Аннотация: "Король", 10 часть:
Холм "Кровавое озеро". - Летописи врут? - Ни шагу вперед. - Роль если бы да кабы в естественно-историческом процессе. - Полцарства за коня. - Смерть Гарольда. - Лебединая Шейка. - Опознание. - "Дяденька, я больше не буду".
Битва при Гастингсе отшумела девять с половиной веков назад. Остался и живет развесистый миф о ней. Но не всё же летописи врут. Авось и приоткроется нам кое-какая правда.
Сражение - здесь и сейчас!
Нормандцев и их союзников около 8 тысяч человек, саксов примерно столько же. Армии сблизились, изготовились. Расстояние между ними - всего-то шагов 150.
Вроде начальной позиции в шахматах, только фигуры разные: cаксы, как на подбор, усатые и длинноволосые; нормандцы гладко выбриты, затылок подстрижен под "бокс".
Гарольд занял высоту Сенлак. Иногда это место называют Blood Lake. Cтранное название для холма. Santlache на староанглийском - "Песчаный ручей". Чужеземцы по звуковому сходству переиначили в Sangue Lac, "Кровавое озеро", топоним вернулся из французского в виде Senlac Hill. Какой-то пруд есть поблизости, не озеро.
Крови же на этом холме пролилось столько, что, кажется, хватило бы и на озеро.
Почему Гарольд не окопался в Лондоне после разгрома норвежцев? Зачем потащил толком не отдохнувших людей до Гастингса? Было же куда отступать, даже и Лондон сдать не равнозначно было полному поражению.
Не окопался. Дубина народной войны не поднялась бы гвоздить неприятеля. Настоящей поддержки клану Годвинсонов не было. Северные графства выжидали, кто одолеет. Могли в любой момент примкнуть к Вильгельму и поучаствовать в осаде Лондона в обмен на гарантии суверенитета после войны. Гарольд правильно оценил все риски. Он пошел искать сражения, создал равенство сил и фактически построил живую крепость под носом у вражеского авангарда.
Что было делать Вильгельму? Дорогу на Лондон Гарольд блокировал. Возвратиться к проливу, засесть в крепости, в том же Дувре означало бы потерю инициативы, неуверенность в своих силах и своей правоте, моральное поражение. Для каждой из сторон сражение было менее рискованным предприятием, чем отказ от него. И те, и другие жаждали боя. При этом сражение могло быть фронтальным и никаким иным. На флангах густой лес и болото. Попытка взять врага в клещи в таких условиях привела бы к разуплотнению строя, и как бы противник не вырубил где-то личный состав, прорвавшись.
Главное оружие саксов - топор. Длина древка до полутора метров, ширина лезвия 35 сантиметров. Увернуться от набегающей лошади и хрясь! садануть по ней сбоку, перебивая ногу всаднику. Самые ловкие метили в голову. Когда такими топорами специально обученные люди машут, и при этом фрагменты людей и лошадей в воздухе летают беспорядочно... зрелище не для слабонервных.
К счастью для Вильгельма, слабонервных в его рядах было немного.
А вот преследовать врага несподручно. Еще и замахнуться надо, а для этого переложить его в руке. Бежать с этим оружием в боевом положении, то есть с захватом у основания древка, тяжело, не догонишь.
Кольчуги и плоть, которую они не могут защитить. Лязг и хруст. Прорывное звукотехническое решение, сколько надо, столько и будем сидеть в студии. Не надо музыки, никаких полетов валькирий. Красной краски тоже не надо, вообще отключить видеоряд. Затемнение минуты на две. Звук!
О правильном питании
Чего хотят многотысячные армии больше всего? Совершить подвиг, снискать славу? Больше всего они хотят есть.
Возможности морского десанта все-таки ограничены, и длинный обоз Вильгельм за собой не таскал. Отбирали у крестьян по дороге и ели. Даже если полностью сварить, с рогами и копытами, одну корову, на едока приходилось меньше 100 грамм в день, негусто.
Главную коммуникацию для подвоза контролировал Гарольд. А тайными тропами в лесах и болотах, особенно ночью, местным куда легче себя обеспечить. К тому же ополченцы натаскали по мешку еды в лагерь. Накануне сражения защитники холма наедались вволю, кто знает, приведется ли еще, а люди Вильгельма возносили молитвы и постились. Постились вынужденно, запасы были на исходе. Еще один фактор неизбежности сражения. У саксов с провизией было получше, у нормандцев похуже, но ясно, что с истреблением едоков, желательно чужих, конечно, но уж как получится, головных болей у интендантской службы поубавится.
Ни шагу вперед!
Рыцари Вильгельма воевали на жеребцах. Всадник и погладит, и морковку даст, но потом. Пока что атака, будь она неладна. Шенкелями больно жмет человек, карябает шпорами. Приходится ему подчиняться, но вот другим людишкам - не - е - е - е- т! Их лягать, кусать, затаптывать насмерть. Натаскивали не хуже волкодавов. И вот этот злобный табун всей своей массой прет на одного тебя. Плевать, что на строй, убить-то хотят тебя. И бежишь, и все бегут. Бывало, ох, бывало такое.
А если враг хорошо обучен и крепок духом? Если строй враз ощетинивается табельным оружием и проворно орудует им? Тогда лошади на копья не лезут и под секиры не подставляются, как это показывают в некоторых фильмах. Они упираются, даже если всадник настаивает, хотя и он не настаивает. Приходится откатываться и начинать все сначала.
Гвардия Гарольда стояла как вкопанная.
У Вильгельма были кавалерия, лучники, его войско не совершило до этого, как саксы, переход через всю Англию и обратно. Его шансы изначально смотрелись намного предпочтительнее. Но вся борьба была впереди, тем более что даже и выигранную по всем статьям позицию никогда не поздно испортить неверным планом или даже одним неверным ходом.
А позиция герцога уже и не казалась однозначно выигранной. И совсем даже сомнительной стала его позиция, когда побежал левый фланг. Не откатился, чтобы немедленно снова напасть, как кавалерия до этого, а вот именно побежал, пустился наутек.
Источники наперебой твердят, что это они только вид делали и что будто бы налицо было великое полководческое решение. Да нет в этой тактике ничего особенно великого. Симуляция бегства, с тем чтобы выманить врага в поле, наверное, еще кроманьонцам была известна.
Мы не верим в сказку о мнимом отступлении.
У Гарольда не хватало лучников, но главная слабость его армии не в этом. Ну, не было у него времени на перевооружение и обучение личного состава. Хорошего лучника готовили лет 10, а то и 15, с младых ногтей. Ежедневные занятия, часами, не шелохнувшись, держали камень в вытянутой руке, учебные стрельбы с поправкой на ветер...
Целевая установка саксам была определена верно - держать строй, стоять во что бы то ни стало. И у герцога, в свою очередь, никакой альтернативы не было, как снова и снова ломиться напролом. Обе стороны действовали правильно, в духе позиции.
Что понесло бретонцев-наемников на левом фланге герцога в болото? А инициативу проявили, понимаешь, попытались пройти с фланга. В результате завязли и подверглись методичному уничтожению дротиками и камнями из пращи. Так что улепетывать им как раз сам бог велел, что они и сделали с грехом пополам. А вот саксам бежать за ними вопреки приказу - нет, не следовало. Это было громадной ошибкой.
Хромала, хромала дисциплина в английской армии. Вот вам и главная слабость.
Саксы гонятся за бретонцами Вильгельма. Улюлюкают: Ut! Ut! (то есть 'аут', в смысле 'пошли вон отсюда'). Догнать не догнали, зато из преследователей превратились в легкую добычу. Строй нарушен. Самое неприятное - сократился на время, пока, опомнившись, бойцы не стали, кто уберегся, возвращаться на место. Но это значит, что на фланге действительно появились лазейки, куда и ударили нормандцы.
В историографии имеется противоположная точка зрения. Дескать, надо было всем фронтом перейти в контратаку, смести проклятых оккупантов и спасти Англию. Любопытно было бы посмотреть, как такой ура-патриот с топором наперевес гонится за кавалерией Вильгельма.
Cаксы ослушались приказа и заслуживают за это всяческого порицания. Но понять их можно. Отступление не было мнимым. Было неподдельное замешательство, люди Вильгельма удирали всерьез. Не устремись саксы в преследование, противники очень скоро перегруппировались бы, но уже без таких больших потерь для короля; атака возобновляется и дальше сражение продолжается до почти полного истощения сил. Ничья выгодна Гарольду и рассматривается в Лондоне как победа. Не он же агрессор. Отбился и вернулся.
Если бы с каждой новой атакой Вильгельм терял больше людей, чем противник, а это обычное дело в атаке, тогда уж точно дело могло повернуться к явной выгоде английского короля. Не повернулось. Больше терял Гарольд.
Два слова о правомерности 'если бы'
История как осуществленная реальность, конечно, не знает сослагательного наклонения. Неохота обсуждать очевидное. Но критики 'если бы' имеют в виду другое - историю как дисциплину, историографию.
Какая самая точная наука? Правильно, математика. В ней есть логически строгие доказательства от противного. Но сказать "предположим, эти углы не равны", все равно, что сказать "если бы эти углы были не равны, то...".
Тем более история, где почти все процессы вероятностные и никто не играет по правилам. "Победа под Сталинградом удержала Японию от нападения на СССР" - разве это не то же самое, что сказать: "Если бы Советский Союз проиграл битву под Сталинградом, то Япония, скорее всего, напала бы на СССР"?
Так что "если бы" везде фигурирует при оценке событий, только имплицитно, неявно.
Превратности боя
Вот позиция утром, к полудню и на исходе дня:
Саксы стоят! А ведь судьба битвы в те времена решалась чаще всего за один-два часа. Но ряды таяли. После безрассудной вылазки на своем правом фланге Гарольду удалось удержаться, но ценой невосполнимого урона живой силе. Ну, и кавалерия Вильгельма ударила мощно в конце. Это была ошеломляющая, вдохновенная атака.
С наступлением темноты уцелевшие ополченцы бросились наутек, нормандцы их почти не преследовали. Хускарлы (личная гвардия), окружив тело своего короля, отбивались, но были смяты и погибли все до одного.
Но это было в конце, а до этого все что угодно могло произойти. Прошел вдруг слух, что герцог убит. Чуть было не началась паника. Пришлось ему снять шлем, чтобы узнавали, и бесстрашно скакать между сражающимися с криком: "Я жив! я буду королем!". Две лошади под ним пали, на третьей скачет. Красиво. И, скорее всего, так оно и было. Король Арагона прислал в подарок двух вороных - оба пали под Вильгельмом. Не спрятали же их потом нарочно!
Он сбросил какого-то рыцаря из своего окружения с лошади. Тот еще пытался скакуна не отдать и получил по уху. Цитируем по летописи: "Вырвался с трудом на коне одного из своих приближенных и поскакал к своему войску".
"Поскакал к своему войску" - эвфемизм. Он удирал. Попал было в переделку, но как говорится, полцарства за коня. Участь же получившего по уху незавидна. Пленных в горячке боя не брали, да пощады никто и не просил, бесполезно. Безлошадного тотчас зарубили. На войне как на войне.
Надо, как говорят англичане, "со щепоткой соли" относиться к сообщению летописца, что Вильгельм бросился на врага с палицей и лично убил брата короля Гурта. Так и Александр Невский лично достал ярла Биргера мечом по лбу, да много таких апокрифов.
Перед битвой командные посты были позади строя. Затем главнокомандующим приходилось перемещаться, особенно Вильгельму, поскольку он вел атаку. На пригорке, наблюдая ход сражения и отдавая ценные указания, не отсиживались. Но cражались с оглядкой. Каждый понимал, что личная смерть может решить исход всего мероприятия. Люди были ответственные.
Поединок, которого не было
Накануне боя Вильгельм направил Гарольду вызов. Он предложил в открытом единоборстве, не проливая крови своих подданных, решить судьбу британской короны. Гарольд от дуэли отказался. Дескать, пусть Бог решит судьбу королевства.
Принятие вызова поставило бы обе армии в глупое положение. Ну, допустим - убит Гарольд. Тут из рядов выходит его брат и говорит, а теперь, Вильгельм, я тебя вызываю и на тех же условиях. И брат ведь не один был. Мертвые не обязаны держать слово и не могут поручиться за живых. А убили бы Вильгельма? Не для того рыцари переправлялись через пролив, чтобы вот так развернуться и убраться восвояси. Сводный брат Удо вышел бы продолжить этот кровавый спор. И так до бесконечности.
Чистой воды пропаганда. Каждый сыграл свою роль. Вильгельм должен был послать вызов, а Гарольд его отклонить.
Стрела роковая
Когда в 1945 году взялись реставрировать вышивку в Байе, вместо стрелы, поражающей Гарольда, на полотне было несколько полустертых стежков. Подумав, решили, что это стрела все-таки, и реконструировали соответственно.
Гарольд пал на поле боя стрелой пронзенный прямо в глаз - эту версию поддерживали нормандцы. Стрела как божье наказание. Но и английским патриотам эта версия потом нравилась. Нелепейшая случайность, никто не виноват, просто не повезло очень. Значит, выдумка? Не будем спешить с выводами.
Нормандские лучники вначале пытались поразить врага снизу, от подножия холма. Эффективность обстрела при этом небольшая. К тому же бесконечно стрелять невозможно, для этого надо было бы воз стрел каждому дать. Нормального обмена стрелами между противоборствующими сторонами не было в виду нехватки лучников у короля. А у герцога даже арбалеты имелись - новинка по тем временам.
Если стрела весом с полфунта, описав крутую параболу, падает с высоты 50 метров, то и кольчужный шлем не поможет. Навесная стрельба тоже давно была известна, напрасно летописец приписывает приоритет Вильгельму. А вот нужный приказ был отдан своевременно. Когда тучи стрел посыпались с неба, а саксы к этому времени уже почти автоматически закрывались щитами от поражения снизу, они посмотрели вверх, что это там? Да и как увернешься, не посмотрев. И Гарольд, наверное, так посмотрел.
В возникшем замешательстве, а уже были убиты оба его брата, нормандцы просто зарубили его, беззащитного, корчащегося от боли.
В разные эпохи ранены стрелой в глаз были царь Македонии Филипп - отец Александра, Ян Жижка, Карвахал - первооткрыватель Амазонки. Так что очень даже могло быть.
Убитого расчленили, отрезали ноги... Был такой обычай. Посмертно четвертовать, обезобразить лицо, могли и гениталии отрезать клятвопреступнику.
Битва за Лондон?
Закопали павших, передохнули, пошли завоевывать Англию дальше. Дувр, Кентербери, к ноябрю - вот он, вожделенный Лондон, на другом берегу Темзы, руку протянуть. Однако получили отпор.
Есть даже версия, что была не просто стычка на мосту, а самая настоящая битва за Лондон. Но это вряд ли. Эрлы и епископы уже решили: быть их королем Вильгельму. Хотя в Лондоне и окрестностях оставались сторонники суррогатного монарха-малолетки, выбранного на смену павшему Гарольду госсоветом, и им было что терять. Кого-то удалось подбить, вооружить и выставить на защиту Лондонского моста. Ну, и где был этот отпор, когда Вильгельм через Винчестер, огородами, вышел к Лондону с другой стороны? Иссяк отпор, одумались. А штурмовать мост, терять людей и делать из лондонцев героев, наподобие греков при Фермопилах - зачем, когда все уже решено было.
Неоспоримый тезис
Если бы не подвернулась тогда Вильгельму третья лошадь, мы бы с вами или кто-то вместо нас жили в мире очень непохожем на сегодняшний.
***
Вот гарцует перед вражескими позициями Иво Тайлефер, рыцарь-менестрель. Он высоко подбрасывает и ловит то копье, то меч. Сколько же надо было тренироваться! Это смертник. Он уже получил дозволение первым броситься на ощетинившийся копьями живой щит, и первым погибнет.
Вот Удо тузит врагов дубиной. Это чтобы кровь не проливать, он же епископом был.
Вот Вильгельм приказывает разбить палатку возле того места, где пал Гарольд, и, как бесстрастно сообщает летописец, "садится есть и пить среди трупов". Вскоре он на несколько суток впадет в ступор. Реакция. Единственный случай в его биографии, когда он столько времени абсолютно ничего не делал.
Вот Эдит Лебединая Шейка, походно-полевая жена Гарольда, бродит среди трупов и находит своего возлюбленного. Она пребывала его "женой по левую руку", или "по датскому праву" (наряду с законной, тоже Эдит), лет 25 уже, у них уже дети были взрослые, а всего детей числом не меньше пяти. Как мы помним, одна из них, Гита, станет, назло католической Европе, женой киевского князя Владимира Мономаха.
Труп нашли по татуировке. Мать Гарольда предложила за тело сына эквивалент его веса в золоте, но Вильгельм отказал ей. Вместо этого насыпали пирамиду из камней над берегом моря. Завоеватель будто бы произнес: "Пусть теперь охраняет берег, который он пытался защитить в безумии своем".
Генрих Гейне излагает другую, поэтическую версию. Он разлучает Эдит и Гарольда. Некогда брошенная им, она понадобилась через много лет для опознания.
А на плече ее губы нашли
Следы своей давней страсти -
Три маленьких шрама от острых зубов -
Ее невозвратного счастья.
И затем тело, вернее, то, что от него осталось,
К Вальдгамской обители понесли,
Там примет его могила.
А следом Юдифь Лебедушка шла
И дикую песню выла.
(Перевод Гюнтера Тюрка)
***
Лондон, Ладгейтские ворота. Через 640 лет здесь на полнеба взметнется собор Св. Павла. А в морозный день 20 декабря 1066 года король на час, пацаненок совсем, буквально "кой тебе годик, шестой миновал", несмело протягивает Вильгельму монарший скипетр. Он запинается. Взрослые дяди разучивали с ним формулу отречения, но времени было мало, и он не все запомнил. Его короновали по ошибке. Он просит прощения за эту ошибку. Он плохо себя вел, вообразил себя королем, но обещает, что больше не будет.
Древний хронист выразился исчерпывающе точно: "Они покорились ему по необходимости".
![Перед битвой []](/img/j/jurij_j_b/bitwazaangliju/senlacmap.jpg)
![Позиция утром, днем и к вечеру []](/img/j/jurij_j_b/bitwazaangliju/battlemaps.jpg)
![Возлюбленная [Данте Габриель Россетти]](/img/j/jurij_j_b/bitwazaangliju/beloved.jpg)