Антверпен: музеи и люди

Бужор Юрий: другие произведения.

Антверпен: музеи и люди

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 6, последний от 17/04/2020. © Copyright Бужор Юрий Обновлено: 01/06/2022. 63k. Статистика. Очерк: Бельгия Иллюстрации: 94 штук. Скачать FB2
Аннотация: Неделя в Антверпене. Все только начиналось...

Занесло в Антверпен.

Понадобился, надо же, мой синхрон одним людям. Лучше бы и это, и чтобы главный музей города был открыт. А он закрыт.

Это невезение. В остальном - удача пока сопутствует. Поселен был в том же отеле, что и подопечные - Рэдиссон, хотя удовлетворился бы и пристанищем поскромнее. Английский они более или менее понимают, только сказать не могут. Это экономит мои речемозговые усилия. Как выяснилось, им я могу транслировать дайджестом, а партнёрам - да, надо напрягаться. Устаю, конечно. Как в лучшие годы не смог бы, а и не надо, как в лучшие. Вчера два часа, сегодня и завтра - ещё столько же. Плюс экскурсия, ну, это ерунда.

Я, пожалуй, продлю себе пребывание. Есть ведь и другие музеи. Пока что вот в порядке позитива, три приятных эпизода.

- Хотел вчера купить музейную карту за 40 евро. Сотрудница турбюро отговорила: сегодня такие-то и такие-то музеи бесплатные, последняя среда месяца. Я и не знал. А могла бы промолчать.

- Напротив дома-музее Рубенса в специальном небольшом павильоне получил аудиогид без всякого залога и потом отнёс туда, где взял. А мог бы убежать с ним.

- В кафешке в туалете обнаружил наполненную до краев тарелку для чаевых. И никого. Положил монету, а мог бы собрать жменю мелочи и тоже убежать. Не будем циниками. Не станем думать, что в аудиогиды вмонтирован радиосигнал для поимки злоумышленников или безнадежных склеротиков. Или что за тарелкой установлено видеонаблюдение и это такое развлечение для невидимых охранников - ловить и позорить соблазнившихся. Просто доверие.

***

Зная, что дом-музей Рубенса сегодня бесплатный, я ожидал увидеть большую очередь. Стоять в очереди не хочется. Вот, думал я, увижу - и уйду. Мало ли что бесплатно. Время дороже. Завтра приду. Вот такой я крутой. Так и напишу в фейсбуке, гордо озирая притихших френдов.

Не напишу. Не было очереди. Полторы калеки. С тяжелым сердцем пошёл бесплатно. Два часа там провёл, до закрытия. Одна-единственная группа - итальянские школьники. Тонюсенький поток.

Конец февраля. Традиционный несезон. Но дело не только в этом, а понятно в чем. Кажется, в этом году турбизнесу придётся затянуть поясок. И очень может быть, что таки туго затянуть.

Аудиогидов на русском нет. Это досадно ещё и потому, что текст начитан замечательный. Перед входом вы слышите не нудные всем известные вещи; вам предлагают представить себе, что сам хозяин каким-то чудом заявился посмотреть на свою недвижимость. Дом после его смерти не раз переходил из рук в руки, перестраивался, не так давно там даже тюрьма была. Петер Янович посетовал бы на какие-то неизбежные изменения, но в целом остался бы доволен. Передана не буква времени и пространства, в которых обретался великий человек, да это и невозможно; передан дух.

Вот портрет Елены Фоурман. Ей было 16, ему 52, когда они сочетались браком.

Давеча в Швейцарии на подъезде к Веве напомнил и сообщил, кто не знал, что там Чаплин жил со своей Уной, будучи старше её на 34 года. И слышу сзади: "Что он с ней делал?". Хотел ответить по существу, одним словом и ведь не соврал бы, но сдержался. Про семерых деток и что последний появился, когда папе 71 год был - сказал. И что замечательный был отец - сказал. И что жена в нем души не чаяла и знать никого не знала до самой своей - не его, а своей смерти. И, пока говорил, до меня доносилось сердитое сопение. А в здешнем сообществе стоило мне упоминание о ЧЧ и его жене одного расфренда и одного бана - вот так. Великая сила проекции.

Елена мужу пятерых родила.

Когда тот умер, заказала траурную одежду и обувь (да, и обувь; я не знал, что такая бывает, теперь буду знать) себе, детям и - внимание - восьмерым слугам, имевшимся в доме. Для слуг это тоже была смерть отца, надо полагать.

Он многим помогал. А отказывал кому-то? Наверняка. Противная привычка повышать голос и делать недовольное лицо, отказывая, никак не могла быть ему свойственна. Обиженных не было.

Почти не ел мяса и не пил вина. Всерьёз опасался сбить этим руку.

Тосковал по Италии, Риму. Так и не удалось вырваться. Создал у себя маленькое подобие Пантеона, туда заносились античные артефакты, а потом взял и продал все герцогу Букингемскому. Зачем? Рубенс был богат, так что вряд ли ради денег. Устал от ностальгии.

Редчайшее для творческого человека качество - не был завистлив. Соперничал с Брейгелем как художник и дружил как человек.

Рембрандт оставил после себя 44 автопортрета, Рубенс - всего 4. Рембрандту выпали по жизни тяжёлые испытания, и он, что уж там, совершал порой неблаговидные поступки. Рубенс был джентльменом во всем, и его все обожали. Количество автопортретов с этим как-то связано? Не знаю.

По-моему, Рембрандт был гений из гениев, а Рубенс "просто великий". Но это по-моему, и это неважно. Нисколько не жалею, что побывал, хотя когда-то давно и бывал, и даже пару раз экскурсии там проводил. Теперь провёл бы по-другому.

На редкость положительным героем своего времени был Питер Пауль. В этих словах так легко усмотреть иронию.

Но иронии нет.

***

Отель в Антверпене - рядом с Чайна-тауном. Буквально под моим окном тематическая арка. Я вот сейчас фото сделаю.

Сделал.

Арка неплохо смотрится со всех сторон. Гипсовые львы охраняют от сглаза.

Улица за ней и ещё одна улица - вот, собственно, и все. Китайские супермаркет, рестораны, парикмахерская. Даже буддийский храм есть. Он внутри обычного с виду здания. Я пытался проникнуть внутрь согласно объявленным часам открытия - нет, заперто. На всякий случай в виду известных событий? Очень может быть. Хотя китайская диаспора ни сном, ни духом не имеет отношения к очагу эпидемии и находится от него в 10 тысячах километров, ей болеть нельзя. Никому нежелательно, конечно, а этим ну прямо никак нельзя. Зачем подвергать толерантных аборигенов испытанию.

Кто-то знает, почему в Китае вообще вспыхнуло? У меня нехорошие мысли по этому поводу. Доказательств нет, поэтому держу при себе. Что отмороженные шастают по планете, как у себя дома, могут оказаться на любом уровне власти и выкинуть что угодно - это очевидно и без доказательств.

Я уже писал о памятнике персонажам американской писательницы Уиды (псевдоним Луизы Раме; так она в раннем детстве произносила своё имя) Нелло и Патрашу. Книгу 'The Dog of Flanders' европейцы не особенно помнят, зато в Китае она обрела фантастическую популярность. Поэтому возле трогательной композиции китайские группы неизменно тормозили и неистово фотографировали. Композиция - в самом, пожалуй, людном месте Антверпена - напротив собора.

Вчера - никого. Ни одного человека вообще. Правда, дождик накрапывал. Но все равно. Не бывало такого.

У меня была сопровождающая, та любила ввернуть что-нибудь про китайцев. Нам надо пораньше прийти на завтрак, чтобы опередить китайцев. Не отделяйтесь от группы, затеряетесь в толпе китайцев. При этом внутренне светилась от радости, что она не китаец. Не знаю, почему, может, кто замечание ей сделал, но потом поменяла 'китайцев' на 'азиатов', нечаянно включив в этот низший, по ее мнению, подотряд и немецких переселенцев из Казахстана, коих у нас бывало не менее полгруппы.

Даже не знаю, что она будет сейчас говорить.

Понимая, что белая раса уступит другим и будучи озабочен судьбой своих потомков, я в своё врем остановил выбор на китайцах - при всем уважении к другим расам, даже белой. Раз перемен не избежать, пусть уж мои праправнуки будут китайцами.

На пути реализации этого плана возникают трудности. Едва ли не производитель номер один в мире - а условия труда неважные и живут люди, по правде говоря, кое-как. Мало у них свобод, вот что. И тут ещё эта история.

Но я надежд не теряю.

***

Беглые впечатления.

Купол с прорезавшей его трубой и буквами в камне: Королевское Зоологическое общество. Труба была рассчитана на улыбку, буквы вряд ли; получилось прикольно. Взобравшийся на верхотуру верблюд над входом в зоопарк расслабляет окончательно, и монструозная будка вокзала уже не подавляет своим немеркнущим уродством, а скорее тоже веселит.

Скульптурный декор. Эволюция осветительной техники - от горящей головешки до электрической лампочки. Только это не лампочка, а, если верить путеводителю, газовая горелка.

Королевский дворец. Когда-то здесь обживался Наполеон, в числе постояльцев оказывались Александр I и прочие высокие гости. Покои во всей красе открываются только по особым случаям. Немножко все-таки пускают - в оборудованную там очень крутую кондитерскую. Осмотрел шоколадное сердце. Шляпа на фото - для масштаба. Какие-то кондитерские колбаски с недвусмысленными названиями, чтобы сразу всё было понятно.

Дверь приоткрыта, за ней таинственный мерцающий мир. Лавка древностей? Никого. Перехожу, заворожённый, из одного помещения в другое. Появляется не такая уж и древняя фея. Не прогоняет. На самом деле ателье индпошива. Ухожу не без сожаления.

Некий мурал. Автора установил, а подтекст нет. Может, и нет никакого подтекста. Классно, и всё.

Гёрл-скаутки с голыми ногами. Февраль месяц. Рубенс отвернулся. Небрежное отношение фламандских девушек к своему здоровью художнику и гражданину не по душе.

Пётр I. Рост 2 метра 50 сантиметров. То есть вполне сопоставимо - прототип тоже был за 2 метра. Москвич Франгулян отлил монарха уважительно и без пафоса.

Церковь Святого Иакова. Тут я синдром Стендаля все-таки испытал, глядя на гробницу Рубенса и картину над ней. Но об этом отдельно. В церкви полным ходом идёт реставрация. Она набирает обороты. Мне ещё повезло главное там увидеть. Показывают фильм: зачем реставрация и так далее. Главный ответственный за это дело говорит с серьезным видом: 'Я здесь работаю 40 лет, и начал понимать какие-то детали'. Очень понравились мне эти слова. Стоит запомнить.

Подарочек вчера вечером. Станция метро Opera. Выхожу из вагона и шасть было наверх, но заприметил не то панно, не то непонятно что в глубине. Не поленился, подошёл и ахнул. Долго не мог отойти. Кораблик под названием 'Антверпен' с тысячей (точно не знаю, не считал) своих граждан на борту. Каждый абсолютно индивидуален. Обнаружил девочку с рукой. В смысле, апокрифической отрубленной рукой злобного великана. Руки коротки, сказал храбрец Брабо и забросил отрубленное куда подальше. Отсюда, мол, Антверпен - hand warpen, 'бросить руку'.

Автор терракотового шедевра - Мэй Клерхаут (1939 - 2016, увы).

Еще одна рука на улице Меир. Её все фотографируют. Автор тот же, что и у головы и руки в Париже рядом с церковью Святого Юсташа - Анри де Миллер. В Антверпене, понятно, с особым умыслом. Там стоял молодой человек и втыкал в свой смартфон, делая вид, что меня не замечает. Я вежливо, жестом: отойдите на минуточку, плиз. Ни фига, стоит. Видно, что-то нехорошее ему девушка написала, а тут я в шляпе подвернулся. Ах, так. Ладно. Увековечивайся, парень. Порадуй небольшим сюжетом моих сетевых друзей.

Понял. Насупился. Ничего.

***

Забрёл в Бегинаж. Были когда-то знатные дамы, которые покинуть мирскую жизнь хотели, а обряд послушания принимать не хотели. Но это когда-то. Последняя бегинка умерла 35 лет назад. Сегодня это оазис тишины и покоя. Какие-то очень пожилые люди доживают свой век. Чудный маленький сад. Нарциссы. Мимоза проклюнулась. Вдруг слышу странные звуки. Они доносятся из старинной церкви. Открываю - мама дорогая. Чуть ли не танец живота - под экзотическую музыку и пристальным наблюдений апостолов в интреьере. Сидят человек 20, слушают и смотрят.

Тихонько уходя, вычитал в объявлении: индонезийские дела, традиционный концерт.

Разнообразен мир и тесен

От Океании до басков.

Ещё не спето пару песен.

Простите, с кем я был не ласков

***

Эх, не успел с чувством, толком, расстановкой побродить по еврейскому Антверпену. Но ощущение, кажется, поймал. Белокожие ашкеназки в париках, мальчики с пейсиками, гордые бородачи в чулочках. Такой концентрации штетля, наверное, больше уже нигде в Европе нет.

Кроме ортодоксов, есть и другие, более светской наружности; они, очевидно, менее заметны. Мне удалось увековечить красивую, в мавританском стиле, так называемую Голландскую синагогу и ещё одну - а всего их, пишут, там под 40!

Зонтики запрещены. Интересно, с каких пор? Неужели они были в иудейской древности? Но - таки нельзя, я уже погуглил. Чтобы шляпа не намокала - дождь в этих местах частый гость, и шляп не напасёшься - можно ее завернуть в целлофан. Велосипеды, самокаты и мобильные телефоны дозволяются.

От вокзала тянется железнодорожная эстакада, выстроенная несколько вычурно - получается в масть. Вдоль эстакады - алмазная улица Pelikaanstraat, она плавно переходит в Ооsterstrsat - вот там и вокруг.

Заглянул в большой книжный магазин. На английском о здешних евреях - ничего. Это непонятно. Превратились в дым больше половины.

Пообщался с продавцом на плохом идише - в смысле, его идиш был, надо полагать, хорош, а я говорил по-немецки.

Памятник, впрочем, есть. Городские власти пару лет назад единогласно проголосовали за его перенесение в более тихое место. Потому что раз в год в День памяти жертв Катастрофы там собирается много народа, и это мешает движению. Странное основание в самом, может быть, перекопанном бесконечными строительными работами городе Европе, где по многим улицам круглый год не пройти и не проехать.

Евреи заупрямились. Памятник поставлен там, откуда увозили несчастных. Вот именно на этом месте.

Власти отступили.

И ещё одно начинание не дали зарубить евреи и сочувствующие. Бронзовые таблички на тротуарах с именами увезенных. Тоже у чиновников имелись возражения. Теперь таблички есть, и список в инете имеется.

Я старался, фотографируя, никого из засады крупным планом не вытаскивать. Но проезжавший мимо ветхозаветный дед стал мне сигналить и энергично барабанить в правое стекло своего BMW. Я понял, что мне не поздоровится, если что, убежал за угол и смешался с толпой.

А что вы думаете, могли и фейс начистить. Потом уже вычитал, что имеется вполне боеспособный отряд самообороны.

Было дело, после резонансных терактов и действующую армию приходилось в город вводить. Один товарищ у меня держит курс мимо Русской православной церкви Рождества Христова. В тему, если вдуматься.

Мало, но лучше, чем ничего. Надо будет когда-нибудь ещё приехать.

***

Мы не снобы. Нам красиво. Нам нравится.

Иногда я произношу это - когда у тонкого ценителя могут появиться вопросы к вкусу и чувству меры. Например, на улице Меир в Антверпене. А у не тонкого открывается рот. Не тонкий балдеет от обрушивающейся от него красоты, под которой он понимает размах и пышность отделки.

В 1830 году сильные мира того создали себе в Европе буферную зону и назвали ее Бельгией. На трон посадили немца по рождению, француза по воспитанию и когда-то бравого русского генерала Леопольда Сакс-Кобургского. Он уберёг доверившееся ему отечество от потрясений 1848 года, даровал подданным Конституцию, а тут и уголёк, в изобилии имевшийся здесь, оказался востребован. Пионерские достижения в металлургии. Следущий Леопольд удачно подсуетился с Конго. По соотношению площади колоний и метрополии Бельгия к концу XIX века уступала только Англии.

Важничали. Метили свой благоприобретенный геополитический статус всей этой парадной эклектикой.

Я подобрел, что ли. Мне эти постройки стали почти нравиться. Раньше казались удручающе серьезными - сейчас стал замечать признаки иронии и самоиронии. Вот фасад какого-то рыбкоопа образца Серебряного века. Где-то наверху - голопузый малец с несоразмерной рыбиной. Ещё один, с детской непосредственностью выставивший пипку. Однако крылышки на шлеме четко указывают: это Меркурий - покровитель воров, путешественников и работников торговли. Над памятником Ван-Дейку мечет молнии девушка без одежды - видимо, какое-то их Бельгэнерго когда-то.

Раззолоченный снаружи и внутри универмаг Inno. Здесь в 20-х годах в качестве портье подвизался бывший церемониймейстер двора Марии Фёдоровны Романовой князь Мещерский. Его иногда узнавали соотечественники-эмигранты, когда он, cохраняя достоинство, открывал перед ними дверь.

Как награда - Ратушная площадь. Вместо ратуши, правда, гости города видят и, судя по всему, долго ещё будут видеть ее изображение. Большая реставрация. Зато дома гильдий в полном порядке. Каждый дом - песня. И тоже ведь, между нами, реставраторы приложились. Но выискивать блох не хочется. Все замечательно красиво.

В лавке собора - книга Владимира Ронина 'Прогулки по Антверпену'. Историк-профи, PhD. Живет в Антверпене.

Дорогая, собака. 20 евров. Хотя, а что вы хотите. Твёрдый переплёт, цветные фото. Купил.

Поначалу прямо до озлобления доводили уродливые бетонные фасады, притом и на парадных бульварах. Как надо не любить свой город, чтобы громоздить такое. Ещё и с мотней электропроводки у всех на виду. Потом понял, что какое-то наступление, хотя и не стремительное, на это непотребство все-таки идёт. Где-то мурал. Где-то покрасят чёрным - и уже не так противно. Где-то пустят фальшивый кирпич.

Справедливости ради, Антверпен пострадал в войну всерьёз. По нему пристрелялись и затем безостановочно лупили фау-1 и фау-2.

И, конечно, ар нуво, или, как мы говорим, модерн. Казалось, явно в проигрыше к Брюсселю, но под конец я нарыл для себя оазис, нет, целый заповедник ар нуво в некотором отдалении от центра, и упомянутый путеводитель здорово мне в этом помог.

***

Вы, в общем, знаете город. Готовы привезти туда людей, осуществить с ними пару проходов, показать и рассказать главное.

И вдруг вам попадается путеводитель, где написано, что на окраине имеются пять-шесть улиц, которые вместе представляют собой уникальный памятник архитектуры. И, чтобы освежить смысл затертого до дыр слова 'уникальный', дальше открытым текстом: 'Второго такого нет во всем мире'.

Ни много, ни мало.

Это как раз в упомянутой книге В.Ронина, купленной в славном городе Антверпене за 20 кровных евроцелковых.

Обложился своими бельгийскими файлами и бумажными книжками. Как можно было оказаться таким простофилей и просмотреть?

Простофиля, конечно, но не просмотрел. Нечего было просматривать. В том смысле, что ни слова в моих источниках. Уж на что солидный Бедекер по Бельгии, убористым шрифтом об Антверпене 20 страниц, а о названном месте - ничего. В музейно-художественных книжках - ничего. Ну, там о высоком искусстве, понятно, а не о дребедени вроде ар нуво. В так называемых золотых и синих альбомах с картинками - понятно, тоже ничего.

У меня на этот счёт одна коспирологическая теорийка имеется, а пока давайте просто съездим туда и прогуляемся.

Трамвайная остановка Brechem. Улица Cogels-Osylei. Проходим всю. Можно два раза. Я прошёл три и не жалею.

Был у них на исходе XIX века такой губернатор - барон Ози. Вместе с сестрой и зятем по фамилии Когелс он основал строительный трест. Сдавали в эксплуатацию 40-50 частных построек в год в специально отведённом месте. В результате эклектика эклектикой, а получился микрорайон со своей единой стилистикой. Вздумай кто лепить бетонное непотребство - забили бы убогого по- фламандски решительно и энергично.

Назову другие улицы, авось кому пригодится: Transvaalstraat Waterloostraat General Van Merlenstraat. Эти полностью. И частично: Dolfijnstraat Gulden Vliesstraat General Capiaumontstraat Velodroomstraat.

Ар нуво, наверное, все-таки не синоним русского термина 'модерн', а только его разновидность. В разных языках по-разному. Надо уловить суть. Все стили были опробованы; казалось: ну, что можно придумать лучше готики или барокко. До абстракционизма они тогда ещё не додумались. Комбинируй стили, да хоть и просто копируй - главное, чтобы было красиво. Сделайте мне красиво - вот художественный принцип не отдельного стиля, а целого направления в искусстве, архитектуре, дизайне.

В Антверпене получилось красиво.

Не пользы даже ради, а токмо ради удовольствия это писать стили все же перечислю:

- неороманский(-готический, - ренессанс, - барокко, -рококо, - классицизм);

- ар нуво;

- стиль староанглийских коттеджей;

- каролингский.

Ну, и надо добавлять: фламандский, итальянский и так далее.

Я было попытался разложить по стилям то, что нащелкал в этом микрорайоне. Нет, это невозможно, ведь стили могут быть микшированы в одной постройке, и таких микшированных получится больше половины альбома. Да и вряд ли это нужно. Просто представьте, что вы шагаете по улице, сплошь заставленной этими эклектическими эклерами. Без буржуйских заборов и волкодавов на побрякивающих цепях.

Кто там живёт? Не думаю, что такие уж несусветные богачи. Было воскресенье, машины все вдоль домов, но я только пару приличных 'ягуаров' приметил. Хотя не показатель, знаю. Есть и другие приметы. Похоже, какая-то недвижимость не раз переходила из рук в руки и немного дробилась. Ясно, что не бедняки.

А теорийка моя сводится к тому, что местным совершенно ни к чему толпы праздношатающихся под окнами. Вот и молчат путеводители. Кроме ронинского, за что большое ему нешуточное спасибо. Прикрывается это удобным способом: вот Рубенс - это да, ну, и Ратушная площадь, а коттеджи, мол - ну их.

Оно и к лучшему. Пытливый путешественник своё все равно обнаружит. Рестораций, магазинов со всяким барахлом - нет. А красиво. И вы теперь в курсе.

На одном крылечке - надпись LUBA. Любаша? Любовь? Мы иногда с туристами упражняемся в сочинении романтических историй. Бывает, что и классно получается.

***

Главный художественный музей Антверпена закрыт уже 10 лет. Обещали к исходу прошлого года открыть - как бы не так. Огорожено и тихо. Никто не чешется.

Со стороны тыльного фасада легендарный основатель Соединенных Штатов Нидерландов Вильгельм Оранский и его сподвижник, некогда бургомистр Антверпена, фламандскоязычный писатель Филипп ван Марникс. Оранский в свое время овладел Антверпеном, но мудро остановился. Родные по языку фламандцы не были родными по вере. Осложнять будущее с таким трудом создаваемого государства еще и религиозной войной лидер не захотел. Упомянутый Филипп сдал город испанцам.

Подробности можно опустить, но в результате уже скоро 200 лет как существует государство Бельгия со своей французско-нидерландской идентичностью. Конфессиональная принадлежность мало кого волнует, а великим собратом нынешние фламандцы вполне гордятся. Хотя вообще-то он был немец.

Есть какая-то патетика в том, что эти двое картинно расположились рядом с постыдным долгостроем. 10 лет - и конца не видно. Ни в какие ворота.

Когда эта вирусная катавасия закончится и вы соберётесь в Антверпен, гляньте, открылся ли Королевский музей изящных искусств. Если вы не особенно по музеям, тогда без проблем. Но вот даже тов. Ульянов-Ленин, на что был равнодушен к искусству, а время выкроил. Хотя всего один день пребывал, лекцию прочитал для политэмигрантов.

Немного успокоил музей ван дер Берг.

Изначально частная коллекция. Молодой человек по имени Фриц, немец по папе и фламандец по маме собирал монеты, потом переключился на пластику и живопись. Еще он разводил лошадей и цветы, переводил на фламандский немецкие баллады и был, судя по портретам, красивый мужчина. Семьей обзавестись не успел. В 43 года упал с лошади и разбился насмерть. Его мать Генритетта превратила собранное в общественное достояние. Музей был открыт в 1904 году.

Вот она, родимая! Картина, которую можно разглядывать часами. Eй-богу не преувеличиваю. Брейгель - старший, Мужицкий. Безумная Грета. По.фламандски произносится Грит, но есть традиция. Выбирайте вариант по душе. От сопоставления с известной сегодня в мире активисткой предлагаю воздержаться.

Картина куплена за 388 марок в Кельне. Это вам сообщает аудиогид от лица самого Фрица. Коллекционера можно понять. Хотелось пуститься в пляс, а приходилось морщить нос и даже немножко торговаться.

Персонификация народной легенды о безумной тётке, вздумавшей ограбить ад. Воплощение человеческого безумия. Наверное, живописец был потрясен тем, что творили в Нидерландах иконоборцы, но мы-то знаем, что это было еще не безумие, а так, разминка. То, что скучно называется антимилитаристской направленностью, подчеркнуто дурацкой каской, которую насчастная напялила на себя, и самим названием картины - Dulle Griet; так называлась известная в XVII веке сверхпушка, которую и сегодня показывают туристам в Генте.

Фантазия художника разгулялась вовсю. Притом Брейгель не морализирует, как Босх, не дистанцируется от происходящего на холсте. Отойдя от шедевра, хочется помотать головой и сбросить наваждение. Сюрреализм - самый настоящий, не смотрите на век.

Хотя и копия, но ее выполнил не кто-нибудь, Брейгель-сын. 'Перепись в Вифлееме'. Оригинал сподобился видеть в Брюсселе. Копииста выдает чересчур старательная проработка деталей, но шедевр остается шедевром. Те же 'колеса судьбы', идиотизм толпы, жаждущей выполнить предписание начальства, и таинственный свет, не то огонь очага. Те же Иосиф с пилой и прячущая младенца под одеждой Мария.

Небольшая скульптурная группа начала XIV века. Подающие Пилату воду помалкивают, но они обескуражены. Пилат никакой. Лицо есть, и его как бы нет. Мы гадаем: так задумано? Или мастер просто не успел завершить свой труд?

Всегда полезно посмотреть на соблазны, которым подвергается святой Антоний. Питер Хайс (Pieter Huys) не порывает с традицией. Хотя соблазны выглядят довольно противно. Главный соблазн (его, точнее, её, надо еще найти) у Босха белее и грцациознее.

Давид Теньерс Младший сузил круг искушений. Похоже, сейчас силы зла намерены научить святого Антония курить. Ну, и какой-то черт, явно пролетарий, читает вслух возмутительную прокламацию.

Кстати, и Босх. Восхождение на Голгофу. Обнаруживающаяся носатость не коррелирует со злом, во всяком случае, на этой картине. Иисус тоже не курнос. Передано истовое единство персонажей в их решимости совершить убийство.

Ван дер Вейден - из любимых. За то, что он иногда применял технику alla prima - письмо 'мокрым по мокрому', часто в одно касание - его иногда назыают примитивистом. Я и сам, грешным делом, так называл. Потом перестал. К примитивизму как направлению в искусстве это не имеет отношения. Великий и недостаточно оцененный мастер нидерландского возрождения, бесспорно.

Великолепный психологический портрет знатного молодого человека.

Оригинал 'Благой вести' находится в Мюнхенской пинакотеке. В Антверпене створка триптиха, почти миниатюра, помечена 'ателье Ван дер Вейдена'. Возле нее стояла группа седовласых слушателей, и гид им рассказывал что-то довольно долго. Конечно, здорово изображено, как невесомый архангел спланировал, чуть присев. Мария осознает, какая страшная ноша ложится на ее плечи, несмотря на призыв небесного эмиссара возрадоваться. Но почему так долго? Потом дошло, что это не экскурсия, а лекция, и разъясняются художественные принципы нидерландского возрождения.

Когда приток туристов в страну по той или иной причине падает, а мы с вами знаем, почему он упал сейчас, местным напоминают, что они живут в стране, где есть что посмотреть. Для своих и по большому секрету отели могут сбросить цены до упора. Мне еще попадались в церквях и музеях такие небольшие группы интеллигентного вида - думаю, учителя.

Сейчас не знаю. Я уже 6 дней дома, и все меняется. Может, и этот поток приостановлен.

На десерт вам преподносят культовую картину Фуке из закрытого музея. Культовую в смысле знаменитую, хотя я не принадлежу к ее пламенным почитателям. При том, что да, это всегда удивительно - 500 лет назад, и почти свежая декадентская манера.

Это портрет не Богородицы на самом деле, а Агнесы Сорель, возлюбленной короля Франции Карла VII. Ангелы не случайно красные - серафимы, им по чину положено. Жена короля была занята воспитанием его 14 детей и, по воспоминаниям современника, лицом могла напугать даже англичан. Англичане всегда считались парнями не робкого десятка.

Отличный небольшой музей в старинном аутентичном помещении. Есть где присесть. И фотографируй сколько влезет.

***

Переплетных дел мастер, сам француз и человек, в общем, обыкновенный, основал в Антверпене типографию. Когда он помер в 1589 году, это было самое крупное книгоиздательство в мире. Его звали Кристоф Плантен. Дело продолжил любимый зять Балтазар Моретус.

Первое, на что вы обращаете внимание в большом старинном доме - его невероятная скрипучесть. Чем-то в старину половицы смазывали, но рецепт, видимо, утерян.

Очень много раритетных книг. Самые старые в мире, сообщает путеводитель, сохранившиеся печатные прессы. Под стеклом - раскрытая Библия, напечатанная в столбик на 5 языках: понятно, на иврите, древнегреческом и латыни, но еще и на арамейском и на сирийском. Разговорник на 6 языках. Обширный список запрещенной литературы; я отыскал в нем Эразма Роттердамского и Лютера. Карты. Гравюры.

Целая индустрия когда-то. Огромный штат - от изготовителя краски до корректора и ученого филолога.

Если вы неистребимый библиофил, вам прямая дорога в этот музей.

Я был таким, потом излечился. Это очень личное. Прошел путь. Замирание сердца при виде стеллажей с книгами. Разоренные на пересылках библиотеки. Осознание, что потратил десять лет на исследование текстов, которое сегодня заняло бы максимум год. Шкафы с бумажными книгами на улицах - бери не хочу. Не говорите мне, что с бумажной книгой засыпать приятнее, это и мой последний бастион.

Так что замирания сердца в музее Плантена-Моретуса не произошло. Но и тягостного чувства не возникло. Где-то внутри эти переживания взаимно уничтожились.

А в доме Рококса понравилось.

Адриан Рококс был богач и камергер самого Карла V - хозяина Испании, Испанских Нидерландов и еше примерно четверти земной суши. Его внук Николас стал бургомистром Антверпена. Заказывал Рубенсу и щедро оплачивал из своего кармана картины для собора. От большой домашней коллекции не осталось почти ничего, но щедрые люди со средствами наполнили дом другими картинами и другой мебелью. Воссоздана эпоха и есть что посмотреть.

Сейчас, роясь в сети, нашел мадонну Рубенса, любующуюся спящим младенцем. Неужели просмотрел в интерьере? Наверное, все-таки увезли на какую-то выставку. Так что заимствую фото. Любимая жена, ещё первая, и ребенок.

Зато нашел этюд его кисти - портрет простой пожилой женщины. Она еще не заняла своего места в красиво расставленной группе людей на какой-нибудь большой картине. Великий здесь 'всего лишь' прекрасный рисовальщик и тонкий психолог.

Два увлекательных холста талантливейшего Мертина де Воса.

Корпоративный портрет членов трибунала. Они внимают богине справедливости. Музейный комментарий утверждает, что в доминантной женской фигуре, хотя бы и аллегорической, 500 лет назад публика обнаруживала вызов. Просматриваются Моисей со скрижалями на языке оригинала, Соломон и некий мудрый правитель, которому хорошенькая женская головка (Клио?) что-то воркует на ушко. Справедливо наказаны низкая социальная ответственность, узнаваемая по легкомысленному чулочку, и некто в цепях - возмутитель спокойствия, надо полагать.

На другом холсте - семь свободных искусств: Диалектика, Геометрия, Арифметика, Астрология, Музыка, Риторика и Грамматика.

В этом музее каждому выдается планшет с описанием увиденного. Навел на картину или другой какой экспонат и читай. Не надо листать и сверять. Очень удобно. Кроме того, чуть ли не единственное место, которое я могу сейчас припомнить, где электрическое освещение отрегулировано, а потолок и стены выкрашены черным. В результате бликов практически нет.

Нет худа без добра. Пока идет реконструкция церкви святого Иакова, оттуда в описываемый музей перекочевал и еще лет пять будет здесь знаменитый триптих Яна ван Хемессена (1500 - 1556) 'Страшный суд'. На левой створке нам явлены Рококс и трое его сыновей, на правой - жена родоначальника Катерина и десять дочерей. Центральная часть - эмоционально реагирующие грешники. На макушке одного из них - тонзура. Монах. Ненавязчивое напоминание о кальвинистском прошлом города.

Корнелий Матсейс не так знаменит, как отец, Квентин. Но это не умаляет достоинств совсем небольшой 'Голгофы'.

Еше один сын своего отца - Питер Брейгель младший. С оригиналом 'Пословиц' мы познакомились в Берлине, здесь удовлетворимся мастеровито исполненной сыном копией. Планшет объясняет каждую. Например, ловить угря в реке - решать сверхтрудную задачу, не суметь дотянуться до обоих хлебов - бездарно потратить свои денежки.

Великолепный Якоб Йорданс. Герои гомеровского мифа выглядят как простые деревенские парни. Ну, и девка - Аталанта, которая помогла герою завалить вепря. Теперь ей полагается голова зверя. Дядья героя пытаются этому помешать, Наш, мол, вепрь, ничего не знаем. Расстроенный таким поведением родственников герой их порешит, за что и с ним потом поступят соответственно. Важнее другое. Ученик Рубенса отрывается от канонической красивости, опускает людей с холста на землю - и заодно демонстрирует высочайшую технику кьяроскуро.

Снейдерс шокирует нас трупами животных, не хочется их здесь выкладывать. Птички не так заметны, хотя и их жалко. Или вот рыбки. С раками. Впрочем, это уже Фейт.

На переходе к Снейдерсу скульптурное изображение женщины. Звать ее Мейкен Верхуулст. Художница, как и ее муж. Увы, не подписывала свои работы и в точности их сегодня атрибутировать невозможно. Эта Мейкен - теща великого Брейгеля и, ввиду ранней смерти зятя, воспитательница его двоих детей, тоже Питера и Яна. Руку им ставила. Не знали? И я не знал, а теперь знаю.

Небольшая работа Яна - 'Переправа через Стикс'. Харон перевезет не всех. Оставшимся на берегу нечем платить. Их отчаяние не знает границ. Заодно посмотрите, как это выглядит на музейном планшете. Насколько же это прогрессивнее, чем аудиогид, который вынуждает вас и других посетителей толпиться перед шедевром. Постой в сторонке, рассмотри всё с планшета, послушай - и только после этого подходи к шедевру и любуйся.

Еще один, совсем маленький музей - бывший сиротский дом Maagdenhuis. Там тоже замечательный Йорданс - 'Приготовление к омовению Христа'. Я не справился с бликами, но центральный фрагмент запечатлеть удалось. Холст достался приюту согласно завещанию самого живописца.

Остальное - в меру любопытно. Например, людские пороки. Вашему вниманию предлагаются, к примеру, лень и любострастие. Очевидно, художник опасался изобразить их слишком привлекательными, и вышло как-то мелко. Подумаешь, подушечку подложил и прилег. Или вдовушку слегка потрогал. Но черти тут как тут.

Или вот случай из жизни папы Григория. Кто-то вздумал усомниться в реальном присутствии тела и крови Христовых во время святого причастия. Дескать, иносказание. И вот появляется Спаситель собственной персоной. Мало того. Отбыв положенное в Чистилище, Адам и Ева символически выбираются из чрева змия, с тем чтобы вернуться в Эдем.

***

В Брюгге гордятся церковью Богоматери, шпиль которой был чуть ли не самым высоким в Европе когда-то - 122 метра. Антверпен норовил во всем обставить Брюгге. Зная это, а также и то, что антверпенцы люди прижимистые, можете ли вы, никуда не заглядывая, назвать высоту колокольни собора в Антверпене?

Да. 123 метра.

Применялось иногда для разрядки. За истину не выдавалось, хотя цифры правильные. Истина же состоит в том, что не такие уж они были прижимистые. Ибо вознамерились вытянуть к небу не одну, а пять таких колоколен. Могли себе позволить. К началу XVI века город на Схельде (я выбираю вариант, соответствующий произносительной норме в сегодняшней Фландрии; если вам привычнее Шельда - на здоровье) стал торговым и финансовым центром Европы. Вы не ослышались. Самым важным и богатым городом на континенте был тогда Антверпен.

Потом в силу ряда грустных причин всё стало меняться к худшему. Страшным ударом по экономике оказалась потеря устья Шельды. Река была буквально перегорожена цепью. Затем роль цепи выполняла драконовская пошлина. Только во второй половине XIX века выкупили у голландцев право брать эту пошлину. Тут же её отменили. Об этом напоминает помпезное беломраморное нагромождение; по-честному - грязно-мраморное на сегодняшний день. Но былая мощь Антверпену будет только сниться.

Вместо пяти задуманных башен в наличии окажутся полторы.

Моё персональное невезение в этой поездке не ограничилось закрытыми на долгосрочный ремонт ратушей и главным музеем. Колокольня собора тоже в лесах. Когда еще начнут пускать наверх. А так хотелось вскарабкаться туда, откуда Петр I обозревал город и порт. Другим участником восхождения 2017 года был Абрам Петрович Ганнибал, тогда еше не генерал-аншеф, а преданный слуга, доверенное лицо Петра, его крестник и выдвиженец. Эфиоп держал в руках веревки, купленные им заранее. Они вроде как были нужны, чтобы замерить высоту колокольни. Расходы юноши были возмещены довольно щедро - червонец, 1 золотой рубль.

Прочитав об этом, я немедленно ощутил проверочный зуд. Кое-что вызвало у меня сомнения, но они рассеивались одно за другим. Червонец в смысле царская десятка одной золотой монетой - советский новояз. До 1917-го года эта монета так не называлась. При Петре действительно была отчеканена золотая монета достоинством один рубль. Он весил, понятно, раз в десять меньше серебряного и именовался червонец. Конечно, веревки стоили дешевле. Царь был щедр. Но и Абрам был не крепостной служка, а получавший зарплату ординарец. 100 рублей в год, не так мало по тем временам.

Возражение крепло только по одному поводу: зачем полез. Коронованный кораблестроитель и флотоводец-профи знал, как определить высоту объекта без того чтобы куда-то лезть с какими-то веревками. Для этого нужен гномон, в просторечии палка, и ножик, чтобы сделать зарубку. Обыкновенный карандаш тоже подойдет. Может, из спортивно-туристического интереса?

Главным образом, из интереса государственного. По какому плану застраивался город на реке, как был обнесен защитными сооружениями, где располагались причальные сооружения и верфи - все интересовало чрезвычайно. Не просить же гостеприимных хозяев, чтобы они предоставили планы и чертежи. Подзорная труба и блокнотик для заметок были под рукой, можно не сомневаться.

Я эту версию не вычитал где-то. Выдвигаю самостоятельно. Веревки, как же.

В Париже, куда вскоре переберется вся компания, Меньшиков будет зарисовывать план Версальского парка. Арап Петра Великого останется там получать офицерскую выучку и вернется в Россию в 1723 году.

Бывают, как известно, странные сближения. Уже уходя, заметил на одном из витражей имя одного из создателей - Stalins. Глянул на дату в смартфоне - нет, не 5-ое марта. 4-ое.

В соборе есть нечто, что надо увидеть непременно. Это картина Рубенса 'Снятие с креста'. 'Снятие' стоит особняком. Абсолютно новаторская работа, из тех, о которых говорят, что они определили пути развития изобразительного искусства на века. Без них оно сегодня было бы другим.

Тело теряет мягкость и гибкость, становится очень тяжелым. Под стопу с запекшейся на пальцах кровью Магдалина подставила плечо. Иоанн старается предотвратить падение. Никодим и Иосиф (не официальный отец, а состоятельный иудей, отдавший для упокоения Иисуса приготовленную для себя гробницу) с этой же целью натягивают сверху плащаницу. Но, кажется, тело все-таки упадет. Поникшая мертвая голова и вывернутая коченеющая рука - ко всему этому плохо применимо слово 'красиво'. Потом у Рубенса все будет красиво. Грациозные львы, разрывающие людей на части. Великолепные тела в красивых, картинных позах. Кажется, перед великим живописцем открылась некая бездна, иная гармония; он заглянул в нее и отшатнулся.

Створки триптиха - Сретение с дождавшимся мессии Симеоном и встреча беременных Марии и Елизаветы - прекрасны, как и еще три работы Рубенса в интерьере собора. Как всё у него.

Надгробное полотно в церкви Святого Иакова - тоже одна из самых известных картин. Слово 'плакат' совершенно дискредитировано. Семейный постер, сказали бы мы, если бы не боялись и этим что-то невольно снизить. Рука гения. Его жизненная философия. Не нарадуется младенцу вторая жена Елена Фоурмен, сама еще почти ребенок. Рядом с отцом семейства - она же через 10 лет, пополневшая, родившая пятерых. Дети могут еще появиться, и грудь обнажена. Давным-давно умерший отец. Старый Ян Рубенс уходил в мир иной непримиримым протестантом. Ангел пытается вырвать у него из рук вредоносную книгу. Любимый младшенький. Сестра и племянница. Пожилой и немного утомленный, но, будьте уверены, готовый защитить этих дорогих ему людей Святой Георгий. Он и похож и немного не похож на Рубенса. Но это он, разумеется.

Картина-реквием. Картина-загадка.

Рядом с семейным склепом Рубенса обнаруживаем часовню, посвященную Карло Борромео. Этот Карло особо почитаем в Милане, где он показал себя с самой лучшей стороны во время эпидемии чумы в XVI веке. На свои личные средства организовал доставку продовольствия. На улицах устраивал небольшие алтари, чтобы заразившиеся, не нарушая запрет выходить из дому, могли из окон наблюдать богослужение и молиться вместе со всеми. Чума не могла успокиться два с половиной года, потом отступила. Эпидемиологи знают и как-то объясняют, что в один прекрасный день люди перестают заболевать и умирать. У верующего человека свое объяснение: на небесах сочли наказание достаточным, идите и больше не грешите.

Обо всем этом напоминает нам холст Йорданса со святым, жертвами эпидемии и умиротвореными Спасителем и Богородицей. Еще он напоминает, что человечеству рано почивать на лаврах. Микробиологические арсеналы доброй матери природы неуклонно пополняются.

Эту церковь уберегли от разграбления во время Великой французской революции. Были здесь и свои желающие все отобрать и поделить. Что и проделали во всех храмах, где священники не пожелали присягать новой власти и какому-то Великому Разуму. А в церкви Святого Иакова не побрезговали, присягнули, и её оставили в покое. Старая, как мир, этическая дилемма.

На выходе обнаруживаем табличку с упоминанием о визите высокого гостя - основателя ордена иезуитов Игнацио Лойолы.

В честь него и назвали когда-то храм неподалеку, к строительству которого приступили в XVII веке. В отличие от прочих исторических церквей Антверпена, готических снаружи и барочных внутри, он изначально задумывался как барочный. Потом иезуитов прогнали и новостройку переименовали в честь святого Карло Борромео.

Лучше я не стану здесь рассказывать, какие тридцать три несчастья привели к тому, что церковь Святого Карла Борромео не может похвастать мировыми шедеврами. А были. Одно расстройство. Она красива, и это немало. Барокко на европейских северах имеет свойство тяжелеть, а ветры с дождем придают фасадам несвойственный им изначально насупленный вид. Так что, закрыть лесами и чистить? Подсовывать туристам еще один строительный объект? Пусть уж стоит как стоит. Все равно красиво и действительно напоминает Италию. А что касается интерьера, то он радует глаз во всех исторических церквях Антверпена; они к тому же внутри неожиданно огромны. Множество великолепной деревянной скульптуры, разукрашенные небольшие мадонны, золотые и серебрянные артефакты в сокровищницах.

Холст 'Возвращение из Иерусалима' обрел здесь пристанище всего пару лет назад, до этого принадлежал музею Метрополитен. Удивленный тем, что в Нью-Йорке так легко расстались с Рубенсом, копнул в источниках. Аукционная цена не разглашается, но вряд ли она была космической. Всё объясняет табличка на обороте: 'P.P. Rubens pinxit - S.Bolswert fecit'. Один нарисовал, другой сделал. Что же, фабрика работала.

Торжественно выступает мадонна. Иосиф явно подустал, возраст. Малолетний Иисус изящно переставляет ножки; такой походке учили в хороших домах. Рисунок и композиция созданы гением - возможно, это заняло у него несколько минут. Колорит поручен добросовестному работнику. Важен результат, и он отменный.

Церковь Святого Павла. К могучей готике пристроена нелепая многофигурная Голгофа. Внутри - прекрасно организованные, переходящие одно в другое пространства. Главный, так сказать, Рубенс там - 'Бичевание'. Оно тоже на выставке где-то. Вместо шедевра - фотокопия в натуральную величину. Но и ее знающий лектор использует в качестве наглядного пособия. Диагональная композиция барокко, ну да. Слушают очень внимательно.

Еще один Рубенс - нежное 'Поклонение пастухов'. В одном ряду с ним 'Несение креста' Ван Дейка и 'Распятие' Йорданса. Предмет гордости церкви - вместе сразу трое великих. Свет из готических окон лупил прямо на холсты. В результате кроваво-красное одеяние Магдалины отсвечивало белым, и хоть что делай. Посему эти три фото заимствованные, прошу прощения.

Поражает, как по-разному скорбят Богородица и Магдалина в сцене распятия. И взгляд упавшего Иисуса на холсте Ван Дейка.

В церкви святого Андрея тетраграмматон - имя Бога над алтарем на языке оригинала. Узнаваемые по крестам - перевернутому и андреевскому, в виде буквы X - первозванные братья-рыбаки. Две бывшие камеристки Марии Стюарт отмечены велеречивой эпитафией и портретом незадачливой претендентки.

Рядом с церковью - памятник литературному персонажу. Матушка Нетье - женщина из народа, главный герой романа Лоде Зиленса с запоминающимся названием - 'Мама, зачем мы живём?'. Автор был убит в 1944 году баллистической ракетой Фау-2.

Жители некогда бедного района были прихожанами церкви, которая ни снаружи, ни в богатстве отделки не уступала другим, в центре.

Мы, хотя и очень бегло, ознакомились с пятью так называемыми историческими церквями Антверпена. Для удобства списком и по-нидерландски: Собор - Onze-Lieve-Vrouwekathedraal Sint-Jacobskerk Sint-Carolus Borromeuskerk Sint-Pauluskerk Sint-Andrieskerk

У этих и других церквей разные и порой причудливые часы открытия и закрытия. Праздношатающийся зевака рискует вообще не попасть никуда. Лучше справиться в бюро информации - например, на вокзале. Ну, и в гугле есть.

В Антверпене очень много церквей. Кажется, только в Риме на единицу площади больше. Протестантские не попались ни разу, хотя есть и они, конечно. Есть большая экуменическая церковь. Экуменизм вообще приветствуется. РПЦ католики любезно предоставили целый храм. Украинские греко-католики собираются в церкви Св.Андрея. Даже для эфиопов-миафизитов нашлось место.

Что ещё хорошо - в церквях есть туалеты. В обычной, не исторической, но всё равно красивой церкви Св. Норберта - небольшой загончик для детишек. Пока папа с мамой участвуют в богослужении, ребенок может порисовать. И не только во время богослужения, можно и просто зайти с ребенком .

Дедушка с внуком. Старик приветлив, но смотрит вопросительно и с хитрецой: мол, сколько? Я показал на пальцах. Он гордо растопырил пятерню и ожидаемо получил от меня полный уважения взгляд.

***

Подходит к концу моя неделя в Антверпене. Пора закругляться.

Музей МАS. История города отражена на каких-то планшетах и в хронологических таблицах. Есть и пара экспозиций на антверпенскую тему. Но музей этим вовсе не ограничивается.

Для начала можно подняться эскалаторами на верхотуру и полюбоваться городом сверху. Не ждите потрясения. Аккуратная гавань, бывшие пакгаузы. Порт тянется за горизонт.

Адмирал и адмиральша. Чета Коппель. Раскрашенная бронза. Как ни старался, не смог найти прототипов ни в истории, ни в киноиндустрии, ни в местном фольклоре - по типу майора Пронина. Загадка. Если кто прояснит - буду обязан по гроб. Понравились.

Билет 10 евро, пенсионерам громадная скидка: я заплатил 8. Пошел по этажам.

Япония. Моя заграница когда-то исчерпывалась Афинами и Стамбулом. И бац! Япония. Это был настоящий культурный шок. А сейчас не увлекло никак, и интерактивность не помогла.

Экспозиция, посвященная еде, способам ее приготовления и употребления - увы. Если бы еще дегустация была. Вообще некий кулинарный идиотизм присущ, признаюсь вам. Как в старинном анекдоте: помидоры любишь? - кушать да, а так нет. Умом понимаю, как тонко и глубоко живописали это дело великие прозаики. На самом деле, важнейший элемент культуры; мой случай - банальный пробел в воспитании.

Куда интереснее показалась другая тема , и тоже ведь немаловажная - жизнь и смерть.

Сперва попадаешь в кромешную тьму. Извилистый коридор. Невидимые плотные и тяжёлые портьеры. Журчит что-то - воды Стикса, надо полагать.

Предметы культа. Мировые религии и верования. Изречения умных людей. Например, Маркса: 'Религия - это вздох унетенного, серде бессердечного мира и душа бездуховного существования. Религия - это опиум народа'. Вот. Народа, а не 'для народа'. Не хитрые жрецы договорились с фараонами; это у нас когда-то цитировали с конъюнктурным искажением смысла. Или вот Дарвин: 'Невозможно рассматривать эту огромную замечательную Вселенную как результат слепой случайности или необходимости'. Мне захотелось вызвать дух великого естествоиспытателя и спросить у него: 'А результат чего тогда?' - но я сдержался.

Народу в летально-конфессиональном секторе мало. Попались молодые люди. Им было скучно, что правильно.

Выставка артефактов доколумбовой культуры в Америке. Цитата из Дюрера. Великий живописец был в Брюсселе во время пребывания там Карла V, не раз упоминаемого нами. Ко двору были доставлены статуэтки и украшения из-за океана. 'Никогда в жизни я так не радовался, как этим предметам. Ибо увидел среди них чудесные произведения искусства и поразился тонкой непосредственности людей в заморских странах'.

Жаль, что не такие люди, как Дюрер, решали судьбу великих цивилизаций.

Я испытал похожие чувства. Одна весьма состоятельная антверпенка Дора Янссен прониклась ими всерьез. Она положила жизнь на то, чтобы собрать замечательную коллекцию, и подарила ее городу.

История и мультикультурные традиции Антверпена - через карнавальные мероприятия. Классные головы злыдня Антигона, храброго Брабо и покровительницы горожан Афины Паллады.

Традиционные модели кораблей и разные очень крупные железяки воспроизводят атмосферу старого порта. Китайско-английский разговорник. В городе оригинал знаменитого 'Докера' Менье на своем месте отсутствует. Убрали куда-то в связи с реставрацией ратуши. Но и бронзовая копия хороша. Где, однако, протестная надпись на пьедестале, в переводе: 'Работа и свобода'?

Неподалеку от здания МАS некая скульптура загадочной формы, хотя вроде антропоид, с табличкой, которая обещает что-то нашептать. Вот именно нашептать. Я жал, жал на кнопку - всё зря. Сломалось что-то.

Девочка преисполнена достоинства и сызмальства готова противостоять трудностям. Скульпутра по рисунку Ван Мигема. Это бельгийский Тулуз-Лотрек - по уровню и отчасти манере; но тот изображал мужчин и женщин полусвета, а Ван Мигем - простых работяг.

Один памятник особенно зацепил. Точнее, тот, кому он поставлен. Это Хендрик Консьянс, автор романа 'Лев Фландрии'. Имя фламандское, фамилия французская. Папа природный француз, дослужился до начальника порта при Наполеоне. Антверпен был тогда записан за Францией. Зная, какие надежды возлагал император на этот порт в видах континентальной блокады и, может быть, нападения на Англию с моря - высокое назначение. Молодой человек получил должное образование, разумеется, на французском языке.

Какова же сила предубеждения. Тот же по сути язык, что и во Фландрии, был к тому времени давно кодифицирован в Нидерландах. Соседи имели прекрасную литературу, издавались научные труды и законы. Но 'интеллигентные люди' в Анверпене морщились: телячья мова.

Свой бельгийский патриотизм молодой человек доказал на баррикадах в Брюсселе в 1830 году. Никто бы его не осудил, если бы он стал писать на языке, которым владел с детства - по-французски. Тем более что тогда французский язык был объявлен единственным государственным - назло Нидерландам, которые до этого, с 1815 года, хозяйничали на территории всей нынешней Бельгии.

Он принимает решение писать по-нидерландски. Тогда говорили: 'по-фламандски', опять-таки, дистанцируясь от языка недавних оккупантов, но это неважно. Представляете, его за это отец из дома выгнал. Хорошо, нашлись добрые люди, устроили мелким чиновником в архив, чтобы с голоду не помер; в конце концов, был принят самим королем Леопольдом I и тот распорядился отпечатать литературный дебют Консьянса тиражом по числу школ в Бельгии. Вторая книга не имела успеха. Зато 'Лев Фландрии' был немедленно встречен на ура фламандской общественностью. Потом романы пеклись как пирожки, их охотно переводили, а папаша Дюма один сюжет и вовсе содрал. Бывает.

Слышна была и критика. Главный герой, некий крестоносец, вообще-то говорил по-французски, а не как в романе. Мол, искажение. Но какая разница. Процесс пошел. Леопольд II брал у Консьянса уроки нидерландского. Хотя вся борьба была еще впереди. Мы сегодня недоумеваем, но язык большинства населения страны получил равные права с французским только в 20-е гг. XX века.

Выбор языковой идентичности - актуальная и очень чувствительная тема. Как-нибудь углубимся. Консьянс - некий яркий пример пока что. Романов его сегодня никто не читает, правда. Но и это неважно.

Памятники королям тоже попадались. Но не всем монархам они поставлены. История династии - местами героическая, местами горестная, а местами - скажем прямо, постыдная. Все как в жизни, в общем. Но тоже лучше как-нибудь погодя.

В центре на улице Eiermarkt примостился торговец яйцами Тён - защитник униженных и обездоленных. На фото узнаваем по высокой шляпе. Когда-то дозволялось приносить к нему и выставлять на обозрение плакатики с нападками на те или иные решения властей. То есть он выполнял роль клапана, либеральной тусовки. Ничто не ново в этом лучшем из миров.

Лодевейка ван Беркена еще не забыть. Им и завершим, пожалуй. Он на улице Меир, рядом с памятником ван Дейку. Этого ван Беркена лет 550 назад осенило, что алмаз можно обработать, другим алмазом. Специальный круг, алмазная пыль вперемешку с оливковым маслом - это уже было делом техники. Ювелиры всего мира должны отлить ему памятник из золота, хотя и этот вовсе не плох.

Конец февраля - начало марта 2020 г.

Комментарии: 6, последний от 17/04/2020. © Copyright Бужор Юрий Обновлено: 01/06/2022. 63k. Статистика. Очерк: Бельгия

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка