15-я глава Самозащита как право

Шкловский Лев: другие произведения.

15-я глава Самозащита как право

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 2, последний от 10/06/2018. © Copyright Шкловский Лев (lschkl@gmail.com) Обновлено: 02/06/2018. 121k. Статистика. Рассказ: Германия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рабочий черновик.

15-я глава

Самозащита как право

Это было с объявлением оружия в ноябре 1918 года

политика, которая, согласно человеческой предвидениям, медленно ведет к полному представлению

было. Исторические примеры подобного рода показывают, что

Люди, которые сначала создали свое оружие без веских причин, предпочитая самые большие унижения в последующие годы

Шантаж, как возобновленная апелляция

попытаться заставить изменить свою судьбу.

Это по-человечески объяснимо. Умный победитель

его требования, если это возможно, всегда по частям

Навяжите побежденные. Тогда он может быть бесхарактерным

становятся людьми - и каждый из них является добровольным

подчиняясь - ожидайте, что в каждом из этих

Единое подавление уже не является достаточной причиной

чувствует, чтобы снова взять оружие. Более

Но вымогательство таким образом охотно принимается, тем более необоснованным оказывается тогда мужчины

из-за нового, казалось бы, индивидуального, но всегда повторяющегося угнетения, наконец

чтобы сразиться, особенно когда в целом все большее и большее несчастье терпеливо и терпеливо терпеливо. Смерть Карфагена - самое ужасное представление

такое медленное самозанятое исполнение

людей.

Поэтому в его «Трех конфессиях» также применяется

Клаузевиц недвусмысленно выражает эту мысль и крепко запихивает его на все времена, говоря:

«То, что небрежное подчиненное подчинение

ГЛАВА XV

ТЯЖЕСТЬ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫТЕКАЮЩИЕ ОТСЮДА ПРАВА

Сдавшись на милость победителя в ноябре 1918 г., Германия вступила на

путь политики, которая по всякому человеческому разумению неизбежно

должна была привести к полному подчинению врагу. Все исторические

примеры говорят за то, что если данный народ без самого крайнего

принуждения сложил оружие, то он в дальнейшем предпочтет уже

претерпеть какие угодно оскорбления и вымогательства, чем снова вверить

свою судьбу силе оружия.

По человечеству это можно понять. Если победитель умен, он сумеет

предъявлять свои требования побежденному по частям. Победитель

правильно рассчитает, что раз он имеет дело с народом, потерявшим

мужество, а таким является всякий народ, добровольно покорившийся

победителю, то народ этот из-за того или другого нового частичного

требования не решится прибегнуть к силе оружия. А чем большему

количеству вымогательств побежденный народ по частям уже подчинился,

тем больше будет он убеждать себя в том, что из-за отдельного нового

вымогательства восставать не стоит, раз он молча принял на себя уже

гораздо большие несчастья.

Гибель Карфагена - классический образец такой медленной казни целого

народа, такой гибели, в которой, однако, виноват сам этот народ. Пример

этот не может не отпугивать всякий народ, который попадает в аналогичное

положение.

Эту мысль несравненным образом разработал в своей книге "Три принципа"

Клаузевиц, который навеки запечатлел ее в следующих словах:

"Позорного пятна трусливого подчинения не отмыть никогда,

760

Трусливое подчинение не принесло милости

размытие; что капля яда в крови

Люди в потомстве проходят и власть

позднее парализовать и подорвать гендерные аспекты »; что

С другой стороны, «падение этой свободы само по себе

восстание в кровавой и почетной борьбе

уверяет людей и является ядром жизни, из которого

как только новое дерево попадет в безопасный корень ».

Конечно, бесчестный и бесхарактерный

Нация не заботится о таком учении. Для тех, кто прислушивается к этому, он не может опуститься так низко, но он ломается

только вместе, кто забывает или не хочет больше знать.

Поэтому можно с носителями бесхарактерного

Не ожидайте подчинения, чтобы они внезапно вошли в

действовать по-разному на основе разума и всего человеческого опыта. Напротив, прямо сейчас

они будут отвергать всю такую доктрину далеко, поэтому

долго, пока ни люди не завершили свое рабское ярмо

используется или до тех пор, пока лучшие силы не вытолкнут на поверхность, злой Вердербер, насилие со стороны

Побить руки. В первом случае эти люди не склонны чувствовать себя так плохо, так как они умные

Нередко победители могут быть переведены на должность рабовладельцев, которые затем переносят эти бесхарактерные натуры

практиковать своих людей более беспощадно, чем

любого чужого зверя, наложенного самим врагом.

Развитие с 1918 года показывает нам, что

в надежде получить благодать победителей посредством добровольного подчинения, к сожалению, в

роковая политическая проницательность и

Определено действие широкой массы. Вот почему я хочу

акцент делается на акцент массы,

потому что я не могу признаться в осуждении,

что выполнение и разрешение правителя нашего народа

чтобы быть отнесенным к тому же разрушительному заблуждению.

С конца войны управление нашими состояниями, которые теперь полностью раскрыты, может быть осуществлено евреями

один действительно не предполагает, что только ошибочное признание

Это причина нашей беды, но нужно быть в

760

Трусливое подчинение не принесло милости

- говорит

Клаузевиц, - эта капля яда отравит кровь и будущих поколений данного

народа, она подорвет силы и парализует волю ряда поколений". "Другое

дело, - говорит Клаузевиц, - если данный народ потерял свою

независимость и свободу после кровавой, но почетной борьбы. Сама эта

борьба обеспечит тогда возрождение данного народа. Подвиг борьбы сам

по себе послужит тем зернышком, которое даст в свое время новые

богатые ростки".

Бесчестная и бесхарактерная нация конечно не сочтет нужным усвоить

себе такие уроки. Те народы, которые помнят такие уроки, вообще не могут

так сильно пасть. Лишь те, кто забывает о них или не хочет их знать, -

терпят полный крах. Вот почему от защитников такой безвольной

покорности нельзя и ожидать, что они внезапно прозреют и решатся

действовать по-иному. Напротив, именно эти люди всегда будут руками и

ногами отбиваться от нового учения, до тех пор пока данный народ

окончательно привыкнет к рабскому игу или на поверхности появятся новые

лучшие силы, которые сумеют покончить с проклятым угнетателем. В

первом случае люди, привыкая, перестают даже чувствовать себя особенно

плохо. Умный победитель нередко даже удостоит таких лишенных

характера людей должности надсмотрщиков за рабами, которую они охотно

возьмут на себя, выполняя эту должность в отношении собственного

народа еще более безжалостно, чем это сделала бы чужая бестия,

поставленная победителем.

Ход событий с 1918 г. показывает, насколько в Германии распространена та

тщетная надежда, будто, добровольно подчинившись милости победителя,

мы добьемся известной пощады. Именно эта распространенная надежда в

сильнейшей мере влияет на политические настроения и политические

действия широких масс нашего народа. Я подчеркиваю это, поскольку речь

идет именно о широких слоях народа, потому что вожаки-то руководятся

конечно другими соображениями. Руководство судьбами нашей страны со

времени окончания войны находится в руках евреев, которые теперь не

особенно даже стараются прикрыть свою роль. А раз это так, то ясно, что

тут перед нами совершенно сознательное намерение погубить наш народ, а

вовсе не та или другая ошибка

От 7 лет до 1813 - 7 лет до Локарно

761

Вопреки убеждению, что сознательное намерение является нашим

Люди уничтожаются. И как только один из этих

Исходя из очевидного безумия внешнеполитического руководства нашего народа, он раскрывает

как высокоочищенная, ледяная холодная логика на службе

Еврейское мировое завоевание мысли и борьбы.

Поэтому также представляется понятным, что в тот же период,

которой хватило с 1806 по 1813 год, чтобы выполнить полностью рухнутую Пруссию с новой жизненной энергией и решимостью бороться, сегодня не только не скончался, но, наоборот, все больше и больше

Ослабление нашего государства.

Через семь лет после ноября 1918 года был подписан Договор Локарно!

Процесс был, как уже указывалось выше: как только вы подписали постыдное перемирие, вы не принесли ни энергии, ни

Мужество внезапно сопротивляться постоянно повторяющимся репрессивным мерам противников. Они были слишком умны, внезапно слишком много

требовать. Они всегда ограничивали шантаж

в той степени, по их мнению, и

наше немецкое руководство - прямо сейчас

было бы сносно, что взрыва популярных настроений не нужно было опасаться. Более

но были подписаны и задушены такими индивидуальными диктовками, тем меньше было оправдано, из-за дальнейшего вымогательства

или внезапно потребовал деградации сделать это

которого никто не делал из-за многих других: сопротивление

себе позволить. Это именно «капля яда», о которой говорит Клаузевиц: первое отсутствие характера,

Необходимо постоянно увеличивать себя и постепенно

отягощенный как худшее наследие любого будущего решения.

Это может стать грозным весом свинца

Тогда вряд ли можно избавиться от людей, но

который он, наконец, разрушен

рабская раса.

От 7 лет до 1813 - 7 лет до Локарно

761

А раз это так, то ясно, что

тут перед нами совершенно сознательное намерение погубить наш народ, а

вовсе не та или другая ошибка. Если под этим углом зрения присмотреться

к руководству нашей внешней политикой, то мы убедимся, что перед нами

не просто метание из стороны в сторону, а совершенно обдуманная,

рафинированная, хладнокровная политика, направленная к тому, чтобы

сыграть на руку мировым завоевательным идеям евреев.

Когда в начале XIX в. Германия потерпела страшнейшее поражение, то

семи лет, протекших с 1806 по 1813 г., оказалось достаточно, чтобы

Пруссия вновь стала подыматься, обнаружив громадную энергию и

решимость к борьбе. А вот теперь, после нашего поражения в мировой

войне, прошел такой же срок, и мы не только не использовали это время, но

напротив, пришли еще к гораздо большему ослаблению нашего

государства.

7 лет спустя после событий ноября 1918 г. мы подписали Локарнский

договор!

Ход вещей был именно таков, как мы это изобразили выше: подписав

однажды позорное перемирие, мы уже потом не могли найти в себе

достаточно сил и мужества противостоять все новым и новым

вымогательствам со стороны противника. Противники же были слишком

умны, чтобы потребовать от нас слишком много сразу. Они всегда

дозировали свои вымогательства так, чтобы они не казались чрезмерными,

дабы не приходилось бояться немедленного взрыва народных страстей. И

в этом отношении их мнения всегда сходились с мнениями наших

руководителей. Один диктаторский договор следовал за другим, и каждый

раз мы утешали себя тем, что так как мы приняли уже целую кучу других

грабительских договоров, то не стоит уж слишком огорчаться по поводу

отдельного вымогательства и прибегать к сопротивлению. Вот вам та

"капля яда", о которой говорит Клаузевиц: проявив первую

бесхарактерность, мы постепенно втягиваемся и унижаемся все дальше.

Перед тем как принять какое бы то ни было новое решение, мы

систематически ссылаемся на бремя, которое мы уже раньше взваливали

на свои плечи, и на том успокаиваемся. Такое наследие является

настоящей свинцовой гирей на ногах народа, благодаря которой народ

окончательно обрекается на существование рабской расы.

762

Преследование нежелательных предупреждений

Таким образом, разоружение и разоружение также изменились в Германии

Постановления о эскалации, политическая диффамация и экономическое разграбление, наконец

порождать морально тот дух, который в Dawesgutachten

удачливый и успешный в Договоре Локарно

можно видеть. Разумеется, тогда можно, начиная с более высокой

Подождите, из одного счастья в этом

Говорить о страданиях, удача, что можно было бы обмануть людей, но не смогла подкупить небо. Из-за этого

Не было никакого благословения: с тех пор страдания и беспокойство были постоянными

Станьте компаньоном наших людей, и наш единственный

верный союзник - страдание. Судьба тоже

в этом случае не стал исключением, но дал нам то, что мы заслужили. Поскольку у нас больше нет чести

по крайней мере, нас учат свободе на

Оценить хлеб. Люди теперь ищут хлеб

уже научились призывать к свободе, но они стали

Все еще молится.

Настолько горьким и очевидным является крах нашего

Люди в годы после 1918 года были так определены

В то время они преследовали самых жестоких из всех, кто находился под властью, чтобы пророчествовать, что было позже. Так жалко плохо

руководство нашего народа было так же тщеславным

она тоже была, и особенно когда дело доходило до победы над неприятными, неприятными предупредителями. потому что

вы можете испытать это (и вы все еще можете сделать это сегодня!)

что крупнейшие парламентские соломенные, настоящие

Крестный отец-шорник и производитель перчаток - не только

по профессии, которая ничего не сказала бы - вдруг

поднялся на пьедестал государственного деятеля на фон

вниз, чтобы откусить маленьких смертных. это

сделал и не сделал ничего такого, что такое

«Государственный деятель» в основном в шестой месяц своего искусства

как самый ветреный Мурксер, насмешек и насмешек над всем

остальной мир, разоблаченный, ни в белом, ни в белом

и поставил безошибочное доказательство его полной некомпетентности! Нет, это не имеет значения

762

Преследование нежелательных предупреждений

В течение ряда лет на голову Германии сыпятся все новые приказы о

разоружении, о лишении самостоятельности, о репарациях и т.п. В конце

концов в Германии родился тот дух, который в плане Дауэса видит счастье,

а в Локарнском договоре - успех. Одно только утешение можно найти в этом

несчастии: людей обмануть можно, но бога не обманешь. Благословения

божия все эти дни не получили. С тех пор как народ наш пошел по пути

самоунижения, он не выходит из нужды и забот. Единственным нашим

надежным союзником является сейчас нужда. Судьба не сделала и в

данном случае исключения: она воздала нам по заслугам. Мы не сумели

защитить свою честь, и вот судьба учит нас теперь тому, что без свободы и

самостоятельности нет куска хлеба. Люди научились у нас теперь кричать о

том, что нам нужен кусок хлеба, - придет пора и они научатся также кричать

о том, что нам нужна свобода и независимость. Неслыханно тягостно было

положение нашего народа после 1918 г. Но как ни горько было положение в

то время, "общественное мнение" преследовало самым безжалостным

образом всякого, кто осмеливался предсказывать то, что затем неизбежно

наступало. Наши руководители были столь же жалки, сколь и

самонадеянны. Их самомнение не знало пределов особенно тогда, когда

дело шло о развенчании неприятных пророков. Полюбуйтесь на этих

соломенных парламентских кукол, полюбуйтесь на этих седельщиков и

перчаточников (я говорю тут не о профессии, что в данном случае не имело

бы значения), ведь эти политические лилипуты всерьез взбираются на

пьедестал и оттуда поучают всех остальных простых смертных. Нужды нет,

что этакий "государственный деятель" уже через несколько месяцев

оскандалится настолько, что за границей над ним все смеются. Все кругом

видят, что этот "деятель" совершенно запутался и никакой дороги сам не

знает; но это не мешает ему по-прежнему оставаться на своем месте и

высоко держать голову. Чем более никудышными оказываются эти

парламентские деятели современной республики, тем бешенее преследуют

они всех, кто чего-нибудь от них еще ожидает, кто констатирует

бесплодность их "просвещенной" деятельности и в особенности тех, кто

осмеливается предсказать, что эта деятельность и в дальнейшем ни к чему

хорошему не приведет. Но когда этакий парламентский фокусник

окончательно пригвожден и когда он не может уже больше скрывать

полного фиаско своей деятельности, тогда он непременно найдет тысячу

причин, долженствующих извинить его неуспех. Одного только никогда не

признает такой "государственный деятель" - а именно того, что главной

причиной всех несчастий является прежде всего он сам.

Неизбежная военная цель Франции

763

кстати, наоборот: чем больше парламентских

Государственные деятели этой республики в реальных достижениях

сломанные, тем более яростные они преследуют тех, кто

ожидать выгоды от них, провал их

предыдущей деятельности и наслаждаться

Неспособность их будущих прогнозов. Но если вы гвоздь

Как только такой парламентский почетный человек окончательно утвердится, и государственный художник может тогда действительно

Невозможно отрицать крах всей его деятельности и ее результатов, тогда они находят тысячу и один

но тысячи причин извинения за их провал и не хотят признавать ни одного

они сами являются главной причиной всего зла.

Не позднее зимы 1922/23 года было бы необходимо понять в общих чертах, что Франция, даже после заключения мира, стремилась с железной консистенцией, что его оригинальная

но все же для достижения ожидаемой цели войны. потому что

Никто не поверит, что Франция была в самой решительной борьбе за свою историю в течение четырех с половиной лет

кровь его народа, которая сама по себе не была слишком богатой, только

чтобы впоследствии получить ущерб, ранее вызванный репарациями. Даже Эльзас-Лотарингия

одна не будет энергией французского

Объясните войну, если ее еще нет

часть действительно великой политической программы будущего французской внешней политики. это

Но целью является: Расторжение Германии в Gemengsel

малых состояний. Это то, что шовинистская Франция

воевал, но это его люди в истине, как

Ландскнехты проданы мировому еврею.

Эта французская военная цель уже прошла через войну

достичь сами по себе, если, как вы изначально тоже

Париж надеялся, что бой будет на немецкой земле. Представьте себе, что кровопролитные бои мировой войны не состоялись на Сомме, во Фландрии,

в Артуа, перед Варшавой, Ивангороде, Коуно, Риге

Неизбежная военная цель Франции

763

Зимою 1922/23 г. уж во всяком случае все должны были понять, что

Франция и после заключения мира продолжает с железной

последовательностью добиваться тех целей, которые она поставила себе с

самого начала и которых при заключении Версальского мира полностью не

добилась. Кто в самом деле поверит, что четыре с половиной года Франция

приносила тягчайшие жертвы и не жалела своей крови только для того,

чтобы после этого взыскать соответствующие репарации за причиненный

ей ущерб. Вопрос об одной Эльзас-Лотарингии не мог пробудить такой

энергии у французов. Нет, если они воевали с таким напряжением сил, то

это только потому, что проблема Эльзас-Лотарингии была для них только

частью той большой политической программы, которую пишут на своем

знамени иностранные политики Франции. В чем заключается эта большая

программа? Ясно в том, чтобы раздробить Германию на ряд маленьких

государств. Вот за что действительно боролась шовинистическая Франция -

что, однако, не мешало ей на деле превратить свой собственный народ в

ландскнехта интернационального еврейства.

Франция и действительно достигла бы этой своей цели, если бы, как на то в

Париже вначале надеялись, вся борьба разыгралась на немецкой

территории. Представим себе только на одну минуту, что кровавые

сражения мировой войны разыгрывались бы не на Сомме, не во Фландрии,

не в Артуа, не вокруг Варшавы и Нижнего Новгорода, Ковно, Риги и т.д.

764

Неизменная политическая цель Франции

и где бы все происходило повсюду, но в

Германия, на Руре и на Главном, на Эльбе

Ганновер, Лейпциг, Нюрнберг и т. Д., И вы будете в порядке

должны согласиться с тем, что возможность уничтожения Германии была бы предоставлена. Очень сомнительно, является ли нашему молодому федеральному государству четыре с половиной года

долгое время испытывал тот же стресс-тест, что и

что на протяжении столетий плотно централизовано и только после

бесспорный центр Парижа, видя Францию.

То, что эта самая могущественная раса народов находится за пределами

Границы нашей родины вышли не только

бессмертная заслуга единственной древней армии, но

также величайшая удача для будущего Германии. Это мое

рок твердый, меня иногда почти репрессивный внутренний

Убежден, что в другом случае сегодня уже давно

нет немецкого рейха, но только более «немецкие государства»,

есть. Это также единственная причина, по которой кровь

По крайней мере, не нашим павшим друзьям и братьям

полностью потекла.

Все было по-другому! Вероятно, Германия ворвалась в No-

1918 в одно мгновение. Но когда катастрофа произошла дома, армии

Feldheeres все еще глубоко во враждебных землях. Первая проблема

В то время Франция была не роспуском Германии, а скорее, как привести немецкие армии

как можно скорее из Франции и Бельгии? и

так была первой задачей для правительства Парижа

Прекращение мировой войны, разоружение немецких армий и, по возможности, принудительное возвращение их в Германию; и только вторично вы могли бы

посвященный исполнению первоначальной и фактической цели войны. Однако Франция уже была в этом

парализована. В Англии с разрушением Германии как колониальной и коммерческой власти и ее подавлением в ранг государства второго сорта

война действительно закончилась победоносно. Интерес к

полное уничтожение немецкого государства

не только нет, но и имеет все основания, один

764

Неизменная политическая цель Франции

- и тогда мы должны будем

признать, что в таком случае раздробление Германии было бы вовсе не

исключено. Большой вопрос, смогло ли бы наше молодое федеративное

государство в течение четырех с половиной лет выдерживать такое

испытание, которое оказалось по плечу Франции с ее единственным

крупным центром - Парижем и с ее многовековой централизацией. Что эта

величайшая борьба народов разыгралась вне границ нашего отечества, - в

этом бессмертная заслуга нашей старой армии и великое счастье для всего

нашего немецкого будущего. Я твердо убежден, что если бы это было не

так, то мы теперь не имели бы уже Германии, а имели бы только кучку

отдельных "немецких государств". С содроганием сердца думаю я часто,

что такая перспектива была возможна. Только когда прикинешь умом, к

чему все это могло бы привести, приходишь к выводу, что кровь наших

павших друзей и братьев пролилась все-таки не совсем напрасно.

Цель, которую преследовала Франция войной, таким образом не

осуществилась. В ноябре 1918 г. Германия, правда, потерпела

молниеносное крушение. Однако в момент, когда внутри страны у нас

разыгралась катастрофа, немецкие армии все еще стояли на территории

враждебных государств, проникнув близко к их жизненным центрам. Первой

заботой Франции в тот момент было не столько полное раздробление

Германии, сколько вопрос о том, как бы поскорее освободить территории

Франции и Бельгии от немецких армий. Первой заботой парижского

правительства по окончании войны таким образом стало разоружение

германских армий и отправление их как можно скорее в пределы Германии.

Лишь во вторую очередь французское правительство могло подумать о том,

как бы достигнуть тех целей войны, во имя которых и начата была вся

борьба. Но в этом последнем отношении Франция была до известной

степени парализована. Англия со своей точки зрения могла уже в этот

момент считать, что она своих целей войны полностью достигла, ибо она

добилась уже того, что Германия потеряла свое колониальное и торговое

могущество и стала державой лишь второго ранга. Англия отнюдь не была

заинтересована в том, чтобы совершенно уничтожить без остатка

Германию, как единое государство.

Неизменная политическая цель Франции

765

Соперники против Франции в Европе на будущее тоже

хотят. Таким образом, только в решительной мирной работе французская политика должна была продолжать то, что началась войной, и заявление Клемансо о том, что для него тоже

Мир был только продолжением войны, он стал более важным.

Постоянно, каждый раз приходилось это делать

Разрушить имперскую структуру. Навязывая всегда

новые записки о разоружении, с одной стороны, и посредством этого

с другой стороны, надеялся на экономическое вымогательство

в Париже, медленно ослабить империю.

Чем больше национальная честь умерла в Германии, тем лучше

скорее, экономическое давление и вечная потребность могли бы

вызывают политически разрушительные последствия. Такая политика политического гнета и экономического разграбления, проводимая в течение десяти и двадцати лет, должна

постепенно разрушают даже самый лучший государственный орган и

может растворяться. Но это французский

Наконец, цель войны.

Это нужно было сделать задолго до зимы 1922/23

признанный намерением Франции. Но это осталось

осталось только две возможности: можно надеяться

ни затормозить французскую волю от упорства немецкого национального органа, или, наконец, сделать то, что не может потерпеть неудачу, а именно

в любом особенно вопиющем случае, налог

Обернуть Рейхсфиффа и барана против

Повернуть врага. Это означало, однако, что

Борьба за жизнь и смерть, а перспектива к жизни была только

если это удалось, Франция до сих пор

изолировать, что этот второй бой больше не является борьбой

Германия против мира должна была быть, но защита Германии от Франции постоянно нарушала мир и представляла мир.

Я подчеркиваю это и твердо убежден, что это

второй случай должен прийти и прийти так или иначе

есть. Я никогда не верю, что намерения Франции могут измениться с нами, потому что они лгут

в самом глубоком смысле только в смысле самосохранения

Французская нация

Неизменная политическая цель Франции

765

Напротив, Англия не могла не желать,

чтобы в лице Германии на континенте все же остался достаточно сильный

соперник Франции. Вот почему французскому правительству пришлось с

помощью решительной политики в мирный период добиваться тех же

целей, которые ставила война. Вот почему заявление Клемансо, что для

него мир означает только продолжение войны, не было пустым словом.

Французы решили, что им остается только один путь: систематически и

неуклонно они будут потрясать наше государство всякий раз, как к этому

представится возможность. Постоянными требованиями все более

окончательного разоружения Германии, с одной стороны, и грабительскими

экономическими требованиями, с другой, французы систематически

подкапываются под наше государственное единство. Чувство национальной

чести в Германии постепенно отмирает и на этом фоне экономический гнет

и вечная нужда могут повести к особенно опасным политическим

последствиям. Если бы такой политический гнет и экономический грабеж

продолжались 10-20 лет, то это должно было бы неизбежно погубить даже

самый сильный государственный организм. И вот на этих путях цель,

которую преследовала Франция войной, была бы тогда осуществлена.

Зимою 1922/23 гг. эти подлинные намерения Франции были уже до конца

обнажены. Германии оставались только две возможности: либо наш

государственный организм окажется настолько стойким, что зубы

французов должны будут притупиться, либо мы решимся на активное

сопротивление, воспользуемся для этого особенно убедительным поводом,

перевооружим наш государственный корабль (что раньше или позже все

равно неизбежно) и ударим против врага. Этот последний исход,

разумеется, означал бы борьбу не на жизнь, а на смерть. Сохранить себе

жизнь мы могли бы лишь в том случае, если бы нам удалось

предварительно настолько изолировать Францию, что эта вторая война

являлась бы уже не войной Германии против всего остального мира, а

защитой Германии против Франции, ставшей угрозой для всего мира.

Так стоит вопрос. И я твердо убежден, что раньше или позже наступит

именно этот второй случай. Никогда я не поверю, чтобы намерения

Франции по отношению к нам могли измениться. Не поверю потому, что

намерения эти в последнем счете вполне соответствуют интересам

самосохранения французской нации.

766

Финальная конфронтация с Францией

в самом глубоком смысле только в смысле самосохранения

Французская нация. Если бы я сам был француженцем и был бы

Таким образом, я люблю величие Франции так же, как Германия для меня священно, поэтому я не мог и не хотел делать иначе

действовать, как в конце концов, клементо. что не

только в его населении, но особенно в его расовой

лучшие элементы, медленно умирающие

В конечном итоге его значение в мире сохраняется только в результате разрушения Германии. Французский

Политика может сделать тысячу обходов, где-то в конце

всегда является этой целью как выполнение последних пожеланий и

самое глубокое желание присутствовать. Но это неверно

полагать, что чисто pas s i v r, только желая быть самодостаточным, будет не менее мощным,

но сопротивляться в долгосрочной перспективе

мог. S o l n g e d e w e g e c o n f l i c t i n s w o rk s

Германии и Франции только в

Форма защиты Германии от

Французская атака проводится,

он никогда не будет решен, хорошо

но Германия становится веком

один век после первого и второго. Следуйте походам

Граница германского языка с двенадцатого века началась сегодня, и вы вряд ли будете больше на

Успех отношения и развития строят нас

уже нанесли большой урон.

Только когда полностью понимается в Германии

становится, так что одна воля к жизни немецкой нации

больше не отставали в пассивной защите, а в конечном итоге активно взаимодействовали с

Франция собирается вместе и превращает ее в окончательную битву принятия решений с самыми великими конечными целями немцев: только тогда можно будет сделать вечное и

довести до конца так бесплодные кольца между нами и Францией; но при условии, что Германия в уничтожении Франции

действительно видит только средства, а затем нашим людям

наконец, дать возможное расширение в другом месте

мочь.

766

Финальная конфронтация с Францией

Если бы я сам был французом и

величие Франции было бы мне, стало быть, столь же дорогим, сколь

святым является для меня сейчас величие Германии, я в конце концов

поступал бы так же, как поступает Клемансо. Франция постепенно теряет

свое народонаселение; Франция теряет свои лучшие в расовом отношении

элементы. При таких обстоятельствах вымирающая французская нация

может сохранить свое значение на земле лишь в том случае, если Франции

удастся раздробить Германию. Французская иностранная политика может

тысячу раз меняться, но в конце концов самыми кружными путями она

неизбежно придет все к тому же: план раздробления Германии не может не

оставаться предметом ее самых страстных и заветных стремлений. И вот

при таких обстоятельствах, по нашему мнению, совершенно неправильно

думать, будто чисто пассивная тактика, направленная только на то, чтобы

самим как-нибудь продержаться, при каких бы то ни было обстоятельствах

может надолго оказаться целесообразной, раз Франция активно и

неуклонно продолжает проводить свою линию. До тех пор пока вечный

конфликт между Германией и Францией будет разрешаться нами только в

форме обороны, он никогда на деле разрешен не будет. Результат может

получиться только один: с каждым столетием Германия будет терять одну

за другой все новые и новые позиции. Присмотритесь к тем изменениям,

какие претерпели наши языковые границы с XII века, и вы убедитесь, как

трудно рассчитывать на успех такой установки, которая стоила нам уже

таких громадных потерь.

Нужно, чтобы Германия полностью и до конца поняла, что ее жизненная

воля не должна ограничиваться только пассивной обороной.

Нужно понять, что мы должны наконец собрать все свои силы для активной

борьбы с Францией, для последнего решительного боя. Нужно, чтобы мы,

немцы, точно и ясно сформулировали те великие конечные цели, которые

мы будем преследовать в этом бою. Только тогда сможем мы

действительно довести дело до конца и прекратить вечную бесплодную

борьбу между нами и Францией, стоившую нам столь многих жертв. Все

это, разумеется, при том предположении, что в уничтожении Франции

Германия увидит только средство, которое затем должно открыть нашему

народу возможность завоевать себе новые территории в другом месте.

Ныне мы имеем только 80 миллионов немцев во всей Европе! Нашу

иностранную политику можно будет назвать правильной лишь в том случае,

если в течение нескольких десятков лет на нашем континенте будет жить

уже не менее 250 миллионов немцев и при том жить не в тесноте, как

фабричные кули, работающие на другие государства, а как крестьяне и

рабочие, взаимно дополняющие друг друга в творческом труде.

В декабре 1922 г. взаимоотношения между Германией и Францией снова

обострились в угрожающей степени. Франция решила прибегнуть к новым

чудовищным вымогательствам, и для этого ей понадобилось в виде залога

захватить еще ряд других наших территорий. Раньше чем произвести

очередной экономический грабеж Франции нужно было оказать на нас

новое политическое давление. Чтобы легче покорить "непокорный"

немецкий народ под новое ярмо, французы сочли необходимым захватить

один из наиболее важных наших нервных узлов. Захват Рурского бассейна

имел задачей не только окончательно сломить Германии хребет в

моральном отношении, но и создать для нас такие хозяйственные

затруднения, которые побудили бы нас взять на себя любые, хотя бы

самые тяжелые обязательства. Согнуть или сломить Германию - такую

задачу ставила себе Франция. И что же? Германия сначала согнулась,

чтобы со временем окончательно сломиться!

Занятие Рурской области

767

наконец, дать возможное расширение в другом месте

мочь. Сегодня мы подсчитали восемьдесят миллионов немцев в

Европа! Только тогда эта внешняя политика будет правильной

быть признанным, когда, едва ли сто лет, двести пятьдесят миллионов немцев на этом континенте

жить, а не сжиматься как заводская

кулис другого мира, но: как крестьяне и рабочие, жизнь друг друга через свою работу

предоставить.

В декабре 1922 года ситуация между Германией и Францией, похоже, снова резко угрожала. У Франции был новый огромный шантаж им

Глаз и необходимые обещания. Экономическому грабежу должно предшествовать политическое давление и

только сильное схватывание в нашем нервном центре

На протяжении всей немецкой жизни французов, казалось, было достаточно, чтобы сделать наших «непослушных» людей более серьезными

Уметь взять ярмо. С помощью e x t e s

Во Франции это не только надеялись на

Моральная основа Германии, наконец, прорваться, но и экономически в затруднительном положении

в котором мы каждый, даже самое тяжелое обязательство

волей-неволей придется взять на себя.

Он изгибался и ломался. И Германия повернулась

прямо в начале, позже в полном объеме

Перерыв до конца.

С занятием Рурской области судьба

снова предложил немецкому народу руку подняться снова. Для того, что сначала казалось серьезным несчастьем, при ближайшем рассмотрении, заключил бесконечно многообещающую возможность полностью прекратить немецкие страдания.

Внешняя политика, руарская оккупация Франция

Впервые Англия была действительно отчуждена изнутри, а именно

не только круги британской дипломатии,

Французский союз сам по себе только с трезвым глазом

холодный компьютер закрыт, просмотрен и поддерживается

но и самые широкие круги английского народа.