Литинский Вадим Арпадович: другие произведения.

Бой Роковой С Тёмными Силами На Льду Байдарацкой Губы (Ледовое Побоище) - Часть 2

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 11/10/2019.
  • © Copyright Литинский Вадим Арпадович (vadimlit1@msn.com)
  • Обновлено: 12/01/2016. 105k. Статистика.
  • Статья: Россия
  • Иллюстрации: 15 штук.
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:

    ЧАСТЬ ВТОРАЯ

    КАК И ПОЧЕМУ Я НА ДРЕЙФУЮЩИХ ЛЬДАХ ОДИН ГОЛЫЙ В БАЙДАРКЕ ОКАЗАЛСЯ, СКЛЕРОТИК!

      
       А вот теперь самое время рассказать поучительную историю о том, как я в 1969 году очутился голым-босым на льду Байдарацкой губы (ну, не один, конечно, а с ещё тремя сотрудниками, и не без штанов и тапочек, а без всякого прикрытия), в то время как вся Полярная экспедиция делала гравиметрическую съёмку на льду восточной части Чукотского моря (правда, уже без дрейфующей ледовой базы - на мне эпоха дрейфующих баз умерла в Бозе). Произошло это потому, что за четыре года до этого события, я оказался полным ишаком, как я тогда и теперь характеризую себя сам, склеротиком, как называла меня тогда Деменицкая, или графоманом и полным идиотом, как аттестует меня постоянно бывшая любимая третья жена Лена ("Далеко не дурак... А вблизи идиот!").
      
       Дело было так (см. докубайку "Обыск и допросы. Самсонов, Якир. Буковский" http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/obyskidoprosy.shtml). Осенью 1965 года я написал первую статью о геологических результатах наших гравиметрической и аэромагнитной съёмок в 1963-65 годах "Геолого-тектоническое строение дна морей Лаптевых и западной части Восточно-Сибирского по геофизическим данным". Эта статья послужила причиной разрыва Деменицкой со мной. Как пел Володя Высоцкий про нас: "У нас любовь была, но мы рассталися: она кричала и сопротивлялася" (http://www.blatata.com/songs/17580-vladimir-vysockiy-zeka-vasilev-i-petrov-zeka-tekst-pesni.html).
      

    0x01 graphic

      

    Спуск с вершины - автор и Р.М Деменицкая. "У нас любовь была, но мы рассталися... "

       (Школа по морской геофизике в Геленджике, сентябрь 1961 года).
      
       По своей природной дурости я забыл вставить в соавторы этой статьи Раису Михайловну Деменицкую, "корифея всех наших побед". То есть совсем забыл, склеротик, главную заповедь советских учёных: "Если над тобой есть начальник, то его имя должно красоваться на первом месте всех твоих публикаций - не важно, принимал ли начальник участие в твоих исследованиях, или нет". Вся эта статья от А до Я была написана мной, как и тектоническая карта в ней была составлена мной. В статье я детально изложил свою идею о платформенном строении шельфа этих морей, но при этом подробно описал точку зрения геолога Якова Ивановича Полькина, принимавшего участие в интерпретации наших материалов, о продолжении геосинклинальных структур суши на шельфе (на мой взгляд - чушь, конечно), и примкнувшего к нему начальника одного из лётных отрядов Жоры (Георгия Ивановича) Гапоненко (своих идей у него тогда не было). В качестве соавторов, помимо Полькина и Гапоненко, я включил ещё Д.В. Левина, чей отчёт об аэромагнитной съёмке я частично использовал, а также начальника ещё одного лётного отряда, Андрея Орлова, моего однокашника по Горному институту. Последние двое в обсуждении тектоники морей участия вовсе не принимали, я их вставил просто из уважения. С согласия "соавторов" я поставил себя в списке первым.
       Раиса Михайловна принимала самое активное участие в создании Полярной экспедиции на самом первом этапе, что выразилось в назначении меня в качестве её руководителя. Но потом, когда всё пошло у нас гладко и отлично, она со всей присущей ей энергией и большевистской боевитостью переключилась на организацию морской геофизики в своём отделе. А к нам в Полярку она не только на приёмку полевых материалов не заглядывала, но даже в обсуждении предварительных результатов работ в течение трёх лет совершенно не принимала участия (потому что была полностью занята организацией с помощью ГУНиО морских геофизических работ в океане). Вот именно поэтому я начисто забыл её вставить в соавторы этой статьи, склеротик! ("Вадим Арпадович, Вы больны? У Вас что - склероз?!" - говорила мне Раиса Михайловна, правда, по другому поводу, см. Приложение 2).
      
       Её правая и левая руки - начальники секторов отдела геофизики, коммунисты А.М. Карасик и Н.Н. Трубятчинский - знали, что я готовлю эту статью, но, как врачи-вредители, не подсказали мне, серому, что я обязан выполнить свой гражданский долг! Коммунист Гапоненко тоже промолчал (из корыстных соображений, как я теперь понимаю). И я, таким образом, превратился в главного врага Деменицкой! Я почувствовал, что после сдачи ей, как редактору геофизического сборника, этой злополучной статьи о первых геологических результатах наших грандиозных работ, она начинает относиться ко мне с каждым днём всё хуже и хуже. Дальше стало совсем плохо, она начала меня подъедать со всем содержанием моей прямой кишки. Замдиректора НИИГА по науке М.Г. Равич, наслушавшись от своих тайных агентов, что происходит в институте, вызвал меня к себе на ковёр, открыл мне, слепому ишаку, глаза, отчитал, и повелел немедленно бежать к Деменицкой, стучать по полу хвостом и умолять разрешить вставить её имя на первом месте. "Деменицкая маленькая, но злая собачка, и съест она Вас с потрохами при её колоссальной настойчивости, пробивных способностях и связях с Федынским!" - напутствовал меня Михаил Григорьевич. Слов "сучка-пташечка" он тогда не употребил, это позже Володя Черепанов ввёл в нашем институте в оборот этот яркий образ Деменицкой.
       Я тут же помчался к ней, как на стометровке. "Хоссподи, да мне жалко, что ли?! Конечно, вставлю! Я же Левина и Орлова задарма вставил! Она же меня возглавлять эту работу поставила, так что, конечно, заслуживает впереди всех! Да я только рад буду!". Но Деменицкая, выслушав моё признание в полном к ней уважении и почтении, холодно сказала: "Поздно, Вадим Арпадович! Да Вы ведь не сами додумались, Вам кто, Равич, небось, подсказал? Спасибо за предложение, но я его не принимаю" (http://www.polarpost.ru/Library/Litinskiy/main-otvazhniye.html).
       Естественно, в списке авторов этой статьи Деменицкая, как редактор геофизического сборника, задвинула меня на второе место (спасибо, что не на последнее или совсем не выкинула), а первым поставила Г.И. Гапоненко. Хотя из текста ясно даже и ежу, кто писал эту статью, и чья иная точка зрения и примкнувшего к ней излагается, как второстепенная. (Статья была опубликована в сборнике НИИГА "Геофизические методы разведки в Арктике", том 179, выпуск 5, 1968).
      
       Ну, ладно, в наш маленький малоизвестный НИИГАвский геофизический сборник я, хоть и вторым в списке авторов написанной мной статьи, но попал. Но дальше Деменицкая пошла в серьёзную атаку на мою научную карьеру. В качестве иллюстрации эпизодов борьбы Деменицкой со мной, в конце этой документальной истории приведены четыре Приложения - мои рапорты директору НИИГА о зажимании меня Деменицкой и её клевретом Витязевым. (Это же не просто мои мемуары из пальца, а настоящий докуист - документальная история, поэтому и столько документов - Приложений!). В Приложении 2, в частности, описано, как Р.М. Деменицкая четыре месяца под разными предлогами задерживала отправку в редакцию "Советской Геологии" моей персональной статьи "Геотектоническое районирование шельфа морей Лаптевых и западной части Восточно-Сибирского по геофизическим данным". Положительный отзыв на эту статью с рекомендацией опубликовать в журнале "Советская Геология" дал доктор г.-м. наук Л.И. Красный, ведущий советский геотектонист, член-корр. АН СССР, лауреат Ленинской премии. Эта статья содержала обновлённую тектоническую схему и основные результаты моих исследований, выполненных в 1963-67 гг., и являлась изложением главных выводов моей будущей диссертации. Последний отказ на её опубликование был сформулирован Р.М. Деменицкой в присутствии А.М. Карасика следующим образом: "Рассматривайте это как наказание за плохую подготовку работ на "Обручеве". Если хорошо проведёте полевые работы - я разрешу Вам опубликовать эту статью". Подготовку к работе "Обручева" в труднейших условиях (помните "хряск" кулаком по столу на Федынского?) я провёл хорошо. Но к полевым работам умная Раиса Михайловна меня не допустила и в последний момент перед выходом в море заставила меня покинуть судно, чтобы доказать, что Литинский - полное дерьмо.
       Эта статья в "Советской Геологии" с новой картой тектоники шельфа так и не увидела свет.
       Далее, Деменицкая полностью отлучила меня от доступа к моим же собственным материалам. В Первом (секретном) отделе и в фондах, где хранились отчёты Полярной экспедиции, Деменицкая закрыла мне доступ к отчётам и картам, даже которые писал и составлял я. Поэтому у меня полностью отсутствуют публикации о геологическом строении дна арктических и Берингова морей, кроме той единственной злополучной статьи, где фамилия автора стоит на втором месте. А жаль. Может я чего-нибудь бы и хрюкнул новенькое впервые в мире - вы же знаете мою манеру быть впереди планеты всей!
       На мое место главного инженера экспедиции Деменицкая назначила начальника одного из шести съёмочных отрядов Жору (Георгия Ивановича) Гапоненко с партбилетом, рабоче-крестьянским лицом и происхождением, и сильно выраженным южно-русским или украинским акцентом. Жора, будучи рядовым начальником одного из шести лётных отрядов, на всех наших производственных совещаниях всегда просил слово после моего заключительного выступления, когда все уже начинали расходиться, и повторял слово в слово то, что я только что сказал! Народ удивлённо переглядывался и перешёптывался, потом некоторые подходили ко мне: "Арпадыч, что с Гапоном? Он чего?!" Я объяснял недогадливым трудящимся, что Жора озвучивает партийную точку зрения по данному вопросу. Хорошо, что она всегда полностью совпадает с моей. Естественно, во всех его последующих публикациях Деменицкая занимала почётное место.
      
       С п р а в к а: ГАПОНРНКО Георгий Иванович (1926-1994). Участник Великой Отечественной войны [в боевых действиях не участвовал. - В. Л.]. Окончил геофизический факультет Ленинградского горного института (1957). Доктор геолого-минералогических наук (1972). Лауреат премии Совета Министров СССР. Работал в НИИГА-ВНИИОкеангеология с 1964. Прошёл путь от начальника отряда до директора [замдиректора по геофизике. - В. Л.]. Основные интересы научной деятельности: исследование геофизических полей шельфа России, гравитационного поля континентальной окраины, разработка принципов создания технической базы морской геофизики и научно-исследовательских судов нового типа. Автор около 80 научных публикаций, в т.ч. 2 монографий, 8 изобретений. Награждён орденом Трудового Красного Знамени, 7 медалями.
       (Книга "Геофизики России". Информационно-биографический сборник. ЕАГО, М., 2005).
      
      

    0x01 graphic

    Первые два главных инженера Полярной Экспедиции.

    Из книги "Полярники пишут сами (юбилейные воспоминания", СПб, Ломоносов, ПМГРЭ, 2002 г.

    * * *

      
       Интересно, что в 1998 году, через двадцать лет после моего смывания с просторов Родины чудесной, в моём родном НИИ геологии Арктики, в котором я 28 лет вкалывал, говоря словами ВВП, "как раб на галерах", вышел сборник "НИИГА - ВНИИОКЕАНГЕОЛОГИЯ - 50 ЛЕТ НАУЧНОГО ПОИСКА. Историографический очерк", СПб, 1998. Я не удостоился в нём не только фотографии и краткой справки, как это было сделано для всех живых или мёртвых научных работников Института, но даже не попал в список кандидатов наук. Не было меня в НИИГА вовсе! Не стоял я у истоков применения геофизических и геохимических методов для поисков месторождений алмазов - кимберлитовых трубок! Не было меня и у истоков создания Полярной экспедиции, и не руководил я гравиметрической и магнитной съёмкой этой экспедицией на дрейфующих льдах советских арктических морей, и не был заснят гравитационной съёмкой весь Северный Ледовитый океан по предложенной мной методике, потому как был я белоэмигрант за колбасу или даже хуже - за серебряники! То ли родовое проклятие Деменицкой действовало на меня даже после её увольнения из НИИГА новым директором И.С. Грамбергом в 1979 году, и даже после её смерти в 1997 году, то ли коммунист И.С. Грамберг, главный редактор книги, решил вычеркнуть меня из истории НИИГА, как белоэмигранта.
       Естественно, что четыре мои песни о поисках алмазов в Биректинской экспедиции (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/pesni.shtml), не попали и в другую книжку НИИГА "На Мойке 120. Сборник стихов, посвящённый 50-летию института", СПб, 1998. Хотя в первоначальном макете сборника (я сам принимал участие в его создании, и экземпляр этого макета есть у меня), эти песни были. Вот, поди ж ты!
      
       Да, кстати, хотите, посмешу? Из книги бывшего НИИГАпника Лёвы Махлаева, "Полвека в геологии" (http://geo.kolasc.net.ru/print/files/mah.pdf) я узнал, что он когда-то был членом жюри конкурса в НИИГА на лучшую песню года. Лёва написал, что тогда он до хрипоты отстаивал первенство песни Саши Городницкого "Снег". Но общим голосованием трудящихся Городницкий занял только третье место, а первое место заняла моя песня "Осень"! (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/pesni.shtml). Естественно, по склерозности я начисто забыл этот эпизод, и если бы не книжка Лёвы, никогда бы об этом не вспомнил. Конечно, мою нетленку никто не знает, а "Снег" Городницкого переживёт века! Обидно, Зин! (Шучу, конечно). Александр Моисеевич Городницкий - великий российский бард, поэт, писатель, и создатель кинофильмов, не говоря уже о том, что отличный геофизик и академик. Если моё имя и всплывёт когда-нибудь на секунду в большой литературе, то только в связи с тем, что Саша, с которым мы когда-то вместе с художником Валерой Васильевым делали новогодний выпуск НИИГАвской стенгазеты "Полярный геолог", написал в ней лучшие стихи, какие я когда-либо слышал:
      
             Вадим Литинский прочно сложен,
             С него снята должна быть схема!
             Он безотказен и надёжен,
             Как электронная система.
      
       Я не знаю, как вам кажется, но я считаю, что Александр Сергеевич Пушкин может отдыхать после такой поэзии!
      
       Подробнее об этом и о том, как Саша Городницкий раскрывал глаза членам денверского бардовского клуба на то, что песня "Нас по самолётам распихали", ставшая народной, была написана мной, см. докубайку "Хватит! Я подался в народные акыны!" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/akyn.shtml). Там же есть Сашины фотографии у нас дома - если кто коллекционирует фотографии великого древнего барда - скопируйте.
       Ну, рассмешил я вас?
      
       Да, отвлёкся я, давайте продолжим наши игры. А ведь ко времени выхода в свет тех двух умолчательных книжек уже прошло 12 лет с тех пор, как Горбачёв - Михаил Великий ОРРК (Освободитель Рабов, Разрушитель Коммунизма) http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/mihailwelikijorrk.shtml дал волю и гласность (свободу слова) советскому народу... Ну, правда потом, в 2002 году, вышла книжка к 40-летию Полярной экспедиции под названием "ПОЛЯРНИКИ ПИШУТ САМИ" (http://elibfr.ru/Memuary-puteshestvennikov/16859-post16859.html), где мою красивую фотографию первого главного инженера, приведённую выше, поместили аж 3 раза, а мою докубайку "Дрейфующая Америка", сократив самые интересные места и переименовав её в "На дрейфующих льдах", поставили на первое место в этом сборнике. Так что электронные рукописи не горят! (Ну, это очередное старческое брюзжание, извините).
      
       Первые последствия начавшегося преследования меня Деменицкой проявились в следующем, после моей злополучной статьи, 1966 году. Дело было так. В 1965 году я впервые в мировой истории освоения Арктики взял на дрейфующую ледовую базу 5 женщин в качестве группы камеральной обработки (См. докубайку "Отважные дрейфуньи", http://www.polarpost.ru/Library/Litinskiy/main-otvazhniye.html). При базировании лётных отрядов в аэропортах на побережье или на островах геофизики-съёмщики после тяжелейшего многочасового рейса могли спокойно поесть и идти спать. Их материалы обрабатывали камеральщицы, жившие в гостиницах аэропортов, пока операторы спали. А на ледовой базе операторы были вынуждены после изнурительного полёта ещё несколько часов обрабатывать результаты своих измерений, так что на сон оставалось совсем мало времени. Деменицкая тогда не возражала, хотя и не поддержала с восторгом мой первомирский почин. В числе отважных дрейфуний была и шестидесятилетняя Мария Исааковна Гуревич, начальник планово-экономического отдела НИИГА, которую я взял на льдину по просьбе директора НИИГА Бориса Васильевича Ткаченко, которого я очень уважал. (И среди коммунистов бывали порядочные люди, кто же спорит! Вот! А вы говорите, что все жулики!). Ткаченко хотел, чтобы она смогла подзаработать на добавку к своей припозднившейся пенсии за счёт оплаты "ледовых" надбавок. Женщины на льдине работали самоотверженно, не считаясь со временем, наравне со всеми ходили в "ночное" дежурство по лагерю с карабином и ракетницей для отпугивания назойливых белых мишек, причём ночным дежурным отгул на следующий день не полагался. (Представляете, как потом на пенсии МарьСаковна рассказывала внукам о своих подвигах на дрейфующей льдине?!). О них была даже напечатана статья в журнале "Советская Женщина" в марте 1967года. Автор - заместитель начальника по политработе ПУГА (Полярного управления гражданской авиации) Михаил Филипенин, побывавший с инспекцией на нашей ледовой базе. (Его статья полностью воспроизведена в "Отважных дрейфуньях").
      
      
      

    0x01 graphic

    Отважные дрейфуньи, слева направо: М.И. Гуревич, автор (многократный дрейфун), И.П. Яковлева, М.А. Карапузова, Э.М. Кузьмина, и Л.В. Моисеева.

    0x01 graphic

    Люся (Эльвира Михайловна) Кузьмина.

    Да наши женщины не только коня - медведя на скаку остановят!

    0x01 graphic

    Любишь обогреваться - люби и саночки возить!

    Мария Исааковна бурлачит газовый баллон от грузового Ли-2 к женской палатке.

    0x01 graphic

      
       Директор НИИГА Б.В. Ткаченко и его правая рука - начальник планово-экономического отдела М.И. Гуревич проводят краткое совещание на дрейфующей ледовой базе ПВВГЭ на фоне пустых газовых баллонов. Восточно-Сибирское море, 1965 г.
      
      
       А после этого, осенью 1965 года, случился упомянутый выше конфуз с моей злополучной научной статьёй о геологических результатах. В начале 1966 года, когда я писал производственную часть проекта съёмки восточной части Восточно-Сибирского и западной части Чукотского морей, Деменицкая сходу зарубила участие женщин в качестве камеральной группы на ледовой базе. "Литинский развёл гарем на льдине!!" - кричала Раиса Михайловна. ("Ага, и 60-летняя Мария Исааковна - моя главная одалиска", злобно подумал я). - "Говорят, в центральной прессе появилась статья об этом! Я не хочу, чтобы моё имя, как руководителя отдела, мешали с этой грязью!!"
       [Одна из моих многочисленных любимых жён, когда я рассказал ей о реакции Деменицкой, серьёзно поверила в то, что я тогда на льдине вступал в сношения с отважными дрейфуньями. Вот только она не задумалась, как я исхитрился сделать это в узком спальном мешке в палатке, рассчитанной на четыре койки-раскладушки, в которой стояли вплотную 5 коек, ведь все же койки при этом будут раскачиваться?! Так что с одной стороны, я был горд высокой оценкой моих потенциальных способностей со стороны хорошо знающего меня человека, а с другой стороны, мне было смешно слышать о переоценке потенциальных возможностей].
       Александр Павлович при этом разговоре сделал суровое лицо ортодоксального большевика-ленинца и сказал, что он полностью согласен с Раисой Михайловной. Пользы от женщин на льдине никакой, только сплетни про Литинского идут по институту. Реальная опасность, в случае раскола льдины, существует, и первый спрос при этом будет с Раисы Михайловны.
       - Причём тут Раиса Михайловна?! - окрысился я. - За технику безопасности на льдине и во всей экспедиции отвечаю я, как главный инженер. И судить в случае чего будут меня, а не Раису Михайловну. Александр Павлович, Вы забыли, что правила техники безопасности для работы на льдах разработал я, занятия по ТБ каждую весну провожу я, и принимаю у всех экзамен, и у Вас в том числе?
       Витязев испуганно хрюкнул и взглянул на Деменицкую, но возразить ничего не сумел. Раиса Михайловна изобразила на лице страшное изумление и негодование моему хамству. Правая и левая руки Деменицкой - начальник сектора аэромагнитных исследований коммунист А.М. Карасик и начальник сектора морской геофизики коммунист Н.Н. Трубятчинский сурово насупили брови, но промолчали при этом разговоре.
      

    0x01 graphic

    Начальник дрейфующей ледовой базы в Восточно-Сибирском море, 1965 г.

    Старый полярный морской волк, вся корма в ракушках, а хвост в ледяных сосульках (но тонул я в Чукотском море только в следующем году).

      
       Когда я принёс этот проект на экспертизу и утверждение в планово-экономический отдел и рассказал  причину исключения женской камеральной группы, упомянув теорию Деменицкой о гареме на ледовой базе, Мария Исааковна презрительно скривила губы и подписала проект, не читая. Так она теперь доверяла моим расчётам. К сожалению, это был мой последний проект для Полярной экспедиции...
      
      
       Раскрытая книга - работа женщин впервые в мире на дрейфующих льдах Ледовитого океана - была грубо захлопнута взбалмошной женщиной, которую, якобы, "справедливо и заслуженно ветераны-полярники величали "мамой" Полярной экспедиции". (Из книги "Полярники пишут сами", СПб, Ломоносов, 2002, http://elibfr.ru/Memuary-puteshestvennikov/16859-post16859.html). Я такой её кликухи раньше не слышал. Промеж себя в узком кругу мы чаще звали её просто Райка.
      
       В феврале 1967 года Деменицкая переместила меня с должности главного инженера на специально придуманную для меня должность главного геофизика экспедиции (директор НИИГА Б.В. Ткаченко упёрся рогом, не разрешая уволить меня из экспедиции совсем). В 1967 году я руководил работой нашей группы на ледоколе "Киев" в Карском море, в результате чего я опубликовал статью в геофизическом сборнике МГУ под редакцией Федынского о разработанном мной новом методе авиадесантной гравиметрической съёмки на вертолёте с опорой на морской маятниковый прибор, установленный на ледоколе (сборник "Морские гравиметрические исследования", вып. 6, изд. МГУ, 1972 г.).
      
       В 1968 году на основе этого опыта я переключился на организацию морской гравиметрической съёмки в Арктике на судах. В сложнейших условиях (66 дней я провёл в общей сложности в многочисленных командировках - дневал и ночевал на судоремонтном заводе в Керчи, где затягивался ремонт нашего экспедиционного судна "Владимир Обручев", и был в командировках в Москве, Геленджике, Архангельске, Мурманске) мне удалось полностью подготовить съёмку в Карском море. (Вот тогда-то, во время этой подготовки, будучи в Москве в кабинете Федынского, я и хрястнул по столу кулаком, а Деменицкая засеменила в туалет).
      
      

    0x01 graphic

    Э/с "Владимир Обручев", Керчь, июль 1968 г. Слева - капитан Д.В. Сенчило. Автор в коротких штанишках - справа.

      
       Я тогда предложил и собирался опробовать несколько новых вариантов методики морской гравиметрической съёмки. 26 сентября я послал телеграмму из Мурманска в НИИГА, что, наконец, команду и капитана сменили, и судно полностью готово завтра к выходу в море. Но и Деменицкая не дремала... Воспользовавшись тем, что вся дирекция НИИГА в сентябре ушла в отпуск, а временно исполняющим обязанности директора был назначен начальник отдела снабжения института Р.П. Могендович, совершенно не разбирающийся ни в науке, ни в геофизике, ни в дворцовых интригах, Деменицкая заставила его подписать телеграмму о снятии меня с этого рейса. В качестве начальника рейса был назначен Женя (Евгений Николаевич) Зацепин, до этого совершенно незнакомый с морской гравикой. Я покинул судно 27 сентября, а 28-го "Обручев" вышел в рейс... Вот и тут я проявил себя полным ишаком (идиотом, как утверждает Лена). Надо было сделать вид, что никакой телеграммы я не получал, забить болт на всё, и выйти в море - сосите палец, Раиса Михайловна! Победителей не судят! Ну, конечно, она всё равно нашла бы другой повод для изгнания меня из Полярки, но позже... (См. Приложения 4 и 5).
       И, конечно, никаких новых вариантов методики морской гравиметрической съёмки, кроме обкорнанного варианта, предусмотренного написанным мной проектом, "обручевцы" не привезли...
      
       Осенью 1968 года Б.В. Ткаченко и его замы вернулись из отпуска, и поэтому Деменицкая не успела вовремя уволить меня из Полярной экспедиции. Могендович тогда категорически отказался самостоятельно принять такое серьёзное решение, несмотря на бешеное давление Деменицкой. Ей удалось только ещё раз в марте 1969 года понизить меня в должности - до рядового старшего геофизика. В каковой должности в качестве начальника отдельного отряда я и производил съёмку Байдарацкой Губы Карского моря в 1969 году, в то время, как вся Полярная экспедиция работала в восточной части Чукотского моря. Об этом и будет мой основной рассказ ниже.
      
       А в июле 1970 года Деменицкая окончательно выперла меня из моей родной Полярки. Энергично помогал ей в этом формальный начальник экспедиции Александр Павлович Витязев, член партии, высокий, широкоплечий и представительный отставной капитан первого ранга, как я уже говорил - совершенно незнакомый с геофизикой. Пока у нас с Деменицкой "была любовь", мы с Витязевым работали душа в душу. Вся наука, методика и техника работ были на мне, Александр Павлович, также совершенно незнакомый с хозяйствованием, вынужден был заниматься палатками, спецодеждой, питанием, договорами с авиацией, завозом бензина и др. организационными работами. Естественно, он, не имея хозяйственного опыта в Арктике, ничего сам не смог бы сделать. Но ему, как я упоминал выше, помогали приведённые мной в Полярку из моей предыдущей алмазной Биректинской экспедиции проверенные опытные арктические хозяйственники - Федя (Фёдор Михайлович) Ковров, Боря (Борис Николаевич) Горбачёва, которые и выполняли всю эту важную работу. Они спокойно могли бы обойтись и без него. Но нужен был формальный глава экспедиции - член партии. А у Витязева не только бравый внешний вид, но и сама фамилия были очень представительными. Но оказалось, что бравый внешний вид совершенно не соответствовал его слабому внутреннему содержанию. Приведу отрывок из вышеупомянутой документальной истории "Отважные дрейфуньи", события 1965 года:
      
       Уже приближался конец рабочего сезона, когда радист нашей ледовой базы Коля Давыдов вручил мне РД - радиограмму "Восьмому от Девятого" - начальника экспедиции А.П. Витязева [в нашей "секретной" радио-переписке я имел кличку "Восьмой"], сухо предписывающего мне с первым бортом вылететь на базу экспедиции в аэропорт Чокурдах. Что я сразу же и сделал на ЛИ-2, увозящим с базы на Большую Землю пустые газовые баллоны и бочки из-под бензина. "Чего это Палычу приспичило? - размышлял я в полёте. Конец сезона, самая горячка, добиваем план, надо заполнить пропуски на карте, надо уже вывозить с базы ненужное оборудование, а тут вдруг он меня выдёргивает". Вспомнилось, как ранее в этом сезоне Витязев с целью инспекции прилетал в аэропорт Темп на западном берегу острова Котельный, где базируются два наших лётных отряда - Володи Шимараева и Андрея Орлова, а командует ими в качестве начальника гравиметрической партии Коля Третьяков. Знаете, как изголодавшийся полярник, прилетев со льдины в Ленинград, от нерастраченного избытка любви напрыгивает на жену, не снимая рюкзака? Так и Витязев налетел на Колю Третьякова, начавшего докладывать начальнику, как успешно они работают, как хорошо все обустроились, вот сейчас, Александр Павлович, Вас в баньку сведём... "НЕ БЫТОМ ЗАНИМАТЬСЯ НАДО, НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ! А ТОЧКИ ДЕЛАТЬ!! И ПРИТОМ - ДАЛЬНИЕ!!!" - громовым басом распёк начальник экспедиции оторопевшего начальника партии перед собравшимся народом, хотя точки делались исправно, Орлов долетал до ледовой базы, делая самые дальние точки, всё было благополучно, никаких ЧП не произошло. Но чтоб боялись! Что умел хорошо делать начальник экспедиции, капитан первого ранга в отставке (ни уха, ни рыла в геофизике) - это публично распекать нерадивых (и в равной степени радивых) трудящихся. Эта фраза о дальних точках была потом написана в виде плаката и висела, как лозунг, в камералке в Темпе. Ещё по экспедиции ходила ядовито высмеивающая, часто повторяемая, распекабельная фраза Александра Павловича: "Ребёнку скажешь - возмутится! Домой напишешь - не поверят!".
      
       "Чего он меня со льдины вырвал? - продолжал догадываться я. - Всё вроде бы в порядке. Работу благополучно заканчиваем. План точно перевыполним. Качество съёмки, вроде бы, отличное. Ткаченко на льдину прилетал - остался очень доволен. Замначальника всей Полярной авиации Филипенин прилетал - тоже отметил, что авиаторы работают отлично, взаимопонимание летунов и науки - полное. Наши бабоньки вообще его очаровали, обещал восторженную статью в "Правду" и в "Советскую Женщину" написать о первых в мире женщинах, по-настоящему работающих на дрейфующей льдине. Так что чего уж распекать?"
       Александр Павлович встретил меня в гостинице аэропорта в Чокурдахе хмуро, руки не подал. От него заметно пахло алкоголем. "Если будет распекать не по делу, оборву. И сам рявкну, окрысюсь", подумал я.
       - Так что случилось, Александр Павлович, - приветливо спросил я. - Чего вызвали?
       Витязев вместо ответа протянул мне какую-то плоскую синеватую квадратную коробочку.
       - Что это? Шоколад?
       - Какой ещё шоколад? Это печать.
       - Печать? Что за печать?
       - Печать нашей экспедиции.
       - Вы заказали новую печать? - Открыл коробочку, в ней, действительно, на тёмно-фиолетовой подушечке лежала металлическая круглая печать. Я приподнял её за овальное ушко и посмотрел на замазанную чернилами лицевую сторону, ничего не понимая, при чём тут это.
       - Я передаю Вам печать экспедиции.
       - На что мне она, Александр Павлович? Белым медведям под хвост ставить в знак заключения с ними договора о ненападении? Я же на льдине никаких договоров не заключаю...
       - Я передаю Вам обязанности начальника Полярной экспедиции.
       - Вы заболели, Александр Павлович?! Что с Вами??
       - Я совершенно здоров. Не прикидывайтесь, Вадим Арпадович. Вы являетесь фактическим начальником экспедиции.
       - Я-а?! С каких пор? Это что, Ткаченко решил?! Так почему он мне сам этого не сказал?! Если это он потом решил, после отлёта от нас, мог бы мне на базу объяснительную радиограмму прислать! А в чём дело? Почему? Всё же идёт на редкость хорошо в этом году! Льдина серьёзно не разламывалась, план перевыполним, девчата работают отлично, Ткаченко у нас был совершенно доволен! Что случилось, Александр Павлович? ("А-а! Он что, при Ткаченке в Чокурдахе нажрался до поросячьего визга?!" - мелькнула у меня шальная мысль).
       - Нет. Ткаченко здесь не причём. Это моё решение.
       - Ну, Александр Павлович, тогда я ничего не понимаю. Тогда объясните, пожалуйста.
       - Вадим Арпадович, давайте начистоту. Всё руководство экспедиции фактически исходит от Вас. Я - как зитц-председатель, только портянками и заброской бензина руковожу. Вся переписка отрядов идёт только на Вас - где чего снимать, где чего сгущать, где ставить сейсмику, а где всё еще дно доставать лотом, но сейсмику всё равно делать, в каком отряде сломался гравиметр и чем его заменить... Все же радиограммы идут через нас - Боря Дударев мне всё показывает, прежде, чем передать "Восьмому", Вам, на ледовую базу. Никто ничего никогда не спрашивает меня, "Девятого". Все решения принимаете Вы.
       "Йоп, ну, блядь, пиздец! Так вот оно что! Совсем у каперранга крыша сдвинулась. Допился! Ну, слава тебе, Господи, я уж думал, чего хуже".
       - Александр Павлович, и это всё?! Так это же естественно! Я - технический руководитель, по всем производственным вопросам народ, естественно, обращается ко мне. Вы - начальник, член партии, лицо экспедиции. Благодарность за работу экспедиции Федынский будет слать Вам, ручку на общем собрании института Ткаченко будет пожимать Вам, в райкоме будете докладывать Вы, а не я, у Деменицкой Вы правая рука, чего же ещё? А то, что с техническими вопросами наши геофизики к Вам не обращаются - так это потому, что все знают, что Вы не специалист, просто не хотят ставить Вас в неловкое положение своими вопросами. Но Вы уже третий год среди нас трётесь, ну, трётесь, извините, не так сказал, тесно работаете с нами, стали понимать, что к чему, и вникать в суть дела. В какой-то мере тут есть моя вина, что я все технические вопросы взял на себя. Обещаю Вам, что в следующий полевой сезон все технические вопросы мы с Вами будем решать совместно.
       Александр Павлович широко протянул мне руку, крепко пожал и обнял меня (ну, совсем как генсек ЦК КПСС африканского вождя, только что в губы не расцеловал), обдав плотным выхлопом застарелого перегара и свежего алкоголя. Мы с ним хорошо выпили, Александр Павлович долго рассказывал мне о своей безупречной службе в военно-морской гидрографии, и мы расстались лучшими друзьями. Тем же самолётом с бочками бензина я вылетел на базу заканчивать съёмку. "Ну, бляха-муха, - хмельно улыбался я, - мы привыкли к командирскому рыку каперранга, как будто в шторм при вое ветра и разрывах японских шимоз он распекает наваливших в штаны молодых матросов, а тут он себя повёл, как юная пионерка, узнавшая, что она беременна! Вот, поди ж ты! Ну, слава Богу, что всё хорошо кончилось!"
       Конец цитаты. Но кончилось все совсем не хорошо - осенью этого года я написал ту самую злополучную статью о наших геологических результатах...
      
       На следующий, 1966-й год мы делали авиадесантную съёмку восточной части Восточно-Сибирского и западной части Чукотского морей. Я понимал, что это последний год моего главного инженерства и руководства дрейфующей ледовой базой.
       Этот 1966 год был самым тяжёлым в практике работ Полярной экспедиции на советских Арктических морях. Льдина многократно раскалывалась, пришлось несколько раз перевозить базу на новое место. Погода в основном была мерзкая. План трещал по всем трещинам. Один АН-2, базирующийся на острове Врангеля (отряд Володи Шимараева), провалился под лёд (его фотография была приведена выше), но все остались живы. Героическая работа всех участников дрейфа спасла положение. План, как всегда, был выполнен на 105% при отличном качестве. О работе этого года вы при желании можете прочесть в моей документальной истории "Будни дрейфующей ледовой базы" (http://rgo-sib.ru/expedition/67.htm) и для иллюстрации посмотреть коротенький фильм "Под нами Чукотское море" участника дрейфа радио-инженера Вали Мошковича (http://rgo-sib.ru/expedition/112.htm). (Очень, очень рекомендую его посмотреть, не пожалейте 14 минут, ибо лучше один раз увидеть, чем 10 раз прочитать мою докубайку). С нами на льдине тогда пару недель дрейфовал корреспондент Магаданского радио Альберт Мифтахуддинов, ставший потом известным писателем. Он написал интересный очерк "Мы живём на дрейфующей льдине" (журнал "Дальний Восток", Nо 5, 1969 г.). Отрывки из этого очерка воспроизведены в "Буднях".
       В этом 1966 году из-за всех передряг нам пришлось задержаться на льдине на полмесяца дольше, чем кому-либо из сезонных высокоширотных экспедиций в Арктике - до 18 мая. И мы сделали необходимую детализацию! Да ещё в самый последний день, когда я уже вызвал Ли-2 для эвакуации базы, мы ухитрились слетать на давно покинутую американскую дрейфующую станцию "Чарли", которую я с отличным пилотом Эдиком Каминским нашли в самые первые дни при поисках подходящей льдины для дрейфующей базы! И этим посещением "Чарли" поставили окончательную точку в спорном вопросе о существовании кругового дрейфа льдов в этом Канадском секторе Ледовитого океана (См. докубайку "Дрейфующая Америка" http://www.polarpost.ru/Library/Litinskiy/main-drifingamerika.html и мою официальную статью "Обнаружение остатков американской дрейфующей станции "Чарли" в районе к северу от о. Врангеля", "Проблемы Арктики и Антарктики", вып. 29, изд. ААНИИ, Л., 1968). В этих статьях приведена карта дрейфа льдов СЛО, составленная Залманом Гудковичем, автором идеи о циркумполярном дрейфе льдов в Канадском секторе СЛО.
      

    0x01 graphic

    Валя Волков на фоне американской палатки и дервянного домика с пластиковым кругом в руках, на котором написано название этой американской дрейфующей стации "Чарли". 1966 г.

      
      

    0x01 graphic

    Американская палатка, в которой мы нашли жратву и выпивку. 1966 г.

       И тем не менее несмотря на все необычные трудности, я уверен, что если бы женщины работали в этом году на ледовой базе, нашим съёмщикам было бы не так тяжело работать по известной вам причине: после утомительнейшего напряжённого многочасового полёта ребятам не нужно было бы, кровь из носу, обрабатывать полевые наблюдения, когда на сон оставалось всего несколько часов. А женщины перенесли бы все эти трудности ничуть не хуже мужиков. Ведь всем известно, что русские женщины и коня на скаку, и в горящую избу... А уж через трещину и далее на 400 метров свою палатку впятером перетащить во время пурги - это им "как два пальца описать". Извините за такое элегантное сравнение.
      
      

    0x01 graphic

    Переноска палатки на новое место.

      
       В том последнем для меня, как главного инженера, 1966 году я честно, как обещал, привлекал Александра Павловича к решению технических вопросов, начиная с проектирования. (В большинстве случаев принималось моё мнение. В тех редких случаях, когда Витязев решался командовать, приходилось привлекать начальников лётных отрядов, чтобы доказать, что его решение не оптимально. Восстановлению наших с ним прежних рабочих отношений это не способствовало). Все производственные радиограммы начальников съёмочных отрядов я просил их дублировать Девятому.
      
       У меня сохранилась копия письма, которое я писал тогда Витязеву с ледовой базы на базу экспедиции в аэропорту Шмидта, находящемся на одноимённом мысе на материке, к югу от острова Врангеля. Я привожу это письмо в Приложении Nо, чтобы показать, что я честно выполнял своё обещание привлекать его к решению технических вопросов. Кроме того, в письме есть интересные детали о работе ледовой базы....
      
       Ой! Ахти мне! Азохен вей! Былин! Маразм крепчал! Не могу найти это письмо в своём бардаке! Не могу пока поместить его в Приложениях! Ну, ладно, буду тужиться, чтобы вспомнить, ведь я же его пару месяцев тому назад перечитывал... Да, так датировано оно было 2 или 3 мая. Я описывал начальнику, как мы отметили день Международной солидарности с трудящимися всего мира. Я разрешил выдать полярный паёк из расчёта пол-литра спирта на троих, то есть по 330 грамм водки на рыло. Дежурному по базе в этот день Алику Когану, сейсмику, приказал обойти все палатки и собрать карабины - в каждой палатке имелось по 1-2 карабина, которые всегда стояли у входа, для защиты от бродяг ("Ходють тут всякие, а потом Кадиллаки пропадают!"). Штук 20 карабинов Алик на волокуше привёз к моей палатке и сложил их под моей раскладушкой. Первыми открывать огонь сотрудникам базы по бродягам я категорически не разрешал, сначала нужно было отпугивать их ракетами. Стрелять разрешалось только в случае неподчинения, а не так, как "Шаг влево, шаг вправо - считается побегом, и вологодский конвой стреляет без предупреждения!" Кстати, в том 1966 году пришлось одного бродячего медведя пристрелить. Он, голодненький, шастал "ночью" около столовой (кухонные остатки, повара, естественно, не выбрасывали на улицу, а складировали в закрывающийся металлический контейнер). Дежурный по базе (кажется, это был Витя Косарев) пугнул бродягу ракетой. Тот, огорчённый таким гостеприимством, почапал к видневшейся вдалеке (метров 400-500) палатке сейсмиков. Витя позвонил им по проводному телефону, чтобы предупредить ребят, если бродяга вдруг начнёт ломиться в их палатку, как подобный же отморозок ломился в том же году в палатку Юры Жирова на льдине около северного берега острова Врангеля (см. упоминавшуюся "Жировиану"). Проснувшиеся сейсмики выскочили из палатки, а большущий Миша - вот он тут, почти у входа! Сейсмики с перепугу забыли про мои наставления пользоваться ракетами, и открыли беглый огонь из пары стволов на поражение. Этот эпизод отражён в упоминавшимся фильме Вали Мошковича "Под нами Чукотское море". Бродягино мясо оказалось жёстким и невкусным, сильно отдавало рыбой. А может, наши повара просто не имели опыта вкусного приготовления медвежатины.
      
       Я описал Витязеву, как в целом без эксцессов прошло ледовое первомайское празднование, вот только Олег Зябликов (глава нашей астрономической и радиогеодезической привязки) повздорил с Борей Горбачёвым (завхозом ледовой базы) по поводу недостаточного количества спирта, но по причине отсутствия оружия до дуэли у них дело не дошло, ограничились рукоприкладством. Да эрпешники - группа РП - руководителя полётов Жени Тымчука, когда у них закончились ракеты, неожиданно стали салютовать из двух карабинов. Расследование показало, что Алик Коган подумал, что команда РП не входит в мою юрисдикцию, и поэтому не покусился на их оружие. Пришлось Алику объяснять, что на льдине поддерживается строгое единоначалие, как в воинской части, и всем командует только один начальник базы.
      
       В этом письме я подробно разъяснил бравому отставному капитану первого ранга, как удачно складываются обстоятельства, что мы можем без дополнительных расходов провести "архи-важные" сейсмические наблюдения методом ГСЗ - глубинного сейсмического зондирования от дрейфующей базы до северного побережья о. Врангеля для детального изучения разреза земной коры на этом громадном, несколько сотен километров, профиле. Ведь у нас же было несколько сейсмиков и сейсмостанций, и оставалось много взрывчатки. Ну, ладно, чего жалеть пропавшую грамоту, надеюсь это письмо найдётся. Вам всё равно было бы не интересно читать мои технические подробности. Так что в конце сезона взрывчатку бабахнули просто так.
      
       К сожалению, я тогда быстро понял, что совершенно напрасно метал бисер перед полным дундуком. И этим допустил неисправимую тяжёлую ошибку. Витязев, как неспециалист, ничего, разумеется, в моём письме не понял. И мне просто ничего не ответил. Посоветоваться с Деменицкой он не мог. Изложить ей то, что я написал ему - невозможно, она тут же поймёт, что это всё происки Литинского, так как сам Витязев в этом "ни бум-бум". А для Деменицкой - если происки Литинского - то хорошо ли это для Родины, плохо ли - НЕТ! Сам Витязев принять решение не осмелился. Мне на письмо не ответил, и дорогое время было безнадежно упущено. В Советском Союзе к русскому коммунисту директору предприятия часто приставляли умного еврея в качестве главного инженера, чтобы дело от дундука не страдало. Вот и я, русский, но беспартийный, играл до поры до времени роль такого умного еврея при несведущем коммунисте-начальнике. Если бы я не допустил в 1965 году ужасной ошибки, а включил бы Деменицкую в список соавторов нашей первой статьи по геологическим результатам работ Полярной экспедиции в 1963-65 годах, я был бы и в 1966 году полноправным главным инженером. А так мне постоянно Деменицкая и, естественно, Витязев, давали понять, что я здесь только "халиф на час", что меня сейчас же после возвращения с полевых работ скинут и на эту должность назначат Г.И. Гапоненко. Не будь этого "Гапонова меча" надо мной, я бы просто проинформировал Витязева о необходимости провести "архи-важные" работы ГСЗ по определению строения земной коры, и, не ожидая его разрешения, дал бы команду начальнику сейсмической партии Вадиму Поздееву на выполнение ГСЗ. И вся любовь! Исключительно важная, архи-важная (я не стесняюсь повторить это ленинское выражение!) работа была бы проведена малыми средствами, не выходя за пределы нашей сметы! Был бы создан прекрасный геологический репер, облегчающий геологическую интерпретацию всех наших геофизических измерений! Я не уверен, что и к настоящему времени эти работы глубинного сейсмического зондирования земной коры проведены в районе шельфа к северу от острова Врангеля. Да, не вовремя я клятвенно пообещал дундуку-коммунисту Витязеву привлекать его к решению научно-производственных проблем!
      
      

    0x01 graphic

    Начальник Полярной экспедиции А.П. Витязев на базе экспедиции в аэропорту Чокурдах, 1965 г.

    * * *

    Добавление от 8 сентября 2014 г.

    Да, ребята, маразм (в смысле Альцгеймер) крепчает! Ну, ладно, то, что я потерял оригинал моего письма Витязеву где-то в своём огромном бардачном кабинете в бейзменте, заполненном вдоль всех стен полками с книгами, принтерами, электроникой, радиоприёмниками, многочисленными картами, ящиками с геофизическими материалами, и прочим барахлом - это ещё полбеды. А вот то, что я забыл, что это письмо я опубликовал в документальной истории "Отважные дрейфуньи" шесть лет тому назад в Библиотеке Мошкова (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/dreyfuni.shtml) - это уже плохой признак! Привожу его здесь, только для того, чтобы показать вам, что при Альцгеймере память на события в древности у меня ещё сохранилась хорошо, и я вам изложил то, что было написано в этом письме, близко к тексту. Вот оно:

    2 мая 1966.
    Здравствуйте, Александр Павлович!
    Пользуюсь случаем поздравить Вас с прошедшим праздником. У нас он прошёл вполне благополучно, за исключением того, что Зябликов после "принятия" полез к Горбачёву драться (без всякой на то видимой причины) и поставил ему синяк под глазом. Я при этом не присутствовал, и когда на следующий день спросил Зябликова, почему он полез драться к Горбачёву, Зябликов стал ссылаться на то, что Горбачёв за несколько часов до этого не дал ему кружку, и вообще начал высказывать претензии к Горбачёву. Но на мой взгляд всё это были причины не основательные для того, чтобы решать возникшие противоречия с помощью кулака. Горбачёв хочет дать делу официальный ход и собирается написать Вам рапорт по этому случаю.
    А в основном всё было очень хорошо - спирта, к счастию, было не много - по бутылке на троих [в переводе на водку - литр на троих. - В.Л.], поэтому никто не перепил; собрались в одной из палаток, попели песни. Карабины на всякий случай все были изъяты, но, наверное, эта мера была излишней. Хотя, впрочем, пилоты и "эрпешники" [группа руководителя полётов] , выпросив у меня свою долю накануне, после баньки открыли ночью пальбу "по луне".
    Банька 30/IV получилась отличная - из моторной палатки вынесли движки, просверлили дырку в центре до воды (для спуска грязной воды в море), провели два рукава от МП-85, [печь для разогрева авиационных двигателей] - хоть парься, жаль только, что веников не было!
      
      

    []

    Баня на Ледовой базе: на 8 пустых бочек кладутся доски, на них ставится палатка без пола. На 4-х-конфорной газовой плите греется вода. Отопление подаётся по гибкой трубе от печки для подогрева авиационных двигателей. Разумеется, в письме Витязеву этой фотографии ещё не было.

    Поясню подробно изложенное в моей радиограмме по поводу ГСЗ [глубинное сейсмическое зондирование для определения строения земной коры]. Провести его здесь - наиболее удобно: всё уже стоит, условия приёма и сейсмических отражений и радиоволн (отметка моментта взрыва) наиболее благоприятны, условия производства взрыва также хороши (достаточная глубина). Но нет гарантии, что льдина простоит ещё два дня после окончания основных работ, причём два дня подряд, а не с перерывом из-за плохой погоды, во время которого льдина может сдрейфовать, и прямолинейного профиля уже не получится.
    Поэтому следует рассмотреть второй вариант - работу с о. Врангеля. Сейсмостанция в этом случае должна стоять на льду (можно у самого берега); радиостанция, осуществляющая связь с самолётом и приём отметки момента взрыва, должна находиться от сейсмостанции метрах в 100-200, чтобы исключить помехи приёму сигнала из эфира, связанные с работой лентопротяжного электромоторчика сейсмостанции; профиль с пунктами взрыва должен проходить только по воде [по льду]. Первоначально я предполагал базирование сейсмостанции и радиостанции на западном берегу о. Врангеля, чтобы профиль ГСЗ приурочить к линии Валькарай - с.-з. часть о. Врангеля, по которой Певекские геологи просили провести интертпретационный гравимагнитный и сейсмический профиль. Однако, сейчас мне пришёл в голову гораздо более простой и экономичный вариант - высадка сейсмиков на р/ст [радиостанции "Поиска"] No 4 и прокладка профиля ГСЗ в субширотном (ЗСЗ) направлении. В этом случае не потребуется ни двух палаток, ни радиостанции - сейсмиков можно поселить с сейсмостанцией в приёмной палатке, располпженной в 400-500 м от палатки, в которой расположена радиостанция и живут Кожевников и его товарищи, а в качестве связной радиостанции можно использоватьрадиостанцию "Поиска". Разумеется, ГСЗ нужно будет проводить в те 2 дня, когда "Поиск" уже не будет работать. Это можно будет приурочить к концу сезона. Если ледовая обстановка к северу от о. Врангеля будет неблагоприятна [для посадок АН-2], на мой взгляд следует использовать для ГСЗ вертолёт. На перелёты от точки к точке каждого отрезка профиля (максимум 100 км в каждую сторону от р/ст. No 4) потребуется 400 км : 130 км/час = 3 лётных часа с посадкой на дрейфующий лёд (по 440 руб. в час) и примерно 2.5 часа на подлёт к р/ст. No 4 от Сомнительной [аэропорт на о. Врангеля] (два раза туда и обратно) по более дешовому "сухопутному" тарифу, то есть затраты сравнительно невеликие. Зато применение вертолёта для создания передвижного взрывпункта почти наверняка гарантирует проведение этих работ, так как вертолёт сможет высадить взрывника практически на любом месте, точно в заданной точке, при этом, что весьма ускорит дело - может высадить у трещины или на тонком льду (при зависании). В этом случае резко сократятся затраты времени и ВВ [взрывчатки] на проходку лунки (а лунка на крайних точках профиля должна быть такая большая, чтобы через неё прошёл ящик ВВ). На момент взрыва вертолёт может отлететь на 01-0.2 км. Единственное "но", которое, возможно, возникнет при проведении этих работ от р/ст. No 4 - будет ли в этом месте достаточно спокойное геологическое строение, ибо разломы и зоны разломов сильно исказят сейсмические отражения или вообще могут не пропустить полезный сигнал. Здесь, на ледовой базе, как говорит Коган, геологическое строение осадочного чехла достаточно хорошее и отражения получаются весьма уверенно. А что там - не известно.
    Учитывая, что при варианте использования р/ст. No 4 не потребуется ни установки двух КАПШей, ни установки радиостанции, сейсмики могут быть готовы к работе через 2 дня после их высадки на р/ст. No 4 - время будет затрачено только на развёртывание кос, примораживание сейсмоприёмников, установку сейсмостанции. В этом случае нет надобности в срочной переброске сейсмиков на место для подготовки, и наша ледовая сейсмостанция может продолжать работу до конца работы базы, благо сейчас начался дрейф, и по его ходу поступает интересный сейсмический матереиал. И хоть очень маленькая, но всё же теплится надежда - вдруг эти работы удастся провести отсюда, вдруг природа нам "подфартит" и льдина и погода продежатся достаточно долго?! Вот всё, что я хотел рассказать Вам по этому вопросу. Да, ещё: Коган просит предоставить Рыбкину возможность полетать, чтобы поднатаскать его для самостоятельной работы на будущий год. Прошу на этот счёт Вашего разрешения. Наблюдение ГСЗ Коган предполагает поручить Поздееву, как более опытному сейсмику.
    Построили мы карту. Как и ожидалось - поле очень сложное, а сетка слишком редкая [25 х 25 км]. Ошибка интерполяции составляет около +/-12-13 мгал, то есть сечение изолиний возможно не через 10, как у нас везде, а через 25-30 мгал, с большой натяжкой через 20 мгал. Аномалии в несколько десятков миллигалов фиксируются подчас одной точкой - так что не знаешь, ошибка ли это или реальная аномалия. Так что детализация нужна очень существенная, а надежд на неё, хотя бы в минимальном объёме - мало, дай бог закрыть плановую площадь. Вся надежда только на сохранение ледовой обстановки и погоды на уровне хотя бы не на много хуже, чем сейчас. Тридцатого апреля, как и 29-го, была сплошная облачность, первого мая - тоже; сегодня было ясно, но к вечеру пошли облака. Третьего отряд Волкова планируется на север (на станцию СП-15), Орлова - на запад. А будет ли лётная погода - покажет утро. [В 1966 году нам удалось задержаться на льдие дольше, чем кому-либо из сезонных высокоширотных экспедиций в Арктике - до 18 мая. И мы сделали необходимую детализацию! Да ещё открыли заброшенную американскую дрейфующую станцю "Чарли" (см. докуист "Дрейфующая Америка"). - В.Л.]
    До свидания. Сообщите мне, пожалуйста, Ваши соображения по изложенным вопросам. Привет всем нашим "шмидтовцам".
    С уважением
    ЛИТИНСКИЙ

    Выше я уже писал, что дундучистый каперранг по геофизической малограмотности сам не мог решитья на это моё предложение, и мне ничего не ответил. Великолепная возможность на халяву получить архи-важный геолого-геофизический материал не была использована. Чтоб я ещё когда-нибудь работал под началом дундука-коммуниста - да ни за какие полярные надбавки, хоть стреляйте меня из поганого ружья!

    * * *

      
       Как только Витязев понял от Деменицкой, перед которой он жалко трепетал, что Литинский стал для неё персона не шибко грата - его отношение ко мне резко изменилось. Начал зверски придираться по совершенно смехотворным вопросам (как коммунист, он обязан был выполнять волю вышестоящего начальства). Коммунисты Карасик и Трубятчинский помалкивали, хотя ранее у них со мной были добрые приятельские отношения. Зная железный характер Раисы Михайловны, они не смели ей перечить. И тут уж под напором Деменицкой и Витязева Ткаченко дрогнул и согласился на моё увольнение.
      
       После ухода из Полярки в июле 1970 года я стал работать в отделе нефти и газа старшим геофизиком, а затем старшим научным сотрудником. В соавторстве с геологом Димой (Дмитрием Александровичем) Вольновым, на теме которого я начал работать, мы опубликовали статью "Структурно-тектоническое районирование акватории шельфовых морей Лаптевых и Восточно-Сибирского", а с инженером-геофизиком Серёжей Раевским (Сергеем Сергеевичем) - статью "Структуры фундамента Приморской низменности и прилегающей территории и акватории по геофизическим данным" (опубликованы в трудах НИИГА). Естественно, эту статью писал я, а Серёжа помогал мне в её оформлении.
       Следующий конёк, на котором я заскакал дальше, оказался новой гравитационной изостатической редукцией, которую я назвал Универсальной и которую использовал впервые в Союзе (везде я писал, что что-то применил впервые в мире, но в данном случае за весь мир не отвечаю, хотя для геологической интерпретации - ручаюсь). Я стал широко использовать её вместо общеупотребительной редукции Буге, непригодной в горах. В "Докладах АН СССР", т. 192, N 6, 1970, я опубликовал статью "Выбор Универсальной редукции силы тяжести для геологического истолкования мелкомасштабных гравиметрических съёмок", а в сборниках НИИГА "Геофизические методы разведки в Арктике", вып. 9 (1974) и 10 (1975) статьи "Зависимость силы тяжести от высоты рельефа и вывод Универсальной редукции, не зависящей от высоты" и "Универсальная редукция сил тяжести", и несколько статей в разных изданиях об этой новой изостатической редукции.
      
       Но я занимался не только арктическими морями, но и сушей. Помимо упомянутой выше статьи о Приморской низменности - опубликовал статью "Тектоническое строение Момо-Зырянской впадины по гравитационным данным (аномалиям в Универсальной редукции)". Я построил карту строения фундамента Момо-Зырянской впадины, на основе чего коллектив авторов НИИГА и ВНИГРИ (с моим участием) опубликовал две статьи о структурно-тектоническом анализе и перспективах нефтегазоносности Зырянского прогиба (Труды ВНИГРИ, вып. 309, Л., 1972 г.).
      
       Затем я сделал самое важное открытие (ессессно, впервые в мире, вы же меня знаете) - используя мою любимую Универсальную изостатическую редукцию, я установил, что Верхоянские горы надвинуты сверху на Предверхоянский прогиб до 80 километров только в северной его части. Это открытие значительно увеличивает нефтегазовый потенциал прогиба, продолжающегося под Верхоянским хребтом. Естественно, по общеупотребительной редукции Буге этот вывод сделать невозможно. Статья об этом "О сочленении северной части Предверхоянского прогиба и Верхоянского мегантиклинория по гравиметрическим данным" была опубликована в книге "Геология и нефтегазоносность прогибов севера Сибирской платформы", НИИГА, Л., 1977, с припиской "Публикуется в порядке обсуждения". Мои друзья-геологи при встрече со мной дружелюбно крутили пальцем у виска. Но потом появились нашумевшие публикации о подобных крупных надвигах Скалистых гор на прилегающие бассейны в США и Канаде, и друзья крутить пальцы перестали. В США расширенный реферат моего доклада об этом на международном съезде SEG (Общества Разведочных Геофизиков) был опубликован в журнале "Geophysics": Litinsky, Vаdim (1989) Discovery of an overthrust belt in the Verkhoyansk range, East Siberia, by interpretation of isostatic anomalies. SEG Technical Program Expanded Abstracts 1989: pp. 108-111. В реферате была приведена гравитационная карта в Универсальной редукции и основанная на ней тектоническая схема Верхоянского прогиба, Верхоянского антиклинория, и примыкающей части Сибирской платформы.
      
       ...Несколько лет тому назад я с интересом смотрел по какому-то российскому каналу документальный фильм государственной российской телекомпании ОРТ "Искатели. В поисках Земли Санникова". И вдруг услышал свои ФИО! Оказалось, что в фильме рассказывалось о моих изысканиях по поводу существования и исчезновения Земли Санникова, которые я делал незадолго до эмиграции. Тогда я написал серьёзную статью об этом на основе новых материалов, которую перед отъездом передал кому-то из геологов (не помню) с просьбой переслать в какой-то научно-популярный журнал. Я эмигрировал, а статья затерялась (у меня сейчас есть вариант текста этой статьи, к сожалению - без рисунков и карты). А также я обсуждал эту проблему с Володей (Владимиром Леонидовичем) Ивановым, заместителем директора НИИГА, с которым я работал на Новосибирских островах. И вот Володя опубликовал мои идеи в своей книжке "Архипелаг двух морей" (http://www.litmir.net/br/?b=210944):
       Эта книга была уже написана, когда я решил показать рукопись своему давнему товарищу по работе Вадиму Арпадовичу Литинскому, геофизику, знатоку глубинного строения полярной суши и акваторий Северного Ледовитого океана. Оказалось, что Литинский уже несколько лет занимается - отчасти как хобби, отчасти как вполне серьезной научной проблемой - "Землей Санникова". Это было неожиданно: буквально в соседнем служебном кабинете давно и серьезно размышляют над тем же, что и я, вопросом.
       Стоило ли возвращаться к предмету дискуссии, закономерно заглохшей более трех десятилетий назад? Очевидно, стоило, потому что за эти годы появились совершенно новые геофизические и геологические данные по акватории морей Восточной Сибири.
       Литинский тоже начал с анализа всех литературных и архивных материалов по "земле". При этом он обратил внимание на один факт: когда Толль брал азимут на увиденные им "четыре горы", то пользовался он данными по магнитному склонению 1822 года, а магнитное склонение заметно изменяется во времени. Литинский поехал в Институт земного магнетизма и распространения радиоволн, взял все данные по магнитному склонению за прошлое столетие и, сделав необходимые расчеты, установил, что истинный азимут на "Землю Санникова" с северной оконечности Котельного составлял не двадцать девять - тридцать три градуса на северо-восток, как было принято считать, а двадцать два - двадцать шесть градусов.
       Далее В. А. Литинский скрупулезно изучил карту донных осадков морей Лаптевых и Восточно-Сибирского, составленную нашими морскими геологами Ю. П. Семеновым и Е. П. Шкатовым, и обратил внимание на участки размыва и перемыва донных отложений, иными словами, на зоны активного действия волновой абразии в условиях мелководья, сегодняшнего или совсем недавнего. Один из таких участков, оказалось, располагается на месте бывших островов Семеновского и Васильевского, причем площадь его соизмерима с площадью Котельного и Земли Бунге, вместе взятых, а три других лежат к северу от островов Анжу, на расстоянии от них пятьдесят пять - семьдесят пять километров. При этом азимуты, взятые на два из этих участков, соответствуют направлениям, указанным когда-то Я. Санниковым. Третий располагается точно по азимуту, по которому Э. В. Толль сначала наблюдал "горы" (с учетом поправки В. А. Литинского), а в 1901 году с борта "Зари" обнаружил банку глубиной шестнадцать метров.
       Наконец, при анализе геофизических данных к северу от острова Котельный был выделен интенсивный максимум поля силы тяжести, далеко вытянутый в меридиональном направлении. Он отвечает блоку древнего фундамента шельфа, перекрытого лишь тонким чехлом молодых морских осадков. Это значит, что блок имел устойчивую тенденцию к поднятию, которое только в недавнем прошлом сменилось погружением. Участок отличается повышенной тектонической активностью, в последние годы здесь было зафиксировано несколько землетрясений. Правда, интенсивность их невелика, только высокочувствительные сейсмографы смогли почувствовать толчки.
       Теперь можно считать доказанным, что к северу от островов Анжу по азимутам, которые называли Я. Санников и Э, В. Толль, недавно - не в геологическом, а в данном случае в обыденном смысле слова - существовали острова, и путешественники могли видеть их.
       Конец цитаты.
       Так что, как видите, изгнание меня из моей родной Полярной экспедиции (даже полное название которой - ПВВГЭ - моё авторство) не остановило мою научную работу. Всего после изгнания меня из Полярки до отъезда в эмиграцию в 1979 году, я опубликовал 26 статей. Ну, и кроме этого, в Америке я тоже много чего понаписал и на четырёх Международных геофизических конгрессах наговорил.
      
       ...Но потом меня ещё раз пригласили в Полярку при крайней необходимости - в 1974 году я руководил гравиметрической съёмкой на гидрографическом судне "Дмитрий Лаптев" в северо-западной части Берингова моря. Это тогда я двое суток провёл, сидя на полу в обнимку с унитазом в моей персональной каюте начальника экспедиции, во время 9-балльного шторма при переходе из Владивостока к месту работы в северной части моря. Дневник у меня есть, ждите докубайку... Тьфу ты, истдок! Но, естественно, к полученным в том году материалам Деменицкая меня не допустила. Хорошо ли проинтерпретировал кто-то (Гапоненко? Зацепин?) эти гравитационные данные - понятия не имею. Наверное, по серости своей использовали редукцию Фая или Буге - обе они в районе резкого изменения рельефа дня (континентальный склон) совершенно не работают, и их использование приведёт к грубейшим ошибкам. Я об этом в Америчке написал статью, в которой предложил специальную редукцию ("Isostatic reduction at sea - a new version"). К сожалению, я тогда забросил заниматься наукой, окрысившись на "тупых америкосов", за то, что в главном геофизическом журнале мира "Geophysics" не появились отклики на мою гениалку "Concept of effective density...", и не опубликовал эту готовую статью. Ребята-геофизики, посмотрите соответствующий отчёт по Беринговому морю (он теперь рассекречен), и будьте ласка, напишите мне, какая редукция там использована.
      

    * * *

      
       Слишком много места я уделяю здесь Деменицкой, скажете вы. Но это потому, что с ней связан задуманный ею провал нашей работы на Байдарацкой Губе, или, вопреки ей, героическое завершение этого ледового побоища. Чему и посвящена эта докуиста. Поэтому потерпите ещё чуточку - мне не терпится всё-таки рассказать, как Деменицкая в 1972 году отобрала у меня докторскую степень. Об этом было давно написано в документальной истории "Обыск и допросы. Самсонов. Якир. Буковский" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/obyskidoprosy.shtml), но, естественно, у вас не было, да и не будет, времени читать эту длинную докубайку. Коротко повторю. Там было рассказано, как моя совершенно секретная диссертация про восточные арктические моря пропала по дороге из Петербурга в Москву, хотя была отправлена со спецкурьером из НИИГА в МГУ на кафедру Федынского. В это самое время меня много раз таскали на допросы в Большой Дом в Ленинграде и дважды в Лефортовскую тюрьму в Москве по делу Якира-Красина. Я уж было думал, что спецкурьер продал мою совсекретную диссертацию пиндосам-америкосам за бутылку лондонского джина. В той же докубайке рассказано, как благодаря моей любимой жене Мине эта пропавшая грамота была обнаружена, и на следующий день благополучно доставлена в спецотдел МГУ, так что моя защита не сорвалась. Низкий поклон за это старшему следователю по особо важным делам подполковнику КГБ Геннадию Васильевичу Кислых, ведшему дело Якира-Красина, и многократно допрашивавшему меня в Ленинграде и в Москве. Он и нашёл эту пропавшую грамоту по Мининой просьбе. (Мина при её допросе Геннадием Васильевичем в Большом Доме произвела на него неизгладимое впечатление. Вместо того, чтобы отвечать на его дурацкие вопросы, кому Вадим Арпадович давал читать привезённый от Якира самиздат, Мина предложила ему свою краткую лекцию о поэзии Серебряного Века и о любовных взаимоотношениях Ахматовой и Модильяни). Продолжение этой истории, если кто заинтересуется, смотрите в докубайке "Побег от КГБ в лес за грибами с сиамским котом и собакой" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/pobeg.shtml). Там тоже про Минулин ум рассказано. Куда тут денешься - хитрая еврейка, супротив моей воли перехитрила КГБ и меня, утащив в 5 часов утра в лес меня, сына, собаку, и кота, и таскала нас, умирающих от усталости, по лесу до ночи, и, таким образом, сорвала моё участие в суде над Якиром и Красиным в качестве главного свидетеля. Не захотела, вишь, чтобы я потом поведал Городу и Миру, как проходило это судилище, и стал бы после этого героем-правозащитником на нарах, а хотела, чтобы был у неё тёпленьким привычным муженьком под бочком... Ну, до чего же хитрый народ евреи!

    0x01 graphic

      
       Моя любимая жена Мина и по совместительству хитроумная еврейка, инициировавшая находку моей пропавшей совсекретной диссертации, но, с другой стороны, загнавшая меня, сына Женю, собаку Тёпу и сиамского кота Бежика до поздней ночи в тёмный лес.

       У меня в это время голова совершенно шла кругом. Из-за допросов в Ленинграде в "Большом Доме" и Москве в СИЗО "Лефортово", и из-за того, что мне надо было готовиться к полевым работам в июне - на острове Котельном я должен был руководить гравиметрической съёмкой масштаба 1:200 000 на вездеходах в Восточно-Сибирской комплексной партии, куда меня взяли на время полевых работ. Защита моей диссертации состоялась в мае. Заключение головной организации ВНИИГеофизики писал и зачитывал доктор А.А. Борисов. Он очень хвалил мою работу и в заключение зачитал, что диссертация тов. В.А. Литинского должна быть квалифицирована как докторская. При этих словах я увидел, что Деменицкая вскочила со своего места, подбежала к председательствующему Федынскому и что-то стала ему шептать. Всеволод Владимирович, хмурясь, выслушал её, встал, и объявил десятиминутный перерыв. Он удалился вместе с Деменицкой. После перерыва Федынский сказал, что он детально ознакомился с диссертацией Вадима Арпадовича, что он давно хорошо знает соискателя, как отличного научного и технического руководителя Полярной экспедиции, и много плодотворно работал с ним во время организации этой экспедиции и потом все годы во время съёмки арктических морей. Он полностью согласен с выводами ведущей организации, что работа Литинского, безусловно, заслуживает докторской степени. Но! "Институт геологии Арктики в ближайшее время предоставит на нашу кафедру к защите кандидатскую диссертацию Георгия Ивановича Гапоненко, члена партии, теперешнего главного инженера Полярной экспедиции. Дирекция института выдвигает товарища Гапоненко на должность заместителя директора НИИГА по геофизике. Эта должность требует докторской степени. Я смотрел работу Гапоненко и считаю, что её тоже можно рассматривать в качестве докторской диссертации. Но, безусловно, ВАК не пропустит две кандидатские диссертации от одного и того же института в качестве докторских с разрывом всего в несколько месяцев. ["Что это за институт такой могучий, который подряд плодит докторов без кандидатских степеней, а сразу, не отходя от кассы!" - но этой фразы Всеволод Владимирович вслух не сказал, это я за него подумал]. Поэтому я рекомендую диссертацию Вадима Арпадовича принять как очень хорошую кандидатскую диссертацию и пожелать ему в течение ближайших нескольких лет защитить докторскую диссертацию".
       Вот так Деменицкая и тут в очередной раз подставила мне ножку!

       Я не знаю, как проявил себя Георгий Иванович Гапоненко на поприще замдиректора НИИГА по геофизике - мне с ним в этой должности не приходилось контактировать. Бо надоели мне Деменицкая, КГБ, вся наша Советская власть во главе с передовым авангардом трудящихся - родной коммунистической партией, и я, несмотря на очень интересную работу, плюнул на всё и слинял за бугор. Хотя мне, наверное, в бОльшей мере светила поездка не на Запад, а на Восток по статье 70 УК РСФСР (семь лет лагерей и 5 "по рогам"), и не на Ту-104, а в "Столыпинском" вагоне (см. "Отъезд в эмиграцию, 1979 год", http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/emigration.shtml). Там я высказал предположение, что это генсек Леонид Ильич лично с подполковником КГБ Геннадием Васильевичем подсуетились, чтобы я поставил мировой рекорд по скорости оформления выезда за рубеж (3.5 месяца по сравнению со среднестатистическим сроком оформления выезда в Израиль 12 месяцев в том году), в аккурат накануне вторжения СССР в Афганистан, после какового эмиграция упала фактически до нуля. Так что, как видите, высшие люди в государстве знали, что я обязан быть по всем статьям впереди планеты всей! Геннадию Васильевичу, если он ещё живой, низкий поклон за это от всей нашей семьи.
      
       Целеустремлённости и силе воли Раисы Михайловны ("Carthago Arpadovich delenda est!! Pollice verso!" - с опущенным вниз большим пальцем) может позавидовать сам Марк Порций Катон Старший и любой советский руководитель! И это только из-за того, что я по склерозности позабыл вставить её в соавторы статьи! Ну, хоть бы пару раз пришла к нам в экспедицию на обсуждение результатов полевых работ - я бы тогда не склерозничал и вставил!
       Зная о разгуле написания липовых диссертаций в современной России, я уверен, что система вписания начальничков в главные соавторы статей и сейчас цветёт там пышным цветом. На своём опыте я могу утверждать, что в Америке этого нет. По результатам шестилетней работы в денверской геофизической компании EDCON, я, после двух лет освоения английского языка, четыре раза выступал с докладами на ежегодных Международных съездах интернационального Общества Геофизиков-Разведчиков (SEG) и опубликовал в журнале SEG "Gеophysics" важную концептуальную статью "Концепция эффективной плотности: ключ для определения глубины осадочных бассейнов по гравитационным данным" (Vadim A. Litinsky, "Concept of effective density: key to gravity depth determinations for sedimentary basins", "Geophysics", vol. 54, no. 11 (November 1989). Плюс четыре развёрнутых на 4-10 страниц Extended Abstract (расширенный автореферат) к каждому докладу. И никто из директората ЭДКОНа не требовал, чтобы я включил их в соавторы и не чинили мне никаких препятствий в моей карьере.
      
       В докубайке "Отчёт однокурсникам о прожитой жизни по случаю 60-летия окончания Горного института" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/otchet.shtml) описано, как я несколько лет ждал, когда же в "Geophysics" появятся восторженные отклики на мою гениальную статью. К моему глубокому разочарованию, таковых не последовало и через пять лет. Жаль, подумал я, я ведь так старался, придумал гиперболическую зависимость увеличения плотности осадков от глубины осадочного бассейна. Эта функция легко преобразуется в функцию зависимости гравитационной аномалии от глубины бассейна. Я показал, как можно просто и легко определять глубину фундамента и мощность осадков в бассейне по гравитационным данным. Для нескольких осадочных бассейнов в Провинции Бассейнов и Хребтов в южной Аризоне и юго-западной части штата Нью-Мексико я построил по гравитационным данным карты глубин их фундамента.
          Хорошая была статья, а никто на неё не обратил внимания! Канула в Лету! "Народ меня не понимает, не ценит и не любит. Или, скорее всего, тупые американцы (как характеризует их Задорнов), и другие чурки нерусские не доросли до моих умных мыслей", решил я, и, сдуру, начисто прекратил заниматься не только этой проблемой, но и всякой наукой вообще! Хотя в это время у меня были полностью готовы к публикации в "Geophysics" две статьи с положительными рецензиями - "Isostatic reduction at sea - a new version" ("Изостатическая редукция на море - новая версия") и "Depth of basin determination from gravity data in the Basin and Range province, Arizona and New Mexico", доложенные на международных конгрессах SEG в 1987 и 1990 годах.
       И зря прекратил! Мог бы ещё много чего нахрюкать на этих конгрессах - очень много мыслей было в голове! У меня и сейчас в моём подвальном кабинете есть большой картонный ящик, доверху забитый материалами для статей и гравитационными и магнитными картами по всей Америке! (Я же, кстати, придумал новый способ вычисления глубины намагниченных тел, вроде метода Пятницкого, только лучше). Не надо было тогда обижаться на дураков-американцев!
      
       А в марте 2010 г. случайно по ошибке набрал я в Гугле свою фамилию латиницей (кириллицей-то вы найдёте массу ссылок в любой поисковой системе на мои полярные и другие фотодокументальные повествования - докубайки, как я их раньше называл), и с радостью обнаружил, что моя статья вынырнула из Леты ещё в 1995 году (но сначала не в "Geophysics", а в "Applied Geophysics", поэтому я и не видел откликов на мою нетленку).
       И с той поры ссылки на неё широко пошли гулять по свету в публикациях на многих языках, даже на финском и турецком. К моему сожалению, советско-российские геофизики, если судить по интернету (к российским бумажным публикациям я не имею доступа), не заметили её. То ли наши геофизики по-английски читать не умеют, то ли зарплата у них маленькая (скачать электронную копию одной статьи из "Джеофизикс" стоит $29 (около тысячи рублей). Поэтому я собираюсь (Иншалла!) закончить и опубликовать перевод этой статьи, который, я надеюсь, вызовет интерес у российских геофизиков к предложенному мной простому методу вычисления глубины осадочных бассейнов по гравитационным данным. Вот только не знаю, что мне делать с теми двумя готовыми статьями - заняться их переводом и попробовать опубликовать в России, или плюнуть и заниматься только докуистами - ведь до рассчитанных 127 лет для написания все задуманных докуистов и научных статей мне явно не дотянуть?!... Хотя статья "Изостатическая редукция на море - новый вариант" - ох как пригодилась бы российским геофизикам, которые для геологической интерпретации гравики на море редукцию Фая используют - ой, стыд-то какой! Ну, что поделаешь - дикий народ, дети гор!
      
      

    * * *

      
       Касаясь соблюдения Р.М. Деменицкой элементарных норм научной этики, следует напомнить, на основе чего коммунистка Деменицкая слепила свою докторскую диссертацию о зависимости гравитационного поля и рельефа Земли от мощности земной коры. Будучи в экспедиции Люси Самуиловны Вейцман (жены академика Г.А. Гамбурцева, директора Института Физики Земли), Деменицкая скоммуниздила у неё данные 200 измерений толщины земной коры методом глубинного сейсмического зондирования (ГСЗ), собранных Л.С. Вейцман. Говорили, что Гамбурцева трясло, когда при нём упоминали имя коммуниздилки. Мне довелось присутствовать при рождении "формулы Деменицкой" о связи гравитационного поля и высоты рельефа с толщиной земной коры. Сама Деменицкая в математике, кроме таблицы умножения, "ни в зуб ногой", равно как и в гравиметрии. Она по специальности сейсмик. (Но в сейсмике она тоже ни в зуб ногой, как рассказывали мне двое её студентов, когда она на короткое время устроилась в ЛГУ читать лекции по сейсмике, чтобы заполучить звание профессора. Студенты подыхали на её лекциях, когда она, запинаясь и путаясь, читала что-то по конспекту или по книжке, не отрываясь, и списывала с них на доску замысловатые формулы). Поэтому она при мне попросила Николая Николаевича Михайлова (мы тогда сидели с ним в одном кабинете), прекрасного математика и гравиметриста, бывшего беспартийного начальника отдела геофизики (которого она вытеснила, и место которого она заняла, как член партии), найти математическую зависимость между гравтационными данными и толщиной земной коры. Деменицкая передала Николаю Николаевичу данные Вейцман и данные гравитационного поля и высоты рельефа в тех же точках, снятые её техником с соответствующих карт, в виде трёх таблиц. На следующий день Н.Н. принёс построенные графики, которые он аппроксимировал довольно простой формулой. Он передал лист бумаги Деменицкой, робко сказав в своей манере, растягивая слова: "Ра-иса Ми-хайловна, мне кажется, что Вам тут мо-жно на-пи-сать инте-рес-ную ста-тью...". "Что-о?!" - взвизгнула Раиса Михайловна, видимо, не расслышав слово "Вам" . "Вас это совершенно не касается!" - и с этими словами она в клочки разорвала бумагу Михайлова. "Да я не про себя, Ра-и-са Ми-хай-ло-вна...", ещё более заикаясь, залепетал перепуганный учёный, носивший китель с шевронaми капитана первого ранга Главсевморпути и значком "Почётный Полярник". - "Слушать ничего не хочу!!" - гневно крикнула начальница, швырнув клочки на его стол и удаляясь.
      
       В отделе геофизики работала молодая симпатичная сотрудница, брат которой, окончивший математический факультет ЛГУ, стал оперным певцом в Кировском театре. Вот ему, как лицу совершенно незаинтересованному, и передала Деменицкая через его сестру таблицы данных, естественно, ради предосторожности не говоря, что это за точки. Хотя эта предосторожность была излишней - певцу-математику было совершенно "по барабану" - земная кора эта или апельсины, как сказала мне эта симпатичная сотрудница. Так появились предельно неуклюжие формулы с гиперболическим тангенсом (!! Вы слыхали про такой?! Я - нет!), связывающие толщину земной коры с гравитационным полем и рельефом. Формулы легли в основу докторской диссертации Деменицкой и её главной книги "Кора и мантия Земли" (http://www.geokniga.org/authors/15120). Геофизики и геологи, читающие эту мою докуисту, посмотрите в книге Деменицкой на страницах 30 и 32 графики зависимости толщины земной коры и гравитационного поля и рельефа Земли. Ссылку на источник, откуда взяты эти важнейшие данные о толщине земной коры, вы не найдёте. Потому что они были украдены у Л.С. Вейцман. Для любых выводов о связи чего угодно с толщиной коры важны именно эти данные и координаты точек, в которых эта толщина измерена сложным и страшно трудоёмким методом ГСЗ (глубинного сейсмического зондирования), которым руководила Л.С. Вейцман. Снять с карт высоту рельефа и величину гравитационной аномалии в этих точках - несложная операция для любого техника. Вот! А вы говорите: "научная этика, коммунистическая этика!"
       Подробнее об этом интересующиеся могут прочесть всё в той же моей докубайке "Обыск и допросы" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/obyskidoprosy.shtml). Там же вы сможете прочесть, как коммунистка до мозга костей Деменицкая отправила в 1950 году на десятилетку на лесоповал по 58-й статье, пункт 10, топографа-геодезиста НИИГА Николая Васильевича Ларичева. Воевавший в окопах Сталинграда, он на семинаре по изучению 4-й главы истории ВКП/б/ поправил докладчика, утверждавшего, что Иосиф Виссарионович руководил Сталинградской битвой непосредственно на месте (чуть ли не из окопов Сталинграда), а Ларичев сказал, что из Кремля. За принижение роли тов. Сталина в нашей победе Деменицкая написала на Ларичева "телегу" в партком. Делу дали ход. Слава Богу, в 1955 году он освободился (http://www.g-to-g.com/?version=rus&module=5&id=2442), хотя и потерял в лагере все зубы.
      
       Я знал, что большинство сотрудников боялись и не любили её. (Были, конечно, и подхалимы-воспевалы у неё - помните про "маму Полярной экспедиции"?). Все, выезжающие на морские работы за границу, обязаны были везти ей из-за бугра дань в виде чайных сервизов, одежды, обуви, коньяков, джинсов, и другого дефицитного заграничного барахла. Все понимали, что иначе выезды в загранкомандировки будут зарублены навсегда. В 1979 новый директор НИИГА-ВНИИОкеангеология И.С. Грамберг уволил Р.М. Деменицкую из Института. Никто, кроме добряка Ткаченко, не мог терпеть рядом эту гремучую змею. (Талантливый геолог НИИГА Владимир Черепанов, как я уже говорил, окрестил её "Сучка-пташечка", заимствовав это прозвище из песни Александра Галича http://www.bards.ru/archives/part.php?id=4138). И она вынуждена была уйти из родного Института. Через три года она устроилась в Ленинградское отделение Института Океанологии. К концу жизни Раиса Михайловна почти ослепла. Умерла она всеми покинутая - сотрудники и близкие знакомые на любили её за коварство и злобность характера.
      

    0x01 graphic

    Р.М. Деменицкая.

      

    * * *

       Теперь, после всего сказанного, вам станет ясно, что привело к тому, что вся Полярная экспедиция весной 1969 года работала в восточной части Чукотского моря (уже без дрейфующей ледовой базы - эпоха дрейфующих баз, с которых я руководил работой экспедиции в течение четырёх лет - закончилась), а меня в должности начальника одинокого отряда направили на другой конец земного шара - в Карское море. О зловещей роли Деменицкой, стремившейся ради меня завалить эту работу с помощью тёмных волшебных сил, и пойдёт речь ниже.
  • Комментарии: 1, последний от 11/10/2019.
  • © Copyright Литинский Вадим Арпадович (vadimlit1@msn.com)
  • Обновлено: 12/01/2016. 105k. Статистика.
  • Статья: Россия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка