Медведев Михаил: другие произведения.

Псковское путешествие (2001)

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 13, последний от 26/10/2016.
  • © Copyright Медведев Михаил (medvgrizli@yandex.ru)
  • Обновлено: 19/02/2018. 160k. Статистика.
  • Дневник: Россия
    • Оценка: 4.95*11  Ваша оценка:

    Путешествия
    Гризли и Паумена

    Коктебель (2017)
    ~~~~~
    Русский Север (2016)
    ~~~~~
    Рыбачье (2016)
    ~~~~~
    Калининград (2015)
    ~~~~~
    Тихвин (2014)
    ~~~~~
    Псков, Пушгоры (2014)
    ~~~~~
    Анапа (2014)
    ~~~~~
    Балаклава (2013)
    ~~~~~
    Нижний Новгород (2012)
    ~~~~~
    Судак (2012) (Коктебель, Новый Свет)
    ~~~~~
    Старая Русса (2012)
    ~~~~~
    Байкал (2011)
    ~~~~~
    Ярославль и Владимир (2011)
    ~~~~~
    Крым (2010)
    ~~~~~
    Новгород (2010)
    ~~~~~
    Тверь (2009)
    ~~~~~
    Рыбинск (2008)
    ~~~~~
    Выборг (2008)
    ~~~~~
    Новгород (2007)
    ~~~~~
    Агой (2006)
    ~~~~~
    Тула (2005)
    ~~~~~
    Вологда (2005)
    ~~~~~
    20 часов в Харькове (2004)
    ~~~~~
    От Дагомыса до Нового Афона (2004)
    ~~~~~
    От Туапсе до Адлера (2003)
    ~~~~~
    Смоленское путешествие (2002)
    ~~~~~
    Два дня в Петрозаводске (2002)
    ~~~~~
    Один день в Москве (2002)
    ~~~~~
    Псковское путешествие (2001)
    ~~~~~
    Белое путешествие (Архангельск, Северодвинск 2001)
    ~~~~~
    Анапа (2000)
    ~~~~~
    Ейские записки (1997)
    ~~~~~

    Фотоальбомы
    с описаниями

    Внимание, трафик!
    Соловки (2016)
    ~~~~~
    Из Петрозаводска в Кемь (2016)
    ~~~~~
    Кижи (2016)
    ~~~~~
    Петрозаводск (2016)
    ~~~~~
    Калининградский зоопарк (2015)
    ~~~~~
    Калининград (Светлогорск, Зеленоградск, Янтарное, Балтийск) (2015)
    ~~~~~
    Тихвин (2014)
    ~~~~~
    Пушгоры (2014)
    ~~~~~
    Псков (2014)
    ~~~~~
    Анапа (2014)
    ~~~~~
    Балаклава (2013)
    ~~~~~
    Н.Новгород (зоопарк) (2012)
    ~~~~~
    Нижний Новгород (2012)
    ~~~~~
    Судак (2012) с оглавлением
    ~~~~~
    Коктебельский дельфинарий и Кара-Даг (2012)
    ~~~~~
    Арпатский водопад и Веселовская бухта (2012)
    ~~~~~
    Меганом, Гравийная бухта, купание в открытом море (2012)
    ~~~~~
    Новый Свет и тропа Голицына (2012)
    ~~~~~
    Генуэзская крепость и тропа на горе Алчак (2012)
    ~~~~~
    Старая Русса (2012)
    ~~~~~
    Ярославский зоопарк 2011
    ~~~~~
    Ярославль, Владимир (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Ольхон, мыс Хобой (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Ольхон (2011)
    ~~~~~
    Байкал, дорога на Ольхон (2011)
    ~~~~~
    Кругобайкалка (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Листвянка (2011)
    ~~~~~
    Байкал, Большие Коты (2011)
    ~~~~~
    Иркутск (2011)
    ~~~~~
    Новгород, Старая Русса, Валдай 2010
    ~~~~~
    Алушта и Крым от Малоречки до Севастополя 2010
    ~~~~~

    Походы
    Гризли и Паумена

    Маршрут 3: Приозерский плес (2004 год)
    ~~~~~
    Маршрут 2: По озерам и порогам Выборгской погранзоны (2003 год)
    ~~~~~
    Маршрут 1: По разливам Вуоксы (2002)
    ~~~~~
    Походные тезисы
    ~~~~~
    Автор заранее предупреждает, что данные заметки является наблюдениями непосвященного, и ни в коей мере не должны обижать местных жителей или знатоков края при неточностях, недомолвках или даже злонамеренном искажении информации об описываемых местах.
    Я не претендую на звание краеведа или беспристрастного исследователя, а лишь излагаю свои впечатления, которые могут быть бесконечно далеки от объективной реальности.

    Псков (2001)

    Оглавление с гиперссылками:
    День нулевой 23.08.2001.Приезд.
    День первый 24.08.2001.Осмотр города.
    День второй 25.08.2001.Экскурсия в Печоры.
    День третий 26.08.2001.Кульминация путешествия.

    1, 2, 3 и так далее - сноски (переход - щелчок мышью).

    "Псков - хороший город, церквей много"...

    К. Кинчев, концерт в Пскове.

    День нулевой 23.08.2001: ПРИЕЗД

    Поезд на Псков отходил с N-ского вокзала N-ского города в два часа дня. ИР1 уже сильно надоела нашим друзьям. Поэтому путешественники прибыли на вокзал значительно раньше времени отправления поезда.
    К сожалению, никаких объявлений о нашем рейсе мы не обнаружили. Друзья немедленно впали в уныние. Затем Паумен сказал Гризли: "Стой здесь, я ушел на поиски" - и исчез минут на сорок. Все это время автор данных строк курил сигарету за сигаретой.
    Наконец, мой товарищ вернулся.
    - С пятой попытки нашел неприметный зал ожидания, - наконец, произнес он. - Наш поезд отходит с третьей платформы, левая сторона. Рейс - на Пыталово...

    *

    До отправления оставалось минут пятнадцать, однако состав все еще не подавали.
    - Сколько еще будут нас пытать? - возмутился Гризли. - Пока поезд доедет до Пыталово, все пассажиры будут замучены!
    Наконец, медленно подъехал долгожданный поезд. Я взвалил на плечо тяжелый синий чемодан, и друзья потопали вдоль платформы, ибо наш вагон находился в самом начале состава.

    *

    На входе нас встретил проводник с типично псковской внешностью: простоватой до невозможности. "Кутепов Илья Владимирович" - красовалась на его груди визитная карточка. Миновав Кутепова, Паумен и Гризли прошли в салон, сели в самолетные кресла по ходу поезда и приготовились к отправке. Кроме нас в вагоне было еще около десятка человек, то есть, наблюдался редкостный простор.
    Вскоре поезд тронулся, и началась увлекательнейшая поездка к неизведанным местам.

    *

    Сзади нас расположились бабушка с весьма шумным внучком. Как только мы поехали, парень принялся играть в трансформеры, громко объявляя всему вагону: "Я - трансформируюсь"! Старушка обреченно соглашалась с этим заявлением. Тогда внучок пошел дальше и начал отчаянно трясти наши кресла. Этого вандализма я уже выдержать не мог:
    - Ты что делаешь? - обернулся я к распоясавшемуся карапузу. -Не один едешь...
    Бабушка стала срочно укорять внучка. Последний, как мне показалось, был не согласен с критикой. В итоге, парочка пересела в конец вагона. У меня сразу улучшилось настроение.

    *

    Надо сказать, поездка до Пскова оказалась славной. Когда пассажиры рассосались по вагону, условия стали просто идеальными. Было довольно жарко, но открытое окно обеспечивало свежесть, а два туалета весьма сносно справлялись с нуждами пятнадцати человек. Поезд, несмотря на свою медлительность, все-таки шел, поэтому панорама за окном постоянно менялась.
    Путешественники поели копченой колбасы, запив ее кофе из термоса, посмотрели в окошко. Затем попытались сыграть несколько партий в большого дурака. Сходу проиграв, Гризли расстроился и решил лучше изучить путеводитель по Пскову, который мой товарищ заранее купил на ИР.
    Паумен же уткнулся в детектив Джеймса Хэдли Чейза, которого оба путешественника весьма уважают...

    *

    По мере прочтения путеводителя могучий пласт исторической информации стал поступать в косматую голову Гризли. Я сердцем почувствовал, что путешествие уже началось. В одночасье огромное количество фактов, цифр и событий обрушилось на автора. Внезапно я узнал о Пскове больше, чем обо всех остальных городах России.
    Надо сказать, что в дальнейшем это мне здорово пригодилось...

    *

    Первой станцией на нашем пути оказалась Луга. Так как поезд опаздывал, вместо положенных двенадцати минут, состав простоял пять.
    Я решил выйти на платформу покурить. Только мои ноги коснулись земли, как поезд загудел. Привыкшие проводники мгновенно среагировали, вскочив на подножки. Тут же состав тронулся. Перепуганный Гризли еще секунд пять бежал за вагоном, ругая себя за беспечность. Затем и незадачливый медведь успел запрыгнуть на заветную подножку.

    *

    Минут через пятнадцать после Луги в вагон заглянул проводник. Кутепов сделал это впервые с момента проверки билетов. В глазах псковича появилось напряженное выражение: казалось, будто он что-то искал. Наконец, его взгляд остановился на безобидной парочке - маме с сыном. Рядом с ними на сиденье лежал маленький-маленький щенок, размерами меньше кошки.
    На секунду лицо Кутепова осветилось улыбкой. Затем он театрально нахмурился и склонился над парочкой:
    - Вы ведь до Острова едете! - с упреком обратился он к пассажирам. - А за СОБАКУ не заплатили!!

    *

    Маму и сына подобное заявление поставило в тупик.
    - А сколько надо платить? - растерянно спросила мамаша.
    - Хоть сколько-нибудь, - легкомысленно ответил Кутепов. - А так - не положено.
    Данное заявление возмутило пассажиров.
    - Вообще ничего ему не давайте! - прогнусавила тетка напротив нас. - Совсем охамел...

    *

    Однако, хозяйка собаки решила не лезть на рожон.
    - Отдай проводнику, - протянула она сыну десятирублевую купюру.
    Мальчик подошел к Кутепову. Проводник долго рассматривал десятку, стараясь выявить в ней скрытый дефект.
    - Мало! - наконец, заявил он.
    Однако больше ему давать не хотели. Кутепов немного постоял в салоне, почесал затылок и наконец, скрылся в своем купе.

    *

    - Кутепыч хочет в Пскове купить спиртное, - прокомментировал Паумен. - а денег нет. Вот он и решил "поправиться" за счет пассажиров.
    - А интересно, сколько в Пскове стоит спиртное? - несколько невпопад спросил я.
    - Судя по всему, не очень дорого, - ответил проницательный Паумен.

    *

    Через некоторое время Гризли насквозь проштудировал путеводитель. Я изучил даже такие специфические темы, как "Природа Псковской области" и "Декабристы - псковичи". Правда, одну неточность я заметил сразу. Расстояние от ИР до Пскова оценивалось в 250 километров, а на деле составляло 280.

    *

    Вскоре поезд уже подходил к Пскову. Гризли специально уставился в окно, дабы в подробностях определить постепенное появление города. Это произошло гораздо быстрее, чем я ожидал. Сначала долго тянулся дикий лес, затем почти сразу появились высотные дома. Псков начался стремительно, без всякого перехода от природы к цивилизации.
    В 20-30 поезд остановился. Пассажиры стали выходить. Вместе с ними выскочили и путешественники.

    *

    В ближайшем ларьке мы купили карту города, которую Паумен тут же зажал в руке. После этого друзья осмотрелись по сторонам.
    Напротив вокзала находились автобусные остановки. К одной из них подходил автобус N10. Именно он шел к гостинице "Кром", если верить анонимному информатору2.
    - Поехали, - не рассуждая, бросился вперед Гризли.
    Проехав на автобусе остановку по совершенно незнакомым местам, друзья вышли и, с помощью прохожих, вскорости добрались до "Крома".

    *

    По пути к гостинице нам попались несколько подозрительных компаний молодых людей. Парни пили пиво, курили и о чем-то разговаривали. "Наверняка, о бандитском" - подумал я. Гризли классифицировал публику, как местных хулиганов. В связи с этим, месторасположение "Крома" представлялось весьма опасным.
    Центральный вход в гостиницу вообще был закрыт.
    "Проход через двор" - гласила табличка, и путешественники потащились в обход.

    *

    - Мест нет, - заявила администратор, увидев закадычных друзей. - Все занято!
    Путешественники застыли как вкопанные. Гризли весьма удивился подобному сообщению, а мой товарищ принял неудачу как должное.
    - Я так и знал! Я так и знал! - начал сокрушаться Паумен. - Что же нам делать?
    - Обратитесь в "Октябрьскую", - сменила женщина гнев на милость. - У них должны быть свободные номера.
    Путешественники кисло переглянулись. Я опять забросил на плечо синий чемодан, который с каждым метром все тяжелел, и мы поплелись к "Октябрьской". Слава богу, она располагалась неподалеку.

    *

    Центральный вход в "Октябрьскую" тоже ремонтировался. Очевидно, это была славной традицией всех псковских гостиниц.
    "Проход через кафе "Аврора" - сообщала надпись. Паумен и Гризли законопослушно направились к "Авроре". Перед дверью возвышался внушительный охранник. Я так и не понял, что он охранял: гостиницу или кафе. В любом случае, увидев чемодан, страж отодвинулся и дал нам пройти.
    Прямо у входа, с правой стороны располагался администратор. Было заметно, что его кабинет - временный. Больше всего он смахивал на разгромленный гардероб. Далее, в импровизированном холле, стояло несколько черных кожаных диванов и, весьма потертых, кресел. Напротив располагались мужской и женский туалеты...

    *

    Перед окошком администратора стояла супружеская пара. Женщина за столом медленно выписывала счет. Паумен встал за вселяющимися, а Гризли начал рассматривать цены на номера. Увиденное меня не обрадовало. Все было крайне дорого.
    - С вас 540 рублей за двухместный номер, - торжественно просветила зажиточных супругов администратор и вновь принялась что-то считать, записывать и оформлять.
    Так пролетело минут пять. Между тем, ситуация становилась все более напряженной. Паумен начал подумывать о том, куда ехать дальше, а я вспоминал гостеприимный Архангельск, где администраторы вели себя более любезно.

    *

    Наконец, пару, поседевшую от ожидания, вселили. Счастливчики отошли, а Паумен нагнулся к окошку:
    - Нам нужен двухместный номер с удобствами...
    - 540 рублей, - моментально откликнулась администратор.
    Путешественники переглянулись и подумали одно и то же:
    - Слишком дорого...
    - Ну, тогда, - женщина театрально развела руками, - могу предложить номер без удобств за 200 рублей.

    *

    - А туалет там есть? - пытался выяснить я.
    - Туалет в коридоре, - лишили меня последних надежд.
    Однако, как правильно говаривал профессор Цыцарский, "других вариантов не было". Заплатив за три дня, перед этим жутко запутавшись в датах, путешественники узнали, что номер нашей комнаты - 360.
    - Ключи выдает дежурная по этажу, - напутствовала администратор.

    *

    - Ладно, Гризли, как-нибудь справимся, - утешал меня Паумен, пока путешественники поднимались на третий этаж. - Проблема с туалетом решается посредством стеклянной банки. Не буду же я ночью тащиться через весь коридор в туалет?
    - А как же, так сказать, по-большому? - пытался осознать ситуацию медведь. - Там один туалет на целый этаж...
    - Посмотрим, - философски ответил Паумен. - Что-нибудь придумаем...

    *

    Тем временем, мы добрались до нашего этажа. "Душ - 10 рублей" - гласила надпись на столе у дежурной. Сама же она, весьма пожилая тетка, возилась в комнате напротив. Увидев новых постояльцев, дежурная вышла.
    - А много народу в гостинице? - спросил я, когда мы получили ключи и узнали месторасположение номера.
    Дело в том, что меня сильно волновало количество "конкурентов", потенциальных пользователей туалета. Однако, столь невинный вопрос поставил дежурную в тупик и она уставилась на путешественников непонимающим взглядом.
    - Ну, номеров больше свободных или занятых? - облегчил я задачу.
    - Занятых, - наконец, ответила и стремительно скрылась в своей комнате.

    *

    - То, что душ - платный, прекрасно, - стал объяснять Гризли. - Я бы не отказался, чтоб и туалет был платным. У нас в России просто так уже ничего не делают: нужна материальная заинтересованность. Дежурной все-равно, в каком состоянии туалет: ведь это не влияет на ее зарплату. Иное дело - душ.
    - Наверное, туда большие очереди, - забеспокоился Паумен.
    - Спросим, - успокоил товарища Гризли, но тут же вспомнил "непонятливость" дежурной.

    *

    Тут уместно сказать пару слов о гостинице. Устройство "Октябрьской" оказалось довольно стандартным. В центре здания располагалась широкая лестница, выходящая на этаж. Рядом с ней -- стол дежурной, холл, где стоят стандартные черные кресла, всегда полупустой. В углу, на подставке - телевизор, иногда включенный.
    В обе стороны от холла отходит длинный коридор: справа и слева - многочисленные двери. Это и есть номера без удобств.

    *

    Ключ от номера был со здоровой деревянной "колобахой", и напоминал о старых нравах. Эти "деревянные бочонки" делались, чтобы постояльцы не носили ключ с собой, а сдавали на вахту. Вдоволь насмотревшись на увесистую "колобаху", Паумен открыл дверь.
    Сначала показалась прихожая. Это была узкая комната, приблизительно метр на три. В глубине стояла раковина, над ней - зеркало. Дальше открывалась сам номер. Комната произвела хорошее впечатление: высокие потолки, толстые стены, большие окна, крепкие кровати.
    Казалось, мы поселились у кого-то дома. Две тумбочки, стол и шкаф дополняли атмосферу уюта. В лучших традициях, в шкафу висели две вешалки.

    *

    Путешественники наскоро разобрали вещи и около девяти вышли на улицу. В нулевой день хотелось хоть что-то увидеть.
    Сразу стало ясно, что гостиница находится в центре города. Октябрьский проспект оказался широким и многолюдным, с красивыми зданиями, преимущественно 19 века. Эти дома более всего походили на питерские. Около "Октябрьской" располагался какой-то парк, и путешественники заметили памятник Пушкину и его няне. Сказывалась близость Пушкинских гор.
    - При чем здесь няня? - как-то неприязненно произнес Гризли. - Она что, стихи писала?
    - Она вдохновляла поэта, - вступился Паумен за Арину Родионовну. - Помогала ему в трудные времена...
    - Здесь каждый камень Пушкина знает, - процедил Гризли, проникнувшись внезапной антипатией к великому поэту. - Пушкин и теперь живее всех живых...
    - Может быть, Гризли, - заметил Паумен. - ты просто завидуешь Александру Сергеевичу?

    *

    Я бы многое мог ответить на столь несправедливый выпад. Однако ситуация не способствовала выяснению отношений. Вместо этого друзья устремились по Октябрьскому проспекту в центр города.
    Псков производил очень милое впечатление. Чистые проспект, симпатичные здания, белая церковь в парке напротив, все создавало какую-то европейскую атмосферу. Друзья обратили внимание, что по Октябрьскому ходят двойные белые автобусы. Оказалось, это даже не "Икарусы", а "Мерседесы".
    - Неплохо устроились в городе Пскове, - с завистью подумал я. - И откуда они взяли денежки на "Мерседесы"?

    *

    - Ну, надо бы выпить, - вскоре заявил я. - Уже пора! А то скоро магазины закроются.
    Мой товарищ поспешно согласился. Сразу же подвернулся магазин-ларек, который работал до десяти. Путешественники вошли, а за нами, почему-то, проследовали два милиционера.
    Выбор наливок был весьма велик. Поражали только слишком дешевые цены. Пол-литровые бутылки в ассортименте, приблизительно, десяти сортов, стоили от 21 до 27 рублей.
    - Не нравится мне эта дешевизна, - поделился опасениями Гризли. - Есть в этом что-то сомнительное.
    Друзья долго разглядывали алкогольные напитки. Милиционеры уже купили сигареты и вышли. Мы же продолжали размышлять.
    - А, все-равно ничего другого нет! - махнул я рукой. - Давай купим "Рябину на коньяке": она хоть стоит подороже.
    И друзья приобрели бутылку за 26 рублей.

    *

    Завернув за очередной поворот, мы увидели главную достопримечательность города - Троицкий собор. Четыре купола и пятая золотая луковица посередине освещались мощными прожекторами. Собор казался сошедшим с картины старых мастеров или рекламного плаката. С первого взгляда он стал для путешественников визитной карточкой Пскова, да так ей и остался.
    Гризли, явно перечитав путеводитель, все воспринимал очень серьезно:
    - Сегодня не будем делать никаких выводов, - предупредил я товарища. - Только первые, самые общие впечатления.
    Несмотря на мое замечание, следовало признать, что Троицкий собор смотрелся великолепно.

    *

    Вскоре мы дошли до площади Ленина. Это был самый центр города. Друзья сразу осознали, что Псков - довольно маленькое поселение с компактным центром, и ходить по нему - одно удовольствие. За памятником Ленину виднелось красивое официальное белое здание.
    - Очевидно, Горсовет, - решили друзья3.

    *

    Одержимый нездоровым пристрастием к памятникам Ленина, прогрессирующим от путешествия к путешествию, Гризли с глубоким интересом уставился на "псковского Ильича".
    - Смотри, - наконец, выдавил я из себя, - Здесь указаны годы жизни: 1870-1924. А ведь Ленин-то - бессмертен. Простановка дат - весьма редкий феномен для монументальной ленинианы.

    *

    На этом мои исследования не закончились. Надо было идти дальше, а я все рассматривал памятник вождю.
    - А почему у Ленина всегда кепка в руке? - наконец, спросил я товарища.
    - Чтобы не украли, - раздраженно ответил Паумен. - Если бы на голову надел, обязательно стащили, а так - в руке держит...
    Гризли понял, что несколько надоел с "ленинским памятизмом". Впрочем, идея насчет кепки показалась мне весьма оригинальной.

    *

    Мы вышли на Ольгин мост. Это - центральный мост города Пскова, расположенный неподалеку от Крома4. Путешественников охватили возвышенные чувства. Освещенный Кром, Троицкий собор, спокойная река Великая, множество церквей по обе стороны реки рождали непередаваемую атмосферу красоты и уюта. Общую панораму портило лишь огромное, бесформенное здание с другой стороны моста.
    - Вот о чем не пишут в путеводителях! - стал размышлять я вслух. - А ведь это интересно простому читателю!
    И Гризли пообещал непременно выяснить тайну здания и осветить на страницах данных записок.

    *

    Дойдя до середины моста, мы остановились. Судя по всему, времени для реального осмотра города не оставалось. Поэтому друзья, посовещавшись, повернули назад. Часы показывали около десяти, а разгуливать поздно вечером в незнакомом городе было несколько боязно.
    Внимание Паумена привлекли лодки и водные велосипеды, на которых молодежь каталась по Великой.
    - Гризли, я тоже хочу! - воскликнул мой товарищ.
    - Но ведь не сегодня? - обеспокоено спросил медведь. - Надо возвращаться в гостиницу.
    Стоит заметить, что именно Гризли был инициатором скорейшего возвращения.
    - Пошли, посмотрим цены, - потащил меня Паумен, не слушая медвежьих рассуждений.
    Мы пересекли Ольгин мост. Отсюда на набережную вела широкая витая лестница. Если спускаться по ней очень быстро, может сильно закружиться голова. Далее следовала красивая гранитная набережная. На ней располагалось пара кафе под открытым небом, где жарили шашлыки, и продавали пиво.

    *

    - Золотая молодежь Пскова, - представил я Паумену тамошнюю публику.
    И, действительно, сидящие имели весьма респектабельный вид. Я смотрел на молодых парней и девушек в дорогой одежде, и ощущал, как они гордятся своим положением.
    - Есть шашлык на берегу реки Великой в десять часов вечера, - заметил Паумен. - по псковским меркам - необычайно круто.

    *

    Проследовав два кафе под открытым небом, мы дошли до водных велосипедов. Паумен, как самый смелый, поинтересовался условиями проката. Оказалось, ни залога, ни паспорта не требуется.
    - Чем больше будете кататься, тем лучше! - крикнул один из мальчуганов.
    - Отлично, - промолвил Паумен. - Мы сюда еще придем...

    *

    Путешественники прошли около двухсот метров по набережной и ненадолго присели. Пора было в гостиницу, но Паумен никак не хотел возвращаться. Мы сидели и смотрели, как постепенно сгущаются сумерки.
    Гризли начал пространно рассуждать о Пскове. Начитавшись в поезде, я стал сносно ориентироваться в городе, где ни разу не был. Медведь использовал выражения: "Запсковье", "Завеличье", "Кром", "Довмонтов город", и, что самое главное, по назначению. Паумен посмотрел на меня с уважением.
    - И зачем я Чейза читал!? - воскликнул мой товарищ. - Надо было готовиться к псковскому путешествию!

    *

    И тут... друзья сделали по глотку наливки "Рябина на коньяке". Увы, она оказалась не слишком высокого качества. Повторив дегустацию, путешественники убедились в этом окончательно...
    - Вспомни архангельскую "Золотую осень", - мечтательно произнес Паумен. - Это был вкус...
    Я был озабочен более земными проблемами:
    - Что же пить в этом путешествии?
    Согласитесь: вопрос был открытым и далеко не праздным...

    *

    Еще немного посидев, путешественники покинули Великую. Стемнело окончательно, поэтому мы вышли с набережной на улицу Советская в совершенной темноте.
    - Смотри, кафе! - указал мне Паумен.
    - Вижу, - хмуровато согласился Гризли, маниакально желающий скорее вернуться в гостиницу.
    - Нечего хандрить! - рассердился Паумен. - Зайдем в кафе.... И не возражай, пожалуйста...
    Так мы посетили первое кафе в Пскове...

    *

    Оно было устроено весьма интересно: помещение разбили на несколько небольших комнат, гарантирующих посетителям определенную степень интимности. По стенам висели картины. В зале сидела небольшая компания подростков, а за стойкой стояла молодая женщина. Мы заказали по сто грамм портвейна "Таманского" и сели за столик.
    Над каждым столом нависали оригинальные люстры, которые могли подниматься и опускаться на шнуре. Гризли проявил немалую техническую подкованность и установил сложную конструкцию довольно удобно. Видимо, подобные люстры были самой оригинальной чертой данного кафе.

    *

    Выпив, друзья продолжили свой путь. Купив в продовольственном магазине еще бутылку крымского "Хереса" аж за 100 рублей, друзья, около одиннадцати вечера, добрались до "Октябрьской".
    - А в душе можно помыться? - спросил Паумен дежурную по этажу.
    Кстати, на смену пожилой заступила совсем юная девушка.
    - Там сейчас моются, - ответила она. - Но скоро закончат.
    - Давайте, я сразу отдам деньги, - предложил Паумен, чтобы застолбить "право на душ" окончательно.
    Девушка легко согласилась.
    - Я постучу, - крикнула она вслед путешественникам.

    *

    Первый псковский ужин состоял из двух банок рыбных консервов, прихваченных из дома. Заодно была выпита треть бутылки хереса и, в общих словах, обсуждена программа на завтра. Таким образом, со времени нашего прихода прошло не менее часа.
    Однако в нашу дверь никто не стучал, стало быть, душ все время был занят.

    *

    Наконец, Гризли решил напомнить о своем существовании. Я вышел из номера и косолапо направился в холл.
    Увидев меня, дежурная воскликнула:
    - Да, да! Эта пара очень долго моется! Пойду постучу, чтобы заканчивали.
    Я развел руками и удалился в номер.

    *

    Не успел Гризли все объяснить Паумену, как в дверь постучали. Это дежурная принесла ключи от душа. Обрадованные путешественники срочно поспешили принимать водные процедуры.
    Это оказалось славным мероприятием. Просторное помещение было рассчитано человек на десять, (и во время застоя функционировало совершенно бесплатно). Там находилось три душа, из которых нормально работал только один5.
    Помывшись, путешественники приободрились. Вернувшись в номер, друзья еще поговорили о прелестях путешествий и, допив "Херес", уснули. Это случилось около двух часов ночи.

    День первый 24.08.2001: ОСМОТР ГОРОДА.

    Проснувшись утром, я ощутил неприятный отходняк. Неприятен он был по двум причинам. Во-первых, Гризли категорически не желал отходняка в псковском путешествии, во-вторых, у него (отходняка) не было на себя достаточных оснований. Это не помешало ему (отходняку) появиться без всяческих оснований, зато всерьез и надолго.
    Паумен, между прочим, чувствовал себя гораздо лучше.

    *

    - Но почему, почему, Паумен, мне так не везет!? - вскричал автор данных строк, хватаясь за голову. - Какого черта я так плохо себя чувствую?
    - Всему виной качество наливки, - мудро ответил Паумен.
    - И как же псковичи пьют такую гадость? - надолго задумались мы, но так и не нашли ответа.

    *

    Кстати, вчера вечером была придумана отличная тактика. Называется: "Выпей-ка с утра горячего кофейку"! Так как мы впервые взяли с собой термос, то поступали следующим образом: кипятильником заваривали кофе и горячим - переливали в термос.
    Таким образом, с утра были друзья были обеспечены теплым кофе и экономили время.

    *

    После кофепития, встал вопрос с туалетом.
    - И счастлив я, что утром стул имею! - как-то произнес Александр Сергеевич Пушкин6.
    Нам, в свою очередь, хотелось не отставать от великого поэта и тоже почувствовать себя счастливыми. По этому поводу я и отправился в туалет. Там, слава богу, никого не было. Однако слив работал просто отвратительно.
    Забравшись ногами на унитаз, я долго копался в смывном бачке, обеспечивая приемлемую работоспособность системы. После этого занялся непосредственно делом. С гордостью сообщу, что мне удалось справиться с задачей. После этого даже злобный отходняк несколько отступил.

    *

    Когда я вернулся, идти в туалет решился и Паумен. По его возвращению мы долго беседовали о сантехнике и делились другими, весьма личными вещами.
    - Да, Гризли, ты прав, - заключил Паумен. - Лучше бы туалеты были платными. Проще заплатить, чем выполнять роль сантехника и пользователя одновременно.

    *

    Впрочем, достаточно об унитазах. Закончив свои дела, путешественники вышли из номера. Ключ с огромной "колобахой" был тотчас сдан дежурной по этажу.
    - Куда же направились наши друзья? - спросит проницательный читатель, которому внезапно надоело молчать.
    Отвечу неожиданно: в экскурсионное бюро при гостинице "Октябрьская"7.

    *

    Попасть туда оказалось непросто: путь на первый этаж преграждала толстая красная ленточка.
    - Перерезать ее, что ли? - внезапно подумал я.
    Вместо этого друзья остановились в нерешительности.
    - Как пройти на первый этаж? - после паузы, спросили мы дежурную по второму этажу.
    Ее ответ запомнился:
    - Приподнимите ленточку и пролезьте под ней....
    Мы так и поступили.

    *

    На первом этаже вовсю шел ремонт. Рабочие долбили отбойными молотками плитку, создавая страшный шум. Под этот адский грохот мы и вошли в экскурсионное бюро. Там сидело две девушки, одна из которых беседовала по телефону.
    Тогда друзья направились к девушке N2. Выяснилось, что ежедневно проводится автобусная экскурсия "Псков-Печоры-Старый Изборск". Этот маршрут мы и планировали заранее. Один билет стоил шестьдесят рублей.
    Путешественников это вполне устраивало, особенно, цена.

    *

    - Все-таки, давай не обольщаться, - сказал Гризли, когда мы вышли. - Возможно, какие-то деньги будут брать по ходу экскурсии.
    - Угу, - согласился Паумен, думая о своем...
    - А здорово мы взяли экскурсию на последний день! - продолжил я. - Будет некогда расстраиваться окончанию поездки.
    В этот момент товарищ нахмурился.

    *

    - Ведь нам в этот день съезжать из гостиницы, - обратился он ко мне. - А экскурсия начинается в девять...
    - Значит, пораньше на вокзал вещи отвезем, - неуверенно промямлил я.
    - Пошли менять билеты, - перебил Паумен, и мы поспешили обратно.

    *

    Поменяв билеты на завтрашний, друзья вздохнули спокойней. Через пять минут мы уже вышли на улицу. Паумен и Гризли были готовы к долгой, продолжительной и интересной прогулке по новым местам.
    Я повторял про себя маршрут N 1, детально описанный в путеводителе. С памятью все было в порядке. Единственное, что здорово мешало нормальному восприятию... противный отходняк.
    Идти от гостиницы до центра, оказалось совсем недолго. Сказывались малые размеры города. Нам потребовалось для этого не более 15 минут.

    *

    - Смотри, Гризли, красивая церковь, - сказал Паумен, указывая на интересную постройку.
    Однако, недовольный медведь, у которого из-за проклятой наливки разболелась голова, только нахмурился.
    - Мы идем в Кром! - раздраженно проревел я, выплескивая знания из путеводителя. - Кром - сердце города! Первое упоминание Пскова в летописи датировано 903 годом... А Кром - первое псковское поселение. Лишь через двести лет был построен Довмонтов город... Поэтому экскурсию надо начинать с Крома...
    - Хорошо, - послушался Паумен, стараясь излишне не злить товарища.

    *

    С горем пополам, друзья добрались до Крома. Вход в него начинался с могучих каменных ворот. Далее дорога шла через Довмонтов город, по мощеной булыжником мостовой, а затем - вела непосредственно к Троицкому собору. Вокруг было много экскурсантов, но еще больше - нищих. Сразу за Довмонтовым городом их количество резко возросло и составило пять к одному по отношению к туристам.
    Мы проследовали между двумя крепостными стенами довольно узким проходом: тут-то и была организована засада нищими. Эти отвратительные создания совсем испортили мне настроение, которое, к сожалению, и до этого было неважнецким.

    *

    - Что здесь делают проклятые нищие?! - стал возмущаться я. - Гнать их поганой метлой с исторических мест!
    Паумен разделял мое мнение, но предпочитал помалкивать. Когда мы зашли на территорию самого Крома, мне чуть не стало плохо. К Гризли последовательно подошли: дед семидесяти лет, бабушка неопределенного возраста, грязный мужик и маленькая девочка. Все они слезно просили денег. Всех я довольно грубо отшил.
    Эти грязные убожества так испортили настроение, что я отошел от общей массы туристов, несколько раз снял красивый Троицкий собор, и мы с Пауменом поспешили восвояси.

    *

    К большому сожалению, оказалось, что Троицкий собор передан православной церкви. Посему на входе в него красовалась известная своей тупостью надпись: "женщинам входить только в платке и в юбке".
    - Ну, что за архаизм?! - вознегодовал Паумен. - Женщины носят брюки по всему миру уже, по крайней мере, лет пятьдесят. Нельзя быть такими костными и негибкими! Кто, после столь репрессивных мер, будет верить в православие?
    - Я вообще не понимаю, зачем Троицкий собор отдали церкви? - подхватил Гризли. - Это же - государственная собственность! Почему Московский Кремль не отдают церкви, а там заседает правительство России? Если Псков собирается развивать туризм, нет ничего глупее, чем отдать Троицкий собор - лучший памятник архитектуры! Здесь должен быть музей, центр города, экскурсии, масса туристов... А что мы видим? Множество грязных нищих, которые, наверняка, делятся с церковниками своими заработками... Очевидно, пятьдесят на пятьдесят....
    Весьма разочарованные, путешественники стали спускаться вниз, к Довмонтову городу. Но Гризли все не мог успокоиться.
    - По крепостным стенам надо устроить экскурсии, - продолжил я страстную историческую речь. - Вот что привлекло бы толпы туристов... А церковников пора гнать поганой метлой. И так в Пскове действующих монастырей достаточно...

    *

    В Довмонтовом городе одинокий продавец предлагал разнообразные деревянные ложки: большие и маленькие.
    - Гризли, нам в поход нужен черпак, - вспомнил Паумен.
    В итоге, друзья купили сувенир. Продавец долго не понимал, зачем нам требуется самый большой черпак. Мы так и оставили торговца в неведении.
    - Взять такой "сувенир" в поход - весьма оригинально, - подытожил довольный Паумен. - А покупать бесполезные вещи - глупо...

    *

    Я в это время рассматривал мощную крепостную стену, отделяющую Кром от Довмонтова города. На ней какие-то шутники вывесили герб города8. Он был закреплен железными крючьями, а сам - отлит из стали. На фоне старинных построек, подобная конструкция смотрелась, по крайней мере, странно.
    В Довмонтовом городе проводились раскопки, а из зданий существовало только одно: "Бывшие приказные палаты". Там расположился музей. Рядом были организованы выставки современного искусства, но друзья решили не тратить на это ни деньги, ни время. Название одной экспозиции мне запомнилось - "Произведения псковских гениев"...

    *

    Мы посетили "Приказные палаты". К сожалению, музей не произвел должного впечатления. Можно сказать, что это была выставка похожих столов, заваленных старинными бумагами.
    - Не кажется ли тебе, - обратился я к товарищу, - что держать столь ценные документы на воздухе не безвредно?
    Паумен обобщил мою мысль:
    - Как много откровенно скучных музеев... Культура организации выставок в России, очевидно, отсутствует...

    *

    Выйдя из музея, друзья присели на недавно откопанный камень. Панорама вокруг была замечательной. Однако, Гризли по-прежнему чувствовал себя плохо.
    - Ну вот, - стал я жаловаться Паумену. - Так хотел прийти в Кром, получить свежие впечатления, осознать новые места... Однако так плохо себя чувствую, что ничего не могу понять в экспозиции.
    - Там нечего понимать, - утешил меня благородный товарищ. - Просто выставка оказалась дурацкой.

    *

    Гризли несколько приободрился.
    - Теперь я буду вести экскурсию, - важно заявил косолапый и уткнулся мордой в путеводитель. - Сейчас, сейчас... Тут сказано, что существует три самых ценных церкви в Пскове: "Михаила Архангела с Городца", "Василия на Горке" и "Николы со Усохи". Это, наверняка, большие и красивые храмы с огромными куполами... Сейчас мы их осмотрим согласно предложенному маршруту...
    - Может быть, не будешь так важничать? - хитро поинтересовался Паумен.
    - Постараюсь, - несколько сконфузившись, ответил Гризли.

    *

    Сначала мы добрались до "Михаила Архангела9 с Городца". Это была действующая церковь, и входить мы туда не решились. Храм не вызвал у путешественников прилива энтузиазма. Он был скромных размеров, спрятанный в листве и, по-моему, не соответствовал понятию "ценный памятник архитектуры".
    - Пошли смотреть на Усоху, - разочарованно сказал я Паумену. - Он, по-моему, 13-го века.
    - Ни к Усохе, а к Николе! - поправил педантичный Паумен.
    По дороге мы купили по стакану "Кока-колы". Лично мне, увы, легче не стало.

    *

    "Николу со Усохи" друзья нашли с большим трудом. Он оказался совсем маленькой церквушкой.
    - Никола как-то усох, - скептически заметил Гризли. - Что в нем нашли примечательного составители путеводителя? Обыкновенный, небольших размеров, храм10.

    *

    "Василий на Горке", пожалуй, больше всех соответствовал своему названию: храм, действительно, располагался на холме.
    - Знаешь, откуда пошли эти названия? - спросил я Паумена, заразившись излюбленным занятием, а именно - болтовней. - Встретились двое древних, и между ними произошел такой разговор:
    - Слушай, надо бы выпить...
    - Согласен, пошли к Ваську.
    - К какому-такому Ваську?
    - Да к тому, который на горке!
    - Не, лучше давай к Николе!
    - Так он же усох после последней пьянки...
    - Ничего, мы сейчас его размочим. Зови-ка Мишку с Городца...

    *

    - Надо, пожалуй, заканчивать экскурсию, - признался я Паумену. - Когда читаешь, сидя в поезде, одно дело. Но здесь нельзя постоянно лазить в книжку.
    - Давай просто пойдем по маршруту, указанному в схеме, - предложил Паумен. - А никакие пояснения читать не будем.
    Друзья так и поступили. Зайдя в туалет, который находился в чудовищном состоянии, путешественники продолжили прогулку.

    *

    Постепенно стали оформляться первые наблюдения.
    Весьма краткое знакомство показало, что в Пскове принципиально не существует светофоров. Это создавало дополнительные проблемы. Так, всегда нелегко перейти Октябрьский проспект.
    Добравшись до улицы Некрасова, мы прошли по ней пару кварталов. Наш путь лежал в центральный музей города, с оригинальным названием "Поганкины Палаты"11.

    *

    Женщина с лопатой, очевидно, местный археолог-краевед, указала нам короткий путь в музей. Вскоре друзья приблизились вплотную к историческому комплексу и спустя пару минут вошли в современное здание12.
    Взору путешественников предстала будочка с надписью "касса". Почему-то рядом с кассиршей восседал здоровый милиционер.

    *

    Можно было купить общий билет за 60 рублей и, без зазрения совести, следовать по всем залам музея. Но, умудренные опытом путешественники, решили поступить другим образом.
    - Зачем смотреть выставки современных художников? - резонно спросил я. - Возьмем билеты в историческую часть, в Поганкины палаты, и посмотрим самое важное...
    Паумен приветствовал подобное решение. Мы купили два билета по пятнадцать рублей и застыли у кассы, не зная куда идти.
    - Через двор, затем вам покажут, - туманно объяснила кассирша...

    *

    Путешественники, недоверчиво озираясь, вышли на музейный двор.
    - Где вход в Поганкины Палаты? - спросил я у группы музейных работников, лениво загоравших на каменных ступеньках.
    - Тут - вход, а там - выход, - с максимальной простотой ответил бородатый мужчина.
    Он демонстративно потянулся и вновь подставил лицо солнцу.

    *

    Сдав рюкзак в гардероб, мы приступили к осмотру.
    - Наконец-то попали в настоящий музей, - прошептал Гризли, охваченный непонятным туристическим ажиотажем. - Будет что вспомнить.
    Паумен недоуменно покосился на друга, но ничего не ответил.
    Пройдя буквально пару шагов, путешественники обнаружили первый экспонат. Это было внушительных размеров бревно, тщательное выдолбленное в центре. Образно говоря, нам предстало нечто среднее между обыкновенным бревном и деревянной лодкой.
    Возможно, древние псковичи делали лодку, но их отвлекли от дел? В таком случае, мы лицезрели результат половинчатых усилий. Но почему он оказался в музее?

    *

    Стараясь не задавать лишних вопросов, путешественники миновали загадочное бревно. Далее, по узкой крутой каменной лестнице, поднялись на следующий этаж.
    Проходя мимо одной из узких бойниц, которыми славятся Поганкины Палаты, мы глянули через стекло. Окно выходило на знакомую улицу Некрасова.

    *

    На следующем этаже путешественники обнаружили большое количество икон. Экспозиция знакомила самобытной псковской школой 14-17 веков. Тут в Гризли резко проснулся скептик.
    - Зачем они повесили однообразные иконы? - стал жаловаться автор данных строк. - Изображенные сюжеты мне непонятны, а лица святых с нимбами - даже противны. Все это - скучно и однообразно.
    - Надо писать объяснения к сюжетам, - внес свежую мысль Паумен. - Доходчивым языком объяснять фабулу. А в подобном виде, иконы висят мертвый грузом....
    Но не все разделяли наше мнение. Так, один жалкого вида мужик, с дотошностью, недостойной любого применения, лицезрел иконы. Он стоял у каждой минут по пятнадцать и думал, казалось, о чем-то своем. Возможно, это был специалист-иконописец, либо - один из ангелов. Не исключено, что мы видели воочию Михаила Архангела с Городца.

    *

    - Где меч Довмонта? - нетерпеливо спросил я.
    Еще в поезде Гризли узнал из путеводителя, что "меч Довмонта является Псковской реликвией". И вот, по мере увеличения площади осмотра, вопрос про мече звучал все чаще и острей.
    Путешественники прошли выставку икон и погрузились в изучение стендов с орудиями труда, гребнями, украшениями. Почему-то представлялось, что найденных экспонатов должно быть больше.
    - Одно из двух, - молвил Паумен. - Либо большинство предметов оказалось однотипными, либо остальные, действительно, плохо сохранились13.

    *

    Следующий зал был посвящен военному оружию и доспехам. С замиранием сердца обнаружил я легендарный меч Довмонта. Был он, на удивление, не слишком большим. Привыкший к огромным мечам Александра Невского, которые изображены в России повсеместно, я долго рассматривал аккуратный, красивый и удобный меч Довмонта. Этот прибалт, столь много сделавший для Пскова, невольно вызвал у Гризли уважение.
    Недаром много лет в разные города России развозят известную псковскую водку "Князь Довмонт"...

    *

    В том же зале рассказывалось о Ледовом побоище, состоявшемся в 1242 году на Чудском озере. Тогда наша рать, под предводительством Александра Невского, наголову разгромила крестоносцев. Эта победа имела огромный политический вес и навеки осталась в истории как образец воинского искусства и доблести.
    Рассматривая материалы, я наткнулся на высказывание из рифмованной ливонской летописи. Прибалтийский "писака", симпатизирующий крестоносцам, так описывал сече на Чудском: "На каждого рыцаря было по 60 русских. Братья - германцы сражались до последнего, но силы были не равны".
    - Обрати внимание, Паумен, - заметил я. - Тут что-то не сходится14.

    *

    Далее наш путь пролегал через пару-тройку залов, посвященных быту того времени. Общепризнанно, что псковичи числились "передовиками" во многих ремеслах. Нам была представлена серия резных печей; орудия труда, изготовленные местными жителями.
    Кроме того, псковичи считались отличными архитекторами. Возведя мощную крепость с четырьмя уровнями защиты15, они прославились на всю Русь. Нередко местных умельцев приглашали в другие города на ответственное строительство. Вся эта информация была отражена в экспозиции Поганкиных палат.

    *

    - Каким мощным был Псков! - искренне восхитился Гризли. - Центр технической и духовной мысли...
    - И во что превратился, - с грустью добавил Паумен.
    - Все ясно, - подытожил я. - После 1701 года границы России отодвинулись, торговля с иностранными государствами - прекратилась, и предприимчивый народ повалил из города...
    - Оставшиеся горожане с тоски стали пить, - продолжил мой товарищ.
    - Совершенно верно, - подтвердил Гризли. - Поголовное пьянство охватило некогда великий город и... продолжается до сих пор...
    - И меня не удивляет качество наливок, - закончил грустный диалог Паумен. - Ведь изготовители продукции тоже пьют и это - сказывается на качестве...

    *

    Дойдя до выставки ситца, путешественники засомневались: не вклинились ли мы в неоплаченную экспозицию. Однако, контроля не было и друзья проследовали дальше. Пробираясь между ткаными изделиями разнообразных фасонов и расцветок, я стал подумывать о завершении осмотра. И в этот момент увидел счастливые лица женщин, выходящих из заключительного зала.
    Как оказалось, там организовали выставку самоваров. Для дополнительного заработка сотрудник музея еще и разливала чай в симпатичные кружечки. Подобное новшество понравилось путешественникам. Мы заказали по кружке божественного напитка, и выпили с большим удовольствием. Затем, на удивление и радость устроителя выставки, взяли еще по кружке.
    "Безумное чаепитие" стало кульминацией похода в Поганкины Палаты. У Гризли завершился надоедливый отходняк, из чего я сделал глобальный вывод: ничто лучше краеведческого музея не спасает от похмелья.

    *

    Возвращаясь в центральное здание, я обратил внимание на забавные экспонаты, стоявшие во дворе. Возможно, их собрали вместе для организации новой выставки.
    Первым слева направо стоял на колене раненый командир и замахивался гранатой. Солдат рядом с героическим лицом стрелял из винтовки. Композиция называлась: "Дадим отпор белогвардейским интервентам".
    За "интервенцией" пристроился пугающий воображение Карл Маркс. Из этого немецкого философа всегда любили делать нечто помпезное, с огромной бородой и широченным лбом. Если у Ленина - ноги слона, то у Маркса - лоб слона. Это было отчетливо представлено в скульптуре. Затем красовалась вывеска завода со смешным названием "Выдвиженец".

    *

    Но более всего нам приглянулась следующая композиция. Группа крестьян и рабочих склонилась над местным Кулибиным16. Тот с лучезарной улыбкой сидел на травке и обнимал колесо. Собравшиеся вокруг с уважением взирали на "изобретателя".
    Очевидно, скульптор хотел изобразить механика, который сделал обод для колеса или нечто подобное. Но мне пришел в голову другой сюжет: "Рабочие и крестьяне приветствуют НАСТОЯЩЕГО изобретателя колеса"!

    *

    Наткнувшись на интересные экспонаты, я решил, что рано покидать музей. Дойдя до будки с грозной надписью "Касса", друзья надолго уткнулись в предлагаемый ассортимент.
    - Давай посетим зал, посвященный войне, - наконец, предложил я. - Будет неинтересно, быстро уйдем.
    Путешественники так и поступили. Позже выяснилось, что более подробной экспозиции, мы не видели нигде.

    *

    Сначала друзья с грустью рассматривали трехлинейные винтовки, недоумевая, как с таким оружием можно было воевать против немецких автоматов. Затем - рассматривали военную униформу... Но вскоре экспозиция плавно перешла в самую настоящую партизанщину, ибо Псков довольно рано оккупировали (9 июля 1941 года). Поэтому и партизан развелось здесь предостаточно.
    "Чем дальше в лес, тем толще партизаны", - вспомнил Гризли ироническую поговорку.

    *

    Запомнилась фотография - семь трупов лежат у стены: фашисты расстреляли мирный люд по подозрению в убийстве офицера. Чуть дальше - учебник для школ на оккупированных территориях. Он восхвалял славный труд перестроившихся, принявших идеалы фашизма, молодых людей.
    Текст из учебника: "...Недавно эти юноши ездили в Германию. До сих пор они вспоминают о прекрасной поездке. В рабочей столовой теперь висят пейзажи Германии... Молодых рабочих легко узнать: они в красивой форме, приветливы и опрятны".
    - Очень примитивная пропаганда, - выразил Гризли свое мнение....

    *

    Спустя некоторое время я читал письмо солдата, повторившего подвиг Александра Матросова. Оно было написано за день до геройского поступка. В послании не прослеживается ожидание смерти, какая-то обреченность или напряженность. Наоборот, автор весьма жизнерадостно уверяет родных, что вернется домой живым и невредимым.
    - Что его побудило броситься на дот? - рассуждал я. - Неужели любовь к Родине?
    Красочней всего выглядела панорама форсирования реки Великой советскими войсками. Я не уверен в стопроцентной правдоподобности, но масштабы композиции -- поражали. Похожие чувства вызывала огромная картина, показывающая фрагмент ближнего боя. На ней все немцы изображались противными и трусливыми, а русские - смелыми и бесстрашными.

    *

    Ненависть к фашизму особо ощущалась в выставке политического плаката. В те годы слово "немец" ассоциировалось с понятиями "подлец", "негодяй", "сволочь". На плакатах фашистов иначе, чем "гад", не называли. Изображали обычно мерзкими, уродливыми, безобразными.
    А на одной картинке Гитлер представлен в виде гнусного насекомого с извивающимися волосатыми ножками и белым брюшком. Естественно, "жука" протыкает безжалостный красный штык.

    *

    Хороший пример: воин-сибиряк на лыжах, с простой отеческой улыбкой, изо всех сил бьет автоматом запуганного фашиста. Подпись:
    С Новым годом, немец-гад,
    На, попробуй мой приклад!
    Складывается впечатление, что сибиряк "ради хохмы" врезал по мозгам неповинному гитлеровцу. Но почему если "немец", то сразу "гад"? ...
    Или, так надо было рисовать в то время.... Чтобы убивать немцев, следовало перестать считать их людьми...
    А вы как думаете?

    *

    Так уж получилось, что в зале, посвященном войне, мы пробыли больше, чем в историческом; а около двух часов дня вообще покинули гостеприимные Поганкины палаты. Кстати, для приезжих сообщу, что в музее мы наткнулись на прекрасный платный туалет - лучший в Пскове.
    - Если будет совсем плохо, - доверительно сообщил я Паумену, - придется посетить Поганкины палаты.

    *

    Друзья, несколько усталые, вышли из здания, и проследовали дальше по маршруту N1. Это было правильным решением. Впоследствии мы убедились, как легко, сбившись с пути, пойти по скучным местам, или пропустить что-нибудь интересное.
    Но и внимательно всматриваться в каждый камень не было сил. От Поганкиных палат мы протопали до улицы Советской, а по ней - до "зеленой линии" Пскова. Ее образуют сначала Ботанический, затем Летний сад имени Пушкина17.
    Здесь как раз проходили стены Окольного города. Это и был последний ряд мощных укреплений, защищавших в древности горожан от неприятеля.

    *

    Стены были частично разрушены, частично - восстановлены. Как мы узнали позже, для реставрации исторического центра Пскова требуется сумма, сопоставимая с государственным бюджетом....
    Мимо деревянных скульптур путешественники последовали по направлению к Октябрьскому проспекту. Впереди открылось колесо обозрения. Почему-то из кассы громко звучало радио.
    - Политический ход, - прокомментировал увиденное Гризли. - Едет человек на колесе, а заодно -- просвещается.

    *

    Путешественники, не раздумывая, приобрели билеты на аттракцион. К сожалению, ничего особого увидеть не удалось, хотя карусель и стояла на холме. Просто мы почувствовали незабываемое ощущение высоты.
    Затем друзья проследовали мимо "цепочек", хорошо известных любителям рассказов про Паумена и Гризли. Путешественники решили прокатиться на цепочках в последний день, если останутся деньги...
    Было уже около пяти вечера: все больше сказывалась усталость. Мы пересекли Октябрьский проспект и, игнорировав маршрут N1, вышли на улицу Маркса. Пора было всерьез подумать о еде.

    *

    Вскоре Паумен заметил полупустое кафе.
    - Надо идти, - заявил я. - В незнакомом городе, где мы проведем всего три дня, невозможно тратить время на поиски дешевого общепита.
    Мы пересекли улицу и вошли в заведение. Оно называлось известным женским именем: то ли "Елена", то ли "Наталья". Скорее всего, все-таки "Ирина", но вряд ли это имеет значение.

    *

    К сожалению, выбор еды оказался весьма скромным. Здесь с утра отключили электричество и кухня начала готовить только пару часов назад.
    Друзья взяли по салату, и порции яичницы с колбасой. Заодно заказали по бутылке пива. Как водится, заказ очень долго не приносили. Путешественникам пришлось минут двадцать слушать навязчивую музыку. Но даже это не сильно раздражало, ибо болели ноги, а мысли притупились от обилия впечатлений.
    Песни менялись одна за другой и, до начала трапезы, прозвучало не менее семи композиций. Особо запомнилась песня, где два молодых человека трагично вопили: "Любовь повернулась ко мне задом! Любовь повернулась ко мне задом"!!!
    - Знаешь, - задумчиво сообщил я Паумену, - Для гомосексуалистов такой вариант - не так уж и плох.

    *

    - Надо бы искупаться - предложил мой друг, когда путешественники вышли из кафе. - Хорошо бы встряхнуться и снять усталость...
    - Нет, мы будем продолжать идти по маршруту! - закапризничал я для видимости.
    Впрочем, через пару минут, Гризли согласился с мнением товарища. Мы решили поехать к Снетогорскому монастырю18. Он находится на окраине Пскова, на правом берегу реки Великой. Путешественники хотели осмотреть это культовое сооружение, а заодно - искупаться.

    *

    Поверхностно осмотрев Запсковье из-за сильной усталости, мы вышли на знакомую площадь Ленина. Затем подошли к остановке автобусов и стали подыскивать нужный маршрут. В итоге, наблюдательный Паумен определил, что подходит автобус N1.
    Прождав минут пятнадцать, друзья залезли в "единицу" и тронулись в путь.

    *

    Мимо проносились кварталы Запсковья, которые "Мерседес" рассекал по улице Леона Поземского. Слева открылись красивые берега Великой, петляющей то влево, то вправо. Вдруг внимание путешественников привлекло удивительное зрелище. Внезапно мы увидели метеор, с огромной скоростью мчащийся по Великой. Через минуту он скрылся из вида.
    - Значит, речные прогулки существуют! - обрадовался Паумен. - Да еще и на "Метеоре"...
    - Надо прокатиться! - добавил медведь. - Все-таки, какая скорость...

    *

    Впереди показался Снетогорский монастырь. Его красивые купола были плохо видны из-за высокой листвы. Автобус подошел к кольцу, немногочисленные пассажиры вышли, в том числе, и наши путешественники.
    Тут Паумена и Гризли ждало горькое разочарование. Снетогорский монастырь оказался действующим, да еще и женским. Словно желая окончательно добить путешественников, выяснилось, что нормального выхода к реке тоже нет. Вдоль берега возвышался десяти-пятнадцати метровый обрыв, спуститься по которому было весьма сложно.

    *

    - Надо бы, Паумен, все-таки выходить к воде, - забеспокоился я. - Не будешь же идти три километра вдоль берега.
    Но мой товарищ сомневался. Тогда Гризли развил лихорадочную деятельность, доказывая возможность спуска. Наконец, через полчаса, в результате разнообразных действий (страховки друг друга, увязания в корнях, балансирования на суку), с риском для жизни, путешественники оказались на диком и безлюдном берегу Великой.

    *

    Сначала я пытаться выяснить глубину дна. Для этого я бросал различные камни в воду, но это не дало результатов. Мой товарищ в это время смотрел на медведя, как на сумасшедшего.
    - Неужели, Гризли, ты собираешься здесь купаться? - наконец, спросил он.
    - А что такого? - хорохорился я. - Можно и ползком зайти в воду, а дальше будет глубоко.
    - Какое "глубоко"! - не лез за словом в карман Паумен. - Лично я здесь купаться не буду...
    В итоге, ругаясь и изнемогая от жары, мы пошли вдоль берега.

    *

    Требуется описать эту картину подробней. Представьте себе реку, довольно спокойную и не очень широкую. Ее правый берег - обрывистый, крутой, зарос деревьями. Противоположный - пологий и песчаный. Разумеется, мы шли по обрывистому.
    Затем Великая совершала небольшой поворот, образуя бухточку. В этом направлении и следовали путешественники. Далеко за бухтой можно было рассмотреть небольшой песчаный пляж.

    *

    Пройдя километра два, мы добрались до какой-то деревни. Не обнаружив другого пути, нам пришлось идти насквозь.
    - Эй, молодежь, время не подскажешь? - внезапно окликнул меня чей-то голос.
    Подняв глаза вверх (оторвавшись от поисков выхода на пляж), я невольно вздрогнул. На меня смотрела пропитая рожа местного жителя. Колоритный синяк под глазом и недельная щетина усиливали впечатление. Его спутница выглядела не лучше. Парочка явно плелась в направлении ближайшего гастронома. Этим и был обусловлен вопрос.
    - Да, вот вам "благоприятное" воздействие псковских наливок! - печально подумал я.
    Паумен, в это время, сказал время.
    - Спасибочки! - ответил страшила, и двое местных понеслись в магазин.

    *

    Мы же, наконец, вышли на берег. Какой-то пес недоверчиво косился на путешественников, неподалеку сидела компания молодежи. Судя по всему, достаточно тихая. Чуть дальше стояла пара машин. Оттуда, по старой, но злой традиции, разносилась громкая музыка. Друзья, которые очень устали добираться до места, поспешили искупаться.
    Вода была хорошей, а дно - довольно быстро исчезало из-под ног.

    *

    Недоверие к местному населению, не позволило нам торчать долго на пляже. Искупавшись, мы быстро переоделись и направились в город.
    Это оказалось не так-то просто. Сначала мы пробирались мимо каких-то каменных завалов, где впоследствии должны были строить коттеджи, затем долго шли рядом с громадной свалкой. Наконец, Паумен и Гризли вышли в типичную деревню. Лица попадались исключительно хмурые, с пропитыми лицами, какие-то недобрые.
    - Скорее бы отсюда до города добраться, - невольно подумал я. - Неуютно здесь19...
    И друзья поспешили к остановке.

    *

    Минут через десять подошел автобус N1. Путешественники с легким сердцем покинули опасный район. Вместе с нами в салон залез грузный пьяный мужик и нелепо покачивался всю дорогу, иногда задевая пассажиров. Последние реагировали на пьяного спокойно, как на неприятное, но неизбежное явление.
    - То ли еще будет, - поделился я опасениями с товарищем. - Сегодня - пятница, а нам предстоит провести здесь субботу и воскресенье.
    - Да, в Пскове грибы пошли, - невпопад ответил Паумен. - А собирать их некогда, да и обрабатывать негде.

    *

    Кроме пьяницы, в автобусе ехала монашка из Снетогорского монастыря. В ее глазах застыло безразличие и баранья покорность. Подобные чувства органично сочетались с глупым выражением девичьего лица.
    - Они называют себя женами Христа, - пояснил мне Паумен, когда мы насмотрелись на монашку.
    - Как? - не поверил я. - Они что, предполагают в раю секс с Христом?
    - Вечно ты воспринимаешь все слишком буквально, - обиделся Паумен. - Просто они воздерживаются от секса, все -- девственницы, потому что хранят себя для Иисуса Христа.
    - Хитро, - прокомментировал Гризли и воздержался от последующих вопросов, хотя аргументы "жен христовых" показались странными.

    *

    Минут через десять путешественники вновь вышли на площади Ленина. Она стала для нас своеобразной отправной точкой. Перейдя Ольгин мост, мы направились к причалу с метеорами.
    Это предложение исходило от Паумена.
    - Давай-ка, Гризли, сразу выясним насчет водных поездок, - скорее сообщил, чем посоветовался Паумен. - У нас мало времени, поэтому прямо сейчас сходим на пристань.
    И мы пошли. Путь лежал мимо загадочного недостроенного здания, вызвавшего массу вопросов в нулевой день путешествия. Обойдя громадину по улице Горького, мы очутились на песчаном берегу Великой.

    *

    - Что же это за здание? - спрашивал я Паумена, который не собирался мне отвечать. - Может быть, стадион?
    - Медведь, не задавай глупых вопросов! - попросил мой товарищ.
    - Наверное, торговый комплекс, - не унимался я. - Странный купол сверху...
    - Возьми, да спроси кого-нибудь, - не выдержал Паумен. - Все сразу узнаешь...
    - Не могу, - важно ответил Гризли. - Я стесняюсь...

    *

    По дороге мы приобрели бутылку "Кагора 32" краснодарского разлива. Как назло, путешественники забыли на ИР такой необходимый предмет, как штопор.
    В итоге, Гризли, затратив все имеющиеся физические и душевные силы, минут пять кромсал ножом неприступную пробку.
    Наконец, под громкие аплодисменты Паумена, "Кагор" сдался. Мы сделали по глотку и пошли в сторону причала.

    *

    На пристани людей практически не было. Зато висели какие-то списки, а строгая надпись гласила: "Посторонним вход воспрещен". Это привело нас в состояние замешательства. Если бы мы сегодня днем не видели мчащийся метеор, то решили, что пристань - заморожена.
    На несколько секунд друзья остановились в нерешительности. Наконец, я заметил напротив пристани будку с открытой дверью. Было очевидно, что она здесь - неспроста. Гризли решился сделать рейд внутрь.

    *

    Я увидел перед собой пожилого, представительного человека в форме речфлота. Он сидел за столом и неподвижно смотрел перед собой. На меня моряк не обратил ни малейшего внимания.
    Однако, ретироваться было поздно.
    - А метеоры ходят? - задал Гризли наиглупейший из возможных вопросов.
    - Да, - очнувшись, ответил речфлотовец, словно речь шла об уникальной информации, - ходят.
    - А куда? - продолжил Гризли и позвал Паумена.
    Моряк вздохнул, сделал паузу и произнес.
    - Значит так. (Тут он опять затих секунд на пятнадцать, но больше я эти паузы фиксировать не буду). Можно поехать с утра на остров Беллоу20. Например, завтра. Идет сорок минут. Только будет много народа, отдыхать поедут. Можно еще поехать до Курокши. Но это далеко - два часа сорок минут. Билет до Курокши - 70 рублей, до Беллоу - 35.
    Эту информацию "тугодум" произнес минут за десять. Но непритязательные путешественники все-равно остались довольны.

    *

    - Поедем в воскресенье до Курокши, на 17-40 - предложил Гризли. - Около одиннадцати вечера будем в Пскове. Зато время потратим, ведь устанем до ночи по городу болтаться.
    - Решено, - согласился Паумен. - Я так и планировал. Но, надеюсь, туалеты на метеоре есть?
    - Наверняка, - успокоил товарища Гризли.

    *

    Наш разговор проходил во время прогулки вдоль Великой. Перейдя мост 50-летия Октября, путешественники добрели до площади Победы по улице Николая Островского. Попутно мы хлебали "Кагор 32", но это - мало помогало. Почему-то все больше хотелось спать. Сначала это было приятное расслабление, но потом - стало неумолимо затягиваться и засасывать.
    Мы посидели напротив Вечного Огня, пытаясь на ассоциации с вечностью собраться с мыслями. Наконец, друзья решили, что с усталостью ничего не поделать и пора возвращаться в гостиницу. Часы, между тем, показывали полдевятого.
    Так как завтра нам предстояла экскурсию (в девять часов утра21), Паумен и Гризли зашли в магазин, купить еды и последовали к "Октябрьской". Мы взяли копченой колбасы, сыр и две бутылки минеральной воды.

    *

    Относительно спиртного решали долго. Напуганные "псковским эффектом" местных наливок, друзья долго не могли решиться на поступок. Единого взгляда на проблему не складывалось.
    Наконец, путешественники остановились на наливке "Спотыкач", не псковского разлива и довольно дорогой. После этой покупки, крайне усталые, побрели в направлении Октябрьского проспекта.

    *

    Дойдя до памятника Пушкину и его няне, Паумен внезапно заявил, что его подобная программа не устраивает.
    - Мы здесь, Гризли, всего лишь три дня, - заявил мой товарищ. - И необходимо прожить каждый день, словно последний.
    - Что ты имеешь в виду? - попытался уточнить медведь, сердцем чувствуя недоброе.
    - Надо зайти в кафе, - без лишних уловок пояснил Паумен.

    *

    Напрасно Гризли возражал, рычал, визжал и куксился. У меня было три постулата: "Не хочу завтра отходняка", "Завтра рано вставать, надо выспаться", "Нам стоит экономить деньги".
    Все возражения разбились об твердую позицию Паумена, руководствующегося принципом "здесь и сейчас".

    *

    Мы пересекли Октябрьский, миновали гостиницу и занялись поисками кафе. Друзьям сразу попалось дорогое, я бы сказал, фешенебельное заведение. Народу там было немного.
    На всякий случай, путешественники вошли. Когда же я глянул в прейскурант, медвежине стало плохо. Цены оказались не просто высокими, а - баснословными. Все спиртные напитки, даже 50 грамм, стоили трехзначную цифру в рублях, то есть, более 3-х долларов.

    *

    - Вечно ты предлагаешь авантюру, - стал "бычиться" Гризли. - Как возможно в девять вечера найти в Пскове кафе?
    Мы вновь вышли на проспект.
    - Смотри, Гризли, - вдруг потянул меня Паумен. - Вон, напротив, кафе "Миллениум - 2000". Давай зайдем...
    Тяжело вздохнув, Гризли устремился за товарищем.

    *

    В "Миллениуме" оказалась на удивление здоровая, дружелюбная атмосфера. Сначала входишь в коридор, идешь по нему метров десять, затем - резко направо. Сразу открывается довольно большое помещение. Около дальней стенки - высокая стойка, десятки бутылок. Перед ней - столы, за один из которых мы и сели.
    Слева находились автоматы с одноруким бандитом; я начал их рассматривать. В правом углу плавали, подсвеченные, красивые большие рыбки. Путешественники, недолго думая, заказали по сто грамм коньяка.

    *

    Эта доза отлично подействовала на организм. Давно я не чувствовал такого удовольствия от употребления 40-градусных напитков. Наша беседа неспешно понеслась на посторонние темы, а настроение - повысилось.
    Паумен стал вспоминать Эльмара Соколова, известного питерского глобалиста, и забрел в какие-то совершенные бездны. А я смотрел на рыбок, затем - на однорукого бандита и ощущал, что на этот раз жизнь не проходит мимо, как частенько бывает. В том то и дело, что именно здесь, в кафе "Миллениум 2000", ярко горела наша с Пауменом жизнь, и это было совсем не бесцельное существование. Вот так, друзья!
    Ушли путешественники около десяти часов вечера. Как раз в это время кафе и закрывалось. Любезно попрощавшись с персоналом, друзья, в приподнятом настроении, вышли на залитый электрическим светом Октябрьский проспект.

    *

    Когда мы вернулись в гостиницу, то немного покачивались. Времени было около пол-одиннадцатого. Традиционно заказав у горничной душ, друзья приступили к трапезе. Как и полагали путешественники, ситуация с задержкой душа повторилась. Мы поели, попутно согрели себе термос кофе на завтра, и только тогда Гризли вышел на вахту.
    Дежурная, казалось, только меня и ждала.
    - Да, да, - поспешно сказала она. - Люди из душа только что вышли.
    И немедленно отдала ключ.

    *

    - Гризли, мне здесь нравится, - заявил Паумен перед сном. - Только окно надо закрыть, а то слишком шумно.
    - Согласен, - ответил довольный Гризли. - А завтра помчимся на экскурсию...
    - О, да! - засмеялся Паумен. - Как же ты топорно пишешь диалоги...
    Гризли недоуменно уставился на товарища. Однако, последний уже спал. Решив, что по пьянке мне послышалось, я пожелал спящему Паумену спокойной ночи и тоже погрузился в сон.

    День второй 25.08.2001: ЭКСКУРСИЯ В ПЕЧОРЫ.

    Утро началось со звона будильника и ощущения нереальности происходящего. После пробуждения Паумен все решал деликатный вопрос с выполнением серьезных дел в туалете, а Гризли оставил этот вопрос на потом.
    Путешественники в течение получаса пришли в себя, собрали рюкзак, положив туда термос с кофе, книжку-путеводитель и билеты на экскурсию. После этого спустились в холл гостиницы, на первый этаж.
    Через некоторое время к гостинице подъехал автобус. Гризли обрадовался, но напрасно: - это был "чужой" "Икарус". А какой должен был быть нашим? Девушка из экскурсионного бюро обещала всех разместить. Поэтому ничего не оставалось, как терпеливо ждать ее.

    *

    Через пару минут подошел другой автобус. Это заставило сделать вывод, что Псков - город экскурсионный. Кроме этого, я вывел две, совершенно различные породы туристов: "турист-индивидуал" и "турист-групповик". С определенного времени эти понятия прочно вошли в мой лексикон и читатель еще встретится с ними на этих страницах.
    "Турист-групповик" - обеспечен, любит сорить деньгами. Его голова неестественно наклонена от долгого сидения в автобусе, вид - усталый от большого количества экскурсий. "Турист-групповик" - нерасторопен и склонен с бараньей послушностью идти, куда укажут.
    "Турист-индивидуал" редок и более разнообразен. Обычно смекалист и настойчив, общителен. По последним двум параметрам Гризли и Паумен отличаются от большинства. Обычно, "турист-индивидуал" имеет какой-нибудь пунктик, ибо самостоятельной изучение новых мест - нетипичное занятие для гражданина России.

    *

    Около половины десятого Гризли и Паумена (а также еще трех "индивидуалов"), подсадили к "групповикам" из Москвы. Последние путешествовали по очень напряженной двухдневной программе (Пушгоры, Печоры, Псков). Эта группа завтракала в нашей гостинице, во время чего Паумен и Гризли застенчиво стояли рядом с автобусом.
    Затем экскурсанты залезли в автобус, а, следом, мы - на оставшиеся места.

    *

    Это оказалось весьма неудобно, ибо экскурсовода было плохо слышно: сильно ревел двигатель "Икаруса". Однако первые слова я различил весьма четко, ибо автобус еще стоял. Они звучали так: "Здравствуйте, я - ваша вторая мама". Мы с Пауменом тут же приподняли головы и обреченно переглянулись. Судя по всему, нам опять не повезло с экскурсоводом.
    Между тем, "вторая мама", начала экскурсию. Величая нас не иначе, как "дорогие москвичи", она заявила, что Псков - город маленький. После этого автобус направился на гору Соколиху, к монументу, посвященному Александру Невскому.

    *

    Александр Невский - культовая фигура для России, и, для меня, в частности. Никогда я так много не размышлял о нем, как в Пскове.
    Так, например, неоднократно вопрошал Паумена:
    - Почему Александра называют "Невский"?
    - Потому что он пил только пиво "Невское", - отвечал мой товарищ. - Причем, только "Классическое"
    - А Нева тогда существовала? - задавал Гризли еще более глупый вопрос, но Паумен лишь отмахивался, желая слушать экскурсовода.

    *

    Монумент на Соколихе был, действительно, монументальным при всей чудовищности данного предложения. Построенный на внушительной горе, он наводил на разные мысли и рождал противоречивые ассоциации. Для начала опишем предмет интереса.
    Нашему взору открылось восемь или девять рыцарей, которые стоят прямоугольником. В центре - Александр Невский, восседающий на коне. Князь смотрит в направлении Чудского озера, где состоялось Ледовое побоище. Туда же глядит и его лошадь.
    Все воины - невероятно, фантастически мощны: Арнольд Шварцнегер по сравнению с ними - жалкий сопляк. Еще внушительней выглядит Александр Невский: его огромное тело просто не поддается описанию. Но самым главным, центральным, мощным в архитектурной группе смотрится конь - уникальное, заповедное животное.
    - Тебе не кажется, что монумент посвящен лошади? - поинтересовался я у Паумена.

    *

    По крайней мере, конь того заслуживал. Самым странным местом животного являлась шея. Она изгибалась столь неестественной дугой, что лошадь походила на жирафа или одноголового змея Горыныча. Зачем это сделал архитектор, осталось загадкой.
    - Для пущей важности - предположил Паумен.
    Я же вспомнил весьма маленький (видимо, реальных размеров) меч Довмонта и стал сравнивать с оружием "монументальных" бойцов. Их мечи, на мой взгляд, было трудно даже поднять, не то чтобы нанести удар "вероятному противнику".

    *

    - Вечно у нас прогрессирует лубочное изображение истории, - поделился я своими соображениями с Пауменом. - Не были древние люди такими исполинами, да и зачем это? Где хваленый социалистический реализм?
    - Скажи лучше, где лучники? - ответил вопросом на вопрос мой товарищ. - Ведь именно они обстреляли памятную свинью...
    Как итог, можно сказать, что архитектор Пожатов подложил горожанам небольшую свинью. Несмотря на это, "вторая мама" уверяла, что монумент на Соколихе скоро станет неофициальным символом Пскова. Что ж, "безумству храбрых поем мы песню"...

    *

    Интересной оказалась и история создания монумента. Его отлили аж в 1964 году, но поставили через 25 лет. Все это время произведение искусства томилось в Ленинграде, так как денег на постановку не было. Наконец, в 1991 году, после громкого скандала, Александра все же поставили на свое место.
    - Такая история могла случиться только в России, - подытожил Паумен.

    *

    Вдоволь насмотревшись на памятник, группа туристов села обратно в автобус. Теперь наш путь лежал в город Печоры, где расположен широко известный Псковско-Печорский монастырь. По дороге туда экскурсовод кратко излагала историю края. Речь зашла о византийской царице Софии, которую везли в Москву через Псков.
    - Мы принимали ее и передавали новгородцам, - важно сообщила "вторая мама".
    В ответ я лишь усмехнулся.
    - Сколько же вам лет, уважаемая? - язвительно подумал Гризли и продолжил напряженное прослушивание экскурсовода.

    *

    К слову сказать, "вторая мама" свое дело знала. Постепенно даже я, обычно скептически относящийся к гидам, проникся к ней симпатией. У "второй мамы" (назовем ее Ольгой Яковлевной) были свои, отработанные десятками лет, приемы. Они безошибочно действовали на слушателя.
    Например, вместо того, чтобы назвать год, когда Псков был впервые упомянут в "Летописи временных лет", она говорила: "Что, в первую очередь, хочется узнать о Пскове? Конечно же, возраст города! Это запомнить очень просто, когда Санкт-Петербургу исполнится 300 лет, нам будет 1100. То есть, первое упоминание о Пскове относится к 903 году"...
    Таким образом, задавая вопросы и сама отвечая, "вторая мама" провела всю экскурсию. Это был неплохой тактический ход....

    *

    Кроме этого, Ольга Яковлевна, казалось, искренне радовалась любым изменениям в маршруте. Так, наш шофер, весьма хмурый дядька, решил ехать не по основному шоссе до Печор, а окольной дорогой мимо Чудского озера. Экскурсовода это привело в неописуемый восторг.
    - Давайте поблагодарим водителя, - несколько раз предложила она.
    Шофер почувствовал себя неуютно. На благодарности он не рассчитывал, и, тем более, не хотел показать экскурсантам Чудское озеро. Просто водила оказался изрядным лихачом и гнал "Икарус" с космической скоростью. А сделать это на пустой лесной дороге было гораздо легче, чем на забитом транспортом шоссе.

    *

    Вскоре показалось Чудское озеро. Зрелище это нельзя было назвать восхитительным, ибо виднелась только узкая серая полоска. Мы еще отметили вдалеке пару островов. Экскурсовод в это время рассказывала про какого-то церковного старца, который обосновался на одном из островов, где пребывает в раздумьях и уединении. Попутно я выяснил, что Чудское озеро - третье по величине после Ладожского и Онежского.
    - На двух самых крупных я уже побывал, - подумал Гризли. - Осталось посетить третье.

    *

    Минут через десять показался лес. На дороге попадались грибники, и мы с Пауменом с завистью смотрели на собирателей грибомассы.
    - Можно было бы организовать выезд по грибы, - стал размышлять я. - Здесь должно быть много белых.
    - Глупый ты, медведь, - резонно возразил мой товарищ. - Что мы будем делать с ними в гостинице? На кипятильнике готовить?
    В очередной раз меня лишили возможности пофантазировать, и я углубился в разглядывание пейзажа за окном.
    "Вторая мама", тем временем, надолго замолчала.
    - Экскурсия длиться всего шесть часов! - возмутился Гризли. - Надо болтать без передышки - ведь можно сообщить столько ценной информации!!!

    *

    Словно услышав мое негодующее ворчание, Ольга Яковлевна завела разговор о Печорах. Однако перед ней сидели не лопухи, которым можно вешать любую лапшу на уши. Начитавшись путеводителя еще до экскурсии, Гризли познал немало важного об этих местах.
    - Издавна Печоры считались колдовским местом, - пространно начала экскурсовод. - Здесь в 6-10 вв. жили кривичи, союз восточнославянских племен. В те далекие времена из-под земли частенько раздавалось странное пение. Обычно оно внезапно прекращалось. Кривичи считали, что это поют духи и относились к таинственным местам трепетно.
    - Байки из склепа нам что ли рассказывают? - недоуменно прокомментировал я.
    Между тем, "вторая мама" продолжила:
    - Однажды случился сильный ураган, и произошло "чудо" - земля разверзлась. Это раскололся огромный камень и оголились пещеры, о существовании которых никто и не догадывался. Здесь издавна жили и проводили свои обряды монахи. Этим и объяснялось странное пение из-под земли...

    *

    Далее мы услышали о создании и укреплении Псковско-Печорского монастыря. В мои планы не входит детальный анализ этих событий. Скажу только, что данный монастырь - один из немногих, функционирующий в годы Советской власти.
    Нашему экскурсоводу была присуща склонность к упрощению.
    - Монастырь, превращенный в крепость в 16 веке, выдержал немало атак неприятеля и никогда не был захвачен, - заявила она для лучшего патриотического воспитания масс.
    - Как бы не так! - с видом знатока запротестовал Гризли. - В 1592 году он на один день оказался в руках шведов, внезапно напавших в день перемирия...
    Впрочем, это были мелкие придирки медведя, который явно перечитал исторической литературы.

    *

    Приблизительно через час "Икарус" въехал в Печоры: маленькое поселение неподалеку от Эстонской границы.
    - Через три дня, 27 августа, - сообщила Ольга Яковлевна, - здесь будут отмечать 528-летие монастыря. Множество паломников приехали на это событие22...
    Автобус остановился на площади перед монастырем. Только группа стала выходить, как была атакована весьма настырными нищими.
    - Ради бога! - с пьяной настойчивостью ринулся в толпу весьма грязный мужик. - Помогите!
    Гризли посмотрел на него неприязненно.
    - Ненавижу этих нищих, - проворчал я. - Тем более, что это - их профессия. Везде, где церковь, как клопы, появляются грязные оборванцы.
    Столь резкое мнение не разделяли "туристы-групповики". Богатые москвичи охотно раскошелились перед местными "обездоленными".

    *

    - На территории храма запрещается курить, - объявила Ольга Яковлевна, - Но мы сейчас отправимся на мирскую территорию, где подобные запреты не действуют.
    Вскоре все вышли на смотровую площадку. Оттуда было неплохо видно большинство куполов. Особенностью Псковско-Печорского Свято-Успенского мужского монастыря (а именно так звучит полное название), является его месторасположение. Он построен в овраге, что нехарактерно для монастырей, да и крепостей, всегда возводившихся на высоких местах.
    Экскурсанты стали рассматривать многочисленные купола. На мой взгляд, они имели несколько лубочный вид, ибо были выкрашены в ярко-синий цвет, на фоне которого были нарисованы золотые звезды. В связи с этим монастырь казался ненатуральным, словно вырезанным из детского мультфильма.
    Рассуждая на этом, я лихорадочно курил, пользуясь предоставленной возможностью.

    *

    Ольга Яковлевна придирчиво осмотрела женский состав группы (в армии это называется "личный осмотр"). Зачем-то Паумену было предложено взять в монастыре юбку и косынку. Мой товарищ, пожав плечами, посчитал нескромным возражать. Я тоже, почему-то, скромно потупился...
    - На входе вам дадут специальные юбки и платки, - еще раз тщательно проинструктировала группу экскурсовод. - Денег за это никто не потребует. Но рядом с входом есть урна с прорезью... Вы положите туда какие-нибудь деньги. Никто проверять вас не будет. Мало положите, не осудят. Много - никто не похвалит.

    *

    Паумен протянул мне десятку.
    - На, Гризли, - печально сказал он, представляя себя в незнакомых одеждах. - Заплатишь за меня на входе.
    Я цепко схватил важную купюру. После этого друзья проследовали в монастырь. Паумен один из первых получил платок и юбку, а я встал в очередь за желающими "пополнить церковную казну". Мужик передо мной опустил пятьдесят рублей и важно прошел мимо. Это показалось бессмысленным.
    Я подошел к злополучному ящику, сделал вид, что опустил десятку и проследовал дальше.
    - Господь все равно все видит, - объяснил я Паумену свой спонтанный поступок.

    *

    Рядом с "выдачей одежды" шла бойкая торговля церковной литературой и прочим религиозным ширпотребом.
    "Выгнать торговцев из храма", - почему-то вспомнилась фраза Иисуса Христа. "Групповики" потолкались у ларьков, а затем, по брусчатой мостовой, проследовали дальше. Идти по булыжникам было весьма неудобно.
    - Камни посыпают песком, - пояснила Ольга Яковлевна, - Но множество помощников, работающих в монастыре добровольно, столь рьяно метут мостовые, что выметают весь песок. Поэтому мы и спотыкаемся на булыжниках, пока камни вновь не засыпят.

    *

    Экскурсанты прошли около пятидесяти метров вдоль стены и очутились возле Никольской башни. Тут мы услышали страшную историю, которую считаю нужным пересказать.
    В 16 веке в Псковско-Печорском монастыре был игуменом Корнилий, известный и уважаемый монах. Он более 20 лет управлял своей паствой, много сделал для защиты общины от всевозможных врагов. У Корнилия было много завистников. Кто-то из них доложил Ивану Грозному, что в Печорах назревает измена.
    Личность и характер Ивана Грозного - общеизвестны. Русский царь отличался параноидальной подозрительностью и люто карал своих подданных при малейшем подозрении в измене. Еще добавлю, что Грозный был весьма жесток и любил придумывать разные способы пыток и убийств людей.

    *

    Узнав новость, Грозный немедленно отправился в монастырь. Встречать его выбежал старенький Корнилий. Не говоря ни слова, Иван Грозный ударом меча снес ему голову. Удивительно, но Корнилий, несмотря на свою внезапную безголовость, сделал еще несколько шагов навстречу царю и только потом упал бездыханным.
    Увидев подобное, (а Иван Грозный, уверяю вас, видел в своей жизни немало смертей), царь раскаялся. Он понял по предсмертным движениями Корнилия, что напрасно обвинял игумена. Грозный соскочил с коня, подхватил на руки мертвого старца и, с ним на руках, стал спускаться по лестнице. А в это время отрубленная голова Корнилия все катилась вниз по булыжникам, разбрызгивая кровь...
    Данная история произвела на меня большое впечатление. Самодурство высшей власти в России наблюдалось всегда. Но заповедная жестокость Ивана Грозного сравнима, пожалуй, только со сталинскими репрессиями.
    Кстати, Корнилия вскоре канонизировали и похоронили в одной из пещер. Типичная история для России...

    *

    Теперь о пещерах. Псковско-Печорский монастырь славится еще и тем, что на его территории, в пещерах, похоронено более 11 тысяч человек. Совсем недавно Совет Старцев (не путать с Советом Министров СССР), постановил, что негоже мирянам смотреть на могилы глубоко верующих людей. В связи с этим для осмотра оставили только несколько захоронений, а доступ к остальным - закрыли.

    *

    Да и эти несколько могил осмотреть было непросто. Заправляла "входом в пещеры" баба Людмила и с каждого желающего брала плату. Интересную историю мне рассказали про эту православную женщину позднее. Приехала как-то группа итальянцев в Псковско-Печорский монастырь и захотели взглянуть на могилы.
    - По десять долларов с человека, - потребовала баба Людмила.
    Иностранцы стали рассуждать: много это или мало. Баба Людмила поняла, что погорячилась.
    - Ладно, по пять, - попросила она перевести итальянцам.
    Те удивились еще больше: почему оплата вдруг меняется? Служительница церкви осознала, что попала в просак...
    - Давайте по доллару и проходите, - обиженным голосом заявила она.
    Знаете, как поступили непонятные нам иностранцы? Решив, что плата не может измениться в десять раз, они почувствовали себя глубоко оскорбленными. В итоге, вообще не пошли смотреть пещеры.

    *

    Мы поступили аналогично. Я подумал, что договариваться с церковниками о плате за осмотр могил - ниже моего достоинства. "Выгнать торговцев из храма", - в очередной раз мелькнула крамольная мысль.
    Больше в тот момент интересовало другое. Ольга Яковлевна сообщила, что за Покровской (самой красивой церковью из ансамбля) находятся три дуба, возраст которых триста, четыреста и восемьсот лет соответственно. Я узрел самый старый дуб и долго любовался: правда, издалека.
    Он был мне мил в Печорском монастыре приблизительно так же, как меч Довмонта из Поганкиных Палат.

    *

    В преддверье своего большого праздника, два священнослужителя устанавливали какую-то технику для подсветки. Мы как раз проходили мимо, а затем встали слушать рассказ про Корнилия. Все это время два рослых парня, лет под тридцать, с длинными бородами и широкими плечами, разбирались с аппаратурой. В перерыв один монах мельком взглянул на экскурсию, мирских женщин, и смесь презрения и возмущения пробежала по его лицу. Он быстро отвернулся от этой ужасной картины и перекрестился.
    "Господи, спаси меня от этого отродья", - наверное, подумал он.

    *

    Вся территория монастыря была тщательно вылизана. Мусор - практически отсутствовал. Все здания были свежепокрашены, причем идеально. Отгороженный дом настоятеля монастыря выделялся своими размерами. Чувствовалась, что в православной церкви равноправия никогда не было, ибо дом настоятеля был больше, чем все, вместе взятые корпуса, где проживали остальные священнослужители.

    *

    Экскурсанты проследовали мимо фотографирующихся монахов.
    - Почему церковники решили, что их снимать нельзя, а сами себя - они могут? - глубокомысленно поинтересовался я. - И вообще, кто выдумал эти непонятные правила?
    "Вторая мама", тем временем, долго говорила о богатой грешнице, которая очень хотела быть захоронена в монастыре. Почему-то существовало мнение, (частично поддерживаемое и сегодня), что если похоронить в святых пещерах, человек непременно отправиться в рай.
    Женщина на свои деньги построила столь необходимый монахам колодец глубиной около пятидесяти метров. Предприимчивые служители бога за эту услугу похоронили ее в пещерах. Очевидно, она отправилась в рай. Это не помешало православным через два года перезахоронить ее в другом месте.
    Интересно, после этого бедняжку перевели в ад или оставили в раю?

    *

    Путешественникам было любопытно посмотреть на монахов. Посещение церковников родило немало мыслей.
    - Я, конечно, ничего не имею против монашества, - начал Гризли. - В конце концов, люди обрели определенную цель в жизни. Было бы глупо их осуждать.
    - Не забывай, что служба здесь - еще и престижна, - заметил мой товарищ. - Видишь, как много добровольцев помогает. А все потому, что место здесь - замечательное, монастырь является храмом государственного значения. Думаю, что верующим не безразлично, что здесь на протяжении веков жили святые. Поэтому сюда и тянутся.
    - Да, - согласился Гризли. - В глухую деревню с покосившейся церковью почему-то народ не ломится.

    *

    Приблизительно в это время мы наблюдали одного из помощников. Он, с метлой в руках, размеренно ходил по кругу. Вид у него был задумчивым. В глазах - застыла пустота.
    В это время внезапно подул ветер. С ближайшего дерева упала пара листьев. Доброволец тут же бросился к источнику беспорядка и замел два листика. После этого продолжил путь по кругу.
    - Интересно, господь его за это одобрит? - несколько язвительно подумал я.

    *

    Гризли и Паумен вышли из монастыря и огляделись. На площади было весьма многолюдно. Нищие бросались к подъезжающим автобусам в надежде поживиться, церковный и околоцерковный люд фланировал туда суда.
    - Хорошо бы было поесть, - признался Гризли. - Хотя, наверное, здесь очень дорого...
    И друзья направились к столовой, которая располагалась метрах в ста от стоянки автобусов. Неожиданно выяснилось две вещи: столовая весьма дешевая, но желающих поесть - выше крыши. Времени оставалось мало, поэтому мы успели только купить пирожки, которые съели уже в автобусе.

    *

    "Вторая мама" пересчитала группу, и "Икарус" покинул Печоры. Как должен помнить проницательный читатель, наш путь лежал в Изборск. Для порядка сообщу, что Изборск - древний русский город, впервые упоминается в "Повести временных лет" аж в 862 году.
    Увы, сейчас на месте самой старой крепости находится только "Твурово городище". Это поселение сгорело в результате пожаров в 11 веке и больше не восстанавливалось. А в 1303-1330 года на Жеравьевой горе, в полукилометре от пепелища, была построена новая крепость. Туда и ехали уже слегка обалдевшие от впечатлений экскурсанты.

    *

    Внимательно разглядывая в путеводителе снимок Изборска с высоты птичьего полета, я надеялся, что мы увидим большой древний город, раскопки. К сожалению, от поселения осталась только каменная стена, наполовину восстановленная в 60-е годы нашего столетия. Старая кладка в лучшую сторону отличалась от новой.
    Главной достопримечательностью Изборска оказался крепкий деревянный дом, который стоял прямо в центре бывшей крепости. Видимо, хозяева решили, что крепостные стены - надежная и, главное, адекватная защита от воров и недоброжелателей.
    - Очевидно, это - хижина губернатора Изборска, - предположил я. - В древней крепости он держит оборону от горожан.

    *

    В изборской крепости существовали три хитрости, о которых честно поведал экскурсовод. Все три я сообщу, рискуя нарваться на обвинение в плагиате.
    Во-первых, "карман". Частенько в результате осады входные ворота разрушались, и воодушевленные завоеватели бросались на штурм города. Осаждающие даже не подозревали о существовании вторых ворот. В итоге, большое количество врагов зажималось в длинном и узком коридоре: с одной стороны - вторыми воротами, с другой - своим же наступающими.
    Это и был "карман". Замкнутые в каменном мешке, враги становились идеальной мишенью для осажденных. Защитники города с крепостных стен лили на головы неприятелю кипящую смолу, бросали огромные камни и, в итоге, выигрывали сражение.

    *

    Другая хитрость: у защитников крепости был вырыт продолжительный подземный ход. Заканчивался он колодцем. Нередко осада города затягивалась на месяц, но жители Изборска не мучились от жажды, пользуясь водой из "тайного источника".
    Хитрость третья: если изборцы чувствовали, что силы неприятеля превосходили силы защитников, то ночью, на веревках, спускали гонца со стены крепости. Под покровом ночи он проходил через вражеские заставы и бежал в Псков. А вскоре на осаждающую армию обрушивалась, как снег на голову, дружина из Пскова и выручала изборцев.

    *

    - В любой европейской стране из такого города конфетку бы сделали, - убежденно заявил Паумен. - Только у нас сообразили закрыть вход в колодец по причине "аварийной опасности". В Европе бы все отреставрировали и организовали отличную экскурсию.
    - Да и дом в центре крепости не поставили, - добавил я.
    - В Изборске побывал Владимир Владимирович Путин, - сообщила, тем временем, Ольга Яковлевна. - После его визита было решено производить реставрацию Изборска.
    Я, без всякого восхищения, поразился вездесущести нашего Президента. В то же время, никаких работ в Изборске не проводилось. Разве что по периметру крепости выложили тяжелые цементные плиты, по которым мы и шли. Видимо, этим и исчерпывался труд реставраторов.

    *

    - Желающие могут спуститься к ключам, - сказала Ольга Яковлевна, когда мы вышли на крепостную стену.
    Путешественникам открылся красивый вид на озеро, и далекие поля.
    - Вот, они - псковские дали, - прокомментировал Паумен.
    Надо сказать, что панорама, действительно, была очень запоминающейся.
    Друзья поспешили вниз. Метров через триста показались ключи: с горы к озеру стекали довольно бурные потоки. Мы побродили в одиночестве вокруг журчащей воды, попили из ключей и нашли себе на память несколько камешков. После этого - неспешно побрели обратно.
    Когда я попытался снять одну из башен изборской крепости, внезапно сломался фотоаппарат, очевидно, от переизбытка чувств.

    *

    Друзья несколько устали. Дело в том, что мы впервые оказались в шкуре "туристами-групповиками". Ольга Яковлевна называла нас исключительно "москвичами", мы были в составе экскурсии уже около пяти часов, и остро почувствовали все плюсы и минусы коллективного туризма.
    Сейчас я расскажу об этом поподробней. Групповая экскурсия имеет свои преимущества. Турист-групповик за два дня может увидеть столько, сколько турист-индивидуал, дай бог, за неделю. Если бы мы с Пауменом решили посетить Изборск и Печоры самостоятельно, нам бы потребовалось два дня, тщательная подготовка, выяснение маршрутов. А тут - встал и поехал, смотри себе круглые сутки из окна автобуса, слушай экскурсовода: и узнаешь больше, чем индивидуал какой-нибудь.

    *

    Однако, в групповом туризме, как и в групповом сексе, есть определенные недостатки. Во-первых, это довольно дорогое удовольствие. Во-вторых, появляется ощущение стадности. Только в Изборске мы поняли, что надо везде ходить раньше основной массы народа, тогда хоть что-то увидишь. Третий недостаток - ограничение по времени или наоборот, слишком большое его количество.
    Ну и напоследок: трудно переварить такое количество информации. Поэтому вывод, который сделали путешественники, звучал так: групповой туризм хорош в малых дозах, за "туристом-индивидуалом" - светлое будущее!

    *

    Наша экскурсия подходила к концу. Выехав из Изборска, "Икарус" по оживленной трассе поехал назад. Медленно, но верно, приближался Псков. Я подумал, что надо обязательно спросить экскурсовода, относительно большого здания рядом с Ольгиным мостом.
    - Подъедем к "Октябрьской", спрошу, - решил Гризли.
    - Тут мы должны проститься с нашими гостями, - внезапно раздался голос Ольги Яковлевны. - Мы поедем дальше, а вы - выходите.
    Я не сразу понял, что это - про нас. Оказывается, "групповикам" и "индивидуалам" стало не по пути.

    *

    Паумен недоуменно уставился в окно.
    - Где мы, - наконец, спросил он. - Это - уже Псков?
    - Спросите остановку автобуса и доедете до центра, - невозмутимо пояснила "вторая мама".
    - А центр в какой стороне? - нелепо вопросила одна из девушек.
    - Да все вам объяснят, - нагловато заявила Ольга Яковлевна.
    И путешественникам, совершенно неожиданно, пришлось вылезать на окраине города.

    *

    Было даже несколько обидно. Мы расслабились и почувствовали себя, как у Христа за пазухой, а тут - выставили в совсем незнакомом месте. Хотя в целом, экскурсия понравилась. Да и цена оказалась мизерной - шестьдесят рублей за человека.
    - Какая цена - такое и отношение, - философски заметил Паумен.
    Я же, на выходе, все-таки умудрился спросить экскурсовода про таинственное здание. Оказалось, что серая недостроенная туша - будущая интуристовская гостиница.

    *

    - Интересно, зачем такая большая? - удивлялся Гризли, стараясь во всем докопаться до истины. - Столько интуристов в Пскове не бывает за месяц.
    Увы, ответов на многие вопросы, касательно гостиницы, я так и не узнал.
    Тем временем, путешественники перешли дорогу, и подошли к автобусной остановке. Мы находились как раз в начале Рижского проспекта23.

    *

    Подошел автобус N17. Транспортное средство помчалось по Рижскому, и мы впервые увидели эту современную магистраль города: широкая мостовая, большие магазины, обилие народа. Проехав несколько кварталов, 17-ый свернул, ибо велись асфальтовые работы.
    Забегая вперед сообщу, что все наше путешествие город интенсивно ремонтировался, в основном, дорожное покрытие в на Ольгином мосту и на Рижском проспекте.

    *

    Две школьницы, которые сидели перед нами, купили себе тетради и хвастались друг перед дружкой красивыми обложками. Это навело меня на философские мысли. Лето плавно подходило к концу, уступая дорогу неумолимой осени.
    Но в тот день погода была прекрасной. Светило солнышко и было идеально тепло, когда нет жуткой жары и - совершенно не холодно.
    Автобус пересек Ольгин мост, проехал по знакомым местам Октябрьского проспекта и вскоре друзья вышли около Летнего сада, рядом с любезным Александром Сергеевичем и его замечательной няней.

    *

    Как только мы зашли в номер и разобрали вещи, я поспешил в туалет. Автор данных строк был настроен решительно. Я подошел к родимой двери и вдруг обнаружил, что туалет закрыт. Ветхая конструкция и безжалостное отношение посетителей к сливному бачку сделали свое черное дело. В раздумье я прошел по этажу к дальнему туалету. Там было занято.
    Гризли решил не отступать. Как заведенный я стал бегать по гостинице в поисках свободного туалета. Наконец, на втором этаже я нашел пустующий WC, сделал крайне важные для любого человека дела и, гордый и довольный, вернулся в номер.

    *

    Недостаток времени и постоянный зуд, который, подобно шилу, жалит путешественников в одно место, сработал и на этот раз. Гризли и Паумен почти мгновенно вылетели из номера: смотреть новые места. Но для начала следовало перекусить.
    Еще в первый день нас привлекла забегаловка в центре города: судя по вывеске, там были недорогие цены. Увы, когда мы подошли, заведение оказалось закрыто.
    Путешественники, коротая время, зашли в комиссионный книжный магазин, затем - просто в книжный, но ничего путного не обнаружили. Необходимая забегаловка, между тем, все не открывалась. Тут Гризли случайно обнаружил другую закусочную, тоже на Октябрьском проспекте. Там, в основном, продавались пирожные, торты и другие сладкие блюда, но были и вполне пригодные продукты питания.

    *

    Друзья заказали по порции жаркого и кофе. Это оказалось весьма дешево и вкусно. Путешественники с аппетитом поели.
    - Теперь надо купаться, - предложил Паумен.
    В этот момент мы как раз выходили из кафе. К остановке подъезжал автобус N17.
    - Поехали, Гризли, - решил Паумен, и друзья помчались за автобусом.
    - ... на наше старое место, около Мирожского монастыря, - закончил Паумен, когда мы сели. - Там хороший пляж около Великой.

    *

    К сожалению, ремонтные работы несколько удлинили путь. Так, после Ольгиного моста, автобус повернул вправо, хотя был обязан свернуть влево. Нам пришлось выйти и, уже знакомым маршрутом, добраться до симпатичной набережной. Путешественники разделись и, с удовольствием искупались в Великой.
    После двух дней интенсивной ходьбы сильно болели ноги. Мы сели на песочек и начали рассматривать приобретенную в киоске около "Октябрьской" карту Псковской области. Последняя превзошла все ожидания, ибо включала и Чудское озеро, и город Псков.

    *

    Напротив расположились рыбаки: мужчина и женщина. Они терпеливо следили за своими поплавками: но клева не было. То забегая за них, то отходя в сторонку, крутился еще один "профессионал", в больших резиновых сапогах. Он мастерски закидывал спиннинг. Троица активно изображала рыбаков, но безуспешно, ибо рыба ловиться не желала.
    Кстати, сколько мы затем не наблюдали рыбаков на Великой, при нас не поймали ни рыбки. Очевидно, местные жители сидят на реке, отдавая дань традиции: рыболовство в древнем Пскове было важным и ответственным занятием.

    *

    На вечер друзья запланировали покататься на лодках. Для этого надо было пересечь мост 50-летия Октября и спуститься на набережную. Как выяснилось, можно пройти короче, прямо мимо Мирожского монастыря.
    Территория монастыря была огорожена забором и закрывалась в 18-00. Наши часы показывали полшестого, поэтому друзья решили зайти внутрь. Посетителей не было. Скромная табличка указывала, что в музее находится выставка фресок. Однако фрески нас не интересовали.
    - Я в Поганкиных Палатах насмотрелся на иконы, - заявил Гризли, демонстрируя свою серость. - Интереснее бы сам монастырь осмотреть...

    *

    В связи с посещением Печор пришла мысль, что из Мирожского монастыря можно сделать прекрасный "музей-монастырь".
    - Надо реставрировать здание, восстановить комнаты, куда никогда не пускают мирян, объяснить назначение каждой из них. Найти предметы быта монахов, одежду, какие-то фотографии, - рассуждали мы вместе.
    - Что интересно, церковные власти первыми будут против, - заметил Паумен.
    - Ну и дураки! - с жаром ответил я. - Если хотят обращать людей в православие, то следует приоткрыть завесу над монашеской жизнью.... По-моему, об этой идее надо срочно сообщить главе администрации Псковской области Евгению Михайлову.
    - Ты что, Гризли! - не согласился Паумен. - Надо писать губернатору Пскова.
    - Но я не знаю, как его зовут, - печально признался Гризли.
    - Увы, я - тоже, - в унисон опечалился Паумен.

    *

    Идея "музея-монастыря" пришлась по вкусу. Кроме этого, путешественники пришли к выводу, что музейное дело в нашей стране пребывает в загоне. Я тут же предположил организовать экскурсию по стенам Крома, правда, возвращение церкви Троицкого собора значительно осложнит реализацию данной затеи.
    Все наши идеи я оформил и послал в заинтересованные организации Пскова, но ответа не получил до сих пор.

    *

    За разговором путешественники вышли на финишную прямую в своей долгой дороге к лодкам. Было уже начало седьмого.
    - Э, нет, так не пойдет, - внезапно сказал Гризли. - Надо бы что-то выпить.
    И, действительно, в беседах о музеях мы совсем забыли о спиртном.
    - Давай остановимся на бутылке коньяка, - дипломатично предложил Паумен. - Местные наливки гарантируют только головную боль. А вот вчера в кафе коньяк пошел замечательно...
    И мы отправились на поиски.

    *

    Оказалось, что найти коньяк в Пскове - невозможно. И это - не шутка. Есть возможность приобрести крайне дорогой коньяк в размере 300-500 рублей (10-15 долларов за бутылку), а нормальный - нигде не продают.
    - Видимо, не пользуется спросом, - пришел к печальному выводу Гризли.
    Паумен же не мог поверить в происходящее.

    *

    - Такого не может быть! - утверждал он, и мы заходили в очередной магазин.
    Там никакого коньяка не было.
    - Пошли в следующий! - тянул вперед неунывающий товарищ.
    Мы шли дальше и выходили ни с чем под традиционный возглас Паумена:
    - Такого не может быть!

    *

    Друзья разыскивали коньяк около часа, посетив не меньше десятка магазинов. В своих поисках мы добрались аж до площади Ленина, но безрезультатно. Настало время определяться. Ситуация осложнялась тем, что в одном ларьке друзья видели коньяк за 150 рублей, но, по непонятным причинам, павильон был закрыт24.
    - Купим бутылку водки "Топаз", - наконец, решился Гризли. - Это - довольно неплохая марка, бутылка - оригинальной формы. И дешевле в два с половиной раза, чем коньяк.
    Приобретя бутылку, мы поспешили на лодочную станцию.

    *

    Там нас встретили радушно.
    - Только не заплывайте за Ольгин мост! - предупредил молодой парень и проводил до плавсредства.
    Сложность заключалось лишь в том, что Гризли совершенно не умел грести на деревянной лодке, в отличие от гребли на байдарке.
    - Может быть, покатаемся все-таки на водных велосипедах? - предлагал я товарищу по пути на станцию, но Паумен был неумолим.
    Впрочем, на водных велосипедах медведь тоже ни разу не катался.

    *

    В итоге, мы отплыли. Обнаружилось, что Гризли способен грести, но делает это неумело. Так, гребок правой лапой я делал сильнее, чем левой. В итоге, лодку постоянно заносило.
    С горем пополам мы отплыли к центру Великой. Мой товарищ, насмотревшись на мучения медведя, предложил погрести сам. Я с удовольствием поменялся местами. Выяснилось, что Паумен справляется с веслами гораздо лучше.

    *

    - Это - временно, - подумал Гризли, глядя на энергичные движение товарища. - До первого глотка водки.
    Но не тут-то было. Когда друзья выпили "Топаза", Паумен стал грести еще интенсивней. Довольно быстро мы достигли моста 50-летия Октября. Напротив отражался в воде светло-коричневый Мирожский монастырь.
    Рыбаки всех мастей воодушевлено удили рыбу. Как обычно для псковичей, безрезультатно. Мимо прошла моторка, организовав путешественникам небольшую волну.
    Мы посидели в лодке, покурили и насладились осмотром окрестностей.

    *

    - Надо, Гризли, не только на байдарке путешествовать, но и брать в прокат деревянные лодки, - стал учить меня Паумен.
    - Не уверен, - задумчиво ответил автор. - В байдарке я чувствую себя спокойно, а на этой лодке - не знаю, что и делать...
    - А я в детстве на лодке часто катался, - произнес Паумен. - И навыки до сих пор остались.
    И друзья предались воспоминаниям о золотой поре, когда мы были не просто молоды, а очень молоды.

    *

    Медленно приближалось время сдачи лодки. Однако путешественники заплыли довольно далеко. Подумав, мы решили не торопиться и добрались до пристани минут на 15 позже положенного.
    Однако женщина, которая выписывала билеты на лодку, отнеслась к нам любезно. Мы просто заплатили минимальную дополнительную плату, и этим дело ограничилось.
    - Приходите еще, - напутствовала нас билетерша.
    - К сожалению, завтра уезжаем, - ответили друзья и покинули гостеприимную станцию.

    *

    Вечерело. Дружные компании псковичей, поедающие шашлыки на берегу реки Великой, вызывали законное чувство голода.
    - Гризли, давай присоединимся, - предложил Паумен. - Больше нигде не поужинаем.
    - Ни за что! - отчаянно воспротивился я. - Надо экономить для завтрашней поездки на метеоре.
    - А я говорю, что голоден! - в свою очередь, повысил тон Паумен. - Что это за дурацкие отказы?
    Громко сопя, нахмурив брови и дуясь, я поплелся за товарищем. Мы сели за столик и к нам подошел официант.

    *

    Шашлыки стоили необыкновенно дорого: порция - 30 рублей. Я уже ничего не говорил про транжирство, а лишь сурово молчал. Однако, когда принесли блюдо, я понял причины столь высокой цены. Псковские порции были в полтора раза больше стандартных, и сами шашлыки оказались на редкость вкусными. Так что пришлось Гризли взять свои слова назад.
    А всем читателям, которым придется как-нибудь заехать в Псков, от всей души советую погожим летним вечерком выйти на берег прекрасной реки Великой, слева от Ольгиного моста. Там, наблюдая за спокойными разливами, недоуменно взирая на недостроенное здание гостиницы "Интурист" - аппетитно отведать прекрасного шашлычка.
    Потраченные деньги окупятся вдвойне полученным удовольствием!
    А если товарищ рядом будет хандрить, заставьте его насильно откусить шашлыка: и его хандру как ветром сдует. По крайней мере, так случилось с медведем Гризли.

    *

    Утолив голод, друзья проследовали в "Октябрьскую". По пути стемнело. Возвращаясь знакомой дорогой, путешественники забрели в привычный магазин самообслуживания, где, на этот раз, отоварились гораздо скромней, приобретя снетки в томате25.
    - Экономию, Гризли, - назидательно произнес Паумен, когда я засовывал в рюкзак минералку и хлеб, - надо проявлять в нужных случаях...
    - А быть злопамятным, - парировал я, - не стоит ни при каких обстоятельствах.
    Таки образом, путешественники забыли сцену с шашлыками. По крайней мере, наши разногласия при их заказе...

    *

    Паумен и Гризли подходили к "Октябрьской", чтобы спокойно помыться, допить "Топаз" и тут... Сердце призывно и болезненно заныло. Это души, истосковавшиеся по цветной жизни, жадно потянулись в кафе "Миллениум 2000", где мы вчера прекрасно отдохнули.
    Лучше всего это настроение передает забористая песня группы "Пикник":
    "Зажав в руке последний рубль,
    Уйдем туда, уйдем туда,
    Где нам нальют в бокалы люди,
    И бросят льда, и бросят льда"...

    *

    Как оказалось, в "Миллениуме" нас ждали. Очевидно, вчерашний "кутеж" не прошел незамеченным. Впрочем, мы могли просто понравились здешним официанткам, молодым девчонкам лет по восемнадцать. Путешественникам сразу принесли пепельницу, и обслужили по высшему разряду...
    Так как коньяк закончился, (очевидно, мы вчера все выпили), пришлось довольствоваться "Флагманом". Впрочем, "довольствоваться" в данном случае звучит неуместно.

    *

    Столь радушный прием нас чрезвычайно приободрил. Выпив по сто "Флагмана" - (2 раза по пятьдесят), друзья осознали, что нашли "свое" кафе в Пскове. Не исключено, что мы могли бы стать завсегдатаями. Мешало для этого лишь одно - катастрофическое сокращение наличных денег. Поэтому, посидев минут сорок, мы были вынуждены идти в гостиницу.
    И я не помню, сколько мы оставили денег в "Миллениуме" за два дня, но около одной пятой от псковского бюджета. Что самое интересное: мы никогда не жалели об этих тратах.

    *

    - Я, вообще-то, медведь не гордый: не спесив, не чванлив, - объяснял Гризли по дороге в "Октябрьскую". - Но приятно, когда тебя так любезно обслуживают. Уж и не помню подобного... Наверное, в любом человеке есть замашки барина.
    - Ерунда! - не соглашался мой товарищ. - Мы - не толстосумы, деньгами не швыряемся. Просто приглянулись официанткам, а почему бы нет? Посмотри на людей вокруг...
    Я оглянулся. Действительно, наши физиономии были не самыми кривыми в этом городе.... Стало быть, опять оказался прав Паумен.

    *

    По приходу в номер повторился привычный ритуал. Сначала мы поели и заварили термос кофе. Потом я собрал большинство вещей26. Затем я спокойно вышел к дежурной, взял ключи от душа (которые, как обычно, обещали занести), и мы совершили ежевечернюю процедуру.
    После этого друзья допили "Топаз" и заснули около двух часов ночи. Завтра нас ожидал последний день пребывания на псковской земле.

    День третий 26.08.2001: КУЛЬМИНАЦИЯ ПУТЕШЕСТВИЯ.

    На этот раз мы встали по будильнику - ровно пол-одиннадцатого; до двенадцати следовало покинуть "Октябрьскую". Путешественники быстренько почистили зубы, и Гризли довольно резво собрал оставшиеся вещи.
    Несмотря на приличное подпитие накануне, состояние было сносным. Должно быть, действовал особый псковский воздух, а может быть, согревала сама атмосфера путешествия.

    *

    Гризли с утра беспрерывно жевал яблоки, которые мы купили в Изборске.
    - Вот лучшее средство от похмелья! - утверждал я.
    - Лично у меня его вообще нет, - признался Паумен. - Я имею в виду не средство, а похмелье...
    Последнюю фразу он произнес, с ужасом наблюдая, как я поглощаю в сверхкислые яблоки.

    *

    Наконец, медвежий организм переполнился яблочной кислотой, если таковая имеется. Оставшиеся три яблока я положил в рюкзак, и мы приготовились покинуть номер.
    - А термос с кофе положим в камеру хранения, - заявил Паумен. - Вечером придем на вокзал, а у нас - горячий кофе.
    Гризли горячо одобрил толковое предложение.

    *

    Я пошел сдаваться дежурной по этажу. За столиком никого не было, поэтому пришлось отправиться на поиски. Наконец, автор обнаружил дежурную в конце коридора...
    - Примите у нас номер, пожалуйста, - обратился Гризли к работнику гостиницы.
    Натруженная тетка взглянула на меня, как на вещь, и молча поплелась в наш номер. Окинув комнату мутноватым взглядом, она поспешила за тряпкой и ведром. Вскоре дежурная вернулась во всеоружии.

    *

    Путешественники смотрели на уборщицу несколько недоуменно.
    - Так вы приняли номер? - наконец, вопросил я.
    - Да, да, - ответила тетушка рассеяно, словно забыв о нашем присутствии.
    - Ну, до свиданья, всего хорошего, - хором сказали путешественники, чувствуя значительность момента.
    - Угу, - буркнула видавшая виды дежурная и скрылась в номере, захлопнув дверь...

    *

    - Типично псковский подход, - прокомментировал Гризли. - Могла бы и по-человечески ответить.
    - Ты не понимаешь! - горячо возразил Паумен. - Псков - город туристический. Сюда каждый день приезжают тысячи людей. Поэтому псковичи относятся к туристам не только, как к детям малым, но и как к чему-то весьма надоевшему...
    Под пламенную речь моего товарища, посвященную грубости, мы вышли из гостиницы. Надо было ехать на вокзал; сдавать вещи в камеру хранения. Из-за тяжелого синего чемодана, трудно было по-настоящему расстаться с "Октябрьской". Мы бросили прощальный взгляд на здание, сели на автобус N1027 и покатили на вокзал.

    *

    Минут через десять мы вышли на кольце.
    - Где здесь камеры хранения? - спросил я милиционера на подходе к вокзалу.
    - Ручной клади? - уточнил милиционер.
    - Угу, - ответил Гризли.
    Страж порядка почесал свою голову и стал долго объяснять, как туда добраться.
    Тут до меня дошло, что я спросил не о том.
    - Мне нужны автоматические камеры хранения, - поправился Гризли.
    Милиционер посмотрел на медведя, как на идиота.
    - Это прямо в зале, - сообщил он, взглянул не по-доброму и заспешил по делам.

    *

    Довольный Гризли вернулся к Паумену.
    - О чем вы так долго говорили? - спросил мой друг, который в это время сторожил вещи.
    - Камеры в зале, - гордо ответил Гризли, довольный "добытой информацией".
    Путешественники сделали еще шагов двадцать и вошли в зал ожидания. Сразу бросались в глаза камеры хранения.
    - И зачем надо было спрашивать? - укорил меня Паумен. - Только время потеряли на расспросы.

    *

    В последний день путешественникам пришлось неоднократно пересчитывать свои деньги до последней копейки. Учитывая наше решение увидеть Чудское озеро с борта метеора, следовало экономить крайне жестоким образом.
    Поэтому Паумен выгреб целую кучу мелочи и заплатил за жетон камеры хранения. В итоге, оставшись с черным заплечным рюкзаком, друзья вышли в город.

    *

    Было около двенадцати часов. Путешественников ждал целый день и даже больше, так как поезд уходил в 1:08 ночи. Настроение было несколько странным. Свободные деньги практически отсутствовали, на морском причале нас ждал метеор только в 17-40.
    Следовало подешевле закупить еду, но где?

    *

    - Пойдем пешком, - предложил я. - Деньги сэкономим и лучше осмотрим Псков.
    Мой товарищ не возражал. Друзья прошли от вокзала до места начала Октябрьского проспекта. Путешественники здесь раньше не были.
    - Из каких соображений проспект был назван "Октябрьским"? - рассуждал Гризли. - Например, в Мурманске и Петрозаводске главная магистраль - проспект Ленина, в Анапе - улица Крымская. Неужели жителям Пскова так важно, что революция произошла в октябре?
    - Не ломай себе голову над вопросами, которые не имеют ответа, - попросил меня Паумен. - Сверху спустили разнарядку: "такой-то процент улиц назвать "Октябрьскими"... А псковичи просто переусердствовали...
    Гризли недоверчиво взглянул на своего товарища. Хотелось затеять отчаянный спор, но затем я раздумал...

    *

    Вместо этого медведь уткнулся в карту Пскова. Кстати, в это время я отчаянно пытался доесть последнее, самое кислое яблоко. Внутри меня все стало кислотным до невозможности.
    - Отходняк превращаю в кисляк, - объяснил я.
    Затем предложил:
    - Пошли новым путем; проведаем нашего старого другана Фабрициуса.
    Паумен взглянул удивленно.
    - Улица Яна Фабрициуса, - пояснил Гризли. - На карте обозначена, довольно большая.

    *

    - Что это был за человек? - задумчиво спросил Паумен. - Какой же такой, богом забытый, безызвестный Фабрициус?
    - Ты, что, Яна не знаешь? - поразился я. - Это же - Фабрициус!!! Да его имя гремело в семидесятых...
    Однако, мой блеф не мог продолжаться долго. Наконец, мой товарищ понял, что его разыгрывают...
    - Ты что-то много болтаешь, - разозлился Паумен. - Я же серьезно интересуюсь...
    В итоге, я дал себе зарок обязательно узнать о Фабрициусе по возвращению на ИР28.

    *

    Мы свернули на Гагарина, прошли насквозь и оказались на известном читателям Яне. Последний выглядел весьма интересным современным проспектом. С одной стороны Фабрициуса располагался стадион. Через несколько минут путешественники поравнялись со зданием, которому суждено было сыграть важную роль в нашей судьбе.
    Им оказался "Орбита-Центр", большой продовольственный супермаркет. Объявление на входе указывало, что заведение стало лучшим магазином Пскова по какому-то конкурсу.
    Это было неудивительно...

    *

    Мы сразу поняли, что наткнулись на ценную находку.... Зайдя внутрь, путешественники принялись бродить по "Орбите-Центр", разглядывая всевозможные товары.
    Мое внимание привлекла вяленая щука, хищно скалившаяся с прилавка. К сожалению, купить ее мы не могли по причине отсутствия денег. Как я потом страдал из-за этого!!! В результате сильных переживаний, вяленая щука частенько являлась ко мне во сне немым укором, ибо была безголоса....
    До сих пор обидно, что мы ее не попробовали...

    *

    Пережив рыбное разочарование, друзья надолго остановились возле отдела с консервами. Требовалось выбрать самую дешевую пищу. После долгих раздумий были отметены рыбные консервы, как малопитательные, и паштеты мясные, как слишком дорогие.
    - Эврика! - внезапно воскликнул Гризли. - Берем говядину и свинину с перловой кашей!!! Забойное, должен сказать, питание.
    Немного подумав, путешественники прикупили аджики (очень маленькую баночку), булочки (которые было удобно есть) и банку фасоли с говядиной.
    - На сегодня хватит! - подвел итог Паумен.
    После покупок друзья приободрились. Жесткая диета позволила сэкономить кучу денег. По этому поводу мы приобрели бутылку псковской водки высокого качества, засунули в рюкзак и продолжили путешествие.

    *

    Вскоре мы дотопали до площади Победы и оказались в знакомых местах. Перейдя мост 50-летия Октября, друзья остановились.
    - Может, отойдем от центра? - предложил Паумен. - Покупаемся в Великой, поедим на свежем воздухе.
    Я не возражал. Путешественники развернулись и направились в сторону железнодорожного моста.

    *

    Погода стояла великолепная. Грело ласковое солнышко, ветра практически не было, как и удушающей жары. Мы устроились в живописном месте на берегу. Мы разложили свои пожитки и прекрасно позавтракали и пообедали одновременно.
    - Перловая каша со свининой! - воскликнул Гризли, открывая заветную банку. - Что может быть вкусней?!
    - Было бы неплохо разогреть, - недоверчиво возразил Паумен, наблюдая за счастливым товарищем.
    На Гризли эти слова не произвели впечатления.
    - Перловая каша! - продолжил нахваливать он. - Просто великолепно!!! Всегда бы ел...

    *

    Неожиданно зазвенел колокол, очевидно, с Мирожского монастыря.
    - Навязчивая галлюцинация города Пскова, - задумчиво произнес я, - постоянный колокольный звон в ушах...
    Тем временем, Паумен пошел купаться. Гризли наблюдал за своим другом и думал, что весьма неожиданно псковское путешествие, планируемое как небольшое и проходное, превратилось в такое блестящее.
    Настроение было очень хорошим.

    *

    Великая в этом месте была узкой, но сразу возрастала глубина. Паумен, вылезая воды, пытался встать на дно метрах в трех от берега, но это ему не удалось.
    Потом полез купаться Гризли. Медведь энергично и с удовольствием поплавал и последние остатки отходняка практически улетучились. И тут друзья совершили ошибку.

    *

    Дело в том, что сначала Паумен предлагал совершить прогулку по реке Мирожке в новый район Пскова. Это было дельным предложением. Но путешественников беспокоила предстоящая поездка на метеоре.
    Это было весьма ответственным событием, поэтому друзьям хотелось знать дополнительные подробности. В результате Паумен и Гризли решили пойти к пристани. Это и было ошибкой.29

    *

    Когда мы добрались до пирса, оказалось, что поездка в Курокшу занимает 2 часа 40 минут туда и обратно, а не в одну сторону. Стоило это удовольствие на двоих 280 рублей. Пройдет время, инфляция неумолимо обесценит эти цифры и читатель не поймет их значения.
    Для вечности сообщу: бутылка пива на 26.08.2001 стоила десять рублей, водки (хорошей) - пятьдесят рублей, проезд на автобусе (в Пскове) - три рубля. Стало быть, за поездку мы платили 5 бутылок хорошей водки. Цена, согласитесь, приличная...

    *

    На пристани стояло человек пятнадцать. Они переговаривалась с командой метеора.
    - Когда вы отправляетесь? - спрашивала женщина.
    - Как автобус придет, так и пойдем, - отвечали ей с теплохода.
    Путешественники сразу догадались, что организуется рейс метеора для "групповиков", куда желают попасть "индивидуалы".

    *

    - Может, тоже примажемся? - предложил Гризли. - Будет и дешевле и интересней.
    - Давай! - согласился Паумен. - Только у нас нет минеральной воды. Бежим!!!
    И друзья помчались на улицу Горького, что шла параллельно набережной.

    *

    Первым несся Паумен.
    - Быстрее, Гризли, быстрее!!! - переживал мой товарищ.
    Я же, напротив, сбавил темп.
    - Не беспокойся, - попытался убедить я друга. - Автобус придет нескоро.
    Однако Паумен не реагировал на замечания. Через минуту он скрылся в магазине....
    Купив минералки, мы полубегом вернулись. На пристани по-прежнему царила скука.

    *

    - Есть ли на теплоходе туалет? - беспокоились путешественники.
    Мы ходили по пристани, рассматривая метеор, но интересующих подробностей не наблюдали. Между тем, "индивидуалы" все подходили. Скопилось уже более двадцати желающих покататься на экскурсионном метеоре.
    Внезапно Паумену перестала нравиться эта затея.
    - Подумай сам, - заявил он. - На корабль набьется огромная толпа. Большинство выскочит на палубу и будет, пихая друг друга локтями, глазеть по сторонам.
    - Ага, - простодушно согласился я. - Ну и что?
    - А то, - подытожил Паумен, - что нет смысла ехать на экскурсию.

    *

    Тем временем, прибыл автобус с "групповиками". Последние были ленивы, пресыщены жизнью и малоподвижны.
    Наблюдая, как люди вылезают из "Икаруса", с какой завистью смотрят на них безбилетники, я почувствовал желание бежать отсюда.
    - Пошли Паумен! - решительно воскликнул Гризли. - Поедем лучше на Курокшу.
    И друзья покинули пристань, на которой нелепо провели более часа.

    *

    Паумен и Гризли традиционно направились к Мирожскому монастырю, чтобы еще раз искупаться. Пока мы шли до места и раздевались, метеор все еще стоял на месте.
    Краем глаза друзья видели, что большую часть "индивидуалов" на борт не пустили: бедолаги грустно поплелись восвояси. Зато на корабле, действительно, куча людей высыпала на открытую палубу.
    - Слава богу, что не поехали, - подытожил Паумен, и мы приступили к плаванию.

    *

    Исключительно по глупости Гризли вдруг взял да нырнул. Теперь уже трудно понять, чем был обусловлен этот поступок: надоело просто купаться или хотелось новых впечатлений. В итоге, в ухо попала вода, и "нехитрый агрегат Чебурашки" начал болеть.
    А минут через сорок ухо заныло со страшной силой. Я пытался перетерпеть боль, но это было непросто.

    *

    В нашем распоряжении оставалось еще около двух часов. Без особого плана друзья двинулись по улице Розы Люксембург, затем - по Народной, и вскоре оказались на Рижском проспекте. Передвигаться было тяжело: меня беспокоило ухо, Паумена - общая усталость. Я косолапо пытался строить планы на вечер, ибо метеор возвращался полдевятого.
    - В кино пойти? - рассуждал Гризли. - В центре - дорого. Может, в Завеличье есть какой-нибудь зал?...
    Паумен рассеянно слушал мои разглагольствования.
    Я же опять решил исполнить роль вопрошающего.

    *

    Медведь подошел к двум совсем юным девушкам и спросил:
    - Не подскажете, где поблизости кинотеатр?
    Псковитянки посмотрели на меня с удивлением.
    - Поблизости нет, - наконец, ответила одна из них.
    Я решил не отставать:
    - А ближайший где?
    - За мостом, - махнула рукой другая девушка. - Рядом с площадью Ленина.
    Это я и так знал... Таким образом, очередная попытка Гризли что-то узнать вновь провалилась....
    - Перестань напрасно тратить время, - прокомментировал случившееся Паумен. - Не приставай к людям попусту...

    *

    Друзья пересекли Рижский. Нашему взгляду открылась гостиница "Рижская"; самая солидная в городе: три звездочки. Две звезды - только у "Октябрьской". Однако, истинная цена этих "регалий" сводится к нулю.
    - Пожалуй, "Рижская" респектабельней нашей гостиницы, - предположил Паумен. - Видишь, в номерах видны холодильники.
    - И главный вход работает, - согласился я. - Но все-равно, вид довольно убогий.
    Действительно, пятиэтажная гостиница выглядела обыкновенным, весьма затрапезным советским общежитием.

    *

    Мы присели на скамейку. Чувствовалась сильная усталость. Три дня, полностью заполненные пешими прогулками, сказывались на здоровье.
    В парке перед гостиницей, работало два или три весьма хилых фонтана. По аллеям ходили женщины с колясками. Несмотря на очевидную убогость, панорама выглядела успокаивающей. Мы посидели еще минут двадцать и... медленно потопали обратно.

    *

    Перед путешественниками вновь предстала знакомая пристань. Теперь здесь расположилось два метеора: один - весьма маленький, "Полесье", второй - "Ракета". "Полесье" отправлялось на легендарные Беллоу и Залит, два основательных острова километрах в тридцати от Пскова.
    "Ракета" шла дальше: она пересекала почти все Псковское озеро30 и, вплотную приблизившись к месту Ледового побоища, останавливалась сначала в Шартово, а затем -- в Курокше, местечке неподалеку от Эстонии.
    Сначала путешественники решили ехать на "Полесье". Этим убивалось сразу два зайца: тратилось меньше времени, и билеты стоили гораздо дешевле.

    *

    Подойдя к пристани, мы встали в очередь на Беллоу. Здесь собрался деревенский, простецкий народ. Разговор между женщинами шел, в основном, о свиньях, курах и коровах.
    Маленькая девочка, приехавшая в Псков к родственникам, стояла с заплаканными глазами. Судя по всему, ей не хотелось уезжать к своим домашним животным.
    - Что плачешь? - грубовато утешала ее мать. - Там Буренка без тебя скучает?
    - Скучает... - чуть слышно отвечала девочка.
    - А Жучка скучает?
    - Да...
    - Значит, надо ехать, - подвела итог мамаша и продолжила беседу.
    Я же не позавидовал девочке. В ее глазах, познавших "огни большого города", было столько нежелания возвращаться в селение под странным названием "Беллоу".... По этому поводу Гризли даже отвернулся.

    *

    В итоге я стал наблюдать за дном Великой и, с удивлением, обнаружил там плавающих окушков. Они были довольно крупными.
    - Почему же псковские рыбаки ничего не ловят, - задумался я, - хотя мастерски закидывают спиннинг?
    Гризли не преминул поделиться сомнениями с Пауменом.
    - Самая известная псковская рыба - снетки, - безапелляционно ответил последний. - А каких они размеров?
    - Маленькие, - машинально ответил я.
    - Вот и делай выводы, - подвел итоги мой товарищ.

    *

    Между тем, наступил заветный час "N", когда на борт "Полесья" и "Ракеты" стали запускать публику. Путешественники стояли в конце очереди и с грустью наблюдали, как маленький метеор набивается народом. Этот карлик имел еще одно неудобство: у него была совсем крошечная смотровая платформа на корме.
    А вот на "Ракету" пассажиров садилось меньше. К тому же, там была просторная площадка для осмотра.

    *

    И тут друзья опять поменяли решение31. Нам пришло в голову бросить бесперспективное "Полесье" и пересесть на "Ракету". Сказано - сделано. Мы зашли на борт, спустились в широкий салон и стали ожидать отправления.
    Затем я предложил Паумену выйти на палубу. Пассажиров на "Ракете" все-равно было немного, и сторожить свои места не имело смысла.

    *

    На корме находилась полукруглая скамейка, далее по бокам располагались поручни. С нижней палубы по центру кормы вверх вела небольшая лестница. Там находилось самое "крутое" место для осмотра, площадка два на три метра.
    Паумен и Гризли уселись на скамейку. Мы находились в полнейшем одиночестве. Словно почувствовав, что дальше в Пскове оставаться невозможно, метеор завелся и начал медленно набирать скорость.

    *

    Друзья увидели, что далекие берега Великой проплывают все быстрей, быстрей и вдруг... Они просто понеслись прочь от изумленных путешественников! Метеор развил огромную, небывалую скорость! У Гризли и Паумена захватило дух. В это время водометные двигатели заработали в полную силу, и метеор стал оставлять за собой высокую водную струю.
    Когда "Ракета" поворачивала вправо или влево, этой струей щедро обдавало пассажиров, находящихся на корме.

    *

    Путешественники во все глаза смотрели на берега, который, как отмечалось, проносились мимо с головокружительной скоростью. Давно скрылся Троицкий собор, затем показался Снетогорский монастырь, куда мы добирались в первый день путешествия. За Снетогорским открылась красивая песчаная коса, куда, судя по всему, дойди было непросто.
    Одинокие рыбаки на надувных лодках недовольными взглядами провожали метеор, который распугивал всю рыбу.

    *

    Обстановка за бортом была, действительно, впечатляющая. Однако более захватывающей ощущалась сама морская прогулка! Метеор развил колоссальную скорость. Его водометный мотор метал воду со страшной силой. В струе отражалась радуга.
    Временами мы выходили на смотровую площадку, где стояли, ухватившись руками за поручни. Эти минуты запомнятся надолго. Ветер продувал насквозь, создавая впечатление гонки на мотоцикле без шлема; кренило и качало в разные стороны. Мое ухо разом прошло....
    Поездка на метеоре оказалась самым сильным впечатлением псковского путешествия. Растроганные друзья для усиления чувства даже выпили по 150 грамм водки.

    *

    Вскоре показалась широкая дельта Великой с большим количеством островов. В камышах караулили рыбу на резиновых лодках.
    - Уж эти поймают, - объяснил я Паумену. - В таких местах обязан быть клев.
    А в это время наш метеор уже пролетал камыши и выходил в Чудское озеро. Вскоре перед нами предстала грозная громадина темно-синего цвета.

    *

    Кроме путешественников, на палубе была только одна компания туристов, остальные ехали на дачу или по делам. Широкоплечий мужик что-то втолковывал подросткам про Чудское озеро. Он попросил у нас карту и долго объяснял спутникам маршрут "Ракеты". Мы же знали его наизусть.
    Страсти понемногу улеглись, и друзья стали больше смотреть по сторонам. С левой стороны открылся берег озера, с правой - показались Беллоу и Залит. Эти красивые острова, расположенные вдалеке от берега, были сильно заселены. Даже на значительном расстоянии виднелись многочисленные постройки.

    *

    Метеор оставлял за собой мощный след из морской пены и волн, который тянулся на несколько километров. По следу за нами летели многочисленные чайки. Складывалось впечатление, что они нас провожают. На самом деле, птицы охотились на рыбу.
    Гризли, в полнейшем одиночестве, совершил еще два "восхождения" на смотровую площадку. Становилось все холодней. Паумен даже достал из рюкзака заботливо приготовленный свитер. Однако, уходить в салон не хотелось.

    *

    Тем временем, метеор стремительно мчал по середине Псковского озера. Наша поездка продолжалось уже около часа, но зрелище не надоедало, а наоборот, настраивало на восторженный лад.
    - Здорово, что не поехали на экскурсию! - прокричал я в ухо товарищу. - Из-за других туристов ничего бы не увидели.
    - И не на "Полесье"! - добавил Паумен. - У "Ракеты" - гораздо больше скорость!

    *

    Впереди показалось Шартово. Не дожидаясь швартовки, путешественники поспешили в салон, дабы занять места. Но пассажиров оказалось мало, и мы вновь устремились на палубу. Метеор развернулся, проследовал пару километров в сторону Ледового Побоища и вновь свернул.
    На этот раз - вправо.

    *

    Мы подошли к небольшой деревушке Курокша. Судя по карте, единственным сообщение здесь было теплоходное. Многие псковичи имели здесь дачи или в маленьких деревеньках неподалеку.
    Дальнозоркий Паумен обнаружил в числе встречающих двух солдат с автоматами и собакой.
    - Не нас ждут? - с опасением подумал Гризли.
    - Это - пограничники, - просветил Паумен. - На другом берегу - Эстония.

    *

    В Курокше в метеор забилось довольно много разношерстной публики. Сидячие места постепенно заняли. Люди разместились на столах, расположенных в салоне; на кормовой скамейке. В итоге, стоящих пассажиров не осталось. "Ракета" отошла от берега и последовала в Псков.
    Путешественники устали от пронизывающего ветра и обилия впечатлений. Паумен решил передохнуть и немного подремал перед долгим вечером, а Гризли принялся исследовать карту Псковской области, поражаясь прогрессу в современной картографии32.
    Временами Паумен просыпался, и друзья делали по маленькому глотку водки. После этого мой друг вновь погружался в сон. Всего за нашу поездку мы выпили ровно бутылку 40-градусного напитка, но он подействовал скорее, терапевтически.

    *

    В 8 часов 20 минут по псковскому времени, метеор остановился у пристани. Друзья вышли и, почти не качаясь, последовали знакомым маршрутом в "Орбиту-Центр".
    - Лучшего места для покупки спиртного в Пскове не найти! - провозгласил Паумен.
    В десятый раз за псковское путешествие мы прошли мимо Мирожского монастыря. Затем друзья пересекли мост 50-летия Октября, и добрались до магазина по улице Гражданской, срезав большой участок пути.

    *

    Вдалеке виднелась площадь Победы и мемориал с Вечным Огнем.
    - Подойти туда, - пришло мне в голову. - Аккуратно достать шампуры, наколоть шашлыки и начать невозмутимо жарить мясо на Вечном Огне. Сидеть и подбадривать друг друга: "Классный костерчик, верно"? или "Переверни шашлык, он с этой стороны готов".

    *

    Гражданская улица, по которой мы шли, ничего из себя не представляла. Из достопримечательностей запомнилась пара местных жителей. Мужчины с тусклыми лицами стояли на тротуаре и нудно говорили о чем-то будничном и примитивном.
    - Типичные псковичи, - обратил мое внимание Паумен. - Живут на Гражданской, и, в конце концов, умрут здесь...
    - Не будем о грустном, - перебил я товарища. - Давай лучше купим водки...

    *

    Выбрав бутылку другой марки, путешественники посмеялись над названиями алкогольных напитков. Было что-то трогательное в водке "Пушкин"; отражающее отношение местных к великому поэту.
    - Возьмем "Пушкина" на троих! - подумал я. - Звучит, как признание в любви.
    Или диалог:
    - Ты что с собой притащил?
    - "Пушкина", естественно... Александра Сергеевича
    - Ну, давай, давай... Разливай его родимого...

    *

    Мы вышли из супермаркета около девяти часов. По проспекту Яна Фабрициуса неслись какие-то знакомые звуки.
    - Чтобы это значило? - насторожился Гризли.
    - Аргентина-Ямайка: 5-0! - радостно сообщил Паумен. - Сегодня же в Пскове выступает группа "Чай-Ф"!
    И, действительно, я определил голос Шахрина, который добрый десяток лет мучается от футбола, завывая: "Какая боль! Какая боль"!...

    *

    - Поехали в Запсковье, - предложил Гризли, легко оперируя сложными псковскими терминами. - Мы там мало видели.... Надо обязательно посмотреть место впадение Псковы в Великую. Я читал, что в древности существовали специальные решетки, которыми на ночь запирали вход в Пскову.
    - Хорошее предложение, - согласился Паумен. - А потом выйдем в центр...

    *

    Друзья доехали на знакомом автобусе до площади Ленина. Пройдя по Леона Поземского, мы очутились у Псковы.
    Набережная мило заросла деревьями и кустарником. Народу практически не было, только пара компаний распивали спиртосодержащие напитки. Путешественники прошли вдоль реки и оказались рядом с Кромом. Выяснилось, что можно взобраться на крепостную стену и пройти несколько десятков метров.

    *

    Рискуя жизнью, мы вскарабкались наверх и погуляли по Крому. Гризли набрался отчаянной смелости и полез на другую стену. Паумен возражал, но выпитая водка и его настроила на героический лад. В итоге, мы влезли и заглянули в одну из башен. Там обнаружился деревянный каркас и весьма старые камни.
    Тогда друзья обогнули Кром по берегу Псковы и вышли к Великой. Почти стемнело. Солнце медленно садилось за горизонт, а мы присели около каменной стены, чтобы перекусить.

    *

    Медведь, без былого энтузиазма, стал уминать говядину с перловой кашей, а Паумен - фасоль с тушенкой.
    Было странно осознавать, что мы сидим на земле, где русские люди жили последнее тысячелетие. Глядя на воды Великой, Гризли глубоко задумался: сколько разных лодок проплывало мимо этих берегов.
    - Мы, - констатировал медведь, - находимся чуть ли не в самом древнем месте Пскова.
    - Но почему здесь нет людей? - подивился Паумен. - Это же - центр города.
    - Все умерли, - задумчиво ответил Гризли.

    *

    Мы доели свои скудные запасы и вышли на набережную. Здесь тоже не наблюдалось ни одного человека. Постепенно совсем стемнело. Противоположный берег лишился детализации, окрасившись огнями фонарей.
    Небо стало черным, и несколько похолодало. Друзья надели свитера и сели на набережной, ибо спешить было некуда.

    *

    Паумен лег и положил мне голову на колени; я же просто свесил ноги над Великой. Мы мало говорили, просто временами отпивали от бутылки водки, дабы несколько согреться. По Ольгиному мосту шли немногочисленные псковичи, изредка проезжали машина - другая; светилась своими синими и зелеными фонариками исполинская туша будущей гостиницы.
    Освещенный Кром своими стенами защищал от любых неприятностей, а Великая неспешно несла свои воды в Чудское озеро. Пожалуй, это и было настоящим прощанием с Псковом.

    *

    Около одиннадцати друзья поднялись и, не спеша, направились к площади Ленина. Мы боялись опоздать на последний автобус, а идти пешком до вокзала не хотелось. Выйдя на Ленина, путешественники еще пробрели пару кварталов по Октябрьскому.
    Добравшись до гостиницы, путешественники в последний раз бросили взор на наш номер, погрузились в автобус N1 и поехали на вокзал. Пространства города, доступные для просмотра, неумолимо сжимались.

    *

    Вскоре они сузились до размеров вокзала, который пребывал в состоянии капитального ремонта. Большинство построек огородили высоким забором, завешенным в три слоя старыми плакатами.
    Друзья проследовали к камерам хранения....
    А я вдруг подумал, что пора заканчивать повествование о псковском путешествии. Ибо я вплотную подошел к возвращению, которое всегда неприятно и горько.
    И утешает в нем только одно - ВОЗМОЖНОСТЬ В БУДУЩЕМ СНОВА ПУТЕШЕСТВОВАТЬ.

    1 Историческая Родина - место, с которого друзья отправляются в путешествие. Являясь засекреченным, оно символизирует некоторую базовую точку на земном шаре, где нам с Пауменом приходится проводить основную часть жизни.

    2 Дело в том, что Паумен предварительно звонил в Псков, выясняя наличие мест в гостиницах и цену за номер. По нашим понятиям, лучшей из них оказалась гостиница 'Кром'. Администратор сего заведения был столь любезен, что сообщил, на каком автобусе к ним удобней подъехать от вокзала.

    3 Впоследствии выяснилось, что Педагогический институт.

    4 Кром - название древнего псковского Кремля. Слово переводится как 'детинец'.

    5 Мне показалось, что это было сделано с умыслом: на один душ меньше расход воды, да и название оправдано: 'душевая', а не 'душевые'.

    6 По крайней мере, так утверждала моя бабушка. Ей эту информацию сообщили на лекции в центральном лектории г-да М-ска.

    7 Выяснилось, что подобное - существует, о чем друзья узнали вчера у администратора.

    8 Там изображено дословно следующее: 'В голубом поле барс, а над ним из облак выходящая рука'.

    9 Для любознательных сообщу, что архангелы - (греч., ед. ч. archangelos) (ангелоначальники), одна из категорий ангелов.

    10 Забегая вперед, сообщу, что также выглядел и 'Василий на Горке', которому было посвящено страниц десять... Только потом я понял, что главная ценность данных памятников - их возраст.

    11 Существует несколько объяснений этого словосочетания. Одни утверждают, что хозяин дома был человеком скверным. Другие говорят, что охотился на лис, добывая дурнопахнущие шкурки. Третьи доказывают, что Поганкин, бывший владелец усадьбы, считался весьма образованным человеком, но любил употреблять на ужин поганки и мухоморы.

    12 Оно было пристроено к музею в 1979 году, в честь столетия Поганкиных Палат.

    13 Например, академик Подкопов считал так: '...Пора выселять всех псковичей, и начинать глобальные раскопки. О люди, как они мешают важнейшей науке - археологии! Вечно топчутся по ценным местам, препятствуя копанию. Моя давняя мечта - срыть напрочь Троицкий собор, ведь под ним находился богатейший культурный слой!'...

    14 Вернувшись домой, я провел скрупулезное историческое расследование правды о Ледовом побоище. Мнения многих авторов расходятся на 180 градусов. Основных предположений - три. Первое повествует, что Александр Невский, славный русский полководец, используя мудрую тактику и стратегию, разбил наголову бесчисленное количество крестоносцев и все они утонили в Чудском озере. Эта версия поддерживается на всех уровнях власти и используется, как дойная корова, в различных патриотических целях. (Например, утверждение ордена Александра Невского во время ВОВ). Вторая точка зрения, коей придерживается Н.И. Костомаров в книге 'Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей', выражена так: '...Александр остановился на льду Псковского озера, в 20 верстах южнее Чудского. Лед был покрыт кровью, но не треснул нигде, и русские гнали немцев до берега. Итоги битвы в военном плане были смехотворны: убито только 500 немцев, да 50 рыцарей попали в плен. Кровью лед окропили в основном местные жители, чудь и вожане, будущие эстонцы и латыши, уже тогда поддержавшие немцев'. Третьи отмечают, что, несмотря на очевидный успех русских воинов, политическое значение Ледового побоища было минимальным и не охладило амбиции крестоносцев в их посягательствах на русские земли. Из проведенного анализа я сделал два вывода. Первое: о произошедшем 5 апреля 1242 года на Чудском озере могут знать только непосредственные участники битвы. Все остальное - домыслы, которые невозможно проверить. Второе: почти не упоминается о чуди, местных жителях, которые в большом количестве участвовали в сражении на стороне крестоносцев. Именно они, в основном, погибли, а самих рыцарей (кстати, это был созданный в 1237 году из остатков Ордена меченосцев Ливонский орден), действительно, убили немного. На этом мой интерес к Ледовому побоищу слегка поутих, и я решил оставить детальную разработку вопроса Б.Б. Цыцарскому, а также видным российским историкам, знатокам 13 века.

    15 Псков - единственный город, где было построено четыре крепостных стены для защиты от врага: Кром, Довмонтов город, Средний город, Завеличье и Окольный город. За более подробной информацией отправляю к путеводителю.

    16 Кулибин Иван Петрович (1735-1818), российский механик-самоучка. Изобрел множество различных механизмов.

    17 Последнее название меня удивило. 'Пусть будет 'Пушкинский сад' или 'Летний сад', - подумал я. - А еще лучше: 'Пушкинский сад имени лета'.

    18 Основан в 13 веке, название горы Снятная происходило от слова 'снеть'. Снеток - маленькая рыбка, которой так славится Псков. К сожалению, не был испробован Пауменом и Гризли.

    19 Впоследствии я узнал, что мы посетили Снетогорский район города Пскова.

    20 Как выяснилось позже, речфлотовец имел в виду остров Белов, но прозносил 'Беллоу' в силу местного акцента. Я сразу же вспомнил известного, хотя и скучного писателя Сол Беллоу. Поэтому решил на этих страницах называть остров Белов - Беллоу. Вы не возражаете?

    21 Почему в России экскурсии всегда начинаются исключительно в девять часов утра? Откуда взялось это, никому не нужное, зековское единообразие???

    22 Надо сказать, что мы опасались ехать в монастырь самостоятельно. Паумен был здесь еще в далекой индейской молодости и помнил жестокие порядки, наводимые православными. Так, в монастыре нельзя было фотографировать, а женщинам предписывалось обязательное ношение юбок и косынок. Поездка с экскурсией сделали эти проблемы более решаемыми. Кроме этого, сказалась историческая ситуация в стране. В настоящее время власти признают православие государственной религией, поэтому и церковники относятся к мирянам более любезно.

    23 Рижский проспект - центральная магистраль Завеличья. Заканчивается Ольгиным мостом.

    24 В этом же ларьке мы наткнулись на водку марки 'Царские регалии'. Немного прибалдев от поисков спиртного, я вначале прочел: 'Царские генеталии'...

    25 Для тех, кто не знает, сообщу, что снетки - фирменная псковская рыба - блюдо, которым город славится на всю Россию. Это мелкие, но чрезвычайно вкусные рыбешки. А если говорить по научному: снеток - пресноводная форма европейской корюшки.

    26 Этот процесс не оказался трудоемким, ибо вещей было немного, а новых -- не предвиделось. В связи с посещением 'Миллениума', денег на покупки рыбы, консервов или других достопримечательностей местной пищевой промышленности не осталось. Поэтому мы решили завтра даже не идти на рынок: зачем расстраиваться без надобности?

    27 Что интересно, в Пскове не существует ни одной карты города, где указано движение общественного транспорта. Зато подробная схема висит в каждом автобусе, но на нее весьма неудобно смотреть.

    28 Увы! Это оказалось невозможным. Я выяснил, что Фабрициусами были немецкие астрономы (отец и сын), а также нидерландский живописец. Мне также указали, что и в Москве есть улица Яна Фабрициуса. На ней обитал большой коптевский авторитет: Наум. Однако, даже это не приблизило меня к разгадке тайны Яна Фабрициуса. В замешательстве развожу руки и преклоняюсь перед партизанщиной государственного масштаба.

    29 Ничего особо страшного не произошло, просто мы напрасно потратили много времени.

    30 Как известно, Чудское озеро состоит из двух: собственно Чудского и Псковского. По научному оно называется Чудско-Псковское, как бы парадоксально это ни казалось.

    31 Следует пояснить частую смену наших решений. Это, на мой взгляд, положительное свойство, которое мы приобрели в Архангельске, где ситуация частенько разворачивалась непредсказуемо. Вообще, я считаю это свидетельством опыта путешественников, ибо крайне сложно сразу определить наиболее оптимальный маршрут.

    32 Друзья мои, в последнее время появилось большое количество современных, прекрасных карт. Их единственный недостаток - относительно высокая цена.
  • Комментарии: 13, последний от 26/10/2016.
  • © Copyright Медведев Михаил (medvgrizli@yandex.ru)
  • Обновлено: 19/02/2018. 160k. Статистика.
  • Дневник: Россия
    • Оценка: 4.95*11  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка