Медведев Михаил: другие произведения.

Белое путешествие (Архангельск, Северодвинск 2001)

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 53, последний от 18/12/2015.
  • © Copyright Медведев Михаил (medvgrizli@yandex.ru)
  • Обновлено: 19/02/2018. 195k. Статистика.
  • Дневник: Россия
  • Скачать FB2
    • Оценка: 6.07*23  Ваша оценка:

    Путешествия
    Гризли и Паумена

    Коктебель (2017)
    ~~~~~
    Русский Север (2016)
    ~~~~~
    Рыбачье (2016)
    ~~~~~
    Калининград (2015)
    ~~~~~
    Тихвин (2014)
    ~~~~~
    Псков, Пушгоры (2014)
    ~~~~~
    Анапа (2014)
    ~~~~~
    Балаклава (2013)
    ~~~~~
    Нижний Новгород (2012)
    ~~~~~
    Судак (2012) (Коктебель, Новый Свет)
    ~~~~~
    Старая Русса (2012)
    ~~~~~
    Байкал (2011)
    ~~~~~
    Ярославль и Владимир (2011)
    ~~~~~
    Крым (2010)
    ~~~~~
    Новгород (2010)
    ~~~~~
    Тверь (2009)
    ~~~~~
    Рыбинск (2008)
    ~~~~~
    Выборг (2008)
    ~~~~~
    Новгород (2007)
    ~~~~~
    Агой (2006)
    ~~~~~
    Тула (2005)
    ~~~~~
    Вологда (2005)
    ~~~~~
    20 часов в Харькове (2004)
    ~~~~~
    От Дагомыса до Нового Афона (2004)
    ~~~~~
    От Туапсе до Адлера (2003)
    ~~~~~
    Смоленское путешествие (2002)
    ~~~~~
    Два дня в Петрозаводске (2002)
    ~~~~~
    Один день в Москве (2002)
    ~~~~~
    Псковское путешествие (2001)
    ~~~~~
    Белое путешествие (Архангельск, Северодвинск 2001)
    ~~~~~
    Анапа (2000)
    ~~~~~
    Ейские записки (1997)
    ~~~~~

    Фотоальбомы
    с описаниями

    Внимание, трафик!
    Соловки (2016)
    ~~~~~
    Из Петрозаводска в Кемь (2016)
    ~~~~~
    Кижи (2016)
    ~~~~~
    Петрозаводск (2016)
    ~~~~~
    Калининградский зоопарк (2015)
    ~~~~~
    Калининград (Светлогорск, Зеленоградск, Янтарное, Балтийск) (2015)
    ~~~~~
    Тихвин (2014)
    ~~~~~
    Пушгоры (2014)
    ~~~~~
    Псков (2014)
    ~~~~~
    Анапа (2014)
    ~~~~~
    Балаклава (2013)
    ~~~~~
    Н.Новгород (зоопарк) (2012)
    ~~~~~
    Нижний Новгород (2012)
    ~~~~~
    Судак (2012) с оглавлением
    ~~~~~
    Коктебельский дельфинарий и Кара-Даг (2012)
    ~~~~~
    Арпатский водопад и Веселовская бухта (2012)
    ~~~~~
    Меганом, Гравийная бухта, купание в открытом море (2012)
    ~~~~~
    Новый Свет и тропа Голицына (2012)
    ~~~~~
    Генуэзская крепость и тропа на горе Алчак (2012)
    ~~~~~
    Старая Русса (2012)
    ~~~~~
    Ярославский зоопарк 2011
    ~~~~~
    Ярославль, Владимир (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Ольхон, мыс Хобой (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Ольхон (2011)
    ~~~~~
    Байкал, дорога на Ольхон (2011)
    ~~~~~
    Кругобайкалка (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Листвянка (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Большие Коты (2011)
    ~~~~~
    Иркутск (2011)
    ~~~~~
    Новгород, Старая Русса, Валдай 2010
    ~~~~~
    Алушта и Крым от Малоречки до Севастополя 2010
    ~~~~~

    Походы
    Гризли и Паумена

    Маршрут 3: Приозерский плес (2004 год)
    ~~~~~
    Маршрут 2: По озерам и порогам Выборгской погранзоны (2003 год)
    ~~~~~
    Маршрут 1: По разливам Вуоксы (2002)
    ~~~~~
    Походные тезисы
    ~~~~~
    Автор заранее предупреждает, что данные заметки является наблюдениями непосвященного, и ни в коей мере не должны обижать местных жителей или знатоков края при неточностях, недомолвках или даже злонамеренном искажении информации об описываемых местах.
    Я не претендую на звание краеведа или беспристрастного исследователя, а лишь излагаю свои впечатления, которые могут быть бесконечно далеки от объективной реальности.

    Белое путешествие - Архангельск, Северодвинск (2001)

    Оглавление с гиперссылками:
    Предисловие
    Наикратчайшая историческая справка.
    Гризлиус 1.Путешествие начинается.
    Гризлиус 2.Первые впечатления.
    Гризлиус 3.Первый, по-настоящему жаркий, день.
    Гризлиус 4.На Баренцевом море - шторм.
    Гризлиус 5.Экскурсия в Куртяево.
    Гризлиус 6.День рыбака.
    Гризлиус 7.Речной круиз.
    Гризлиус 8.Поездка в Северодвинск.
    Гризлиус 9.Прощание с Архангельском.
    Гризлиус 10.Вместо эпилога.

    1, 2, 3 и так далее - сноски (переход - щелчок мышью).

    Автор заранее предупреждает, что данные заметки является наблюдениями непосвященного, и ни в коей мере не должны обижать местных жителей или знатоков края при неточностях, недомолвках или даже злонамеренном искажении информации об описываемых местах.
    Я не претендую на звание краеведа или беспристрастного исследователя, а лишь излагаю свои впечатления, которые могут быть бесконечно далеки от объективной реальности.

    ПРЕДИСЛОВИЕ

    Больше всего в Архангельске поражают просторы. Город вытянулся на сорок километров вдоль Северной Двины и занял огромную территорию. В связи с этим наше путешествие оказалось сплошным разъездом, непрерывным наблюдением из окна автобуса, трамвая либо борта теплохода.
    Из-за обилия впечатлений, разнообразности увиденного и, чтобы не повторяться, я решил отказаться от обычного стиля повествования. Выбрав в свои подруги краткость, мне хотелось достучаться и до ее брата, но все попытки оказались тщетны. Поэтому архангельские записки можно назвать впечатлениями "троюродного брата краткости" - косолапого медведя Гризли.

    НАИКРАТЧАЙШАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

    Архангельск расположен в устье Северной Двины, в пятидесяти километрах от Белого моря. Город был основан Иваном Грозным в 1584 году и явился первым крупным русским портом на Севере. В конце 17 века Петром I здесь были заложены адмиралтейство и верфь.
    Ныне Архангельск - город с населением в 415 тысяч человек. Морской и речной порт; железнодорожный узел, аэропорт. Основные отрасли промышленности: лесообрабатывающая и судостроительная. Один из самых оригинальных и интересных городов на Северо-Западе.

    Гризлиус 1. ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ.

    "Архангельск представлялся мне в ту пору воротами, началом великих и загадочных дорог, ведущих бог знает куда. Будто именно в Архангельске проходила та вещая черта, которая отделяла все знакомое, испытанное от необычайного, известного нам, людям средней России, только по былинам, по сказкам. И каждый раз в Архангельске испытывал я то глухое и постоянное волнение при мысли об обилии дорог, открывавшихся передо мною".

    Юрий Казаков "Северные дневники"

    Наш путь в Архангельск начался с банальной оплошности. А именно - я забыл на балконе выстиранные трусы, которые хотел взять в дорогу. Это оказалось символичным. Кроме этого, мы оставили на Исторической Родине свои купальники, перочинный нож и половину еды, заботливо приготовленной в дорогу.
    Но это - еще не все. Решив в поезде посмотреть карту Архангельской области, дабы наметить какие-нибудь автобусные маршруты, друзья, вместо этого, наткнулись на атлас Краснодарского края. Оказалось, что забывчивый Гризли все перепутал и взял с собой схему из другого путешествия.

    ***

    В поезде было ужасно душно. Окна не открывались принципиально, поэтому пассажиры непрерывно потели и постепенно сходили с ума. У Гризли из-за жары прогрессировала страсть к задаванию вопросов.
    - Паумен, а как зовут жителей города, - спросил я, - архангельчане?
    Мой товарищ недобро покосился, но смолчал, ибо вагонная духота делала его неразговорчивым.
    - Так как же, Паумен? - продолжал допытываться я. - Архангелы? Слишком претенциозно... Архангельцы? Тоже не пойдет... Может быть, архангельскжане? Архангельчи?
    Я так увлекся, что и не заметил, как за мной начало следить полвагона. Наконец, чей-то голос с верхней полки прокричал:
    - Архангелогородцы, глупая твоя голова! Сам ты - архангел!

    ***

    На вторые сутки наш поезд доехал до Коноши. Это - богом забытое селение по ветке Вологда - Архангельск. Атмосфера - соответствующая. Выездная торговля продавала пирожки и булочки. В единственном ларьке на весь перрон можно было купить пиво; там сразу образовалась большая очередь.
    По перрону прохаживались милиционеры, пресекая торговлю с рук. Их суровые физиономии не сулили ничего хорошего...
    Как только поезд остановился, Паумен побежал за пивом, а Гризли закурил, стараясь прийти в себя после такой духотищи.

    ***

    Мимо меня проплелся сильно заросший мужик в грязных штанах.
    - Водочка, водочка,... - негромко, будто сам себе, говорил он, внимательно всматриваясь в лица пассажиров.
    Затем горе-продавец испуганно озирался и замолкал. После, все более жалобным и просящим голосом, продолжал тянуть:
    - Во-о-дочка... Во-о-дочка...
    Сколько же боли было в этом голосе!
    Присмотревшись, я обнаружил, что в его сумке только одна бутылка. Я представил внутренний монолог человека:
    - Одна бутылка, но если продам, то на две хватит. А менты отнимут, вообще не выпью. Боже, как страшно!... Самым дорогим рискую!
    - Водочка!... - с новой силой взвыл несчастный и продолжил свой скорбный путь вдоль вагонов...

    ***

    Рано утром прибыли в Архангельск. Было довольно душно. Солнце уже встало и пекло вовсю. По пути до камер хранения небо затянуло серыми тучами, и подул слабый ветер. А как только путешественники сдали багаж, стал накрапывать мелкий дождик.
    - Не удивительно, - обратился я к Паумену, - с погодой нам всегда "везет"...
    - Так точно, - ответил мой товарищ. - Как бы не разыгрался ураган...
    Друзья настороженно переглянулись и поспешили в город на поиски жилья.

    ***

    Гостиница "Беломорская" - ближайшая от вокзала. Мы добрались до высотного здания минут за двадцать. Просторное фойе украшало четверо шикарных часов, которые показывали время в Лондоне, Стокгольме, Нью-Йорке и Токио. Местное время светилось над головой администратора четырьмя унылыми зелеными цифрами.
    В центре располагался вырезанный из дерева барельеф, изображающий парусное судно. Надпись внизу: "Путь наш долог" наводила на определенные размышления, уводящие далеко от гостиничного сервиса. То ли гостиница - перевалочный пункт для путешественников в их долгом пути; то ли администрация "Беломорской" решила, что переживет всех, и, с помощью замысловатой надписи, информировала об этом окружающих.
    Как бы то ни было, гостиница нам приглянулась. Вскоре в ней стало на два постояльца больше.

    ***

    Белое утро первого дня все больше серело. Когда друзья стояли за обратными билетами, пошел нешуточный дождь. Выйдя в город, мы изрядно промокли под его остатками.
    Чтобы серый цвет не испортил все путешествие, и день стал снова белым, путешественники решили выпить немного водки. Ну, а, выпив немного, остановиться уже не смогли...

    ***

    Местный производитель водки ОАО "АЛВИЗ" предлагает разнообразнейший ассортимент продукции, поэтому мы выбирали лишь водки с местными названиями типа "Соловецкая" или "Поморская". Самая дорогая марка носила название "БанкирЪ". Очевидно, предназначалась для зажиточных банкиров, которых в Архангельске не так уж много.
    А в одном из магазинов Паумен заметил водку "Новый Русский".
    - Купим? - с надеждой спросил я товарища.
    - Нет! - бесцеремонно ответил последний.
    - Но почему? - изумился я.
    - Она - не архангельская, - пояснил Паумен. - Мы будем пить только местную продукцию.

    ***

    Не удивительно, что после такой дегустации мало что из увиденного сохранилось в памяти. Однако, кое-что все-таки запомнилось.
    Так, поразило обилие деревянных домов в городе, и, в особенности, на центральной улице Воскресенской. Что интересно, большинство из них находилось в ужасном состоянии.
    - Почему бы им не снести эти развалины? - возмутился Паумен. - Портят только панораму города.
    - Все не так просто, - стал возражать я. - Дома из дерева имеют на Поморье особый статус1.
    - Ты хочешь сказать, - заявил мой товарищ, - что горожане до сих пор сохранили неистребимую любовь к деревянным постройкам?
    - Вот именно! -воскликнул я. - Ни при каких условиях они не снесут свои здания, пока те сами не развалятся.
    - Некоторые уже близки к этому, - неодобрительно добавил Паумен.
    На том разговор и завершился...

    ***

    Однако реальность не оставила и камня на камне от моих досужих рассуждений. Этим же вечером, проходя по незнакомым районам условного центра, мы увидели следующую картину. На одном из деревянных домов красной краской было написано: "36 семей бедствуют и протестуют против ужасных условий проживания"!
    Надпись была сделана уже давно, что наводило на грустные размышления. Очевидно, несмотря на столь выразительные "акции протеста", власти плохо решают жилищный вопрос.

    ***

    Для любопытных читателей еще пару слов скажу об улице Воскресенской; остальные могут этот кусок пропустить.
    Во время застоя она носила имя Энгельса. Почему центральная магистраль не была названа проспектом Ленина, или, на худой конец, Маркса или Коммунизма - осталось неясным. По неведомым причинам автор книги "Происхождение семьи, частной собственности и государства" оказался более мил сердцам местных жителей.
    Однако стать по-настоящему центральной (типа Невского проспекта в Питере) улица так и не смогла из-за своей длины. Между симпатичной площадью Дружбы и магазином "Океан" тянется несколько кварталов деревянных домов, на прохождение которых Гризли с Пауменом потратили много сил.
    Там нет магазинов и кафе, и лишь многочисленные тополя приветливо шелестят зеленой листвой...

    ***

    Набережная Северной Двины открылась друзьям около трех часов дня. Она была какой-то серой, продуваемой и безлюдной. Река казалась неприветливой и суровой, а атмосфера - провинциальной. Почему-то, в предвкушении поездки, это место представлялось мне сосредоточением кафе, аппетитных закусочных и прочих праздных учреждений. На поверку все вышло несколько иначе.
    Сверху на путешественников взирал каменный Петр 1, вдалеке было пришвартовано какое-то судно, а за ним открывалось здание Морского вокзала. По набережной гуляли лишь ветер да пара бездомных собак.

    ***

    Спустя пару часов друзья забрели в какой-то большой универмаг, и нашли там неприметный буфет. Закусив пирожками, путешественники почувствовали приятное насыщение. Затем мы продолжили свой путь неизвестно куда, пока не добрались до улицы Чумбарова-Лучинского.
    - Знаешь, как расшифровывается эта сложная фамилия? - таинственно вопросил я.
    Мой друг подозрительно покосился на автора.
    - Ты должен запомнить, Гризли, - наконец, произнес он, - что фамилии никак не переводятся. Вот ты - Гризли, но это не значит, что ты постоянно что-то грызешь.

    ***

    Однако меня уже было не остановить.
    - Перевод следующий, - объявил я. - Чумбаров-Лучинский - постоянный посетитель "чума-бара", переносного жилища народов Севера, используемого для совместных возлияний. Там все пользуются лучинами и...
    Договорить мне не удалось.
    - Прекрати болтать ерунду! - довольно резко встрял Паумен, - Когда ты, Гризли, займешься настоящим исследованием новых мест?
    Увы, это оказалось не так-то легко.

    ***

    К концу дня было выпито слишком много. Устав от диких расстояний и постоянного отбеливания водкой серого неба, путешественники сели на трамвай, и поехали куда глаза глядят. Удобно устроившись на сиденьях, друзья уставились в окошко.
    Мимо проносились неизвестные строения. Трамвай минут пять ехал вдоль набережной Северной Двины, а затем свернул куда-то от центра. Потянулись деревянные дома, парк, стадион и так далее....
    Через полчаса интенсивной езды мы поняли, что по Архангельску надо передвигаться исключительно на транспорте. Пешеходные прогулки грозят преждевременной усталостью и невозможностью составить общее впечатление о городе.

    ***

    Спустя еще полчаса Паумен вдруг заметил знакомое здание. Затем мы снова выехали на набережную.
    - Гризли, мы здесь уже ехали! - возмущенно воскликнул Паумен.
    Оказалось, трамвай пошел на второй круг. Деликатный кондуктор подозрительно косился на захмелевших путешественников, но снова требовать деньги за проезд не решился. Дождь, тем временем, постепенно закончился.

    ***

    Около улицы Воскресенской друзья вышли и продолжили чрезмерное и, вообщем-то, бесполезное распитие водки "БанкирЪ". Время летело быстро. С Северной Двины дул сильный ветер, который трезвил путешественников. С другой стороны, из бутылки "Банкира" на нас обрушивалось пьянство. Сочетая эти факторы и балансируя на грани, путешественники нетрезвой походкой побрели по притихшим кварталам в направлении гостиницы.
    "Беломорская" оказалась очень далеко. Временами ее здание возникало на горизонте, а затем вновь исчезало в частоколе многоэтажек. В этот вечер я по-новому осознал надпись в холле "Путь наш долог"...

    ***

    Путешественники присели на одну из скамеек во дворе.
    - Смотри, водолаз, - обратился ко мне Паумен, несколько трезвея.
    - Где? - стал оглядываться я по сторонам.
    И, действительно, рядом с парадной лежал крупный черный водолаз с грустными глазами. Судя по всему, его бросили.
    - Людей, который бросают водолазов, я бы расстреливал на месте, - заявил Гризли. - Зачем тогда было заводить?
    - Я слышал, что собаки высоких пород совершенно не могут жить самостоятельно, - поддержал Паумен. - Летом его еще подкормят, но зимой он неизбежно погибнет.
    - Ты хочешь сказать "породистые собаки", - поправил я друга, стремясь придерживаться лингвистических правил.
    - Глупый ты, Гризли, - обиделся мой товарищ. - Есть термин - "собаки высоких пород"; такие, как борзая или дог. Ньюфаундленд, между прочим, тоже к ним относится.
    - Прости, я не знал, - смутился Гризли и замолчал на целых десять секунд.
    Затем, бросив еще один взгляд на собаку, я решил, что не стоит верить в худшее.
    - Может быть, еще не все потеряно, - произнес я, - Хозяева уехали на дачу или что-нибудь еще...
    - Надеюсь, - неуверенно согласился Паумен, и мы пошли дальше.

    ***

    Наконец, путешественники добрались до "Беломорской". Было уже около полпервого ночи. Гризли, собрав в себе остатки трезвости, пошел к администратору за ключом, а Паумен остался ждать у лифта.
    - Это ваш мужчина? - подозрительно спросил моего товарища охранник на вахте.
    - Это - мой муж, - спьяну сморозил Паумен очевидную глупость.
    Туповатый охранник удалился с извинениями.

    ***

    Я в это время завис над администратором. Последний долго изучал наши "книжки гостей", выданные по вселению. Это продолжалось секунд тридцать. Наконец, работник гостиницы осознал, что перед ним, действительно, постояльцы. Лицо его просветлело, изобразило стандартную улыбку, и я получил ключи от номера.
    Тут же Гризли, опасно покачиваясь, поспешил к Паумену.

    ***

    Из ресторана, расположенного на первом этаже "Беломорской", неслась разухабистая музыка. Кажется, пел ненавистный Сташевский. Однако друзьям было не до Влада. Мы ввалились в лифт и одновременно нажали кнопку "9"2. Затем медленно поехали вверх...
    Больше я ничего не помню...

    Гризлиус 2. ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.

    "В наше время краеведческие музеи являются негасимыми маяками в океане информации, крайне необходимыми для подлинного изучения родных мест. Они всегда оказывают облагораживающее воздействие на посетителей, вне зависимости от их настроения или физического здоровья...
    Ибо краеведение - наука сильных духом людей"!

    Р.М. Поле-Болотов. "О любви к тамбовскому лесу".

    Утро нового дня оказалось настолько тяжелым, что даже ласковое солнце за окном не повысило настроения. Голова кружилась. Мысли путались. Обоженный "Банкиром" язык не мог произнести более-менее осмысленной фразы. Самая умная звучала так:
    - Пить водку в путешествии - совершенно невозможно.
    На самую дурацкую можно было устроить конкурс. Соревновались следующие вопросы:
    - Где я?
    - Кто я?
    - Ты помнишь, как мы заснули?
    Победил риторический вопрос:
    - Слушай, зачем мы вчера столько выпили?

    ***

    Пока Паумен мылся, я тупо уставился в телевизор. Передавали новости.
    - Всего спасатели вытащили 144 человека, - доложил ведущий.
    - Ага, значит уже подводную лодку "Курск" поднимают, - несколько оживился я, - Быстро сподобились.
    - Из них 137 пассажиров и 7 членов экипажа, - беспристрастно продолжил комментатор.
    - Нет, что-то не то, - с трудом осознал я, - на "Курске" ведь не было столько пассажиров.
    Оказалось, что вчера под Иркутском разбился пассажирский самолет ТУ-154.

    ***

    Слегка покачиваясь, Паумен вышел из душа. Туда немедленно поспешил Гризли, оставив товарища досматривать новости. Увы, душ освежил ненадолго. Тем не менее, надо было идти в город.
    Через полчаса, собрав последние силы, друзья на автопилоте вышли из гостиницы...
    Куда же они направились?
    Думаете, за пивом?
    За портвейном или новой бутылкой "Банкира"?
    Нет, путешественники поспешили в краеведческий музей.

    ***

    Обнаружить данное заведение оказалось не просто. Указанный рядом с площадью Ленина, музей никак не хотел находиться. Зато во весь рост красовался памятник вождю мирового пролетариата, выполненный, как обычно, в форме глыбы.
    - Какая глыба, какой матерый человечище! - молвил как-то Ильич о Льве Николаевиче Толстом.
    Эта фраза рикошетом ударила и по Ленину. После его смерти большинство скульпторов изображали Ульянова то мощным буйволом, то бизоном, но непременно - с ногами слона.
    Архангельский творец поступил проще. Чтобы не ваять стандартные слоновьи ноги, местный поморец загнал Ильича в бесформенную глыбу. Складывалось впечатление, будто Ленин ушел в сыру землю по пояс от мощного удара Ильи Муромца или Добрыни Никитича...
    Попутно возникло другое дикое предположение: может быть, Ильич высовывается из окна броневика?

    ***

    Впрочем, пора вернуться к краеведческому музею. Последний как сквозь землю провалился. В задумчивости друзья зашли во двор, где должен был располагаться объект поиска, и недоуменно уставились в карту.
    Наконец, Гризли не выдержал.
    - Вы не подскажете, - обратился я к девушке, которая явно направлялась домой, - где-то здесь должен быть краеведческий музей?
    Мой вопрос поставил местную жительницу в тупик. После долгого и упорного молчания, она, наконец, выдавила:
    - Что-то не припомню такого...

    ***

    Путешественники совсем пали духом.
    - Да это надо в арку пройти, - внезапно услышали мы. - А потом - сразу направо.
    Друзья обернулись. Оказалось, голос принадлежал пожилой женщине, чудом услышавшей разговор. Путешественники стали рассыпаться в благодарностях, а невежественная девушка тут же поспешила прочь...

    ***

    Через пару минут Паумен и Гризли уже входили в желанное здание. Как всегда, посетителей почти не было. Пожевывая "Дирол-Арктика", дабы отбить запах перегара, друзья осторожно приступили к осмотру.
    Первый зал был посвящен природе края. Помещение оказалось микроскопических размеров и наглядно свидетельствовало, что с биологами в городе - туговато, а именно, они практически отсутствуют.
    Какая-то женщина, видимо сотрудник музея, вела экскурсию с детьми, насильно загнанными сюда от школы или летнего лагеря. Ее резкий голос разрывал приятную тишину музея, и мешал путешественникам осматривать немногочисленные экспонаты.

    ***

    - Перед вами - лисица, - занудливо твердила экскурсовод. - Она - очень нечистоплотное животное. Если лисица роет нору, то рядом оставляет в большом количестве свои экскременты. Именно из-за этого другие животные сторонятся соседства с лисой.
    Дети уныло слушали эти биологические подробности.
    Нам тоже не понравилась речь, и мы поспешили в противоположную сторону зала. Там, в странной позе, стояло чучело белого медведя. Местные краеведы поставили несчастное животное на задние лапы, и повернули голову на 180 градусов. По задумке создателей экспозиции, медведь должен был выражать крайнюю степень удивления. Очевидно, при виде входивших в зал посетителей.

    ***

    Затем мы подошли к чучелу дикого кабана. Надпись под чучелом гласила: "Кабан был добыт охотником Кузьмой Дугиным в 1957 году. В Архангельской области кабаны не водятся, но данный экземпляр был выпущен селекционерами из Вологодской области и, очевидно, мигрировал".
    - Ну вот, - молвил Паумен, - всего один кабан добежал до Севера, хотел тут обосноваться и, на тебе, сразу оказался "добыт".

    ***

    Впрочем, читатель может подумать, будто я придираюсь к архангельским достопримечательностям. Это - нет так. Примером, достойным подражания, явился зал новейшей истории.
    Центральное место было отдано архивным материалам о сталинских лагерях3. Композиция базировалась на контрасте: с одной стороны - плакаты того времени со счастливыми лицами тружеников, соцобязательства; с другой - одежда заключенных, предметы их быта, коллективные фотографии.
    Множество редких документов привлекали внимание. Например, я долго читал признание одного из осужденных, как он был завербован британской разведкой. А газетные заметки того времени свидетельствовали, что в СССР подневольного труда не существует...

    ***

    Часть зала был посвящена войне в Афганистане. Портреты 36 архангелогородцев, павших в далекой стране, их письма домой, сообщения близким о смерти; все эти бесценные экспонаты были тщательно собраны и профессионально оформлены4.
    Меня поразил один афганский плакат. Душман целится из винтовки в советского солдата. Последний, в нелепой позе распластался на земле, и узнаваем только по огромной ушанке, на которой красуется серп и молот. Так, в годы застоя, карикатуристы изображали пьяниц и тунеядцев.
    На лице солдата - страх и обреченность, а душман - спокоен и уверен в себе. Под картиной - надпись арабской вязью. Перевод следующий:
    - Ты не виноват, но я тебя убью, ибо так угодно аллаху.
    Я подумал, что восточная логика - очень странная вещь...
    - За что они отдали жизни, - обратился ко мне Паумен, - если теперь весь Афганистан захвачен талибами? И разве утешит родителей, что их сын погиб смертью храбрых и теперь является примером для всей части?

    ***

    Посещение музея заняло около двух с половиной часов. Отходняк не прошел, но постепенно смягчался. Несчастный Паумен так громко жевал жвачку, что одна из служительниц поинтересовалась:
    - Вы не слышите, как будто где-то капает? ... У нас тут частенько случаются протечки...
    С чрезмерной внимательностью, недостойной худшего применения, мы всматривались в многочисленные архивные документы. Состояние похмелья сопутствовало глубокому осознанию парадоксов истории, коих у нас на Руси предостаточно. Можно даже сказать, что все развитие страны - непрекращающийся парадокс, трагедия и фарс, смех и слезы...

    ***

    Выйдя из здания музея, Паумен задумчиво произнес:
    - Надо бы выпить сухого вина...
    - Может быть, рановато? - еще более задумчиво вопросил Гризли.
    Тут друзья остановились и долго смотрели друг на друга.
    - Нет, пожалуй, пора, - наконец изрек Паумен. - Уж можешь мне поверить...
    Некоторое время я колебался между абсолютной верой и полнейшим безверием. Но это длилось недолго.
    - Пошли в магазин! - рубанул с плеча автор этих строк, и друзья чуть ли не бегом помчались прочь от краеведческого музея.

    ***

    Купив в магазине бутылку белого "Пино", путешественники почувствовали себя пободрей. Бутылка вина, даже запечатанная, в корне меняла настроение и состояние закадычных друзей.
    - Паумен, поехали в Саламбалку, - предложил медведь. - Посмотрим новые места...
    - Не в Саламбалку, а в Соломбалу, - поправил Паумен. - Вечно ты все путаешь...
    - Так мы едем или нет? - насупился Гризли, не очень-то любивший замечания, пусть даже и справедливые...
    В итоге, друзья сели на маршрутку номер семь и рванули в Соломбалу.

    ***

    Соломбала - один из старейших районов города. В частности, там располагается завод "Красная кузница", основанный в 1883 году. Тогда он, правда, носил название "Царская кузница".
    Соломбала отделена от остальной части города речкой Кузнечихой, широким притоком Северной Двины. Это - мощная водная артерия, гораздо шире чем, например, Москва-река. Через Кузнечиху построен внушительных размеров мост, на который вскорости и выехали путешественники.

    ***

    С моста открывается интересная панорама.
    Вдалеке видна красивая деревянная церковь. Прямо за ней дымит своими трубами мощный завод. А в самом широком месте Кузнечихи плавают сотни сосновых стволов: здесь организован лесосплав с помощью речных буксиров.
    - Слушай, Гризли, зачем они мочат деревья? - обратился ко мне Паумен, - Они же сгниют...
    - Видимо, нет, - ответил я. - Зато лесосплав - самая экономная форма доставки леса.
    - А его затем сушат? - уточнил Паумен.
    - Пренепременно, - уверил Гризли товарища, - в специальных сушильных камерах...
    И друзья надолго задумались о технологии обработки древесины...
    Тем временем, мост остался далеко позади, а автобус продолжил свой путь по незнакомым кварталам Соломбалы.

    ***

    Погода стояла неплохая. Светило солнышко, и воздух становился все теплей. Проехав район насквозь, мы высадились на кольце маршрутки, и неспешно направились в сторону Северной Двины5.
    Впереди показался довольно дикий берег. В отдалении стояло два больших корабля. С противоположной стороны дул сильный, но теплый ветер. Паумен принялся собирать камешки, а я выкурил первую за день сигарету.

    ***

    Отходняк проходил, и все в этом мире постепенно вставало на свои места. Пройдя около двух километров по берегу и налюбовавшись просторами, путешественники решили, что следует перекусить.
    Чудом обнаружив малоприметное кафе "Юность", мы прождали не менее двадцати минут, пока поворотливые повара сделают по порции пельменей. Все это время Паумен и Гризли слушали надоедливое радио. Мне запомнилась одна "песня-протест", в которой исполнитель долго, с непонятным пафосом, кричал:
    - Я не собираюсь влюбляться в тебя!!!
    Складывалось впечатление, будто весь мир умолял певца влюбиться, но тот, исключительно из-за упрямства, отказывался...

    ***

    Перекусив, мы вышли на улицу. Тихая Соломбала жила своей неторопливой жизнью, а нам пора было возвращаться. Дойдя до остановки, туристы сели в автобус и... Стоп!
    Не могу обойти вниманием статую Ленина, обнаруженную неподалеку от кафе. В ряду памятников, посвященных вождю, данный экземпляр являл собой из ряда вон выходящее зрелище, а скульптора можно было смело назвать "вредителем".
    Владимир Ильич Ленин, вернее, памятник, с первого взгляда вызывал неприязненные чувства. Начнем с того, что его правая рука была в полтора раза длиннее левой. Этой "клешней" Ленин тыкал куда-то в землю, при этом всем телом отклонившись назад.
    Ильич был похож на оборванца, который обращается к своему корешу с пьяным упреком:
    - Ты за кого меня принимаешь, а?
    Лично я всегда принимал Владимира Ильича за человека, ведущего трезвый образ жизни. Очевидно, некоторые люди в Соломбале думают иначе...

    ***

    До центра мы добрались с помощью маршрутки N61. Она привезла путешественников на "жэдэ". Именно так местные жители называют свой железнодорожный вокзал. Неподалеку от него находился и автобусный. Проходя мимо, мы решили зайти внутрь...
    Вскоре друзья уже стояли перед расписанием пригородных рейсов.
    - Смотри, Гризли! - возбужденно вскричал Паумен. - Малые Корелы!!!
    - Да ты что? ... - только и смог ответить я. - Значит, все-таки существуют...
    Друзья понимающе переглянулись.
    - Завтра едем туда, - высказал свою мысль Паумен в форме приказа.- Только бы погода была хорошая.
    - Хорошо, - согласился автор этих строк. - Такое дело лучше не откладывать...

    ***

    Тут я должен остановить повествование и рассказать о Малых Карелах, дабы не держать читателя в неведении...
    О существовании этого места мы узнали от Эльмара Соколова - известного петербургского философа-глобалиста. Пару десятков лет назад он посетил Архангельск, но, кроме Малых Карел, ничего вспомнить не мог. Мы попросили философа поделиться впечатлениями об увиденном...

    ***

    - Дерево, корни, старина, - с жаром начал свою речь Соколов. - Мы можем изучать природу лишь поскольку сами в нее включены. Представить себе природу вне человека или человека вне природы - мы не в состоянии...
    Взгляд ученого приобрел мечтательное выражение.
    - Эх, Малые Корелы, обломки истории, - продолжил известный культуролог. - Ведь при изучении природы формулируются основные принципы научного исследования...
    Тут маститый ученый внезапно заговорил о противоречии интеллектуалистики и праксеологии. Друзья с интересом слушали его рассуждения...

    ***

    - А как же Малые Корелы? - перебил я Эльмара на третьем часу беседы. - Что же, все-таки, там находится?
    На несколько секунд воцарилось молчание. Философ посмотрел на меня отрешенно, затем - с возрастающим удивлением. Потом перевел свой взгляд на Паумена...
    - Согласно Платону, - заявил великий глобалист, - в земном, видимом мире вещи и люди часто бывают связаны случайными, непрочными связями.... Так что - поезжайте сами в Малые Корелы.... Изучите там все поподробнее; заодно и мне расскажете...
    И вот такая возможность представилась...

    ***

    Приободренные посещением автовокзала, Паумен и Гризли медленно брели по улице. Было уже достаточно поздно. Тем не менее, яркое солнце висело на горизонте.
    - Это называется "северные белые ночи", - произнес я весьма банальную фразу.
    - Зато зимой здесь такая темень, - посетовал Паумен. - Некоторые так говорят про Архангельск: "доска, треска и тоска".
    - Лично я не согласен! - внезапно возмутился медведь. - Поговорка должна звучать хотя бы так: "Северная Двина, бутылка вина, рыбы до хрена"!
    - Неплохо, - согласился Паумен, - хоть и несколько грубовато...

    ***

    Вскоре впереди показалась "Беломорская". Тогда путешественники выполнили следующие действия:
    пункт 1: купили в круглосуточном магазине бутылку портвейна "Таманский",
    пункт 2: благополучно распили его в гостиничном номере,
    пункт 3: совсем немного посмотрели телевизор,
    пункт 4: благополучно отправились спать.

    Гризлиус 3. ПЕРВЫЙ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЖАРКИЙ, ДЕНЬ.

    "Для снятия непреходящих и практически неразрешимых напряжений в культуре создаются специальные зоны, где человеку разрешается жить по законам бессознательного, забыть о логике, о принципиальном различии между воображаемым и действительным. К числу таких сфер принадлежат праздники, карнавалы, театр, художественная литература и, конечно, музеи под открытым небом"...

    Соколов Э.В. "Вспоминая о Малых Карелах"

    - Гризли! - обратился ко мне Паумен с самого утра. - Пора нам с тобой реально осуществлять туристическую программу.
    - Что ты имеешь в виду? - переспросил я, так как спросонья плохо понял товарища.
    Медведь поднялся с кровати, потянулся и... плюхнулся обратно.

    ***

    - А вот что, - решительно продолжил Паумен, недовольный моей ленью. - Мы просто обязаны съездить хотя бы на одну экскурсию!
    - Хорошо бы! - согласился я, вновь разлепляя глаза. - Но как это сделать?
    - Не так уж и сложно, - невозмутимо сообщил мой товарищ, - ибо в нашей гостинице располагается экскурсионное бюро...
    Брови Гризли удивленно поползли вверх...
    - Не может быть! - воскликнул я, теряя остатки сна. - Как ты это обнаружил?
    - Просто внимательно посмотрел карту города, - последовал ответ.

    ***

    Выйдя из номера, путешественники поспешили в комнату N104. Именно там находилось "Бюро путешествий и экскурсий". Спустившись на первый этаж, мы миновали пару пустых коридоров и, наконец, отыскали нужную дверь. Постучав, друзья зашли в помещение.
    Посредине комнаты располагался стол, за которым сидела молодая девушка. Судя по всему, она откровенно скучала. Полупустые полки шкафов и стол, свободный от бумаг, говорили сами за себя.
    - У вас есть какие-нибудь экскурсии? - с ходу задал Гризли довольно глупый вопрос.
    Девушка окинула путешественников оценивающим взглядом.
    - Вы представляете организацию? - наконец, спросила она.
    Удивленные друзья только развели руками.
    - Значит, вы - индивидуалы, - уверенно констатировала работница турбюро.
    Нам ничего не оставалось, как смириться с этим странным определением...

    ***

    - Если бы вас было человек десять, - пояснила девушка смысл своих слов, - мы могли бы устроить групповую экскурсию. А так...
    Лица путешественников вытянулись и на них отразились печаль и разочарование.
    - Единственное, что я могу вам предложить, - добавила юная труженица в сфере туризма, увидев наши физиономии, - это экскурсия в Куртяево. Больше ничего не планируется. Хотите?
    - Хотим! - хором ответили друзья, согласные на любое предложение.
    Паумен тут же полез за кошельком.
    - Экскурсия состоится послезавтра, - оживилась девушка, видя наш интерес. - Автобус подъедет к гостинице в девять утра. А если, не дай бог, что-нибудь сорвется.... Оставьте мне номер вашей комнаты...

    ***

    Приобретя бесценные билеты, мы вышли на улицу. Погода стояла прекрасная. Друзья были довольны началом дня и находились в отличном настроении.
    - Итак, в Малые Корелы! - провозгласил Паумен, и путешественники поспешили на автовокзал.

    ***

    В место назначения отправились автобусом N104. Кондуктор, молодой парень, лихо продавал билеты.
    - Сколько ехать до Малых Карел? - поинтересовался я.
    - Тридцать пять минут, - последовал незамедлительный ответ.
    В глубине души я усмехнулся.
    На мой взгляд, опытный путешественник не должен доверять местным жителям, особенно, в вопросах времени. Долгие годы странствий привели меня к мысли, что местные намеренно вводят в заблуждение чужаков, дабы последние "меньше шастали".
    Этот феномен я назвал "партизанщиной".

    ***

    Существуют тесты на партизанщину, так называемые "контрольные вопросы". С их помощью определяется "степень партизанщины" в данном районе.
    Забегая вперед, сообщу, что мы ехали до Малых Карел около сорока пяти минут. Так что степень партизанщины оказалась удовлетворительной.

    ***

    Автобус быстро мчал вдоль Северной Двины, а путешественники во все глаза смотрели по сторонам. В основном, наше внимание приковывала река. Широчайшие разливы, частые лесосплавы, районы открытого берега периодически сменяли друг друга. Параллельно шла одинокая трамвайная ветка.
    Впереди показался могучий каменный мост через Северную Двину. Он достигал в длину более полутора километров.
    - Давай устроим пешую прогулку по мосту, - загорелся новой идеей Гризли. - А на том берегу можно будет покупаться.
    Паумен не возражал. Мой товарищ внимательно смотрел по сторонам, а затем переводил взгляд на карту, которую держал в руках...
    За мостом трамвайные рельсы оборвались. Закончилась и карта, ибо мы выехали за пределы города. Паумен с сожалением отложил "первоочередное оружие туриста" и всецело погрузился в наблюдение.
    А за окном проносились все новые незнакомые районы...

    ***

    На противоположном берегу Северной Двины показалось крупное поселение. Этот был Новодвинск. К сожалению, промышленный город сильно портил общую панораму. Красивые водные просторы, симпатичные острова бледнели на фоне дымящихся труб, цеховых корпусов и промышленных зданий.
    Вдалеке два буксира тащили огромный лесосплав. Им навстречу шла баржа, груженая углем. Картину дополнял деревянный домик на воде. Незнакомые с подобными конструкциями, мы лишь строили догадки относительно его применения.
    Тем временем автобус свернул от реки. По обе стороны дороги сплошным частоколом замелькали лиственные деревья.

    ***

    Так чем же знамениты Малые Корелы? Отвечу так: возле этой деревни расположен самый большой в мире музей деревянного зодчества. На площади в 140 гектаров находится более сорока памятников древней архитектуры. Я с первого взгляда полюбил этот чудесный заповедник.
    С того времени я частенько представлялся Паумену так:
    - Перед вами - медведь Гризли, Малый Карел, косолапый...

    ***

    Несмотря на огромные размеры, уникальные постройки и мировую славу, посетителей в музее под открытым небом практически не было. Нам это понравилось. Бродя среди изб, колоколен, мельниц и часовен, мы ощущали себя живыми свидетелями истории.
    Идиллию нарушала только парочка бизнесменов. Спортивной походкой они переходили от здания к зданию и о чем-то беседовали. Временами один из них звонил по радиотелефону.
    - Вагон откатом получишь, - донесся до меня обрывок фразы, - Транзитом через Онегу пойдет...
    Было непонятно, что делали эти торговцы в музее; может быть, собирались прикупить пару деревянных церквей?

    ***

    Масштабы музея поражали. Так, через ручей был переброшен монументальный деревянный мост общей длиной в несколько сот метров с изящными скамеечками по обе стороны. На одной из них было вырезано: "Славик и Колян здесь были". Мы пересекли ручей в полнейшем одиночестве.
    В некоторые строения можно было войти. Их, на всякий случай, сторожили работники музея. Одна из смотрительниц оставила вместо себя платок и книгу и уединилась в лес. Охраняемый ей памятник древнего зодчества, как сообщала надпись на фасаде, являлся усадьбой помора. Внутри усадьбы также находился трактир.

    ***

    Добравшись до трактира, Паумен и Гризли опустились на удобную широкую лавку. За стойкой стояли большие бочки для пива с удобными краниками, чуть дальше - деревянная посуда. Судя по всему, атмосфера в трактире была приятной, а заведение - посещаемым. По крайней мере, нам уходить не хотелось.
    Тут в проем заглянула вернувшаяся смотрительница, дабы проверить, кто это бродит по помещению.
    - Да вот, хотели в трактире перекусить, - объяснил я, - К сожалению, ничего не предлагают...

    ***

    Было достаточно жарко. Солнце светило изо всех сил, и постепенно путешественники стали истекать потом. Но когда мы входили в музейные постройки, чтобы изнутри осмотреть помещение, там было свежо и прохладно.
    Особо нам понравились три меблированные комнаты в усадьбе зажиточного крестьянина.
    - Вот о чем говорил Эльмар, - вспомнил я, - Дерево, корни, старина.... Пожить бы в таком домике пару лет...

    ***

    "Курить на территории музея строго воспрещается" - предостерегали со всех сторон суровые плакаты. Гризли с пониманием отнесся к этому запрету. Хотя временами очень хотелось затянуться, я изо всех сил сдерживался. Каково же было мое возмущение, когда, под конец прогулки, друзья наткнулись на группу "туристов", жизнерадостно дымивших во все легкие.
    - Маловато "культурия", - злобно подумал я. - Вот такие раздолбаи и учинили пожар в Архангельске в 1793 году...

    ***

    Автобусы из Малых Карел ходили редко. Поэтому друзья решили не ждать рейса в 1820, а уехать на полчетвертого. Нам как раз удалось увидеть все достопримечательности, а бродить впустую, да еще и на голодный желудок, не хотелось.
    На автобусной остановке путешественники повстречались с местной дворнягой. Пес недвусмысленно требовал еды. К сожалению, мы ничем не могли ему помочь. Тогда "местный" всерьез и надолго обиделся и потрусил прочь.
    Вскоре подошел автобус...

    ***

    Нам, как и собаке, чертовски хотелось есть. По приезду в город друзья поспешили в кафе "Диалог"6, где питались в первый день путешествия.
    Гризли шел и мечтал, что он закажет.
    - Мясо надо взять, обязательно, - грезил я наяву, - И суп в придачу, и салат...
    Паумен разделял мнение товарища.
    - Поедим от души, - вставил он. - Да и кафе уже близко.

    ***

    На наше горе, "Диалог" оказался закрыт. "На сегодня зал заказан", - гласило объявление на двери.
    - Беседы не получилось, - с грустью констатировал Гризли.
    Однако, путешественники не растерялись. Не такой уж был день, чтобы теряться...
    - Поехали в "Золотую рыбку", - мигом сообразил мой товарищ, и друзья поспешили на улицу Воскресенскую.
    По ней ходил самый популярный в Архангельске автобус N54. С трудом забившись в почитаемый публикой рейс, мы преодолели несколько кварталов и вышли в самом начале бывшей улицы Энгельса.

    ***

    "Золотая рыбка" выглядела так: узкая стойка, несколько столиков, современная музыка, полумрак. Какой-то шутник навесил на потолок рыболовные снасти, и укрепил в сетях несколько игрушечных рыбок.
    Скромные размеры помещения компенсировались большим выбором разнообразных блюд. Нам оставалось только найти свободный столик. Слава богу, было еще сравнительно рано, поэтому мы быстро устроились.

    ***

    После продолжительной дискуссии друзья заказали по стакану бульона и порции пиццы с грибами и ветчиной. Все это мы запили двумя пол-литровыми стаканами пива "Ледяное". Кстати, данная марка является лучшей из всей продукции ОАО "Ярпиво", активно продающейся в Архангельске.
    Тем временем, женщина напротив нас невозмутимо поглощала огромный куриный окорок. За две минуты она управилась с гигантской порцией, встала, и молча направилась в туалет при кафе.
    - Неужели так быстро прошло? - невольно подумал я, но поделиться этой мыслью с Пауменом не решился...

    ***

    - Очень жарко, - произнес мой друг, оторвавшись от еды. - Нам надо обязательно выкупаться...
    - Поехали, - согласился Гризли, усердно разрезая пластмассовым ножом толстую пиццу.
    На этот раз наш путь лежал в район Первых пятилеток. Там, если верить городской карте, находился пляж.

    ***

    Переезжая Кузнечиху, мой товарищ увидел купающуюся детвору.
    - Выходим, - моментально среагировал Паумен.
    Я не заставил себя долго ждать. Друзья выскочили из автобуса, не доехав до района Первых пятилеток каких-нибудь десять-пятнадцать остановок.

    ***

    Так состоялось наше первое купание в Архангельском крае. Вода была весьма холодной, но все с лихвой окупалось теплым воздухом. Путешественников беспокоило лишь непроверенное дно, поэтому в речку пришлось буквально вползать. Зато почти сразу было глубоко.
    Проницательный читатель, возможно, спросит: "А в чем же купались туристы, если оставили на Исторической Родине свои купальники"? Для ясности отвечу: "Купили в Архангельске, в престижном магазине"...
    Что и говорить, мы были при деньгах...

    ***

    Тем временем, установилась прекрасная погода. Друзья, взбодрившись, перешли через мост и проследовали вдоль Северной Двины по приятной набережной. Солнце палило вовсю. Тем не менее, набережная были почти безлюдной: северяне просто не ожидали такой теплой погоды.
    Все удивленно смотрели на небо, потом на Северную Двину, не веря своему счастью. Видимо, в Архангельске подобные дни бывают раз в два года. Некоторые горожане стихийно вышли на набережную, погреться на солнышке. Они жизнерадостно улыбались летней погоде своими незагорелыми, бледными лицами.

    ***

    Мы же впервые прошли всю набережную насквозь. Оказалось, что в Архангельске существует довольно большой песчаный пляж. Паумен и Гризли искупались снова, на этот раз в Северной Двине. После этого друзья немного посидели на солнышке.
    Мимо нас, вдоль берега, брели два подвыпивших архангелогородца. Навстречу им попалось несколько мальчишек, которые рискнули сегодня поплавать.
    - Что и вода не холодная? - с сарказмом спросил ребятню один из выпивших.
    - Да, хорошая вода, - ответил самый смелый мальчуган.
    - Нет, не может быть! - с пьяной уверенностью воскликнул второй, и приятели удалились с пляжа за новой бутылкой пива.

    ***

    Немногочисленные горожане сидели на подстилках и загорали. На всем пляже длиной с километр было не больше двух десятков людей. Мое внимание привлек пожилой гражданин лет шестидесяти. Было заметно, что в последний раз он загорал лет пять назад.
    Однако, сегодняшняя жара сломила и его. Сняв рубашку и ботинки, местный "загорала" гордо шествовал вдоль пляжа. На его лице отражалась высшая степень довольства. Мужчине и в голову не приходила возможность купания, но сам факт "оголения" по пояс приводил его в неописуемый восторг.

    ***

    Постепенно друзья дошли до знакомых мест. Было уже около девяти вечера. Путешественники купили себе бутылку портвейна, и присели на набережной. С нашего места открывался красивый закат. Солнце опускалось все ниже, а затем - зависло над горизонтом.
    Воцарилось полное безветрие. На небе не наблюдалось ни облачка. Северная Двина являла собой идеально ровную водную гладь.
    - Эх, продлилась бы такая погода дня три! - мечтательно заметил я.
    - Я бы не возражал, чтобы все путешествие, - пошел еще дальше в своих желаниях Паумен.
    - За Архангельск! - подытожил Гризли, и друзья выпили по глотку из почти полной бутылки....

    ***

    Рядом с нами примостились два рыбака. Они старательно закидывали спиннинг, но рыба не хотела ловиться.
    - Митрич зря с нами не пошел, - объяснял один другому. - Рыбалка ночью - такая штука!
    - Он еще пожалеет, - злорадно соглашался второй. - Локти будет кусать от зависти...
    Ругая неведомого Митрича, горе-рыбаки удили изо всех сил.... Однако, клева не было.

    ***

    Мимо прошел бывалый ротвейлер. Из-за жары его движения были несколько заторможенными. Следом плелся хозяин, еще более медлительный, чем пес. Было непонятно, кто кого выгуливает.
    Тем временем, ротвейлер унюхал какую-то гадость в урне. Он деловито сожрал "добычу", на что хозяин не обратил ни малейшего внимания, занятый созерцанием Северной Двины.

    ***

    Это был на удивление тихий вечер. Создавалось ощущение, что, наконец, после продолжительных холодов и пронизывающих ветров, наступило настоящее лето.
    - Знаешь, Гризли, дни проходят, - поделился своими соображениями Паумен, наблюдая за далеким противоположным берегом. - Надо бы прямо завтра поехать в Северодвинск7.
    - Но ведь послезавтра на экскурсию, - возразил я. - Устанем в Северодвинске, а потом - рано вставать.
    Подобные речи не понравились моему товарищу.
    - Медведь, - сделав паузу, назидательно произнес Паумен, - Недопустимо терять дни в любом путешествие. А в нашем, северном случае, тем более...
    Запланировав, таким образом, завтрашний день, путешественники медленно побрели в гостиницу.

    Гризлиус 4. НА БАРЕНЦЕВОМ МОРЕ - ШТОРМ.

    "Иногда меня спрашивают, а что может противопоставить морской стихии одинокий странник? Отвечу вопросом на вопрос: чего стоит человеческая жизнь по сравнению с вечностью? Надо прекрасно понимать свою малость по отношению к бескрайней природе и со всей энергией отстаивать крошечное, микроскопическое, а именно - собственную жизнь....
    Проще говоря, никогда нельзя падать духом"...

    Алексиус Смоуль "380 часов, проведенных на грот-мачте"

    Утром нового дня друзья не почувствовали ничего подозрительного. Правда, за окном довольно сильно шумел ветер.
    - На Баренцевом море шторм, - с издевательской любезностью сообщила телеведущая.
    Казалось, в глубине души она смаковала эту выходку природы, но внешне ничем не выдала своего настроения. Путешественников и это не насторожило.
    Друзья в бодром расположении духа вышли из гостиницы и направились к автовокзалу.

    ***

    Между тем, погода явно испортилась. Задул сильный ветер, и стало весьма прохладно. Пробираясь дворами, Паумен и Гризли ощущали на себе холодное дыхание разбушевавшейся стихии.
    Впереди показалась площадь перед автовокзалом. Когда мы вышли на нее, нас чуть не сдуло.
    - Что-то я начинаю замерзать, - признался Паумен, зябко поеживаясь.
    Невзирая на это, друзья устремились к микроавтобусу до Северодвинска.

    ***

    Перед самой дверью путешественники в нерешительности остановились.
    - Слушай, Паумен, мы совершаем ошибку! - в последний момент воскликнул я. - Сейчас на Белом море разразился шторм. Мы только замерзнем в Северодвинске и ничего не увидим.
    Паумен внимательно выслушал медведя. Затем отчаянно махнул рукой в знак согласия, и заодно - в сторону гостеприимной маршрутки. Мы развернулись на 180 градусов и поспешили обратно в "Беломорскую" за теплыми вещами.

    ***

    Между тем, ветер усиливался. Небо затянуло свинцовыми тучами, которые стремительно проносились над головой. Очевидно, их несло с самого Баренцева моря.
    - Что будем делать? - спросил я, натянув самый толстый из прихваченных свитеров.
    - В Морской музей, - по-военному ответил мой товарищ, - В такую погоду ничего другого не придумаешь.

    ***

    Северный Морской музей находился в одном из самых продуваемых мест в городе. Подходя ближе, я всем телом ощущал яростные порывы ветра. Спустя некоторое время впереди показалась набережная.
    Тут мне ужасно захотелось сфотографировать вздыбившуюся Северную Двину. Снимали так: я выбирал удачный пейзаж, а Паумен придерживал товарища...
    Войти в музей тоже было нелегко. Распахнув внушительную дверь, мне стоило больших трудов закрыть ее за собой. Только очутившись внутри, мы почувствовали себя в безопасности. Решительным шагом друзья проследовали к кассам.

    ***

    Музей состоял из зала овальной формы, в который было втиснуто буквально все, что хоть как-нибудь связано с северными морями. В этом смысле он полностью соответствовал названию.
    Чтобы проиллюстрировать свою мысль, сообщу, что на первом же витраже были представлены: сервизы с изображением кораблей на чашках и тарелках, архангельские конфеты "Морячок", а также презервативы с оригинальным названием "Не страшна нам качка".
    Последнее, правда, я только что придумал...

    ***

    Кроме нас, экспонаты рассматривали еще два посетителя: глубокий старик и мальчик лет семи. Очевидно, дедушка решил сводить внука в музей.
    Мальчику все было неинтересно. Он уныло рассматривал макеты кораблей, фотографии прославленных капитанов, а также всевозможные морские приборы. Зато старик страшно заинтересовался экспозицией.
    - Смотри, какой красивый корабль! - кричал он внуку через весь зал, тыча пальцем в макет. - Во здорово!
    Мальчик делал кислую физиономию.
    - Обрати внимание на румпель!8 - с энтузиазмом восхищался дед.
    Внук в ответ демонстративно отворачивался...

    ***

    Нам с Пауменом экспозиция понравилась. Было что-то трогательное в суровом мире отважных первооткрывателей и полярников, исследователей и путешественников, моряков и капитанов.
    Больше всего мне запомнился ряд фотографий, снятых во время особо суровых штормов.
    "9 баллов" - гласила надпись под снимком, запечатлевшим огромный водный вал, который обрушился на борт небольшого судна. "12 баллов" - и следующий корабль почти полностью скрыт волной. С живым интересом рассматривал я ледоколы, зажатые льдами, а также уникальные снимки тонущих судов.
    Море вызывало противоречивые чувства: смесь восхищения и страха...

    ***

    Закончив осмотр, мы поспешили прочь от набережной, ибо находиться там было практически невозможно. Редкие прохожие буквально летали, подхваченные разбушевавшейся стихией.
    - Даже не верится, что вчера был такой тихий вечер, - произнес, наконец, Паумен, когда мы "отлетели" примерно на километр. - Видно, не зря говорят: "затишье перед бурей".
    Я даже не знал, что ответить. В результате внезапной непогоды над нами нависла реальная угроза срыва всего путешествия.
    - А не отменят ли экскурсию в Куртяево? - пришла в голову тревожная мысль. - Вдруг большинство туристов откажется?

    ***

    Решив не мучить себя преждевременными волнениями, друзья продолжили осмотр города...
    Наш путь лежал в Архангельский опытный водорослевый комбинат. Этот "лидер морского эксперимента" был обнаружен дальнозорким Пауменом во время поездки в Малые Корелы.
    - Морепродукты! - загадочно воскликнул мой товарищ, когда автобус проносился по набережной Северной Двины.
    - Где? - удивленно переспросил я, вглядываясь в голые сосновые стволы, плавающие в воде.
    Вместо ответа Паумен зарылся с головой в карту. Через минуту он нашел на ней нужную точку и радостно воскликнул:
    - Точно, это - водоросли! Здесь даже существует заводской музей...

    ***

    Тут я должен набрать в грудь побольше воздуха и на едином дыхании произнести пламенную речь о колоссальной пользе водорослей...
    Начну с того, что мы с Пауменом являемся большими ценителями любых морепродуктов. Данная пища, на наш взгляд, разнообразней, полезней, вкуснее и питательней, чем любая другая. Более радикальных взглядов придерживается профессор Цыцарский.
    "Задумайтесь о водорослях, - пишет он в своей шокирующей книге "Пожуй морской капусты". - В сущности, человеческая жизнь произошла от этих сине-зеленых организмов! Беспрецедентное многообразие растений и животных, потрясающая сложность окружающего мира.... А в основе всего этого - водоросли! В этих, с виду примитивных организмах, сосредоточена вселенская мудрость"!
    Далее Цыцарский предлагает всем желающим переходить исключительно на морепродукты, а в школах включать в обязательную программу альгологию - науку о водорослях.

    ***

    - Поддерживаю Цыцарского! - азартно заявил я по дороге к "царству ламинарии". - Водорослям - однозначную поддержку!
    - Сейчас закупим пару мешков "даров моря", - добавил Паумен, - и будем ими питаться все архангельское путешествие...
    Этот разговор происходил в трамвае номер два, в то время как последний мчался по Ленинградскому проспекту. Данное место отлично продувалось ветрами, поэтому трамвай скрипел и завывал на поворотах, вызывая искреннее сочувствие.
    Но более было жалко кондуктора. Это толстый молодой парень никак не предполагал похолодания, поэтому с утра оделся в легкую футболку и короткие шорты. Кое-как схоронившись на своем месте, бедняга мелко дрожал и лязгал зубами от холода.
    - Скорей бы закончилась моя смена, - отчетливо читалось в глазах бедолаги.

    ***

    Вскоре показался водорослевый комбинат. Друзья выскочили на улицу и, подгоняемые пронизывающим ветром, заскочили в нужное здание. Перед глазами путешественников предстала заводская проходная с вертушкой и небольшой магазин при предприятии.
    Но напрасно Паумен и Гризли жадными глазами выискивали огромные пакеты с сушеными водорослями. Увы! В продаже были только пищевые добавки и всевозможные средства по уходу за кожей.
    - А можно посетить ваш музей? - с надеждой спросил Гризли у продавщицы.
    - К сожалению, мы проводим только групповые экскурсии, - весьма любезно ответила она. - И то, если заказывает какое-нибудь предприятие.
    Увы, вежливый тон не утешил путешественников. Я бы предпочел, чтобы продавщица вскричала дурным голосом: "Да, вашу мать, работает! А вам-то что"!?
    Вместо этого женщина стала рыться под прилавком. Спустя минут пять, она смущенно призналась:
    - Вот, хотела найти рекламный буклет завода... - и беспомощно развела руками.

    ***

    Что и говорить, мы были несколько разочарованы....
    Тем не менее, друзья не ушли из магазина с пустыми руками. Так, путешественники купили три разнообразных баночки с фукусом. Это - целебная морская водоросль, используемая в качестве приправы. А центральной покупкой явился экстракт для ванн "Ламинария". Его порекомендовала сама продавщица.
    "Снимает усталость, боль, переутомление", - было написано на симпатичном флаконе. - "Благоприятно воздействует на кожу тела".
    - По приезду на Историческую Родину, - зажегся новой идеей Паумен, - будем принимать успокаивающие ванны....

    ***

    Минут через пятнадцать мы вновь оказались на ветру. Гулять в подобную погоду представлялось полнейшим безумием. Не выбрав в районе никакого портвешка, друзья загрузились в привычную двойку, и понеслись обратно, в центр Архангельска.
    Паумен привычно вертел в руках карту города9.
    - Куда бы поехать? - вертелось в голове моего друга. - Что бы еще посмотреть?
    Затем он неожиданно зевнул, сложил карту и задремал у меня на плече.

    ***

    Подобное поведение удивило Гризли.
    - Паумен, Паумен! - принялся тормошить я товарища. - Не время для сна беспробудного...
    Однако, мой друг решительно не хотел просыпаться. Очевидно, сказалась усталость от предыдущих дней путешествия. До центра города оставалось еще пара остановок, а у меня в запасе - несколько минут.

    ***

    - Думай, медведь, - лихорадочно бормотал про себя автор этих строк. - Что же может разбудить Паумена?
    Наконец, меня осенило.
    - Центральный магазин ОАО "АЛВИЗ", Троицкий проспект, дом 134, - проговорил я в самое ухо товарища.
    Мой друг медленно открыл глаза.
    - Это - хорошая идея, - сообщил он, зевая и потягиваясь. - Давно пора по-новому взглянуть на вино-водочную продукцию Архангельска.
    И мы поспешили совершенствовать свое зрение.

    ***

    Войдя в магазин по вышеуказанному адресу, мы чуть не столкнулись с мужчиной, который тащил весьма солидную коробку. "Соловецкая" - успел разглядеть Гризли яркую надпись. Рядом друзья увидели другого гражданина, только что купившего ящик "Поморской".
    - Мне - двадцать бутылок "Банкира", - бодро отрапортовал третий, обращаясь к кассирше.
    Друзья заподозрили что-то неладное.

    ***

    - Может, завтра война? - ляпнул Гризли первое, пришедшее в голову. - Спички, соль и водку закупают?
    - Наверное, здесь - дешевле, - предположил Паумен. - Но почему все берут по двадцать бутылок?
    Наш разговор услышал небритый мужчина из очереди. Было видно, что такой едва наскребет и на бутылку.
    - Ящик со скидкой продают, - важно объяснил он. - Двадцать бутылок - за 720 рублей, а так: пол-литра - за сороковник!

    ***

    Таким образом, загадка разрешилась.
    - Может, купим ящик? - опрометчиво предложил я, но, представив последствия, протестующе замахал лапами.
    Впрочем, Паумен особо и не слушал. Он во все глаза глядел на витрину. Я проследил за взглядом товарища и остолбенел. Вот это был выбор! Оказалось, что "АЛВИЗ" специализируется не только в выпуске различных водок, но и в производстве всевозможных настоек и наливок. "Рябина", "Брусника", "Клюква", "Морошка" удачно сочетались с "Золотой осенью" и "Цветущим садом".
    С этого момента и до самого конца путешествия Паумен и Гризли больше не пили ничего, кроме местных настоек и наливок. И это было верным решением!

    ***

    Под занавес дня друзья сходили в кино. Сам фильм почти не запомнился: очередная американская мелодрама под названием: "Осень в Нью-Йорке". Ричард Гир, как обычно, играл любвеобильного мужчину, которому не хватает утонченных отношений. Сюжет оказался весьма затасканным, а финал - предсказуемым.
    Суть не в этом.... Яростный Dolby-звук "долбил" с незабываемой силой! Эффект шумоподавления, изобретенный инженером по фамилии Dolby, доставил нам истинное удовольствие. Неискушенные путешественники с большим интересом просмотрели скучноватый фильм, наслаждаясь великолепным качеством звука...

    ***

    - Как много денег вбухивают в пустоту, - рассуждал Гризли по пути в "Беломорскую". - Например, этот фильм. Никакой новой мысли, оригинальности, своеобразия... Я бы на эти деньги мог написать десяток интересных книг, организовать шоу...
    - Мы могли провести акцию: "Путешествуйте с Гризли и Пауменом по России", - согласился мой друг. - Не у тех людей в руках деньги...
    - У одних - нет денег, у других - мыслей, - обобщил я, и друзья оставили эту болезненную тему.

    ***

    Вернувшись в гостиницу, мы стали разбирать свои вещи. Оказалось, что шампунь "Ламинария" сыграл с путешественниками неприятную шутку. Вместо того чтобы укреплять здоровье, он самым бессовестным образом потек, чудом не испачкав все остальные вещи.

    ***

    Затем друзья включили телевизор.
    - Целых девять программ показывает, - удовлетворенно констатировал Гризли10.
    - Может, он ловит еще что-то? - задумался Паумен и стал методично нажимать все клавиши подряд.
    Пульт никак не реагировал на эти сложные операции.

    ***

    - Дай-ка мне, - протянул свою лапу к чувствительному прибору медведь.
    Только я нажал одну из кнопок, как телевизор стал показывать 11 программу.
    - Вы смотрите круглосуточный канал "Animal Planet", - появилась необычная заставка. - Захватывающие истории о диких животных со всего света!
    - Гризли, ты на что нажал? - вскричал удивленный Паумен.
    - Не помню, - отвечал растерявшийся медвежина.

    ***

    Так, совершенно случайно выяснилось, что телевизор принимает около двадцати различных каналов, из них пять или шесть круглосуточных. Но лучше всего оказался канал "Планета животных". С этого дня путешественники, после традиционных новостей, смотрели разнообразные передачи о природе.
    Это значительно расширило кругозор Паумена и Гризли и сделало Архангельское путешествие еще более увлекательным...

    Гризлиус 5. ЭКСКУРСИЯ В КУРТЯЕВО.

    "Мило смотрится часовня,
    У заросшего пруда.
    Без экскурсии сегодня
    Не приехали б сюда"...

    Р. Рифмоплетов "Зарисовки"

    Рано утром закадычных друзей разбудило отчаянное нетерпение и ажиотаж, вызванные предстоящим путешествием. А если быть более честным, то звон будильника. Этот дребезжащий механизм голосил не менее минуты, пока, наконец, Паумен его не выключил. Далее последовало медленное пробуждение.
    Друзья ощущали себя сонными и вялыми. Это не помешало принять душ и поспешно выскочить из номера. Через минуту мы уже были в холле гостиницы.
    Четверо часов показывали самое разнообразное время, от глубокой ночи до раннего вечера. Я мысленно выбрал нью-йоркское. Однако, правильный ответ горел за спиной администратора - 08:45.

    ***

    Фойе "Беломорской" было битком набито народом. Большинство составляли иностранцы. Эти, непохожие на нас создания, мило улыбались, шумно жестикулировали и оживленно общались.
    Наши же с вами соотечественники стояли, по преимуществу, хмуро. Их сонные физиономии не излучали доброжелательности. Угрюмость закралась в сердца будущих экскурсантов. Все боялись не попасть в автобус: уж больно много оказалось желающих поехать в Куртяево.

    ***

    - Паумен, я пересчитал людей, - сообщил Гризли, наклонившись к уху товарища. - Всего 58 человек. А сколько влезает в автобус?
    - Если "Икарус", то около шестидесяти, - ответил Паумен, нервно озираясь, - Вот, еще трое подвалило... Что они, с цепи сорвались, что ли?
    Впрочем, собравшуюся публику можно было понять. В Архангельске проводится так мало экскурсий, что повышенный спрос на билеты вполне закономерен.

    ***

    Наконец, прибыл автобус. Он, действительно, оказался "Икарусом". Шофер развернулся и поставил машину боком к зданию. Тут же наши соотечественники (с Гризли и Пауменом в первых рядах) устремились к автобусу. Иностранцы же беззаботно глазели по сторонам, очевидно, ожидая приказа старшего.
    Ввалившись в автобус, мы заняли хорошие места. Кроме нас, залезло еще человек двадцать. Следом вошла девушка лет шестнадцати и объявила:
    - Я менеджер туристического бюро. Вот - наш экскурсовод Анна Сергеевна. Сейчас я соберу Ваши билеты, и мы отправимся в путь...
    - А как же иностранцы? - недоуменно спросил я.
    - Гризли! - схватился за голову Паумен, - Они же едут в другое место! Им нужен английский экскурсовод!
    Таким образом, автобус оказался наполовину свободным, а наши страхи - абсолютно напрасными. Через несколько минут водитель нажал на педаль и "Икарус" изо всех сил рванул в Куртяево.

    ***

    Экскурсия оказалось тематической, и называлась так: "Житие святых". Я бы лучше послушал про "житие" народов Севера или ознакомился с краеведческим обзором Архангельской области, но выбирать не приходилось. Экскурсовод, женщина лет шестидесяти, тут же стала просвещать туристов по теологическим вопросам.
    Так, я узнал, что раньше на северных землях жили язычники, а в конце 12 века сюда хлынули новгородцы.
    - Верования коренных жителей были очень примитивны, - рассуждала Анна Сергеевна. - Так копье, которым убивали ценное животное, целую неделю считалось священным. А домашний очаг, на котором приготовили вкусную пищу, в течение суток являлся божественным. У миссионеров было много работы по просвещению людей...
    - О том, что Иисус Христос ходил по воде, - буркнул в ответ атеистически настроенный Гризли.

    ***

    Программа экскурсии был такова:
    Сначала - поездка в урочище Куртяево. Это - глухое местечко под Северодвинском. Урочище славится двумя достопримечательностями: там находится построенная в 18 веке Алексеевская церковь; и бьет источник с целебной водой. После этого организаторы запланировали два часа отдыха на Белом море.
    Всего же экскурсия была рассчитана на девять часов.

    ***

    Примерно час автобус добирался до Северодвинска. В целом, дорога оказалась малоинтересной: с обеих сторон - однообразный лес. Временами попадались люди с коробами: значит, здесь уже появились грибы.
    Поразил меня Лайский док, который находится примерно на середине трассы. В водоеме, больше похожем на мелководный пруд, вдруг обнаружилось два больших морских судна.... Только потом я узнал, что из Лайского дока есть выход в Белое море через Никольский рукав Северной Двины.

    ***

    "Северодвинск" - возвестила надпись на правой стороне дороги. Это "Икарус" въехал на окраину города. Следующий плакат гласил:
    "За траулерами проекта 500100 будущее"!
    Путешественники многозначительно переглянулись.
    - Да, в непростой мы город приехали, - молвил, наконец, Паумен, - Наверное, номер его проекта - 500101.
    - Сказывается многолетняя конспирация, - добавил Гризли, - Ведь до недавнего времени Северодвинск был закрытым городом...

    ***

    - Посмотрите, на улицах и бульварах - чисто, - сообщила, между тем, наш экскурсовод. - Такого в Архангельске вы не увидите.
    "Икарус" как раз выезжал в центр города. Впереди показалась площадь Победы, могучих размеров каменный прямоугольник. Посередине расположился памятник Ленину. На этот раз Ильич оказался весьма приличной скульптурой, даже стоял вполне по-человечески.
    От площади же веяло основательно забытой атмосферой "застоя", чем-то значительным и монументальным.
    - В Северодвинске проживает около 250 тысяч человек, - продолжила Анна Сергеевна. - Сейчас уже не секрет, что город специализируется на выпуске атомных подводных лодок.

    ***

    Вскоре автобус миновал районы 40-х - 60-х г.г. и помчался по современным кварталам. Некоторые из зданий были весьма оригинальной конструкции.
    - Эти дома, - пояснила экскурсовод, - построены по специальным северодвинским проектам.
    - Очевидно, номера проектов 500200 и 500300 соответственно, - неожиданно предположил я...

    ***

    Спустя некоторое время Северодвинск остался позади. Ровное асфальтовое шоссе сменилось узкой дорогой с многочисленными выбоинами. Количество выбоин постепенно увеличивалось.
    "Тайга-1" - пронеслось перед глазами название автобусной остановки. Далее последовали "Тайга-2" и "Тайга-3". Оказалось, так называются садоводческие хозяйства.
    Внезапно асфальтовая дорога закончилась; началась грунтовка. Автобус, как припадочный, затрясся по камням.

    ***

    - Обратите внимание на природу, - ненадолго отвлеклась экскурсовод от волнующей темы "жития святых". - Это - тундра. Она встречается все чаще по приближению к северу.
    Действительно, временами стали попадаться участки карликовых елей и сосен. Затем с обеих сторон потянулись топкие болота. А иногда природа словно просыпалась, и тогда путешественники вновь наблюдали высокие сосны и лиственные деревья...
    Наша поездка длилась уже более двух часов. Постепенно внимание рассеивалось. В связи с интенсивной тряской и ранним пробуждением, Паумен и Гризли чувствовали приближение усталости.
    - Сейчас автобус сворачивает с дороги Северодвинск-Онега, - наконец, заявила Анна Сергеевна. - А мы начинаем пешую часть экскурсии.

    ***

    Уставшие от дороги путешественники с наслаждением вышли из "Икаруса". Растянувшись метров на пятьдесят, наша группа последовала к святому месту - старинной Алексеевской церкви. Дойти до нее оказалось непросто.
    Лесная тропинка местами совершенно заросла. Почти по всему маршруту подгнили деревянные мостки, служившие укреплением тропы. Пришлось идти, напряженно уставившись себе под ноги, поэтому ничего интересного вокруг друзья не заметили. Кроме того, экскурсанты стали отличным завтраком для многочисленных комаров, которые прицельно кусались.

    ***

    Алексеевская церковь - уникальное сооружение, более знаменитое своей историей, чем внешним видом.
    Построенная в начале 18 века, в отдалении от человеческих поселений, она представляет огромную ценность для истово верующих православных. Обыкновенным же туристам здесь почти не на что смотреть. Небольшая церковь и пристроенная рядом часовенка уступают любому из религиозных сооружений в Малых Карелах: размерами, внешнем видом, а также степенью сохранности. Увы, древесина - вещь ненадежная...
    Прямо к церкви прибит больших размеров щит: "Памятник истории охраняется государством". Буквы настолько стерлись от времени, что прочитать эту фразу почти невозможно. Рядом со щитом - следы от многочисленных ружейных выстрелов. Судя по всему, местные охотники любили здесь пристреливать свои винтовки.

    ***

    - Вдохните полной грудью этот воздух, - взволновано обратилась к группе Анна Сергеевна. - С 1725 года духовная сила присутствует в урочище Куртяево.
    Она замолчала, и целую минуту экскурсанты жадно вдыхали "дух урочища".
    - История закладки монастыря очень простая...- продолжила экскурсовод. - Косили как-то в поле мужики. Вдруг видят, откуда не возьмись, сидит на пеньке старичок с иконой в руках. Они спрашивают: "Кто ты"? А старец отвечает: "Я Алексий, божий человечек". Сказал, и тут же пропал.... Потому и решили здесь строить Алексеевскую церковь...

    ***

    Никого не оставил равнодушным этот проникновенный рассказ. Под впечатлением истории притихшая группа трепетно вошла в здание церкви. Там ничего не было, кроме деревянного ящика с прорезью и надписью: "На нужды церкви". Некоторые потянулись за кошельками.
    Было заметно, что здание неоднократно обновлялось. Часть бревен была явно заменена новыми.
    - Это постройка начала 18 века или более поздняя? - обратился я к экскурсоводу.
    На лице Анны Сергеевны отразился благоговейный ужас.
    - Что вы, что вы, - скороговоркой сказала она. - Как построили в 1725 году, так ничего не менялось...
    Честно говоря, тогда я поверил ее словам. А сейчас, когда пишу эти строки, стал сомневаться...

    ***

    Впрочем, я еще не рассказал об источнике...
    Для любознательных читателей сообщу, что минеральная вода "Куртяево" - широко известна в Архангельске. Например, Гризли с Пауменом никакой минералки, кроме этой, не употребляли в течение всего путешествия. Она содержит йод, который крайне необходим в северных условиях, хорошо утоляет жажду и является той идеально сбалансированной газировкой, до которой другим аналогам весьма далеко.
    Правда, существовала небольшая заминка: вода, которую пили путешественники, добывается промышленным способом не в урочище Куртяево.
    - А где же? - спросят некоторые из вас.
    Увы! Анна Сергеевна этого не знала. Источник же, который посетили экскурсанты, содержал воду, негодную к длительному сроку хранения, но ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО целебную.

    ***

    По деревянным, основательно подгнившим, мосткам группа осторожно, но мужественно двинулась к источнику. Минут через десять все оказались на небольшой площадке, рядом с которой протекал ручей. В его русле были наспех сделаны три весьма небрежных деревянных колодца; а именно, грубо сколоченные из досок квадраты метровой высоты, которые опустили прямо в ручей. Кстати, верхний из них был совершенно разломан.
    - Слушайте внимательно, - торжественно заявила экскурсовод и надолго задумалась. - Значит так: верхний колодец - для сердца, средний - для селезенки и нижний - для профилактики легких. Так что набирайте оттуда, где у вас болит.
    Данное предложение поразило меня своей конкретностью. Тем не менее, группа тут же приняла стойку "на старт".

    ***

    - Это еще не все, - поспешно продолжила Анна Сергеевна, видя нарастающее возбуждение. - Справа от меня находится источник со святой водой. Глубоко верующим людям полагается раздеться догола и спуститься по железной лестнице в колодец. После омовения вы надолго избавитесь от любых болезней, даже неизлечимых. Кстати, вода в источнике около 4 градусов.
    - Что же вы не сказали раньше?! - стала возмущаться очень активная девушка из Ржева. - Я бы взяла с собой купальник...
    - А зачем? - удивилась ведущая. - Надо залезть в воду обнаженной.

    ***

    - Ты только подумай, Гризли, насколько живучи предрассудки! - возмутился Паумен, когда все поспешили за исцеляющей водой. - Еще в 19 веке велась отчаянная борьба против подобных "источников"!
    - А в чем дело? - удивился малообразованный медведь. - Хотят люди дурью маяться, пусть купаются хоть в проруби11...
    - Да ты послушай! - перебил Паумен, недовольный моей реакцией. - Представь, что кто-то болен лишаем или, того хуже, проказой. И он ныряет в источник, чтобы "исцелиться". А затем заражает других "истинно верующих", купающихся в источнике после него...
    - И то верно, - поморщился Гризли, воочию представив себе эту картину. - Я хоть и не брезглив, но это - ужасно противно...

    ***

    Надо сказать, что я поморщился не только по причине брезгливости...
    К сожалению, по дороге в Куртяево у меня внезапно разболелась поясница. В связи с этим, кроме ноющей боли, я мало на что реагировал. Досадный инцидент со спиной несколько скомкал впечатление от экскурсии, и даже попытался подпортить все Архангельское путешествие. Однако, я постараюсь пореже напоминать об этом читателю...

    ***

    Итак, автор данных строк понуро сел на скамеечку, ибо поясницу ломило все сильней. Паумен же, ради интереса набрал воды для легких. Почему мой друг выбрал именно этот колодец, для меня осталось загадкой. Очевидно, он хотел излечить меня от табакокурения...
    Друзья сделали по глотку из бутыли. Целебная вода оказалась невкусной, но явно насыщенной всевозможными солями.
    - Чувствую, как легкие очищаются, - с горькой иронией произнес я. - Надо бы выкурить сигарету по этому поводу.
    Затем друзья немного походили вокруг по лесу в поисках грибов. К сожалению, ничего не нашли, зато были сильно искусаны комарами.

    ***

    Между тем, энергичная девица из Ржева никак не могла успокоиться. Она все-таки полезла в "святой источник", но только в импровизированном купальнике. Видимо, ей очень хотелось заразиться сифилисом.
    Сунув ногу в ледяную воду, любительница приключений воскликнула: "Ой"! - и поспешила наверх.
    Анна Сергеевна наблюдала эту сцену с отеческой снисходительностью...

    ***

    Вдоволь налюбовавшись природой, панорамой и прочими прелестями урочища, группа беспорядочно побрела к "Икарусу". Путешественники прибыли туда одними из первых. Довольно холодная погода не позволяла расслабиться, а в автобусе было тепло и не дуло.
    Друзья просидели в салоне минут пятнадцать, а затем экскурсия продолжилась.

    ***

    Переполненная возвышенными чувствами от посещения святых мест, Анна Сергеевна стала растерянной и задумчивой. Увидев вдалеке дымящие трубы Северодвинска, она непроизвольно заметила:
    - Жить в городе - гораздо хуже, чем в деревне. Грязный воздух, отсутствие физического труда, скудость впечатлений. Главное - сужается кругозор.
    - Вот это да! - прокомментировал я, - Оказывается, телевидение, библиотека и Интернет - ерунда по сравнению с деревенскими сплетнями...

    ***

    Через некоторое время экскурсовод взяла себя в руки и поведала туристам историю Северодвинска. Как и следовало ожидать, она была трагичной и героической одновременно.
    В далеком 1936 году Иосиф Виссарионович Сталин решил, что молодой Советской стране требуются новые военные корабли. Архангельск, как база для судостроения, не устраивал "отца народов", ибо не имел прямого выхода в море. Тогда было предпринято форсированное строительство города на побережье.
    Десятки тысяч заключенных на грузовых судах по Белому морю доставляли в непроходимые, гиблые болота. Там они обустраивались, как могли. Не мудрено, что люди гибли целыми этапами. Однако, уже через полгода была проложена железная дорога, затем провели электричество, а потом - стали строить бараки для подневольных строителей.
    Не удивительно, что Ягринлаг в то время был одним из самых страшных лагерей: отправка на Белое море почти всегда означала смерть...

    ***

    Особое внимание экскурсовод уделила первому начальнику стройки Кирилкину (одна из улиц Северодвинска носит его фамилию). Ходили слухи, что он с пониманием относился к нуждам заключенным.
    Именно поэтому через год образцовой, самоотверженной работы, Кирилкин был обвинен в шпионаже в пользу немецкой разведки и без промедления расстрелян. Зато уже 11 сентября 1938 года рабочему поселку "Судострой" присвоили статус города и назвали его Молотовск...
    Много воды утекло с тех пор. Город, построенный на костях заключенных, разросся и превратился в государственный центр атомного судостроения. В 1957 году здесь спроектировали первую АПЛ "Ленинский комсомол", в начале восьмидесятых - самую большую в мире лодку класса "Тайфун", затем - печально известную подлодку "Курск".

    ***

    Слушая экскурсовода, я невольно проникся уважением к жителям города.
    - Паумен, давай все-таки выберемся в Северодвинск, - предложил я.
    - Обязательно, Гризли, - горячо согласился мой друг. - Здесь еще столько можно увидеть!
    В это время автобус проезжал мимо закрытого предприятия с романтическим названием "Звездочка". Термометр на здании заводоуправления показывал всего 10 градусов тепла.
    - Как холодно! - ужаснулся Паумен. - И это называется - "середина лета".
    Действительно, жары не наблюдалось. Редкие прохожие были одеты в теплые свитера и куртки. Своими бледными лицами они напоминали древних поморов.

    ***

    - Внимательно посмотрите налево, - продолжила Анны Сергеевны. - Вы можете заметить остатки бывшего Николо-Карельского монастыря, расположенного на территории предприятия "Звездочка".
    Действительно, на фоне заводских цехов виднелись обломки некогда величественного здания. Однако составить адекватное представление о нем с такого расстояния было сложно.
    - На заводе монастырь называют - "цех N15", - предположил я. - А проход туда - по специальным пропускам в форме креста.
    - Вот как поступали в тридцатые годы, - то ли с иронией, то ли с уважением заметил Паумен. - Самое лучшее место в городе отдавали под головной завод. А если там располагались ценнейшие памятники культуры: в лучшем случае их просто не трогали.

    ***

    Тем временем, автобус приближался к Белому морю. Это был исторический момент в нашей жизни. Путешественники ощутили особую значимость момента. Вот оно, предмет наших грез и мечтаний - настоящее Белое море!
    Однако, радость от встречи изрядно подпортила плохая погода. Выйдя из "Икаруса", мы сразу почувствовали холодное дыхание стихии. На Белом море, тем временем, наблюдался отлив. В свете серого неба оно казалось свинцовым и, к большому сожалению, неприветливым. Конечно, ни о каком купании не могло и речи.
    Путешественники сфотографировались на память, и пошли обозревать окрестности.

    ***

    Неподалеку находился обелиск, посвященный погибшим подводникам "Курска". Северодвинцев более других потрясла случившаяся трагедия. Люди вложили душу и сердце в этот корабль, а результат их трудов, по неведомым причинам, затонул в водах Баренцева моря...
    Надпись гласила: "этот символический камень установлен в честь экипажа атомного подводного ракетного крейсера "Курск", трагически погибшего 12 августа 2000 года при выполнении воинского долга".

    ***

    После часового бесцельного шатания, экскурсанты поняли, что здесь больше делать нечего. Погода не способствовала активному отдыху. Поэтому группа единодушно погрузилась в автобус и, бросив прощальный взгляд на Белое море, досрочно отправилась назад, в Архангельск.
    Анна Сергеевна закончила свои речи; водитель включил радио с русскими народными песнями, а Паумен - устроился спать. Гризли же не мог и подумать о сне. Болела спина, поэтому я сидел очень ровно, и наблюдал проносящиеся пейзажи.

    ***

    Вынужденное бодрствование в какой-то мере окупилось. Подъезжая к Архангельску, я увидел настоящий лагерь, почему-то ранее не замеченный. Эта зона отличалась тем, что была полностью деревянной: деревянный забор, деревянные вышки, низкие бараки. Разве что колючая проволока оставалась железной.
    Меня охватило странное чувство причастности к страшному времени "культа личности", эпохе зон и лагерей, следователей и вертухаев, уголовников и политических.
    - О, моя суровая, беспощадная страна, - думал я, морщась от боли в пояснице. - Как же ты мучила и продолжаешь мучить свой народ! И не будет конца людским бедствиям, равнодушию и жестокости...
    И что за противоестественное, заповедное государство, в котором мы, тем не менее, все живем!? ...

    ***

    В пять часов вечера мы подъехали к Архангельску. Остановились у "Беломорской". Поблагодарив Анну Сергеевну за экскурсию, друзья неспешно вылезли из автобуса. Привычное ощущение странника, человека без места, путешественника, вновь охватило Гризли и Паумена. К этому примешивалась сильная усталость.
    И только девушка из Ржева о чем-то хохотала со своей соседкой.
    - Неужели все жители Ржева беспрерывно ржут? - удивленно подумал я. - Или купание в святом источнике подействовало? ...

    ***

    Друзья же направились в аптеку. Надо было срочно купить какое-нибудь лекарство для Гризли, совсем исстрадавшегося за время экскурсии.
    К сожалению, зарубежная мазь от болей в спине стоила 310 рублей. При всем богатстве путешественников было немыслимо потратить столь солидную сумму. К тому же, никто не мог гарантировать положительный результат. Поэтому мы приобрели лишь перцовый пластырь.

    ***

    Как вы понимаете, надо было что-то выпить. На Белом море мы довольно плотно перекусили, используя прихваченные с собой продукты, а вот состояние трезвости -- уже надоело. Поэтому мы зашли в фирменный магазин "Полюс", который находился как раз напротив гостиницы.
    Выяснилось, что там существует небольшое кафе. В его ассортименте был и бальзам "Поморье". Сей благородный напиток друзья неоднократно видели в магазинах, но приобрести целую бутылку не решались. И тут - такая удача!
    - По 100 грамм "Поморья", пожалуйста, - обратился Паумен к женщине за стойкой.

    ***

    Друзья мои! Если когда-нибудь посетите Архангельск, обязательно купите упомянутый бальзам. Уверяю вас, не пожалеете! Редкой силы насыщенный и сложный вкус, а также отличное качество напитка поднимут настроение, добавят бодрости и вдохнут новые силы в измученные тела и души...
    Все это почувствовали усталые путешественники. Под лечебным воздействием "Поморья" мы купили продуктов на вечер, и, изрядно нагруженные, дотащились до нашего номера.

    ***

    - Что будем делать? - спросил Паумен, намазав Гризли "Финалголом" и закрепив на его спине два перцовых пластыря. - Пойдем куда-нибудь?
    - Нет, - прохрипел раскисший медведь, - Давай лучше останемся в гостинице.
    Друзья так и поступили. Путешественники включили "Animal Planet"12 и смотрели до поздней ночи интересные передачи.

    Гризлиус 6. ДЕНЬ РЫБАКА.

    "Несомненно, сидение с удочкой не является строго научным занятием, но, с другой стороны, обогащает ум рассуждениями о рыбе и ее повадках"...

    Б.Б. Цыцарский "Ученый на отдыхе"

    На этот раз путешественники проснулись около половины двенадцатого. Некоторое время Паумен и Гризли вопросительно смотрели друг на друга.
    - Как твоя спина? - наконец, спросил мой товарищ.
    - К сожалению, не прошла, - грустно констатировал я.
    Тут Гризли вздохнул, потянулся и пообещал впредь не думать о дурацкой спине.

    ***

    Утро выдалось светлым и ясным.
    - Почему? - наивно спросите вы.
    Все очень просто, ведь 8 июля - День Рыбака! Для такого города, как Архангельск, это - один из наиболее важных праздников. На центральных улицах уже продавали дешевую мороженую рыбу, а к набережной Северной Двины пристал известный траулер "Белое море". Этот рыбопромысловый корабль весь день был открыт для бесплатного посещения горожанами13.
    - Итак, на абордаж! - по-пиратски скомандовал Паумен, и друзья покинули номер.

    ***

    Траулер "Белое море" был выставлен на всеобщее обозрение как раз напротив Центрального морского и речного вокзала. Возведенная в лучших традициях вокзалостроения, сия постройка, увы, не избежала печальной участи многочисленных жертв перестройки.
    Так, здание, должное служить развитию туризма и морским путешествиям, ныне превратилось в громадный торговый павильон. Предприимчивые коммерсанты оккупировали все имеющиеся у вокзала площади и понаставили ларьков с промтоварами и одеждой.
    Четыре длинных причала на набережной Северной Двины пустовали, хотя, по идее, должны были быть заняты большими пассажирскими теплоходами. Лишь траулер "Белое море" скрашивал это унылое зрелище.
    Рядом с ним приютился "Капитан Косолапов". Это забавное судно весь период нашего путешествия простояло у причала. Косолапый был раз в пять меньше "Белого моря" и нравился путешественникам исключительно из-за названия.

    ***

    Такое понятие, как "трал" - известно любому школьнику и уже описано мною в мурманских записках. Добавлю еще пару строк об этом замысловатом способе ловли рыбы.
    - Трал - начало всех начал! - восторженно рифмовал в 60-е годы академик К.Р. Рыбако. - Конусообразный сетчатый мешок с отверстием, предназначенный для лова рыбы, буксируется морскими судами при помощи стальных тросов (ваеров). Чего только нет на современном траулере: морозильное, рыбообрабатывающее, а также поисковое оборудование!

    ***

    И действительно, узкая специализация судна придает ему довольно странный вид. Могучая силовая рама в кормовой части корабля предназначена для подъема трала.14 В удачные закиды улов может составлять до 35 тонн. На носу находятся каюты моряков и капитанская рубка.
    Без устали Гризли и Паумен лазили вверх и вниз по узким лесенкам траулера, стремясь познакомиться изнутри с нелегкой рыбацкой жизнью. Затем я надолго уткнулся в лоцманскую карту, внимательно изучая фарватер Северной Длины.

    ***

    В это время внимание Паумена привлек человек, уверенно стоявший на капитанском мостике. Одной рукой бывалый моряк небрежно опирался о штурвал. Так состоялась встреча путешественников с живой легендой Севера, бывшим помощником капитана Котелковым В.П.
    Автор сборника "Капитаны и корабли" предлагал всем желающим приобрести его книгу, да еще вдобавок получить автограф.
    - Не для себя стараюсь, для людей, - скромно произнес Валентин Петрович, подписывая путешественникам первый лист своего бестселлера. - Хочу, чтобы люди узнали правду о непростой жизни рыбаков Севера.
    Мы всецело прониклись этим глубоким, я бы сказал, глубоководным откровением.

    ***

    Впоследствии, читая книгу, я не раз ловил себя на мысли, что автору лучше всего удалось передать простоту, незамысловатость, бесхитростность героев моря. "Капитаны и корабли" содержал в себе десять рассказов о наиболее характерных рыбацких рейсах автора в разные годы и на разных широтах Мирового океана.
    Поражало одно: все десять капитанов, описанных Котелковым, были похожи друг на друга, как две капли воды. Они обладали честным, принципиальным, решительным характером и любили рубить с плеча правду-матку.
    Очевидно поэтому вся прямая речь в "Капитанах и кораблях" заканчивалась восклицательными знаками.

    ***

    Например, один фрагмент:
    " - Дадим стране трески, ребята! - обратился к собравшимся капитан Иван Дмитриевич Долговязко. - И денег заработаем!
    - Верно подметил! - поддержал главный тралмейстер Николай Чурилов. - Так-то лучше будет!
    - И, правда, мужики! - одобрил бывалый старпом Илья Трескозубов. - Как же иначе?!
    - Тогда, за работу! - подвел черту разговору Долговязко. - Трал за борт!"...
    Подобные восклицания нередко растягивались на несколько страниц.

    ***

    Справедливости ради надо отметить, что были и положительные моменты в этой книге. Напрямую вырисовывался тяжелый, монотонный труд рядового рыбака. И если капитан еще мог работать творчески: определять районы улова, параметры установки трала, то обыкновенный "рыбодел" на время рейса превращался в автомат по переработке рыбы.
    Котелков описывает этот процесс весьма идеалистически:
    "Застучал, затюкал в руках у матроса Виктора Рашева головоруб, замелькали шкерочные ножи в руках остальных матросов вахты. Судя по ритму работы и скорости, подвахта в ближайшие часы им не потребуется. Управятся сами, не новички"15....
    Не мудрено, что, при такой работе, в море ценилась водка, которую перекупали у моряков-транспортников по небывалой цене. Существовали и рыбацкие суда, где царили настоящие воровские законы. Об этом, с суровой прямотой, свидетельствует В.П. Котелков.

    ***

    Книга о море заставило меня по-новому взглянуть на ремесло писателя.
    - Вот, смотри, - сказал Гризли о Котелкове, ознакомившись поближе с творчеством последнего. - Хоть и опубликовался человек, а писателем - так и не стал. Не тянет его труд на настоящую литературу. А я, хоть и не печатают меня нигде, пишу интересную прозу. Стало быть, публикации - это не главное?
    - Конечно, нет, - отвечал Паумен. - Главное, это обладать определенное скромностью, которая у тебя, Гризли, абсолютно отсутствует...
    - Вот ты о чем, - насупился автор данных строк. - Я серьезно, а ты - издеваешься...
    - Да нет же, - поспешно успокоил Паумен медведя. - Ты, и в самом деле, настоящий писатель.

    ***

    Дело близилось к обеду. Путешественники, надышавшись свежим морским воздухом, нагуляли нешуточный аппетит.
    - Тут на Воскресенской я видел кафе со странным названием, - внезапно вспомнил Гризли, - Знаешь, как в анекдоте:
    "Грузин побывал в театре. Его спрашивают, какой спектакль он видел.
    - Э-э, забыл. Кажется "Малиновый жопа".
    - Не может быть!
    - Вай, дай вспомнить... "Бардовый задница"!
    - Нет, ты что-то перепутал.
    - А-а, вспомнил! "Вишневый зад" называется"!

    ***

    Кафе имело название "Оранжевый град". Не долго думая, путешественники заглянули внутрь...
    С первого взгляда стало ясно, что это - скорее ресторан, чем кафе. В полупустом помещении из посетителей, кроме нас, находилась одна парочка. Они пили "Кока-колу" и курили "Мальборо". Мне это сразу не понравилось. За столиком с надписью "Заказан" сидел неопрятный парень в спортивных штанах и футболке и читал газету. Это был местный бандит-вышибала.
    С услужливостью, смешанной в пропорции два к одному с холодной отчужденностью, официантка принесла нам меню. Я не буду подробно останавливаться на его содержание. В двух словах: все оказалось на редкость дорого. Однако, отступать было поздно.

    ***

    - Кутить, так кутить, - подумали друзья и заказали по полной программе.
    Гризли закурил, а Паумен уставился в телевизор, висящий за моей спиной. Я же стал рассматривать помещение.
    Оказывается, в Архангельске существует клуб "Водник", участвующий в чемпионате России по хоккею с мячом. Как данный зимний вид спорта связан с водой, для меня до сих пор осталось загадкой. Тем не менее, "Водник" является одним из сильнейших клубов страны.
    - Зачем так долго о "Воднике"? - с плохо скрываемой тоской, недостойной лучшего применения, спросит читатель...
    А вот зачем!
    По стенам "Оранжевого града" были развешаны многочисленные фотографии и плакаты этой команды. Оказалось, что оранжевый - "фирменный" клубный цвет. Видимо, "Водник" отмечал в данном кафе все свои многочисленные победы.

    ***

    Пока я рассматривал оригинальный интерьер, в зале показался администратор. Ему больше подходило определение "старший бандит". Он с плохо скрываемой брезгливостью взглянул на путешественников и мужчину, зашедшего позже.
    - Вешайте одежду на вешалку, - с усталой улыбкой, будто объясняя малым детям, процедил он. - Вот, странные люди.
    После этого администратор с вышибалой обменялись взглядами, в которых читалось:
    - Скорей бы вечер, тогда авторитет пойдет.... А пока - приходится с этими работать...
    Еду все не приносили. Друзья выпили по сто грамм рябиновой наливки. Я докурил сигарету. Тут же официантка сделала стремительное движение и поменяла пепельницу. Я мысленно назвал это "навязчивым сервисом".
    Друзья уже были не рады посещению кафе, которое впоследствии называли "Оранжевым задом".

    ***

    - Зато, поели как в ресторане, - произнес я, когда путешественники вышли. - Запомнится надолго.
    - Не знаю, как запомнится, а повторится - нескоро, - уточнил Паумен.
    - По правде говоря, мне такие посещения не милы, - признался Гризли, - Когда за твоей спиной стоят с подносом наготове, все видом показывая подобострастие, становится как-то неуютно.
    - Не приучены мы, медведь, к аристократическим манерам, - мудро констатировал мой товарищ. - В кафе хочется просто уединиться и посидеть, чтобы никто не мешал. Чрезмерное внимание к посетителям нам ни к чему.
    - Абсолютно верно! - согласился я, пораженный столь метким и проницательным замечанием.

    ***

    И все-таки, в День Рыбака у Паумена и Гризли было неисправимо морское, рыбачье настроение. Не сговариваясь, путешественники направились к пассажирскому вокзалу, который располагался рядом с его морским и речным тезкой. Это строение выглядело не так помпезно. А, если быть откровенным, то весьма убого.
    Мы остановились около расписания и простояли так минут пять-десять.
    - Ты что-нибудь понимаешь? - наконец, спросил я товарища.
    - Весьма смутно, - последовал неутешительный ответ.

    ***

    И действительно, степень партизанщины в пассажирском порту достигла критической. На скамейках сидели какие-то люди, ожидающие непонятных рейсов. На основном пирсе слонялись из угла в угол человек двадцать. На ближнем причале одиноко стоял пустой теплоход...
    По-видимому, вокзал, все-таки, функционировал, но вот как?
    - Пошли отсюда! - внезапно разозлился Гризли. - Ни черта не поймешь с этими рейсами!
    - Дело говоришь! - отозвался Паумен в литературном стиле В.П. Котелкова.
    На этом сходство прозы двух авторов закончилось...

    ***

    - Сейчас без пятнадцати шесть, - стал благоразумно рассуждать мой товарищ. - Дождемся шести. Тут указан рейс на какой-то Кегостров: посмотрим, состоится он или нет...
    Я был недоволен этим решением. Однако, порычав минуты две для солидности, Гризли успокоился и признал правоту слов товарища. Друзья сели на скамеечку у здания вокзала и выпили по глотку приятной местной наливки.

    ***

    В терпеливом ожидании пролетело минут пятнадцать. Мы уже собрались уходить, когда со стороны Северной Двины показался катер, заполненный народом. Он быстро шел по направлению к центральному причалу.
    Публика на вокзале воодушевилась. Словно услышав специальный сигнал, со всех сторон стали стекаться людские потоки. Мы с Пауменом немедленно затесались вглубь толпы.
    - Этот катер идет на Кегостров? - спросил я странного вида дедушку с козлиной бородой.
    - На Ке-го-о-о-стров! - проблеял старец в ответ столь пронзительно, что у меня заложило уши.

    ***

    - Поехали, Гризли! - без промедления сориентировался Паумен, склонный в данном путешествие к спонтанным решениям.
    Забившись в катерок вместе с толпою, мы встали около борта. Корабль принял пассажиров и резво тронулся в путь.

    ***

    Друзья впервые увидели Архангельск с воды, причем, в следующей последовательности.
    Сразу за морским вокзалом, превращенным в вещевой рынок, открывался памятник жертвам интервенции. Три фигуры: солдат, матрос и партизан-железнодорожник, подняли длинные винтовки вверх, дабы произвести залп памяти по погибшим. В такой позе, с неестественно вытянутыми руками, и изобразил их местных скульптор.
    Сразу за памятником красовалось морское пароходство - самое шикарное здание в любом портовом городе. Там заседали местные "морские боссы". Далее следовал большой современный кукольный театр, где ныне открыт мебельный салон, массажный клуб и пара ночных заведений для богатых людей.
    Пассажирский порт сменяло самое высокое здание Архангельска, предназначение которого путешественники так и не выяснили. Чуть ближе к воде расположилась красивая православная церковь и спускающаяся вниз лестница. За ними находился Морской музей.

    ***

    Волны Северной Двины приобрели темно-синий оттенок. Подул небольшой ветерок, обдавая друзей чем-то неуловимо морским, северным и романтическим. Тем временем, наше судно с довольно высокой скоростью для маленького катерка, неслось с таинственному Кегострову.
    Он оказался большим поселением неподалеку от города, фактически, другим берегом Северной Двины. Судя по количеству пассажиров на борту, многие жители Кегострова работали в Архангельске16.

    ***

    Когда катер причалил, путешественники поступили мудро. Они не вышли вместе с толпой, а, заняв сидячие места с прекрасным обзором, стали ждать нашествия островитян.
    Желающих посетить Архангельск оказалось немало. Вновь палуба наполнилась людьми, после чего расторопный кондуктор всех "обилетил".

    ***

    Двое подвыпивших расположилось неподалеку от нас. Один из них, крепкий плечистый брюнет лет сорока, был как-то связан с речфлотом и обладал служебным мобильным телефоном. Второй, долговязый блондин, приходился ему случайным знакомым. Приятели долго болтали о каком-то Петре...
    Все это время блондин с интересом разглядывал чужой мобильник.
    - Николай, - наконец, решился он. - Дай, домой позвоню, жену обрадую.
    - Валяй! - легко согласился речфлотовец. - Деньги-то казенные...

    ***

    - Дорогая! - пьяным и очень счастливым голосом начал свою речь блондин. - Иду к тебе на пароходе. Вокруг плещет волна...
    Тут он внезапно замолчал, прислушиваясь к реакции на том конце провода...
    - Да, правду говорю, на пароходе! - вдруг начал оправдываться звонящий, постепенно мрачнея. - По мобильнику!... Да не пил я!!!
    Очевидно, жена решила, что муж ее разыгрывает или, того хуже, у него начался приступ белой горячки.
    - Ну и дура! - прокричал напоследок неудачливый абонент. - Можешь сегодня меня не ждать!
    Он зло покрутил пальцем у виска и виновато отдал трубку приятелю...

    ***

    Спустя двадцать минут путешественники сошли на берег. Погода заметно улучшилась. Светило яркое солнце и, как ни странно, становилось все жарче.
    Моему товарищу чертовски захотелось выкупаться. По этому поводу мы поспешили на пляж.
    Здесь было достаточно много народу. Горожане сориентировались в погоде, и поспешили воспользоваться теплым днем.

    ***

    Около берега сидела группа местных и слушала радиоприемник. Оттуда звучал неистребимый Сташевский.
    - Любовь здесь больше не живет! - в своей обычной манере голосил Влад, и с ним было трудно не согласиться.
    Рядом с приемником лежал крупный сенбернар с длинной шерстью.
    - Какой красивый! - восторженно воскликнул Паумен.
    Однако пес, почему-то не воспылал к нам взаимной симпатией. Увидев двух друзей, здоровенное животное вскочило на все свои четыре конечности и зашлось сиплым басом.
    Пришлось обходить компанию стороной.

    ***

    Пока Паумен плескался в водах Северной Двины, Гризли прогуливался по пляжу маршрутом арестанта: двадцать шагов влево, двадцать - вправо. Таким образом, я разрабатывал поясницу. А вот от купания пришлось отказаться.
    Паумен же вышел на берег в бодром расположении духа. Оглядевшись, мой товарищ решил воспользоваться одной из немногочисленных кабинок для переодевания. Гризли, тем временем, закурил и продолжил "игру в заключенного".

    ***

    Через тридцать секунд Паумен вернулся. Его настроение несколько испортилось.
    - Знаешь, это - не переодевалка, - объяснил мой товарищ, - а кабинка для стриптиза.
    Я не сразу понял своего друга. Оказалось, что данная конструкция представляет собой незамкнутое кольцо, сквозь дверцу которого все просматривается.
    Своеобразный северный феномен никак не поддавался объяснению. Чего-то в городе было мало: либо железа, либо стрип-клубов.

    ***

    После купания друзья устремились на Троицкий проспект, что идет параллельно набережной Северной Двины. Тут перед путешественниками вновь встал вопрос о питании. На этот раз он разрешился следующим образом: мы съели по шашлыку в кафе под открытым небом.
    Бездомный пес тоскливо выпрашивал кусочек весьма недешевого мяса. Гризли уставился на собаку в глубоком раздумье: и делиться не хотелось, и жалко было дворнягу. Мои сомнения разрешила продавец шашлыков. Она вынесла собаке на пластмассовой тарелке остатки мясного соуса.
    Пес нерешительно подошел к пайке, понюхал, ... преобразился и мгновенно сожрал вкусное блюдо...

    ***

    На Троицком друзья обнаружили странную машину. Очевидно, это был памятник древнему машиностроению. Удивительная гусеничная конструкция стояла на постаменте, но никакой пояснительной надписи не было.
    - Вот, типичное проявление партизанщины! - укоризненно воскликнул Гризли. - Стоит какая-то машина, понимай, как хочешь!
    Вместо ответа мой товарищ уткнулся в карту. Я же медленным шагом обошел "механизм". В памяти всплыли кадры из старой кинохроники.
    - Это, английский танк, - наконец, объявил Паумен. - Больше ничего не сказано...
    - Я понял! - догадался Гризли. - Красные войска отбили танк у интервентов, и поставили здесь в назидание потенциальным захватчикам и инородцам...

    ***

    Вечерело. Однако, солнце светило и грело по-прежнему, несмотря на десять часов вечера. Создавалось впечатление, будто хорошая погода установилась надолго. Однако путешественники, наученные непредсказуемостью стихии, не шибко верили в оптимистический прогноз.
    В любом случае, мы были довольны.
    Добравшись до кольца маршрутки N7, проходящей мимо "Беломорской", друзья поехали в гостиницу.

    ***

    Паумен открыл дверь, и путешественники вошли в номер.
    - Какого черта товар не разгружаете? - внезапно раздался голос за спиной у Гризли.
    Я резко обернулся. В комнате никого не было.
    - Ладно, Вадим, перезвоню утром, - послышалось из-за стенки. - А сейчас мы идем в ресторан... Олег, пойдем!

    ***

    Оказалось, у нас появились соседи. Слышимость была до отвращения прекрасной, поэтому мы быстро определили цель их приезда. Это были коммерсанты с бандитскими замашками, прибывшие сюда решать деловые вопросы.
    Слава богу, они надумали повеселиться, поэтому вскоре в смежном номере воцарилась тишина...

    ***

    Путешественники включили "Animal Planet" и наткнулись на интересную передачу о природе дикой Африке. Однако, Гризли довольно быстро захрапел. Паумен еще пытался посмотреть кино о пресноводных акулах, но сил уже не было.
    Тогда мой товарищ выключил телевизор и уснул до следующего утра....

    Гризлиус 7. РЕЧНОЙ КРУИЗ.

    "Эх, утону ль я в Северной Двине,
    Иль сгину как-нибудь иначе,
    Страна не зарыдает обо мне,
    Но обо мне товарищи заплачут"...

    Народная блатная песня.

    - Слышь, Вадим, я тебе серьезно толкую, - донеслось до меня сквозь сон. - Такие дела с полтычка не делаются. Сейчас я приеду, и мы разберемся...
    Недовольный Гризли перевернулся на другой бок.
    - Собирайся, Олег, в Холмогоры едем! - вновь прозвучал настырный голос...
    Это проснулся и приступил к "работе" наш разговорчивый сосед-коммерсант.
    По этому поводу мне пришлось натянуть на ухо подушку.

    ***

    Через пару минут в соседнем номере хлопнула дверь. Затем дважды повернулся ключ. После раздались удаляющиеся шаги по коридору...
    Таким образом, место бандитской разборки стало медленно смещаться из гостиницы "Беломорской" в сторону Холмогор, на родину великого русского ученого, Михаила Васильевича Ломоносова.
    - Эх, и поломают вам там носы! - мстительно подумал я о соседях. - Не исключено, что холмы горами покажутся...
    Выразив свое раздражение, Гризли потянулся и вновь погрузился в сон...

    ***

    В следующий раз я проснулся уже в двенадцать. Паумен лежал на кровати и внимательно изучал местную "Правду Севера".
    - Что пишут? - поинтересовался Гризли, ощущая неловкость в связи с затянувшимся сном.
    - Солнце: восход в 3 часа 8 минут, заход в 23 часа 36 минут, - флегматично ответил Паумен. - Долгота дня: 20 часов 28 минут...
    - И это все!? - не угомонился я. - А что-нибудь по-настоящему ценное сообщают?
    - По всему Архангельску сплошные пожары, - мрачно добавил Паумен. - Горят хозпостройки Кегострова, в Соломбале - огонь на улицах Валявкина и Советской. Не хватает пожарных в городе, черт возьми... И ты еще спрашиваешь?!
    - Понял, - ответил медведь и быстро закончил с расспросами.

    ***

    Выйдя из гостиницы, друзья первым делом направились в столовую.
    - Какую еще столовую? - возмутится внимательный читатель. - Вечно вы мучаетесь по поводу еды!...
    - А вот в какую! - резонно отвечу оппоненту. - Вчера мы обнаружили прекрасное заведение около гостиницы "Пур Наволок Отель"17.
    - Кто кого волок? - слышу новый вопрос.
    Ответа у меня, увы, нет. "Пур Наволок" созвучен выражениям "тур уволок", "шампур-наворот" или "хмур паренек". Все, без исключения варианты, представляются мне идиотическими18.

    ***

    Лучше поговорим о найденной столовой.
    О, уважаемые мои! Как приятно заглянуть в полупустое помещение исключительно столовского типа, и, гордо шествуя вдоль раздачи, взять себе салат из квашеной капусты, оливье, грибной суп, котлету по-архангельски, два пирожка с мясом, два компота и три куска хлеба.
    - Гризли, а ты не лопнешь? - с тревогой спросил Паумен, когда я тащил два переполненных подноса.
    - Потом мне будет плохо, - честно признался Гризли. - Но это уж потом!

    ***

    - Итак, приступим, - молвил автор данных строк и навалился на пайку.
    Вскоре салаты и суп исчезли в необъятном брюхе медведя. Туда же последовала вкуснейшая котлета из трески вместе с пюре. Далее Гризли сделал небольшую паузу.
    Паумен за это время доел зеленый салат и деликатно приступил к супу.
    - Нет, это - не по мне, - решил Гризли, взглянув на товарища.
    Я в темпе заглотил еще два пирожка и, запив двумя компотами, удовлетворенно отвалился от стола.
    - Эх, еще надо было взять! - азартно прокомментировал Гризли свое состояние.
    Паумен ничего не ответил; лишь недоверчиво покосился на слишком активного медведя.

    ***

    Выйдя на улицу, мы решили перекурить. Присев на скамеечку напротив столовой, я полез в рюкзак за "Петром 1".
    Неподалеку сидело три местных жителя.
    - И они говорят: плати за свет, - услышал я обрывок чужого монолога. - А у меня зарплата охранника - 1200 рублей...
    - Посылай их подальше, - отозвался другой. - Какой свет при таких расходах...
    Тут Гризли стало-то неловко. Я подумал, что на такую месячную зарплату мы прожили бы в "Беломорской" чуть меньше четырех суток. При этом, естественно, без еды...

    ***

    После перекура друзья поспешили на пляж: он располагался в каких-нибудь ста метрах. Солнце шпарило вовсю, поэтому купание было просто необходимо. На подходе к Северной Двине мне внезапно сделалось плохо.
    - Кажется, переел, - обреченно сообщил я товарищу, ощущая неприятные эмоции животом.
    Последний, казалось, кричал:
    - Я, понимаю, что было очень вкусно! Но ты должен знать, что я - не резиновый!
    Подобные крики раздавались около часа, вызывая у автора болезненные чувства и угрызения совести. Затем живот угомонился, очевидно, переварив столовский обед.

    ***

    А Паумен и Гризли отправились на пассажирский речной вокзал. Вчерашняя поездка на Кегостров открыла перед нами новые горизонты, и вот какие...
    Дело в том, что Северная Двина перед впадением в Белое море разделяется на множество рукавов и образует дельту площадью более 900 км2. Получившиеся в результате острова не имеют иного сообщения с сушей, кроме водного. Поэтому для местных жителей теплоходное сообщение не роскошь, а осознанная необходимость.
    Друзья решили использовать этот факт для осмотра новых, неизведанных мест. Мы запланировали длительную речную поездку через несколько населенных пунктов, расположенных на разных островах.

    ***

    На этот раз степень партизанщины на вокзале несколько снизилась. О дальних рейсах даже стали объявлять через динамик. Поэтому мы довольно легко нашли нужный нам теплоход "Москва-197" (в простонародье именуемый "калоша") и отправились в далекое плавание.
    Скорость судна оказалась значительно ниже, чем у катера, возившего путешественников на Кегостров. Данный парадокс объяснился просто: пассажирские теплоходы типа "Москва" изначально проектировались под экскурсионные цели. А потом, по любому поводу, их стали широко использовать по всей стране.

    ***

    С правого борта открылась уже знакомая панорама Архангельска. Ветра в тот день практически не было, зато солнце светило вовсю. По мере продвижения теплохода вперед, друзья любовались современными зданиями центра и вкрапленными в них старыми постройками.
    Три, уже известных фигуры из архитектурного ансамбля "Памяти жертвам интервенции", салютовали нам своими допотопными винтовками. После этого Архангельск стал медленно удаляться. Через полчаса мы проплыли знакомый Кегостров с его деревянной пристанью.
    Напротив располагался остров с оригинальным названием "Житовая Кошка". Сразу замечу, что кошачья тема здесь была представлена на все сто: так были Кошки Прямые, Кривые и Лесные. Последний остров был наиболее большим19.

    ***

    На Житовой Кошке нам приглянулись красивые песчаные берега. Остров имел небольшую пристань, откуда на теплоход с грустью смотрело человек двадцать. Увы, наша "Москва" там не останавливалась.
    Многие архангелогородцы имеют на Житовой Кошке участки, где сажают преимущественно картошку. Нам захотелось съездить туда и вдоволь позагорать. К сожалению, времени на это не оставалось...

    ***

    Разглядывая медленно проплывающие берега, я невольно задумался о течении времени. Архангельское путешествие давно перевалило за половину, а казалось, что оно только начинается. Многообразие увиденного не утомило, а скорее, напомнило друзьям, что есть еще множество маршрутов для путешествий.
    - Эх, сейчас бы, прямо из Архангельска, рвануть в Белое море! - мечтательно подумал я. - До поздней осени ходить по островам, лучше узнавая природу Севера...

    ***

    От возвышенных мыслей автора отвлек Паумен.
    - Гризли, мне срочно нужен туалет, - сообщил товарищ трагическим голосом. - Иначе придется выходить в ближайшем поселке...
    Кстати, он назывался Цигломень.
    - Слушай, Паумен, посмотри по теплоходу, - взмолился Гризли. - Мы ведь проехали не больше четверти пути. Не может быть судна без туалета!
    Через пару минут мой товарищ вернулся.
    - Туалета негде нет, - констатировал он. - Выходим в Цигломени.

    ***

    Тогда мы отправились на поиски вместе. Путешественники искали везде: в двух пассажирских салонах, в закрытом буфере, в машинном отделение, а также около работающих водометных двигателей. Сортира решительно нигде не было. Я поминутно выглядывал за борт и видел стремительно приближающуюся Цигломень.
    Наконец, поиски увенчались успехом... Паумен случайно наткнулся на служебный туалет, чудом открытый. Это помещение позволило нам продолжить поездку, избавив от перспективы в течение трех часов блуждать по однообразной Цигломени.

    ***

    В бодром настроении мы вернулись на верхнюю палубу. Там почти не было народу. Правда, вместе с нами совершала поездку семейная пара, недавние пенсионеры. Как бывшим речфлотовцам, им разрешили ехать бесплатно. Радостные "блатники" с удовольствием глазели по сторонам.
    Однако, мужу, бывшему капитану теплохода, было недостаточно одного созерцания. Он ужасно хотел общения с людьми и, с надеждой, посматривал в нашу сторону. Наконец, бывший моряк решился...

    ***

    - Не могу понять, почему опрокинулась эта вышка? - глубокомысленно обратился он к путешественникам, имея в виду упавшую сварную конструкцию на берегу. - Наверное, ветер был сильный...
    - Ага, - безучастно ответил Гризли и стал смотреть в противоположную сторону.
    - Может быть, фундамент размыло водой? - продолжил капитан.
    - Угу, - равнодушно согласился Паумен и уставился в карту Архангельска.
    - Наверное, вышку просто демонтировали? - отчаянно вопросил бывалый речфлотовец.
    Паумен и Гризли переглянулись и промолчали.
    - Ладно, - тяжело вздохнул капитан, - Пойду к жене...

    ***

    Теплоход, между тем, забирался все дальше и дальше в дерби Северной Двины. Широкие разливы, вытянутые острова сменялись узкими камышовыми проходами и маленькими клочками суши. Внезапно открылся довольно высокий берег. Вокруг залетали ласточки. Присмотревшись, мы увидели огромное количество ласточкиных гнезд на обрывах острова.
    Вскоре вдалеке показались первые дома, затем пара моторных лодок. Спустя минут десять я увидел большое коровье стадо. "Москва-197" медленно подходила к деревушке со старинным названием "Конецдворье".

    ***

    Изучая приближающееся селение, я заметил человеческую фигуру метрах в пятидесяти от берега. Равнодушно скользнув по ней взглядом, автор данных строк вдруг почувствовал что-то противоестественное. И тут понял, что человек... идет по воде.
    - Смотри, Паумен, Иисус Христос! - с натяжкой засмеялся Гризли, не совсем доверяя своему зрению.
    Действительно, одинокая человеческая фигура неспешно брела по Северной Двине. Ноги идущего примерно по щиколотку погружались в воду и с легкостью отпружинивали для следующего шага. Друзья замерли в напряженном ожидании.
    Между тем, "новый мессия" все шел и шел, отрицая своим поведением все законы природы.

    ***

    - Я понял, - наконец, произнес Паумен. - Здесь очень мелко. Иного объяснения быть не может ...
    Гризли недоверчиво усмехнулся.
    Тут незнакомец сжалился над путешественниками. Мы увидели, как вода постепенно дошла ему до колен, потом - до пояса, и местный житель, отчаявшись дойти до глубины, нелепо нырнул. Таким образом, идея о новом мессии развеялась в прах.
    Зато мы узнали, что разливы Северной Двины временами крайне мелководны.

    ***

    Этим и объясняется использование тихоходных судов. Теплоходы типа "Москва" имеют водометные двигатели и, благодаря этому, малую осадку. Подобная конструкция позволяет достаточно крупному судну перемещаться по мелководью... Правда, глубина около метра для этого, все-же, необходима.
    Словно подтверждая данный факт, теплоход замедлил скорость до пешеходной, и совершил ювелирный поворот по фарватеру, затратив на это около получаса. В уникальной операции ему помогали многочисленные буйки, по которым ориентировалась команды теплохода.

    ***

    Наконец, мы причалили в Конецдворье. Детвора радостно приветствовала теплоход; взрослые реагировали более сдержанно. Местные с интересом глазели на корабль, а пассажиры - рассматривали деревню.
    Более всего запомнилась деревянная церковь, единственная на всем пути следования. Она была типичной: ставится сруб, на нем возводится луковица, которая покрывается ромбовидной черепицей. Сравнивая церковь с Алексеевской, я не смог отдать предпочтение той или иной конструкции.
    Разве что конецдворская выгодно отличалась своим месторасположением, нависая над рекой и отражаясь в спокойных водах...

    ***

    Деревенские дома были построены весьма основательно. Под одной крышей с жилым домом располагался и хлев - помещение для скота и хранения сена. Думаю, это было характерно для северных поселений.
    - Как люди переживают такие долгие и суровые зимы? - думалось мне. - Как добираются до Большой Земли?... Наверное, на лыжах по снегу.
    - А как же магазины? - вновь задавался я следующим вопросом и... не находил ответа.

    ***

    Тут я должен сделать паузу и сообщить, что наш круиз продолжался очень долго. Постепенно мы начали переполняться впечатлениями. Так, последующие за Конецдворьем названия деревень я не запомнил...
    После двух часов непрерывного путешествия разговор прекратился сам собой. Паумен и Гризли молча смотрели на вновь открывающиеся речные просторы, глубоко задумавшись каждый о своем. Сознание слабо фиксировало подробности пути, различные пейзажи сливались в единую картину, и лишь общее впечатление от бесконечного путешествия по морской глади усиливало всемогущее время.

    ***

    Отследить маршрут теплохода было весьма сложно. Корабль постоянно разворачивался, заходил то на один, то на другой остров. Временами я даже не мог понять, где находится Архангельск. Слава богу, с этим удачно справлялась команда...
    Когда около населенного пункта не было причала, использовался собственный трап корабля. С носа разворачивались деревянные подмостки, и, по ним счастливые пассажиры забирались на теплоход или сходили на сушу. За этим процессом внимательно следило все население деревни.

    ***

    На одном из причалов запомнилась следующая надпись:
    "Жириновский - наш президент, однозначно".
    Краем уха я услышал, как наш сосед-речфлотовец бубнит в ухо жены:
    - Видала, что написано? "Жириновский - наш президент"...
    Тут он сделал паузу и добавил:
    - Непременно...

    ***

    Ближе к семи друзья вновь увидели Архангельск. Теплоход преодолевал последний участок пути, а мы стояли на борту нижней палубы и наблюдали за речными просторами. Вскоре впереди показался железнодорожный мост, затем - Морской вокзал. Город медленно, но верно, наплывал на путешественников.
    Минут через двадцать теплоход встал у причала. Паумен и Гризли неторопливо сошли на берег, однако я еще долго покачивался на асфальте, словно бывалый матрос.

    ***

    Сразу захотелось купаться: температура к вечеру нисколько не снизилась. Однако, сначала надо было поесть.
    - Испытаем "Лидию", - предложил Гризли, приметив достаточно шикарное заведение на той стороне улицы. - Все-равно по пути...
    - А если дорого, уйдем, - добавил Паумен, памятуя "Оранжевый Град".
    И наши друзья, несколько неуверенно, направились к загадочному кафе.

    ***

    Напротив "Лидии" стояло несколько человек. Они неспешно курили и о чем-то беседовали. Завидев приближающихся путешественников, люди преобразились. Половина из них срочно заскочила в кафе; крупный мужчина застыл перед входом с торжественным выражением лица; а нарядно одетая женщина поспешила нам навстречу.
    - Вы в "Лидию"? - защебетала она, увлекая Паумена и Гризли в заведение. - Оставьте рюкзак в гардеробе и проходите...
    Путешественники сразу все поняли. Плавно развернувшись, мы стали удаляться от кафе, всеми правдами и неправдами отбиваясь от назойливого персонала.
    Слава богу, что вслед не понеслись ругательства...

    ***

    - Какие же там цены? - задумался Гризли, когда мы отошли метров на триста. - Если кафе в центре города не имеет посетителей.... Как они не разорятся?
    - Там один клиент платит за десятерых, - легко объяснил Паумен. - Ты мне лучше скажи, где нам поесть?
    На наше счастье, выход нашелся быстро. Спустя пару кварталов друзья набрели на буфет с большим ассортиментом булочек с рыбой. Особо отмечу пирожки с семгой. Благодаря гостеприимному буфету, мы все-таки смогли попробовать эту вкуснейшую рыбу Беломорья20.

    ***

    - Давай, Гризли, все-таки посетим район Первых пятилеток, - предложил Паумен, памятуя о нашей прошлой неудачной поездке. - К тому же, там указан пляж...
    Автор данных строк тяжело вздохнул и последовал за товарищем. Что-то во мне смутно восставало против поездки, но спорить с Пауменом не хотелось. Путешественники сели на маршрутку у Морского порта и понеслись вперед.
    Переехав Кузнечиху, автобус свернул вправо и последовательно проехал кладбище, пустырь и крупный завод. Затем показались новостройки. Еще минут через десять мы доехали до места.

    ***

    Это была типичная окраина большого города: однообразные пятиэтажные дома и мало магазинов. У Гризли тотчас испортилось настроение.
    - Зачем мы сюда притащились? - стал возмущаться медведь. - Здесь - сплошные местные, а уже полдевятого...
    - Чем тебе не нравится район? - резонно возражал Паумен. - Вполне тихо и уютно, река рядом...
    Однако, переубедить медведя было невозможно. В связи с этим друзья быстро выкупались и покинули пляж.

    ***

    И все-таки, несколько слов о нашем посещении...
    Широкая Кузнечиха неспешно несла свои воды, омывая приветливый берег Соломбалы. Рядом, слева, находился железнодорожный мост, по которому спокойно ходили местные жители21. На противоположном берегу стояло две иномарки. Их владельцы так громко включили радио, что было слышно даже на пляже.
    Рядом с водой сидело человек двадцать, преимущественно, местная молодежь. На скамейке поодаль расположилась группа короткостриженных подростков; какой-то парень бренчал на гитаре. Именно эти молодцы и вызвали у меня наибольшее беспокойство.

    ***

    Рядом, у детского грибочка, пристроились две пенсионерки. Как ни странно, старушки пили водку. Одна из них принесла маленькую, вторая - несложную закуску.
    - Ванька давеча уехал, - говорила одна. - Не наездится все...
    - Совсем совесть потерял, - соглашалась другая. - А Верке-то что делать?
    Старушки обменивались многозначительными взглядами и наливали в стакан. Затем прикладывались к нему по очереди.

    ***

    Путешественники, тем временем, удалялись из района. По пути на маршрутку мы обнаружили кольцо трамвая N5, что несколько приободрило Гризли. Дождавшись трамвая, друзья сели на удобные места. Я достал из рюкзака бутылку наливки, которую мы купили еще в центре.
    - Архангельские трамваи настолько колоритны, - начал свою речь Гризли, - Что может быть прекрасней...
    - За это и выпьем, - остановил меня Паумен. - Для тоста вполне достаточно.
    И друзья немедленно выпили...

    ***

    Продолжительная поездка располагала к беседе...
    - Путешествовать - так прекрасно, - начал мой товарищ под стук трамвайных колес. - А куда мы поедем на следующий год?
    - Может быть, в Смоленск? - откликнулся я. - Он на холмах стоит, да и церквей там много...
    - Можно в Самару, там у меня знакомые, - традиционно предложил свой вариант Паумен.
    Мой друг уже давно призывал меня посетить этот город.
    - А я тут смотрел по карте Астрахань, - внезапно вспомнил Гризли. - Там колоссальный разлив Волги перед впадением в Каспий. Наверное, очень интересно...
    Судя по всему, разговор намечался долгий...

    ***

    Вдруг мы заметили, что трамвай уже пару минут стоит на остановке.
    - Сломался, что ли? - тревожно предположил я.
    Настроение резко упало. Перспектива брести по окраинам Соломбалы в столь поздний час почему-то не прельщала.

    ***

    Тут впереди что-то зазвенело. Тотчас кондуктор улыбнулась и села на свое место. Через несколько секунд трамвай тронулся...
    - Слушай, Гризли! - воскликнул сообразительный Паумен. - Это же мы ждали встречного!
    Оказалось, что в Архангельске, где большинство линий - одноколейки, существуют специальные раздвоения путей. Там расходятся встречные трамваи.

    ***

    Продолжив путь, друзья вернулись к прерванной беседе.
    - Знаешь, я все-таки хочу на Черное море, - признался Паумен, когда мы обсудили около десятка маршрутов. - Это какая-то потребность, необходимость...
    - Я не против, - отозвался Гризли. - Просто надо все тщательно обдумать, ведь вариантов много...
    - Тем более, впереди еще целый год! - с грустью подытожил мой товарищ...

    ***

    Вскоре трамвай доехал до кольца. Путешественники вышли и направились к мосту через Кузнечиху. Эти места нам были знакомы.
    - Завтра едем в Северодвинск, - напомнил Паумен, когда друзья пересекали Троицкий. - Надеюсь, выкупаемся в Белом море.
    - Обязательно, - согласился Гризли. - Только бы нечего не сорвалось...

    Гризлиус 8. ПОЕЗДКА В СЕВЕРОДВИНСК.

    "В этом городе должен быть кто-то еще.
    В этом городе должен быть кто-то живой.
    Я знаю, что когда я увижу его,
    Я не узнаю его в лицо.
    Но я рад: в этом городе
    Есть еще кто-то живой..."

    Б. Гребенщиков "Вавилон"

    10 июля выдалось на редкость жарким: такого не помнили даже старожилы. С раннего утра в окна гостиницы светило яркое солнце.
    Однако, разбудил путешественников все-таки будильник, поставленный на 10 часов.

    ***

    - Не буду надевать джинсовую куртку, - после долгих размышлений изрек Гризли. - Одной футболки хватит.
    - А вдруг на Белом море - сильный ветер? - забеспокоился Паумен. - Может, прихватить с собой свитера?
    - Нет! - решительно возразил я. - Пусть меня лучше сдует ураганом...

    ***

    Выпив по чашечке "Нескафе" для бодрости, друзья вышли на улицу. Пекло вовсю. Непривычные к подобной погоде горожане выглядели измученно.
    - На Севере жара переносится хуже, чем на юге, - начал объяснять Паумен, пока мы топали до Воскресенской. - Солнце прямо-таки лезет в душу, греет с жестокой яростью. Или это из-за влажности?
    - Трудно сказать, - отвечал я, чувствуя как капли пота, сливаясь, образуют тонкие струйки. - Аномалии всегда болезненны. К тому же, солнце практически не заходит, поэтому природа не успевает остыть за ночь...
    Так, в жалобах на погоду, мы подошли к остановке 54-го автобуса. Очутившись на Воскресенской, путешественники тотчас встали в тень.

    ***

    Минут через десять подъехал автобус. Я уже писал, что 54-ый - краса и гордость архангельского транспорта: по этому маршруту ходят новые норвежские машины. К сожалению, частенько набитые. Поневоле прижавшись к крупному архангелогородцу, я долго изучал надпись над дверью: "Остановки автобуса согласованы с ГИБДД".
    - Зачем, Паумен? - спросил я, когда мы вышли на Троицком. - Неужели это повысит безопасность движения?
    - Не знаю, - недовольно ответил мой товарищ. - Одно лишь ясно: остановки устроены крайне неудобно22.
    - Может быть, ГИБДД старается держать граждан в хорошей спортивной форме, - предположил я, - заставляя совершать длительные прогулки?

    ***

    Следующие полтора часа развивались по вчерашнему сценарию: сначала - полюбившаяся столовка, затем - купание в Северной Двине. Разве что Гризли заказал себе поменьше еды, памятуя упреки желудка. Зато Паумен отхватил приличный кусок свинины и, весьма плотоядно, слопал...
    Около часу дня путешественники прибыли в район Морского вокзала. Площадь перед ним, образно говоря, вырвала пальму первенства у автовокзала по количеству различных маршрутов и числу перевозимых граждан. Отсюда отправлялись автобусы во все районы города...
    Друзья без труда нашли место посадки на Северодвинск.

    ***

    Очередь на маршрутку была небольшая: группа подростков из Москвы и молодая парочка. Однако, на солнцепеке было трудно находиться даже несколько минут. Когда мы подошли, текущий микроавтобус был забит полностью, но почему-то не отправлялся.
    Хмурый молодой парень, организующий посадку, разъяснил:
    - Свободно одно место, ждем пассажира.
    Не мудрено, что одиноких желающих поехать в Северодвинск не наблюдалось. Поэтому маршрутка стояла и всех задерживала.

    ***

    Невыносимая жара действовала на Гризли плохо. Обычно мирный во всех отношениях, я внезапно разозлился не на шутку. Меня чрезвычайно взбесило поведение "контролера-посадчика" и я уставился на обидчика недобрым взглядом. Тот сделал вид, будто ничего не происходит.
    Так прошло минуты три. Одиночный пассажир, тем временем, не появлялся: соответственно, маршрутка простаивала, а очередь теряла время и терпение.
    - Может, будешь, наконец, отправлять? - не выдержал я и обратился к посадчику.
    Последний, казалось, ждал этого вопроса.
    - Мне, наверное, лучше знать, что делать, - с высокомерной улыбкой ответил он.

    ***

    Тут мне в голову ударила лихая злобность...
    - А я говорю... - начал было медведь, уже готовый к драке...
    Слава богу, договорить я не успел. Подбежавший к маршрутке парень уже садился в микроавтобус, и посадчик устремился к нему с билетом.
    Этих секунд мне хватило, чтобы придти в себя. Инцидент, таким образом, был исчерпан.

    ***

    Как сейчас понимаю, произошедший конфликт был неслучайным. Из-за аномальной жары в городе царило тревожное, беспокойное настроение. Нервы сдавали даже у самых крепких, а техника - беспричинно ломалась. Так, например, вышла из строя одна из маршруток Северодвинск - Архангельск, не доехав около десяти километров до цели.
    Мимо проезжал наш автобус. Паумен сидел у окна и вдыхал свежий воздух, а Гризли рассказывал что-то про рыболовецкие траулеры. Внезапно автобус остановился. Водитель куда-то вышел, но вскоре вернулся. Он был уже не один.

    ***

    Выяснилось, что шофер сломавшейся маршрутки попросил взять его на буксир до Северодвинска. Наш водитель согласился и, прикрепив микроавтобус на жесткий прицеп, собрался ехать дальше. Тут произошел новый конфликт.
    - Не имеете права! - гневно вскричала женщина в очках, сидевшая у передней двери. Она вскочила и устремилась к водителю.
    - Вы везет людей! - подключилась к ней тетка с авоськами. - А вдруг ее занесет?!
    Очевидно, она имела в виду маршрутку. Однако, занесло пассажирку в очках. Последняя, брызгая слюной, отстаивала свои права, но водитель игнорировал ее поведение. В итоге, автобус тронулся с места, и, под женские крики, потащился вперед. Вместе с нами поехала буксируемая маршрутка.

    ***

    - На мой взгляд, водитель всегда прав, - прокомментировал ситуацию Гризли, наблюдая за женщиной в очках.
    Она уже записывала координаты автобусного парка. Тетка с авоськами диктовала их с бумажки, которую женщинам предоставила кондуктор.
    - Видишь ли, Гризли, едем-то мы медленней, - резонно возразил Паумен. - А заплатили, между прочим, по двадцать рублей...
    - В любом случае, нельзя нервировать водителя! - стал убеждать я товарища. - В конце концов, он, действительно, нас перевернет...
    Судя по всему, шоферу было трудно сносить бесчисленные упреки, к тому же, в грубой форме. Возможно поэтому, после одной из остановок, автобус не завелся. "Очкастая" и "с авоськами" снова взвыли.

    ***

    В итоге, мы встали минут на пятнадцать. Я даже вышел из автобуса и закурил. Наблюдая, как два водителя бегают вокруг автобуса, я задумался о превратностях судьбы.
    Кондуктор, между тем, ругалась со скандальными женщинами. Все это действовало на нервы и мешало почувствовать себя настоящим путешественником.
    - Кто же все-таки прав? - подумал я и пообещал себе обязательно разобраться в данной ситуации23.

    ***

    - Сегодня - предпоследний день пребывания на Севере, - с грустью заметил Паумен, когда страсти в автобусе слегка улеглись.
    (К сожалению, мой товарищ имел тенденцию впадать в тоску по поводу окончания любой поездки).
    - А для меня - восьмой, - беззаботней, чем чувствовал, ответил Гризли. - В любом случае, мы поехали в Северодвинск очень своевременно, под самый занавес путешествия...
    Тут мне в голову пришла новая мысль:
    - Может, завтра махнем в Холмогоры? Тогда времени для расстройства вообще не останется!

    ***

    Наш автобус медленно полз по шоссе. Вскоре показался Северодвинск. Группа подростков сошла как раз на границе города: москвичи хотели посетить северодвинский яхт-клуб.
    Мое внимание привлек один из "яхтсменов". Он всю дорогу читал сборник Стругацких "Волны гасят ветер", и совершенно не смотрел по сторонам, хотя ехал по маршруту впервые.
    - Какой смысл интересоваться научной фантастикой, - заметил Гризли, - когда не видишь дальше собственного носа?

    ***

    Спустя пару минут наш автобус миновал железнодорожный вокзал, и завернул на улицу Советскую. Слева и справа потянулись двухэтажные деревянные дома. Проехав пару однообразных кварталов, мы выехали в центр города. Тут же перед нашими глазами предстала знакомая площадь Победы.
    - Вам здесь, - отрапортовала кондуктор, и двери автобуса распахнулись.
    Друзья поспешно выскочили на мостовую. Таким образом, путешествие по Северодвинску началось.

    ***

    Нам удалось в первую же минуту приобрести карту города. Это случилось в ближайшем ларьке. Паумен взял карту в руки и не расставался с ней до самого вечера.
    Прямо напротив ларька располагалось кафе. Путешественники заскочили и туда: выпить пива, воспользоваться туалетом, а заодно - сориентироваться по карте прямо за столиком.

    ***

    Кафе представляло собой полуподвальчик, куда надо было спускаться по сложной, двухпролетной лестнице. Очевидно, раньше здесь находилось бомбоубежище.
    - Просьба убирать за собой кружки и ставить на стойку, - гласила надпись на центральной стенке.
    Столовский этикет, примененный к кафе, показался мне несколько странным. Однако когда мы уходили, я послушно взял пустую кружку и отнес к стойке.
    - Спасибо, - оценила мой благородный поступок продавщица.

    ***

    Гризли с непривычки никак не мог сориентироваться по карте. Труднее всего было определить, где мы находимся. А понять, куда следует идти, казалось невозможным, однако, необходимым делом.
    Слава богу, ответственность взял на себя Паумен.
    - Пойдем по Ленина, - объявил мой товарищ. - В вопросах ориентации можешь доверять мне безоговорочно.
    Я так и сделал.

    ***

    Друзья пересекли центральную площадь и еще раз осмотрели памятник. Владимир Ильич выглядел пропорционально и не имел заметных изъянов. Правда, и достоинств я не обнаружил...
    Жара стояла страшная. Палило солнце, плавился асфальт. Путешественники старались держаться тени.
    Проспект Ленина был застроен милыми похожими домами 50-х годов. Чувствовались положительные последствия планового строительства. Город, действительно, выглядел чистым и зеленым.
    При мне один из курильщиков долго шел по улице с тлеющим окурком. Наконец, не найдя по дороге урны, он швырнул уже погасший хабарик в глубину кустов. Бросить окурок на тротуар северодвинец не решился.

    ***

    Мы наслаждались новыми впечатлениями. Город порождал множество ассоциаций, разнообразные сравнения невольно лезли в голову. Описываемый район, на мой взгляд, более всего походил на Крондштат.
    Очевидно, несмотря на размеры, время постройки и прочие факторы, закрытые города (пусть и в прошлом закрытые), в чем-то удивительно одинаковы.

    ***

    Центр Северодвинска был буквально заклеен плакатами:
    - Покупайте свежий номер "На Севере.RU", лучшей газеты региона!
    Мы не могли отказаться от такого предложения. Ведомые всепоглощающим интересом исследователей, друзья также приобрели "Северный рабочий" и "Деловой вторник".
    "На Севере.RU", действительно, оказалась лучше других. Конечно, по сравнению с центральным изданиями, типа "Комсомолки" или "Аргументы и Факты", она проигрывала: сказывалась молодежная неопытность. Но из северодвинской, архангельской и вологодской прессы заметно выделялась в лучшую сторону.
    - Если бы я жил в Северодвинске, - подытожил Гризли, - обязательно покупал бы "На Севере.RU".

    ***

    В номере была статья местной девушки о поездке по стране. Ей удалось посетить и Байкал, и Камчатку; две недели путешествовать автостопом...
    Но впечатления были изложены настолько неумело!
    - Лучше бы они напечатали твои записки! - проникновенно воскликнул Паумен.
    В ответ я хотел промолчать и скромно потупиться. Однако, не выдержал и с жаром произнес:
    - Эх, хорошо бы в Интернет собрать на одном сайте все, действительно хорошие, рассказы о поездках. И не обязательно на велосипедах через замерзший Байкал или автостопом вокруг света. Основным критерием должна быть литературность текста... Я бы с удовольствием выложил там свои лучшие рассказы...

    ***

    Обсуждая "На Севере.RU", мы добрались до проспекта Ломоносова. Это - обязательный атрибут всех поселений, находящихся в радиусе 250 километров от места рождения великого ученого. Завернув, друзья были внезапно атакованы... тополиным пухом. Об этом явлении стоит рассказать подробнее....
    Ни для кого не секрет, что женские особи тополя вырабатывают пух, в отличие от своих мужских собратьев. Во многих городах страны "производительницы пуха" нещадно вырубаются. Примером может служить Санкт-Петербург.

    ***

    Раньше подобные действия я не одобрял, ибо мне чуждо любое насилие над природой.... Однако, столкнувшись в архангельском путешествии с "пушной проблемой", я изменил свою точку зрения.
    Представьте себе яростную снежную пургу, которая заметает с головой. Вообразите, что даже не можете открыть глаз из-за летящих снежинок.... Так вот, тополиный пух еще страшней.
    Надоедливые пушинки лезут в лицо, падают на землю, а их вновь поднимает беспокойный ветер. Ходить по улице становится опасно. Ничего не видишь, начинаешь чихать... Добавлю еще про пожары и аллергию...
    Так что, настоятельно советую губернаторам Архангельска и Северодвинска, а также других женско-тополиных городов, навсегда покончить с женщинами, как с классом. Это, разумеется, касается тополей, а не людей.

    ***

    Добравшись до широчайшего проспекта Труда, друзья остановились. Чтобы пройти по нему из конца в конец, требовалось часа два. А времени было мало.
    - Гризли, я хочу съездить на Белое море покупаться, - признался Паумен.
    - Конечно, - одобрил я товарища. - Ты же понимаешь, что все осмотреть не удастся.

    ***

    Попутно хотелось решить вопрос с возвращением. По предложению Паумена, путешественники съездили на кольцо маршрутки, следующей в Архангельск. Там сиротливо стояло человек семь. Рядом висело изрядно потрепанное расписание.
    Оказалось, автобусы ходят приблизительно раз в час. Последний рейс был в 22-10, а перед ним - в 21-05.
    - Давай ориентироваться на девять часов, - после некоторого раздумья изрек Паумен. - Ночевать на северодвинском вокзале как-то не хочется...

    ***

    Рядом находилась автобусная остановка, к которой, на большой скорости, приближался желтый "Икарус".
    - Бежим! - внезапно потянул меня Паумен, и мы помчались за автобусом.
    Вскоре друзья уже ехали на десятом маршруте по направлению к Белому морю.
    - Как же ты сумел так быстро сориентироваться? - удивленно спросил я, немного отдышавшись.
    - Умение быстро и правильно читать карту, - гордо ответил Паумен. - частенько выручает в сложных ситуациях.

    ***

    Вскоре наш автобус отвернул от центра, и проследовал вдоль предприятия "Звездочка", которое растянулось километров на пять. Затем мы выехали из города, и, мимо Северодвинской ТЭЦ, по мосту, оказались на острове Ягры. Отсюда до Белого было недалеко.
    Во время поездки мой товарищ отслеживал по карте каждый поворот автобуса, а Гризли - глазел по сторонам. В частности, я заметил подводную лодку в заводских доках и пару крупных судов.
    Спустя минут пятнадцать, по команде Паумена, мы вышли. Вдалеке виднелось Белое море.

    ***

    Довольные путешественники купили по бутылочке пива "Ледяного" и устремились на пляж.
    Нам открылась длинная песчаная полоса, на которой, по северным меркам, отдыхало много народу. Люди купались и загорали. Вдалеке виднелось здание туристического типа: очевидно, местный пансионат.
    С первого взгляда можно было решить, что мы попали на курорт.

    ***

    Белое море выглядело спокойным, и даже ласковым. Однако, столь мирный облик казался маской, поспешно натянутой за пять минут до прихода путешественников. Я чувствовал не белое, а что-то стальное и суровое в открывшейся стихии. Не зря в прошлом море называлось "Студеное".
    Широкий белый язык, лижущий песок, простирался аж от самого Северного Ледовитого Океана. Его кончик чуточку прогрелся, однако пасть по-прежнему дышала холодом. По крайней мере, мне так казалось...

    ***

    Так как времени было в обрез, Паумен побежал купаться; а Гризли открыл пиво и стал осматриваться.
    Рядом на подстилке сидели мужчина и женщина. Они, со скучающим видом, курили, и вяло переговаривались друг с другом. Мимо протопало два бомжа. Судя по всему, они собирали бутылки. Один, самый страшный, с завистью посмотрел на мое "Ледяное".
    Жизнь текла своим чередом; все вокруг представлялось будничным, обыкновенным... Но я был ужасно счастлив! Эта поездка в Северодвинск, на Белое море, стала таким открытием, мощным прорывом... Я чувствовал, что происходит нечто фантастическое...

    ***

    Через некоторое время из воды вышел довольный Паумен.
    - Гризли, там ловят мидий! - восторженно сообщил он. - Кстати, вода хорошая.
    И я поспешил в объятья стихии, дабы первый раз в жизни искупаться в Белом море.

    ***

    Идти пришлось долго; беломорское побережье напоминало Финский залив. Честно говоря, я так и не дошел до глубины. Преодолев метров пятьдесят, Гризли плюхнулся в воду и вдохновенно поплыл.
    Вода на поверхности была достаточно теплой, но чуть глубже - градусов на десять холодней.
    - Почему в такую жару море не прогревается? - удивился Гризли.24

    ***

    Друзья сделали еще один заход в воду; мне очень понравилось плескаться на берегу. Я проторчал довольно долго, пока не услышал крик товарища:
    - Гризли, пора!
    Опомнившийся медведь резво побежал на берег.
    - Нам осталось в Северодвинске четыре часа, - встретил меня Паумен. - Надо ехать в город.
    Путешественники торопливо собрались и поспешили на десятку.

    ***

    Автобус все не приходил, зато постепенно скапливался народ.
    - Что он не едет? - забеспокоился Паумен, глядя на часы. - Уже минут пятнадцать стоим...
    - Откуда ты знаешь, что это - много? - пытался шутить Гризли. - Может, для северодвинцев норма - ждать автобус час или полтора...
    - Этого я, действительно, не знаю, - раздраженно ответил мой товарищ. - Но пешком здесь не погуляешь...
    Наконец, из-за поворота вырулил двойной "Икарус". Публика рванула к автобусу. Друзья проворно метнулись наперерез толпе и оказались у самой двери. Паумен даже сел на свободное кресло; а Гризли отдал ему рюкзак и встал рядом.

    ***

    Вскоре салон забился людьми. Оказалось, мы попали в "час пик". Похоже, местных жителей давка не беспокоила: они так каждый день возвращались с работы. Проблему создавала лишь сломанная предпоследняя дверь автобуса. На каждой остановке ее пытались открыть: плечами, кулаками, ногами и головами.
    - Дверь не работает! - напрасно верещала кондуктор, близкая к истерике. - На трассе сломалась...
    Судя по реакции пассажиров, ей никто не верил.... С удвоенной настойчивостью, достойной (трижды!) лучшего применения, северодвинцы штурмовали дверь.

    ***

    Перед ТЭЦ "Икарус" не остановился, хотя его там ждало человек двадцать. Люди флегматично отнеслись к постыдному поступку водителя. Зато около "Звездочки" сломанная дверь внезапно заработала. Автобус зашелся странным, нездоровым смехом...
    Всю поездку путешественникам страшно мешал тополиный пух. Это стало настоящим бедствием. По салону летали многочисленные пушинки, вызывая дружное чихание, в то время как сотни новых "представителей белой братии" со всех сторон атаковали автобус.

    ***

    "Икарус" шел по рабочим кварталам Северодвинска. Только теперь я смог в полном объеме оценить производственную мощь города. Из предприятий "Севмаш" и "Звездочка" сплошным потоком, в несколько рядов, вытекал через проходные производственный люд. Большинство даже не пыталось сесть на автобус, а пересекало пешком широкий парк.
    - Да, это - сила, Паумен, - уважительно произнес я. - Работают люди, не смотря ни на что...

    ***

    Мы переехали площадь Победы, и вышли на Советской. Здесь располагались немногочисленные фирменные магазины и жизнь била ключом. После набитого автобуса было приятно пройтись по тротуару, разглядывая яркие вывески с зарубежными товарами. Пройдя эти странные для Северодвинска образования, путешественники остановились.
    - Я и не знаю, куда дальше идти, - в замешательстве признался Паумен. - Северодвинск - большой город, но можно забрести в такие дебри...
    - По улице Ленина влево! - бесцеремонно заявил Гризли. - Здесь мы, по крайней мере, еще не были...

    ***

    Наверное, это было ошибочным решением. Через пару кварталов центр практически закончился. На путешественников хмуро взирали суровые заводские стены "Севмаша" или "Звездочки".
    - Пойдем-ка назад, - потащил меня Паумен. - Хватит играть роль Ивана Сусанина...
    В ответ я лишь возмущенно размахивал руками. В итоге, мы стали бродить по Северодвинску кругами, или, скорее, прямоугольниками.

    ***

    На очередном повороте друзья наткнулись на кафе.
    - Курить нельзя, - лаконично сообщала надпись у входа.
    Подобная суровость вновь удивила. Друзья вошли внутрь и огляделись. Высокий потолок, симпатичные деревянные столики и скамейки, а также странная безлюдность заведения пришлись нам по вкусу.
    - Цены низкие, - сообщил Паумен, взглянув на витрину. - Перекусим, а то вечером будет дороже.
    Мы купили по котлете и по пирожку с сосиской и частично утолили голод.

    ***

    Путешествие продолжалось, но стало больше напоминать бесцельное шатание. Осмотрено было много: стенд, посвященный ветеранам войны25, работающий туалет в парке, тихие дворы, аккуратные магазины. Почему-то особо запомнился крупный серый кот на подоконнике первого этажа. После недолгих раздумий, мы его сфотографировали.
    Все эти картинки плавно перемешивались в памяти, уставшей за день от разнообразных впечатлений. Получался неплохой винегрет, пестрый калейдоскоп всевозможных ощущений.
    - Трудно за короткое время переварить Северодвинск, - философски заметил я. - Но мы попытаемся...

    ***

    В очередной раз Паумен и Гризли оказались на площади Победы. Как-то естественно заглянули в знакомый полуподвальчик, где начинали свое путешествие.
    Женщина за стойкой встретила нас, как родных. Заказав пива "Северодвинское", которое, кстати, рекомендую всем читателям, друзья сели на прежние места. Человек в углу цедил свой стакан, уткнувшись в газету. Это тоже показалось редкостью.

    ***

    Наше внимание привлекла компания за соседним столиком.
    - Репортеров понаехало, - с усмешкой рассказывал плечистый мужик с усами. - Спрашивают: "Почему весь инструмент иностранный"? "Потому что удобней", - отвечаю. - "У нас в России такого и нету".
    Сидевшие за столиком заулыбались.
    - А что ты думаешь, - спросил один из них, - понтоны в срок сдадите26?
    Усатый задумался, почесал затылок.
    - Если платить будут тысяч по пять, - наконец, ответил он, - то обязательно сдадим.

    ***

    - Да, - тяжело вздохнул Паумен, прослушав беседу. - Мало вкладывают в атомное судостроение.
    - Сейчас еще ничего, - успокоил я товарища. - Представляю, какие здесь были сокращения в перестройку.... Теперь самые трудные времена позади...
    - Не уверен, - ответил Паумен. - Быть в России оптимистом - довольно глупо...

    ***

    Часы показывали полвосьмого вечера. Путешественники сильно устали. От ходьбы болели ноги, голова - от впечатлений, а душа - от желания выпить что-нибудь покрепче.
    - Надо найти приятное кафе и там основательно засесть, - предложил Паумен. - А потом - двигать в Архангельск.
    И мы приступили к поискам.

    ***

    Первое кафе нам не понравилось. Несмотря на высокие цены, курить было нельзя. Особо меня разозлил истеричный хохот девушек-официанток, сидевших за служебным столиком.
    - Неужели я выгляжу настолько комично? - недоуменно подумал Гризли.
    Увы, причина смеха осталась неизвестной. Одно было ясно: ни официантки, ни девица за стойкой не заинтересованы в посетителях.
    - Типичный феномен застоя, - проницательно заметил Паумен. - Пошли отсюда...

    ***

    Однако, в итоге, поиски увенчались успехом. Мы набрели на весьма приличное кафе рядом с проспектом Труда.
    Это был огромный зал, больше подходящий для ресторана, с колоннами и круглыми столами, расположенными по периметру. В центре находились длинные прямоугольные столики, предназначенные для больших компаний. Кафе пустовало. Кроме нас, здесь было еще человек пять.
    На противоположной стороне приютилась странная парочка: мужчина и женщина, оба - лет под сорок пять. Влюбленные о чем-то нежно ворковали. Два простых коктейля были выпиты час назад, но гордо стояли на столе. Это подчеркивало законность присутствия в зале.

    ***

    Наш заказ был гораздо существенней: салат, рагу с мясом и по сто грамм "Русского бальзама". Напоследок хотелось гульнуть широко. Как и ожидалось, сервис оказался посредственным: Гризли бегал за каждым блюдом. Зато атмосфера в кафе была замечательной.
    Друзья обсуждали Северодвинск.
    - Вот, Костя Кинчев сюда приезжал, - почему-то вспомнил Паумен. - Давал концерты, ездил на Соловки.
    - И Гребенщиков был, - добавил я. - По-моему, это так интересно, давать турне по маленьким городам. Вот, если бы "Мумий Тролль" устроил грандиозную поездку по российской провинции...
    - Музыканты - весьма глупые люди, - стал рассуждать Паумен. - Зависят от продюсера, ежегодно едут в Сочи или Анапу. Не понимают своей роли в обществе.
    - На мой взгляд, если бы "Мумий Тролль" поехал по стране, - продолжил Гризли, уцепившись за свою дикую идею, - то музыканты бы сделали великое дело. Это было бы даже важней новых песен - осчастливить собой глубинку. Заодно, увидели бы столько нового....
    Паумен засмеялся:
    - Гризли, что ты судишь по себе? Большинство гастролеров вообще не выходят из своего номера. Отработают программу и баста...
    - А жаль... - искренне огорчился Гризли. - В свое время для Северодвинска концерт "Алисы", наверняка, был настоящей сенсацией.

    ***

    В кафе играла ненавязчивая музыка, и уходить не хотелось. Однако стрелки часов неутомимо бежали вперед.
    - Эх, Гризли, нам бы приехать сюда на неделю, - заметил Паумен и друзья медленно поднялись с мест.
    Через полчаса отправлялся автобус в Архангельск.

    ***

    - Ты знаешь, - сказал мой друг, когда мы вышли. - Северодвинск - самый советский город.
    Я остановился и внимательно взглянул на товарища:
    - Почему это? Из-за того, что на улицах чисто?
    - Здесь народ дисциплинированный, - начал объяснять Паумен. - Кстати, это характерно для северных городов. Зато маршруток - нет, в кафе - не курят, посуду за собой выносят, даже стенд для ветеранов - есть...
    - И с тополиным пухом не борются, - добавил Гризли, начиная понимать друга. - Ведь это - мелочи, по сравнению с мировым коммунизмом.
    - И ячейка НБП присутствует, - продолжил Паумен. - Хотя, это уже не советский признак...

    ***

    Я понимаю, что первые впечатления всегда избирательны, но есть в Северодвинске определенная интеллигентность.... Почему даже надпись "НБП" здесь красуется на трамвайных остановках, а не на стенах домов, как в других городах? Почему в несколько раз больше кафе, чем в Архангельске? И, наконец, отчего здесь в кафе частенько читают газеты?...
    С другой стороны, субъективных оценок не избежать... Так Северодвинск до сих пор представляется южным городом, ибо мы были здесь в жаркий день...

    ***

    На кольце маршрутки "Архангельск - Северодвинск" было пустынно. Кроме нас, стояло человека три. Вскоре подошел автобус, посадил людей и сразу поехал.
    На железнодорожном вокзале подсело еще несколько пассажиров и кондуктор.
    - Странное дело! - обратился ко мне Паумен. - Между Архангельском и Северодвинском меньше шестидесяти километров, оба имеют большое население, а вот связей - никаких...
    - За этим что-то кроется, - таинственно ответил я, но развить свою мысль не смог.
    Данный феномен так и остался неразгаданным.

    ***

    Автобус быстро мчал в направлении Архангельска. Путешественники вяло смотрели по сторонам. Внезапно справа показалось небольшое озеро и, рядом с ним, огромное количество автомашин. Очевидно, жители Северодвинска выбрались покупаться.
    На середине пути автобус беспричинно остановился.
    - Неужели авария? - апатично подумал я.
    Оказалось, контролеры, две пожилых женщины. Они тщательно проверили билеты у всех пассажиров (по счастливой случайности наши я не выкинул в окно, а мял в руке), и на следующей остановке покинули автобус.
    - Суровые северные порядки! - поразился я. - Везде постоянный учет и контроль...

    ***

    В Архангельск мы добрались пол-одиннадцатого. До "Беломорской" пришлось тащиться пешком, ибо городской транспорт ходил до десяти вечера. По дороге зашли в магазин, чтобы купить еды.
    Пьяный мужик что-то объяснял продавщице: вел себя грубо и скверно ругался. За этой сценой безмятежно наблюдал молодой и крепкий охранник.
    - Почему он не вмешивается? - спросил я Паумена. - Надо же выгнать алкаша из магазина!
    - Дай мне продукты купить, - отмахнулся Паумен и встал в кассу.

    ***

    Когда мы вышли, рядом затормозила милицейская машина.
    - Неужели за нами? - мелькнула тревожная мысль.
    Однако, милиционеры поспешили в магазин.
    - Смотри, Гризли, - сообщил мне Паумен. - Твоего пьяного выводят...
    Действительно, дебошира вели под руки...
    - Вижу, - недовольно отозвался я. - Но почему "моего" пьяного?

    ***

    С трудом мы дошли до гостиницы и поднялись в номер. На этаже было пусто. Похоже, соседи-коммерсанты так и не вернулись из Холмогор.
    Путешественники очень устали. Поэтому мы быстро поели и, не включая телевизор, завалились спать.

    Гризлиус 9. ПРОЩАНИЕ С АРХАНГЕЛЬСКОМ.

    "Так прости за то, что, любя тебя,
    Я остался таким же, как был.
    Но я до сих пор не умею прощаться
    С теми, кого я любил"...

    Б. Гребенщиков "Мне было бы легче петь"

    Итак, Архангельское путешествие подходило к концу. Благодаря запоминающейся поездке в Северодвинск, мы временно забыли об этом, но последний день, увы, все расставил по местам...
    Моя идея ехать в Холмогоры, еще вчера казавшаяся вполне реальной, сегодня вызывала лишь ироническую улыбку. Надо было упаковать вещи, купить нечто ценное в Архангельске, попрощаться с полюбившимися местами и настроиться на возращение...
    Какие уж там Холмогоры!

    ***

    День, как уже стало традицией, начался с посещения столовой. Однако до нее мы успели совершить подвиг...
    Так, проходя мимо детского парка, друзья приметили знаменитые цепочки; карусель, рождавшую смесь восторга и легкой паники.
    - Гризли, на цепочки! - тоном, не допускающим возражений, обратился ко мне Паумен.
    - Э..., - начал тянуть я. - Так сразу и на цепочки... У меня вообще-то спина болит.
    Мой товарищ, не отвечая, направился к воротам парка. Я косолапо поплелся следом...

    ***

    Купив билеты, друзья проследовали к остановившейся конструкции. Обгоняя нас, к цепочкам побежали жизнерадостные дети. Видимо, это были внуки космонавтов, способные выдерживать любые перегрузки.
    Гризли угрюмо сел на ненадежную скамейку. Смотрительница прикрепила меня последним, и стремительно понеслась к своей будочке, не давая шанса отказаться от аттракциона. Щелкнул рубильник...
    - Ух!!! Эх!!! - завизжала карусель, и друзья влетели под небеса...

    ***

    После цепочек сильно шатало. Затем немного качало, и кружилась голова. Спустя пятнадцать минут только слегка мутило. В это время мы уже были в столовой.
    - Все-таки, Гризли, - назидательно произнес Паумен, - надо иногда решаться на поступки.
    - Да, - согласился автор этих строк. - Сам бы я никогда не залез на цепочки и не ощутил тех волнующих чувств, которые помогли мне немного проснуться...

    ***

    Искупавшись в Северной Двине, мы приободрились, и поспешили в фирменный магазин ОАО "АЛВИЗ". Нам хотелось купить побольше спиртного и рыбы, а заодно продукты на обратную дорогу. Больше интересовала рыба, поэтому друзья начали с водки.
    Самая лучшая из местных водок - "Поморье". Она изготовляется в специальных, прямоугольных бутылках. Настоятельно рекомендую не путать ее с похожей "Поморской", ибо это - две большие разницы. Второй напиток, о котором писал ранее - бальзам "Поморье". "Старый Таллинн" - просто ничто по сравнению с ним27.

    ***

    Далее наш путь лежал через магазин "Сезон". Это сеть круглосуточных супермаркетов, где все можно потрогать руками. Подобная система вводится по всей России, завоевывая заслуженную популярность.
    Мне на раз приходилось видеть в Архангельске ремонтирующиеся павильоны со стандартным объявлением: "Здесь будет СЕЗОН". Обычно приезжие долго ломают голову, пытаясь объяснить странную надпись28, а коренным жителям - все понятно: скоро с продуктами в районе будет легче.
    Закупив товары в дорогу, друзья призадумались:
    - Где достать хорошей рыбы?

    ***

    В "Сезоне", к сожалению, выбор был небольшим. В "Океан", где мы были лишь однажды, ехать не хотелось.
    - На рынок! - внезапно озарило Паумена. - Там и отоваримся!
    Не задумываясь, друзья сели на знакомую двойку и подребезжали в район Морского вокзала. Там, ко всему прочему, еще и находился городской рынок.

    ***

    Выбор рыбы был огромным. Стерлядь, палтус, треска, окунь, лещ и прочие морские обитатели в разнообразных видах (от мороженого до вяленого) грудами лежали на прилавках. Продавали и семгу, главную ценность Белого моря.
    - Возьмем! - с энтузиазмом предложил Гризли, изучая аппетитные куски семги холодного копчения.
    Паумен с грустью взглянул на медведя. Было похоже, что он рассматривает слабоумного.
    - На улице - жара, - наконец, произнес мой товарищ. - Как нам довезти эту рыбу? Кроме того, вещи пропахнут...
    В итоге, с большим сожалением простившись с семгой, мы остановились свой выбор на вяленой рыбе, а именно: ерше и окуне. Обе покупки, как подтвердило время, оказались очень вкусными.

    ***

    Загрузившись всевозможными товарами, мы отправились в "Беломорскую".
    - Гризли, ты мне обещал шампанское, - напомнил по дороге Паумен.
    - Какое шампанское? - сделал удивленный вид Гризли, который прекрасно помнил свое обещание.
    - Последний день - шампанское, - важно заявил мой товарищ. - Гризли обещал...
    И, действительно, мне бы хотелось сделать это доброй традицией каждого путешествия...

    ***

    Благодаря бутылке шампанского "Мезенское", сбор вещей оказался не таким утомительным. Однако, продолжался довольно долго. Просто удивительно, как много всего путешественники везли из Архангельска: рыбу и бальзам "Поморье", ламинарию и фукус, карты и даже бусы для Паумена.
    Но этот багаж был несравнимо меньше впечатлений, увозимых с северной земли: Архангельск, Малые Корелы, Северодвинск, урочище Куртяево, круиз на теплоходе, Белое море...
    Вообщем, багаж получался очень тяжелым.

    ***

    Сбор вещей закончился только в семь вечера. Шампанское "В старой доброй Мезени"29 тоже подходило к концу. Друзья допили благородный напиток и отправились в город: прощаться с Архангельском.
    - Сначала необходимо подкрепиться, - изрек Гризли, никогда не забывающий о еде.
    - Пошли в "Диалог", - поддержал меня Паумен. - Надеюсь, он не закрыт.

    ***

    На наше счастье, так и оказалось30. Мы заказали по куску свинины с картошкой и зеленый салат. Заодно - по 150 грамм "Золотой осени". Так, в приятной атмосфере, под вкусную пищу и происходил наш разговор...
    - Заканчивается архангельское путешествие, - начал свою речь Паумен. - Оно, конечно, было очень хорошим...
    - Да, мы уже давно так ярко не ездили, - подтвердил я. - Все время в пути, перед глазами - только новые пейзажи. Я даже не помню ничего подобного.... Когда приезжаешь в Архангельск, надо ехать на месяц. Здесь так много всего раскрывается. Город - лишь стартовая площадка для дальнейших путешествий. Кажется, посмотрели так много, но дух захватывает, сколько еще осталось...
    - Знаешь, Гризли, - вдруг очень серьезно сказал Паумен. - Меня манит северная земля. В ней есть притягательная, магическая сила, которая зовет тебя возвращаться...
    - Значит, мы еще сюда приедем, Паумен? - спросил я.
    - Кто знает, - загадочно ответил мой товарищ. - Одно скажу: на земли Севера мы обязательно еще вернемся.

    ***

    Воцарилась долгая пауза. За это время друзья закончили трапезу, и допили наливку. Затем Гризли скурил еще одну сигарету...
    - Ну, что, на набережную Северной Двины? - спросил Паумен.
    Да, - ответил я. - Надо, чтобы все сохранилось в памяти...
    Друзья поднялись, и несколько шатаясь от переполняющих чувств, побрели прощаться с удивительным городом Архангельском...

    Гризлиус 10. ВМЕСТО ЭПИЛОГА.

    "В Архангельске я бывал не один раз, летом и осенью. При всякой погоде, и каждый раз показывался он мне своей новой, незнакомой стороной, хоть каждый раз видел я его мельком, стремясь куда-то вдаль, в свои палестины"....

    Юрий Казаков "Северные дневники"

    "Когда имеешь дело с Севером, надо обладать обостренным чувством будущего"...

    Г. А. Арганат

    Юрий Казаков считал, что северные земли имеют свое очарование, с которым не сравнится никакой другой край. Так, в рассказе "Проклятый Север" он изобразил двух моряков северного флота, отдыхающих в Ялте. Героям рассказа невыносимо скучно в этом ярком, цветущем, солнечном, южном городе; их тянет домой, на Белое море...

    ***

    Будучи путешественником универсальным, а именно, объективным, я не могу разделить такую точку зрения. Мне кажется, любые поездки имеют неоспоримую ценность. Однако в северных местах присутствует особая, незаметная с первого взгляда, притягательная сила. И ее даже трудно описать словами...
    Север влюбляет в себя целиком, прицельно бьет в сердце и уже не понимаешь, что манит... Дожди, что ли, нравятся? Может быть, холода полюбил? Но что-то заставляет возвращаться в эти места снова и снова...

    ***

    Несколько лет назад мы с Пауменом ходили в байдарочный поход по Ладоге. В один из дней разразился шторм, и мы надолго застряли на суше. Напротив, метрах в ста от берега, находился большой, совершенно голый камень. Его давно облюбовали чайки.
    Во время шторма птицы не могли взлететь, настолько сильным был ветер. Они сидели, обрызгиваемые волнами, продуваемые нескончаемыми холодными вихрями... Временами кто-то пытался взмыть в небо, но стихия немедленно ставила "зарвавшегося" на место... Так продолжалось трое суток...
    А когда шторм стих, чайки вновь начали кружить над водой, охотясь за рыбой....

    ***

    Не знаю почему, но при слове "север" я всегда вспоминаю этих чаек. Они стали для меня олицетворением Севера. Их поведение раскрывает извечные порядки края. Ничего не ждут местные жители от природы: стойко переносят и мороз, и ветер, и волну. А когда выпадает случай, торопятся добыть себе что-нибудь "на житье", воспринимая любой погожий день, как нежданную любезность...
    Отсюда характер - холодный, речь - немногословная, а обычаи и традиции - чрезвычайно устойчивые...

    ***

    Эти манящие призывы Севера, непреодолимый рок... Может быть, остатки романтики в душе? Скупые краски, зато бескрайние просторы; суровые погодные условия, но какие пейзажи! На Севере присутствует глубина. И глубина - бездонна, строгость - вездесуща, а открывающиеся пространства - безбрежны.

    ***

    Устойчивым символом русского Севера; уходящим своими корнями в историю; несомненно, является Архангельск: большой и многоликий...
    Пик его развития пришелся на 16-17 века, когда город был единственным морским портом на Севере. В то далекое время ориентировались на ярмарочный рынок с англичанами, затем со шведами и датчанами. Благодаря торговым связям, Архангельск стремительно развивался.
    Процветали ткачество, рыболовство и морское дело. В 1671 г. через порт было ввезено 2.477 тонн сельдей, 683 тысячи иголок, 28.000 стоп бумаги..., то есть, огромное количество товаров для того времени. Богатые купцы и зажиточные крестьяне составляли основу города, население преуспевало, а объем торговли продолжал расти...

    ***

    Конец всему этому положил Петр 1. Дважды побывав в Архангельске и на Белом море, молодой царь занялся иными заботами, а именно, военными походами и расширением земель. Для Архангельска последствия деятельности Петра оказались катастрофическими.
    Вначале Петр Великий запретил ткать узкие холсты, а велел ткать широкие, как это было принято за границей. Данный указ практически уничтожил ткацкий промысел. Крестьяне не могли завести широких станков по простой причине: в избу не поставишь. Летописец писал: "разорились от этого крестьяне северные, у которых мало хлеба родится, а... широкие холсты за морем мало потребны, больше узкие требуются".

    ***

    В 1703 году был заложен Санкт-Петербург31. После выхода России к Балтийскому морю Архангельск оказался в изоляции, ибо царь искусственно отвлекал товары от Архангельского порта к Петербургскому. Счастливая звезда северного города стала закатываться....
    Как свидетельствует хроника, "после Петра увидели, что к Архангельску провоз товаров дешевле был, чем к Петербургу. Поэтому правительство Екатерины нашло полезным отворить порт Архангельский, закрытый Петром".
    Увы, былого могущества город так и не достиг. После правления Петра в исторических летописях Архангельск почти не упоминался...

    ***

    В 1916 году был основан Романов-на-Мурмане, после революции переименованный в Мурманск. Благодаря незамерзающему Кольскому заливу, он стал идеальным местом для развития рыболовецкого промысла. Государство предпочло вкладывать деньги в развитие молодого города, а Архангельск отошел на второй план.
    Даже оптимистичный Котляков подчеркивал в "Капитанах и кораблях" незавидную участь местных моряков:
    "- У мурманчан на кораблях давно видики стоят! - с завистью воскликнул матрос Иван Коробатько. - Точно говорю!
    - А мы за видиками в рейс пойдем! - выкрутился старпом Илья Кабанов. - Про то и толкую"!

    ***

    В 1938 году Архангельск ждал новый удар. Третий конкурент, Северодвинск, постепенно взял на себя все работы, связанные с передовым судостроением. За пятьдесят лет "Севмаш" и "Звездочка" обогнали "Красную кузницу" во всех отношениях. Последняя теперь занимается мелким судовым ремонтом.
    "Кузнецы уже сто лет не требуются для ремонта судов! - раздраженно писал краевед Поленов в "Правде Севера". - Архаическое название просто деморализует рабочих! Хватит ссылаться на исторические традиции: пора переименовать "Красную кузницу" в "Северную супер-верфь"!
    Впрочем, смена вывески вряд ли что-то изменит...

    ***

    На сегодняшний день основная ценность Архангельска - лес. В лесной промышленности занято более половины всей рабочей силы города, а количество лесозаводов - растет. Деревьев много и соперничества в этой области пока не предвидеться....
    Однако, когда-нибудь весь мир перейдет на пластмассу или новые материалы, ибо технический прогресс не стоит на месте.... Тогда архангелогородцы вздохнут, разведут руками и превратят свой город в музей под открытым небом...
    И это будет хорошо...

    ***

    Ибо постепенное оттеснение Архангельска на периферию государственных интересов возвращает его к роли древнего, деревянного, рыбного города. Искусственно остановленный в развитие петровскими реформами, Архангельск начал движение вспять, в 17 век, к временам своего высочайшего расцвета....
    Бессознательная тоска по прошлому определяет поведение и настроение горожан. Именно поэтому здесь так много деревянных домов, на рынке - семги, а в глазах населения - светлой простоты, которой лишены современные люди.32

    ***

    Но Архангельск навсегда останется звездой, расходящиеся лучи которой освещают множество направлений.
    Город расположен на полуострове, омываемом с трех сторон Северной Двиной и ее притоками... Широко разлилась великая река, приглашая посетить сотни островов, деревень, десятки городов. Затем она разделяется на множество рукавов и впадает в Белое море.
    Здесь возможности для путешествий становятся практически безграничными. Мезень и Кандалакша, Умба и Соловки, Кемь и Койда, Лоухи и Онега: каждый город обладает своей спецификой. Много дальше лежит Баренцево море и Новая Земля, места для героических и отважных людей. Все это замыкается Северным Ледовитым океаном и Северным полюсом, как логическим окончанием пути...

    ***

    Раскинувшись на огромной территории благодаря лесозаводам и деревянным домам, город представляет собой гигантскую карусель обозрения, обращенную лицом к Северу. Здания сливаются воедино, образуя неразрывную конструкцию, и тихо шепчут деревянно-каменными губами: "Пора в путь"!
    И мы с Пауменом, заразившись опасной северной болезнью, планируем новые поездки: листаем карты, читаем книги и строим планы. В наших головах прочно поселился Север.
    Поэтому ждите новых приключений, под общим названием "Гризли на Севере". Ведь северный ветер, в настоящее время, самая серьезная сила из существующих. И я постараюсь убедить вас в этом, читатель!

    Сноски к "Белому путешествию".

    1 Дело в том, что до середины 18 века Архангельск был почти полностью застроен деревянными домами. В 1793 году большой пожар уничтожил почти весь город. Только тогда был издан строжайший указ: 'строить каменные дома'. Однако, указ - указом...

    2 Вернее, Паумен надавил на мой палец.

    3 Общеизвестно, что в Архангельской области заключенных больше, чем местных жителей. Причина проста: не желает народ ехать на Север добровольно: валить лес, осваивать новые земли. Поэтому государство частенько доставляло сюда рабочую силу в принудительном порядке. В 20-е - 50-е годы это коснулось множества невинных людей.

    4 Как выяснилось позже, почтительное отношение к данной теме не ограничивается описываемой экспозицией. Так, на городском кладбище выделены отдельные мемориалы, посвященные памяти погибших в афганскую и чеченскую войну. Стройные ряды одинаковых могил заставляют задуматься о многом. Мы с Пауменом высоко оценили начинание архангельских властей, ибо историческая память в наше время - редкая, почти заповедная вещь, особенно для государственных мужей.

    5 Надо сказать, что Соломбала - довольно большой остров, омываемый Кузнечихой, Маймаксой и Северной Двиной. Удобное месторасположение предопределило возникновение здесь в 16 веке небольшого поселения, славящегося своими морскими традициями. В конце 19 века Соломбала фактически слилась с Архангельском.

    6 Имеется в виду диалог между желудком посетителя и разнообразными блюдами данного заведения...

    7 Северодвинск - крупный промышленный центр на Белом море, с богатыми культурными традициями; расположен в пятидесяти километрах от Архангельска.

    8 Румпель - рычаг для поворачивания руля.

    9 Мой товарищ вообще расставался с ней с трудом и только по ночам.

    10 Автор данных строк уже почти забыл, что в первый день всерьез предлагал Паумену не пользоваться телевизором, считая, что в наш номер его поместили по ошибке.

    11 Надо сказать, что я уже успел заглянуть в этот святой источник. На поверхности расплылось здоровое масляное пятно. Видимо кто-то 'освящал' двигатель от своего 'Мерседеса' или 'Нивы'

    12 Этот круглосуточный канал очень понравился. Более прекрасных, профессионально оформленных передач о животных я еще не видел. Тематические рубрики, отсутствие рекламы и полный перевод всех программ, делают просмотр 'Animal Planet' ни с чем не сравнимым удовольствием.

    13 Все это мы узнали из местной прессы.

    14 Ее еще называют 'траловой лебедкой'.

    15 Невольно представляется такой вариант: 'Застучал... в руках... Рашева головоруб.... Вскоре вся вахта была обезглавлена'.

    16 Как мы узнали позднее, Кегостров территориально причислен к Архангельску и считается одним из районов города. Поэтому, как ни удивительно, но кегостровиняте, на самом деле, являются архангелогородцами.

    17 Весьма респектабельное здание с удобным месторасположением; своими окнами выходит прямо на городской пляж.

    18 Вернувшись на Историческую Родину, я провел самое настоящее расследование и докопался до истины. По саамски 'пур' означает 'хороший', а 'наволок' - 'полуостров'.

    19 После длительного исследования я выяснил, что, на самом деле, 'кошка' - слово из местного рыбацкого жаргона.
    Вот что пишет по этому поводу Б.Б. Цыцарский в научно-популярной книге 'Обычаи северян': 'Для многих из нас кошка - четвероногое домашнее животное, которое мяукает и ловит мышей. Иного мнения придерживаются поморские лоцманы. Эти отважные люди называют 'кошками' постоянно перемещающиеся мели, коих немало в Беломорье... Подобное название кажется странным лишь на первый взгляд. Редко бывающие дома, соскучившиеся по родному очагу, героические мореплаватели назвали опасные мели кошками, чтобы хоть как-то приблизить суровую работу на море к размеренной жизни в тихом селение'...

    20 Наши предки называли семгу просто 'рыбой', подчеркивая ее значимость. Увы, за прошедшее столетие уловы сократились примерно в десять раз.

    21 Стоит особо подчеркнуть этот северный феномен. По наблюдению путешественников, в Архангельской области железнодорожные мосты не охраняются вооруженными автоматчиками, как это делается в других районах страны. Подобное решение заслуживает уважения. По мнению Гризли, власти пошли на такой шаг в связи с необычайной широтой здешних рек и трудоемкостью постройки любых переправ.

    22 Это, действительно, так. Тот же 54-ый в центре Архангельска совершает всего две остановки, а расстояние между ними не менее километра.

    23 Выполняю обещание. Как я узнал, тонкость заключалась в наличие жесткого прицепа. Он обеспечивает надежное соединение двух транспортных средств. На такие машины распространяются следующие правила. Без пассажиров должно быть буксируемое средство, т.е. маршрутка. А на буксир, (наш автобус), никаких ограничений нет. 'Как же на трейлере отправляются в отпуск'? - разъяснял мне впоследствии один знакомый. - 'Прав был твой водила'!

    24 Известный академик-популяризатор К.Р. Рыбако так писал на эту тему: '...Летом температура Белого моря составляет 10-15 градусов. Данный феномен исчерпывающе объяснялся теорией о двухслойной структуре беломорских вод, предложенной еще в 1899 году Н.М. Книповичем. Однако, роман-откровение Б.Б. Цыцарского 'О биологической и экзистенциальной границах Белого моря' полностью опроверг эти домыслы, поставив науку в совершенный тупик'...

    25 В большинстве городов - снесены или полностью разломаны. Здесь - красовались свежие фотографии.

    26 Речь шла о понтонах для подъема подлодки 'Курск', очень срочного и ответственного заказа.

    27 Все лучшее в Архангельске, почему-то, называют словом 'Поморье'. Мне кажется, просто слово - красивое. Однако, Б.Б. Цыцарский в своем лирическом эссе 'Последний помор' утверждает, что это происходит из-за утраченной самостоятельности местных жителей. 'В лучшие товары вкладывают архангелогородцы название своей древней земли', - патетически восклицает профессор, - 'ибо бессознательно желают вернуть потерянную родину, свое незабываемое, независимое, и поэтому страстно любимое Поморье'!

    28 Варианты: 'Здесь будет СЕЗОН охоты на чужаков', 'Здесь будет СЕЗОН Аронович Кабредзян', и, наконец 'Здесь будет СЕЗОН - Северная Еврейская Зона Особого Надзора'!

    29 На самом деле, конечно, Санкт-Петербурского розлива.

    30 Уже под занавес повествования, хочется сказать несколько теплых фраз о 'Диалоге'. Несомненно, это - лучшее кафе в Архангельске для скромных путешественников. Вкусная кухня, недорогие цены, быстрое обслуживание. Мало народа. Единственный недостаток - не всегда открыто.

    31 Тут уместно привести рассуждения Бушкова А.А. Он пишет: 'Интересно, что идея "прорыва" России к Балтийскому морю впервые родилась отнюдь не в России. В 1676 г. в Москву прибыл новый датский посол Фридрих фон Габель - ярый ненавистник Швеции, и принялся убеждать вернуть себе балтийское побережье... Решительно воспротивились идеям Габеля люди для своего времени передовые, оборотистые, поддерживавшие постоянные контакты с европейцами, - купцы из Архангельска...
    Строго говоря, порты на Балтийском море России были и не особенно нужны. Торговля с Европой через Архангельск являла собой не то полусонное копошение, каким ее впоследствии стали представлять превозносившие Петра историки, а налаженное и мощное предприятие. Только за один год чистая прибыль давала триста тысяч рублей - сумма по тем временам фантастическая'...

    32 Профессор Цыцарский выразился еще жестче. В памятном эссе 'Последний помор' он указывает: 'Само название 'Архангельск' - неизбежно отдает стариной. Какие в наше время могут быть 'архангелы'? Повернув вспять колесо истории, жители города принципиально называют себя 'архангелогородцами', то есть, архангелами, городящими невесть что...
    Не модерн, а сохранность исторических традиций, обрядов, патриархальной веры, которая не может растаять в этих холодных, северных условиях - вот наиважнейшая миссия Архангельска. Легендарный город цементирует общественное сознание, и забота о нем - общегосударственная задача'...
  • Комментарии: 53, последний от 18/12/2015.
  • © Copyright Медведев Михаил (medvgrizli@yandex.ru)
  • Обновлено: 19/02/2018. 195k. Статистика.
  • Дневник: Россия
    • Оценка: 6.07*23  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка