы переселились из Одессы, я нигде и никогда больше такого не испытывала: чтобы весь город несколько недель буквально купался в божественной амброзии. Цветы белой акации не только ароматны, но и сладки на вкус. Во всяком случае, мы в детстве очень любили их есть, тайком от взрослых, потому что конечно же взрослые скажут: нельзя, несъедобно.
Если уж говорить о съедобной части Одесских деревьев - то это шелковица и дикие абрикосы. Остальные замечательные фрукты растут в садах, а эти - прямо на улицах, ничьи, подходи и объедай сладкие плоды. Опять же, взрослые скажут: испачкаешься, и сами ни за что с шелковицы немытые ягоды есть не будут. В этом они правы: не только испачкаешься, а ещё и неделю будешь отмывать эти как бы чернильные пятна. Но зато удовольствие же! К тому же шелковица бывает и белая, и розовая, та пачкает меньше. Дикие абрикосы почти не уступают по вкусу садовым, только они размером помельче. А в детстве всё вкусно кажется, я даже не помню, чтобы я замечала разницу во вкусе. Говорят, что в голодные послевоенные годы эти дикие абрикосы для многих одесситов были существенной частью рациона.
УЛИЦЫ
Улицы моего детства чаще всего имели двойное название: одно то, что на табличке, а другое то, что в употреблении. Название на табличках никто не употреблял, и порой многие даже и не знали настоящего, официального названия улицы. Так например, на углу нашего Советского переулка, где мы жили, была табличка с надписью 'переулок Маланова'. Но почему-то никто его так не называл, и на конвертах адрес писали: 'Советский переулок'. Следующую улицу, параллельную нашему переулку, все называли Торговой, однако на ней везде красовались таблички: 'улица Красной Гвардии'. Улицу за Соборным садиком все называли Преображенской, хотя её официальное название было 'Советской Армии'. Да и сам Соборный садик, кажется имел какое-то другое официальное название, но его никто не знал, так как табличек с названием там не было. Соборный и соборный, мне и в голову не приходило спросить, почему соборный. И вот лишь недавно, когда я в отпуск приехала в Одессу отдыхать и прошлась по знакомым улицам, я увидела, что наш Соборный садик весь раскопали и разрыли, и я с большим интересом прочитала на табличке, что здесь ведётся реставрация Преображенского собора, который в своё время большевики сравняли с землёй. И правда, в вырытых 'окопах' можно было увидеть останки фундамента былых стен и переходов.
После 'перестройки' улицам вернули их дореволюционные названия, и во многих случаях одесситам даже не пришлось менять свои привычки, лишь таблички заменили, на которые и раньше-то никто не смотрел. Но вот в других случаях почему-то советские названия прижились, и теперь одесситам надо привыкать к новым для них, дореволюционным названиям: как например, Дворянская (вместо привычного 'советского' Петра Великого) или Нежинская (вместо привычного 'советского' Франца Меринга). Таксистам и водителям маршруток приходится знать оба названия для каждой улицы, потому что кто-то уже переключился на новое (то есть дореволюционное) название, а кто-то никак не может перестроиться с привычного советского названия. Вот они и объявляют, например, так: 'Следующая остановка - улица Екатерининская - Карла Маркса.' В новой карте Одессы есть целая страница с длиннющим списком: мелким шрифтом перечислены старые и новые названия всех переименованных улиц и площадей. Словом, таксистам не позавидуешь.
В самом центре, вокруг Дерибасовской, улицы идут параллельно и перпендикулярно, поэтому там заблудиться трудно: если повернёшь направо, пройдёшь квартал, снова повернёшь направо и пройдёшь квартал, то чтобы очутиться на первоначальном месте, нужно лишь снова повернуть направо и пройти квартал, описав таким образом законченный прямоугольник. Однако некоторые улицы в какой-то момент начинаются искривляться и постепенно переходить в спуски. Как например, улица Ласточкина (ныне Ланжероновская), пробежав мимо знаменитого Оперного Театра, превращается в спуск Ласточкина (ныне Ланжероновский спуск). Это буквально спуски к морю, так как Одесса построена на довольно высоком морском берегу. Некоторые из спусков имеют пешеходную и проезжую часть для машин и трамваев, а некоторые - лишь пешеходные, у них посредине идут ступени, а по краям узкие тротуары. Это выглядит исключительно красиво и романтично!
А улица Торговая, например, переходит в спуск, представляющий собой очень длинную и узкую лестницу сквозь парк на склоне. Разбитые каменные ступени неровной высоты и ширины проложены неизвестно когда вдоль этого очень крутого и высокого склона, густо заросшего кустами и деревьями. Это считается парк, однако никто за ним не следит и не ухаживает. В нём безлюдно и страшно. В детстве я и не подозревала об этом спуске. Много лет спустя, в один из своих приездов в Одессу в отпуск я снимала комнату где-то далеко, на посёлке Котовского. Маршрутка долго везла меня оттуда к центру, было, естественно, жарко и не терпелось выйти наружу. Едем по малознакомой мне Приморской улице, вдруг слышу знакомое название: 'Следующая остановка улица Торговая.' Я обрадовалась и вышла. Оглядевшись, обнаружила этот спуск, в тот момент для меня - 'подъём.' Вниз по нему ещё куда ни шло. Но вверх - не только страшно, но и очень утомительно. Подниматься пришлось быстро, не посидишь не отдохнёшь, наверняка за каждым кустом по эксгибиционисту прячется. Никому не посоветую.
А некоторые спуски в Одессе - это совсем не улицы и не лестницы, а просто протоптанные тропинки сквозь заросший кустами и деревьями склон. По ним тоже желательно пробегать не останавливаясь. Некоторые улицы, хоть и не ведут к морю, но всё равно искривлены, подчиняясь этому рельефу и тяготея к спускам. Эти улицы пересекаются с другими под тупым или острым углом. Этим объясняются странные очертания дома-утюга, стоящего на таком углу. На карте это хорошо видно и понятно, а вот когда идёшь себе без всякой карты, и тебе всего-то лет 7-8, вроде рядом с домом, совсем не страшно, вот сейчас поверну в очередной раз направо и окажусь на знакомой улице - и вдруг оказываешься на улице совершенно незнакомой! Пытаешься снова повернуть направо, пройдя квартал, а там что-то ещё более незнакомое... тогда уже действительно не по себе становится!
Один раз в детстве я потерялась. Мне было наверное года 4-5, мы с мамой шли по улице Преображенской, когда она вдруг изчезла в толпе. Эта улица рядом с хорошо знакомым мне Соборным садиком, где наш детсад гулял каждый день, и мне казалось, что я весь этот садик знаю досконально, а от него и дорогу домой знаю, так как вот уже несколько лет хожу туда каждый день в детсад и обратно. Но вот где-то сделала неверный поворот, а может быть просто испугалась и заплакала. Помню, вокруг меня взволнованная толпа: 'Ребёнок потерялся! Чей ребёнок?!' Люди просят меня описать мою маму, а я ничего им не могу предложить, кроме: 'красивая такая, с белым шарфиком', люди спрашивают меня мой адрес, а я не знаю ещё слова 'адрес', зато я знаю, где я живу: 'Советский переулок 12 квартира 4". Вот какой-то дяденька-доброволец ведёт меня домой, а навстречу нам бежит взволнованная мама, уже без белого шарфика, она уже дома побывала, в поисках меня.
Мне с тех пор иногда снится, что вот я иду по знакомой улице, и знаю, что должно быть за поворотом, однако за поворотом этого не оказывается. И опять жутко, как тогда в детстве. Проснусь, бывало, пытаюсь вспомнить, как же пройти из пункта А в пункт Б? По каким улицам? Где поворачивать? А так как из Одессы мы переехали давно, когда мне было всего 15, то многие маршруты забылись, и я мучилась и не могла вспомнить. Подобные сны снились мне снова и снова. И обязательно в этих снах присутствовали спуски, а не просто улицы, а также остро-тупоугольные перекрёстки. В мой последний приезд в Одессу я нарочно прошла всеми теми улицами, изучила их расположение по карте, так что, как говорится, с закрытыми глазами могла представить себе: как пройти, например, от нашего дома до самого пляжа Ланжерон, или до парка Победы. После этого вот уже 5 лет таких снов не вижу.
В этот последний приезд я задалась целью обойти всю старую Одессу пешком. Всю не всю, но обошла я много, в детстве меня бы так надолго не отпустили из дома. Сделала одно замечательное открытие: что если от нашего дома пройти по улице Торговой вниз немного дальше, чем я обычно ходила, то открывается вид на море! В том месте начинается уже упомянутый ранее спуск, но он ведёт не к морю, а на улицу Приморскую, идущую вдоль порта. Однако если не купаться, а просто полюбоваться на море, то я могла бы это делать каждый день, минут наверное, 10-15 вниз по Торговой спокойным шагом.
До ближайшего пляжа, Ланжерона, от нашего бывшего дома пешком где-то час. В детстве мне говорили, что я устану, и мы всегда ездили на пляж на трамвае за 3 копейки или троллейбусе за 4 копейки. Однако это отнюдь не легче: помню утомительное ожидание трамвая, огромные потные толпы народу, давка, душно, а дома - никаких удобств, душа, например, (коммуналку нашу я уже вам описала). Поэтому можно поверить, если я скажу, что мы обожали по пути домой с пляжа попасть под проливной дождь! Летние дожди в Одессе тёплые, после дождя - опять солнышко и жара, лужи на асфальте чистые. Какое удовольствие после того как нажаришься за день на пляже, после поездки в трамвае, где со всех сторон тебя сжимали чужие горячие, потные и дурно пахнущие тела, после всего этого вырваться на улицу и бежать по тёплым лужам под дождём, визжа и хохоча от радости! Потом я попробовала повторить это удовольствие в Оренбурге - так не только ноги безобразно глиной заляпала, но даже за ушами, помнится, находила прилипшие комки грязи. Да, в других городах побегать по тёплым лужам мне больше не довелось.
А ещё есть в Одессе Большой и Малый Фонтан. Это дачные посёлки (станции) вдоль морского побережья. Когда-то их связывала между собой железно-дорожная ветка, оттуда и осталось название 'станции': 1-я станция Большого Фонтана, 2-я станция Большого Фонтана и т.д. Всего их 16, а следующая называется 'Дача Ковалевского'. Сейчас железной дороги там нет, а есть трамвайная линия. Остановки трамвая так и называются: '5-я станция Большого Фонтана', '7-я станция' и т.п. Во времена моего детства трамваем можно было доехать лишь до 16-й станции, а уже оттуда другой трамвай ходил до Дачи Ковалевского. Это считалось ужасно далеко. Трамвай шёл медленно, останавливался часто, так что не меньше часа от 1-й до 16 станции.
Кроме трамвая в те восхитительные времена станции Фонтана связывал ещё и другой вид транспорта, тоже медленный, однако гораздо более приятный, чем трамвай: катер! Можно было сесть на катер у пляжа Ланжерон, и с ветерком доехать почти до любой станции. Катер останавливался не у каждой, а лишь у самых крупных станций. Но нам было всё равно, так как дачи у нас не было, билет на катер был дешёвым: 15 копеек, а любой пляж на любой из станций Большого Фонтана был менее людным, чем Ланжерон, на котором, чтобы занять себе местечко на песке и расстелить своё покрывалко, нужно было приходить с утра пораньше. К середине дня Ланжерон так густо покрывался телами загорающих, что трудно бывало отыскать между ними тропинку, чтобы добраться до воды и ни на кого не наступить. На станциях - другое дело! Людей там меньше, волны выше, потому что нет волнорезов как на городских пляжах. Да и любопытно: каждая станция - как маленький городок: свои магазинчики, кафе, свои развлечения и т.п. Можно было на том же катере прокатиться и в другую сторону от Ланжерона, в Лузановку, где дно не так круто уходит вглубь, как на других пляжах, и вода там всегда была чище, чем на городских пляжах или на Фонтане.
К сожалению, со временем волны разбили старенькие деревянные причалы, а на ремонт ни у советской власти денег не было, ни тем более после отделения Украины властям было не того. Так что теперь катер ходит лишь от Морского вокзала, причём он чисто прогулочный, походит вдоль берега туда-сюда и возвращается через час на то же место. Насколько же лучше это было тогда: и прогулочное удовольствие получаешь, и перемещаешься из пункта А в пункт Б! Я рада сейчас, что в подростковом возрасте у меня хватило времени и любопытства, чтобы исследовать большую часть станций Большого Фонтана. На Даче Ковалевского была дача маминой подруги, так что мы побывали и там. А вот Малого Фонтана я практически не видела, а жаль.
Улицы Одессы характерны ещё своими проходными дворами. Улица представляет собой ряд домов, стоящих впритык друг к другу, как один длинный дом. На одном квартале, то есть между двумя параллельными улицами, много домов, с отдельными номерами и отдельными подъездами. Подъезд представляет собой как бы тоннель, а за ним - открытый двор, огороженный домами со всех сторон. Это как правило. Но бывают и исключения, когда с противоположной стороны двора есть ещё и другой подъезд, который выходит на другую, параллельную улицу. Иногда этот другой подъезд 'замаскирован' дверью. И можно подумать, что за этой дверью всего лишь вестибюль и лестница на верхние этажи, как за любой другой дверью. Так оно чаще всего и оказывается, если не знаешь. Но если знаешь определённые дворы и подъезды, то направляешься смело к этой двери, а за ней не только вестибюль и лестница, но и дверь с противоположной стороны вестибюля.
Жильцы этого не любят, они часто заколачивают досками эту вторую дверь, поэтому частенько можно обнаружить, что двор некогда проходной стал непроходным. Особенно ценно это знание, когда играешь в 'казаки-разбойники', убегаешь от 'врага' и прячешься во дворах. Когда двор непроходной, не очень-то спрячешься: если заметят, в какой подъезд ты забежала, то можно ещё попробовать взбежать на самый верхний этаж, но если и там тебя найдут - приходится сдаваться, так как незнакомые жильцы не потерпят шума и драки. Но если знаешь проходные дворы - тут уже ого-го сколько места для манёвра. Можно например, забежать в известный проходной двор и сделать вид, что хочешь выбежать на противоположную улицу, а потом вдруг метнуться в сторону и спрятаться под лестницей, и наблюдать оттуда, как запыхавшиеся 'разбойники' пробегают мимо тебя. Тут надо немедля бежать обратно: когда они обнаружат, что тебя нет на противоположной улице, ты уже будешь далеко! А ещё лучше, если знать такой проходной двор, которого никто из 'разбойников' не знает. Помню этот восторг открытия, часто случайного: думаешь уже: 'Всё! Попалась!' а потом вдруг видишь с противоположной стороны тёмного вестибюля дверь на другую сторону - вот радости-то!
Сложность тут ещё в том, что если встретится во дворе кто-то из взрослых, а это бывает часто, почти всегда, так как во дворе колонка с водой, да и просто так бабушки любят вынести стул и посидеть на солнышке - то эти взрослые очень не любят, чтобы ребятишки носились шумными ордами сквозь их дворы. Поэтому во дворе надо делать вид, что пришла в гости или по делу, или что ты вообще тут живёшь. Очень романтическое чувство чего-то загадочного и таинственного, чувство приключения осталось у меня от Одесских проходных дворов, причём на всю жизнь! Вполне допускаю, что у тех, кто жил в этих дворах, воспоминания отнюдь не такие радужные. Ну так и что с того, как говорят в Одессе. У каждого своя жизнь и своё восприятие одних и тех же мест и событий.
Что ещё я полюбила в Одессе - это что там мало что меняется. Приезжаю я, например, в Свердловск, через несколько лет после того, как пять лет отучилась там в университете - и не узнаю города: этот трамвай уже не ходит по прежнему маршруту, а здесь уже ходит совсем другой трамвай, а здесь - и вовсе трамвайную линию снесли и улицу расширили - не узнать! Подхожу к своему университету - батюшки! целую улицу снесли! Как будто это всё мне во сне приснилось, а не на самом деле я пять лет ездила вдоль этой улицы каждый день на занятия и обратно! Как будто я в какой-то другой город приехала!
В Одессе же меня поразило, что там всё остаётся на своих местах. Не буду настаивать, что это абсолютно хорошо, кому-то может быть, больше по душе изменения, тем более к лучшему. Но вот меня это тронуло до слёз, что там как будто время остановилось, как будто не прошло 35-40 лет, как будто моё детство так и осталось там нетронутым. Иду, например, по улице Подбельского и думаю мечтательно: 'А когда-то здесь была детская поликлиника', и конечно же я не рассчитываю её снова увидеть, ведь 35 лет прошло! Подхожу, а она тут как тут, и даже табличка на месте: 'Детская поликлиника'. Или иду по ул. Толстого и что-то такое смутно вспоминается, кажется, здесь была детская библиотека. Не моя, не та, в которой я была записана. Подхожу - вот она табличка: 'Детская библиотека'! Столько радости это мне доставило - не передать!
ДЕРИБАСОВСКАЯ
А уж эта улица заслуживает отдельной главы! Как Арбат в Москве, или Невский в Санкт-Петербурге, эта улица - сердце Одессы. Другие улицы не менее красивы, но кто не побывал на Дерибасовской, пусть не говорит, что побывал в Одессе. Для меня она начиналась с конца, с Соборного Сада. Потому что именно в этом направлении нужно было идти из нашего дома: пересекаем Соборную площадь, потом Соборный Сад, улицу Преображенскую и выходим к большому Гастроному справа и магазину 'Радуга' слева. И то и другое находится в зданиях красоты необыкновенной, как и все здания в Одессе.
В этом Гастрономе, наверное, как в Московском Елисеевском: не только очень красиво и старинно, но и всё есть! Во всяком случае, так мне казалось во время моего детства. Туда мы ходили за покупками перед большими праздниками. Поэтому я помню лишь праздничную еду: торт 'Киевский', с кусочками 'бизе' среди невероятно вкусных слоёв - лучше него может быть только разве что торт 'Одесский', который только что изобрели в те годы, и который представляет собой в общем-то тот же 'Киевский,' но с дополнительными слоями ещё какой-то небесной амброзии. Помню крупные чёрные маслины на развес - я полюбила их лишь намного позже, потому что впервые я их попробовала, когда взрослые сказали мне, что это маленькие сливки, а сливы я очень любила. Это жестокое разочарование солёной 'сливкой' отвратило меня от маслин на многие годы. В этом же Гастрономе взрослые покупали Мускатное шампанское, пить его мне не давали, но немножко попробовать давали, и я до сих пор помню этот чудесный запах и вкус. Только потом я узнала, что и виноград с этим же запахом и вкусом называется 'мускатным'.
В этом Гастрономе, даже если ничего и не купишь, то просто приятно пройтись и выйти с другой стороны уже на Дерибасовскую. Кондитерский отдел здесь замечательный, но всё же конфеты здесь покупать не советую, потому что ниже по Дерибасовской есть по меньшей мере два специализированных кондитерских магазина, оба исключительно хорошие. Если купите, что вам понравилось в Гастрономе, то после 'Золотого Ключика' вы уже не в силах будете съесть всё купленное, если деньги для вас не проблема, а если проблема - то лучше ничего не покупать, пока не обойдёте по меньшей мере эти два кондитерских магазина, только тогда вы сможете сделать наилучший выбор, исходя из возможностей своего кошелька. Раз уж речь зашла о сладостях, то не могу умолчать и о лучших в мире Одесских пирожных. Не верите - проверьте в специализированном кафе-магазинчике на улице Карла Маркса (ныне Екатерининской) недалеко от памятника Потёмкинцам. Советую не покупать по 2 штуки, какими бы красивыми они ни были. Купите лучше по одному, но всех разновидностей. Разновидностей так много, что за один раз всё перепробовать не удастся. Попробуйте хотя бы половину, а в следующий раз - по одному всех остальных разновидностей. Да и тогда не сможете выбрать, какое же самое наилучшее!
Однако продолжим нашу прогулку по Дерибасовской. Если вы зашли в дверь Гастронома на углу Преображенской и Дерибасовской и пройдя Гастроном вдоль, вышли с другой стороны на Дерибасовскую, то следующим на этой же стороне будет универмаг 'Пассаж', архитектурная красота которого с избытком затмевает привлекательность товаров. К тому же, в те доперестроечные времена не было в магазинах таких промтоваров, на которые можно было бы полюбоваться (за исключением, возможно, Московского ГУМа), так что я не помню, чтобы мы ходили в 'Пассаж' за покупками, но гулять туда ходили часто. Промтовары одесситы покупали в основном у моряков загранплавания, их родственников и знакомых, как тогда это называли: 'с рук.' Это было нелегально, однако милиция смотрела на это сквозь пальцы.
'Пассаж' построен наподобие ГУМа или американских торговых центров типа 'молл': как бы крытая улица со стеклянным потолком, скамейками и деревьями посредине и множеством магазинчиков по обеим сторонам. В магазинчики можно было и не заходить, там ничего интересного (может быть, сейчас что-то появилось?) Но сама 'улица' - прекрасна: здания украшены лепниной и изысканными скульптурами, зеркалами в фигурных золочёных рамах, так что есть на что поглядеть, никаких магазинов не надо!
'Пассаж' буквально означает 'переход'. С одной стороны он выходит на Преображенскую, а с другой - на Дерибасовскую. Выходим на Дерибасовскую, мы не дошли ещё до конца даже первого квартала, а уже сильно отвлекаемся на левую сторону: и туда хочется, и от правой стороны оторваться трудно. С левой стороны мы пропустили магазин 'Радуга' - там ювелирные изделия, дорогие и дешёвые, на всякий вкус, но туда можно зайти и на обратном пути, а если и не останется времени, то немного потеряешь. Что мы, ювелирных изделий что ли не видели? Они везде одинаковы. А вот Городской садик, следующий по левой стороне за 'Радугой', это уже нечто неповторимое, чего пропустить никак нельзя. В наши дни уже с бывшей проезжей части вас начинают завлекать фотографы и художники, и всякие там Микки Маусы в костюмах. Ну как не сфотографироваться на Дерибасовской? Тем более с какой-нибудь там обезьянкой на руках или с толстенной змеюкой или с ещё каким-нибудь экзотическим животным? А денег нет - просто так остановишься поглазеть, как эта диковинная полу-кошка полу-белка полу-муравьед похаживает лениво, задрав кверху длиннющий хвост с элегантно загнутым кончиком.
А через дорогу - Городской Сад с двумя большими каменными львами, зеленоватого от старости цвета, они сидят на высоких постаментах лицом (мордой) друг к другу, лев с огромной гривой и львица царственной осанки со львятами. Они как бы охраняют Сад с двух сторон и одновременно приглашают вас войти. В Саду есть беседка для оркестра. Не знаю, как сейчас, а в детстве я помню, как там играл духовой оркестр и даже некоторые взрослые танцевали вальсы. Дальше, в глубине Сада - Зелёный театр. Там был когда-то летний кинотеатр, но сцену использовали и для театральных постановок и для самых первых КВНов в начале 60-х годов. Моя мама видела там выступления впоследствии знаменитых Одесских команд, в том числе молодых тогда ещё студентов Одесского Политеха Каца и Ильченко и других знаменитых одесситов, которые сделали себе потом прекрасные карьеры: кто на Украине, кто в России, кто в Израиле, кто в Америке. Я, к сожалению, видела те КВНы лишь по телевизору, но благодаря детской впечатлительности до сих пор помню некоторые шутки. КВН тогда был поистине 'властитель дум'.
Городской Сад тянется вдоль Дерибасовской, и эта его сторона открыта, не огорожена, то есть можно сидеть в Саду на скамеечке лицом к Дерибасовской и быть одновременно частью и Сада и улицы. Та аллея в Городском Саду, что идёт вдоль Зелёного театра - моя самая любимая. Она густо с двух сторон обсажена высоченными и очень тенистыми деревьями, смыкающимися над головой так плотно, что на этой аллее темновато даже в яркий солнечный день. Именно по этой аллее можно бродить в октябре, шурша чуть не по колено в опавших листьях необыкновенной красоты. Эта аллея выводит вас из Сада на улицу Ласточкина (ныне Ланжероновская), которая ведёт прямёхонько к знаменитому Одесскому Оперному театру (о нём нужен разговор особый!) Но сейчас мы туда не пойдём, а погуляв немного, продолжим в сторону Дерибасовской. Рядом с беседкой для оркестра огромный старинный платан с мемориальной доской: кто-то очень знаменитый, не помню кто именно, посетив Одессу в 19 веке, потрогал его своей сиятельной рукой. Чтобы обхватить ствол этого платана, наверное, нужно 3-4 взрослых.
Пройдя мимо исторического платана, в конце Сада увидим ещё один кинотеатр, имени Маяковского (ныне Уточкина), довольно необычного вида, с наружной лестницей сбоку, ведущей в зрительный зал. Вот тут надо поскорее переходить обратно на правую сторону, так как в конце первого квартала на углу находится кондитерский магазин 'Золотой Ключик', а в нём - совершенно потрясающие изделия Одесской фабрики им. Розы Люксембург. Сейчас фабрику, кажется, переименовали, но изделия по-прежнему восхитительные. Не хочу даже их описывать, только расстраиваться - я на другом краю света, в Одессу неизвестно попаду ли когда-нибудь, а здесь в Америке сладости ну ни в какое сравнение не идут с изделиями фабрики Розы Люксембург. Вот на что хотите поспорю! Следующий кондитерский будет на той же стороне, примерно через квартал или два, так что пока не переходите на левую сторону, но поглядеть на неё можно и нужно. С противоположной стороны легче здания разглядывать: не так высоко надо голову задирать.
Ну а там чего только не увидите: и атланты и кариатиды, и рельефы и барельефы, жаль, что я всех терминов не знаю. Но я полюбила разглядывать эти каменные лица. Некоторые - пухлощёкие ангелочки, некоторые - мифические чудовища с разинутыми от ужаса ртами и выпученными глазами, но чаще всего обыкновенные люди, в благородном античном стиле: кудрявые, мускулистые мужчины, фигуристые полуобнажённые женщины со спокойным взглядом и выражением собственного достоинства на лице. Как-то раз я задалась целью рассмотреть выражения лиц у атлантов, подпирающих балконы. Ну какое может у них быть выражение лица? Подумайте сами. Тяжело ведь: балкон там или колонна у тебя на плечах. Многие так и выглядят: усталые до изнеможения, печальные и обречённые. На некоторых можно видеть и страшное физическое напряжение. Их жалко! Бедняги ведь даже отлучиться на минутку не могут. Но нашла я также и много удивительного. Внизу улицы Гоголя, например, карниз подпирают 4 огромные фигуры в полный рост, размером примерно в 3-4 человеческих роста. Стала их разглядывать и вдруг с удивлением обнаружила, что они никакие не греческие кудрявые красавцы, а усатые гайдамаки! На вид немного крестьяне, немного путешественники, стоят свободно, не напрягаясь, тяжеленный карниз им нипочём, выражение лиц такое, будто они притворяются, что поддерживают карниз, а сами еле сдерживаются от смеха. Все четыре непохожие друг на друга, с очень своеобразными чертами лица. Явно, что скульптор в этот раз решить нарушить классический канон и взял, наверное, четырёх прохожих, или может быть, нанял рабочих из морского порта, чтобы ему позировали. Очень весёлые атланты у него получились (только они это скрывают). Там же на улице Гоголя есть атланты, которые согнувшись пополам, несут на своей спине огромный каменный земной шар. Вся эта исключительно красивая композиция вписана в угол дома, так что ею можно любоваться с обеих улиц, пересекающих друг друга.
Видела я и ещё более удивительное явление: кариатиды как бы наоборот. Две женские фигуры по бокам балкона, как бы выступающие из стены, но не полностью, а лишь до уровня бёдер, стоят себе расправив плечи, с гордо поднятой головой, одной рукой подбоченившись, другой поддерживают колонну у себя над головой, а во взгляде - весёлый вызов: 'А что такого? Ни капельки не тяжело!' Приглядишься, батюшки! Колонна-то с поднятой рукой даже не соприкасаются! Колонны сами по себе, а они, кариатиды, лишь вид делают, что их поддерживают! Да ещё над нами посмеиваются: а что, мол, такого! Я долго стояла поражённая этим видом. Сколько раз в детстве и юности проходила я мимо этого балкона, и ни разу не обратила на это внимания, и лишь теперь, пару лет назад, приехав на месяц в отпуск, наконец, заметила. А сколько я ещё чего не заметила!
Так что проходя медленно по Дерибасовской, не поленитесь позадирать голову и поразглядывать все эти многоразличные лица и морды (животных) и рожи (мифических чудовищ) - будет потом что вспомнить. А то ведь легко и отвлечься на многочисленные магазины и магазинчики, киоски, кафе-мороженое, художники выставляют и продают здесь свои картины - это ж только вокруг этого можно проходить весь день как в музее, предлагают нарисовать ваш портрет, музыканты играют и поют кто что, кто оперу, кто интеллектуальный городской романс (самодеятельные песни). Индейцы из Южной Америки поют свои безмятежные слегка ритмичные песни, постукивая в разные бубны и маракасы, дудя в деревянную немного посвистывающую дудочку. Их записи - мои самые любимые в разделе 'музыко-терапия', когда надо побороть депрессию, усталость и нервозность. Не торопитесь отходить от индейцев, в следующий раз их может и не быть, никто не знает, какое у них расписание. Если не застали их днём - попытайтесь вечером.
Тёмным тёплым и влажным летним одесским вечером Дерибасовская особенно хороша: выходят из своих 'укрытий' музыканты, при ярком искусственном освещении преображаются кафе-мороженые, и начинают походить на изысканные романтические рестораны под открытым небом. Несмотря на множество огней, всё равно видно звёзды и луну, тени деревьев и шорох листьев кажутся особенно романтическими. И при всём этом чувствуешь себя дома, уютно, не хочется уходить с Дерибасовской, поющей, пританцовывающей вместе с южно-американскими индейцами, смеющейся, жующей, никуда не спешащей и, похоже, совсем не опасной ночной улицы.
Может быть, это и обманчивое чувство, но именно так я всегда чувствовала себя ночью на Дерибасовской: в безопасности. Как будто эта улица - такая же часть моего дома, как стены моей комнаты и общий коридор, и коммунальная кухня, как будто она - часть меня. Помню, как-то ночевала я у подружки, её родителей дома не было, нам лет по 11-12, когда наболтались и нахихикались и насытились своими обычными девчачьими развлечениями, то вздумалось нам сбегать на Дерибасовскую за мороженым. В кафе 'Снежинка' продавали мороженое на развес. И вот со своей кастрюлькой мы отправляемся на Дерибасовскую. Темнеет в Одессе рано, летом в 9 часов вечера уже полнейшая чёрная темнота. Дерибасовская заполнена яркими огнями и гуляющими прохожими, и я вдруг осознаю, что я впервые ночью на Дерибасовской одна, без взрослых, как будто я сама уже взрослая! Меня охватывает пьянящее чувство приключения, вдобавок к и так уже восторженному состоянию после целого вечера, проведённого с любимой подружкой и её младшей сестрёнкой, а впереди ещё целая ночь вместе, страшные истории в постелях при потушенном свете, да ещё и мороженого полная кастрюлька! Мы несём её по очереди, так как примерзают руки поддерживать её снизу, а нести за ручки - тяжело и неудобно, поэтому обратно мы едем на троллейбусе. Не только мы одни без взрослых, но ещё и младшая сестрёнка с нами. И никакого чувства опасности, как будто я у себя дома просто вышла в общий коридор или на кухню. Наверное, была в Одессе преступность и тогда, и сейчас, наверное, есть. Но я благодарю Бога, что меня это не коснулось, что Одесса стала для меня в хорошем смысле этого слова, одной большой коммунальной квартирой, в которой, как в семье: хотя и 'не без урода', но в основном-то все друг друга любят и заботятся о своих.
Да разве всё опишешь?! Ведь есть ещё на Дерибасовской и знаменитый 'Гамбринус', полуподвальный пивной бар - его я описывать не берусь, пусть описывают любители пива и вяленой воблы, есть памятник маркизу Дерибасу, недавно водружённый в самом конце Дерибасовской, но это только на нашем маршруте конец, на самом деле - там начало Дерибасовской, дома номер 1, номер 2 и так далее. Этот первый квартал почему-то совсем не заполнен туристами и гуляющими. Может быть, потому, что он довольно круто взбирается вверх, а дальше уже Дерибасовская идёт по плоской поверхности. А может, потому, что здесь нет магазинов, одни жилые дома. Так от этого только интереснее! Можно сфотографироваться у подъезда с надписью 'Дерибасовская 1" рядом с каким-нибудь каменным красавцем. Маркиз Дерибас отлит в металле, размером небольшим, примерно с человеческий рост или даже чуть меньше, пьедестал у него невысокий. Замысел что ли был такой, чтобы 'ближе к народу'? Мне же больше по сердцу недоступные старинные красавцы из камня. Видела я некоторые современные богатые дачи с кариатидо-подобными скульптурами из камня - жалкое подобие! То ли художников таких больше нет, то ли богачей нежадных больше не осталось. Эти новые богачи покупают себе офисы в старом центре и 'реставрируют' их по своему вкусу: все каменные финтифлюшки долой, плоские мраморные стены, ступеньки, может быть парочка плоских колонн, массивная солидная вывеска 'Банк' и всё. За такую 'реставрацию' наказывать бы надо! Да вот нет денег у правительства, а у частных банков - есть.