|
|
Путешествия
Луга (2022)
~~~~~ |
Москва, два-ноль два-два
-1 | 0 | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | Эп
Оглавление:-1. Предисловие 0. Дорога 1. День 1. 2. День 2. 3. День 3. 4. День 4. 5. День 5. 6. День 6. -1. ПредисловиеЯ (Гризли) и мой друг (Паумен) - широко известные в узких кругах путешественники. Предлагаю вам рассказ о нашей очередной поездке. Он слегка отличается от других. Во-первых, здесь не будет указания цен - будь то в рублях, долларах или евро. Во-вторых, я не стану писать о животных, с которыми мы путешествуем. И, в-третьих, обойдусь без фотографий. Посмотрим, что из этого получится. 0. Дорога. 4 августа, четвергВ купейном вагоне ехать было бы удобнее. А лучше всего в "Сапсане" - четыре часа и в столице! В плацкарте койки значительно короче, чем в купе, да и народу больше. Но нас привлекла цена. Худо-бедно мы всё же поспали. А в 11:40 стояли на выходе из Ленинградского вокзала. Мой друг заранее записал телефоны такси. По одному из них заказал машину. А потом обнаружилось, что всю Москву заполонило Яндекс.Такси. - Надо было их вызывать, - сказал Паумен. - В следующий раз, - ответил я. Тут позвольте лирическое отступление. Перед поездкой я вспоминал, сколько раз бывал в Москве. Насчитал около десятка. В основном - на сутки или меньше. Лишь два раза я жил в столице четыре-шесть дней. Первый раз с мамой в лохматые 80-е (запомнилась поездка на ВДНХ, где мы провели целый день), второй - с Пауменом зимой 1997 года (в памяти остался московский зоопарк с красными волками). Но еще ни разу в Москве я не ездил на такси! Машина подошла очень быстро. Я подкатил к автомобилю нашу черную сумку. Мы сели в салон. - Чем вы недовольны? - удивился водитель. - Я же раньше приехал! Мне сразу стало ясно, в чем дело: - Просто не умею улыбаться. Спасибо, всё хорошо. Это правда - я почти не улыбаюсь. Уже привык, но иногда это мешает. Например, надо сфотографироваться большой компанией и не хочется портить общий снимок. Пытаешься улыбнуться, выходит только хуже. Где же та солнечная улыбка, от которой перестанет плакать самый грустный дождик? Ау! А мы помчались в Кунцево - район на западе Москвы. Там нас ожидал мой друг по переписке Андрей. Вживую мы еще не виделись. На снимках, которые Андрей мне присылал, он неизменно улыбался. Когда я представил, как мы сфотографируемся - улыбчивый и мрачный, мне стало весело. Но лучше сосредоточусь на дороге. Казалось бы, обычная поездка в такси. А сколько всего открылось! И я, конечно, не опишу всё в деталях, лучше ударюсь в еще одно отступление. (Главное, чтобы не в грязь лицом!). Даже не знаю, как писать о Москве. И нужно ли это кому-то? Мы с Пауменом не были в столице лет двадцать - за это время всё изменилось. Мы даже не видели храма Христа Спасителя! Но что до этого читателям? Они уже восхитились этим храмом много лет назад. И зачем им теперь мои запоздалые впечатления? Пока не знаю, куда меня выведет кривая-нелегкая. Чего уж точно не будет, так это длинных описаний. Мы ехали по широкому кольцу - Садовая-Спасская, Садовая Каретная, Большая Садовая. О московских улицах в центре мне еще мама рассказывала - немало зданий снесли, чтобы спрямить магистрали и сделать их широкими. Меня же более всего восхитили дома. Такие высокие и статные! От них исходила столичная мощь. Может, в Питере здания ниже, потому что город стоит на болоте? В любом случае, я вдоволь налюбовался прекрасными фасадами. Мы медленно ехали по кольцу. На глаза попался человек с плакатом: "США и НАТО, руки прочь от Украины!" - У нас такого не увидишь, - сказал Паумен. Миновали музей Булгакова. - Там, дальше, Патриаршие пруды, - важно пояснил я. А потом открылись небоскребы. Не Москва-Сити, которую мы еще не видели, а просто высоченные 40-этажки. Мощь, широта, необъятность - такой нам предстала Москва. Да, Питер в последние лет двадцать слегка развился, но разве можно сравнивать? Проехали величественный мемориал на Поклонной горе. Свернули на Рублевское шоссе. Вскоре оказались у дома Андрея. Рядом метро "Молодежное", квартира на 19 этаже. Из окон открывается панорамный вид на Кунцево. 1. Знакомство. 4 августа, четверг- Кто такой Андрей? - спросит любознательный читатель. - Как вы познакомились? Ответить будет нелегко. Я ведь в отчетах почти не пишу о себе, больше об увиденном. Скажу так - в разные годы мы жили в одной загадочной стране. Память о ней породила сложную цепочку обстоятельств, благодаря которым мы сначала познакомились, а потом и подружились. - Навел тень на плетень, - протянет разочарованный читатель. А мне кажется, завеса таинственности - это здорово! Долгими вечерами можно гадать: что за страна? Даю подсказку - не Гондурас. И вот однажды Андрей написал: - А не хотите ли вы с Пауменом приехать на несколько дней? Могли бы пожить в нашей квартире, ведь мы всё лето на даче. Я хотел отказаться, как и полагается неулыбчивому человеку. Однако предложение было слишком заманчивым. * * * И вот мы встретились. Добавлю, что Андрей был вместе с женой Ириной, приехавшей в город по делам. Завязалась беседа на самые разные темы. Но я, пожалуй, освещу лишь разговоры о Москве. - А знаете ли вы, что храм Христа Спасителя на два метра выше Исаакиевского собора? - начал я. И, не дождавшись ответа, добавил: - Но визуально Исаакий кажется более высоким. - Мы не противопоставляем Москву Петербургу, - ответил Андрей. - Самый высокий небоскреб, если судить по этажности, находится в столице, - не унимался я. - Зато шпиль Лахта-центра составляет 40 метров, поэтому по абсолютной высоте наша "кукурузина" обогнала все московские небоскребы! - Нам нравится и Питер, и Москва, - сказала Ирина. Таким образом, москвичи заняли достойную позицию. Хотя я лишь поделился любопытными фактами. В любом случае, сравнение Питера и Москвы в этих записках неизбежно. "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им никогда не сойтись". Раньше я был большим патриотом родного города. Когда мы с одноклассником наведывались в столицу, то всегда язвительно восклицали: "Здравствуйте, уважаемые москвичи... и жигули!" Но надо признать: столица превзошла Питер не только количеством жителей. Здесь всё комфортней и благоустроенней, а нам остается лишь гордиться своим историческим центром. Паумен, кстати, всегда хорошо относился к Москве. В юности даже мечтал перебраться в столицу. - А почему на Патриарших прудах не установили памятник? - спросил я. - Допустим, трамвай, а рядом - голова Берлиоза... Или скамейка... - Была такая в 90-е годы! - вспомнил Андрей. - С одной стороны - Воланд, с другой - кот Бегемот со огромным примусом. Кстати, фраза про примус мне всегда нравилась. "А кому она не нравилась? - подумал я. - Ее даже Кинчев в песне "Энергия" использовал". - Но жильцы на Патриарших пришли в ужас, - продолжил Андрей. - Особенно им не понравился примус. Скамейку демонтировали, а все новые варианты отвергали. Ведь это так сложно - установить памятник... Затем наши друзья рассказали, что стоит посмотреть в столице. Аптекарский огород, смотровую площадку напротив Москва-Сити, фонтаны за новой Третьяковкой, гребной канал в Крылатском и прокатиться на теплоходике по Москве-реке. А еще Андрей - ласково, нежно и настойчиво - убеждал нас, что стоит посетить побольше музеев. Ибо сам он, оказавшись в другом городе, тут же сломя голову бежал в ближайший музей, откуда его было не вытащить за уши до самого закрытия. Иногда наш друг покидал музей самостоятельно, но лишь для похода в театр или на концерт. Почти всегда с неразлучной Ириной. Да-да! Мы приехали в гости к истинным театралам и большим ценителям искусства. Но я-то любителем музеев не являюсь. Уже лет пятнадцать рассуждаю о науке "музееведение", предпочитая природу и просторы. Поэтому мягко отказался от предложения на трое суток запереться в Третьяковке. И, заканчивая, поблагодарю от всей души Андрея с Ириной. Они создали нам идеальные условия! Мы просто очутились в Раю! На Москву так комфортно взирать с высоты девятнадцатого этажа! * * * Около четырех дня наши московские друзья поехали на дачу. А мы разобрали вещи, помылись и вышли из дома. Пешком до метро "Молодежная". Взяли два единых проездных на три дня. Потом купим еще по одному. С двумя пересадками добрались до "Китай-города". С непривычки очень трудно ориентироваться в Москве! Хотя есть Яндекс.Карты (далее ЯК), и всё предварительно изучено. Методом проб и ошибок отыскали нужный выход из метро. И отправились в парк "Зарядье". - Хочется назвать его "Ядрищем", - признался я. Прошли по улице Варварке. Мне она запомнилась еще с 80-х годов. Нам с мамой нравилось, что рядом с Красной площадью находится тихая узкая улочка со старинными церквями. Но в Москве всё быстро меняется. Обычно в лучшую сторону. Гостиницу "Россия" - величественное сооружение советской эпохи - снесли. А на ее месте в 2017 году открыли парк "Зарядье". Старинные церкви Варварки органично вписались в новый пейзаж. В Зарядье высажены деревья и растения разных климатических зон. Мы шли вдоль северных ландшафтов. Здесь можно ходить, где угодно, и нет ни одного забора. Сама по себе задумка грандиозная, но растения, какими бы ни были неприхотливыми и выносливыми, не могут противостоять десяткам тысяч ног в день. Да и парк находится в центре мегаполиса. Так что, кое-где зеленые насаждения были основательно вытоптаны. - Это вам не Никитский ботанический сад, - заметил я. Впереди показался Парящий мост. Оригинальная конструкция стала центром притяжения. Здесь всегда много людей. Прозрачные бортики из стекла делают мост воздушным, невесомым. На снимках кажется, что человек парит над Москвой-рекой. Мы полюбовались пейзажами, осмотрели пышную растительность южных климатических зон и решили прокатиться по Москве-реке, как советовала Ирина. Тут же обнаружился молодой человек, который продал нам билеты. И мы вскочили на борт теплохода "М-88" за пару минут до отхода. * * * Теперь позвольте еще одно отступление. Вокруг открывались прекрасные виды. Спасская башня и собор Василия Блаженного. Москва-река и величественная сталинская высотка. Парящий мост на двух опорах, разные теплоходики... - Красиво, - признался Паумен. - Впечатляюще, - добавил я. Ощущение, словно попал в сказку. В сон, который вскоре закончится из-за неизбежного пробуждения. Эту иррациональную атмосферу сложно описать. Скажу лишь, что состояние полетов во сне и наяву растянулось на всё Московское путешествие. Много впечатлений за малое количество времени. Жизнь стала ярче и концентрированней. * * * С воды панорамы выглядели иначе. Смогу ли я обо всем рассказать? Сперва прошли мимо кремлевской стены - Дворец Съездов, Успенский собор и башни Кремля, которые никак не могут договориться друг с другом. К тому же одна из них была в лесах. Впереди показался величественный храм Христа Спасителя. На другом берегу - старинное здание конфетной фабрики "Красный Октябрь". Вдали открылся красивейший мост. - Я и не знал, что в Москве есть пешеходные мосты! - пришлось признать мне. - Вот это серость! (Нередко повторяю, что я - серый, как штаны сапожника. Это выражение любила моя мама. Андрей всегда горячо возражает: "Нельзя так говорить о себе!") Затем мы увидели Петра Первого, творение Церетели. В свое время его очень сильно ругали, даже я помню. Разумеется, не Петра, а скульптора-гигантомана. Андрей рассказал, что после шквала критики отношение к памятнику изменилось. Постепенно громоздкая скульптура вписалась в пейзаж и все к ней привыкли. Затем мы полюбовались новой Третьяковкой. Не были внутри, зато рассмотрели снаружи. На другом берегу возвышалось министерство обороны. В сложившихся условиях - главное в стране. Далее еще один пешеходный мост. Мне очень хотелось продолжить прогулку, но "М-88" развернулся. И мы оказались напротив парка Горького. Ни разу там не были, но хотя бы рассмотрели с воды. Парк утопал в зелени. На лестницах, спускавшихся к реке, сидели люди; в кафе не было свободных мест. Но более всего меня поразили две яхты. Никогда еще не видел таких огромных! - В Москве всё очень большое, - заключил Паумен. "М-88" покачался на волнах возле причала "Парк Горького". Затем неспешно отправился дальше. Мимо творения Церетели, обратно к Зарядью. * * * Да, чуть не забыл! С 3 по 6 августа в Москву пришла тридцатиградусная жара. Завтра и послезавтра ожидают повышения температуры, а в воскресенье - грозу. Но сейчас, в половину восьмого, да еще на воде, было вполне прохладно. Солнце садилось. Вскоре теплоходик причалил туда, откуда отправлялся. И мы поспешили на Красную площадь. Как из нашего окна Площадь Красная видна, Я в оптический прицел, Даже лица разглядел! - вспомнилась мне детская частушка. - Зачем впадать в детство? - удивится читатель. - Чтобы вы смогли отдохнуть и развеяться, - отвечу я. Осмотрели со всех сторон храм Василия Блаженного. Самая красивая церковь в столице. Она находится на возвышении, ничто ее не загораживает, поэтому Василий (не путать с Базеном) смотрится великолепно. Оценили мы и символ нашей государственности - Спасскую башню. Два главных здания в Москве. Посидели на скамейке возле ГУМа. Он был замечательно подсвечен. По Красной площади бродили толпы зевак. - Здесь нет и процента москвичей, - заявил Паумен. - Разве что кто-то показывает гостям столицу, - уточнил я. Вскоре отправились дальше. Миновали кафе со столиками под открытым небом. Там можно что-нибудь поесть, любуясь Мавзолеем и кремлевскими курантами. Я мельком взглянул на меню. Особо поразили котлеты по-милански. - Если бы мы заказали по три котлеты на брата, - изрек я, - то истратили бы все деньги, что взяли в Москву! - Пожалуй, не стоит, - решил Паумен. И тут накатила усталость. Сказались бессонная ночь в поезде и огромный букет впечатлений. Мы свернули с Красной площади и неспешно побрели к метро. Никольская - замечательная пешеходная улица! Сверху свисают разнообразные украшения, да еще и подсвечиваются. Через пару кварталов Паумен купил кофе навынос. Мы сели на скамеечку, наблюдая, как по улице течет яркая толпа. - Даже сравнить не с чем, - заметил я. - Словно в другой стране, - усилил Паумен. Обычно, когда мы выбираемся в другой город, любое явление в нем можно с чем-то сопоставить. Например, храм Христа Спасителя напоминает собор Михаила Архангела в Архангельске. Однако потрясающей праздничной атмосфере Никольской никаких сравнений не нашлось. Мы долго сидели, растворившись в шумном столпотворении, а потом побрели на станцию метро "Площадь Революции". Это ветка без пересадок до самой "Молодежной". Станцию оформили реалистичными скульптурами. Мы познакомились с собакой и пограничником, которые всегда на посту. У пса от поглаживаний миллионов пассажиров сиял нос. Мы тоже приобщились к доброй традиции. Вышли на "Молодежной" около половины десятого. С большим трудом нашли путь домой. Поужинали продуктами, которые Андрей любезно оставил в холодильнике. Полюбовались просторами Кунцево и улеглись спать. 2. Троекуровское и Крылатское. 5 августа, пятницаНочью было жарко. Всё же погода дает о себе знать. Я проснулся около восьми и вскоре приступил к запискам. Крайне необычно - одни в чужой квартире. Практически в условиях пятизвездочного отеля. Паумен пробудился ближе к двенадцати. Позавтракали и около половины первого вышли на улицу. Путь лежал на Троекуровское кладбище. Там два с половиной года назад похоронили Эдуарда Лимонова. Паумен хотел во что бы то ни стало посетить его могилу. - А Гризли нет? - вклинится неугомонный читатель. Я относился к этой идее спокойно. Уважаю Лимоныча, воспитан на его книгах, но чем больше проходит времени, тем более сдержанно отношусь к писателю. Но, конечно, не возражал. Наоборот, разработал удобный путь - от помпезного торгового центра "Кунцево Плаза" - на 300-м автобусе до конечной. Затем 18 минут пешком. Кстати, в Москве по-прежнему жарко. Сегодня обещают 31 градус. * * * До "Плазы" мы добрались легко. Встали на остановке. ЯК показывали, что 300-й прибудет в 13:05. Но в указанное время он не подошел! А мы ведь до этого всячески хвалили московский транспорт. - Один за одним едут электроавтобусы! - восхищался я. - Производства Siemens, - уточнил Паумен, - хоть и написано Моргортранс. Любопытная деталь - автобусы с номерами, начинающимися с семисот и восьмисот. В Питере такого не увидишь. - Подождем следующего, - решил мой друг, - в 13:17. - Давай, - согласился я. Увы! И в 13:17 никакого 300-го не было. Тогда Паумен вызвал такси. Я уже писал, что в Москве - сплошное Яндекс.Такси. Думаю, по столице катается несколько тысяч моторов. Конечно, мой друг позвонил туда. Вскоре подъехала машина. Мы сели. Причем, я взгромоздился на переднее сиденье. Не от желания пообщаться с водителем, а по глупости. Просто одурел от жары. А в Москве, похоже, это не принято еще с пандемии - шофер покосился на меня с удивлением. А еще в машине оказалось страшно душно. Хотя в целом тридцать градусов здесь переносятся легче, чем в Питере. И мы помчались - дорога не запомнилась. Разве что храм Иоанна Русского. Потом через виадук на МКАД... Да разве это интересно? Вскоре были на Троекуровском. Там готовились к каким-то важным похоронам. Человек в дорогом костюме с подобострастием докладывал в мобильный телефон: - Нет, Тимофей Кириллович, посидите еще в тенечке. Когда всё начнется, я вам сообщу. Мы с трудом добрались до скамейки под деревом и там минут пять приходили в себя. Потом, раскрыв схему кладбища, которую я предварительно распечатал, отправились на поиски Лимонова. И лишь на середине пути сообразили, что не купили цветов! Возвращаться было поздно. - Он нас простит, - заверил Паумен. - А какие у него еще есть варианты? - риторически спросил я. Но всё-таки жаль, что мы явились с пустыми руками. Лимонов похоронен на 19-м участке. Мы миновали участок 9-А, перешли на 2-А. Видели очаровательный памятник - мужчина в очках сидит на скамейке возле могилы жены. Надгробья военачальников, академиков и профессоров. Памятник музыканту Басюку. - Кто такой? - удивился Паумен. - Никогда о нем не слышал. - Это же великий Басюк! - с сарказмом воскликнул я. - Наверняка гений, раз памятник поставили! В то же время Майку Науменко, лидеру легендарного "Зоопарка", даже мемориальную доску установить не могут. Хотя это Майк! - Главное, чтобы на небесах зачлось, - рассудил Паумен. Когда попадаю на кладбище, в голову всегда приходит мысль - как всё-таки много людей умерло! Когда-нибудь и мы присоединимся к большинству. Но социальное неравенство смертью не заканчивается - одних хоронят в колумбариях, другим заказывают мраморные надгробья, высекая на них - "заслуженный ученый РФ", "член академии наук". Дабы случайный прохожий не заподозрил, что человек не заслужил свой монумент. А на могилах великих лишнего не пишут. Например, "Валентин Гафт". И всё. "Эдуард Лимонов". Точка. На Троекуровском легко заблудиться. С участка на участок просто так не попадешь. Кладбище поделено на три части сплошным, тянущимся на километр, колумбарием. Правда, в нем была калитка для прохода на другую территорию, но кто-то закрыл ее на замок. Зачем? Наконец проход обнаружился. Мы вышли как раз к могиле Валентина Гафта. Неотесанная каменная плита, а на ней - только имя и фамилия. Это участок 21, на котором сейчас формируется актерское захоронение. Видимо, на Новодевичьем и Ваганьковском места уже не осталось. В любом случае, здесь тоже начали хоронить великих. Рядом с Гафтом поселился, уже на века, Андрей Мягков. Слева от него - радистка Кэт (и фото из фильма) Екатерина Градова. - Хотя она и гражданку Волокушину играла, - напомнил Паумен. А рядом - слева и справа, в других рядах - менее известные актеры, из которых мне запомнился только Роман Карцев. Уходит, если еще не совсем ушла, плеяда великих советских актеров. Всем хватит места на Троекуровском кладбище - а в наших сердцах они останутся на всю жизнь. - Но вы-то шли к Лимонову! - возмутится последовательный читатель. Да, это так. От 21-го до 19-го - не больше двухсот метров. Лимонов был виден издалека. Во-первых, зеленый, во-вторых, стоит в первом ряду. Что тут сказать? Хорошо, что надгробный памятник вообще поставили. Но могли бы сделать и лучше. Основной упрек - Лимонов выглядит скорбным. Очень печальным. Глядя на него, хочется плакать. Писатель наклонил голову, уставившись в землю в какой-то вселенской тоске. - В мыслях о будущем России, - предположил Паумен. - Лимонов никогда не унывал! - воскликнул я. - По крайней мере, в своих книгах. Он сам себя сделал, железной рукой выковал свою судьбу. Всегда называл себя воином, солдатом. Он должен стоять здесь с гордо поднятой головой - пишущим, митингующим, но не скорбным! В руках писателя - прут арматуры. Возможно, символизирует его борьбу с режимом. Но эта аллегория лишь усиливает нелепость памятника. Если он в скорби, зачем ему железный прут? Единственное, что порадовало - цвет памятника. - Так бронза окисляется? - предположил я. - Он был зеленым при открытии, - возразил Паумен. - Я видел снимки. (Базен Базенович Цыцарский (далее ББЦ) позже объяснил - памятник сделан под старину. Но сразу видно, что новый. Скульптор - Михаил Баскаков. По словам ББЦ, весьма известный. Глянул в интернет: оказывается, Лимонов видел свой памятник! И вроде, он даже ему понравился. Но мое мнение от этого не изменилось.) Так что старина Лимонов отличается от всех на Троекуровском. Памятник ему - зеленый. Не такой, как все. По крайней мере, этим он может быть доволен. Ему всегда хотелось быть особенным. А вообще, Эдуард Вениаминович ушел из жизни рано. Я не был к этому готов. Лимонов так часто писал, что доживет до 85 лет, приводя в пример своих родителей. Так часто, что я поверил. Покойся с миром, наш творческий ориентир! С начала 90-х мы следим за тобой. Паумен прочел все твои книги, а я - процентов пятьдесят. Жаль, не взяли автограф на встрече в ДК Горького! Так мы и оставили зеленого Эдичку. На его могиле не было ни одного цветка. И мы не положили. Но память - что может быть дороже? На обратном пути обнаружили могилу Федора Черенкова. Я, хоть и не болельщик "Спартака", но этого игрока уважаю. - Там, дальше, еще одна могила спартаковца, - сказала какая-то женщина, заметив наш интерес. "Зенит - чемпион!", - подумал я. * * * Вышли к остановке 612-го автобуса. Согласно расписанию, он только что ушел. Чтобы не повторить горький опыт с 300-м, пришлось залезть в ЯК. Ни одного 612-го на горизонте! - Заказывай такси! - в сердцах воскликнул я. - Здесь еще можно ездить в метро, но общественный транспорт... - Не ожидал такого от столицы! - усилил Паумен. В Питере с таксистами принято здороваться. Московские - безмолвны, как рыбы. Только один раз наш шофер крикнул другому: - Задний колесо! - Спасибо, брат! - ответил тот. А мы вышли возле "Плазы". Посетили "Ашан". Купили кефир, молоко и яблоки. Оплата наличными - в специальных терминалах за кассами. - До чего дошел прогресс! - воскликнул я. - А мы словно из деревни! - добавил Паумен. Да, в Москве это чувствуется. Особенно, когда блуждаешь по бесконечным подземным переходам. * * * Вернулись домой около четырех дня - поездка на кладбище явно затянулась. Решили, что к Булгакову сегодня не успеваем. Поэтому собрались аж на край света - станцию метро "Бабушкинскую". Надо было передать важные документы. Не спрашивайте - какие и кому, это великая тайна. Вышли. Добрались до метро. Сели в поезд. На станции Кунцево я вдруг осознал, что важные документы забыл дома. Паумен тут же сообщил всё, что обо мне думает. - Феноменальная тупость! - оправдывался я. - Взял воду из холодильника и панаму от солнца, а документы забыл! Короче говоря, присутствовала рассеянность. И это понятно. В другом городе, в чужой квартире, много планов. Вдобавок сложно ориентироваться. Что-нибудь да обязательно забудешь. И мы поехали домой. Решили вместо "Бабушкинской" осмотреть Крылатское. - А домой-то зачем? - спросит читатель. - Потому что на "Бабушкинскую" не взяли фотик, - объясню я. - А в Крылатском он необходим. * * * Вскоре произошел новый выход из дома. В "Крылатское" - одна остановка от "Молодежной". С трудом вышли из метро именно там, где нужно. [Выходы из подземки в столице сильно разнесены друг от друга, и сориентироваться очень сложно]. Надеялись, что сразу увидим Москву-реку. Оказалось, что до нее еще идти и идти. И состоялась прекрасная прогулка в нашем стиле. Мы просто брели наудачу, иногда заглядывая в ЯК. Сначала добрались до парка "Крылатские холмы". Казалось бы, что тут сложного? Но прямого пути туда не было. Мы на свой страх и риск углубились в проходные дворы и верно вышли к цели! Как только очутились в парке, стало ясно - это не туристическое место. Возможно, из всех гостей города мы одни его сегодня посетили. Но это не расстроило. Наоборот, мы ощутили свою исключительность! И по петляющей велотрассе направились вперед. - Здесь соревновались во время Олимпиады-80, - предположил я. - 40 лет назад, - добавил Паумен. С тех пор асфальт не меняли. Трасса выглядела, мягко говоря, запущено. Зато мое восхищение вызвал 35-этажный дом, стоявший на холме за границей парка. - Какие оттуда открываются виды! - воскликнул я. - Хорошо бы подняться и взглянуть! - поддержал Паумен. В Москве таких высоток хватает. Дом в 22 этажа здесь такая же обыденность - как для Питера 9-этажка. Понимаю, что наш славный город стоит на болотах, но столичные высотки вызывают у меня уважение. Еще сравнение. Мы в Питере живем на 14-м этаже, а Андрей с Ириной на 19-м. К нам на балкон нередко залетают не только комары с мухами, но и голуби. К Андрею с Ириной не залетает никто. - Может, это питерское гостеприимство? - спросит читатель-шутник. То ли комары в столице перевелись, то ли московские голуби - низко парящие. Полюбовавшись высоткой, мы услышали дружное песнопение. Впереди открылась церковь Рождества Богородицы. Так как мы были в шортах и тапках, то решили внутрь не заходить. Зато в ЯК обнаружилось, что за церковью находится смотровая площадка. Это нас воодушевило. Мне уже мерещилось, как мы будем любоваться небоскребами Москва-Сити... Но нас ждало горькое разочарование! Видимо, обзорную площадку сделали к Олимпиаде-80. Церковь тогда являлась государственным объектом. В 1989 году ее вернули православным, а обзорная площадка с тех пор просто заросла. Ей никто не занимался, и вот - теперь оттуда ничего не видно, кроме деревьев! - Почему у нас всегда дилемма? - стал разглагольствовать я. - Либо Бог, либо обзорная площадка! Зачем противопоставлять одно другому? Пусть рядом с православной святыней будет прекрасный обзор окрестностей! Для полноты картины приведу цитату из Википедии: "При сносе в 1970-х годах деревни Крылатское - для строительства олимпийских объектов и нового жилого района - полуразрушенная церковь осталась единственным уцелевшим зданием бывшей деревни. Оба приходских кладбища возле церкви также были уничтожены, а останки из некоторых могил перенесены родственниками на Хованское кладбище. Остальные могилы, принадлежащие духовенству и купечеству, были разрыты и осквернены гробокопателями в поисках ценностей". * * * А мы стали спускаться какой-то заросшей тропой. Имелся более удобный путь к источнику, но нам хотелось выйти к Гребному каналу. - Ознакомились с московской природой! - заметил я. - Здесь и вправду нет комаров, - добавил Паумен. В итоге оказались на той же самой велотрассе, по которой шли раньше. Разглядывали заброшенные лыжные спуски и трамплины. Крылатское в этом плане переживает упадок. Почему спортивные сооружения никому не нужны? Добрались до широкой улицы. Пересекли ее и очутились на Гребном канале. - И что? - спросит читатель. - Ни от кого не огребли, - отвечу я. Просто мы очень любим воду. А еще когда идешь вдоль канала, открываются прекрасные виды на далекие высотки. Так я буду называть дома до 50 этажей, а если выше - башни или небоскребы. Вдоль гребного канала можно идти бесконечно. Это завораживает. Впереди на несколько километров продолжается парк, а в другую сторону - целое зеленое созвездие. Парки Суворовский, Солдатенковский, Ворошиловский, Фили... Издалека они кажутся единым лесным массивом. Мы даже видели бесстрашную старушку, плавающую в канале. Правда, перед этим она долго разгребала руками водоросли. Я бы купаться не стал - вода, даже если не грязная, то сильно илистая. Наблюдали мы и за спортсменами. Особо запомнилась мускулистая девушка, которая в каноэ лихо гребла по каналу. Ее движения были настолько отточенными и безукоризненными, что складывалось ложное впечатление: грести - так просто! - Среди моих друзей нет ни одного профессионального спортсмена, - расстроился я. - Потому что ты сам не спортсмен, - доходчиво объяснил Паумен. - Только муж двоюродной сестры, - вспомнил я. - Играл за дубль "Зенита". А нам пришло время возвращаться. Добрались до автобусной остановки на Крылатской улице. Там ходил 829-й до "Молодежной". Я его вычислил по ЯК. Минут через десять автобус подошел. Когда мы подъезжали к метро, Паумен спросил: - А где находится памятник с фонтанами и лошадьми? - На Манежной. - Поедем? И мы поехали. * * * Манежную площадь переделали давным-давно. Мы любовались изменениями еще в 2002 году. Считаю, московские власти поступили здраво. Раньше, в дикие 90-е годы, шахтеры на Манежной дружно стучали касками по брусчатке, требуя повышения зарплаты. Коммунисты и другие оппозиционеры регулярно проводили там митинги. Зачем власти иметь "поляну для недовольных" вблизи Кремля? И вот - на Манежной разбили фонтаны, сделали подземные магазины. Туристы довольны. А главное - никто не протестует. Мы доехали до "Библиотеки имени Ленина". Долго плутали по переходам. Наконец вышли наверх у памятника Достоевскому. Молодой Федор Михайлович сидит на скамеечке с томиком "Бориса Годунова". Оказалось, и памятник молодой, 2021 года. Затем посетили бесплатный туалет. Даю координаты для приезжих - напротив метро "Боровицкая". Моховая - дом 10, строение 8. Замечательное место, ни одного человека! И проследовали в Александровский сад. Туда, где Вечный огонь, обелиски с городами-героями и прекрасные деревья. - Нельзя гулять по газонам в отличие от Зарядья, - заметил я. - Зато как всё благоухает! Мы полюбовались огромными белыми цветами гортензии, которые недавно распустились. А вот и фонтан с лошадьми! Рядом дорожка. Идешь по ней, а над головой пролетают водные струи. В жару - просто замечательно! Так мы из сада выбрались на площадь. На кремлевских башнях включили подсветку. А мы, мимо музеев - Исторического и Отечественной войны 1812 года, а также памятника Жукову на коне - вышли на площадь Революции. Зачем? Ехать домой. Но тут Паумен захотел выпить кофе. * * * Знакомым путем добрались до Никольской. И обнаружили, что веселье в самом разгаре! Пока кто-то воюет за Донбасс, здесь каждый вечер - ощущение праздника. Там, где мы вчера купили кофе, колдовал над дисками энергичный ди-джей - во все стороны неслись его зажигательные ритмы. Вскоре нашлась и пластичная девушка, которая стала под них танцевать. Именно этого так недоставало Никольской! Вокруг кафе быстро собралась толпа. Прохожие стихийно начали подтанцовывать. Всем известная "Макарена" разнеслась над головами, за пару минут сплотив разношерстную публику. Танцевали два грузина, колыхалась полная девушка-армянка, два негра в черных футболках синхронно двигались в такт. Всех охватило какое-то ритмичное безумие. И это было здорово, друзья мои! Возможно, толпа до сих пор танцует, а мы - другим проходным двором - вернулись к метро. Спустились на самую красивую станцию "Площадь Революции". - Ей бы подошло более изящное название, - заметил Паумен. - "Фигуры из прошлого", - предложил я. Станция во всех отношениях примечательная. Кроме пограничника с собакой, есть и птичница с курой и петухом. Пернатых натерли до блеска! А мы познакомились с Ниной. Вернее, ее туфелькой. "Студентка с книгой" - одна из скульптур. Как объяснил Андрей, для всех имелись реальные прототипы. Девушку, что позировала для "Студентки с книгой", звали Ниной. - А как звали позировавших курицу и петуха? - спросит вдумчивый читатель. И у меня есть вопрос-наблюдение: туфелька Нины натерта до неприличия, а к ботинку "Студента с книгой" никто не прикасался. Почему москвички и гостьи столицы обошли вниманием симпатичного юношу? Обидно до слез! А я на этом буду закругляться. Так много увидели, что обо всем не расскажешь. День получился великолепным! А вечер? Его почти не было. Вернулись около десяти, поужинали и легли спать. 3. Маргарита в Москва-Сити. 6 августа, субботаПаумен проснулся раньше обычного, поэтому мы вышли полдвенадцатого. Путь лежал в Москва-Сити. Мы уже видели издалека эти небоскребы, а теперь хотелось полюбоваться ими вблизи. Маршрут спланировали заранее. Станция метро "Выставочная". От "Молодежной" до "Парка Победы", оттуда - до "Делового центра". И вот - мы у цели! Тут стоит рассказать о московском метро. За двадцать лет изменилось капитально! Много поездов с кондиционерами, на новых станциях - не душно, а ведь на улице - 32 градуса! Правда, в старом метро духота ощущалась. Видимо, там уже невозможно переделать систему вентиляции. Вагоны новые, самые разнообразные, шести или семи модификаций. Есть такие, где у каждого кресла - разъем для подзарядки телефона. - Мне еще нравятся поезда-гармошки, - добавил Паумен. - Можно гулять по вагонам, не выходя на станции. Поезда приходят каждые тридцать секунд. Сколько ни катаемся, всегда сидим. Так что ставлю метро высшую оценку! - Не слишком ли много о подземке? - спросит зевающий читатель. - Вовсе нет! - отвечу я. - Ведь мы еще побывали в музее столичного метрополитена! Он находится на станции "Деловой центр". Прямо под землей. К тому же бесплатный. Представьте, бывают и такие! История развития, манекены метрополитеновцев и строителей подземки. Есть и настоящий вагон метро, а также тренажеры для машинистов. Мы бегло осмотрели экспозицию. Взгляд зацепился за пластмассовые жетоны, которыми расплачивались в 90-е годы. А у нас железные - как были, так и остались. - Питер - столица жетонов! - воскликнул я. Тут уместно привести анекдот. ВЦИОМ провёл национальный опрос, чтобы выяснить, какой город является вторым в России. Жители Новосибирска ответили - Новосибирск. Жители Екатеринбурга - Екатеринбург. Жители Казани - Казань. Жители Санкт-Петербурга - Москва. * * * А мы отправились к мосту Багратион. Попасть туда непросто. Сначала эскалатор привез нас в галерею "Эволюция". - Мы попадем на мост? - уточнил я. - Да, - ответил работник метрополитена. - Будет еще один подъем. Это впечатляло. Понимаю, что на Донбассе люди живут под обстрелами и без воды. Осознаю, что многие российские деревни загибаются. А тут, в столице, бешеные деньги тратят на инфраструктуру будущего. Но чтобы осуждать? Упаси Бог! Должно же быть хоть где-то хорошо! Питеру потребуется лет пятьдесят, чтобы достичь московского уровня. Прошлись по "Эволюции". Снова поднялись по эскалатору. Вышли у моста. И вот - восхитительные небоскребы! Язык не поворачивается назвать их высотками. Настоящие великаны! Каждый имеет свое название. Больше всего понравился небоскреб, изогнутый по спирали. Башня "Эволюция". Большое видится на расстоянии. Поэтому нам и потребовался мост: с другого берега должна была открыться идеальная панорама. И мы пошли даже не по мосту в привычном смысле слова. Скорее, через торговую галерею. С обеих сторон - ларьки и магазины. А еще здесь имелась система кондиционирования. На улице - плюс 32, а в галерее - вполне сносно. Чудеса, да и только! И вот мы очутились на другом берегу. Вышли на смотровую площадку. Нам открылась Москва-Сити во всем великолепии. Советую гостям столицы съездить на мост Багратион. Или прокатиться на теплоходике по Москве-реке до этих мест. - Так что же вы увидели? - воскликнет читатель. - Описать можете? В том-то и дело, что сложно. Шесть или семь узких башен возвышались над водой. Почти все разные. Один небоскреб достраивали, остался последний этаж. Еще два башни в удалении подпирали крышами небо. Масштабно и зрелищно! Мы полюбовались видами с площадок справа и слева от моста. А затем нырнули в метро. * * * Следующий пункт программы - музей-квартира Булгакова. Рядом со станцией "Маяковской". Добрались быстро, но потом начались приключения. Наверху открылся гигантский проспект, сопоставимый лишь с Невским или Московским. Видимо, Садовое кольцо. Но куда идти? Где Театр сатиры, за которым музей? Впереди или сзади? И мы пошли наобум. Метров через двести увидели указатель на доме. Выяснилось, что перед нами - Тверская улица. - Надо было идти не вперед или назад, а вправо! - догадался Паумен. - Какой идиот назвал этот проспект улицей?! - воскликнул я. Возможно, здесь находится самая мощная развязка столицы - пересечение Тверской и Садового кольца. Стояла жуткая жара, а в центре - вообще пекло. До музея оставалось еще метров триста, поэтому мы сделали привал. Зашли в сад "Аквариум". Минут десять посидели в тени на скамеечке. - Будем в музее одни, - стал рассуждать Паумен. - Такая жара - все уехали загород... Но всё вышло иначе. Вход в музей со двора, а во двор через арку. У входа композиция - Коровьев и "котообразный толстяк в рваной кепке" (кот Бегемот). Сделана мастерски, хотя я представлял себе Коровьева иначе. Вошли внутрь. Маленькое помещение использовалось максимально полезно. Взяли два билета с экскурсией. - Подождите пять минут, - попросила администратор. - А можно сдать вещи? - спросил я. - Давайте, - сказал мужчина за стойкой. Без рюкзака стало значительно лучше. Немного посидели в буфете. В музее работал кондиционер, но с жарой не справлялся. Было не ужасно душно, а просто душно. Я стал рассматривать стенд с книгами "Мастер и Маргарита" на других языках. Почти везде на обложке красовался черный кот. Удивительно! Ведь Бегемот - не главный герой романа! А вскоре началась экскурсия. Мы последовательно прошли три зала. В первом просто слушали рассказ. В следующий зал вел короткий тайный ход, где не горел свет и мерцали звезды. Казалось, что мы переносимся в другую реальность. Третий зал - бывшая сцена музейного театра - вплотную примыкал к буфету. То есть, площадей очень мало, а наплыв посетителей огромен. Поэтому кроме групповых экскурсий ничего и не придумать. В последнем зале имелось свое тайное помещение - если отодвинуть стеллаж с книгами, за ним откроется кабинет земского врача. Наиболее интересным оказался рассказ экскурсовода. Немного из того, что запомнилось. Булгаков родился в Киеве. Был старшим из семи детей. По совету родителей поступил на медицинский факультет местного университета. Сначала учился на двойки, но после женитьбы всё пересдал на "отлично". Во время Первой мировой был на фронте врачом. В Гражданскую - медиком на стороне белых. Об этом написал в романе "Белая гвардия". В 1920 году писатель заболел тифом, поэтому не смог покинуть страну. Остался во Владикавказе. Там же начал писать пьесы. Их с успехом ставили. Остались только афиши, потому что все тексты Булгаков сжег. А как же "рукописи не горят"? Затем работал земским доктором - было очень сложно. Возвращаясь в Москву, пишет: "Доктора больше нет. Есть писатель". Первыми стали "Записки юного врача". У Булгакова было три жены. Как сказала экскурсовод: "Первая от народа, вторая от Бога, третья от Дьявола". Елена Сергеевна, третья - стала для писателя его Маргаритой. Дядя Михаила Афанасьевича недолюбливал большевиков. Любимая фраза: "Не читайте советских газет". Узнаете профессора Преображенского? Отец Булгакова был верующим человеком. Семья часто ходила в церковь, дома читали Евангелие и апокрифы. Один из бесов (демон чревоугодия) носил имя Бегемот. В доме жил черный кот, который часто грелся под лампой, когда Михаил Афанасьевич печатал на машинке. Булгаков умер в 48 лет. За год до войны. "Мастера и Маргариту" писал 12 лет. За это время роман сменил несколько названий: "Жонглер с копытом", "Гастроль", "Сын В.". Изначально главным героем являлся Сатана, и не было ни слова о Мастере и Маргарите. Булгаков писал роман до конца жизни. Последний вариант надиктовывал Елене Сергеевне. Перед смертью сказал жене: "Я хочу, чтобы они знали". Речь шла о романе. Елена Сергеевна пережила мужа на тридцать лет. Книгу напечатали в журнале "Москва" спустя четверть века после смерти писателя. В советское время "Мастера и Маргариту" было не достать. Роман выходил маленькими тиражами, являлся редкостью. Эту книгу в 70-е годы англичанка Мэри, знакомая папы Паумена, купила в валютном магазине "Березка". Мой друг впервые прочел ее в пятом классе. На мой взгляд, если положить все книги Булгакова на одну чашу весов, а "Мастера и Маргариту" на другую, то роман перевесит. Это уникальная книга. Огромное спасибо Елене Сергеевне за то, что сохранила роман для человечества. Теперь его даже изучают в школе. А мы, переполненные впечатлениями, купили магнит с котом Бегемотом и выпили в буфете по стаканчику "Тархуна". В это время новая партия посетителей уже слушала рассказ о Булгакове. * * * Мы же прогулялись на Патриаршие пруды. Туда, где нет памятника булгаковским персонажам. Экскурсовод подтвердила: местные жители категорически против. Квартирный вопрос их испортил, не иначе! Конечно, они против! Не хочется, чтобы рядом с их жильем устраивали паломничество поклонники Булгакова. Прекрасно понимают: как только памятник установят, возле их домов станет многолюдно. Но кто дал им право на запрет?! Патриаршие - не их собственность. (Кстати, там всего один пруд.) Не жители отдельного микрорайона, а все москвичи должны принимать столь важные решения. Иначе в центре столицы вообще не будет никаких памятников. - Ну, а как пруд? - спросит любознательный читатель. - Ничего особенного, - отмахнусь я. - Прямоугольник, а вокруг скамейки. Вдобавок стояла жуткая жара, возле воды сидело много людей. Но духа булгаковского в этой атмосфере я не почувствовал. А ведь предлагали вариант - фонтан в форме огромного примуса, где за одной из ножек прячется кот Бегемот. Мне искренне жаль, что нас лишили такого зрелища. Жителям Патриарших - позор и презрение! А мы устало нырнули в метро. Домой, на заслуженный отдых. * * * Вечером вновь предстояла прогулка. На этот раз по Арбату. По совету Андрея - от "Смоленской" до "Арбатской". Обе станции на нашей синей ветке. (Кстати, "Молодежную" открыли в 1965 году, а "Белорусскую" - аж в далеком 1938-м!) К сожалению, Арбат не произвел впечатления. Почему? Там не было атмосферы праздника, как на Никольской. Арбат - более культурная улица. Не антоним слову "хулиганская", а культурно-просветительская. Здесь много художников с оригинальными картинами, магазинов с разнообразными сувенирами, информационных стендов. Музыканты попсу не поют, никакой "Макарены". Даже "Стена Цоя" стала медиа-пространством. На одной из стен обнаружили портрет Жукова. - Цой - что? Ерунда это! А Жуков войну выиграл! - заявил я. Поясню: когда-то Паумен читал книгу известного ученого Мясищева. Там был пример невроза навязчивых состояний: "Что лучше - книжка или фуражка? Фуражка - что? Ерунда это! А книжку почитать можно!" Тут я на время отключу ироничный тон. Расскажу о том, что наиболее поразило на Арбате. Фотовыставка "Дети Донбасса". Кому-то в голову пришла пронзительная мысль - показать ужасы войны через лица детей. Ведь дети и война - понятия несовместимые. Тем не менее, они погибают от бомбежек и обстрелов. Тридцать портретов крупным планом. Дети, которые разучились улыбаться. Дети, слишком рано ставшие взрослыми. На Арбате этим снимкам - самое место! Под каждым портретом - судьба ребенка. Все живы. Иногда благодаря чуду. Трагичные и серьезные мальчишки и девчонки смотрят на нас. Их лица до сих пор стоят у меня перед глазами. Ну, а что же Арбат? Разные прикольные названия. "Шашлык-Машлык" - напоминает о походах в Среднюю Азию. "Презервативная" - резиновые изделия на любой вкус. В самом конце улицы, недалеко от "Арбатской", мальчик лет двенадцати пел "Show must go on!" группы "Квин". Настолько идеально попадал в такт, что мне показалось - это запись. Возможно, ошибаюсь. Такого точного исполнения-подражания я еще не слышал. * * * - Съездим на Никольскую? - предложил Паумен. Мы не насытились Арбатом. Проехали пару станций на метро и вышли на "Лубянке". Уже стемнело. Открылось печально известное здание. На площади перед ним покоился Соловецкий камень. Надпись: "30 октября 1990 года - день политзаключенного СССР". - Сейчас бы не установили, - задумчиво произнес Паумен. - Теперь Сталин - эффективный менеджер, - согласился я. - Евгения Гинзбург этого бы не одобрила. - И я тоже. При всей широте взглядов, моя оценка Сталина - однозначна. Еще раз взглянув на камень, мы поспешили на Никольскую. А перед этим я впервые за московское путешествие спросил дорогу! - Это еще зачем? - возмутится читатель-перфекционист. - Надоело пялиться в ЯК, - отвечу я. Никольская традиционно зажигала. Фонарики светили над головами, причудливо текли людские потоки, а из каждого кафе неслась музыка. - Главная пляжная улица, - произнес я. По аналогии с набережной Ялты. - Только нет моря, - добавил мой друг. - Разве что людское. Прекрасная Никольская оказалась очень короткой. Раза в три меньше Арбата. Мы выбрали кафе "Кофеин". Паумен заказал чашечку кофе. Мы сидели в полупустом помещении с кондиционером. Снаружи веселье лилось через край. - Что-то я устал, - признался Паумен. - Сейчас поедем домой, - ответил я. Знакомой тропой через арку (там есть дешевый супермаркет, где всегда очередь, и ларек с шаурмой, о котором мало кто знает) - вышли к "Площади Революции". Сегодня получился самый насыщенный день, поэтому путь домой и вечер оставлю за кадром. 4. Владимир Высоцкий и Лось Сохатый. 7 августа, воскресеньеС утра обещали ливень. Однако сухо, и небо вполне светлое. Посмотрел интернет - дождь перенесли на два часа дня. Мы взяли зонтики и вышли на улицу. Собрались, как вы уже поняли, в музей Высоцкого. Но до этого, по совету Андрея, посетили Новоспасский монастырь, один из самых древних в столице. Его толстые стены способны выдержать залпы "Града" и "Урагана". Надеюсь, это чистая теория. В Покровском храме Новоспасского монастыря находится икона "Всецарица". Многие онкобольные, если есть возможность, посещают ее. Обычно ставят свечку за здоровье. 13 октября 2021 года мне диагностировали рак. Сделали операцию и удалили опухоль. Но перспективы туманные. Будет рецидив или нет? Пятьдесят на пятьдесят. Поэтому мы сюда и заглянули. На улице стояла страшная духота. Мы доехали до метро "Крестьянская застава". - Что такое застава? - задумался я. - Там служат пограничники? - Место въезда в город, охраняемой стражей, - пояснил Паумен. - А здесь вместо стражи задействовали крестьян? По жуткому пеклу Динамовской улицы мы направились к храму. "И каково здесь жить спартаковскому болельщику?" - подумал я. Пересекли под землей Новоспасский проезд. Мужчина в переходе исполнял под гитару: "Призрачно всё в этом мире бушующем..." Внезапно ему стала подпевать энергичная бабуся в платке. Певец смолк, выслушал арию и поблагодарил бабушку. - Нам за бабкой, - сориентировался я. - Она точно в монастырь. С головой у старушки явно было не в порядке. Входя в монастырь, она обратилась к прихожанам: - Не волнуйтесь! 90-е пережили, и сейчас всё преодолеем! И уверенно прошла на территорию. - Что представлял собой монастырь? - спросит пытливый читатель. Сначала мы увидели могучую колокольню. Оказалось, это церковь Сергия Радонежского. Далее открылась одна из белокаменных башен. И вправду невероятной толщины. Жаль только, что Покровский храм оказался в лесах. - Внутрь-то пускают? - забеспокоился Паумен. Новоспасский монастырь представляет большую историческую ценность. На его территории мы обнаружили несколько экскурсионных групп. Но в наши планы входила только икона. Вошли в Покровский храм. Поднялись по лестнице. И почти сразу увидели ее. Возле чудодейственной иконы стояли одни женщины. Многие зачитывали вслух длинные молитвы. Мы купили по свечке. Зажгли и поставили перед иконой. А потом замолчали, размышляя каждый о своем. "На всё воля Божья, - подумал я. - Как Он решит, так и будет". Вскоре мы покинули храм. Жаль, не удалось полюбоваться его синими куполами. * * * И поехали в музей Высоцкого. Вышли на Таганке. Ошиблись с подземным переходом - пришлось по жаре пересекать всю площадь. А я впервые увидел знаменитый театр. Оказывается, Паумен там был однажды, но не помнит, на каком спектакле. Зато Андрей посещал Таганку многократно. А на спектакле "Десять дней, которые потрясли мир" даже видел Высоцкого на расстоянии вытянутой руки! Честно скажу, у нас имелись опасения насчет музея. - Это еще почему? - спросит любитель вопросов. - Из-за Никиты Высоцкого, - отвечу я. - Двойственное у нас к нему отношение. Забегая вперед, скажу - музей оказался интересным! Так что не стоит мыслить шаблонно. Долой стереотипы! Таганский тупик переименовали в улицу Высоцкого. В одном из домов на этой улице открыли музей. И вот мы туда зашли. Кассирша оказалась неприветливой. Мы хотели заказать экскурсию, но это было слишком дорого. Пришлось отказаться и от аудиогида. В итоге два билета (плюс отдельно в кабинет Высоцкого) потянули на весьма приличную сумму. - Какую? - спросите вы. - Примерно треть миланской котлеты, - отвечу я. Хорошо еще, что в гардероб взяли мой рюкзак. И даже номерок выдали. * * * Мы поднялись на второй этаж - там начиналась экспозиция. Часы показывали 13:40. Уточняю, потому что в 14:20 открывался кабинет Высоцкого на третьем этаже. Всего на сорок минут. Итак, первый зал. Сначала мы ничего не поняли. Вокруг безмолвные экспонаты. Одну из стен занимала "Радиола". Мы стали рассматривать вещи юного Володи. Стул, на который мальчик забирался, чтобы прочесть стихи или разыграть представление. - Удивительно, что он с детства хотел стать актером, а не поэтом, - заметил я. - Да и потом свои роли ценил больше, чем песни, - добавил Паумен. Тут вошедшие за нами посетители спросили: - А как работает "Радиола"? Смотрительница зала объяснила. И всё стало ясно. Крутишь ручку по шкале радиолы. Вместо частот - годы жизни поэта. В соответствии с ними указаны события и песни. Попадаешь на нужный прямоугольник, нажимаешь кнопку на ручке - появляется описание события или звучит песня. Первый интерактивный музей в нашей жизни! Не исключено, что лет через двадцать их станет большинство. Тут стоит сказать о моем отношении к Высоцкому. Я был очень сильно увлечен им в старших классах. 40 часов магнитофонных записей слушал по кругу. До сих пор многие тексты сохранились в памяти. Сейчас больше нравятся его юмористические песни. Но главное: я считаю Высоцкого гением. Именно так. В восторге от его безупречных рифм и виртуозной работы со словом. Когда хорошо знаешь тему, то с недоверием относишься к экспозиции. Чем лучше знаешь, тем больше сомнений. Не представят ли кумира в искаженном свете? Сразу скажу, в музее нет материалов об алкогольной и наркотической зависимостях Владимира Семеновича. Меня это вполне устраивает. Первый зал - "Радиола", детские вещи, редкие документы. Во втором, очень маленьком, воссоздана гостиная из квартиры на Малой Грузинской. Третий зал посвящен театру и кино. Мы долго стояли перед костюмом Жеглова с орденом Красной Звезды и табличкой "ОТДЕЛ борьбы с бандитизмом Г. Жеглов". Разумеется, из фильма "Место встречи...". А потом поспешили на третий этаж, ибо скоро открывался кабинет Высоцкого. Как обычно, пришли раньше. Заглянули в соседний зал. Увидели магнитофоны с крутящимися бобинами. Я узнал только свою "Астру". В центре зала были представлены черновики стихотворений. Для меня это - нечто священное, словно прикосновение к чуду. В свое время я с огромным интересом изучал черновики Егора Летова. Жаль, что настоящих черновиков здесь было немного. В основном стихи, написанные Высоцким кому-то на память. Но я досконально изучил черновик "Охоты на волков" и одной из любимых песен юности "Горизонт". Там есть строчки: Вы только проигравших урезоньте, Когда я появлюсь на горизонте! Попробуйте так срифмовать! А чего стоит пассаж из песни "Парус": А у дельфина Взрезано брюхо винтом! Выстрела в спину Не ожидает никто. На батарее Нету снарядов уже. Надо быстрее На вираже! Владимир Семенович почти не правил свои стихи. Иногда зачеркивал всю фразу, меняя на другую. Гениальность так и проявляется. А сколько песен он сложил за свою короткую жизнь?! Тут открыли кабинет. Мы оказались первыми. Воспроизведена комната Высоцкого из квартиры на Малой Грузинской. Стол, стул, книжные полки - гордость владельца, сделал собственными руками. Много книг с автографами известных людей. В частности, Станислава Лема. Клюшка - подарок от хоккеистов сборной Советского Союза. Тахта, на которой Высоцкий умер. Паумен в юности часто ездил в Москву. Однажды встречался с одним московским философом. Как раз в доме на Малой Грузинской, где раньше жил Высоцкий. - Здесь все его помнят, - заверил философ. - Как он висел на руках на балконе, обещая спрыгнуть, если не нальют. Кстати, восьмого этажа!... Мы внимательно осмотрели экспонаты. И снова нырнули в интерактив. Правда, остались вопросы. Почему кабинет Высоцкого открывают только в определенные дни и часы? За что берут отдельную плату? Я вижу две причины. Первая - напустить туману, придать важности кабинету, сделать его изюминкой музея. Вторая - защита личных вещей, которые можно стащить. Ведь в других залах - всё за стеклом. А книгу с автографом Лема, подаренную Высоцкому, можно продать за круглую сумму. Кстати, автограф очень короткий - "Володе. Март 1965 г." * * * А мы вернулись в зал на третьем этаже. Я изучил другие черновики. Высоцкий и вправду очень мало правил. Мне кажется, Пушкин зачеркивал в своих черновиках значительно чаще. Прочли гневную статью о Высоцком какого-то деятеля из Саратова. Объяснительную Владимира Семеновича, почему он выступал в Донецке за гонорар. Выговор артисту за такое выступление. Затем послушали несколько песен в интерактиве. На большинство сделаны клипы. И хоть некоторые - топорные и неумелые, иногда напрочь искажающие смысл песни, лучше слушать и смотреть, чем просто слушать. Потом подошли к еще одному чуду интерактива. Круглая конструкция - назову ее "Рулеткой". Надо выбрать год, потом песню. Мы зависли в 1964-1965 годах. "Мой друг уехал в Магадан", "На нейтральной полосе", "Мне сказали: "Брось писать", "О черте"... Посетителей было мало. Мы бы так сидели и слушали часами, но время поджимало. Пришлось оставить Рулетку и спуститься на второй этаж. Там имелся зал, где реконструировали кухню. На стенах - множество интересных фотографий. Высоцкий с Мариной Влади - словно школьник с мамой. Высоцкий, Золотухин и Филатов - с суровыми лицами. Расстроенный Высоцкий - редчайший кадр! А еще голограмма. Оформлена оригинально. На подставке стоит телефон 60-х годов. Если снять трубку, на кухне, что за стеклом, появится Высоцкий. Он скажет пару фраз по телефону, возьмет гитару и споет: Ну, вот исчезла дрожь в руках, Теперь - наверх! Ну вот, сорвался в пропасть страх Навек, навек, - Для остановки нет причин - Иду, скользя... И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя! Это производит очень сильное впечатление... Еще мы узнали, что Высоцкий был знаком и с Бродским, и с Барышниковым. - И как всё успел?! - удивился я. Сидели бы и дальше, читая ценные материалы (еще один интерактивный стенд), но времени на всё не хватало. И мы пошли дальше. Изучили театральные программки и реквизит из фильмов. Поднялись наверх, чтобы увидеть посмертную маску поэта. Ее сделали по инициативе Марины Влади. На одном дыхании просмотрели сюжет о похоронах Высоцкого. Уже собрались уходить. И тут музейщик-энтузиаст, с удовольствием разъясняющий посетителям тонкости интерактива, спросил: - А вы гитары видели? - Нет. И мы вновь поднялись на третий этаж, где нас ждали три семиструнные гитары. А затем простились с интереснейшей экспозицией. Будем еще в Москве, обязательно снова зайдем. Спасибо всем, кто создал этот музей! * * * О второй половине дня напишу кратко. Мне пришлось одному ехать на "Бабушкинскую"; Паумен устал и остался дома. А я прокатился, осмотрел памятник Лосю. Передал документы. Изучил жизнь сохатых возле станции Лось. Если помните, Шарапов ездил в Лосинки на разговор с женой Груздева. Вот и я примерно с той же целью. Ехать к Лосю от Молодежной - более часа. Домой я вернулся около десяти вечера. - А нельзя ли без секретов? - спросит читатель-реалист. - Зачем грузить нас лосями от Груздева? - А вы знаете, кто такой сохатый? - спрошу в ответ. - Лось с рогами! А еще сохатый - раздваивающийся, ветвистый и развилистый! Если бы в жизни не было тайн и загадок, она стала бы скучной. И еще - каждый сохатый имеет право на анонимность. 5. Вокруг Христа Спасителя. 8 августа, понедельникС утра повторилась вчерашняя история - днем обещали дожди. Поэтому мы вновь взяли зонтики. На этот раз поехали в Аптекарский огород - первый ботанический сад в России. Основан в 1706 году. Базой послужили дворцовый Измайловский сад и государственный огород для выращивания аптекарских растений. Отсюда и название. Ботанические сады мы посещали и ранее. В Калининграде и в Сочи. А больше всего понравился Никитский ботанический сад. Мы там побывали дважды. С самого начала прогулки присутствовала усталость. Не столько физическая, сколько психологическая. Слишком много за последние дни всего увидели. А способность к восприятию имеет свои пределы. - Эмоционалка разрядилась, - образно выразился я. - Устали, - упростил мой друг. На станции метро "Проспект Мира" вылезли на свет. Открылась широчайшая магистраль. Миновав музей Серебряного века, завернули к Аптекарскому огороду. Купили билеты и вошли внутрь. Сразу за воротами обнаружился Зеркальный канал. Вдалеке бил фонтан. Мы направились к нему. Затем углубились в сад и обнаружили великолепную скульптуру. Собаку, валяющуюся на спине. - Терьера, - уточнил Паумен. Когда-то кинолог говорила о нашем ротвейлере Малышке: "Если собака лежит на спине, она здорова". Выяснилось, что образец для подражания - терьер Ричи, катающийся в траве. Любимое занятие терьеров после купания. Владелец пса - бессменный (с 1993 года) директор Аптекарского огорода Алексей Ретеюм. Кстати, ему всего 54 года. Неподалеку рос двухсотлетний дуб. Возраст деревьев меня сильно интересует после Луги-2022. К сожалению, тот отчет пока не готов, но скоро появится. Пока лишь скажу, что питерский дуб с Елагина острова на сто лет старше! Тут уместен короткий анекдот. - Ну, ты и дуб! - Да, я еще крепок! Затем мы увидели лиственницу. По одному из преданий, ее посадил Петр Первый. В 1998 году ударила молния, нанеся дереву серьезный ущерб. И что же мы нынче видим? Работники сада возвели могучую железную конструкцию, поддерживающую лиственницу. дерево. Инвалид продолжает расти. Мне кажется это противоестественным. Если дерево погибает, дайте ему спокойно умереть. Ничего, кроме грусти, этот калека не вызывает. - Лиственница завлекает посетителей, - объяснил мой друг. - Мол, у нас есть дерево, которое посадил еще сам Петр Первый! - "Туристы желают видеть Ганнибала, - вспомнил я. - Они за это деньги платят. На фига им Закомельский?!" В саду росло немало деревьев с толстыми стволами - моя новая любовь. Кроме них, я почти ничего не заметил. А затем мы прошли в оранжереи. Я, конечно, не ботаник. К растениям дышу ровно. Огромные цветы меня не восхищают. Однако тропические деревья вызвали интерес. Еще мы осмотрели водоем с прекрасными кувшинками. В центральной оранжерее полюбовались банановым деревом. Видели крымскую скумпию. Еще в Древнем Риме из нее добывали физегин, оранжевый краситель для шерсти и кожи. Кстати, дедушка Паумена был директором ботанического сада! Разумеется, в Питере. - Меня должны бесплатно пропускать! - заважничал мой друг. - А что ты помнишь о деде? - Он утверждал, что самое главное в голодные годы - пить отвары из трав. Написал несколько брошюр, где призывал блокадными весной и летом собирать и сушить целебные растения... А я далек от ботаники, но отдаю должное аптекарям-огородникам. Всё было в образцовом порядке. Жаль, что часть растений и деревьев осталась за кадром. Но иначе в Москве никак! Ведь нас еще дожидался храм Христа Спасителя. * * * И мы поехали на станцию "Кропоткинская". Вышли прямо к храму. Почему-то проход к нему был перегорожен. Это слегка огорошило. Мы сели на скамейку перед статуей Александра Второго. Я глянул в интернет. Там утверждали, что храм открыт до 18:00. - Пошли к пешеходному мосту! - догадался Паумен. - Там вход! Оказывается, пройти к храму можно только со стороны реки. Мы начали восхождение по ступенькам. Обнаружили будку, где продавали билеты на смотровую площадку храма Христа Спасителя. Брать или не брать? - Пока не будем, - решил Паумен. И правильно сделал! Когда я попытался войти, мне сказали: - Молодой человек, нет. В шортах нельзя. Так состоялось мое знакомство с храмом Христа Спасителя. Немного окунусь в историю. В 1931 году храм благополучно взорвали. Сталин хотел возвести на этом месте стоэтажный Дворец Советов, самое высокое здание в мире. Как видите, эффективный менеджер тоже страдал гигантоманией. Высотку стали возводить в 1932 году, но через девять лет началась война. Стройку так и не закончили. От идеи Дворца Советов отказались лишь в 1956 году - до смерти Сталина об этом никто не заикался. А через четыре года после этого на месте храма возник плавательный бассейн "Москва" под открытым небом. Это была уже задумка Хрущева. Бассейн работал круглогодично. В минусовую температуру над ним висело плотное облако пара. Комплекс закрывали только в сильные морозы (ниже минус 20) - пар мешал обзору спасателей. А затем грянула Перестройка... Стройный хор верующих, с каждым годом всё более многоголосый, стал взывать о восстановлении храма Христа Спасителя. Наступили суровые годы. Содержание огромного бассейна стало нерентабельным. Осенью 1990-го его закрыли. Так он простоял еще около трех лет. А в 1994-м его разобрали. И стали восстанавливать храм. В проекте участвовал Церетели. 31 декабря 1999 года верхний храм открыли для посещения. А могли бы просто сделать бассейн Христа Спасителя, совместив приятное с полезным. * * * Мы зашагали по Патриаршему пешеходному мосту. Его открыли в 2004 году. Слева Кремль, справа кондитерская фабрика "Красный Октябрь". - Ей лучше подходит название "Красный Кирпич", - заметил Паумен, разглядывая здание. Впереди открылся Водоотводной канал. Там мы познакомились с еще одним масштабным творением. А именно - Большой глиной N4. Скульптура швейцарского художника Урса Фишера, презентующая акт творения, созидания, преображения. Создана в 2013-2014 годах. Выставлялась в Нью-Йорке и Флоренции. В 2021 году установлена на Болотной набережной. Нечто большое и обтекаемое. - Дефекация - тоже акт творения! - воскликнул я. - Давайте расширим горизонты, представив гигантского слона. Остальное доверю вашей фантазии... Мы же заглянули в Чайхону N1. Именно так, через "о". Узбекская сеть ресторанов. Первый раз в Москве поели не дома. Паумен заказал лагман, я - суп с пельменями. А еще чайник пуэра на двоих. Очень вкусно! Наелись и покинули заведение. Добрались до остановки. Сели на автобус М-1 (это номер маршрута). Пересекли Москву-реку, любуясь прекрасным домом Пашкова. - Что там сейчас? - спросил Паумен. - Уж точно не его потомки проживают, - заверил я. Глянул интернет - там находится три отдела российской библиотеки - редких рукописей, картографии и нотных изданий. Пишут, что в 1993 году дом Пашкова хотел купить Ходорковский. Цитирую: "Этому помешал депутат Райков, который рассказал о сделке тогдашнему президенту: "Борис Николаевич, когда вы будете въезжать в Кремль, Ходорковский вам с балкона будет рукой махать". Ельцин вмешался и сделку отменили". Думаю, байка. * * * А мы помчались дальше. Мимо библиотеки имени Ленина и Манежной площади. Выехали на Тверскую улицу. Булат Окуджава пел: Окуните ваши кисти в голубое, По традиции забытой городской. Нарисуйте и прилежно, и с любовью, Как с любовью мы проходим по Тверской... Один из самых больших поклонников Москвы, воспевший столицу образно и ярко, попал в самую точку! И мне тоже вспомнилось многое. Мы с одноклассником Лехой Гореловым не раз здесь бывали в 90-е годы. Однажды на Тверской какой-то иностранец снимал проституток. - Ленка, пошли! - заорала одна из них на всю улицу. - Он по сто долларов дает! Но Ленка отказалась, и проститутка растерянно смотрела на клиента. Тот требовал сразу двух. - Может, мы подойдем? - в шутку спросил я. - Пошли, Леха! Он ведь по сто долларов дает! Тогда Москва была совершенно иной... Вспомнил я и памятник князю Юрию Долгорукому, еще один предмет наших шуток. - Видел Долгорукого? - спрашивал я. - Как-то руки не доходят, - отвечал Леха. В кинотеатре "Россия" смотрели фильм "В постели с Мадонной". Боже, как это было давно! * * * А мы с Пауменом вышли на Пушкинской площади. Отправились гулять по Тверскому бульвару. Правда, перед этим заглянули в "Макдональдс", который теперь "Вкусно и точка". Мне всё время хочется назвать его "Точка У". - Зачем зашли? - спросит читатель. - Как обычно, - отвечу я, - в бесплатный туалет. Заодно оценили ресторан быстрого питания. - Меньше людей, чем в 90-е годы, - заметил я. - Потому что общепита стало больше, - объяснил Паумен. - Зря они назвали его "Вкусно и точка". Надо было как-то связать с "Макдональдсом". Например, "Мак без Дональдса". Или "Маг и чародей Дональдс". - "Точку У" бы точно запомнили, - заверил мой друг. И мы устремились по Твербулю. Его так назвал Паумен. В молодости мой друг нередко здесь гулял. И даже запомнил некоторые московские словечки. Наш путь лежал в сторону Никитских ворот. - Как хоть они выглядят? - допытывался я. - Обыкновенные, - рассеянно отвечал Паумен. - Ничего особенного. И вот мы добрались до цели. Огляделись. Никаких ворот не обнаружили. "Где же они?" - глубоко задумался я. Мы стояли на площади Никитские ворота, но их нигде не было! - Есть даже песня, - возмущенно воскликнул я. - У Никитских ворот, Черный кот Бегемот! - Как увидишь Бегемота, рядом с ним найдешь ворота, - срифмовал мой друг. Мы присели на скамейку. Осмотрели ротонду с Пушкиным и Гончаровой. - Может, их перенесли? - предположил Паумен. - В Никитский ботанический сад? - съязвил я. Разгадка обнаружилась в интернете. Оказывается, эти ворота давным-давно разобрали! Никто даже не знает, как они выглядели! Поэтому, если вы спросите, что больше всего запомнилось в Москве, я сходу отвечу: - Никитские ворота! * * * А мы продолжили путь к "Арбатской". Мимо здания, где в одной из квартир жил Виталий Соломин (доктор Ватсон). Но это еще цветочки - в следующем доме обитал сам Гоголь! - Если рукописи не горят, - задумался я, - то как Николай Васильевич умудрился сжечь второй том "Мертвых душ"? - Талантливые не горят, - пояснил Паумен. На самом деле Гоголю было холодно. Он сидел перед камином и дрожал как осиновый лист. "Черт с ним, с романом, согреться хочу!" - подумал великий писатель... Еще запомнилось здание ТАСС. Бегущей строкой по нему проносились новости. Я вас знакомить с ними не стану, а лучше закончу так: В предзакатный час, На углу агентства ТАСС, На бульваре у Никитских ворот, Можно без труда Встретить чёрного кота, Он возможно где-то рядом живёт. Этот чёрный кот Носит имя Бегемот, По причине неизвестных причин. С ним бывает один Очень странный гражданин, На бульваре у Никитских ворот. (Группа "Лотос".) А мы поехали домой. И вечером никуда не пошли. Лишь долго смотрели с балкона на засыпающую Москву. 6. Прощание. 9 августа, вторникИ вот настал последний день в Москве. Ночью шел дождь, но с утра все лужи высохли. - Невероятно! - воскликнул Паумен. - Три дня подряд обещали ливень, а его так и не было! Мы позавтракали. Сложили вещички. И поспешили на финальное свидание со столицей. На этот раз в зоопарк. Зонтики оставили дома - на улице было тепло и сухо. Вышли на "Краснопресненской". Возле станции обнаружили мужчину с гранатой. - Неужели теракт? - испугается читатель. - Статуя, - успокою я. - На Красной Пресне ведь шли революционные бои. Зоопарк находился рядом. Мы были там зимой 1997 года. Кстати, тогда же посетили и Третьяковку. ("Музей Вячеслава Третьяка, - уточню я, - вратаря сборной Советского Союза по хоккею".) Заплатив приличную сумму, ибо в Москве всё недешево, отправились на встречу с животными. - А почему именно зоопарк? - вклинится любознательный читатель. - Чтобы избавиться от психологической усталости, - отвечу я. - Удалось? - Нет. Может, стоило поехать в парк Горького? Но история не терпит сослагательного наклонения. * * * Сначала нас встретил многоголосый "птичник" со столичным размахом - сразу за входом разлился огромный пруд. Там резвились московские желтые утки. Таких же мы видели в Аптекарском огороде. Довольные пернатые крякали на весь зоопарк. - Пошли к медведям! - предложил я. - Нужна спонтанность, - возразил Паумен. И мы побрели куда глаза глядят. Тем более, что на входе не было схемы. Опустив неважное, сразу перейду к большим пандам. В московском зоопарке есть эти прекрасные животные! Большую панду также называют бамбуковым или пятнистым медведем. - Черно-белые, - фыркнул я. - Нет, чтобы цветные! - Бело-черные, - поправил мой друг, - в них гораздо больше белого цвета. С улицы через стекло мы увидели одного "пятнистого медведя". Панда лежала на бревне в полнейшем расслабоне. Только я подошел с одной стороны, чтобы сфотографировать, навел на резкость, как она переложила голову. И мне стало ее не видно. Тогда я совершил заход с другой стороны. И, опять, только прицелился фотиком, панда вернула голову в исходное положение. - Издевается! - догадался я. И мы поспешили в павильон. Нам крайне повезло - попали в часы кормления! Несмотря на толпы посетителей, сумели рассмотреть, как эти уморительные толстяки поедают бамбук. Большие панды - очень редкие животные, в московском зоопарке живут с 2019 года. - Впервые в жизни увидел панду! - признался я. - А панда впервые увидела Гризли! - ответил Паумен. * * * Затем дела пошли не так удачно. Жирафа на месте не оказалось. - Они старенькие, - прочел Паумен. - Редко выходят на улицу. Видели издалека рысь и леопарда. Животные прятались в тени - в столице по-прежнему было жарко. - Может, мы выбрали неудачное время дня? - предположил я. - И года, - добавил Паумен. ("Просто вы дверь перепутали, улицу, город и век", - вспомнился мне Окуджава.) Добрались до огромных бассейнов с ластоногими. Величественно, словно подводная лодка, в глубине плавал тюлень. Над водой резвились морские котики. Наше внимание привлек морской заяц. Правда, на косого он был совершенно не похож. Морской заяц лежал на берегу. Смешно перекатываясь с боку на бок, он поглядывал на посетителей большими черными глазами. - Похожи на собачьи, - заметил мой друг. Кстати, мы видели и кустарниковых собак. Среди них немало щенков, которые резвились от души. А в некоторых вольерах делали ремонт. Многих животных мы не застали. Например, огромный бассейн для моржей пустовал. Не было и манула, символа московского зоопарка. - В Питере точно увидишь и льва, и тигра, и леопарда, - заявил я. - И белого медведя, - добавил Паумен. Две старушки в очках кого-то увлеченно рассматривали. Пригляделись и мы - в тени деревьев сидели два гастарбайтера. Мужчины перекапывали вольер и вот решили отдохнуть. За кого же их приняли старушки? * * * Мы присели на скамейку. Выглянуло солнышко. Стало припекать. И вновь накатила усталость. - Нам всё не осмотреть, - заявил я. И уткнулся в мобильный телефон. Надо было разыскать бурых медведей! Они оказались на новой территории. И мы, игнорируя белок и сусликов, отправились на мост, который соединяет две части зоопарка. Вольер с волками оказался пустым. Ленивца тоже не было. Выдры куда-то пропали, а больше всего расстроил белый медведь. Вернее, его отсутствие. - "Кормление белого медведя в 15:45", - прочел Паумен. - Если сил хватит, вернемся. Пробелы в экспозиции слегка компенсировала росомаха. Я видел ее впервые. В питерском зоопарке она есть, как и амурский тигр - но мы их не застали. Видимо, они спали. А тут активная росомаха бегала по дорожкам. Мы долго рассматривали это свирепое животное. За стеклом оно казалось миролюбивым. Стали пробираться к бурым медведям, но почему-то оказались среди обезьян. Забавные орангутанги - мама и детеныш. Практичный самец завернулся в кусок ковра. Самого настоящего, которые раньше вешали на стены. Откуда этот ковер у него взялся? Горилла - самая крупная обезьяна планеты - отсутствовала. Надеюсь, по уважительным причинам. Не застали мы и гималайского барибала. Амурский тигр ничком лежал в тени. И еще очень жаль, что мы не увидели карликового бегемота. Даже не представляю, как он выглядит? * * * Но главное удалось. Бурый медведь. Вернее, медведица. Что можно сказать о косолапых, кроме того, что я их очень люблю? Медведь - главный зверь в лесу! - Но гризли-то не было, - вмешается педантичный читатель. Согласен, ни одного! Отвечу искаженным Маяковским: Рычать всегда! Рычать везде! До дней последних донца! Рычать! И никаких гризлей! Вот лозунг мой и солнца. Мы с удовольствием пообщались с косолапой. А потом в изнеможении присели на скамейку. Сильно устали. Зоопарк оказался очень большим. Долго сидели и смотрели на вольер с зебрами. Вдруг вдали показался жираф. Он стал медленно прохаживаться и есть зеленые ветки, специально закрепленные на большой высоте. Да, вспомнил! Мы же еще видели четырех слонов! Таков столичный размах. Если слоны, то сразу четверо! Трое слонят топтались на песке, а четвертого, взрослого, оградили от остальных стальным забором. Он был раза в полтора больше, да еще и с огромными бивнями. - Слонята или слоненки? - задумался я. - Слоники, - ответил мой друг. Мы сидели и думали - смотреть кормление белого медведя? - Уже не помню, где его вольер, - признался Паумен. И я снова полез в мобильный интернет. Оказалось, что от зебр до белого медведя - рукой подать. И мы туда пошли. У вольера уже собралась толпа. Каким-то чудом нам удалось занять место у стекла. - Мужчина вошел, - сообщил кто-то из зрителей. - Сейчас медведя выпустит. Вскоре показалась звезда первой величины. Публика встретила ее с восхищением. Сотни людей следили за одним животным. Медведь поначалу уткнулся в гору снега и даже погреб его лапой. Тут сверху еще повалил снег. Удивлены? Объясняю - в вольере работала специальная пушка, из которой падал снег. Медведю это очень нравилось. Умка неторопливо подошел к коробке с едой. Открыл лапой и стал есть. Но не было видно, что именно. - Могли бы вместо коробки придумать что-то получше, - заметил я. - В парке львов "Тайган" хищникам кидали огромные куски мяса, - вспомнил Паумен. Наблюдать, как медведь ест что-то из коробки - неинтересно. Мы еще минут пять посмотрели и ушли. А вскоре покинули зоопарк. * * * И заскочили в столовую. Не столько проголодались, сколько хотели передохнуть. Кстати, в зоопарке не пообедать - можно только купить хот-дог или бургер. - А в 1997 году мы там неплохо поели, - вспомнил Паумен. - Времена меняются, - ответил я. Заведение называлось "Му-Му". Напоминало крымские столовые на побережье. Не сказать, что дешевое. Тоже сеть. На одну "Чайхону N1" приходится четыре "Му-Му". Перекусили. Слегка отдохнули и отправились дальше. Хорошо, что в "Му-Му" было прохладно. Мимо метро "Баррикадной" по одноименной улице. К Садовому кольцу. Эта часть называлась Новинский бульвар. Старались идти по тени, ибо пекло нещадно. Долго разглядывали сталинскую высотку - жилой дом на Кудринской площади. - Чем-то напоминает готический храм, - заметил я. - Мне кажется, их строили как советские церкви. - Сталинский ампир, - уточнил Паумен. Изучили памятник Шаляпину. Федор Иванович в шляпе вольготно устроился на скамейке. С другой стороны бульвара застыл бронзовый Иосиф Бродский. Нобелевский лауреат смотрит на посольство США, если верить Википедии. Две группы безликих людей за поэтом олицетворяют друзей и завистников. А сам Бродский неестественно задрал голову. Ругать памятник не хочется - это слишком предсказуемо. Особенно на фоне затянувшейся военной операции. Но и хвалить не получается. Да, Бродский проповедовал индивидуализм, присущий американской культуре, но мысль о том, что некоторые равнее других, вызывает у меня протест. - Не знаешь, где живет Иосиф Бродский? - Где живет, не знаю. Умирать ходит на Васильевский остров. Этой цитатой из "Соло на ундервуде" и закончу. - Довлатов в письмах всё жаловался, что у Иосифа слабое здоровье, - вспомнил Паумен. - А умер на пять лет раньше. Прошли мимо американского посольства. Звездно-полосатый флаг равнодушно свисал с древка. Мне он показался отстраненным, словно вырванным из реальности. - Может ли флаг быть отстраненным? - спросите вы. - Безучастным, - уточню я. - Да, может. Мы полюбовались домом, где провел детство Андрей. Не стану разглашать его координаты. Скажу лишь, что Шаляпин и Андрей жили неподалеку, но в разные годы. Впереди показалась "Смоленская". Мы здесь уже были, когда начинали путь по Арбату. Таким образом, замкнулся круг... Столица ошеломила и покорила. Смутила неокрепшие питерские умы. Вызвала восторг и немного белой зависти. Возмутила. Пленила. Заинтриговала. Запомнилась. * * * Дома нас ждал Андрей. А чуть позже - знакомство с грузинской кухней. - Я уверен, вы не ели настоящие хинкали! - воскликнул москвич. - Я точно не ел, - подтвердил Паумен. - Мне доводилось, - признался я, - но они наверняка были фальшивыми! Городское кафе "Хачапури" находится в "Кунцево Плаза". Тоже сеть. Их лозунг: "У грузинской еды один недостаток - через два дня опять голодный!" И вот мы вошли. Сели за столик. Вдумчиво изучили меню. По совету Андрея заказали хинкали, суп харчо и блюдо под названием "пхали". Это божественные баклажанные шарики с орехами. Но коронным блюдом стали хинкали. Андрей показал, как их следует есть. Мы постарались не ударить в грязь лицом. Эти настоящие (а не липовые псевдохинкали) превзошли наши самые смелые ожидания. - Вы только ели, или еще и говорили? - спросит читатель, далекий от гастрономии. - Безусловно! - отвечу я. Так как у меня был включен диктофон, приведу разговор дословно. - Было бы банально спрашивать ваши впечатления о Москве, - начал Андрей. - Поступим так: назовите три вещи, которые больше всего понравились. Это может быть что угодно - дом, явление, человек, случай. - Два музея - Булгакова и Высоцкого, - ответил Паумен. - И еще большая панда. - Замечательно! - воскликнул Андрей. - Могу перечислить, что не понравилось, - вклинился я. - Первое - 300-й автобус! (Когда мы шли в "Хачапури", мимо промчался 300-й. Я еле сдержался, чтобы не погнаться за ним и высказать шоферу все свои претензии). - Я пользуюсь, в основном, метро, - скромно признался Андрей. - И то, что меня не пустили в храм Христа Спасителя, - продолжил я. - Тут уж ты сам виноват, - парировал москвич. - Ведь это - главный храм Москвы с великой историей! - Но меня-то могли бы и пропустить! - возмутился я, на миг возомнив себя центром мира. - Или хотя бы предложили что-то надеть, - добавил Паумен. - Разберемся, - пообещал Андрей. - В ближайшее время меры будут приняты. - И третье. - Я никак не мог угомониться. - Дилемма между церковью и обзорной площадкой. И рассказал о церкви Рождества Богородицы. Андрей, со свойственным ему тактом, заметил, что настоятели храмов, в первую очередь, думают о душе, а уж потом о разных мирских утехах. К ним вполне можно причислить и обзорную площадку. - Ну, а что же всё-таки понравилось? - спросил гостеприимный москвич. - Дома, - признался я. - Москва-Сити? - с недоверием переспросил Андрей. - Просто дома - старинные и сталинские, - пояснил я. - Больше старинные. И рассказал о здании, которое мы видели сразу за памятником Есенину. Оно запомнилось мне куда больше самого памятника. Это был восьмиэтажный дом 19-го века! В Питере таких нет. - А больше всего мне понравился дом Пашкова! - продолжил я. - Его парадная лестница. Хотя в Москве немало других чудесных домов... Обсудили мы и сталинские высотки. Андрей поведал, что только две из них являются жилыми. И что он ни разу в таком доме не был. Но сейчас, при огромном выборе недвижимости, квартиры в сталинских высотках вряд ли самые престижные. Затем беседа плавно перетекла на культурологические темы. Мы обсуждали различные образцы изящной словесности. Сошлись на том, что любой культурный дискурс можно свести к примитивизму двух слов: "Дело табак!" Всерьез увлекшись, я предложил Андрею: - Давай поспорим, что река станет морем! Паумен в это время утверждал, что не все питерцы любят Акунина. Я успел добавить, что Иосиф Бродский - хороший поэт, хоть и ленинградец. И тут Андрей запел, громко и красиво: - А я иду, шагаю по Москве... Мы дружно подхватили... В этот момент мой диктофон кто-то выключил. Поэтому теперь уж и не вспомню, что мы еще обсуждали. Но осталось впечатление, что отлично посидели. Вскоре вокруг нас столпился весь персонал "Хачапури", заслушавшись увлекательной беседой. Тут я взглянул на часы... - Последний анекдот, - перехватил мой взгляд Андрей... Один мужик был ярым фанатом бокса. Каждый поединок был для него, словно праздник. А тут, как раз в субботу, по телику показывали финал тяжеловесов. Что может быть более интересно?! Мужик купил пива, закуску. За полчаса до поединка сел у телевизора. Пока представляли участников, аккуратно резал твердокопченую колбасу. За несколько секунд до гонга налил себе пивка. И вот - бой начался! Через три секунды один боксер отправил другого в нокаут. Мужик в оцепенении застыл с бокалом пива в руке. Тут дверь в комнату распахнулась и на пороге показалась жена. - Теперь понимаешь?! - с болью в голосе крикнула она... Шквал ураганного хохота пронесся по "Хачапури". Да так, что стены задрожали! Смеялись все, от мала до велика. Но громче всех, от души, буквально до слез - отдельные представительницы слабого пола. А я на этом завершу рассказ о встрече. Чтобы вместо точки поставить восклицательный знак! - Может, лучше многоточие? - предложил Андрей... ЭпилогКогда мы вернулись в Питер, он показался мне маленьким. Раньше я такого никогда не испытывал. Возвращаясь из поездки, я всегда понимал: "Вот мой город - самый лучший и красивый". И вдруг - дома какие-то низкие. Многие обшарпанные. Нет размаха, величия и блеска. Новым взглядом я смотрел на любимые улицы. И мне этот взгляд не нравился. И лишь когда мы выехали на набережную... Я на мосту. И мне навстречу В объятья бросилась Нева. Во мне такая жажда встречи, А в ней - такая синева... Вспомнив чужие стихи, я снова стал питерцем. И всё встало на свои места. А Москва - великолепный город. Столица. Этим всё сказано. Пусть в нашей стране будет город, на который другие равняются! А мы постараемся туда иногда наведываться. |
|
|
|